Девять часов сопровождали финансистов. Мы с Рустамом — с ними в кунге, комвзвода разведки Костя Попов и двое разведчиков — в легковушке. Сначала поехали в Пески. Там по нам начали крепко гатить из минометов. Переместили «фиников» под защиту стен, в гараж. Бедная Оля, вздрагивая при каждом разрыве, мужественно продолжала выдавать страждущим денежку.

Оттуда поехали в Донецкий аэропорт. На этажах старого терминала развешены забавные рукописные картинки с советами по тактике — как вести себя при обстреле, как стрелять из разных видов оружия и т. п.

Пока «финики» выдавали деньги, мы с Костей Поповым пошли к Редуту.

Командир обороны, полковник Трепак (позывной «Редут») оказался очень интересным собеседником. Большой знаток минно-взрывного дела, приказал своему бойцу, спецназеру из 3-го полка, принести тротиловые шашки и электродетонаторы. Угощая нас кофе с печеньем, рассказывал много интересного о тактике применения мин.

…Мы с Костей сняли с двух тягачей, что самолеты таскают, новенькие рации Motorola. Поставим на машины, попробуем увязать их с нашими радейками.

Встретил в аэропорту Дикого Прапора. Тот квартирует на позиции, именуемой «Холмы». Скатались к нему в гости, подарил нам для роты радейку Motorola MT912M.

После Холмов съездили на позицию «Енот». Почему «Енот» — никто в аэропорту особо не помнит, так досталось в наследство от 72-й бригады, которую наши тут сменили 3 августа. А вообще это здание таможенного терминала.

На «Еноте» проведал наших Игоря и Игоря. Чувствуют себя неплохо, на компьютерах аэропортовских игрушки установлены, жить можно. Сепары пока беспокоят не сильно.

Игорь Коваленко повел меня на склад дьюти-фри, где на полу лежали кучами рубашки разных известных брендов. Складские ворота, на уровне груди, были заминированы растяжкой с гранатой Ф-1. К сохранности имущества пацаны тут относятся серьезно.

Игорь насовал мне несколько рубашек, просил, чтобы отдал Ротному. Но я раздал их танкистам, когда «финики» выдавали деньги на следующей позиции. Ротный таких приколов не любит, да и мне нафиг не надо.

Это был крайний спокойный день в Донецком аэропорту. Все лето он считался относительно тихим, почти курортным местом, источником халявного дьютифришного алкоголя и прочих ништяков. За те несколько часов, что мы с «финиками» там пробыли, сепары навалили пару мин 120-к, наши несколько раз ответили — вот и вся активность.

Но уже на следующий день начался звездорез. Он становился все более лютым день ото дня. Героическая оборона Донецкого аэропорта вошла в историю как пример стойкости украинских солдат. Теперь это наша Брестская крепость.

Я горжусь тем, что мне и моим товарищам по роте довелось с оружием в руках защищать эту твердыню…

У въезда в Пески, на позиции танкистов, наблюдал грустную картину. Командир танка, сержант-срочник, получал зарплату, гривен 165, кажется. Его подчиненные, мехвод и наводчик — сорокалетние мобилизованные, получали каждый по 5500. Вот такая хрень…

Последних срочников бригады убрали с войны только осенью. Это были танкисты. Толкового сержанта свежей деснянской выучки заменить сложно. Их изо всех сил старались убедить заключить контракт.

После танчиков мы поехали в Карловку, где наши стояли на блоках.

Карловка. Проклятое место.

Первый неудачный бой снайперской роты.

Убитый Вася Ярославцев. Смертельно раненный Вова Янчук…

Совместная атака 93-й мехбригады, правосеков и «Донбасса» в тот день успеха не имела. Взял Карловку позже 3-й полк спецназа и наш Женька, прикомандированный к спецназерам вместе со своим ПТРС.

…Мы с Кузнечиком — разведчиком из 2-го батальона, стоим перед церковью.

Во время того, июльского боя, прошла информация, что именно с нее бьют сепарские снайпера.

По церкви лупили из всех стволов.

Выщербленные осколками стены. Огромная воронка от 152 мм. Купола всех трех башенок — в решето.

Стучим в двери. Никого. Стучим сильнее. Из подвала выходит служитель.

— С этой церкви по нашим войскам во время штурма десятого июля велся огонь. Я снайпер, хочу осмотреть позицию. Открывайте!

— Батюшки нет, уехал…

— Найдите ключи!

— У меня нет…

— Я потерял на этой е…ой Карловке двух человек! Один из них убит снайпером! Я взорву дверь к чертовой матери! Открывай!

…Центральная башня — единое целое с залом, пола у нее нет. Отсюда не стреляли.

На клиросе — люк на чердак.

Кузнечик — одну ногу на перила, вторую мне на плечо, подтянулся, исчез в проеме.

— Гильзы, следы в пыли — смотри всё внимательно!

…Кузнечик спрыгивает на пол. Весь в черной паутине.

— Обе башенки — декоративные, Сань. Стоят на бетонных опорах, входа не имеют. Из них нельзя стрелять…

Уходя, я в последний раз взглянул на расстрелянную церковь, с которой по нам не стреляли.

Трижды перекрестился.

Время любить и время ненавидеть. Время войне и время миру…