На «Мосфильм» я, конечно, не поехал. Какие тут второстепенные персонажи! Откупорил бутылку «Мартеля» и подумал о кобре, которая, говорят, плюет ядом точнехонько в глаза противнику.

Что я знал об этой Насте? Внезапно, виртуальная, она обрела плоть, обтянутую сверкающей змеиной кожей (навязчивый образ, хрен знает чем навеянный). Однокурсница, обещавшая Мане компьютер. И все.

Теперь они вместе летят в Уфу, словно сорванные ураганом. Я же сижу, утирая змеиные плевки, пью «Мартель» из розовой пиалы. Не экзотики ради – все коньячные рюмки разбиты, впрочем, как и водочные, и емкости для шнапса, граппы, текилы, виски. И пиала в какой-то миг чуть не полетела в портрет Одри Хепберн, висевший на стене.

Бедная Одри! Обожаемая, она-то в чем виновата? Я раз двадцать смотрел «Завтрак у Тиффани» с ее участием, «Мою прекрасную леди», «Сабрину», «Детский час»...

В последнем фильме, 1962 года, вместе с Одри играла Ширли Маклейн. Двух продвинутых учительниц, Кэрин и Марту, держащих частный колледж в маленьком американском городке, ложно обвиняют в лесбийской связи. Между ними действительно ничего нет, но несчастные попадают в глухую обывательскую осаду – родители забирают детей из школы, все жители говорят девушкам коллективное «фи». Однако истина в итоге торжествует. После всех страданий, оправданные, они обсуждают свою будущую жизнь, и тут Марта-Маклейн признается Кэрин, что и в самом деле испытывает к ней нечто большее, чем просто дружеские чувства...

Я дерябнул коньяку. Конечно, учитывая Манин анамнез , можно все предположить. Впрочем, кого зовут Мартой, а кого Кэрин – еще нужно разобраться. Блин, и пиала, как специально, розовая! Я закрыл глаза, слушая мелодию самолетных турбин – тех, египетских, или этих, уфимских. Но «Мартель» не вставил, а, напротив, прояснил мозги. Так бывает, когда доползешь граммов до двухсот.

С чего я взял? Я как та злобная девочка в «Детском часе», которая из мести нашептала своей бабушке: училки, мол, целовались, обнимались и говорили друг другу нежные слова. Почему не допустить, что они просто подруги? Какие у меня основания подозревать? Разве Маня сказала, что «свадьбы не будет»? Чего я парюсь на пустом месте? Или мечтаю о клетке для певуньи, о той, где держал ее покойный Зверь?

Встряхнувшись, я набрал номер Кира. Неизменно сонный голос.

– А? Але?

– Баклан, ты чего тогда трубку бросил?

– А? Что?

– Дрыхнешь все. Как там с моими просьбами?

– «Я в ирландском пабе дую пиво...»

– Обиделся все-таки. А на что, интересно?

– С той егозой пью, которая мочилась у Мавзолея. Не ревнуешь?

– Ну пей, пей. Что с клубами и Бурлаковым?

– А как у нас сегодня с юмором? У нас с егозой в порядке с утра. А у вас с Маней? Как, кстати, Маня с утра? Смотреть можно?

– Чего-то я не пойму тебя, Кир. Чего ты несешь, чего завелся?

Молчание, обидчивое сопение. Ну словно ребенок! Я уже было хотел, попрощавшись, отключиться (мало ли что человеку приснилось – может, бомбардировщики с дерьмом), но тут Викулкин очнулся:

– Проси прощения, негодный!

Я рассмеялся:

– Ты разговариваешь просто как.. Ладно, извини, хотя не знаю за что. «Негодный»... Ха-ха.

– То-то же. Я все достал, все телефоны.

– Я записываю.

– Скажу при встрече. Мы сегодня идем с тобой на мероприятие.

– Куда это?

– Семинар молодых продюсеров. В одном модненьком клубе. Я тебя проведу. Очень полезная тусовка, начинающий ты наш. Можешь свою Маню захватить.

