Утром мы с Витей-спецназером прошлись по лагерю, осмотрели повреждения. Несколько домиков частично разрушены. Три машины с боеприпасами, пришедшие вчера из Черкасского, сгорели полностью. В расположение к разведке залетел осколок с руку величиной, но никого, к счастью, не задел.
Разрушения в с. Тоненькое
Разрушения в с. Тоненькое
Перетащил свои шмотки в наш «прокурорский» домик, на второй этаж. В доме Новосельцева не протолкнешься.
Хоть и нету в «прокурорском» подвала, и на втором этаже крыша — не защита, а на улице уже тоже не поспишь: осадки, местами «Град»…
В районе одиннадцати часов я, Паша, Валера и Морячок выдвинулись в Пески на позицию Вани Начовного, «Гнома», сопроводили туда бензовоз. У Гнома встретили мотолыгу из аэропорта, привели в базовый лагерь.
По базовому продолжает постреливать сепарская арта, хоть и не так интенсивно, как ночью.
В лагере я перегрузил с мотолыги в грузовик десять полиэтиленовых пакетов с обгорелыми останками. Взводный из 79-й десантной бригады, девять его бойцов и Сережа Колодий — командир нашей 5-й мотострелковой роты. 28 сентября они погибли в аэропорту.
Сергей сгорел в БМП, а десантники в БТР. Сепарский «семидесятидвоечный» танк, убивший десантников, сжег потом Адам — майор Межевикин…
Сергей был самый тяжелый — килограмм двадцать. Пакет его подписан. Это Кирилл «Доцент» Недря, его заместитель, надписал, когда паковал останки в терминале.
Остальные пацаны весили килограмм по 5–7.
Сгоревший человек на ощупь твердый и какой-то острый…
Везем тела наших товарищей в тыл. В морг.
…Тыловой город Красноармейск. Папа играет с сыном в футбол. Мальчик лет пяти на воротах, папа аккуратно бьет по мячу. Мы отъезжаем от морга горбольницы…
На пути назад, проезжая Новоселовку, увидели, как впереди, по Орловке и Тоненькому, ложатся сепарские «Грады».
— Раз нащупали, теперь по лагерю будут бить постоянно… — сказал Пашка.