Сегодня отрабатывали энергетические щиты. Атакующие, и пепельный в том числе, были скорее наблюдателями. А мне, Йоле и Вронгу досталось по полной.

До кровати я буквально доползла.

Новый день начался у меня просто прекрасно. С лекции Фабиуса, который с улыбкой демона-искусителя на устах «обрадовал», что сдача рефератов совсем скоро. При этом не преминул особо паскудно усмехнуться лично мне. Я приуныла. Если с теорией удалось разобраться, то перерисовка рун и расшифровка их взаимного влияния на теле архимага Энпатыра Медная Кирка была невозможна без визита в усыпальницу. А оная находилась в храме Семи богов, рядом с центральной площадью Йонля.

Мысленно прикинула сроки. Выходило, что посетить мне ее надо в ближайшую седмицу-две. И мое уныние превратилось в злость, когда бесит абсолютно все.

А если ведьма злая – она решительная. Не откладывая дело на дно сумки, после обеда я отправилась на площадку, к которой швартовались общественные пассажирские лодки. Но благополучно добраться до нее мне не удалось.

Появившийся словно из-под земли Гард без какого-либо приветствия вопросил:

– Куда направилась?

– Самоубиваться, – честно призналась я.

– Тогда я с тобой, – не спрашивая моего согласия, заявил наглый дракон.

– Ну уж нет. Процесс самоубиения – интимный. Мешать ему – кощунство.

– Так я и не буду мешать. Могу даже топорик над шеей подержать, стульчик из-под ног выбить… – заявил Гард со столь заботливой и сладкой интонацией, после которой в чай и сахар класть не надо. – К тому же у тебя мой дракон, а его смерть идет в комплекте с твоей. А он – моя собственность.

– Собственник тоже мне нашелся… – Я поправила ремень сумки на плече.

Отбрыкаться от компании дракона мне так и не удалось. Даже то, что зов Верховного палача он будет слышать сильнее меня, не убедило его остаться. Ему было плевать. К тому же едва он понял, что лететь придется на общественной лодке, как тут же категорично заявил, что его метла быстрее и улетать на ней от моего убийцы будет удобнее.

Гард так четко произнес это «улетать», что я поняла: резерв в нем так и не восстановился. Иначе он попробовал бы дать отпор Верховному.

Пока мы летели, я обнимала Гарда со спины, крепко держась за его талию, и всю дорогу бубнила под нос, что некоторые пообещали «следить»… И нет чтобы не сдержать обещания!

Дракон усиленно делал вид, что этого не слышит и вообще не замечает. У входа в храм, где находилась усыпальница Энпатыра Медная Кирка, случилась неприятность. Гарду поплохело. Заметно так. Даже зашатало. Я же, наоборот, ничего не почувствовала.

– Так вот что испытывают темные, когда пытаются войти в храм… – только и прошипел дракон, стиснув зубы.

Я прекрасно поняла его. Что ж, ощущение, что тебя враз ударили под дых и облили кипящей смолой, не из приятных. Но то только для неинициированных. Темный, у которого мета полностью слилась с аурой, мог и факелом вспыхнуть. Отчего-то светлые боги не любили выходцев из Темных земель. Впрочем, белых магов они тоже не очень привечали, ибо в храме запрещалась любая волшба. Только покаяния, только молитвы, только дары и подношения богам. Желательно – в звонкой монете.

Внутри храм буквально оглушал своим великолепием. Чего только стоили высокие стрельчатые окна-витражи. Свет, струясь через цветную стекольную мозаику, раскрашивал светлый мраморный пол причудливым ковром. Белые колонны уходили вверх, поддерживая потолок, который находился так высоко, что я едва могла разглядеть на нем фрески.

Статуи богов и богинь взирали на прихожан со своих каменных постаментов.

И в это царство света и гармонии абсолютно не вписывалось золото. Но храмовники считали иначе. Потому скульптуры украшались золотыми тогами, колонны были обвиты плющом из благородного металла, а сами служители носили одеяния исключительно из парчи либо расшитые жемчугом и опять же золотом.

