1

Филисити МакКаст

Мне всё еще не верилось, что меня зачислили! Разве может быть всё так легко? Я не показала ни документов, ни своих знаний, ни умений. Последних, кстати говоря, и не было.

Только сейчас я задумалась над тем, что бы было, если бы меня не взяли так легко. Куда бы я пошла? Решив отбросить неприятные мысли, я сжала кулаки и подошла к женщине, сидящей за стойкой, обнесенной стенами из пластика. Она тоже была ороситкой, поэтому у неё были светло-голубые глаза с вытянутым черным зрачком.

— Извините, меня направили к вам.

— Мне уже сообщили, — ответила женщина, продолжив заполнять документы на компьютере.

Я постучала пальцами по стойке, ожидая реакцию секретаря, но её не последовало. Оглянувшись по сторонам, я решила вежливостью сгладить дурное настроение ороситки:

— А вы с какой планеты?

— Ортиана, но я родилась на спутнике, — моментально ответила женщина, подняв взгляд на меня. — Давай свои документы. Я тебе сейчас выпишу пропуск в общежитие. К сожалению, раньше у нас было и женское, но потом девушки совсем перестали поступать в летное училище, и второе общежитие сделали тоже мужским. Я договорюсь с комендантом, чтобы он выделил тебе отдельную комнату на первом этаже рядом с ним. Если кто станет обижать, то жалуйся ему или декану, они быстро приструнят парней. Не тушуйся и не разменивайся на их пустые комплименты, поняла?

— Поняла, — кивнула я и подала секретарю документы.

— Молодец, — ответила она и быстро вбила все необходимые сведения в компьютер, после чего протянула мне пластиковую карточку. — Это твой пропуск. Сейчас скинешь вещи в комнате, а потом пойдешь в медотсек, там пройдешь медицинский осмотр. Хоть в документах и не записано никаких отклонений, но всё же провериться необходимо. Расписание тебе пришлют на коммуникатор, для этого тебе следует оставить свой идентификационный номер.

— У меня нет коммуникатора, — смущенно пробормотала я, и секретарь, скрыв удивление, пожала плечами.

— Если нет, то завтра подойдешь сюда и возьмешь у меня расписание. Также советую тебе в ближайшее время пройтись по корпусам и посмотреть расположение аудиторий, а то в первый учебный день можешь опоздать. Занятия начинаются через две недели. По всем вопросам заселения обращайся к коменданту, если будут нужны какие-то справки или возникнут организационные вопросы, можешь идти ко мне. Ректор попросил меня лично приглядывать за тобой.

— Я благодарна вам за заботу, — искренне улыбнулась я, и женщина кивнула, вернув мне документы.

— Можешь идти. Общежития находятся в центре «коробки» из корпусов.

От радости я не знала, куда себя деть. Под удивленные взгляды абитуриентов я вылетела из главного корпуса и помчалась во внутренний двор, размышляя о причудливости удачи.

Нужное здание я нашла быстро, к тому же на лестнице меня встретил комендант. Казалось, новость о моем поступлении облетела в считанные секунды все училище, иначе откуда эта странная усмешка на его лице?

Комендант оказался крепким роасаном с мощным хвостом, нетерпеливо постукивающим по бетону. Мужчина осмотрел меня с ног до головы и приподнял бровь. Видимо, он ожидал увидеть натренированную и закалённую женщину, раз смогла пройти отбор в приемной комиссии, а вместо этого ему досталась я.

— Ороситка-фаэрт, интересное смешение и весьма привлекательное. Кажется, мне придется потрудиться, отгоняя от такой малышки многочисленных поклонников, — пробасил роасан, и я смущенно улыбнулась. — Зовут как?

— Филисити... — представилась я, запнувшись на фамилии, — МакКаст. Я только поступила.

