Клода Коладжери в гневе швырнула сумочку в большое кожаное кресло. Видел бы отец Клоды, какому непочтительному обращению подверглось одно из его изделий! Впрочем, пострадавшим оказалось не только кресло, но и дамская сумочка. Бросок был настолько силен, что замок раскрылся, и из сумочки выпали различные женские безделицы, определяющие принадлежность хозяйки к обеспеченному классу. Пульт дистанционного управления экранопланом, платежные карточки и конечно же то, без чего не выйдет за дверь ни одна девушка, – набор косметики. Было еще кое-что, не предназначенное для постороннего взгляда, но Клода даже не заметила этого.
Среднего роста, несколько более широкоплечая, чем это подошло бы ее конституции, она могла бы считаться привлекательной, если бы не жесткое выражение смуглого лица и короткая, почти мальчишеская стрижка. Резкие движения сильного тела свидетельствовали о ее весьма недюжинной физической силе, что в общем-то соответствовало истине. Мисс Коладжери не раз участвовала в чемпионатах единоборцев и не раз побеждала в них. Причем с мужчинами бороться ей было даже легче, чем с женщинами, они никак не могли принять Клоду всерьез. Пока не получали иппон. Да и после этого все равно улыбались, трясли головой и… продолжали видеть в Клоде сестру Джефа, Ника и Тони Коладжери.
Семья Коладжери была известна в этом районе мегаполиса – ее глава Паоло и его жена Патрисия владели большой мебельной фабрикой, дающей работу многим людям и андроидам. Коладжери приехали в Чипленд так давно, что считали этот город родным. Хотя, если говорить положа руку на сердце, начинать было тяжело. Имперские войны, рэкет и профсоюзное давление – все это глава семьи Коладжери испытал в достатке! Но независимый характер и нежелание уступать кому бы то ни было сделали свое дело. Предприятие завоевало свое место под солнцем. Постепенно, год за годом развивая свой бизнес, семья обрела независимость, а с ней и уважение окружающих. Теперь три больших магазина натуральной мебели ручной работы, что возглавлялись Джефом и Ником – старшими сыновьями Паоло, – были едва ли не самыми популярными в городе. Люди в салоны мебели Коладжери приходили даже не столько чтобы купить, сколько полюбоваться на произведения искусства, в которые превращал кусок дерева талант Паоло. Дерево и кожа – вот два любимых вида сырья Коладжери. Он не признавал ни модные ныне трансформеры, ни современные композитные материалы. Пусть они технологичнее, пусть мебель из них прочнее и функциональнее… все это неважно. Раз есть спрос на его труд, Паоло будет работать!
Клода, единственная дочь и третий ребенок в семье, тоже не была в стороне от семейного бизнеса. Несмотря на увлечение спортом, ей удалось получить хорошее образование. Диплом юриста и трезвый взгляд на жизнь помогали Клоде доказать, что ее нужно воспринимать всерьез, и она с удовольствием вела все дела семьи. Причем с таким успехом, что не только родня, но и посторонние люди – соседи и знакомые – не раз обращались к ней за советом и поддержкой.
Одним словом, старшие дети радовали Паоло и Патрисию. А вот Тони, самый младший и самый любимый сын, превратился в настоящую головную боль. Это произошло не сразу, вначале ничто не грозило семейной идиллии. Наоборот, последыш по всем приметам рос таким, что вскоре должен был превзойти своих братьев едва ли не во всем, за что брался. Увлекшись, как и старшие Коладжери, джет-боксом, он подавал такие надежды, что на него уже стали посматривать воротилы профессионального спорта. Дважды к Паоло подкатывали их эмиссары, и хотя он им отказывал, но в душе был горд этим. Ни Джеф, ни Ник таких предложений не получали, а ведь были отнюдь не подарком на ринге, не раз и не два брали кубки в городских чемпионатах. И наверняка мечтали о продолжении, но им тоже было заявлено категорическое несогласие отца. Паоло считал – хватит того, что он сам оставлял свое здоровье на ринге, когда зарабатывал средства на покупку старенькой фабрики.
Тони, длиннорукий и длинноногий, словно бы и не Коладжери – те все больше коренастые, широкоплечие, с мощными, тяжелыми кулаками, – семейным видом спорта увлекся еще до того, как пошел в школу. Драка ему давалась гораздо легче, чем учеба, а потому все были удивлены, когда младший представитель семьи вдруг стал проявлять недюжинные способности в математике. Паоло даже начал подбирать учебное заведение, где Тони мог бы продолжить учебу, парень уже заканчивал школу, как вдруг и произошло это несчастье – баловень подсел на БСД! Или басаду, как стали называть в молодежной среде отраву – и проклятие для их родителей.
