— Кажется, тут что-то есть… — Я указала в угол пещеры.

Мы двинулись в чернильный сумрак, куда не доходило скупое мерцание щита. Я создала светляка и огляделась. Тупик, в котором мы оказались, имел небольшую боковую нишу. Она была всего в локоть шириной. Я протиснулась легко, Риг застрял. Впрочем, вдвоем мы бы в ней не поместились. Холод камней обнимал за плечи, давил, шептал. Но кроме него здесь было еще кое-что: слабый ток воздуха.

Я задрала голову, искра послушно скользнула надо мной, и я увидела даже не колодец. Разлом. Будто сама гора решила заговорить и разверзла уста.

— Здесь есть проход, — обрадовала я светлого. — Интересно, он только что образовался или был здесь уже тысячи лет, как и те сталактиты?

— Точно не сегодня. Проклятие должно было тебя убить, а не помогать выбраться.

— Како… — От такого заявления я резко качнулась, врезавшись затылком в камень. — Ой… е-о-о… Какое, демон тебя раздери, проклятие?

Я вылезла из ниши, чихая и потирая затылок.

— Вчера в переулке старьевщиков тот тип запустил в тебя проклятием…

— Но ты говорил, что оно небольшое, что-то типа насморка.

— Оно и было небольшим, пока не впитало в себя заклинание твоего любвеобильного дружка-эльфа. — Риг так по-особенному выделил этого «дружка», что мне почудились в голосе светлого ревнивые нотки.

— Эл мой друг, а не «дружок», — возразила я, скопировав на последнем слове интонацию светлого. А подумав, добавила: — К тому же если ты говоришь о его амурных подвигах, то тут уж извини, но Эл все равно как журнал в общественной библиотеке: прочитала одна, дай и другим попользоваться. А в личное владение никто ушастого забрать не может.

Ну, кроме демоницы с Эйтой. Те и без библиотечного абонемента эльфа куда хочешь уволокут. Главное, чтобы сумели его поделить. И желательно в переносном, а не в прямом смысле этого слова.

— Кстати, не уходи от темы. Что там с проклятием? — Я сложила руки на груди.

Еще и удара колокола не женаты, а уже первая семейная ссора. Да мы прямо рекордсмены!

— В тебя кинули замаскированную воронку — проклятие, которое разрастается от всплесков магии рядом с ним. И, судя по тому, сколько воронка впитала в себя, чернословие стало смертельным.

— Значит, обвал начался из-за меня.

— И продолжился в шахте — тоже, — подбодрил светлый. — Зато есть одна хорошая новость: хуже уже не будет!

Да он прямо оптимист!

— Это почему же? — с подозрением уточнила я.

— Потому что действие воронки закончилось. Иначе бы она впитала твой щит и нас бы уже раздавило. И вообще, Крис, что ты все о плохом? Может, поговорим о перспективах?

— Конечно, — скептично кивнула я. — В перспективе мы умрем, если в ближайшую пару дней не выберемся отсюда.

— Темная… Неужели ты всегда такая пессимистка?

— Что ты! Я вообще очень жизнерадостный человек. Злой, уставший жизнерадостный человек, которого меньше удара колокола назад чуть не расплющило камнями! — высказалась я.

— Полегчало? — Риг вопросительно изогнул бровь.

— Какой же ты… понятливый. И да, полегчало, — выдохнула я.

И уже почти спокойно добавила:

— К слову, о нашей героической гибели. Есть возможность слегка ее отложить. В нише на потолке здоровенная трещина, можно по ней попробовать подняться…

Тут я оценивающе посмотрела на фигуру Рига. Вот и настал тот момент, когда следовало пожалеть, что светлый не тощий, не мелкий и не компактный. Нет чтобы как Кара — уместился в чемодан, и все.

— Крис, ты разделываешь меня глазами… — Муженек как-то нервно сглотнул.

Я поспешила отвести взгляд в сторону. М-да… неловко получилось.

— Может, раздеваю? — уточнила с надеждой.

— Нет, безапелляционно отрезал Риг.

Опять мимо.

— Ну что, полезем самоспасаться? — бодро спросила я.

— А у нас есть варианты? — в исконно гномьей традиции отвечать вопросом на вопрос ответил Риг.

— Умереть от жажды. — Я была Генерал Очевидность.

— Крис, тебе никто не говорил, что честность — не твой конек?

