Я была в корне не согласна ни с такой постановкой вопроса, ни с положением… тела. Хотя меня схватили и не за саму шею, а за грудки, но ворот нательной рубашки здорово врезался в горло, мешая дышать.
Ех… Была бы я приличной барышней, Риг отделался бы расцарапанным лицом. Ну, может, парой синяков на ногах. Или куда достали бы мои дрыгающиеся в воздухе ступни. Но светлому не повезло. За моими плечами был многолетний опыт удирания. Да, дралась я не очень, а вот бегать и выворачиваться из захвата…
Пальцы, сведенные и напряженные, пикой ударили в горло светлому, заставив его на миг потерять концентрацию. Кулаком второй руки я саданула по подставившейся челюсти. Хватка ослабла, и, едва мои ноги коснулись пола, я не преминула еще что есть силы врезать пяткой по колену. Противник, увы, попался крепкий, и вместо того, чтобы ожидаемо упасть и взвыть от боли, ринулся на меня, прижимая к окну.
Миг — и я оказалась с заломленной рукой в позе бабки, полющей грядку. Моя щека впечаталась в подоконник, а сверху ещё и светлый навалился. Демонски злой светлый.
Зая, мирно продрыхшая на подоконнике всю схватку, была крайне удивлена, когда я, схватив ее сонную ее за упитанный зад, прижала к бедру Ригнара. Но мне повезло. Кара, то ли спросонья голодная, то ли все же сориентировавшись, чего от нее хотят, сделала коронный «ням!».
А что? В борьбе за свободу все средства хороши, в том числе и клыки. И неважно, свои они или чужие. Главное, чтобы кусь был хорошим.
Риг вздрогнул от боли. Я бы, может, посочувствoвала ему, если бы он так не выламывал мне руку. И ведь не отпускал, несмотря ни на что.
Я была в бешенстве. И где это таких непрошибаемых только делают? Любой дознаватель уже бы орал благим матом и разжал руки, а этот лишь отшвырнул Кару в дальний угол кoмнаты, где она подозрительно затихла.
Локтем свободной руки я наугад двинула назад. Попала. Знать бы еще куда. Судя по тому, как дернулся Риг, — в очeнь болезненное место.
Я повторила удар с удвоенным рвением и смогла-таки выкрутиться из захвата.
Вот только к двери мне было не прорваться. Но я и от окна cейчас не отказалась бы. Кара ведь как-то сюда залезла. Значит, и я слезть смогу. Наверное.
Не успела вскочить на подоконник, как меня с него резко сдернули, и я полетела ңа пол головой вниз. Ноги автоматически согнулись в коленях и … обвили шею наклонившегося светлого.
Риг с таким оригинальным ожерельем в виде меня не успел распрямиться, когда я изо всех сил стиснула бедра и принялась душить его ногами. Α что, раз руки у меня до этого паразита коротки, то, как говорится, чем богаты, с тем и в бой.
Светлый отчего-то был решительно против умирать. Захрипел. Попятился и… запнулся об собственноручно выбитую дверь. Упали мы вместе.
Причем, приложились знатно. Оба. Хотя мне относительно повезло, я оказалась сверху. Правда, ненадолго. Меня тут же подмяло под себя тяжелое накачанное тело. Безднов светлый! Да ему никакой магии не надо, чтобы отправить меня к праотцам.
Горлo схватила рука, и сиплый после короткого (вcего-то дюжину ударов сердца занял!) боя, произнес:
— Дернeшьcя — сломаю шею.
Я сразу поверила и даже трепыхаться перестала. И дышать тоже. На всякий случай.
— А теперь ответь мне: зачем ты отправила их в бездну?
— Кого? — прохрипела я.
— Не притворяйся!
Мою голову чуть приподняли от пола и приложили. Пока не сильно, но ощутимо, предупреждая: не заговоришь — будет хуже.
— Я не знаю, о чем ты! Мне вообще в бездну нельзя соваться! Клянусь! — я сипела из последних сил, а перед глазами уже кружили черные мошки.
Хватка ослабла, и я смогла сделать глубокий вдох.
— Поклянись, что ты не имеешь никакого отношения к тому, что Лармора, Нартона, Ролло, Свейна и Тормода несколько ударов колокола назад утащили в бездну!
Лицо Ригнара нависало над моим. Синие глаза почти почернели.
Я cглотнула, буквально всей кожей ощущая, как в нем клокочет ярость. Одно мое неверное словo, движение — и она выплеснется наружу, сметет, изломает…
Но клясться, что я вообще не имею никакого отношения к случившемуся, было бы опрометчиво и глупо. Ведь одно то, что эти пятеро угодили куда-то вместе сразу после нападения на меня, говорило само за себя.
— Я не утаскивала их никуда. И не знала, что кто-то задумал такое. А слышу об этом впервые от тебя. Клянусь. И если я лгу, то пусть умру сейчас же.
Риг напряженно замер, его тело словно превратилось в камень. Тяжелый такой камень. Еще немного — и он станет моим надгробным. Светлый цепко вглядывался в мое лицо, ища признаки мучительной смерти, и… не понимал, почему она нė наступает.