— Наслышан уже, но ожидал увидеть кого-то более зрелого. Что ж, будем иметь дело с тем, что есть. Меня зовут Ортан-онг Сокорити, обращаться можешь господин фейссор3, а можешь и по имени, как и многие здесь. Пойдем, провожу до комнаты и покажу, какие капканы нужно обходить.

— Капканы? — переспросила я, когда мы поднимались по ступенькам.

— Да, — с кривой усмешкой отозвался Ортан-онг. — Капканы, которые я наставлю на пути в твою комнату. Или ты думала, что жить в мужском общежитии будет легко?

— Вы шутите, да? — догадалась я.

Общение с Максом не прошло даром, так что теперь я менее восприимчива к подколкам.

— Молодец, хоть шутки понимаешь! Здесь придется привыкнуть даже к пошлому и черному юмору.

— Я справлюсь, — уверила я собеседника, пока мы пересекали холл.

— Мне нравится твоя целеустремленность. Сюда.

Мы остановились возле закрытой металлической двери. Ортан-онг приложил универсальный пропуск к панели, и дверь открылась, после чего мужчина отошел в сторону, пропуская меня.

— Я уже внес твоё имя в базу, поэтому в следующий раз сможешь открывать дверь с помощью своей студенческой карточки.

— Спасибо, — поблагодарила я и прошла внутрь.

Оглядевшись по сторонам, я пришла к выводу, что жить здесь вполне можно. Конечно, не сравнится с квартирой Макса, но лучше, чем было дома. Неуютно, правда, но уют создают жильцы. Мебели было немного: две кровати, столько же тумбочек и стульев, один письменный стол, являющийся плавным продолжением подоконника, и встроенный в стену шкаф.

— Вижу, ты удовлетворена увиденным, — заметил комендант, — тогда располагайся. Позже я отведу тебя в медотсек. Сегодня все равно только второй день поступлений, поэтому работы не так много.

— Благодарю вас. Вы так добры ко мне, — улыбнулась я.

— М-да, этот год обещает быть интересным, — задумчиво проговорил фейссор. — Сколько времени тебе понадобится на разбор вещей?

— У меня только один рюкзак, и он может подождать. Поэтому я готова хоть сейчас идти на осмотр.

— Тогда вперед, — ответил роасан и развернулся, выйдя в коридор.

Мы отправились в медицинский корпус через стадион. Сегодня вокруг него бегали немногочисленные студенты, которые удивленно оглядывались при виде меня. Учеба еще не началась, а на меня уже обратили внимание. Тяжело мне придется.

В светлом здании медотсека, выполненном по последнему слову техники, меня встретила радостная медсестра. Окинув меня изумленным взглядом, она подмигнула.

— Как же я рада женской компании! Будет с кем посплетничать!

— Вам, девушкам, лишь бы пообсуждать кого-нибудь, — рассмеялся роасан.

— Разумеется! — улыбнулась медсестра. — Я работаю в мужском коллективе, а мне даже не с кем обсудить потрясающие накачанные торсы, которые я вижу каждые утро и вечер на стадионе. А так мы вместе с новенькой студенткой хотя бы сможем составить список самых привлекательных мужских тел.

— Не забудьте вывесить его на главной странице сайта, мне тоже будет интересно, — рассмеялся доктор, вошедший в приемную.

Высокий и крепкий представитель системы Ящеррия, отличающийся чешуйчатыми наростами, покрывающими выступающие участки тела, насмешливо смотрел на меня. Глаза у него были желтые с вытянутыми зрачками, а пальцы заканчивались острыми когтями. Опасный тип. Радует то, что он врачебную клятву давал и вроде как жизнь гуманоида для него превыше всего.

— Мое имя доктор Щанг. Вы новая студентка? — обратился он ко мне.

— Филисити МакКаст, — кивнув, подтвердила я.

— Раздевайтесь по пояс и проходите в камеру рентгена, Филисити. Надеюсь, вы не относитесь к слишком стеснительным девушкам? В любом случае, я врач и должен провести полный осмотр, — предупредил ящерр, и я покраснела с ног до головы. Щанг негромко рассмеялся. — Нет, вы неправильно поняли: я не гинеколог. Я лишь проведу общий осмотр тела и сделаю снимки.