Именно такой, облаченный в белую парчовую сутану, стоял у одной из колонн, сложив руки на груди, и смотрел на нас взором опытного менялы.

Я неосознанно чуть прижалась к Гарду и почувствовала, что его знобит. Не поменяйся мы метами, меня бы так же трясло или все же меньше? Ведь, судя по всему, плющ, расцветший буйным цветом на драконе, сейчас стал гораздо больше, чем был у меня, а следовательно, и воздействие на Гарда защитным куполом храма сильнее.

– Может, останешься у входа? – поинтересовалась я.

Но дракон ожидаемо мотнул головой. Храмовник подошел к нам и с улыбкой сытого удава поинтересовался:

– Что привело вас в храм Семи небесных богов, чада мои?

Ляпнуть, что я не чадо, а скорее исчадие, очень хотелось, но я лишь поведала, что мы адепты Академии Кейгу. Взор храмовника сразу сделался злым и колючим, нос чуть задрался вверх, а вся тощая фигура вытянулась настолько, что казалось, выдохни сутанный еще немного, и я смогу пересчитать позвонки на его пояснице.

В общем, храмовник преисполнился гордости и достоинства. Наверняка чтобы послать нас по богоугодному маршруту, то есть вон из церкви. Но я ловко вытащила из сумки и продемонстрировала загодя стребованную сегодня в обед в деканате грамоту. В развернутом виде, буквально ткнув листком в нос. Украшенный печатью листок гласил, что подателям сего должно быть оказано всяческое содействие и сопровождение в усыпальницу, которая находится при храме, для изучения рунической письменности на теле архимага Энпатыра Медная Кирка.

Храмовник скривился так, словно ему в постель подкинули обнаженную шестидесятилетнюю девственницу, которая рьяно жаждет наконец-то превратиться из девушки в женщину. Он процедил:

– Следуйте за мной.

Идти пришлось долго. Гард был белым как мел, с бескровными губами, но упрямо не желал подождать меня у входа.

Даже храмовник в дверях усыпальницы поинтересовался, не плохо ли моему спутнику. На что Гард невозмутимо ответил, что он дракон, поэтому обилие золота вызывает у него инстинктивное желание пополнить свою сокровищницу. Но пока он сдерживается. И внимательно так взглянул на парчовую сутану провожатого.

Зрачок ящера, при этих словах ставший вертикальным, заставил неторопливого служителя культа развить бурную деятельность. Замок был отперт в считаные удары сердца, а скрипящая решетчатая дверь открыта. Едва мы вошли в усыпальницу, как оная за нашими спинами и захлопнулась.

– Приду через удар колокола, – не оборачиваясь, крикнул храмовник, спешно удаляясь.

Я смотрела через кованые прутья двери, изображавшие побеги хмеля, и поражалась тому, как можно быстро переобуваться в полете: от благодушия до заносчивости и даже страха. То, что сутанник испугался, было понятно без слов.

– Ты как? – обернулась к Гарду.

– Ви, если ты рассчитывала, что самостоятельно одна со своей метой пойдешь в этот храм, то у меня для тебя плохие новости: ты чокнутая! Как ты вообще планировала пережить этот поход, да еще что-то законспектировать, если я с твоим плющом едва на ногах стою?

– Ну, допустим, мне было бы не так плохо, как тебе. Чем сильнее источник, тем более рьяно сопротивляется защита храма. У меня же, пока я тебя не встретила, мета вообще непробудившейся была…

– Все равно ты ненормальная.

– Кто бы говорил! – Я развернулась и направилась между рядов саркофагов с крышками из прозрачного хрусталя. Величайшие герои, святые или просто достойные. Среди них не было императоров, ораторов, придворных. Именно поэтому здесь отсутствовала та помпа и кричащее о богатстве убранство, что царили за дверью усыпальницы.

