Ве

рдж

Мейнс, склонив голову, наблюдал за тем, как калейдоскопом эмоции сменялись на лице иномирянки. То еще зрелище. Он бы посмеялся, не будь эта проблема и его – спускать-то Арину как-то надо было. Вопрос: как?

Можно было, конечно, поступить как самый что ни на есть рыцарь благородных кровей – радушно подставить объятия девушке и ловить ее хрупкое тело. Потом еще и награду за это затребовать. Обычно в качестве оной просили поцелуй, но Вердж не был уверен, что это будет приемлемо в данном случае. Но вдруг Рина промахнется? Или он сам не поймает?

Так они и смотрели друг на друга, пытаясь найти выход из дурацкого положения. «И почему в такой ситуации оказалась Арина? Нет бы Аля… Любой нежити прикажи, чтобы спустилась, – спустится, и упираться не будет. – Некромант поймал себя на циничной мысли. – А так, я, словно бабка, у которой крысохрюк, гоняясь за белками, забрался на дерево и пищит оттуда: хожу туда-сюда, сманивая любимую зверушку».

– Что, совсем не помнишь, как забралась?

Девушка энергично помотала головой.

– М-да, дела-а-а-а, – протянул он и начал прохаживаться вдоль строения – так лучше думалось.

Остановился, еще раз окинул взглядом сарайчик.

– До двери же ногой дотянуться ты смогла, так что давай, опирайся на нее, а дальше я тебя ловлю.

– Ты чего? Она же качается. Как я устойчивое положение приму? – ломала комедию Рина.

– Другого варианта я не вижу. – Вердж развел руками.

Иномирянка не торопилась соглашаться, наверняка пытаясь придумать другой вариант. Правда, при этом она так странно улыбалась, что Верджу стало не по себе. Неужели даже в таком положении каверзу решила придумать?

– Хорошо, я попробую, – наконец сдалась Рина. – Ты точно меня поймаешь?

– Точно.

Он опять не озвучил, что и поймать можно по-всякому.

Рина, опираясь о крышу, чуть свесила ноги, пытаясь дотянуться до двери. Вердж любезно открыл дверь так, чтобы Рине было легче это проделать. А дальше началось самое сложное: в попытке удержать равновесие и упасть точно в радушно раскрытые объятия ловца иномирянка не устояла и, неловко покачнувшись, упала.

Вердж-то ее поймал, но не удержался на ногах и завалился на спину. В голове некроманта мелькнула мысль, что фраза «женщины настолько беззащитные существа, что предпочитают нападать, поскольку не умеют обороняться» в его случае имеет буквальный смысл. Приложился он хребтом получше, чем на любом спарринге или драке. А ведь Рина – беззащитная на первый взгляд девушка…

Прядь летуньи, выбившаяся из прически, упала ему на лицо, и Вердж испытал ощущение дежавю. Это уже было. Но не так. Тогда он накрыл ее собой, спасая от огненного шквала. Помимо воли всплыли и другие воспоминания: хрупкое тело, манящее своими изгибами, запах, сводящий с ума. Этот запах… В нем были и тонкие нотки горной лаванды, и родниковая свежесть и корица, пробуждающая желание… Желание прикоснуться, сорвать с губ легкий, почти невесомый поцелуй, провести ладонью по спине, убеждаясь в совершенстве форм, а потом запустить руку в ее светлые волосы.

Иномирянка смотрела прямо ему в глаза. Их лица были настолько близко, что они ловили дыхание друг друга. Это длилось всего миг. Но именно это краткое время оба никак не могли стряхнуть странного оцепенения. Верджу показалось, что каждый из них каким-то внутренним взором видел, как они, словно юные и целомудренно прижавшиеся друг к другу любовники, разделенные пропастью, еще лежащей между их мирами и несколькими слоями ткани, выглядели со стороны.

Но мгновение прошло, и Рина, скривившись от боли, застонала. Оказалось, что падение для нее прошло еще менее удачно, чем для некроманта, – она ушибла ногу, и, судя по гримасе боли на ее лице, ушибла сильно.

Привычно пропустив мимо ушей странные выражения иномирского происхождения, парень обеспокоенно спросил:

– Ты как?

Он и сам понял, что вопрос глупый, но это же не означает, что не стоит проявлять вежливость?