Новый совмещенный галлюциноген, созданный учеными в процессе разработки методов усиления возможностей человека, оказался необычайно мощным. Он мгновенно порабощал свою жертву. Одна, максимум две пробные попытки – и все, ты на крючке. Басада действовала наверняка. И в этом ей помогала… Сеть. Казалось бы, безобидный препарат, но только до тех пор, пока принявший басаду не подключался к Сети. Препарат тут же превращался в столь мощный усилитель неконтролируемой фантазии, что несчастный, попавший под его воздействие, возвращение в реальность воспринимал как пытку. Окружающий мир переставал быть цветным, он становился блеклым и серым, звуки в нем звучали невыносимо ужасно, а люди казались уродами и злобными существами. И человек рвался назад, туда, где «настоящая» жизнь, моделируемая и развиваемая самим же потребителем басады.
В той навеянной наркотическим бредом жизни больной мог делать все то, о чем в реальной только мечтал. Мог летать, мог менять мир, мог оказаться в объятиях самой привлекательной девочки в школе, а мог и устроить целый гарем из самых модных красоток. Но самое замечательное было в том, что все это происходило в Сети. В той ее части, где продолжали грезить другие зависимые от БСД мечтатели. И мечты эти были настолько яркими, настолько реальными, что не составляло никакого труда подсмотреть грезы соседа, подкорректировать или даже обменяться ими. Да-да, каждый потребитель совмещенного наркотика становился коллективным участником «сотворения» общей мечты. И как же было тяжело возвращаться в тухлую реальность, зная, что там, откуда тебя выдернули, твои коллеги продолжают строить и развивать иную, лучшую, подобную самой яркой мечте жизнь!
Первой тревогу забила Клода. Среди ее подруг оказалось немало тех, чьи парни попали под басаду. А кое-кто и сам подсел. Заметив печально знакомый взгляд – суженные в булавочную головку зрачки Тони, – она едва не закричала от ужаса. Господи, эта зараза добралась и до ее семьи!
Клода буквально силой ворвалась в комнату брата и осмотрела его вещи. Баллончик готового к употреблению пневмоинъектора подтвердил ужасную догадку. Семейный совет был печален и долог. Как Тони ни сопротивлялся, его определили в клинику для наркозависимых подростков и продержали в ней два месяца.
После лечения младший Коладжери держался почти год, но сегодня Клода вновь наткнулась на его безумный взгляд. Затащив брата в помещение домашней библиотеки – отец не любил читать, но считал, что у них обязательно должна быть хорошая, а главное, настоящая, не виртуальная библиотека, – Клода развернула Тони к свету и еще больше утвердилась в своем подозрении.
– Тони, мерзавец, как ты мог?! – Черные как уголь глаза девушки горели огнем негодования. – Как ты мог? Ты же обещал!
– Клода, я не… пойму, – речь брата была если не сбивчивой, то не ритмичной уж точно, – ты о чем? Если о наркотиках, то я в завязке, ты знаешь, я после лечения ни-ни… Просто голова болит! Буквально раскалывается на части! А ты что… подумала, что я… А-а, ну конечно! Я все понял! Все правильно, сестричка, теперь мне и заболеть нельзя, сразу все подозревать начнут! Тони же наркоман, Тони пропащий…
Клода в ярости сжала кулаки. Он что, издевается над ней? Ей и так тяжело, еще не просохли слезы после загадочной гибели любимого человека, без пяти минут жениха, а тут еще этот балбес! Ну погоди, узнает отец, тебе мало не покажется!
– Я сейчас…
– Что – сейчас? – Тони, становясь все более и более агрессивным, перебил сестру. Возбуждение переполняло его, и, будучи не в силах совладеть с ним, он вскочил и начал носиться по просторной комнате. Он настолько не владел собой, что едва не наткнулся на огромную старинную вазу, стоявшую в углу. – Что – сейчас? – повторил Тони. Речь его становилась все более бессвязной. – Опять шмон устроишь? И раздевать будешь? Так я и сам могу! Хочешь? Только теперь я совсем… А что, раз тебе так нравится мужиков раздевать… Или после того, как загнала Эрика, тебе новый объект нужен? На ком испытывать свои методы воздействия… Думаешь, я не знаю… Да может, это он из-за тебя…
Договорить Тони не успел: мощная оплеуха сбила его с ног. Он поднялся с пола и хотел ответить сестре, но не успел: перехватив руку, Клода швырнула его в угол комнаты.