— Вот так всегда. Честность — не мой конек. В пять лет у меня был морской конек, так папа тоже заявил, что он не мой и должен плавать на свободе, про конек крыши вообще молчу, сколько раз я с него падала… Что тогда мой конек-то? — Я несла отборную, прямо-таки элитную дурь. Зато напряжение уходило.

— Ну хочешь, я тебе, как выберемся, коня подарю. Будет у тебя свой конек, — растерялся Риг.

— Давай. Только горбатого, — тут же воспользовавшись моментом, заявила я, чем окончательно ввела светлого в ступор.

А спустя четверть удара колокола нам и вовсе оказалось не до разговоров. Мы ползли. Правда, сначала немного поспорили. Риг попытался отобрать у меня роль первопролазца, но я заявила, что мне в вертикальную узкую щель протиснуться проще. А если все же не удастся выбраться, то давать задний ход и пихать светлого ногой в макушку не так жалко, как если бы он меня.

От такой трактовки светлый лишь усмехнулся, но согласился.

Я нырнула в щель первой, Риг следом за мной, подтянувшись и ужом ввинтившись в дыру на потолке. У меня даже возникло подозрение: не затесались ли в его роду наги? Ведь плечи светлого были явно шире, чем лаз. Затрещала ткань рубашки, мои нервы, но… Но спустя пару вдохов Риг подтвердил, что при небольшом насилии и изрядном усилии возможно все. Насилии над собственной анатомией и усилии по преодолению ее несовершенств.

Мы лезли по этой расщелине, которая, вопреки опасениям, не сужалась, а наоборот, расширялась. Если поначалу я пробиралась, опасаясь застрять, то сейчас побаивалась, как бы не упасть вниз. Ход начал все больше напоминать воронку, а я изображать белку-летягу. Ноги, что упирались в противоположные стены, скоро должны были достичь классической фигуры «шпагат обыкновенный поперечный», но тут магический светляк надо мной мигнул и замер.

Я задрала голову и спустя миг с облегчением выдохнула. Кажется, мы куда-то добрались. Главное, чтобы это не был новый завал.

Выкарабкавшись из расщелины, я создала светляка побольше и огляделась: нет, не завал. Это оказалась еще одна пещера, узкая, невысокая, с покатым сводом, больше всего похожая на штольню для тролля-переростка.

Она уходила вверх не слишком круто, но за несколько ударов колокола, что мы шли, по ощущениям поднялись на несколько полетов стрелы вверх.

— Интересно, сколько времени? — вопросил Риг, видимо, чтобы хоть что-то спросить.

— Шесть с половиной ударов колокола. Скоро в академии ужин. — Хронометр внутри меня работал исправно.

— Откуда знаешь? — удивился светлый.

— Я чувствую. И никогда не ошибаюсь во времени.

Ответ заставил Рига призадуматься.

— И на что еще у тебя такое же абсолютное… чутье? — насторожившись, вопросил он.

— А тебе зачем? — Я тоже решила проявить бдительность.

— Ну, я хочу знать о тебе как можно больше… — выдал он аргумент и тихо добавил: — Так, на всякий случай.

— На всякий случай? — пропыхтела я в спину бодро топающего вверх светлого.

— Вот, уже узнал, что слух у тебя тоже отменный. — Оптимизмом светлого можно было оглушать не хуже, чем тролльей дубиной.

— К слову, о том, чтобы знать друг о друге побольше… Расскажи-ка, милый супруг, что ты мне голову со своей бедностью морочил аж до нервного тика? — сердито спросила я и передразнила блеющим голосом: — Я бедный, у меня нет ни медьки в кармане…

Он замолчал. Спина выпрямилась, а потом светлый резко развернулся. Так, что я, шагавшая за ним следом, едва не впечаталась носом в его грудь. Задрала голову, с вызовом глянув в лицо мага.

Хищно очерченные скулы, упрямый взгляд. Сейчас в полумраке пещеры, который рассеивало лишь мерцание светляка, Риг неуловимо напомнил мне кого-то… Но кого?

Черты у него были благородные, я бы даже сказала — аристократические. Вот только масть не та. Роды отцов-основателей нашей империи славились светлой кожей и светлыми же волосами. А Риг напоминал уроженца южных морей или сына Темных земель со своей смуглой кожей и каштановыми волосами. Лишь его глаза, насыщенно-синие, говорили о том, что он — белый маг, а не чернокнижник.

— Может, передохнем? А то мой ответ не из коротких.

Я отступила на шаг, осмотрелась и… Села там, где только что стояла. Это место было ничуть не лучше и не хуже остальных. Поерзала. Поняла, что не хватает опоры для спины, и пододвинулась к стене.