– Я не могу встать на ногу – больно, – сквозь зубы произнесла летунья.

– Это что, мне тебя на руках тащить до лекарей? – простонал некромант.

– Ага, – энергично закивала Арина.

У Мейнса даже закралось подозрение, что она специально все проделала. Может, нет никакой травмы? Хотя, наверное, было бы полным свинством заставить ее еще раз попробовать встать на ногу.

Пока он нес Арину до медблока, наклонился к ее уху и стал делиться своими соображениями о случившемся:

– Ты же тоже не веришь, что нападение змеи – это случайность? – делал он это шепотом, заставляя ее плотнее прижиматься к нему, чтобы все услышать.

Зачем он именно так поступает, некромант в этот момент даже сам себе не мог ответить.

Рина отчего-то покраснела, чуть отодвинула голову и, краем глаза взглянув на Верджа, сказала:

– То есть ты уверен, что и до нас добрались?

– Других вариантов не вижу, – пожал плечами Вердж.

Получилось это забавно, так как он продолжал удерживать на руках Рину.

Встречные, завидев парочку, начинали ухмыляться. Некоторые даже озвучивали пошленькие намеки. Не будь в руках Верджа ноши, он бы развернулся и ответил, но сейчас на это времени не было. Раздражения некроманту добавляло еще и то, что Рина бодро взмахивала здоровой ногой. Ее ситуация забавляла, судя по всему, и полностью устраивала.

– Что, уже несешь к алтарю? – В отличие от других, Дерниэль озвучил свои предположения в лицо Верджу, чуть загородив ему дорогу.

– Да, жертвенному, – буркнул некромант и обошел эльфа.

Рина побледнела.

– Ты же это несерьезно?

– Нет, конечно. Обычно, в качестве жертвы используются девственницы, а говорят, что в вашем мире с этим проблемы.

На бледных щеках девушки вспыхнул теперь уже яркий румянец.

 

Рина

От возмущения я даже на пару секунд потеряла дар речи. Вот же… слов цензурных нет!

– А ты что ж, большой знаток иномирских девушек?

Вердж ничего не ответил. А я насупленно сопела до самого лазарета.

Лазарет чем-то напоминал отделение травматологии нашего мира, только в миниатюре: коридор с парой стульев и четыре двери. Светлые стены и неистребимый больничный дух наличествовали. В воздухе витала камфора. Даже хлорка почувствовалась, хотя ей-то здесь откуда быть?

Вердж, не спуская меня с рук, постучал в ближайшую дверь. Услышав раскатистое: «Войдите», некромант аккуратно внес меня в «фельдшерскую», как я мысленно окрестила это помещение. За столом сидел эльф. Только вот очень уж странный. Больше всего он напоминал мне здоровенный пельмень, только острые уши и торчали. Столь дородных представителей лесного племени я еще не видела.

Откровенно пялиться на местного эскулапа не хотелось, но глаза все так и норовили изучить сей феномен получше.

Эльф, не вставая со стула, поинтересовался:

– С чем пожаловали?

– Девушка ногу ушибла, сильно. Господин Чодраниэль, не могли бы вы посмотреть?

Я до того момента как-то не особо задумывалась, а что будет, собственно, при осмотре моей лодыжки. Боли в теоретическом месте ушиба не было и в помине, и весь путь я просто эксплуатировала некроманта в качестве ездовой лошадки. А теперь, похоже, настал час расплаты…

– Положите девушку на кушетку и выйдите, молодой человек. – Эльф начал подниматься со стула.

Что ж, у него были внушительные не только объемы, но и рост – два метра с лишним, не иначе.

Вердж вышел, а я осталась с этим местным месье Валуевым тет-а-тет.

– Барышня, покажите ногу.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Эльф лишь провел ладонью над местом ушиба, комментируя себе под нос:

– Ох уж эти иномирцы, и амулет им выдают, чтобы никакая хворь не пристала, а все равно умудряются попадать в лазарет. Каждый раз парочка человек непременно что-нибудь да сломает… – а потом на порядок громче добавил: – Хотя, юная леди, похоже, это не ваш случай. Я даже гематомы не наблюдаю.

