На высотку у Донецкого аэропорта мы приехали глубокой ночью. Я — старший группы, со мною Женька Позитивчик, Казак Приступа и Игорь Борода (он же Абдулла, он же Абдулло-Рахмон, он же Игорэлло, он же Коваленко).
Задача: усиление позиции, отражение атак, корректировка артиллерии. У меня и у Позитива — АК с подствольными гранатометами, у Казака и Бороды — СВД. Еще я планшет с собой взял, чтобы арту наводить.
Прибыли на место. Там, на гребне, какая-то пехота кучковалась, наша, из 93-й. Человек 10 их было, и еще 4 правосека.
Укреплений на гребне никаких. Выяснилось, что их, типа, совсем недавно сбили с укрепленных позиций у подножия холма и они драпанули наверх.
Ладно, пытаюсь найти старшего пехоты. Приходит один, не буду позывной называть. Говорю — доложи, мол, обстановку. Он мне: ты старший новой группы? Отпусти нас отсюда!
Я охренел!
— У вас есть свой командир? К нему и обращайтесь!
— Ну, отпусти, пожалей пацанов, мы два дня не спали — не ели, нам холодно! Доложи по рации, что ты принял высоту!
— Ты е…лся?! Как это — «принял высоту»?! Вчетвером? Совсем дупля не отбиваешь?
Короче, ныли они, ныли, звонили своим командирам. Некоторые решили идти пешком — и пошли. Остальные сели ждать транспорт.
Наконец пришли две «бэхи», привезли им на замену 12 человек из нашей 6-й роты. Те попрыгали на броню и умотали.
Вещи свои они побросали все на позициях у подножия. Я потом туда много раз спускался — спальники брал, еще там всякого: холодно же!
Хорошенько зарылись в землю. Как раз потепление было, дождь моросит, грязь непролазная. Ночами, конечно, подмораживало…
Высотка находилась у самого аэропорта: 200 метров до забора. Мы пробыли там около двух суток, но нам хватило. Все это время артиллерия била по высоте с о-о-чень редкими перерывами.
У подножия высоты была посадка. Когда мы уезжали, вместо посадки — развороченная земля да пеньки кое-где торчат…
Ну, а в перерывах между артналетами, за забором скапливалась сепарская пехота и закидывала нас из подствольников.
Забор — весь в дырах и проломах, большой пролом был напротив высотки, сепары туда выскакивали, обстреливали нас — и назад. С такой их тактикой мы еще на метеостанции детально познакомились, там они так же, вдоль забора действовали.
Конечно, мы в долгу не оставались — тоже по ним валили крепко.
Я артиллерию корректировал, наводил минометчиков и «Грады». Пару раз мины за забор к ним очень неплохо легли! А когда со Спартака по нам били, там же я не вижу вспышку выстрела, далеко… Но звук слышу! Так я считал секунды — сколько проходит от выстрела до разрыва, и эти данные передавал арте нашей, Метеору. Вроде помогало…
Мотострелков через сутки поменяли их же ребята, тоже из шестой роты.
А так что сказать о высотке?
Валево постоянное.
В основном, «Грады», мины 120 и 82 миллиметра. Танчик сепарский на взлетку выкатывался несколько раз — бил прямо в бугор. Присел ты, такой, в окопе, танк врежет, грязь волной тебя накроет — сидишь, отплевываешься.
Чайку мы с Женькой заварили (горелки были у нас), только собрались пить, взрыв — и уже грязь в кружке плавает. Выловишь ее, и пьешь, а что делать? Чистый Сталинград…
Панда и Влад привезли группу Вани Лесика с высотки у аэропорта
Кстати, насчет чая: вода в бутылях мерзлая — лед, прям, как на Метео. Но там её хотя бы можно было в комнате частично растопить, у печки. Здесь — ножом в чашку льда наколешь, и кипятишь…
Не спали ни часу. Мокрые насквозь — и одежда и ноги…
Ну, из ПТРК «Фагот» я там стрелять научился, раньше не умел. Все хотел танк прищучить, да только ракеты у нас старые! Три я выпустил — одна только нормально полетела. Не попал…
Днем 7 февраля пришла «бэха», привезла еще пехоту. Мы получили приказ сворачиваться и идти на этой «бэхе» домой. Доехали до Водяного, а там нас на машине встретили Панда и Пельш.