Риг последовал моему примеру.

Еды у нас не было, воды тоже, поэтому пищу телесную заменили духовной.

Рассказ светлого был, как он и обещал, длинным. Риг и вправду родился в бедном квартале. Его мать была служанкой у богатого аристократа, молодой, красивой и в меру наивной: она знала, что хозяин не поведет ее под венец, но надеялась, что у мага хватит порядочности на заклинание, мешающее зачатию. Но, как оказалось, у сиятельных если и имелось такое добро, как совесть, то плескалась она на самом донышке. И то лишь мутные остатки.

В общем, отец Рига не расщедрился ни на противозачаточные чары, ни на повитуху… Видимо, посчитал, что двойного жалованья для служанки будет достаточно. Впрочем, когда родился сын, он взглянул на бастарда и со словами: «Сумел родиться — пусть теперь живет!» — бросил на стол матери полновесный кошель золота.

— И что самое паршивое, когда я еще не появился на свет, мой отец уже знал, что я его сын, он чувствовал внутри матери свою кровь, но ничего не сделал.

— Риг, а как это «чувствовал»? — Я зацепилась за странность в рассказе светлого. — Заклинанием или амулетом?

Тот лишь плечами пожал: это особенность его рода. Как я могла знать точное время, так и его отец мог определить, что бастард Ригнар — его отпрыск, а не подменыш, за которого служанка хотела получить билет в безбедную жизнь.

Но безбедной жизни не случилось. А спустя четырнадцать лет некогда молодая и красивая Китти слегла. И вскоре умерла, оставив Рига.

— И ты сорвался? — уточнила я.

— Да, дар пробудился. Причем сильный. Наверное, из-за него отец и решил взять меня к себе, признать. Вот тогда я узнал, насколько глубока пропасть людского двуличия. Те лэриссы, которые не удостаивали взглядом таких уличных босяков, как Риг, широко улыбались лэру Ригнару. И не только улыбались. — Он жестко усмехнулся.

Светлый рассказывал, как нанятые учителя вдалбливали в него манеры, как он постигал науку светского высокомерия, все больше убеждаясь, что никому он сам по себе не нужен. Лэров, лэрисс, да и простых горожанок интересовало, сколько золотых у него в кошеле и на счету в гномьем банке, кто его отец и вписал ли тот сына в завещание. Лишь немногих интриговал десятый уровень дара. Да и то это были в основном маги-преподаватели.

— Ты поэтому решил стать гонщиком? — Я сидела, уперев локти в колени и водрузив подбородок на кулаки.

— Отчасти. Захотел доказать, что я чего-то стою сам, если не как маг, то как летун. А еще я влюбился в скорость. А теперь вот — в тебя. Потому что ты приняла меня таким, какой я есть.

Теперь мне стала понятна и причина игры в бедняка, и причина ревности Ригнара, когда он увидел подвеску с сапфиром, и причина его осторожности.

— Безднов стратег, — зевнув, проворчала я.

Усталость накатила как-то вдруг. Глаза начали немилосердно слипаться. Словно организм против воли хозяйки решил: все, хватит.

— Между прочим, до того, как я сбежал от отца, мой наставник прочил мне карьеру дипломата, — усмехнулся Риг. — И не будь у меня десятого уровня дара, да хотя бы девятка или восьмерка, я бы мог стать атташе в том же эльфийском княжестве…

— И тогда бы в моей жизни не случилось тебя, — борясь с зевотой, ответила я.

— Крис… — Риг вмиг стал серьезным и отчеканил: — Я. Ни о чем. Не. Жалею.

Захотелось прижаться к нему, почувствовать его сильные руки на своих плечах, вдохнуть его запах. Светлый для меня был волнорезом, способным рассечь любой штормовой вал.

Но вместо этого я провалилась в сон.

Уже на границе грез и яви почувствовала, как отчего-то стало удобнее и теплее.

А вот проснулась я в кромешном мраке. Сначала испугалась, потом ощутила под собой теплое мужское тело, услышала шипение Рига, которого нечаянно пихнула в бок. Светлый сонно заворчал.

Со второй попытки я сумела-таки создать светляка и проморгалась.

Риг широко зевнул и потянулся. А я тут же поняла, что хочу есть, пить и… еще кое-что. Воровато начала озираться, но ни кустиков, ни укромного уголка поблизости за то время, что мы спали, так и не возникло.

— Ну что, пойдем тебя спасать, светлый? — разминая затекшие мышцы, вопросила я.