Я смотрела на эльфа, старательно подражая коту из Шрека. Ушастый эскулап еще раз окинул меня внимательным взглядом, а потом, словно что-то прочтя по моему лицу, расхохотался. Непонимающе уставилась на него. Эльф счел должным пояснить:

– Ну, хитрюга. Молодец! Прокатилась на парне на глазах у всей академии. Я этого некроманта хорошо знаю. На первых курсах частым гостем у меня был. Очень уж любознательный и с шилом в одном месте. Один раз зомби поднял, а сил упокоить уже не было. Пришлось ему удирать через кладбищенскую ограду, благо она высокая. Да, только перелетая, он руку сломал. Или вот в спарринге… Сейчас-то уже ко мне не заглядывает, возмужал, силы и опыта набрался. А поначалу… Хорошо хоть отец его – шишка шишкой, а выволочки за очередной синяк сына руководству академии не устраивал. – Эльф хитро прищурился. – Я этого Верджила хорошо и запомнил. Как и слух о том, что он пользуется усиленным вниманием дамского пола. Но вот о том, чтобы он какую-то свою пассию на руках по академии носил – ни разу. Поэтому прислушайся к совету старого лекаря – поаккуратнее. Местные сердцеедки, навострившие на твоего друга коготки, могут взяться за устранение иномирской соперницы.

– Нужен мне этот некромант сто лет в обед.

Эльф не понял фразы, наверное, транслингва не так перевела:

– У тебя сегодня столетний юбилей? Поздравляю! Мне, правда, говорили, что иномирцы живут всего-ничего, но это, наверное, устаревшие сведения. Ты такая молоденькая еще…

Я перебила эльфа:

– Это образное выражение, в смысле он мне и даром не нужен.

Эльф опять призадумался, благо ничего не произнес. Я прикинула: почему бы? А потом хлопнула себя по лбу. Ушастый мог подумать, что обычно мы платим, раз «даром» не нужен..

Решив больше не использовать разговорных выражений, пояснила:

– Мы с Верджем просто товарищи. В основном по несчастьям. Ничего более.

На это эльф лишь покачал головой в стиле «сделаю вид, что поверил».

– И, пожалуйста, не говорите ему, что я специально так, – замялась, подбирая выражение, но, не придумав ничего лучше, подипломатичнее выдала: – каталась, а то он опять…

Вовремя прикусила язык. Чуть не сорвалось: «В ответ отомстить решит и скелет под окно серенады петь пришлет». Это звучало бы как подтверждение предположения докторуса о наших амурах. После возникшей заминки добавила:

– …разозлится.

– Хорошо, – ушастый поразительно быстро согласился, – но учти, если что, на свадьбу пригласишь.

О том, на какую, я уточнить не успела, эльф громовым голосом возвестил Верджа, стоявшего за дверью:

– Молодой человек, можете входить.

Повторного приглашения некроманту не понадобилось.

– Что могу сказать о пострадавшей. Перелома нет, но ушиб серьезный. Я сейчас наложил обезболивающее заклинание, но девушке нужны покой и забота. Лучше, если она хотя бы один день не будет никуда выходить, полежит у себя в комнате…

А в глазах эльфа черти плясали залихватский танец. Похоже, и ему вид пыхтящего Верджа доставлял удовольствие.

Когда мы вышли из кабинета, нас уже поджидал эльф, которого мы встретили еще по пути сюда.

– А, иномирянка. Тебя-то я и ищу. Приказ проректора – немедленно явиться в его кабинет, – протянул он, а потом многозначительно добавил, опережая любые возражения: – В любом состоянии.

Усмешка, с которой ушастый это сказал, была красноречивее всяких слов. Похоже, меня там ждет этот самый дознаватель. Вердж, тяжело вздохнув, перехватил меня поудобнее и понес на его личную Голгофу: в нужный кабинет.

Когда Мейнс внес меня в кабинет, за столом сидели двое. И если облаченный в профессорскую мантию мужчина опасений не вызывал, то второй… Волосы, гладко прилизанные и расчесанные на идеальный пробор, цепкий, но недалекий взгляд карьериста, привыкшего прислуживать, не роняя внешнего достоинства. Скользкий, опасный тип.

– Господин студент, попрошу вас покинуть кабинет, – сухо бросил он. – С вами разговор у нас будет еще на одной встрече, но чуть позже.

Вердж вышел, а я осталась стоять на одной ноге рядом со стулом.