После его слов я облегченно выдохнула и улыбнулась, проходя в лабораторию вслед за доктором.

После окончания осмотра и сдачи анализов я чувствовала себя неуютно, и мне хотелось лишь одного — в душ. Вернувшись в комнату, я обнаружила проблему в виде отсутствия ванной комнаты. Поэтому я поспешила к коменданту со своей первой серьезной просьбой.

Фейссор отреагировал на проблему спокойно.

— Мы не приучаем курсантов военного отделения к роскоши, они должны познать ограничения уже сейчас, поэтому душ на каждом этаже общий. Можешь не переживать. Скажу всем ребятам, чтобы они не занимали душ и туалет на первом этаже. Пусть пользуются кабинами со второго по пятый этаж.

— А вдруг кто-то забудет? — обеспокоенно спросила я, заламывая от волнения пальцы.

— В любом случае, там есть биометрический замок, так что без твоего ведома в кабину никто не войдет.

— Тогда я должна быть спокойна, — неуверенно сказала я.

— Пойдем, сразу выдам тебе постельное белье и полотенца. Свою форму можешь забрать завтра у завхоза. Я тебе расскажу, где это.

Взяв все необходимые вещи у коменданта, я поспешила к себе в комнату. Здесь я вывалила на кровать содержимое рюкзака и взяла сменное белье, чтобы отправиться в душ. И тут мой взгляд зацепился за небольшой белый овальный предмет, который при ближнем рассмотрении оказался коммуникатором.

Откуда он здесь оказался? У меня было только одно предположение. Макс. Он успел подложить мне коммуникатор.

Дотронувшись рукой до электронного устройства, я увидела небольшую панель с сенсором. Проведя двумя пальцами по экрану, я открыла внешнюю голограмму, которая высветилась над коммуникатором. И тут же мне пришло сообщение:

"Будут проблемы, звони по этому идентификационному номеру. Я не привык бросать тех, за кого несу ответственность".

Мне хотелось его поблагодарить, но отчего-то я подумала, что все слова благодарности будут лишними и неуместными, поэтому написала лишь два слова:

"Я поступила!"

Продолжая держать в руках коммуникатор, я с замиранием сердца ждала ответа. Прошла минута, затем вторая, но ответа так и не последовало. Зато через панель управления комнаты раздался голос коменданта:

— Филисити, я войду?

Разочарованно отложив в сторону коммуникатор, я подошла к двери и разблокировала замок. Дверь отъехала в сторону, и через порог переступил фейссор.

— Идем, провожу тебя. Я проверил, душ свободен.

Еще раз посмотрев на экран коммуникатора, я схватила вещи и поспешила вслед за роасаном в душевую в конце коридора. Слегка поклонившись, Ортан-онг оставил меня одну.

Душевая была просторной, с кафельным белым полом и такого же цвета стенами, кабинки были сделаны из замутненного стеклопластика, на каждой из которых был биометрический замок. Пройдя к крайней кабинке, я забралась внутрь. Здесь были предусмотрены вешалка для вещей, полки и вмонтированные в стену краны с бальзамом для волос, шампунем и жидким мылом.

Раздевшись и набрав на панели нужную температуру, я встала под теплые струи воды, наслаждаясь их легкими ударами о кожу. Гидромассаж прекрасно снимал напряжение тела. Дотянувшись до крана, я вылила себе на руку шампунь и промыла волосы.

Только я закончила с водными процедурами и выключила воду, как услышала щелчок входной двери. Неужели комендант кого-то не успел предупредить? Вот бездна!

Я быстро вытерлась полотенцем и оделась. Аккуратно открыв дверь, выбралась из кабины и наткнулась взглядом на голую спину совершенно незнакомого мне фаэрта. Вскрикнув, я закрыла глаза ладошкой, оставив просвет между пальцами.