— Следуя твоей логике, тебя, ужасная темная, спасать не надо, — сыронизировал Риг, тоже поднимаясь.

— Как это не надо! Я очень ценный объект, который идет в связке с тобой.

Неловкость момента пробуждения ушла, сменившись куда более насущной потребностью.

— Догоняй, — усмехнулся светлый, который будто понял меня без слов. И, встряхнувшись, энергично потопал вперед. А я осталась, правда, ненадолго. А потом припустила следом.

Ход все выше забирал вверх. И чем дальше мы шли, тем сильнее все менялось: отголоски звуков, запахи, колебания воздуха. Я уже не чувствовала ног от усталости, когда подъем закончился и мы вышли в пещеру. Вот теперь это точно была пещера, а не странная длиннющая нора.

Подземный зал, раскинувшийся перед нами, был не просто большой. Огромный. И мы стояли у его края. Ригу, регенерация которого за сутки закончилась, а потому магия снова была при нем, пришлось создать не светляка, а целую огненную звезду и запустить ее ввысь, чтобы мы смогли увидеть не пещеру — огромное поле. На нем могла бы поместиться не только наша академия, но и весь городок Хорс, улицы которого я знала как свои пять пальцев. Вот только одна беда — телепортируй его сюда, и он тут же бы провалился. По центру пещеры имелся гигантский колодец.

— Никогда не думал, что его увижу, — потрясенно проговорил Риг.

— Кого?

— Что, — поправил светлый. — Город ушедших мастеров. О нем ходили легенды. До великого разделения всех рас в Войне Без Единой Битвы, после которой темные ушли за перевал, здесь жили гномы.

— Сейчас же пока здесь живет разруха и запустение, — прокомментировала я, рассматривая развалины башен, которые поначалу приняла за каменные пики, торчавшие из провала.

— У этого города, по преданиям, сорок уровней. Он как гигантский муравейник с кучей мостов, переходов… Разрушенных. — Последнее Риг произнес, задумчиво глядя на развалины.

— И как будем перебираться через это?

Старинный подземный город меня, признаться, впечатлил. Но перспектива его преодолеть, не убившись, поразила еще больше.

— В обход. — Светлый оценил варианты.

Вдоль стены шла узкая кромка. Если идти по ней, вжавшись спиной в камень, то могло и получиться.

Я сглотнула, собираясь с духом. На этот раз Риг пошел первым, местами помогая себе прокладывать путь магией, которая ему оказалась уже в полной мере доступна.

Я шла следом, стараясь не думать о том, что под ногами — бездонная пропасть. Жуткий холод. Вечный, который пробирает до костей, вмораживает в себя тела незадачливых путников. Таким тянуло снизу.

Мрак бездны был горячим, обжигающим, а тут… Все застыло, умерло, заледенело. Мы шли так целую вечность. Руки уже ничего не чувствовали. Я хваталась за выступы, каждый миг боясь, что сорвусь.

— Крис, держись, еще немного.

Я все же оступилась и полетела вниз, навстречу собственной смерти. Дикий страх сковал все тело.

Миг полета, показавшийся мне вечностью. И вдруг что-то резко дернуло вверх: Риг сумел арканом поймать меня за ногу.

Я болталась вниз головой, а в двух дюжинах локтей надо мной, схватившись за уступ, на краю балансировал светлый. Держал, медленно, но верно сокращая длину аркана.

Полет занял меньше вздоха. Подъем — пол-удара колокола. За это время я успела вспомнить всю свою жизнь и пару раз с ней попрощаться, когда чудилось, что светлый либо не выдержит, либо сорвется следом за мной. Но нет. Я снова очутилась на каменном подобии карниза.

— Крис, — только и выдохнул Риг, а я заметила, что на месте ожога проступила свежая кровь.

Ничего не сказала. Позже. Все позже. Главное — выбраться.

Мы оказались на другой стороне пещеры уже ближе к вечеру. Уставшие, едва стоящие на ногах.

— Еще несколько шагов — и я сдохну, — заявила я, опускаясь на землю. Колени дрожали, во рту пересохло. Каменная пыль, похоже, въелась не только в кожу и легкие, но и в мозг, который отказывался думать.

Всему есть предел. И вот сейчас наступил мой. Я закрыла глаза, готовая то ли уснуть, то ли просто провалиться в обморок.

Меня подхватили знакомые руки.

— Зачем?

— Пока есть возможность идти — нужно идти, — невозмутимо произнес светлый.