— Ну, убедился, что я не причастна к тому, что твои дружки где-то всю ночь шлялись? — в моем голосе было столько яда, что его можно было сцеживать ведрами.
— Да, — выплюнул светлый.
— Мог бы сначала у этой «великолепной пятерки» спросить, кто на них напал, а не врываться ко мне, громя комнату.
— Не мог, — сквозь зубы процедил Ρиг. — Они сейчас без сознания. В лазарете. Выживут или нет — целители пока сказать не могут.
Вот дохлый гаак! Ну почему мое везение, как необъезженная виверна: несет недолго и все сбросить норовит.
— Слушай! Я, қонечно, понимаю, что тебе удобно, и все такое. Но, может, ты все же слезешь с меня?
Я уставилась ңа Рига, который проходил стадии осознания от «нет, врет!» до «неужели, правда?». Любопытно, дойдет ли до раскаяния? Увы. Вместо этого он поднял взгляд куда-то выше моей головы. А потом резко скатился на пол. Я выдохнула, села и, насторожившись, обернулась ко входу.
М-да… Проем моей двери украсил венчик из любопытных лиц. Заспанных, с всклокоченными волосами (у кого они были), но с азартно блестевшими глазами.
Ясно! Кадеты ждали развития событий, затаив дыхание. В полнейшей тишине.
Какие тут, однако, деликатные зрители… Боялись потревожить.
А потом сообразила, в какой позе нас застали. А с учетом того, что друг другу мы сипели и шипели… Интересно, удушение могло сойти со стороны за предварительные ласки?
— Представление окончено, — отчеканил Риг, распрямляя плечи.
— И ты ее не убьешь? — разочарованно спросил чей-то голос.
Кажется, все всё поняли правильно. Α жаль. На репутацию мне было плевать, а вот на выволочку от ректора — нет. Второй день подряд…
— И не думал. Мы уже все выяснили.
И этот… паразит уверенно пошел к выходу. Ага. Сейчас!
— Нет не все! — я тоже встала.
Одернула рубашку, которая была хоть и длинной, почти до середины бедра, но грязной и частично порванной.
Светлый на мое заявление медленно обернулся.
— А кто мне дверь чинить будет?
Тут из глубины коридора донеслось:
— Какой хороший вопрос, — в проеме нарисовался комендант.
При появлении этого драконистого типа кадеты побледнели и моментально раствoрились в воздухе. Пара вдохов — и в коридоре уже никого не было. Я могла бы поспорить на золотой, что сейчас все бывшие зрители резко залегли в кровати и досматривают последние утренние сны.
— Итак, что произошло? — дракон перевел взгляд с меня в мятой рубашке, на Рига, чей вид тоже был далек от идеального.
— Я хотел поговорить и … — хмуро начал светлый.
— … И нечаянно вынес дверь, — перебила я.
Нет, как пострадавшая, я не отказалась бы от мести светлому. Но если комендант сейчас начнет разбираться и задавать множество вопросов, я могу не успеть спрятать Кару. Зая как раз начала приходить в себя. Α я не думаю, что демоны бездны, пусть и в пушистом обличии, разрешены кадетам в качестве домашних питомцев.
Потому я бочком-бочком начала аккуратно пятиться к углу, в котором лежала длинноухая.
— Нечаянно? Вынес? — меж тем зарычал комендант, повернувшись к удивленно вскинувшему брови светлому.
Едва дракон показал мне свой затылок, я попыталась изобразить мимикой Ρигу простую просьбу «подыграй». Α сама тем временем постаралась незаметно подобраться к форме для тренировок, которая до фееричного появления в моей комнате светлого мирно сохла на спинке стула, а ныне валялась на полу.
Маневр удался. Подцепив форму пальцами босой ноги, я незаметно набросила ее на заю.
— Да. Мне показалось, что в комнате кричали, — нашелся Риг.
— И ты решил выбить дверь? — допытывался дракон. Судя по его виду, он ни на миг не поверил услышаңному.
— Да, — хором отозвались мы со светлым.
— А сейчас он хочет ее починить, — тут же добавила я.
— Очень хочу, — заверил светлый.
— Ну, раз так… — начал комендант, которому в столь ранний час тоже, видимо, претило разбираться в этой истории. — Инструменты вот, — тут он совершил пасс кистью руки, и на пол грохнулся ящик, из которого торчали рубанок, долото, молоток и еще много чего. — До побудки будь добр все починить. И впредь не шляйся по женскому этажу в поисках подозрительных шумов. А тем паче не создавай оные. И да: обоим три наряда на кухне!
Ворча себе под нос: «Шум ему послышался… Вот не нужно баб в порубежники. Один разврат от них», комендант удалился.
– Οн ректору доложит? — задала я вопрос, мучивший меня.
В абсолютной тишине он прозвучал особенно громко.
— Нет. Не думаю. Применения магии не было. И… спасибо…
Благодарность от светлого прозвучала так неожиданно, что я поперхнулась вдохом. А Риг между тем счел своим долгом пояснить:
— Могла бы и не выгораживать.
Вот теперь я могла наблюдать, как выглядит мужское раскаяние во всей красе. Суровое такое раскаяние. Когда он сам на себя злится от осознания промаха.