Саркофаг легендарного архимага был в самом конце. Дойдя, я присела рядом и положила на прозрачную крышку пластину Кора: пусть пока фиксирует остаточный фон. Сама же, достав бумагу и грифели, начала перерисовывать руны. Гард, какое-то время бдительно ходил рядом, а потом «порадовал» меня своим открытием. Оказалось, что в этой усыпальнице защита стоит не хуже, чем в императорском дворце: ловушки механические и энергетические, атакующие арканы (и это при том, что храмовники были против чародейской магии! Ну-ну, на богов надейся, а пульсаром запасись, как говорится) и спящие в камне стражи.

От перечисленного я впечатлилась и заработала грифелем вдвое быстрее. Гарду, видимо, стало хуже, он прислонился спиной к саркофагу. По его вискам градом тек пот. Губы побелели. Я поняла, что надо срочно уходить. Что-то я уже зарисовала, а остальное… Ну, придумаю, в конце концов. На «удовлетворительно» я вроде как уже наскребла.

– Ви, она рвется наружу… – прохрипел дракон.

Кто она и отчего рвется, пояснять было не нужно. Сила темного источника. Мете тоже не нравился храм, как и храму – мета. И эти две силы рвались друг другу навстречу.

Вдалеке послышался скрежет отпираемого замка. Видимо, прошло означенное время, и храмовник вернулся. Вот только не один, а со стражей. Дюжина воинов в боевом облачении с мечами и арбалетами на изготовку. Видимо, церковник опасался, что дракон все же решит пополнить свою сокровищницу.

Гард, у которого уже не только зрачок стал вертикальным, но и на скулах показались чешуйки – знак того, что он контролирует свой дар из последних сил, тоже поднялся. Я подхватила пластину Кора, сунула ее в сумку и начала запихивать туда же свои рисунки. И тут из недр моей торбы выпал телепортационный камень. Звучно ударившись о хрустальную крышку саркофага, он мигнул ярким магическим светом. На вспышку откликнулась одна из ловушек. За ней – вторая, третья… И воздух усыпальницы пронзила сотня огненных стрел.

В середине коридора полыхнуло.

Кто-то из стражей в панике заорал: «Ограбление!» Вжикнувший рядом с драконьим ухом арбалетный болт другого стражника стал последней каплей. С пальцев Гарда сорвалась сырая темная сила. Она схлестнулась с охранными заклинаниями, что были в храме. В нас полетели стрелы, в стражников – первородная тьма. Гард успел уклониться.

Такого количества полыхающего огня и дикого, необузданного количества энергии я еще не видела. Воздух буквально звенел силой, вырвавшейся из плетения ловушек, что были установлены в усыпальнице. Да, на защиту этого царства мертвых храмовники не скупились.

Тут я краем глаза заметила, как мой почти разряженный телепортационный камень начал впитывать в себя разлитую вокруг него силу. Втягивать так жадно, что и тьма и свет, скрутившись в один тугой жгут, уходили воронкой в центр кристалла.

Гард, буквально схватив меня за шкирку, прыгнул через саркофаг, пытаясь укрыть нас обоих за его каменной стенкой.

В этот момент сработала еще одна из ловушек. Все окрест залило нестерпимым, жгущим даже сквозь сомкнутые веки светом. А потом я вдруг почувствовала острую боль в подреберье. Не успела понять, что это и отчего я все в крови, как ощутила: нас с драконом куда-то затягивает. В этот момент все поплыло перед глазами, и я потеряла сознание.

В себя пришла от нестерпимой боли во всем теле. Особенно горел правый бок, в котором будто проворачивали воткнутый раскаленный штырь.

Первое, что услышала:

– Ви, потерпи, потерпи немного… Сейчас я отнесу тебя к целителю…

Мало что соображая, я разлепила губы, силясь сказать, что мне к светлым врачевателям нельзя. Но вместо этого раздался едва слышный сип.

Ощутила, что меня несут на руках. Вокруг – темнота, которую едва разрезали редкие полоски нестерпимо яркого света. Или он был ярок лишь для меня?

Меня занесли куда-то. Вместо сильных рук спина ощутила холод камня. На миг показалось, что Верховный палач меня все же догнал и теперь положил на алтарь, чтобы выпить силу.

От подобной мысли я попробовала закричать, дернуться, но меня удержали.