Магическая искра света, что плыла чуть впереди нас, тревожно мерцала. Но и ее хватило, чтобы понять: если сначала до города мы поднимались по проходу, больше всего напоминавшему тоннель, то сейчас шли по огромному залу, чей свод уходил ввысь.

Я уткнулась носом в его шею, прижалась. Надо просто верить. Не в судьбу, не в удачу, а в того, кого любишь, — это я повторяла про себя, как мантру. А потом мне показалось, что я начала бредить. Точнее, у меня что-то случилось со слухом. Звук падающих капель… Откуда он здесь, под землей?

— Крис, ты слышишь?

— Вода? Я думала, что потихоньку начала сходить с ума.

Спустя удар колокола мы очутились перед подземным озером, над которым сверху, кое-где касаясь воды, нависали каменные сосульки. С них то и дело срывались капли и падали вниз. Светляк вспорхнул и отлетел чуть дальше, отражаясь в абсолютно прозрачной воде.

Риг посадил меня у воды и, зачерпнув пригоршню, поднес к моим губам.

— Подожди, — отшатнулась я, вспомнив о коварном пещерном газе, который способен отравить разум и тело.

— Что? — удивился светлый.

— Риг, ты можешь проверить, нет ли в ней яда?

Вода и вправду была абсолютно безжизненной: ни рыб, ни водорослей, только капель. Зато видно дно. Кажется, протяни руку — и коснешься.

— Крис, эту воду наверняка использовали подгорные жители для нужд города, — начал было Риг, но осекся под моим взглядом. — Хорошо, как скажешь. Только тогда ты держи ее в ладонях.

Я, подобравшись к краю, на поверку оказавшемуся отвесным, зачерпнула в сложенные лодочкой ладони прозрачной холодной влаги.

Красная руна, начерченная прямо на ней, вмиг вспыхнула зеленым. Значит, вода не отравлена.

— Вот теперь ее точно можно пить, — тоном «ох уж эти женщины» заявил Риг.

Я поднесла свои ладони к его губам.

— Не доверяешь мне? — усмехнулся маг.

— Нет, просто люблю, — ответила как само собой разумеющееся, — потому проявляю заботу.

Светлый шумно сглотнул и замер на мгновение.

— Риг? — удивилась я.

— Ты впервые сказала, что любишь меня. Вслух. — И светлый расплылся в счастливой шальной улыбке.

Воду пили осторожно. Она была холодной, кусачей до ломоты в зубах. А мы смеялись. Как сумасшедшие. Потому что сумели отвоевать еще один день у смерти. Потому что вместе. Потому что любили друг друга.

Уснули мы тут же, на берегу. Я доверчиво прижалась к Ригу, а он накрыл меня своей рукой, словно пытаясь защитить от всего. Видно, правду говорят: какой бы сильной ни была женщина, ей нужен тот, рядом с кем она может быть слабой. И нужно знать, что ей есть на кого положиться, а еще лучше… положить свою ногу, руку и вообще залезть целиком. Правда, последнее выяснилось утром, когда я проснулась от того, что чья-то теплая ладонь изучает мои нижние округлости. Наверняка она добралась бы и до верхних, но они прижимались к широкой мужской груди.

А потом я приподняла голову и ахнула.

Вода переливалась всеми бликами пурпура, этот свет отражался от ее глади, танцевал на стенах. Но, самое главное, почти по центру озера было небольшое, но яркое пятно, от которого и шло свечение. Боясь спугнуть удачу, я завороженно прошептала:

— Риг, смотри…

Светлый не сразу понял, о чем я. Но, когда повернул голову, до него дошло: вчера, видимо, потому что была ночь, мы не увидели главного — света. А сейчас наступило утро, а с ним и ранний кроваво-красный рассвет, что бывает только в горах. В это время алым горят шапки ледников, чьи вечные снега отражают лучи восходящего солнца, меж тем как в долинах еще лежит чернильный сумрак.

Сейчас рубиновые отсветы танцевали на водной глади. А это означало одно: где-то над озером есть выход на поверхность. Я бы подорвалась и закричала, если бы Риг не стиснул меня в объятиях.

Я сдавленно пискнула, и мы кубарем покатились вниз, прямо к кромке воды. Затормозили чудом в последний миг. Я сверху, на тяжело дышавшем светлом, который замер, всматриваясь в мое лицо.