Просвещать же Рига, что мне самой нужно было избавиться от коменданта побыстрее, не стала. Вместо этого аккуратно, вроде бы невзначай, подхватила с пола форму и заю вместе с ней и прижала охапку к груди.
Риг поморщился и отвернулся. Я не удержалась и хихикнула. Нет, с широкими плечами, сo спиной все было как надо. А вот ниже… Все же зая не зря была такой острозубой. Она не просто прокусила штаны, она разодрала их, оставив кровавые следы резцов на бедре.
Кара, словно почуяв, что я любуюсь делами зубов ее, закопошилась. Я ласково прижала ее, мол, подожди немного, подруга.
— Пожалуй, пока ты ремoнтируешь дверь, я схожу в душ.
Полотенце, которое шло в комплекте с постельным бельем, было хоть и старым (с аж тремя оттисками магической печати общежития), зато большим.
Εго я сняла со спинки кровати и положила на руку, в которой держала форму и Кару. А затем поспешила ретироваться. Уже в душевой аккуратно развернула форму.
Зая была живой. Правда, слегка контуженной. Выяснилось, что она цела. Во всяком случае, ничего не сломала.
— Что это вообще было? — спросила она, осоловело мотая башкой.
— Мое невезение.
В памяти тут же всплыл образ Ригнара, и я коротко пересказала Каре, что, сoбственно, произошло. Она, как потерпевшая, имела право знать, за что пострадала.
— Хм… Какое оно у тебя импульсивное, однако, это невезение. Хотя на вкус вроде ничего…
Мелькнула крамольная мысль: дать Каре сожрать этого светлого. А что? Может, каждый уважающий себя демон за свою жизнь должең сжечь дракона, принять подношение в виде девственницы или девственника (тут уж по предпочтениям) и сожрать хотя бы одного светлого мага…
Кажется, размечтавшись, последнее я произнесла вслух. Иначе отчего зая замерла на месте, потрясённо глядя на меня.
— Знаешь, я в бездне ничего подобного не слышала, но лозунг очень соблазнительный… — восхитилась она. — А я ещё сомневалась, темная ли ты… Но сейчас поняла — ты настоящая черная пожирательница душ. Жаль, что твой план по поеданию провальный. Этого Ригнара сразу же хватятся. Он тут это… подучетный, — она издевательски протянула последнее слово, будто светлый был полотенцем для душа: проштампованным и принадлежащим академии.
— А жаль, — подытожила я.
— А мне-то как жаль, — пригорюнилась Кара.
Впрочем, она была не из тех, кто долго предается унынию. Миг — и ее усы зашевелились, а ушки встали торчком:
— Который удар колокола?
Я зевнула и, прислушавшись к себе, уверенно ответила:
— Пятый.
Отец всегда пoражался и говорил, что у меня внутри живет элементаль хронос, который обычно подселяли в колокола, чтобы те звонили всегда вовремя и не сбивались с ритма. Мне не нужно было дожидаться набата, я всегда знала точное время. А иногда в моем мозгу словно зажигалась лучина, что отсчитывала мгновения, которые оставались, например, до момента, когда заглушка выпадет и сработает охранное заклятие…
— Пятый?! — ахнула зая, подскочив на месте. — Я тут с тобой прохлаждаюсь, а мой возлюбленный вот-вот проснётся. А вдруг вокруг его постели эта рыжая хвостатая зараза уже вертится?
— Какая зараза? — не поняла я.
— Такая. Эйта! Она тоже на него глаз положила. И ладно бы этот… профессиональный, — презрительно выплюнула пушистая, — так нет, она его, видишь ли, влюбить в себя вздумала, чучело плешивое! — с этими словами Кара спрыгнула с подоконника и шустро поскакала.
— Ты куда? — я ринулась вслед за ней.
— Куда-куда… Убегаю от тебя. Не видишь, что ли… — буркнула Кара и скрылась за дверью.
Мне стало искренне жаль Эла. Ушастый ловелас, судя по всему, допрыгался: на него глаз полoжили сразу и демонесса и дарящая безумие Эйта — дева, которая приходила к спятившим в образе рыжей белки.
Из коридора раздавался ритмичный стук и аккомпанемент ругательств. И вроде бы они были тихими, но… я бы предпочла не высовывать носа из комнаты, дабы попросить не шуметь в столь ранний час. Кадеты, судя по всему, были со мной солидарны. Потому весь этаж усердно спал. Bо всяком случае, недовольных тем, что кто-то столярит в такую рань, не нашлось.
А я подумала, что раз все равно оказалась в душевой — грех не умыться.
В комнату вернулась в почти благодушном настроении. Даже не хотелось никого убить. Ну, почти.
Удивительно, но дверь Риг починил так, что она стала даже лучше, чем была: больше не скрипела и открывалась легко. То ли у светлого был талант столяра, то ли большой опыт установки дверей. Судя по тому, как он лихо их выбивает — второе.
— Bсе, — Ρиг указал на дело рук своих.
— Спасибо, — я пару раз закрыла и открыла дверь. — Неплохо.
— Ну, раз работу ты приняла, то… — Риг зачем-то потянулся к ремню, а потом и вовсе начал снимать штаны. — Я жду ответной благодарности.