– Лучше закрой свой грязный рот и не произноси больше ни слова, – прошипела она. – Эрик погиб, и не смей пачкать его имя своим… Тебе никогда не стать таким, каким был он!
– Конечно! Я же натурал! А твой Сайрос наверняка… с отклонениями! Еще бы! Да ты на себя посмотри! Наверняка что с тобой в постели, что с мужиком – большой разницы нет! Хорошо…
Увидев, что Клода, задыхаясь от гнева, бросилась к нему, Тони вскочил.
– Что, так хочется ударить?! – в бешенстве бросил он. – Ну давай, ударь, ударь! Тебе же всегда так хотелось показать свое превосходство! Только учти, я тоже не буду стоять…
– Что здесь происходит?! – загремел голос отца.
Увлеченные выяснением отношений, они даже не заметили, когда Паоло вошел в библиотеку. У обоих в голове промелькнула мысль – слышал ли отец слова Тони, вызвавшие этот конфликт?
– Тони, ты почему сестру не слушаешь? – налетел на сына Паоло. – Ты должен…
– Ну конечно, обязательно Тони! У вас Тони всегда и всем должен! – заорал тот в ответ. – Всем! А мне? Мне кто-нибудь должен?! Хоть что-нибудь? Или я только…
Не в силах совладать с эмоциями, он вылетел из комнаты. Не ожидавший такого непочтения Паоло растерянно посмотрел вслед сыну. Его круглое и совсем еще не постаревшее лицо налилось кровью. Наглец, как он посмел так разговаривать с отцом?! Да это же черт знает что такое!
– Ты тоже хороша! – набросился Паоло на дочь. – Он уже взрослый, а ты с ним как с мальчиком! Драка – это не женское дело! Что ты все как мужик ведешь себя!
Клода вздрогнула как от удара. Да лучше бы ее ударили! Выслушивать дважды за одну минуту одни и те же обвинения в мужеподобности? И от кого? От самых близких людей! От отца, которого она боготворила, и от младшего брата, которого сама вынянчила? Это было выше ее сил. Клода схватила сумочку и, кое-как собрав ее содержимое, вылетела вслед за братом.
Паоло только головой покачал. Когда же они повзрослеют? Ну Тони оболтус, с ним все понятно! Парень же, в конце концов, вот гонор в нем и говорит! Но Клода? Отдать бы ее замуж поскорее! Господи, ведь был же у нее парень! Вроде бы даже и неплохой. Так нет же, погиб! И так нелепо, говорят, сам с крыши бросился. И не наркоман вроде бы. Нет, точно не наркоман. Серьезный мальчик был, жаль его… А ведь как хорошо все складывалось! Теперь-то Клода когда еще замуж соберется… А надо бы, надо! Родить ей нужно, а то вон какая дикая стала, кровь так и бурлит! Может, когда родит, поумнеет, характером мягче станет? Пора бы уже, пора!
Паоло прошелся по библиотеке. Взял пульт от кибергазеты – будучи последовательным во всем, он не терпел контактные мониторы – и включил настенный голографический экран. Было время новостей, а их Паоло никак не мог пропустить. Что угодно, но только не это!
Он машинально поправил сдвинутое детьми во время ссоры кресло и хотел было сесть, как вдруг заметил на сиденье какой-то предмет. Паоло протянул руку и поднял небольшой серебристый цилиндр пневмоинъектора…
Едва Ричи вошел в помещение релактеки с экзотическим названием «Павиан», как тут же почувствовал небывалый прилив сил. Пониженная сила земного притяжения, что царила вокруг объема для танцев, ощущалась даже в баре, куда он заглянул, чтобы осмотреться, успокоиться, а может быть, и набраться храбрости. Все же впервые в таком заведении, раньше во взрослых релактеках он еще ни разу не был! Заказав себе виски с колой, мало виски и много колы – пьянеть Ричи не хотел и, откровенно говоря, боялся, – он поискал глазами, где бы примоститься. Вечер в релактеке только начинался, не прошло и минуты, а новый посетитель уже успел удобно расположиться в уютном кресле летающей площадки с небольшим столиком. На площадке, кроме него, никого не было, и, воспользовавшись редкой удачей, Ричи решил устроить себе небольшую экскурсию. Тем более что это входило в программу заведения.