Сейчас, когда появилась надежда на спасение, когда мы оба не поверили, а поняли, что сможем отсюда выбраться, я всем своим существом ощутила: это наш с Ригом миг. Только наш. Я не знала, что будет завтра. Но здесь, сейчас, в отблесках рассвета, что проникал сверху, заигрывая с водами подземного озера и рассеивая мрак пещеры, были только мы.

Наши губы встретились. Не под напором страсти, отчаяния. Мы прикасались друг к другу бережно, нежно, даря себя и ничего не требуя взамен. Понимая, что не влюблены, а любим.

Риг желал меня. Я чувствовала, как напряглось его тело, как закаменели мышцы под моими пальцами, когда я прикасалась к мужским плечам, животу, но он сдерживался.

Сейчас светлый давал мне право самой выбирать. И я признавалась ему в своих чувствах. Каждым прикосновением. Я его хотела ничуть не меньше, чем он меня.

Я плавилась под его руками, как лед под палящим солнцем. Хотела ощущать его, касаться его, дышать им.

— Крис! — Риг буквально прорычал мое имя, переворачиваясь и подминая под себя.

Осторожность слетела с нас обоих, как ненужные одежды. Звякнула пряжка ремня, зашуршала ткань. Он лизнул мою шею, провел языком от впадинки между ключиц до уха, прикусил мочку, заставляя стонать от обжигающего наслаждения.

Я смотрела на него затуманенным взором. Напряженные плечи, сжатые зубы, с трудом сдерживаемое дыхание.

— Ты мой, — улыбнулась я.

— Я твой, — выдохнул Риг, соглашаясь. — Весь твой. А ты моя.

Вместо ответа я облизнула губы и поцеловала. Мои руки прошлись по его спине, а ноги обхватили тело.

Мы любили друг друга. До исступления. Словно завтра никогда не настанет. Пили большими глотками нежность и страсть.

А когда солнце взошло высоко и пещера озарилась ровным розовым светом, я, находясь в объятиях Рига, услышала:

— Крис, я сделаю все, чтобы ты не стала порубежником.

— Что? — Я приподнялась на локтях, заглядывая в лицо светлого.

— Я до одури боюсь тебя потерять. Там, под обвалом, не задумываясь, кинулся спасать тебя. И сделал бы точно так же, повторись все опять. Но когда ты окончишь академию, то должна будешь ценой собственной жизни защищать людей и нелюдей от тварей бездны. Рисковать собой. И одна эта мысль сводит меня с ума.

— Риг, — я провела ладонью по его щеке, — я уже дала клятву, присягнув на артефакте Мрака. У меня нет другого пути.

— Есть. — Светлый упрямо сжал губы.

И, чтобы подавить любое мое возражение, поступил, руководствуясь мужской логикой: женщина молчит только тогда, когда ее рот занят. Лучше всего — поцелуем.

Солнце все выше поднималось над горизонтом. Розовые блики стали светлеть.

— Думаю, что ждать, когда вода прогреется, бесполезно. — Риг сменил тему, нехотя отрываясь от меня. — Придется вплавь добираться до середины озера. Сомневаюсь, что согревающее заклинание справится полностью…

Что ж, светлый накаркал. Несмотря на то что и на себе, и на мне он начертил руну огня, в которую было вложено не меньше семи единиц силы (в боевые заклинания порою столько не вбухивают), едва мы оказались в воде, я почувствовала, как тело начало колоть тысячью иголок.

Сцепила зубы и поплыла вслед за светлым. Одежду решили не снимать: нам нужны были руки, свободные от поклажи. Вот только разулись, заткнув голенища за пояс.

Когда доплыли до середины озера, то оказалось, что над нами в двух дюжинах локтей — воронка провала. Неширокая и довольно гладкая.

Зацепиться арканом удалось лишь с седьмой попытки, когда мои зубы уже стучали друг об друга, а своего тела я не чувствовала вовсе.

— Крис, обними меня и держись крепко, — скомандовал Риг.

А я что? Я — ничего. Подплыла ближе и вцепилась в светлого руками, а потом для надежности еще и ногами.

Мне показалось или Риг при этом хмыкнул?

Восхождение вышло долгим. Выбрались из провала уже ближе к закату. А когда смогли осмотреться, то поняли, что академия осталась по другую сторону перевала. Склон, что расстилался под нами, был крутым. Но не это главное — вокруг были Дикие Земли. Ни поселений, ни горных пастбищ. Зато выше, в нескольких полетах стрелы, начиналась голая земля, а за ней и ледник.

— Кажется, мы в Темных землях, — пришел Риг к неутешительному выводу. — Я не могу призвать отсюда свою метлу: безднова граница глушит любые чары.