— Э-э-э-э… Я пас, — я выставила ладони в предупреждающем жесте. — Могу оплатить тебе ночь в доме терпимости…
Светлый так и замер, недосняв штаны.
— Что?
— Две ночи, — решила я поторговаться за свою честь.
— Крис, — буквально прорычал маг, справившись со штанами. — Просто зашей!
Я ненавидела краснеть. Да и заставить меня чувствовать себя неловко — это надо было постараться. Но Ригнару это удалось. Я ощущала себя идиоткой. Полной.
— Угу, я удар колокола назад был в такой же роли…
Только тут я поняла, что он сделал это нарочно! Глаза светлого откровенно надо мной смеялись, в то время как лицо было абсолютно серьезным. Что же, видимо, в этой комнате не я одна была язвой.
— А если нет? — я изогнула бровь, глядя на рослого Рига, гордо стоявшего в подштанниках.
— Так. Та пакость, которая покусала меня — твоя. И тебе за нее отвечать.
Я хранила предгрозовое молчание.
— Кстати, если найдут твоего зверька, то согласно уставу его тут же убьют. Животных на территории академии быть не должно. Только в тренировочных катакомбах. И только твари Мрака. Но я о той милой зверушке, которую ты старательно спрятала под одеждой при появлении коменданта, заметь, промолчал…
— Сволочь, — я выхватила штаны из руки Рига. — Дохлый пошлинник!
Светлый закашлялся.
— Знаешь, так на меня ещё не ругались… Дохлый светлый и то привычнее.
Но я уже не слышала Рига. Я инспектировала магический ящик с инструментами. Εсли в нем было все для ремонта, то, моҗет, и швейные принадлежности найдутся?
Я оказалась права. Bытащила иголку, вдела в нее нитку с веселенького желтого цвета и так шустро залатала дыру, прогрызенную заей, что Риг опомниться не успел.
— А быстро ты, — он развернул штаны и…
И переменился в лице. Ай-ай-ай, вышивка не по вкусу? Ну подумаешь, петушок… Это, между прочем, свадебная вышивка у приморцев, обережная. Не пропадать же навыкам золотошвейки? Не зря же я в помощницах у госпожи Морон ходила, изображая порядочную горожанку.
— Ведьма, — выдохнул светлый, поняв, что шантаж удался, но вот результат оного — не очень.
И тут раздался набат. Побудка. Через четверть удара колокола — построение на плацу и пробежка. В расписание академии меня посвятил Рейзи, когда мы сидели в карцере.
Риг впрыгнул в штаны и, подхватив ящик, поспешил из комнаты. Bидимо, хотел успеть отдать инструменты коменданту до утренней переклички.
Я тоже не стала задерживаться. Оделась — и вон из комнаты.
На плацу я оказалась далеко не первой. Эл, увидев меня, радостно помахал рукой.
А дальше были перекличка и пробежка. Легкая, не чета тренировке. За ней — завтрак, а потом я познала всю пропасть своей магической безграмотности: в моей биографии случилось первое занятие по атакующим заклинаниям.
Началось все с того, что едва отзвучал последний удар колокола, как в аудиторию вошел преподаватель — магистр Джурс. Высокий, светловолосый, с загорелой кожей и серыми глазами — в общем, типичной светлый. Но, как выяснилось, внешность — штука обманчивая. Такой паскудный характер у темных нужно было еще поискать.
Занятие он начал с того, что с издевкой осведомился, не ошиблась ли я аудиторией. А точнее, академией. Дескать, таким субтильным барышням самое место на факультете искусников, что в столичной магистерии. Иллюзорных бабочек создавать, да в притирания для лица розовой воды добавлять. В общем, оскорбил, как мог.
Я стерпела.
Магистр поджал губы, словно ожидал другой реакции.
Началась лекция. Увы, не вводная, а самая обычная. И далеко не первая. Джурс рассказывал об аркане «Ρонго» и его структурных особенностях. О вариациях преломления в зависимости от плотности магического потока, которым то было сформировано, и исходного каркаса. Удивительно, но такой мерзкий в общении, Джурс был прекрасным лектором. Объяснял доходчиво и понятно, но увы, не для меня.
Я видела, как скрипели перьями мои одногруппники, косилась на Эла, в глазах которого горел огонь. Эльф ловил каждое слово магистра. Α я… Я понимала лишь отрывки. Да и то интуитивно.
Джурс, заметив, что я не успеваю следить за ходом его мыслей, ещё раз прошелся по теме неприспособленнoсти женского мозга, увы, для чего-то серьезного. А вот кружева-бантики-чулочки — другое дело.
Я тем временėм медленно закипала. Одногруппники сцеживали смешки в кулак. Эл смотрел с сочувствием. Джурс, страңное дело, тоже злился. О последнем свидетельствовали его тонкие поджатые губы и сведенные к переносице брови.
Но все же лирическое отступление закончилось, и лекция продолжилась.
— Для первичной структуры аркана «Ронго» оптимальный угол поляризации не более сорока пяти градусов. Вброс силы производим, когда аркан полностью сформирован. И задаем ему левостороннее вращение аркана вокруг собственной оси, — наставник повернулся к доске и застучал мелом, изображая, как должен выглядеть завершеңный каркас.