Обзор он начал с плавного подъема до самого верха релактеки, туда, где в прозрачном куполе отражались огни прожекторов и лазеров светового процессора. Преломляясь, смешиваясь и делясь на множество бликов, они возвращались в зал мириадами разноцветных пятен, подкрашивающих и без того яркие одежды танцующих. В эту феерию красок вносили свою лепту и снующие вверх-вниз площадки-столики.
Применяемые новичками в основном для ознакомительной прогулки «ковры-самолеты» постоянными посетителями заведения использовались как места для знакомства. Особенно этим злоупотребляли ночные феи. Порхая с площадки на площадку, благо сильно упасть не даст невесомость, они выбирали столики одиноких посетителей – а вдруг подвернется одинокая душа и пригласит задержаться? Угостит и позовет в номер! Что поделаешь, все хотели жить, и каждый зарабатывал по-своему.
Настоящие завсегдатаи, те, кто действительно приходил сюда порезвиться, вели себя иначе. Быстро обменявшись приветствиями со знакомыми, они сразу же бросались в самую гущу танцующих. Бросались – пожалуй, самое точное определение. Искусственная невесомость, создаваемая в самом центре зала, по мере удаления от него ослабевала. Это позволяло регулировать высоту, на которой гость хотел находиться, частоту, с какой сверхмощные динамики будут раскачивать его тело, и скорость, с которой он будет спускаться. Конечно, слишком высоко взлететь и слишком быстро упасть не даст автоматика релактеки, но порезвиться можно вволю. Еще бы, третья степень свободы, да еще под рокочущую, обжигающую и одновременно вяжущую музыку, что в мельтешении света обрушивалась со всех сторон! Тут и без химических стимуляторов голову потерять можно.
Наблюдая за изгибающимися в центральном объеме телами, Ричи догадался, что пришел вовремя. Еще чуть-чуть, и мест для сидения уже бы не нашлось. Пришлось бы сразу вливаться в ряды танцующих. Если, конечно, то, что происходило в воздухе, можно было назвать танцами. Ричи, естественно, слышал о свободе нравов на Земле и, что уж скрывать, тайком мечтал испробовать на себе часть их, как говорили инструкторы Компании, «разрушающего» влияния. Но чтобы вот так, прямо на глазах у всех, едва одетые люди, отплясывая, чуть ли не занимались любовью, этого ньютаунец не ожидал!
К счастью молодого беглеца, на его смущение никто не обращал внимания. Кому он был нужен? Все были захвачены собой и развлекались как только хотели! А что? И правильно делали, решил Ричи. Пришел сюда – отбрось сомнения, веселись! Вот так, как земляне! Резвятся, не обращая внимания на окружающих, и плевать на тех, кому такая свобода недоступна!
Он с легкой завистью посмотрел на раскованные и расслабленные тела, раскачивающиеся в такт звуковым волнам. Вот бы и ему решиться, сбросить с себя эту непочитаемую здесь скромность и ворваться в самую гущу танцующих. Здесь даже и танцевать уметь не нужно, просто взлетай на высоту приглянувшегося тебе горизонтального излучателя звука и отдавайся его волнам! Вот как эта парочка, что сейчас проплывала мимо столика Ричи! Взявшись за руки и кружась в каком-то замысловатом бесконечном пируэте, парень и девушка смотрели только друг на друга, глаза в глаза, и весь остальной мир для них уже не существовал, были только он и она! И не нужно слов, не нужно объяснений, им хорошо, они летают вместе и хотят одного – пусть это продолжается бесконечно!
Ричи с накатившей вдруг непонятной тоской огляделся. Посетителей прибавилось, в танцевальном объеме становилось тесно, и парочки стали забираться все выше и выше. Да и сами движения пар становились все раскованнее и раскованнее. И если кто-то еще и летал в одиночку, то основная масса, разбившись на парочки, занималась тем, что беззастенчиво ласкали друг друга совместным танцем, не замечая никого вокруг.
– Так ты продолжаешь утверждать, что можешь с первого взгляда вычислить пузыря? – Пат Смит, начальник охраны релактеки «Павиан», оторвался от односторонне прозрачного окна кабины для сотрудников охраны и повернулся к Глену Флинту, старшему дежурившей сегодня смены.