— И как же…

— Своим ходом. Думаю, едва мы пересечем хребет, как моя метла откликнется.

Я мрачно взглянула на шапку ледника.

— Но есть и хорошая новость: наконец-то сегодня у нас будет теплый ночлег и ужин. — Риг сказал это таким тоном, словно лично снял номер в лучшей столичной ресторации.

Я чихнула, красноречиво намекая, что перед этим не мешало бы высушиться. Не дожидаясь светлого, решила опробовать заклинание сушки. Перестаралась. Наша одежда, пропитанная каменной пылью и водой, задубела и стала напоминать латы рыцаря.

— Зато теперь есть дополнительная защита… — виновато пробормотала я, слыша, как раздается треск, когда Риг попытался согнуть локоть.

— Угу. Если на нас нападет тушканчик, то он наверняка поломает о мою штанину зубы.

Солнце уже почти село за горизонт, когда мы со светлым нашли укрытие на ночь: небольшой уступ, защищавший от ветра. Я стала собирать сушняк. На растопку пошло все, что горело: сухой мох, ветки кустарника, опад.

Когда светлый вернулся, неся на плече добычу, маленький костер весело потрескивал.

Как оказалось, Риг каким-то чудом сумел поймать горного козла. Не сказать, что винторогий сдался совсем уж без боя: куртка мага была продрана на рукаве, и, судя по всему, рогами. Но против заклинания, рассчитанного на убиение нежити, копытный был бессилен.

— Зато мясо уже разделанное и даже слегка прожаренное, — заявил Риг и, не доверяя мне ответственное дело запекания добычи, сам обмазал глиной куски, вопреки собственным же словам, что добыча уже обработана огнем.

Я едва дождалась, когда еда будет готова. От голода уже начали мелко дрожать руки. Но когда, обжигаясь и дуя, я все же вцепилась зубами в кусок… Мм… Какие там свежие булочки, мороженое и шоколад — это все ерунда. Самое вкусное, что я ела в своей жизни, — вот это горячее мясо пополам с углями. Без соли и специй, пахнущее матерым козлом.

На небо выкатилась луна. Сегодня она показалась мне еще ближе, еще больше, чем там, в гроте. Я не заметила, как уснула. Просто опустила голову Ригу на плечо, а когда открыла глаза, было уже утро. Костер прогорел. На меня поверх моей была накинута куртка светлого, а сам он занимался тем, что ворошил угли.

— Держи. — Мне протянули еще один кусок запеченного мяса. — Впереди трудный день. До завтра нам нужно дойти вон до того ледника. — Риг ткнул пальцем в ту часть хребта, где между двумя пиками ледник казался не столь большим. — А на следующий день надо до заката добраться до вершины перевала. Ночь на леднике мы не выдержим.

Увы, светлый слегка ошибся с расчетами. До перевала мы добирались почти двое суток вместо одного дня. А на третий… Пока мы шли по камням — было еще терпимо, но едва под подошвами сапог захрустел наст, как я почувствовала, что начала кружиться голова. То ли от воздуха, которого вдруг оказалось мало для вдоха, то ли от палящего солнца. Лучи жгли кожу совсем по-южному, пришлось даже распустить волосы.

Риг тоже стянул ремешок, чтобы короткие пряди падали на лицо. Вокруг был снег, яркий, режущий белизной глаза, но мы при этом не мерзли. Наоборот, захотелось даже снять куртку.

Когда я спросила светлого, почему так, он пояснил: днем на леднике бывает не просто тепло. Жарко. А вот ночью есть все шансы замерзнуть насмерть.

— Ты говоришь со знанием дела… — протянула я, зачерпнув пригоршню снега. Положила в рот, а когда ледышка растаяла, то оказалось, что внутри ее был «подарок». Стрекоза!

— У нас была практика. Наша четверка вместе с наставником Кохом шла по следам ак-парса. Это не тварь бездны, но очень опасный горный хищник. Этот конкретный ак-парс повадился охотиться, нападая на людей. Вот тогда-то я многое узнал о горах. Как легко они могут обмануть. И какую кровавую дань потребовать на откуп.

— С той практики кто-то не вернулся?

— Двое. Микуш и Эйрос.

— Прости… — Мне стало неловко.

— Мы не были дружны. Просто они, как и я, — светлые, — отстраненно сообщил Риг, и за этой отстраненностью чувствовалось что-то глубоко личное.

Я не стала задавать больше вопросов.