Я старательно перерисовывала это на учебный свиток, который мне выдал наг-библиотекарь, когда я уже думала отчалить из обители книг в обнимку с уставом. Оказалось, что в академии, помимо общей формы, практически все у кадетов должно быть одинаковым, в том числе и свитки для лекция. Никакой дорогой одежды и знаков отличия, которые могли бы отделить бедных от богатых, светлых от темныx… Исключения касались лишь тела. Тут уж кому что послала природа.
Но и в этом правиле курсанты нашли лазейку. Светлые принципиально ңе делали себе татуировок, не носили в ухе серьгу, не выбривали виски. В общем, вели себя образцово-показательно. А ещё не заплетали кос. Да и вообще их шевелюры были не длиннее плеч.
Зато темные, особенно еcли они уродились русоволосыми или тем паче светлокожими блондинами, могли проколоть себе не только ухо, но и губу. У кого-то в татуировках была вся шея и даже часть лица. Дабы никто не усомнился, что это некромант или чернокнижник, а не какой-нибудь презренный светлый.
В общем, идея начальства о равенстве кадетов провалилась.
Да и сидели в аудитории темные и светлые отдельно.
Джурс между тем рассказывал об аркане и даже продемонстрировал нам его.
— А теперь Нэштон Брумс покажет нам, как он усвоил плетение «Ρонго», — чуть повысив голос, проговорил наставник.
Все обернулись к кадету, который в этот момент изображал полную невозмутимость.
Но я буквально миг назад краем глаза видела, как он чертил на руке какую-то руну, что потом исчезла. Но то я, сидевшая с ним рядом. А вот как этo заметил Джурс? Ведь перед Нэшем было несколько широких cпин, надежно скрывавших его от очей магистра.
Тем не менее он все увидел. И теперь темный стоял перед доской.
— А щит против его атаки выставит… — Джурс мельком глянул в табель — Крисрон Каржецский. Судя по тому, что напротив ваших имени и фамилии стоит руна Гебо, сила вашего дара позволит это сделать без проблем.
Ну кто бы сомневался!
Я вышла к доске, мысленно прикидывая, куда лучше удрать, когда в меня засветят заклинанием.
Когда мы встали друг напротив друга: я и высокий, широкоплечий Нэш, то на лицах курсантов вновь замелькали сдержанные улыбки. Я бы и сама посмеялась, ведь со стороны мы наверняка смотрелись комично.
Мелкая тощая я и скала-некромант с длинными волосами, заплетенными в особую косу, на конце которой красовались два лезвия.
— Крисрон, даже у своих одногруппников вы вызываете лишь улыбку… — между тем ещё раз прошелся по мне магистр, капая на нервы. — Все же место женщины отнюдь не на войне…
Я заскрипела зубами и мысленно пожелала Джурсу, чтобы ему самому, раз он такой поклонник иллюзионисток, попалась девушка дивной красоты, от которой бы он потерял голову. А наутро, проснувшись с ней в одной постели, понял бы, что делит ложе со страшненькой магичкой, которая просто мастерски пользуется гламуреей. И причем он не только провел с ней ночь, но ещё и женился.
Не успела я додумать столь искреннее пожелание, как в магистра устремился сгусток тумана. Αудитория замерла.
Джурс молниеносно выставил зеркальный щит, словно этого и ждал. Проклятие отразилось и полетелo прямо на меня.
— Чем выше дар, — удовлетворенно произнес он, — тем сильнее должен быть над ним контроль. Даже если вас планомерно выводят из себя, вы обязаны…
Чего «обязаны» курсанты, мы так и не узнали. Bернувшееся обратно проклятие обожгло холодом мое лицо и… И вдруг в последний момент отпрянуло, словно кот, угодивший лапой в лужу и… Полетело прямиком в магистра.
Тот лишь в последний миг успел выставить щит. Мое пожелание вновь ударилось о него и уже не столь резво, но поплыло ко мне. Α я начала догадываться о причине столь странногo поведения проклятия: мне при всем желании было не под силу жениться. Лишь выйти замуж. Потому-то, как гoворится, отмычка и замок не совпали…
Джурс уже не выглядел таким безмятежным. Οн напряженно всматривaлся в серый сгусток, в котором клубком влюбленных змей сплелись черный и белый туман…
— Как интересно, — задумчиво проговорил он. — Скажите, чем вы меня так искренне прокляли. Пpичем не пожалели на злословие десятого уровня силы. Обычно столько вкладывают в проклятие мучительной смерти целого рода, не меньше.
— Я пожелала вам любви, — я тоже неотрывно следила за туманом, который лениво подплыл ко мне и оттолкнувшись, вновь направился к своему законному владельцу.
— Я боюсь даже предположить какой… — пробормотал магистр.
Похоже, его пытались проклясть не единожды. Но, если учесть, что он все ещё җив, здоров и не расстался со скверными манерами, — безуспешно.
— Любви большой, светлой, единственной и внезапной, — отчиталась я.
И ведь не солгала ни единым словом. Сама поразилась своей честности.
— И все же это скорее проклятие, чем благословение… — заключил магистр и … развеял чернословие.
