Утром Ротный, Кос и я выехали на УАЗике встречать танковую колонну 1-й гвардейской танковой бригады.
Выехали на точку рандеву, стоим. Из-за поворота показались четыре «булата». Ну, думаем, они нас видят, поймут, что надо ехать вслед. Разворачиваемся, едем назад.
Едем-едем, а танков нет! Не поехали за нами.
Ну, понятно: только прибыли на фронт, сильно напряженные, а тут УАЗик какой-то левый… А вдруг сепары?!
Разворачиваемся, двигаем к танкам. Они уже по другой дороге пытаются проехать, два далеко впереди пылят, два на малом ходу за поворот уходят.
Догоняем мы два отставших, из окон флажком желто-синим машем. Ну, остановили. Ротный к ним, объясняться, но надо ж передние два как-то останавливать! А они уже метров на триста вперед ушли!
Орем: «Стой! Стой!», руками машем — без толку. Дал я короткую очередь в воздух из пулемета. Тут уже Кудря бежит, орет:
— Не стрелять! Они ж затянутые! Щас как въ…т из пушки по нам!
Ну, к счастью, не въ…ли: за ревом двигателей не услышали они мой РПК.
Догнали их на УАЗике, остановили, вернули, разобрались…
После обеда приказ: выходим на ферму под Невельское, куда пацаны наши ночью в разведку ходили. Туда, на основании добытых ими разведданных, завели РТГР 30-й бригады. Надо к ним связистов сопроводить и оградить от сепарских поползновений. Связисты штабные, из Очеретино, дороги не знают.
На манеже все те же: Ротный, я, Кос и УАЗик.
Прибыли на ферму. По ней с утра гатят минометы — у «тридцаточников» уже два 300-х.
15-й блокпост
Пока связисты разбирались с рациями, разведка 30-ки на «бэхе» пошла простреливать посадку.
Начали опять бить 120-миллиметровые минометы. Мы укрылись в здании фермы.
Вернулась «бэха». Разведчики сгрузили с брони бледного до желтизны командира разведвзвода с двумя пулями в плече. Его под руки повели на перевязку.
Минометный обстрел возобновился.
…Когда сепар перестал кидать мины, мы вылезли из заброшенного коровника и пошли смотреть наш УАЗ. Стодвадцатка легла близко, шагах в тридцати, но сноп осколков ушел в сторону, не задев машину.
В УАЗе сидела собака. Местная.
Когда началось валево, она вскочила в приоткрытую дверь.
В глазах ее была мольба и надежда.
Надежда на нас.
Глаза ее вопили: — Пожалуйста, Добрые Люди, неприятно пахнущие дымом и ружейным маслом, пожалуйста, заберите меня, здесь страшно, здесь грохочет и свистит Ужас, увезите меня, я должна быть в другом месте!
…Леша вытащил ее из машины за загривок.
Она сделала круг, заскочила через заднюю ляду, забилась между сиденьями.
Ее вытащили.
Она запрыгнула через водительскую дверь.
Вытащили.
Она не рычала, лишь тихонько скулила, и продолжала прорываться в УАЗик.
…Сложив задние сиденья, мы погрузили раненого лейтенанта. Ротный повезет его в Красноармейск.
Машина ушла.
Мне и Косте предстояло выбираться своим ходом…