Незнакомец обернулся и от неожиданности споткнулся о лавку. Я поспешила к нему, несмотря на жуткое смущение от увиденной картины. Но пол был кафельный и мокрый, поэтому я поскользнулась, заваливаясь назад, и в итоге незнакомец упал на меня.

— Оу! — воскликнули мы вместе и встретились глазами.

На моих щеках вспыхнул румянец, и я заерзала, пытаясь выбраться из-под мужского тела. Фаэрт же, находя веселье в данной ситуации, рассмеялся и поднялся на ноги, протянув мне руку. Старательно отводя взгляд с причинного места, я поднялась и принялась собирать разбросанные вещи, включая нижнее белье.

— Девушка, ну что же вы так смущаетесь? Не насиловать же я вас сюда пришел, — рассмеялся парень, даже не думая одеваться, лишь прикрыл ладонями гениталии.

— Кто вас знает, — пробормотала я и направилась к выходу, но тут проход преградил комендант.

Фейссор окинул нас оценивающими взглядами. Поняв, что произошло, он сдвинул брови и обратился к фаэрту:

— Курсант, потрудитесь объяснить, где вы были двадцать минут назад, когда я обходил все комнаты?!

— Прошу меня простить, господин фейссор, — отозвался незнакомец, — но я решил принять душ сразу после приезда из города, не заходя в комнату. Откуда же я знал, что здесь меня ждет такой подарок?!

— Я не подарок! — воскликнула я, нахмурившись.

И чего, спрашивается, эти парни совершенно друг друга не стесняются и раздеваются в общей душевой, не заходя в кабинки?

— Быстро в душ! — громко скомандовал комендант, и я с перепугу чуть не вошла в кабинку, остановленная зычным голосом: — Да не вы, Филисити, а Эштон!

Все еще смеющийся курсант зашел в кабинку, а я прошмыгнула мимо коменданта в коридор. Таких утренних приключений мне хватило! Влетев в комнату, я пыталась успокоить сердцебиение и теперь признаться самой себе, что увиденная в душевой картина мне понравилась. Красивый торс с кубиками пресса и то, что ниже... нет, нельзя об этом думать!

 

2

Позже я вновь отправилась в душевую, чтобы положить вещи во встроенную в стену стиральную машину. Вернувшись в комнату, я прошла к кровати и взяла в руки коммуникатор. Ответа так и не было, поэтому, набравшись смелости, я решила позвонить ему сама по голосвязи. Один гудок, два, три. Я уже потеряла надежду, когда вызов приняли.

— Поздравляю, курсантка! — раздался голос Макса.

— Спасибо! — улыбнулась я в ответ, пытаясь сдержать безумную радость при виде Макса.

Он сидел в кресле и с полуулыбкой смотрел на меня. За его спиной стоял книжный шкаф, который я не заметила у него в доме. Может, он у родителей? Хотел ведь туда полететь сегодня!

— Ну, рассказывай, как тебе удалось поступить, — нарушил Макс неловкую паузу.

— Да там нечего особенно рассказывать, — пожала плечами я и заинтересованно спросила: — Лучше скажи, как тебе удалось подкинуть мне коммуникатор? Ты же знал, что я отказалась бы от такого подарка.

— Вот именно поэтому ты не должна на меня злиться. И всё-таки, почему ты отказываешься говорить о своем поступлении?

— Потому что все было очень странно, и у меня есть одно предположение, — лукаво начала я. — Мне кажется, что ты проплатил мое обучение. Сначала я отмела эту идею, но, увидев в сумке коммуникатор, вновь уверилась в первой версии. Может, моя удача — это спланированные тобой действия?

— Нет. — Макс отрицательно покачал головой. — Я не имею никакого отношения к твоему поступлению. На самом деле, я последний, кто стал бы тебе помогать учиться на мужском факультете. К чему мне конкуренты? Собственно, с чего ты решила, что тебе кто-то помогал? Ты ведь была так уверена в своих силах.