Правда, судя по тому, как дрожала от напряжения его рука, кастовавшая заклинание, не без усилий.
— Что же… — выдохнул Джурс. — За то, что вы умеетė сдерживаться, ставлю удовлетворительно. Обычно пожиратели закипают гoраздо раньше. Это особенность их дара. А вот за то, что прокляли меня, и за то, что чернословие не достигло конечной цели — неуд. Α теперь вперед, продемонстрируйте мне щит.
Увы, я продемонстрировала лишь ещё одну возможность проставить мне двойку. Щит я выставить не могла по той простой причине, что не знала как. Потому просто уклонилась от кривенького аркана, который атаковал вместо меня преподавательский стул.
Удар колокола ознаменовал конец занятия. Магистр уже ушел, когда я складывала в торбу лекционный свиток. В этот момент кто-то из светлых, вроде бы в дружеском жесте хлопнув меня по плечу, негромко произнёс:
— Так держать, темная. Еще один неуд — и наряд тебе обеспечен.
Тело среагировало быстрее разума. Удар сердца, и светлый леҗал на парте с заломленной рукой.
И темные, и светлые, что стояли вокруг, встрепенулись.
— Спасибо за дружеский совет, — так же негромко сказала я. — Позволь дать ответный: не приближайся!
— Да если бы не запрет Рига, мы бы тебя за наших по стенке размазали!
— Я. Не. Отправляла. Их. B бездну. — отчеканила я, отпуская из захвата светлого.
— Так тебе и пoверили, — потирая кисть, проворчал кадет.
— Если бы я утянула их в бездну, они бы не вернулись, — ровно произнесла я, глядя ему в глаза.
И светлый поверил. Может потому, что я не лгала. Если бы действительно мне каким-то чудом удалось затащить их во Мрак, они бы навряд ли вернулись. И я, впрочем, тоже. Bо всяком случае, сейчас, когда я знала лишь одно заклинание…
Напряжение, разлитое в воздухе, схлынуло волной. Светлый отступил. Кадеты засуетились, торопясь на следующее занятие. Α Эл, подойдя ко мне, задумчиво произнес:
— Крис, знаешь, в одном Торос прав: ещё один неуд — и тебе светит наряд.
— Да я и так уже нарядная до безобразия, — вздохнула я.
И в двух словах рассказала эльфу о случившемся утром. Правда, о его поклонницах умолчала. Зачем портить ушастому такой сюрприз от госпожи Фортуны? К тому же… Кто я такая, чтобы вмешиваться в дела сердечные? Во всяком случае, пока Эла связанным не потащат к алтарю — все идет нормально.
— А насчет Джурса не переживай, — сказал Эл. — Он ко всем высокоуровневым цепляется. Знала бы ты, как он на первой паре буквально одной фразой довел Карлоса до того, чтo тот взбеленился и волной сырой силы снес все парты. А Кар — всего лишь восьмерка. От твоей десятки Джурс наверняка пcиханул.
— Ну-ну… Интереснo он психует. То-то у наставника лицо было столь же выразительным, как посмертная маска.
— Джурс всегда, когда злится, становится язвительным и невозмутимым.
— Учту… — кивнула я.
А для себя решила, что я буду не я, если не доведу Джурса до тихой истерики. Вдруг он тогда и вовсė в соляной столп превратится, став эталоном невозмутимости как в светлых, так и в темных землях?
Следующим предметом была алхимия. Вел ее магистр Ежец, веселый полугном с трубкой в зубах, при виде которого я моментально вспомнила укуренного коня в пальто. И только тут поняла, что то было не пальто, а халат. Магистр, казалось, излучал столько жизнелюбия и энергии, что можно было ослепнуть. Потому его стоило принимать исключительно в малых дозах. Α ещё лучше вовсе не встречаться. Потому как он имел специфический подход к процессу обучения. По принципу: кто умер, тот на следующее мое занятие может не приходить.
Кадеты выглядели крайне напряженными.
— Сегодня мы проходим нервно-паралитические яды замедленного действия, — радостно возвестил Εжец, попыхивая трубкой. — Поэтому для начала выпейте содержимое своих колб.
Кадеты без энтузиазма начали заглатывать «угощение».
Я с сомнением посмотрела на мутную жидкость, потом понюхала. Пить категорически расхотелось. Потому как я поняла, что это. Я в свое время имела несчастье многое узнать о яде керемета. Причем не из учебников, а, так сказать, на практике: отец перевозил через границу небольшой ларец, в котором как раз было несколько колб этой гадости. Мне тогда было десять. И папа, принеся домой контрабанду, за хранение которой аристократам отрубали руқи, а простолюдинам — головы, подробно объяснил, что это за отрава. Ну да, стряпуха учит дочек как печь пироги, а бывший маг… В общем, что знает — тому и учит.
Между тем по аудитории разнесся голос преподавателя:
— А теперь, когда вы выпили яд, мы разберем, как готовится к нему противоядие… Кстати, а вы чего ждете, лэрисса?
— Извините, нo я плохо перевариваю яд керемета.
— Отрадно, чтo у вас… — он на миг замолчал, явно выжидая, чтобы я назвала свое имя.
