…Из тыла кажется, что самая большая проблема на фронте — это то, что на войне тебя могут «прикастрюлить», сиречь — убить. Большая ошибка думать так!
На самом деле (по крайней мере, в боевых подразделениях) на это особо никто не заморачивается. Вечной жизни никому не обещали, всем когда-нибудь доведется «шагнуть с тропы в пустошь». Так что грустная эта возможность воспринимается просто как весьма нежелательная, но вполне вероятная особенность здешней жизни.
Но! Крайне не хотелось бы лечь «дуриком» — по ошибке или из-за чужого разгильдяйства. Конечно, выбирать не дано, но не хотелось бы.
А потому главные проблемы на фронте — это связь (она, традиционно, хреновая) и несогласованность действий (она, традиционно, отличная). Ну, а «человеческий фактор» (традиционно дестабилизирующий) — всегда тут как тут.
Прошлой ночью был в разведывательном выходе с разведвзводом 4-й БТГР. Штатный снайпер разведчиков вроде был в отпуске, и они запросили из роты. Кроме того, им нужен был тепловизор и тот, кто умеет с ним работать.
Сходили штатно. Все подступы к Невельскому прошел, глаз от теплака почти не отрывая.
Но все в общем нормально. Только из-за пары придурков и нашей штабной суперсекретности реально могли все остыть уже.
…У разведки 4-го батальона прикольные традиции: их командир, Капкан, перед выходом построил, прочел «Отче наш», помолились — поехали. Мне в напарники определили шустрого паренька с позывным «Мухобой».
Задача: поиск ДРГ, по неподтвержденным сведениям, прошедшей в наш тыл в районе Невельского.
При выходе на одну из точек встретили по дороге двух правосеков, Шахтера и Дальнобоя, стоящих в секрете.
Вообще-то правосеки нормально работают, не скажу дурного. Они дрались рядом с нами под Нетайлово, шли на штурм и зачистку Песок и Авдеевки, и под Карловкой вместе с нашими воевали достойно.
Но эти, Шахтер и Дальнобой, были какие-то на всю голову не такие. И через две минуты после встречи обстреляли машину, шедшую на высокой скорости и не остановившуюся по их «требованию». Какого хрена им приспичило вообще эту машину проверять — непонятно, в их функции это не входило.
Представьте себе: ночь. Поле. Ни блока, ни КПП. В свете фар вдруг замечаешь на обочине БМП, а на другой стороне дороги — двоих людей в разномастной форме, без фонариков, но с оружием, которые машут тебе руками, требуя остановки! При том ты знаешь, что в паре километров впереди по дороге опорный пункт, где стоит батальон «Днепр-1».
Конечно, ты не остановишься, и правильно! И не должен останавливаться!
Короче, высказали мы правосекам пару ласковых, и поехали дальше, выдвигаться к точке.
…А в той машине, как потом выяснилось, ехали двое днепровцев. И одна из пуль, пробивших заднее стекло, ушла в лобовое совсем рядом с головой водителя.
Конечно, прилетев на свой блок, эти двое ребят эмоционально рассказали, что видели на обочине нашу «бэху» без флага, с которой их обстреляли.
«Днепр-1» напрягся, но поступил по всем правилам: их старший связался с аэропортом, там ответили что их «бэхи» все на месте. Затем он вышел на наш штаб, и наши (из соображений секретности, а может, человек был не в курсе) — тоже не подтвердили.
«Днепр-1» напрягся уже конкретно.
И тут, часов через несколько, мы, такие все из себя красивые, на броне по-походному, возвращаемся на базу и, по пути, выкатываемся на этот блок.
Я не знаю, как им удалось удержаться и не выстрелить.
Четыре взведенных РПГ, костер бы знатный получился.
Честно скажу: я, на их месте, стрелял бы. Скорее всего, стрелял бы.
…Месяца полтора назад мы сидели на кузове у кромки пшеничного поля. Вдруг из-за дальней посадки послышался нарастающий рев дизелей, на поле выкатились две «бэхи» без флагов и на высокой скорости пошли на нас.
Мы ссыпались с машины, трое, на ходу расчековывая «мухи», ломанулись в посадку, я и Медведь залегли за колесом. Он с ПКМ, я с винтовкой, у обоих — бронебойно-зажигательные.
— Давай вместе?
— Давай…
Палец замер на спусковом крючке, уже почти выбрав свободный ход, когда кто-то из наших заорал: «Свои!», увидев флаг на сломанной антенне…
…Ну, а сегодня все тоже кончилось благополучно: днепровцы покричали на нас, мы порычали на них, потом разобрались, потом, очень вовремя, приехали эти два правосека, попали под раздачу…
Нормально. Живы — и живы. Задача выполнена. Не зря сходили, короче.
…Взбираясь на броню, я сказал днепровцам:
— Нервная у вас, братанки, работа! Работа нервная, но нервы — крепкие…
* * *
…На базу мы вернулись под утро, часа в четыре. Я пошел отсыпаться. Днем разведчики 4-го батальона получили задание сопроводить колонну танков 17-й бригады. Часть их нужно было завести в Пески, часть — в аэропорт.
На дороге между Нетайловым и Первомайским попали в засаду. Один разведчик, ходивший с нами ночью, погиб. Капкан и Мухобой были тяжело ранены. Сгорел танк…
В аэропорту сегодня был жесткий звездорез. Кирилл «Доцент» Недря, заместитель командира мотострелковой роты, переживший в аэропорту этот день, потом писал об этом. Впервые за всю войну в бою поучаствовал гарнизон диспетчерской вышки: её обстреляли из тяжелого оружия — навалили из «рапиры», и еще из ЗУшки добавили.
В результате тяжелого боя наши мотострелки отошли с «Енота»…