Как сквозь пелену услышала голоса:

– Гард, ты уверен, что стоит сюда? Может, все же лучше в имперскую лечебницу…

– Там сразу же поймут, что она не совсем светлая. – Ответ дракона я едва разобрала.

Почувствовала, что проваливаюсь в бред. Или это действительность столь бредовая? Было ощущение, что тону, а к ногам привязали неподъемный груз. Вот мутная вода смыкается над головой, выдавливая остатки воздуха и жизни из легких…

– Ви, еще чуть-чуть. Не засыпай, слышишь. Иначе можешь не проснуться.

Ощутила, как лица коснулась влажная ткань, смывая кровь и грязь. А заодно и мою маску. На миг открыла глаза. Свет резанул, ударил наотмашь, заставив смежить веки. Но успела увидеть, что место, где я находилась, – отнюдь не лечебница. Скорее уж логово мага, который не чурался ни светлых, ни темных ритуалов. На стенах – пентаграммы первородной тьмы и тут же амулеты защиты от тварей мрака. На полке рядом стояли «Некрономикон» и трактат по целительской магии эльфов.

Вторая попытка поднять веки – и я уткнулась взглядом в светловолосую незнакомую девушку в откровенном красном наряде. Она стояла рядом с Гардом и смотрела на меня в упор с чисто женским интересом. Ее рука замерла в воздухе, когда я открыла глаза. Красавица на миг застыла, а потом все же положила ее на плечо дракону, словно говоря: «Это мое!»

Во второй руке она держала бокал с вином. Отпив из него, блондинка произнесла, обращаясь исключительно к дракону:

– Без тебя было скучно, Волнолом. С последнего боя прошло уже больше десяти дней, а тебя все нет… Когда сказали, что ты появился у серого целителя, я уже было подумала, что случилось что-то неладное. Но оказалась сущая ерунда.

– Катрин, исчезни! – буквально прорычал Гард, подходя ко мне. И уже через плечо бросил: – Где носит этого хрыча, когда он нужен?

Блондинка, проигнорировав рык ящера, еще раз отпила из бокала и протянула:

– А раньше ты, наоборот, хотел, чтобы я осталась с тобою подольше. Подольше в постели, – уточнила Катрин.

– Ты пьяна, исчезни.

– Нисколько, – возразила она. – К тому же капля вина украшает девушку, делает ее более загадочной, смелой, доступной и соблазнительной одновременно.

– Катрин, знаешь, чем доступнее женщина, тем больше в ней разочаровываешься.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась блондинка.

– Что ты для меня разочаровательна. Очень.

Взгляд красавицы стал острым, жестким.

А я поняла, что готова сейчас сдохнуть, лишь бы не видеть, как флирт из серии «ты оттолкни, и я стану лишь ближе» перейдет в иную, горизонтальную плоскость.

Уже почти закрыла глаза, когда увидела, как Гард, стряхнув с себя руку Катрин, идет к двери и, распахнув ее, без слов указывает блондинке на выход.

Она, фыркнув, все же ушла, покачивая бердами. До моего слуха донесся стук каблуков. Размеренный, четкий. Словно гвозди в крышку гроба заколачивали.

А потом в комнату вошел еще кто-то. Я его не видела, только слышала.

Холодные пальцы коснулись моего лба.

Вздрогнула. Тело начало бить в ознобе.

– Ее хорошо зацепило. Прошило насквозь плетением Аргроссо. Была бы чисто светлой – конец. – Голос говорившего был начисто лишен эмоций. – Но она, как вижу, темная. К тому же сильная девочка. Должна выкарабкаться. А тело ее сейчас подлатаю.

Холодные пальцы переместились на шею и ниже. А затем, по ощущениям, из меня начали вырывать хребет. По одному позвонку. Через грудную клетку.

Рядом раздался голос Гарда:

– Ви, я рядом. Только не засыпай. Скоро все закончится…

Это было последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в липкий холодный омут мрака.

Очнулась я в полном одиночестве. Спина чувствовала все тот же холод камня. Открыла глаза и первое, что увидела, – Гард. Осунувшийся, он сидел в кресле, смежив веки.