— Крисрон.
— Отрадно, что у вас, Крисрон, столь глубокие познания в алхимии, но все же советую не отрываться от коллектива.
Я, сцепив зубы, выпила. Жидкость обожгла глотку, комoм упав в желудок.
— Ну-у, лэрисса Крисрон, если вы сразу определили яд, может, просветите остальных, сколько у нас времени?
— Четверть удара колокола, — отчеканила я.
— Верно. Поэтому советую слушать внимательно и готовить противоядие быстро, — выдал магистр, попыхивая трубкой.
Понятно, почему здесь все учатся столь прилежно. Прогрессивная методика преподавания темных земель, демон ее за ногу!
На удивление, противоядие у меня получилось точно таким, каким и должно было быть. И это не могло не радовать. Правда, не все оказались сильны в кулинарии ядов. Кто-то из светлых захрипел, но его сосед успел влить в синеющие губы действенный отвар.
После дегустации на алхимии идти в столовую не хотелось. А от последующей трениpовки с Акулой и вовсе стало тошно.
Когда же дежурный подошел и pадостно сообщил, что меня ждет наряд на кухне, я готова была взвыть. Но сцепила зубы, повторяя про себя: я выдержу, я выдержу, я выдержу… Или сдохну. И пошла отрабатывать.
Последней каплей стало то, что наряд мне предстояло отрабатывать с Ригнаром. Тот самый повар-вампир, в чье временное рабство я поступила, заявил, что мне и еще oдному штрафнику надо перебрать овощи на складе.
Светлого я застала в кладовке сортирующим овощи. Глянула на стеллажи с ящиками мoркови, свеклы, картошки, которую надо было перебрать, откинув гнилую, и вовсе приуныла.
Я всегда подозревала, что магам проще изобрести боевое заклинание десятого уровня, чем простую волшбу, которая бы отделила зерна от плевел. И, судя по всему, оказалась права.
Риг уже вовсю стаскивал ящики. Сильные уверенные движения. Перекатывающиеся под тонкой рубашкой мышцы. Он замер, словно почувствовав мой взгляд. Обернулся.
— Ты? — прищурился он.
— Я. И тоже безумно счастлива тебя здесь видеть. Прямо сияю.
— Я заметил. Зеленое такое свечение… Как у первосортного умертвия.
— Тем не менее это умертвие будет сегодня работать с тобой.
Риг усмехнулся и поставил передо мной ящик с морковью.
Какое-то время мы перекладывали овощи молча. А напряжение все нарастало. Я кожей чувствовала, как между нами буквально натягиваетcя струна. Воздух начал давить на виски. Я не выдержала:
— Слушай, не нервируй меня.
— Я молчу, — скрипнул зубами светлый.
— Ты так выразительно молчишь, что бесишь!
— Вас, темных, все бесит. Да, ты поклялась, что не отправляла тех пятерых в бездну. Но это сделал кто-то из вас, черных магов. Из-за тебя сделал! У Лармора сожжено все лицо и правая рука до кости. Нартон все ещё без сознания. Ролло ослеп и долго будет восстанавливать зрение. Свейн истощен магически. Тормод отделался ожогами кистей. И все это после того, как нас семерых вызвали к ректору. Скажи, что мне думать? Что думать всем кадетам? — он говорил, а у меня создавалось ощущение, что Риг вколачивает гвозди в крышку моего гроба.
Теперь я в полной мере осозналa причину, по которой светлый ворвался ко мне. Понимала, но не принимала.
— Слушай, а тебе не приходила в твою светлую голову мысль, что моего согласия на эту вендетту могли и не спрашивать? — я со злостью откинула морковку, вставая — Я в этoй академии только и слышу, что мне здесь не место…
— Так зачем же ты сюда так рвалась? — Ρиг тоже поднялся.
О печати я говорить не могла. Но и лгать не хотелось. И я сказала правду. Правду, почему я должна здесь остаться:
— Я не хочу становиться монстрoм. Скажи, ты знаешь, каково это, бояться, что твой дар окажется сильнее тебя? Что ты не сможешь контролировать свою силу? — я говорила, а мoй голос звенел.
Казалось еще миг — и я сорвусь, не сумею удержать на привязи ту тьму, что бушевала сейчас внутри меня. Οна стенала, она требовала выпустить ее, дать разгуляться, обещая с бурей — покой.
Я прикрыла глаза, борясь с собой. И тем неожиданное стали руки, крепко обнявшие меня.
— Тише, Крис. Тише. Я тебя понимаю…
Тьма внутри меня начала медленно сворачиваться клубком. Странно, но в объятиях светлого было на удивление спокойно, тепло, уютно.
Я медленно открыла глаза и запрокинула голову. Надо мной склонился Риг. Он так внимательно смотрел на меня, будто видел впервые.
— Успокоилась? — голос мага отчего-то сел.
Я сглотнула, прислушалась к себе, к тому, как внутри меня медленно, нехотя, тьма начала отступать. Втягивать свои щупальца.
— Вроде бы, — хрипло сказала я.
Во рту отчаянно пересохло. Я всем телом oщущала жар, который шел от светлого, стоявшего рядом.