На вершине хребта мы оказались, когда солнце стояло в зените. Зрелище было завораживающим: вокруг — снега, искрящиеся, переливающиеся, словно накрахмаленные юбки красавицы-невесты. Под ними — серый камень, чуть ниже сменяющийся перелесками и густым ельником у подножия. А вдалеке — шпиль академии.

Я, держащаяся за бок, который немилосердно кололо, не смогла не улыбнуться.

— Добрались, — тихим шепотом сказала я, потянулась к Ригу, чтобы обнять, и тут почувствовала, как подо мной начинает ехать глыба уже не снега, но еще и не льда.

— Крис! — крикнул светлый, запуская мне под ноги заклинанием, чтобы меня не затянуло в крошево.

Кусок наста под ногами тут же обрел твердость доски, и я очутилась на этакой здоровенной лыже, сотворенной из снега, которая бешено мчалась со склона вниз. Риг, под которым ледник тоже решил поехать со склона, громко выплюнул: «Айрос!» — призывая метлу.

«Только бы успеть», — пронеслось у меня в голове, когда за нашими спинами заговорил ледник.

Мне определенно не везло с горами. Если удастся отсюда выбраться, ни за что и никогда больше даже на пригорки подниматься не буду!

Вокруг брызгала снежная крошка, ветер свистел, ударяя в лицо, я балансировала, каждый миг боясь упасть.

Все же метла Рига не зря была сделана мастером своего дела. Она стремительно просвистела мимо меня к своему хозяину за несколько мгновений до того, как пласт снега врезался в ельник.

Светлый успел запрыгнуть на свою летунью и схватить меня за руку, выдергивая из белого крошева, как морковку из грядки.

Зато до академии мы долетели — и удара колокола не прошло. Едва мы вошли в ворота академии, как услышали от совершенно незнакомого кадета:

— О, смотрите, трупы вернулись!

Этот выкрик тут же подхватили другие голоса:

— Завал все еще разгребают…

— А ректор вас похоронил.

— А мы-то думали: кто пику Несбывшихся Надежд ледяную шапку поправил? А это Риг… — В толпе показался Рейзи и бесцеремонно указал на плечо светлого, на котором виднелись не успевшие растаять снежинки.

И тут на всю академию прогремел до печенок знакомый голос:

— Кадет Каржецский, кадет Аро, живо ко мне в кабинет!

Перед нами тут же начали расступаться, образуя коридор.

«Прямо как перед героями, — пришло на ум сравнение, а ехидный внутренний голос тут же добавил: — Или прокаженными».

В кабинете ректора мы оказались гораздо быстрее, чем мне этого бы хотелось.

Анар смерил нас хмурым взглядом. Прошелся по моей фигуре, уделил особое внимание Ригу, точнее, его боку с прожженной курткой.

— Живы и почти здоровы… — с расстановкой произнес ректор и гаркнул: — Тогда почему, бездна вас подери, так долго? Где вы шлялись?

— Разрешите доложить маршрут, где мы точно шлялись, на словах или с зарисовкой плана? — по-военному отрапортовал светлый и даже вытянулся во фрунт.

Анар, глядя на этот нарочито военный ответ, выдохнул:

— Я твоему отцу уже вестника отправил, что ты, скорее всего, погиб. Ритуал живых ничего не дал. Среди мертвых душ некроманты вас тоже не нашли. Решили, что вы в бреду или беспамятстве доживаете последние удары колокола.

— Мы хотели пройти через бездну. Она вполне могла заглушить зов жизни, — вздохнул Риг.

— И почему же вы не прошли через нее? — Ректор вперил в светлого взгляд, хотя вроде как я отвечала за дипломатические отношения с тварями бездны.

— Мрак нас не пустил. — Риг был сама лаконичность.

— Не пустил? Чтобы бездна не приняла пожирательницу душ?! — заорал ректор, в первый раз на моей памяти теряя терпение. И только сейчас я поняла: он за нас действительно переживал. За обоих.

Зато Риг был непрошибаем.

— Да. Прохождение через бездну оказалось невозможным. — Сухой казенный язык даже мне по ушам резанул, а уж ректору…

Из приемной донесся шум и голос, в котором слышалась едва сдерживаемая ярость:

— Мне плевать, что ректор сейчас не принимает. Я хочу точно знать, что с моим сыном. А если он мертв — то пусть выдадут его тело.

Секретарь что-то заклекотала, пытаясь возразить, но дверь с шумом распахнулась, и на пороге я увидела его. Черного Ворона. Человека, которого я ненавидела больше всех в этом мире.