Мы открыли глаза в полдень. Конечно, невыспавшиеся. Я впервые видел Маню спросонья, и пейзаж тоски не навевал (это для меня очень важно, утренний женский вид). Вполне родная мордашка.

Попытался пристать, но певунья ловко, как все та же щучка, выскользнула и со словами «Опаздываю в колледж!» нырнула в ванную.

Когда она вышла – красная, будто только что от костра, я все еще лежал в кровати, надеясь на снисхождение.

– Эй, барракуда! – крикнула Маня. – Пора гонять мелких рыбешек! Ты вообще когда-нибудь ходишь на работу? У вас там в газете распорядок есть? Трудовая дисциплина?

– Есть. Вольный.

– Везет.

– Слушай, давай сегодня вечером это... встретимся. Продолжим, так сказать.

– Что продолжим? – Певунья с ухмылочкой вставляла в волосы бесчисленные заколки, одну за другой.

– Я ж вчера тебе возможный вариант раскрутки так и не рассказал.

– Да, ты краснобайствовал по полной! Я даже заснула. Но все равно было интересно, спасибо.

И Маня сделала перед зеркалом шутливый книксен.

– Не, ну правда, – заканючил я. – У тебя какие планы на вечер?

– Грандиозные. Сегодня точно не получится. Сегодня концерт в колледже, старшие курсы. Созвонимся. Все, я побежала, закрой дверь.

Она поцеловала меня в щеку, махнула вязаной перчаткой на прощание.

Я вернулся в постель и попытался уснуть. Ведь ничего страшного не произошло. Успеется. Концентрация событий для одного дня и так запредельная, прямо как у Джойса в «Улиссе» (ха-ха).

Сон, впрочем, гулял где-то на стороне, и от нечего делать я позвонил на «Мосфильм» Ханютиной. Доложил, что список составлен, Гребешковой позвонил, и та посоветовала найти мосфильмовскую картотеку.

– Сохранилась картотека, Тамара Ивановна?

– Сохранилась, конечно. Но вам надо в архив, в картотеке только современные актеры.

– Вот как. А что нужно, чтобы попасть в архив?

Мне объяснили. Колесо покатилось.

Секретарь гендиректора «Мосфильма» отправила меня к первому заму, тот потребовал письмо от редакции (я всем говорил, что пишу о второстепенных персонажах статью в газету). Потом была еще парочка ответлиц. Конечным пунктом стал некий информационный центр и таинственная Гаянэ, у которой я должен был узнать, как действовать дальше.

Гаянэ, выслушав меня, почему-то первым делом двинула свою версию по поводу старика-алкаша с фразой «Огласите весь список, пожалуйста!».

– Этот дедулька и в других фильмах Гайдая снимался. И все в той же роли — пьянчужки.

– Не может быть!

– Вот, между прочим, и в «Не может быть!», – невольно скаламбурила Гаянэ.

– А где там? – «Внеконкурсная» картина, но все равно интересно.

– А вот, когда Вячеслав Невинный распевает знаменитую песню «Губит людей не пиво, губит людей вода», он подходит к прилавку с пустой кружкой. Припоминаете?

– Смутно.

– В «Бриллиантовой руке» этот дедок, вечно пьяный, сопровождает Нонну Мордюкову.

– А! Вспомнил. «А если не будут брать, отключим газ». Чтобы он лотерейные билеты распространил среди жильцов.

– Точно!

– Но это не тот. Нет. «Огласите весь список»? Нет, вы ошибаетесь. Тот, о котором вы говорите, еще в «Кавказской пленнице» играл, я помню. Когда Моргунов, Никулин и Вицин стоят в очереди за пивом, и Вицин по инерции передает кружку назад. А там дедулька щупленький: было пиво – и нет, в небо улетело. Вы ошибаетесь. «Огласите весь список» – худощавый и, главное, высокий, и лицо у него... интеллигентнее, что ли.

Гаянэ на минуту затихла.

– Алло, Гаянэ!

– Да-да. Просто думаю, а не сам ли Гайдай снимался в этой роли?

Я рассмеялся.

– Я спрашивал Нину Павловну Гребешкову, кто этот дед. Она не вспомнила. Неужели вы думаете, что если бы ее муж...

– О, молодой человек! Столько времени прошло. Тут порой собственное имя-отчество забываешь. Но я уточню. Вы вообще позвоните через недельку, я вам все скажу: куда, чего и когда. Да, но письмо из редакции и список нужных вам артистов сейчас факсаните.

– Факсану, – заверил я Гаянэ. – Всенепременно.