Завтракаю куском хлеба и абрикосовым вареньем, прихлебывая его прямо из банки.
В полдень нас сменяют. Мы едем обустраиваться.
Звоню Попелю.
— Андрюха, сейчас за тобой приедем!
— А я уже к Черкасскому подъезжаю!
— Какого хрена?!
— Так я здесь, в Николаевке, в штаб зашел, а мне сказали типа, нафиг ты приехал, езжай обратно, приказа на тебя нет. Ну, я танкистам воду раздал и поехал…
— Кто это тебе сказал такую чушь?! Чепуха какая, мы бы тебя забрали, а приказ задним числом бы сделали!
— Ладно, в следующий раз приеду — останусь!
Но следующего раза не было. В конце месяца Андрей вместе с Ольховским и другими нашими ребятами вышел воевать под Иловайск. Судьба не позволила ему остаться с нами…
Я часто вспоминал эту глупую ситуацию, этот наш телефонный разговор. Вспоминал, когда Андрей пропал без вести. Когда его опознали. Когда я его хоронил…
Разбиваю палатку под яблоней, рядом — палатка Коса и Ромашки. Они сразу же принимаются рыть щель, убежище от артобстрела. В результате получается блиндажик с перекрытиями из набитых землей ящиков от «карандашей» — выстрелов к «градам», обложенный мешками с землей.
Лагерь сепары пока не обстреливали, но по полю, в километре от него, уже «клали» — пытаются нащупать позиции нашей артиллерии…
На позиции
Эти «карандашные» ящики — очень удобная штука: длинные и узкие, можно использовать как скамейки в кузове, строить из них стены и крыши времянок.
Впоследствии, не буду говорить, у какого села, на нашем ДПУ, я видел целый маленький городок, выстроеный из снарядных ящиков. Ребята построили домики, накрыли их пленкой от дождя и снега, вывели буржуйки и живут-поживают. Правда, за все время, что я был на фронте, ДПУ обстреляли только раз — и слава Богу!
Пока Кос и Ромашка роют землю — их все поддерживают морально, однако никто не помогает. Но когда блиндажик готов, все стаскивают туда минералку — охлаждать. То один, то другой из нас нет-нет да и юркнет в блиндаж — спрятаться от дневной жары, передохнуть. В палатках днем — пекло…
Дальше, за садами — дачные домики, но мы их пока не занимаем, там только медики и штабные. Вокруг Тоненького несколько небольших ставков, а в двухстах метрах от нас — родник. С Николаевкой, конечно, не сравнить: своя вода — это очень важно.
Медведь немедленно вспоминает, что он не только шахтер, но и рыбак, и отправляется удить рыбу.
Мы ездим купаться в соседнее село Орловку, на самый крупный ставок.
В Песках, в разбитом артиллерией кафе, забираем большой пластиковый бак для питьевой воды. Приспосабливаем его для душевой, получается здорово!