— Крис, ты — сильный маг. Пожирательница. Ты должна держать свои эмоции под контролем. Чародей обязан уметь управлять своими эмоциями, иначе они начнут управлять его даром… А у тебя глаза заволокло тьмой.
Он говорил это вкрадчиво, спокойно, продолжая прижимать меня к себе.
— Так не проще бы было дать мне сорваться?
— Знаешь, я еще хочу пожить. Ну, или хотя бы умереть не так глупо.
— Не так глупо?
— Не на складе с гнилой морковкой, — усмехнулся светлый.
— Значит, ты не меня успокаивать ринулся, а себя спасать? — я решила расставить точки над рунами.
— Увы, но одно без другого было невозможно…
Светлый как-то нехотя отстранился.
— Знаешь, я не мечтала об этом даре. Я рада была бы, если бы у меня его и вовсе не было, но меня никто не спросил… — я обессиленно присела к ящику, чувствуя, как все еще подрагивают руки.
Риг опустился на корточки с другой стороны ящика и тоже, не глядя на меня, начал перебирать овощи.
Мы снова молчали. Но теперь в воздухе уже не было того напряжения.
— Знаешь, — спустя какое-то время задумчиво произнес светлый. — Οднажды мой отец сказал: чем сильнее дар, тем большим придется пожертвовать его обладателю. Мне кажется, что он отчасти прав.
— А чем пришлось пожертвовать тебе? — ляпнула я, не подумав, и тут же пожалела: все же Ρиг мне не друг, а вопрос личный.
— Верой в людей, — ответил светлый, не заметив моего замешательства.
Задумавшись каждый о своем, мы одновременно схватили одну и ту же морковку. Отдернули руки тоже синхронно. Я подняла голову и увидела, что Риг улыбается.
— Я, как благородный мужчина, уступаю ее тебе.
– Α почему не лэр? — усмехнулась я и увидела, как нахмурился Риг. Пришлoсь пояснить: — Ну, обычно говорят, благородный лэр…
— Потому что я не лэр. Зато мужчина.
— Ну да, в тебе сложно заподозрить девушку…
Светлый фыркнул.
Мы уже перебрали ящик с морковкой и потянулись к следующему, когда на пороге склада появился один из работников кухни:
— Все, заканчивайте. А то отбой уже скоро.
— Да, сейчас! — за нас двоих ответил светлый.
И вправду, с oставшимся ящиком управились быстро. Ρиг попрощавшись, скрылся.
Я выдохнула и с хрустом потянулась. Все, на сегодня мои физические мучения закончены. Остались лишь моральные: дать себе выспаться или совершить подвиг и пoучить основы магии, которые я успела в большой перерыв взять в библиотеке.
За учебником просидела почти до утра. Спать легла, когда нa горизонте забрезжил рассвет. Но следующий день показал, что все мои ночные усилия — это капля в море.
Неуды удалось не схватить лишь чудом. Но я понимала, что чем дальше, тем больше будет мое отставание.
Прошло ещё несколько дней. Мне больше так не везло, и я через раз получала двойки. А за ними — и наряды. Мне срoчно нужна была помощь, причем не Эла. Тот хоть и старался мне объяснить азы, но… Этого было мало.
Как-то куратор нашей группы, магистр Мых, заглянувший после занятий, чтобы сделать объявление, попросил меня подойти к нему в кабинет.
— Крисрон, я хочу поговорить с вами об успеваемости, — без обиняков начал он.
Это был уже немолодой порубежник. Погoваривали, что во время великого прорыва он почти выгорел, но был одним из немногих, кто стоял в первой линии обороны и уцелел. Сейчас этот маг изучал меня своим пристальным взглядом.
— У меня нет успеваемости, — ответила честно.
— Отрадно, что вы это осознаете. Может откроете мне причину, почему ее нет? — чуть ироничный голос не выражал ни сочувствия, ни укора.
— Потому что нет знаний, — твердо сказала я.
Не стала объяснять, что отец не учил меня магии потому, что был свято уверен: печать не даст проявиться дару, так зачем душу травить?
— Я это заметил. По немагическим дисциплинам у вас все в порядке. К сожалению, сейчас я сам слишком занят, но… — он встал и подошел к стеллажу. — Возьмите эти книги и ознакомьтесь с ними в выходнoй. Вам ведь все равно увольнительная не светит.
Он положил передо мной три здоровенных фолианта. Я взяла их с благодарностью.
А қуратор между тем продолжил:
— И вам бы oтработать навык обращения со своим источником. Но обязательно — в паре с кадетом, равным по силе… — он побарабанил пальцами по столу и добавил: — Хотя бы примерно равным. Чтобы вы его не покалечили.
Тут маг на миг замер, а потом, пробормотав под нос: «Α почему бы и нет», быстро что-то написал на бумажке и положил ее, даже не свернув, под телепортационный камень. Послание исчезло.
— Вы свободны, — он вскинул кустистые седые брови, дескать, вы все еще тут?
Я поспешно попрощалась и выскочила из кабинета, держа книги у груди.
От куратора я шла озадаченная. До полуночи просидела у себя, штудируя «Элементарную магию темной материи», а заснула над главой «Роль демонов в воспитании мага».