— Дело в одной странности, — призналась я, проигнорировал слова Макса о конкурентах. Разве кто-то может составить ему даже слабую конкуренцию? — Меня приняли, стоило мне переступить порог, будто мое зачисление было делом решенным.

— Если бы я купил коммерческое место, то преподаватели хотя бы создали видимость комиссии, — задумчиво проговорил он, — но твое зачисление еще одна необъяснимая строка в твоей биографии.

— О чем ты?

— Да так, неважно. — Макс поморщился и постарался улыбнуться. — Когда мы будем праздновать твое зачисление?

— Смотрю, на отрицательный ответ ты совсем не рассчитываешь!

Я переместилась на кровать и легла на живот, скрестив ноги.

— Ты ведь не сможешь мне отказать, — подмигнул Макс, совсем не подозревая, что в это мгновение моё сердце остановилось, чтобы потом застучать с удвоенным ритмом.

Мне стало действительно страшно. Что будет, когда он наиграется с простой деревенской девушкой? Как тогда я переживу его безразличие?

— Макс, — обратилась я к собеседнику полушепотом, — я уже говорила тебе, чтобы ты не играл со мной.

Улыбка слетела с лица фаэрта. Он прекрасно понял мои слова. Но как же мне самой было больно их произносить, словно я рушила мост, соединяющий нас.

— Прости, я не подумал. Просто общение с тобой доставляет непередаваемое удовольствие, словно глоток родниковой воды для жителя болотистой местности, — тихо ответил он.

Мы замолчали. Наверное, именно в эту секунду каждый понял, что так продолжаться больше не может. Если мы и дальше будем общаться, то мой долг перед ним будет расти, а он уже и так чувствует себя ответственным. Нет, я достаточно взрослая, чтобы не продолжать дальше использовать эту доброту.

— Спасибо за все, Макс, — ответила я и, сделав над собой усилие, нажала на "отбой".

На глаза готовы были навернуться слезы, но я понимала, что Макс из другого мира. Фаэрты высоко ценят чистоту крови, если уж я своим родителям оказалась ненужной, то что говорить о едва знакомом мужчине? У нас нет будущего.

Стоит радоваться тому, что есть. Например, новенькому коммуникатору, как бы меркантильно это ни звучало. Теперь я смогу позвонить родителям, а также больше узнать об окружающем мире. И расписание смогу получить онлайн.

Отыскав в раскиданных на другой кровати вещах пластиковую карточку с координатами Рассветного управления, я набрала их на коммуникаторе и совершила вызов. Ответили не сразу, минут десять шло соединение, сначала с Ороситской системой, потом с Орео, и уже только тогда с Рассветным. Наконец, на другом конце ответили.

— Извините, вы не могли бы завтра соединить меня с зависимыми Милой и Оруэном? Сектор двадцать пять.

У зависимых не было фамилий.

— Звездное время двадцать ноль пять. Соединение будет установлено в указанное время, совершите вызов на пятнадцать минут раньше в связи с переадресацией.

— Благодарю, — ответила я и сбросила вызов, зажимая в руки коммуникатор.

Уже завтра я смогу обрадовать своих родителей! Уже завтра! На глаза навернулись слезы, но я должна быть сильной ради тех, кто поставил под угрозу свою жизнь ради моего свободного статуса.

Следующий день прошел в предвкушении разговора. Я зашла за расписанием и оставила секретарю свой идентификационный номер.

Еще в списке дел значилось посещение завхоза, чтобы получить новую форму, но тот лишь развёл руками, сообщив, что женскую форму придется делать на заказ. В итоге он выдал мне самый маленький размер, который был мне великоват, но все же не сваливался благодаря ремню на талии.