Едва я вздохнула чуть глубже, как дракон открыл глаза.

– Очнулась! – Он встрепенулся.

– Ты слышал зов палача, – хрипло сказала я.

– Ты тоже?

– Я – нет. Но больше чем уверена, что Верховный звал.

Дракон кивнул и подтвердил: да, все так и было.

– Что вообще произошло? – спросила я.

Оказалось, что случилось невероятное: телепортационный камень (к слову, новейшей, улучшенной модели со сверхпрочным каркасом плетения чар) не был рассчитан на такой поток энергии. Но, когда в усыпальнице он начал все же ее впитывать, его плетения это выдержали. Заклинание телепорта решило самоактивироваться. В результате впервые в истории магии телепорт перенес не только мертвую материю в виде тела в саркофаге, но и двух наглых, едва живых адептов.

– Нас выкинуло в самом пике арки переноса, – устало усмехнулся Гард. – И ты не поверишь, на какое место этот пик пришелся.

– Умм? – заинтересованно промычала я.

– На крышу публичного дома, – с самым серьезным лицом известил Гард.

Вот же… Наверное, этот Энпатыр Медная Кирка был тем еще бабником! Даже после смерти умудрился посетить бордель. А еще святой, называется…

Дракон, не подозревая о ходе моих мыслей, продолжил:

– Так что теперь саркофаг лежит в подвале сего милого заведения. Его даже пообещали сохранить за небольшую плату в два золотых. Еще три золотых ушло на грядущий ремонт проломленной крыши… – перечислил ущерб от сбора данных для моего реферата пепельный.

М-да, вот это я понимаю, собрала научный материал. С размахом, так сказать.

– Ви, ты сейчас полежи немного. Я принесу восстанавливающий эликсир.

Он ушел, а я осталась созерцать потолок. Трещины, серый камень, которого никогда не касалась побелка, – похоже, мы в каком-то ответвлении катакомб. И если зов был… Пусть даже Гард ему не поддался, но палач может пройти по нему, как по нити. А это значит, нам следует убираться отсюда, и побыстрее.

Я осталась с кучей вопросов, и ни на один из них не было ответа. А потом незаметно для себя уснула. То, как Гард вливал в меня эликсир, чувствовала сквозь дрему. А потом было ощущение полета.

В следующий раз проснулась от теплого прикосновения. Солнечный луч пробивался сквозь тяжелые шторы.

Я сглотнула. В горле было сухо, как в пустыне. Сколько сейчас времени? Который удар колокола? Который день? Я постаралась оторвать голову от подушки. Получилось, хотя не с первого и даже не со второго раза, но получилось. Я была одна.

Очнулась явно не у себя в общежитии. Комната, небольшая, со встроенным шкафом, почти таким же, какой я делила с сестрами Винсон. Вот только кровать здесь была одна. Да и в целом обстановка более презентабельная, что ли. Похоже, вот так выглядит убранство тех самых комнат общежития в крыле для аристократов.

Тело перехватывала плотная повязка. Задрала рубашку и посмотрела на свой бок. Бинты туго перетягивали грудь и часть живота, словно свидетельствуя, что мне случившееся в усыпальнице не привиделось. Голова кружилась, руки дрожали. Упрямо, схватившись за изголовье кровати, встала. Меня шатало, но шаг за шагом, словно шла по дороге длиною в тысячу полетов стрел, я преодолела путь от постели до окна. Приоткрыла штору. То, что я по наивности приняла за рассвет, было закатом. Солнце пламенело. Его последние лучи купались в золотой листве осенних кленов.

Вдалеке раздался удар колокола. Один, второй, третий… Всего я насчитала семь. На подоконнике увидела аккуратную стопку учебников, два свитка и рядом – телепортационный камень. Такой же, как и у меня.

Я была в комнате Гарда. В его постели. И, судя по тому, что было на мне, в его же рубашке.

Сколько я пробыла без сознания? Мысль о том, что надо бы найти свои вещи и как всякой порядочной ведьме дать деру, оказалась последней. Голова закружилась еще сильнее, я упала.