– Прошу вас, присаживайтесь, госпожа Арина… – он сделал выразительную паузу, – или, может быть, Марина?

От его тона я вздрогнула, и дознаватель это заметил.

– Что с вами? – с издевательской усмешкой протянул он. – Или террористки нынче нервные пошли?

«Неужели он думает, что я виновна в смерти этого моля? – подумалось вдруг. – А иначе с чего так уверенно давит, практически выдвигая обвинение? Думает, что под таким напором, будь я причастная, сразу же расколюсь и громкое дело будет раскрыто ошеломляюще быстро? И как он узнал о подмене?» Вопросов в голове был пчелиный рой, но я уже успела взять себя в руки.

«Так, Мамилюк, данное сражение тебе надо выиграть во что бы ты ни стало. Эта битва нервов, и не более, в ней нет сильных мужчин и слабых женщин, есть сильные и слабые духом», – сама себе дала наставление, как перед ответственным выступлением.

Мое молчание следователь интерпретировал по-своему.

– Вы обескуражены? Что же, это бывает, когда планы, которые автор считал гениальными, на поверку оказываются просты как дважды два, – самодовольно протянул он.

– Это обвинение? – Сама поразилась тому, насколько холодно и надменно прозвучал мой голос.

Проректор, который до этого молчаливо напряженно наблюдал за началом диалога, позволил себе шумно вдохнуть, набирая воздуха для того, чтобы включиться в обсуждение.

Увы, я его опередила.

– Будьте любезны, озвучьте причины, по которым вы не допрашиваете меня как свидетельницу, а лишь… – чуть не ляпнула «берете на понт», но вовремя остановила рвущиеся с языка слова: жаргонизмы в такого рода разговорах неуместны, – делитесь своими фантазиями.

Проректор моей обтекаемой формулировке усмехнулся и, судя по всему, решил все же в разговор не вмешиваться. Видно, понял: я и сама могу за себя постоять.

– Эти, как вы выразились, фантазии имеют под собой доказательную базу.

Передо мной шлепнулся глянцевый журнал, на развороте которого красовалась Аринка в объятиях молодого человека. Броский заголовок «помолвка года» объяснял все, но не многое. Хотя фото явно не студийное, а «шпионское», сделанное папарацци в погоне за сенсацией, но степени «подставы» это не отменяло.

В голове мысли завертелись с удвоенной скоростью. Признание того, что я не Арина, а Марина – автоматическое зачисление на первую роль в убийцы этого моля. И плевать на доказательства. Как говорил в нашем мире один из вождей: «Был бы человек, статья найдется». По лицу же этого амбициозного карьериста-следователя я поняла: ему не важен истинный убийца. Ему важно раскрытое дело. А я в этом случае идеальная кандидатка для овцы отпущения.

Злорадно улыбнулась. А вот фиг вам! Как говорится, в суде иногда побеждает не тот, кто прав, а тот, кто больше соврал, если нет прямых доказательств. Слово против слова. Этим я воспользовалась.

– Как хорошо Марина вжилась в роль. – Я изобразила улыбку сытой гадюки. – Спасибо, что обрадовали новостью.

Взяла в руки журнал, изображая, что внимательно вчитываюсь в статью. Текст пестрил предположениями и слухами, которыми так славится «желтая пресса». Мой спектакль вывел дознавателя из себя.

– Послушайте, милочка, отпираться бесполезно. Я знаю, что вы – Марина и прибыли сюда подлогом. Ваша сестра сейчас на Земле. – Он навис над столом, упираясь руками в него.

– Нет, это вы послушайте. – Я тоже поднялась со стула, опираясь ладонями в столешницу, и с вызовом ответила на взгляд законника. – Это моя сестра сейчас на Земле, вместе с моим женихом. Я сама ее попросила заменить меня на церемонии объявления помолвки. Приглашение в вашу академию пришло слишком поздно, когда о торжестве уже было всем объявлено, и его нельзя было отменить. Так что это Марина вместо меня знакомилась с моей свекровью, пока, черт возьми, я отбываю тут правительственную обязанность.

Я вошла в роль и кричала вполне искренне. Дознаватель такого отпора не ожидал и сдулся, но злобу затаил. Или…

В следующую минуту я почувствовала, словно с разбегу только что впечаталась в кирпичную кладку. Дознаватель тоже потирал виски, что привело к мысли: не я одна испытала эту гамму непередаваемых ощущений.