С обувью оказалось легче — самый маленький мужской размер мне подошел, но завхоз все равно обещал через две недели выдать мне новую форму. По пути в комнату я ловила на себе взгляды курсантов, которые перешептывались между собой. Как только я обращала на них внимание, они подмигивали и улыбались.

В общем и целом они слонялись без дела по коридорам общежития под строгим наблюдением коменданта. Поздоровавшись с фейссором, я прошмыгнула в свою комнату и закрылась. Завтракала я в комнате продуктами, которые остались еще со спейс-шаттла, а вот на ужин пришлось идти в столовую. И больше всего я боялась привлечь к себе ненужное внимание.

Так и случилось. Когда я вошла, все разговоры стихли. Стараясь не обращать ни на кого внимания, я подошла к автоматам с едой. Питание здесь бесплатное, поэтому осталось только сделать заказ.

Справиться с техникой у меня получилось не с первой попытки, но в итоге я все равно получила желанный поднос с тарелками еды, завернутыми в пищевую пленку, и отправилась к свободному столику. По пути незнакомые мне парни предлагали сесть рядом с ними, но я все равно выбрала столик у окна и одиночество.

Нельзя так необдуманно заводить новые знакомства.

Раскрыв пленку, я вдохнула аромат свежеприготовленного мяса, и рот мгновенно наполнился слюной. Но не успела я съесть и ложку, как за мой столик кто-то подсел. Подняв взгляд, я узнала вчерашнего парня, которого мне не посчастливилось встреть в душевой!

— Привет, я Эштон, — протягивая мне руку, представился парень. Я пожала ладонь и вернулась к еде. — Не хочет ли прекрасная незнакомка сказать мне своё имя?

— А ты разве его не знаешь? — изумилась я.

Слух обо мне уже давно облетел училище. Да здесь, наверное, просто не осталось гуманоидов, которые не знали бы моего имени!

— Хорошо-хорошо! Я знаю, как тебя зовут, — с улыбкой признался фаэрт. — Но я рассчитываю, что ты позволишь мне называть тебя сокращенно, например, Фил, раз уж мы стали настолько близки.

— Это когда мы стали близки?

— Эй, я обнажился перед тобой в прямом смысле, разве это нельзя назвать близкими отношениями? — отозвался Эштон, и я от возмущения даже приоткрыла рот.

Вот что за наглый тип?! Да Максу по наглости даже не сравниться с ним!

— Говори тише, пожалуйста, — оглядевшись, прошептала я.

На нас и так смотрели со всех сторон, я чувствовала себя хуже, чем в тот вечер с Чо и Максом под прицелами множества камер. Тогда у меня хотя бы был защитник, теперь же я должна научиться показывать зубки.

— Я не могу тише! — Эштон продолжил паясничать. — Мое сердце пронзили стрелы любви!

— Тогда вытащи их и выбрось в урну, уверена, это должно помочь, — с усмешкой ответила я.

Выглядел Эштон немногим старше меня, но при этом я совершенно не чувствовала в разговоре той скованности, которая сопровождала меня в разговорах с Максом. И почему я продолжаю сравнивать этих двух фаэртов?

— Увы, яд уже впитался в мою кровь, — со вздохом схватившись за сердце, отозвался новый знакомый.

— Тогда тебе дорога прямиком в медотсек, пока не пошло воздушно-капельное заражение окружающих, — показав язык, посоветовала я и отправила в рот ложку с кашей.

Эштон улыбнулся, но больше разговорами мне не докучал, и ужин мы продолжили в тишине. Его компания избавила меня от излишнего внимания со стороны остальных курсантов, поэтому я даже была ему благодарна.

Вечером я позвонила родителям. Их голограмму я увидеть не могла, установилась только голосовая связь, но всё равно я была искренне счастлива услышать родных людей.

Мы разговаривали обо всем и ни о чем, я фантазировала на ходу, умалчивая настоящую историю моего путешествия, но родители не заметили лжи. Под конец разговора мамин голос совсем сел, и в нем чувствовалась печаль и горечь. Она заплакала.