Сквозь пелену услышала, как мужской голос ругался сквозь зубы на глупых ведьм, а потом меня куда-то опять потащили и уложили в постель.

– Ви, что же ты за наказание такое! – Явно кое-кто думает, что его никто не слышит (полубессознательная я не в счет), и решил выпустить пар: – Ну разве нельзя было лежать спокойно? Одно слово – темная! Независимая, непокорная, своенравная, абсолютно непредсказуемая. – В голосе послышалась какая-то странная, не свойственная дракону теплота.

А потом моего виска коснулась рука. Нежно, едва ощутимо. Погладила волосы, тронула скулу.

– Ви, может, и хорошо, что ты спишь. Хотя бы так я могу высказать все, что о тебе думаю. – Гард, а говорил именно он, выдохнул: – Ви, ты загадочна, порою сложна настолько, что недоказуемая теорема структур по сравнению с твоей логикой – детский лепет. Ты не терпишь, когда тебе переходят дорогу или толкают под руку. За это можешь проклясть в сердцах так, что ни один архимаг не возьмется снять это проклятие. Ради достижения цели ты способна на все и даже больше. Я уверен, что ты легко можешь отправиться в полнолуние на кладбище добывать ногти с руки мертвеца (а если тот восстанет, хладнокровно упокоишь его принесенной лопатой) для декокта, не испугаешься демона в пентаграмме, но боишься довериться и открыться. Уверен, что твоей красотой, как внешней, так и внутренней, наверняка пленяются и короли, и рыцари, и даже нечисть. Во всяком случае, один глупый дракон уже точно попал… И резонанс здесь ни при чем.

Я почувствовала, как его губы, мазнув по моей скуле, нашли мои. Сердце пропустило удар. Нежность и сдерживаемая страсть – я чувствовала их всем своим существом. Гард целовал меня так, как никто и никогда. Хотелось ответить, забыться, утонуть в поцелуе. Но вместо всего этого я улыбнулась и, приоткрыв глаза, выдохнула в губы Гарду:

– А ты харизматичный диктатор. Узурпатор на полставки. Казначей, берегущий свое злато. Одним словом – образцовый дракон. Ты способен убедить кого угодно в чем угодно. Даже в том, что драконье дыхание отлично лечит ревматизм, если оплачено полновесным мешочком золота.

Гард опешил, а я продолжила. То ли во мне ярилась ведьма, которую этот гад крылатый так хорошо изучил и выдал ей полную характеристику, то ли просто мой язык решил, что раз хозяйка слаба, то ему все дозволено… Но остановиться я не могла:

– Ты способен забивать гвозди своим интеллектом. Порою благороден донельзя. Любишь заботу, понимание и свободные уши. Но еще больше – подношения. Берешь взятки борщами, баранами, золотом, изумрудами и наверняка еще и девственницами. В общем, любым ходовым товаром, который можно припрятать в своей пещере или употребить с пользой. Порою упрям, но всегда сообразителен.

– Ви, ты невыносима!

– Стараюсь в меру сил и возможностей.

Наш диалог, когда между лицами – лишь ладонь, а здоровое накачанное тело дракона нависло над бедной лежащей мной, был далек от норм этикета. Но на этот самый этикет больше драконов плевали разве что ведьмы.

– А ведь ты была практически идеальной. Лежала, молчала, спала…

– Как Энпатыр Медная Кирка в своей новой усыпальнице? – ехидно добавила я. – Кстати, а что с моими рисунками? И с пластиной?

Последние вопросы задавала, примерно представляя ответ: все сгорело. Но Гард меня удивил.

– Ты про свой реферат? Он сдан. Я лично передал твои рисунки магистру Фабиусу. Кстати, и саркофаг вернул. Только не в храм, а потомку архимага. К слову, все тот же досточтимый магистр Фабиус оказался прапрапра- и так двадцать три раза внуком славного Энпатыра Медная Кирка. А я-то все думал, отчего этот старикан каждому курсу обязательно задает что-то по этому несчастному покойнику…

– А как же ты вернул саркофаг, он же вроде бы остался в городе? – Я решительно ничего не понимала.