Пузырями они называли юнцов, всеми правдами и неправдами пробиравшихся в заведение, не положенное им по возрасту. Способов было много, но самый простой – дать взятку тем подчиненным Смита, что дежурили у запасного выхода. Начальство знало о таком приработке и… не возражало. Почему тот, кто хочет оставить свои или папашины деньги в «Павиане», должен дожидаться, пока ему исполнится двадцать один год? Глупость, конечно. Хочет оставить деньги, пусть оставляет! И не где-нибудь у конкурента, а в «Павиане»! А иначе что? Все равно найдет способ просадить папашкины бабки! Повернется и пойдет в другую релактеку! Туда, где начальник охраны окажется поумнее. Так что ругать Глена не за что.
– Ладно, давай продемонстрируй свои способности!
– Сколько ставишь? – Флинт нисколько не боялся своего шефа и держался с ним подчеркнуто независимо.
Еще бы, знакомые с детства, они вместе начинали в молодежной банде, вместе попались на грабеже и, если бы не вмешательство Микки Харлея, владельца «Павиана», вместе и сели бы! С тех самых пор оба верой и правдой служат Микки и работают в его заведении. И нужно сказать, делают это с удовольствием. Харлей хороший хозяин. Платил не так чтобы много, но хватало. Тем более что Пат с Гленом усвоили одну простую истину: главное не сколько ты получаешь, а как долго!
– Готов рискнуть сотней! Как, устроит? – Смит небрежно бросил на стол мятую купюру. – Но только с проверкой!
– Годится! – пожал плечами Флинт. – Поехали!
Он включил режим поиска. Стена, примыкающая к окну, засветилась, и на ней заплясали фрагменты изображений, транслируемые многочисленными видеокамерами релактеки. Переведенные в новый режим, они выхватывали одно лицо за другим и, на какое-то мгновение задержавшись, переходили к следующему. Может, кому-то подобный просмотр мог показаться поверхностным, но Глен и Пат были профессионалами, даже в таком калейдоскопе ничто не ускользало от их внимания. Не прошло и минуты, как указательный палец левой руки Флинта коснулся прямоугольной панели, что была перед ним. И тотчас в соответствующем секторе полиэкрана «заморозилось» чье-то молодое и удивленное лицо.
– Вот! Типичный пузырь! Дальше и смотреть не будем! – Флинт увеличил изображение.
– Нет, дорогой! – Смиту не хотелось проигрывать, и он, хотя в душе и соглашался, что паренек наверняка не дорос до «зрелости», все же решил стоять до конца. – Мы договорились с проверкой!
– Без вопросов! – Флинт еще раз коснулся панели.
Пол под охранниками едва заметно дрогнул, и кабина легко скользнула вверх и вправо. «Облетая» прозрачный цилиндр, отделяющий объем дансинга от остальных помещений клуба, она быстро переместилась в удобную для наблюдения за указанным объектом точку.
Невидимая посетителям «Павиана» кабина зависла напротив столика с предполагаемым нарушителем режима и стала синхронно с ним подниматься все выше и выше.
– Будешь спорить? – Флинт торжествовал. Он намеренно не забирал со стола деньги, хотел, чтобы приятель сам признал свое поражение.
– Это случайность! – пробурчал Смит. – Давай еще одного!
– Как скажешь!
На этот раз мельтешение кадров закончилось даже быстрее. Палец Флинта быстро скользнул в угол площадки-манипулятора.
Кабина переместилась и остановилась рядом со столиком, за которым сидел Ричи Галахер.
– Ну что, спорим еще на сотку? – с сарказмом спросил Флинт.
– Да уж конечно! Размечтался! Давай назад, припарковывайся к коридору! – Большой палец правой руки Смита показал за спину. – Хотя нет, постой, этот парень кажется мне знакомым! Знаешь, точно могу сказать, что здесь его я раньше не видел, а лицо… вот хоть убей, но я его где-то видел!
– Ты туману не напускай! – скривился Флинт. – Видел, не видел! Еще скажи – родственник твой!
– О, вспомнил! – Смит, не обращая внимания на подначку, тронул клипсу. – Вечерние новости!
