Дома у меня, еще с мирного времени, припасены разные полезные штуки, в которых сейчас нуждается рота снайперов. Их нужно привезти. А еще нужно обязательно проведать Вову Янчука в госпитале, отвезти сумку с его вещами, наладить контакт с врачами и выяснить, в чем Вова нуждается. «На всё про всё» гвардии капитан Кудря дал мне 1,5 суток.
Еду с оружием: пистолет, две обоймы — время военное. В плен нельзя ни при каком раскладе, снайпера смерть принимают лютую. Еще в Черкасском майор Пелюк рассказывал, что в Чечне взятых живыми снайперов за ноги к двум «бэхам» привязывали — и напополам раздергивали…
Забегая вперед, скажу, что, по решению комбрига и капитана Кудри, в отпуска мы всегда ездили с личным оружием, и это было правильно. Идет война, а мы — военнослужащие Действующей армии.
До нацгвардейского блока на границе Днепропетровской и Донецкой областей пацаны подбросили меня на нашей ротной машинке — красной ВАЗ-2101, подаренной волонтерами. Там, на блоке, «беркуты» подсадили в попутку, с которой я добрался до Новомосковска. В Новике прыгнул в автобус и к обеду приехал в Харьков.
Вова был без сознания, в реанимации. Ранение оказалось тяжелейшим: осколок, пройдя через бедро, попал в живот, ударил изнутри в плиту бронежилета, отразился и, уйдя внутрь брюшины, все там перемолотил.
Врачи делали, что возможно. Харьковские волонтеры привозили нужные лекарства. Написал Вовке записку от всех наших, надеясь, что он все же скоро придет в сознание.
Сумку с вещами я занес в кастелянскую, поставил на полку. Под сумками, рюкзаками и вещмешками ровным строем стояли ботинки. Много. Солдатские берцы, в пыли и грязи, некоторые — в крови…
Взял дома 75-патронный «бубен» и два 40-патронных «рожка» от РПК калибра 7,62 мм — на единственный наш ротный автомат с ПБС. Взял 6-кратный оптический прицел с креплением под СВД — давно у меня лежал без дела, бинокль и всякого другого по мелочи.
20 июля рано утром вернулся автобусом в Новомосковск, оттуда на такси — до пограничного нацгвардейского блока. Тут пришлось пару часов подождать оказию: как раз из дому, тоже на такси, возвращались Седой и Ваня Мирошник. Подсел к ним и к 18 часам мы были в Николаевке.
Наши отдыхали — ночью планировался боевой выход. Завтра, 21 июля, бригада штурмует поселок Пески (пригород Донецка) и деревню Нетайлово.
Морячок обхаживал новую машину — МАЗ-самосвал, на котором нам теперь предстояло воевать. В кузов накидали матрасов, сухпаев, бутылок с водой, загрузили гранатометы и открытые цинки с патронами.
За два дня, что меня не было, пацаны разведали точку на подступах к Нетайлово. В силу географического положения и особенностей архитектуры оттуда очень хороший обзор окрестностей.
Это была разграбленная и брошенная сепарами усадьба народного депутата от Партии регионов (а ныне — от «Батькивщины»), некоего гражданина Кия.
Наши лейтенанты — Ваня и Лёша, а с ними Медведь, Ромашка, Валера Собчишин и Седой выдвигались пешим ночным маршем под Пески. Задача: скрытно занять позиции на высотке у въезда в Пески, корректировать огонь артиллерии, в случае необходимости — прикрыть огнем наступающую пехоту.
Паша Калеников, Виталик Додон, я, Морячок, Ваня Мирошник и Рустам выходили на поместье Кия. Задача: в течение ночи вести скрытное наблюдение за окрестностями. Утром встретить и вывести на рубеж атаки штурмовую группу, что пойдет брать Нетайлово.