– Этот засранец и ей блок поставил, – тихо в сторону бросил дознаватель.

Я же была готова расцеловать Верджа в этот момент. Превозмогая головную боль, осведомилась:

– Кроме как выдвигать абсурдные предположения, вы, может быть, хотели бы меня еще о чем-то спросить? Например, о том, что я видела в момент убийства?

По гримасе дознавателя поняла: хотел он сказать и спросить много чего, преимущественно матерного и непосредственно к делу не относящегося, например: «Какого?..». Но мужчина вслух лишь зло выплюнул:

– На сегодня вы свободны…

Проректор поднялся со своего места, чтобы позвать Верджа, оставшегося за дверью. На краткий миг мы остались в кабинете с законником вдвоем, и он прошипел:

– Не думай, что раз сегодня тебе удалось выкрутиться, это будет происходить всегда. Я найду, как тебя прижать и обвинить в убийстве. Я знаю, что ты причастна к смерти профессора… – Больше ничего он сказать не успел, в кабинет вошел Вердж и, молча подхватив меня на руки, вынес вон.

Мы вышли на улицу и Мейнс усадил меня на лавочку, я начала.

– Ты прав, – тут же сообщила я.

– В чем именно? Вообще-то во всем, но ты лучше уточни.

– В том, что и до нас добрались. И полагаю, змея – это только начало. Убийца узнал о нечаянных свидетелях и пытается нас устранить. Но это еще не все. Следователь заявил, что подозревает меня в убийстве.

– Поясни. – Вердж ошалело замотал головой.

– Он думает, что я – террористка, убившая профессора.

Почему он так считает, уточнять не стала.

– И? – Вердж смотрел внимательно, словно в первый раз меня увидел.

– Что «и»? Я не виновна, я этого моля впервые увидела в стенах академии. А теперь еще и это покушение. Знаешь, ты как хочешь, а я должна разобраться в этом деле. Иначе стану либо трупом, если следующее покушение окажется более удачным, или заключенной, чего мне тоже мало хочется.

– Я тебя недооценил. Оказывается, ты умеешь думать.

За столь сомнительный комплимент Вердж получил тычок локтем в бок. Некромант, не обратив на него внимания, невозмутимо продолжил:

– Иногда. – А потом добавил: – Я тоже, пока стоял за дверью, об этом же размышлял.

– И какие будут идеи? – Лично у меня была парочка, но я предпочла выслушать сначала своего собеседника.

– Попытаться составить список тех, кому известно, что мы почти свидетели убийства, – выдал Вердж.

Я тут же возразила:

– Ну, составим, а толку-то. Я вон Чубысе – соседке по комнате – рассказала о случившемся, а она могла еще кому-то, а тот еще кому-то. Слух – это дело такое: неизвестно, через какое колено он дойдет до убийцы. Это не вариант.

– А ты что предлагаешь? – Вердж погрустнел. Не иначе прикидывал, скольким он поведал о случившемся и как далеко эта информация уже распространилась…

– Предлагаю самим попробовать найти убийцу.

– Ну-ну. – Скептицизмом Мейнса можно было забивать гвозди.

– Тогда я одна! – В порыве чувств я вскочила со скамейки и была тут же подхвачена на руки некромантом.

– Сдурела? У тебя нога больная. Хочешь усугубить и пару недель провести в лазарете?

Я потупила взор. Эта забота, пусть и высказанная грубым тоном, тронула. Поймала себя на отстраненной мысли, что на руках парня очень удобно.

Тем временем Мейнс повторно опустил меня на скамейку.

– Не отступишься? – Теперь уже некромант смотрел на меня в упор, словно пытаясь определить степень моего упрямства.

Но я как белорусский партизан не сдавалась, тоже буравя его взглядом.

– Хорошо, я с тобой. С чего начнем?

Я с облегчением вздохнула: бравировать независимостью-то я бравировала, но оно как-то спокойнее, когда рядом будет мужское плечо, пусть и Верджилово.

– Давай для начала наведаемся в лабораторию и кабинет убитого. Может, удастся понять, над чем он работал последнее время, с кем вел переписку, кому мог помешать…