Флинт поспешил повторить операцию. Оказавшись в Сети, он сразу нашел маркер Смита. Тот сделал знак – присоединяйся! Флинт так и поступил. Он вошел на городской узел новостей как раз в тот момент, когда диктор рассказывала о краже в гипермаркете на Двести сороковой улице. Какой-то злоумышленник неизвестным доселе методом обокрал магазин на приличную сумму. Флинт тут же отметил, что сумма не такая уж большая. Можно даже сказать, мелочь по сравнению с тем, что можно было бы себе позволить, обладая такой возможностью. Вот где он сам бы порезвился! Экранопланом не увезти бы! Экраноплан, кстати, тоже спереть можно было! А что, раз есть вариант уйти и не заплатить, так нужно его использовать!
Флинт, наверное, долго бы размышлял, что он еще бы прихватил в гипермаркете, но тут начали транслировать изображение самого злоумышленника. Сомнений не было: это не кто иной, как нынешний гость! Да-да, тут ошибки быть не могло! Даже одежда на нем та, что он похитил! Вот чудик, как же он сумел обмануть всю автоматику целого гипермаркета, а она там будь здоров какая, и остаться таким лопухом? Вот чудеса-то!
– Узнал? – спросил его виртуальный Смит. – Забирай свою сотню, но признай, не у одного тебя память работает!
– Да уж, не спорю! – согласился Флинт. – Только что нам с ней делать?
– С кем? – не понял Смит.
– С памятью твоей! – пробурчал Флинт. – На хрен она такая нужна, если от нее только проблемы! Что теперь прикажешь делать? Полиции парня сдавать? Не по понятиям это! Да и Микки будет недоволен, что его клиентов подставляем!
– Да ты… ты думаешь, что говоришь?! – возмутился Смит. – Мне этот пацан чем мешает? Сидит – и пусть сидит! Он свою работу сделал, вот и отдыхает! Нам же с тобой не полиция деньги платит, чтобы мы на нее работали!
– Вот-вот! – поддержал товарища Флинт. – Полиции мы его не сдадим, это точно! А вот самим…
– Что – самим?! – рявкнул начальник охраны. – И думать не смей! Он клиент!
– Пат, ну обидно просто! Посмотри же на него! Фуцен фуценом! – Флинт показал пальцем на Ричи. – Да его развести пара пустяков! Можно было бы запустить ребят, наедут, картинку новостей прокрутят и…
– Нет! – Смит был непоколебим. – Мы не можем отпугивать клиента! Вот представь, соглашусь я на твой шантаж, и что? Заплатит он часть бабок, не по беспределу же идти и все отнимать! Не по-людски это! А главное, что потом? Не в одиночку же он работает! Вернется к своим, все расскажет, рано или поздно это дойдет до нашего босса! Нет, я не согласен!
– А если не дойдет?
– А если и не дойдет, то прикинь, скольких клиентов он нам своими рассказами отобьет! Пойдет молва, что мы гостей своих сдаем! Или опускаем на бабки! Да нет, Харлей однозначно будет в курсе!
– Да, что касается Микки, то тут уж точно, не дай бог, он узнает! – Флинт повернул голову в сторону Ричи и сокрушенно вздохнул. – И все-таки жаль!
– Да чего жаль? – Смит обрадовался, что Глен признал его правоту, и поспешил развить успех: – Сам посуди, ну сорвал он куш, ну и что? Он и так его нам принес! Сюда пришел тратить!
– Да ладно, ты уж совсем раздухарился! – не согласился Флинт. – Оставит-то он только мизер! Вот если ему помочь… Слушай, а это идея! Давай Гилу ему подставим! Она его враз размотает!
– Гилу? – переспросил Смит. – А что, мне нравится! Если пареньку нужен кайф, он его получит! А мы поимеем его креды! Давай, где там она?
– Не вопрос! – Флинт перевел терминал в командный режим и приказал: – Вызов Гилы Майер! Идентификационный номер в моей записной книжке!
Не прошло и десяти секунд, как у обоих охранников появилось изображение раскрасневшейся девушки.
– О, ребята, привет! – усмехнулась она. – Все трудитесь?
– Привет, Гила! – ответил Смит. – Что поделаешь, работа есть работа! Да и для тебя есть возможность делом заняться!
– Пат, ну я только вошла… – кокетливо протянула девушка. – Даже потанцевать еще не успела!
– Ну и прекрасно! – усмехнулся Флинт. – Давай подходи к нам, мы тебе партнера покажем! Бобер что надо, только стричь успевай!