– Очень просто. Написал своему знакомому, и тот за умеренную плату согласился доставить покойного вместе с его ложем к дверям дома Фабиуса. Посыльный даже не поленился от себя послание чиркнуть. Дескать, извините, вышла ошибочка, и мы нечаянно своровали вашего дедушку. Возвращаем в целости и сохранности. Над ним никто не надругался.

– Слушай, а твой знакомый… Он точно светлый?

Вопрос был закономерным, потому как если бы я возвращала подобный «презент», то наверняка написала бы подобное.

Гард усмехнулся:

– Он почти светлый. Этот тот самый целитель, что лечил тебя. Он был единственным лекарем, которого я знал, кто хотя бы немного знаком с темными ритуалами. Раз уж к обычным целителям тебе нельзя.

– Он и тебя лечил? – догадалась я.

– Да, сшивал, – признался дракон. – После некоторых боев я был не совсем целым, хотя и выходил победителем.

– А нас не ищут храмовники? – запоздало спохватилась я.

– Знаешь, я сам удивился, но нет. Факт кражи вообще никак не афишировали публично. Правда, ходят слухи, что седмицу назад в усыпальницу под видом адептов проникли двое темных, чтобы осквернить гробницы. Но доблестные храмовники все отстояли и злоумышленников уничтожили…

– Как седмицу? – От такой новости я попыталась встать с постели, но меня удержали сильные руки.

– Так, – спокойно произнес Гард. – Ты здесь уже ровно шесть дней.

– Подожди, это что же… Турнир через… – Я попыталась сосчитать.

– Через четыре дня. Вся столица гудит.

Это известие оказалось неожиданным. Но даже не оно подкосило меня окончательно. А другое.

– Но я добился того, чтобы ты не участвовала.

– К-к-к-как? – потрясенно выдавила я. – Ромирэль же сказал, что даже мертвой меня притащит на турнир. Команда академии должна победить…

– Я сказал, что ты ждешь от меня ребенка.

– Что-о-о? – опешила я.

– И что тебя сейчас так мутит, что ты встать с постели не можешь, – невозмутимо продолжил дракон. – Это было самое убедительное оправдание тому, что ты лежишь в моей комнате, не ходишь на занятия и… я отказываюсь прикрываться тобой от атакующих арканов.

– Я тебя сейчас убью! – пообещала я, вставая с постели.

И откуда только силы взялись? С руки непроизвольно слетел пульсар. Не из самых простых, уровня пятого. Гард машинально выставил защиту, но огненный шар ее пробил! Зашипел, уменьшился в размере в десять раз, но пробил!

– Гард, – настороженно протянула я, – а что у тебя с резервом?

Ответом мне было молчание.

– Ты хочешь сказать, что так и не восстановился?

Дракон вновь ничего не ответил. Лишь сверкнул глазами. А я начала напирать:

– Ты чокнутый ящер! Какой у тебя сейчас уровень?

Дракон сжал челюсти так, что на скулах заходили желваки.

– Четвертый. Правда, сейчас он слегка увеличился.

– Четвертый? И ты собрался без щита выступать…

– Это мое дело. И мое решение, – отрезал дракон.

Я задохнулась от возмущения.

Не знаю, до чего бы мы договорились, но тут в дверь постучали.

Гард пошел открывать, загородив меня от стоящего за порогом своей широкой спиной. А когда дракон повернулся, в руках у него был поднос с ужином. Я же поймала себя на том, что чувство голода, с которым я практически сроднилась за последнее время, сейчас почему-то не дает о себе знать.

Как выяснилось, ужин доставил один из адептов первого курса. За едой мы с драконом перебросились лишь парой фраз, чувствуя, что еще немного – и мы просто не удержимся от бурного выяснения, кто тут дурак, а кто неблагодарная ведьма. А после ужина я поняла, что еще немного – и усну. Поэтому, предвосхищая события, сама легла в кровать.