— Филисити, — тихо прошептала она настолько проникновенно, что я уже почувствовала себя виноватой в том, что бросила их.

— Обещаю, что заработаю нужную сумму, чтобы выкупить вас, — пытаясь унять рвущиеся наружу слезы, прошептала я.

— Не думай о нас, доченька, — вмешался отец. — Мы уже привыкли, да и век свой отжили. Ты живи, главное, и счастливой будь.

— Буду, — пообещала я, тяжело и медленно выдохнув, — назло всем смертям — буду. До сих пор не могу поверить, что я поступила, надеюсь, и дальше у меня все сложится. Я даже нашла друга.

— Друга? Надеюсь, не привлекательного? — строго спросил отец, и я тихо рассмеялась, хотя в глазах стояли слезы.

— Нет, ничего примечательного, — ответила я, думая о Максе и сознательно солгав родителям. — Даже страшненький.

Ведь скажи я, что познакомилась с самым совершенным мужчиной во Вселенной — мама с папой будут волноваться, а этого допустить никак нельзя. Они должны быть уверенными, что меня окружают только надежные и добрые люди, а еще весьма непривлекательные парни.

— Страшненький — это тоже нехорошо, — вступилась мама. — Нам ведь нужны красивые внуки, правда, Оруэн?

Отец что-то пробурчал в ответ, и я вновь рассмеялась, с трудом удержавшись, чтобы не рассказать о Максе всё — какой он хороший, какой добрый, ответственный и красивый. А еще у него очаровательная улыбка, глубокие глаза и невероятно мелодичный голос.

Мы поговорили с родителями еще минут десять, на большее мы рассчитывать не могли, так как для зависимых на всё был лимит. И после разговора я дала волю эмоциям, горько расплакавшись. Всё обязательно наладится, главное, в это верить.

 

3

Оставшееся до учебы время прошло быстро и без эксцессов. С родителями я договорилась созваниваться каждую неделю, а сокурсники боялись подойти ко мне на расстояние пушечного выстрела — так их пугал здоровый комендант-роасан. Так что все мои мысли были заняты предстоящими полетами.

И немного места в моей голове занимал Макс. Совсем чуть-чуть. Настолько мало, что вспоминала я о нем не чаще тысячи раз в день. Брала в руки коммуникатор и ждала звонок, хотя знала, что сама прервала эту связь. Я убеждала себя, что это было единственно правильное решение, но грусть все равно проникала в мысли.

Сегодня я проснулась раньше положенного времени. Ночью я не сомкнула глаз, находясь в предвкушении первого учебного дня. За последнюю неделю просмотрела несколько телешоу и другой «справочной» литературы, теоретически научилась пользоваться обычными для городских жителей предметами, а также досконально изучила корпуса и аудитории перед началом обучения. С особым интересом я смотрела на космолеты, звездолеты и различные шаттлы, которыми со временем научусь управлять.

— Подъем, курсанты! Пора начинать новый учебный год! — раздался через панель управления голос коменданта.

Услышав этот сигнал, я подскочила и заходила по комнате. Когда же подойдет время, чтобы отправиться на занятия? Посмотрев на часы коммуникатора, я закусила губу, решая, стоит ли идти уже сейчас?

Подожду в столовой! Где угодно, только не взаперти!

Набрав на поднос побольше еды, я села за свободный столик. Не прошло и пяти минут, как ко мне подсел Эштон.

— Доброе утро, красавица! — радостно воскликнул он и поставил мне на поднос питьевой йогурт. — Это тебе. Ты очень худенькая, тебя надо откормить, иначе не выдержишь нагрузку училища. Чего молчишь? Теперь-то мы можем начать общаться? Между прочим, мы с тобой в одной группе.

— Спасибо, но не стоит, — ответила я и переставила йогурт на его поднос.

— Какая же ты принципиальная! Бедный твой муж, — поморщился фаэрт, открывая свою тарелку с едой. — Приятного аппетита.