– А ее нет в Москве. Она в Уфу улетела.

– Правда? Какое счастье... В смысле ничего страшного. Ты же молодой продюсер, а не она.

– А там наливают? А то я с утра уже напровожался.

– Ну как же без этого, дорогой!

В клубе, где мы встретились с Киром, было много зеркал. Стены, пол, потолок – сплошь зеркала. Я видел себя со всех сторон и не узнавал – со спины не узнавал, с левого бока, с правого, снизу, сверху. Обман зрения, комната смеха. Я сделал умное лицо на потолке и ринулся в зал, где галдели семинаристы.

Викулкин уже раздобыл коньяк – нюхом профессионального халявщика. Держа два стакана, он ждал меня в уголке с таким торжественным видом, будто собирался выпить на брудершафт.

– Что тут происходит? – Я с любопытством разглядывал незнакомый народ. – Со всех краев и областей необъятной Родины слетелись в Москву передовики...

Не успел закончить фразу – на сцену выкатилась большегрузная особа в белом балахоне и с дымящейся трубкой во рту. С трубкой она смотрелась примерно так же, как Никулин в «Бриллиантовой руке» с пистолетом в авоське. Курнув, словно дунув в свисток, барышня заговорила:

– Мы дадим вам те тайные, эксклюзивные знания, которые помогут по всем позициям реального шоу-бизнеса и продюсирования. Они помогут вам избежать распространенных ошибок, потери денег и времени. Помогут найти нужных людей и научиться многим секретам, которые бережно охраняются московским шоу-бизнесом...

Я осмотрелся – люди рядом старательно конспектировали. Зеркала вокруг создавали иллюзию, что по-студенчески строчат все. Кроме нас с Киром, разумеется. (А потом, как Шурик в новелле «Наваждение», будем метаться в поисках лекций!) Мы пили дрянной молдавский коньяк, и я уже переступил двухсотграммовую черту.

А барышня в белом балахоне продолжала витийствовать:

– Все талантливые люди, как правило, незащищенные особи со сдвинутой психикой. Они устроены по-другому, и поэтому рядом с ними должны быть помощники, то есть продюсеры. Но звание продюсера – это очень гордое звание. Сначала испытательный срок, а потом медаль за заслуги. А что мы видим повсеместно? Молодые люди, выдающие себя за продюсеров, хорошо одетые, симпатичные, не знают основ продюсирования, не могут шагу самостоятельно ступить. А ведь кто—то ему, поганцу, отдался, отдал то есть свое время и свой талант. И этим обрек себя на гибель!

– Правильно! – крикнул я с галерки. – Так им, самоделкам и самопалкам!

Однако какая адресная критика. Не в бровь, а в глаз. Я даже заподозрил на секунду, что Викулкин просто-напросто подговорил этот «грузовик с дымком» наехать на меня. Чисто конкретно. Чуть не плеснул коньяк ему в морду. Повезло Киру – отошел за очередной порцией.

Впрочем, я быстро остыл. Прихлебывая коньяк, стал читать программку семинара, которая в отличие от обтекаемых, как венецианская гондола, речей «белокурой бестии» показалась мне весьма толковой. Темы, самые интересные, звучали так:

«С чего начинается продюсирование нового проекта и основы продюсирования. Составление бизнес-плана. Создание команды. Роль каждого участника в создании проекта».

«Роль ТВ, прессы и радио в шоу-бизнесе. Как выбрать песню для клипа, для радио. Роль мониторинга в поисках хита».

«Как создается клип: сценарий, формат, бюджет».

«Рекорд-компании и взаимоотношения с ними».

«Концертная деятельность. Все о московских клубах. Роль концертного директора».

«Работа со спонсорами. Бартерные отношения. Разработка спонсорских условий. Информационные спонсоры»...

– Возьмите ваш стакан, сэр.

– Арина Родионовна моя!

Нет, коньяк все-таки опасный напиток. Вылезешь за двести граммов, как в борьбе сумо за черту круга, – и пиши пропало...