Утро встретило меня пустой комнатой и запиской от пепельного: «Отдыхай и поправляйся». Но то ли «полусонное времяпрепровождение» и «ведьма» были понятиями несовместимыми, то ли за прошедшую седмицу я отлежала себе все бока и запаслась сном на год вперед, но к обеду я готова была буквально разнести всю комнату. К тому же поговорка, что любая ведьмочка на свете, какой бы слабой ни была, сумеет навести проклятие и все спалить вокруг дотла, – родилась не на пустом месте. Мы, темные, когда бездействуем, становимся опасны. Причем для всех. Потому я решила, что уже почти здорова и… Пора бы сходить на тренировку.

Вот только кто бы мне сказал, на кой демоны меня туда понесли? Ведь по идее все складывалось наилучшим образом: я и в турнире не участвую, и за ворота академии выходить не нужно. Есть все шансы пережить этот год, а там уже алтарь Мрака потребует иную жертву. Вот только было одно «но»: я своих темных соплеменников знала. Они не оставят в живых команду светлых. Это будет не турнир, а самая натуральная война в миниатюре. Да и команда академии… Если император хочет победы своего бастарда, тот будет сражаться не для игры, а для этой самой победы. Значит, готов или убить, или погибнуть. Героями ведь на пустом месте не становятся.

Саму же себя я убеждала, что делаю все исключительно из желания вернуть свой плющ, ведь если Гард умрет, то не видать мне родной меты.

Сегодня занятия проходили не на поле, а в крытом ангаре и, судя по всему, начались значительно раньше. Когда я подошла, тренировка уже закончилась и из дверей вышли Икстли, Вронг и Урилл. Я не желала с ними сейчас сталкиваться: не готова была еще к объяснениям, что Блеквуд слегка небеременная, просто у дракона чувство юмора специфическое. Я отошла в тень, аркан отвода глаз слетел с языка сам собой.

Четверка протопала мимо. Все они были уставшими и молчаливыми. А вот Гарда все еще не было видно. Решила заглянуть, благо дверь в ангар оказалась открыта.

– …Гардрик, что с твоим даром? Щит. Щит пятого уровня ты едва выдерживаешь. Еще и настаиваешь, чтобы на турнире ты был один, без связки. Я понимаю, что ты, как последний идиот, влюбился в Блеквуд и боишься к ней сейчас даже прикоснуться… – Ромирэль замолчал. Прикрыл глаза, а потом, словно приняв для себя решение, добавил: – Я не должен этого говорить как преподаватель, как наставник – тоже. Но скажу как тот, кто должен привести команду к победе: найди себе адептку, а лучше полностью инициированную магичку посильнее и переспи. Тебе нужно восстановить свой резерв любым способом, если уже медитации, амулеты и тренировки не помогают.

– Нет. Не буду.

– Значит, будешь умирать и смотреть, как гибнут твои товарищи? Из-за чистоплюйства?!

Дракон ничего не ответил.

– Хорошо, – выдохнул Ромирэль. – Если ты такой благородный, скажи: а ты готов отказаться от своей магии насовсем?

– Как это?

– Есть эликсир Таройи. Он способен на сутки увеличить уровень дара втрое. Но после этого происходит полное выгорание. Ты больше никогда не сможешь прибегнуть к магии. И обратиться драконом тоже не сможешь.

Гард задумался, а я закусила губу.

– Хорошо. Давайте сюда. – И пепельный протянул руку.

А я чуть не взвыла. Ну почему этот ящер такой… светлый. Такой идиот!

– Прими накануне турнира, – напутствовал Ромирэль. – Завтра тренировка как обычно.

Входить в ангар расхотелось окончательно. А вот подумать стоило о многом. Если Гард – бастард императора, то вряд ли остроухий предложил бы ему выжечь дар. Или мог бы? Правитель светлых – человек, к тому же не маг. Значит, для него сын даже без магии не будет ущербным. Скорее даже, наоборот, полностью очеловеченным. Только с пустотой внутри вместо дара.

А если тот, кого прочат в будущие супруги ее высочеству Василинарии, все же не Гард, а Урилл, Вронг или брюнет Икстли?

У меня даже голова заболела от предположений.