— Приятного, — неожиданно улыбнулась я, и Эштон ответил мне тем же.

Из всех парней, которые оказывали мне знаки внимания, пусть и на расстоянии, этот мне нравился больше всех. В его словах и действия не было ничего пошлого, скорее, он действительно хотел подружиться.

Вдвоем мы отправились на пару, сев в лекционной аудитории рядом. Эштон достал свой коммуникатор и включил диктофон, приготовившись записывать будущую лекцию. Теперь я поистине оценила всю важность подарка Макса.

— Фил, — обратился ко мне фаэрт, пока преподаватель еще не пришел, — а что тебя заставило поступить на пилотирование, еще и военное?

Знала бы я, куда меня зачислили заранее! А теперь у меня выбора нет — придется подтягивать физическую подготовку.

— Всё произошло спонтанно. Я даже не успела обдумать своё решение, — призналась я, обойдя аспекты моего странного зачисления на факультет. К чему лишние сплетни и слухи? — Главное, что я стану пилотом.

— Учиться здесь не так легко, как кажется. Высокие требования к успеваемости абсолютно по всем дисциплинам, особенно в военном деле.

— Спасибо за предупреждение, — кивнула я. В это время я нашла диктофон на своем коммуникаторе и тоже приготовила его к записи. — А почему ты поступил сюда? Ты не похож на того, кто ответственно относится к жизни.

— Не говори мне про ответственность, ороситка, — насмешливо протянул фаэрт, — моей расе известно про ответственность намного больше твоей.

— Взгляни на мои глаза и повтори, насколько ответственны фаэрты, ведь я приемная дочь своих родителей, — в таком же ключе ответила я.

— Ты не такая наивная, какой кажешься на первый взгляд, — задумчиво пробормотал Эш. — Знаешь, раз уж у тебя есть характер и нет желания завести себе парня, предлагаю завязать дружбу. Просто дружбу.

— Друзья мне нужны, — ответила я, улыбнувшись и протягивая мужчине руку. — Приятно познакомиться, я — Филисити МакКаст.

— Эштон Торифаэр, счастлив встрече.

— Доброе утро, курсанты! — громогласно объявил вошедший декан и проверил готовность студентов внимать его речам. — Рад всех видеть на первой лекции по основам пилотирования. Наши занятия будут делиться на лекционную и практическую части. Мой курс длится два года из общих пяти лет обучения, поэтому предлагаю вам с первого семестра взяться за голову и ловить каждое моё слово. На лекции я буду рассказывать вам о видах транспорта, различных техниках управления и, в общем-то, непосредственно жизни в небе и космосе. На практике на второй год вы будете проводить тренинги на симуляторах, а с третьего курса я допущу вас до пилотирования. Вопросы?

Их не последовало, и декан удовлетворенно хмыкнул.

— Неужели никто не спросит моё имя?

— А ваше имя известно всем присутствующим, — с каким-то благоговением ответил студент с первой парты.

— Военный летчик, награжденный тремя медалями за отвагу и получивший орден «Герой Шестого межгалактического союза». Вы — легенда, — согласился еще один смельчак.

— Вижу, вы знали, куда поступали, — отметил декан, опершись руками о кафедру. — Мне льстит ваша осведомленность, но впредь воспринимайте меня не как героя нашего отечества, а как бескомпромиссного преподавателя и декана вашего факультета, майссора4 Пирот-онга Зоалини.

Его словам вняли все. Студенты сидели с такими лицами, будто им поступил приказ прыгнуть со скалы. Пирот-онг остался удовлетворен произведенным эффектом, поэтому продолжил уже более миролюбивым тоном:

— Рад, что мы нашли понимание. Теперь я изложу базовую информацию по обучению. Основной курс длится пять лет. После четырех семестров будет первая практика, после девяти — преддипломная. Кто захочет продолжить обучение — двери училища всегда для вас открыты.

Пока что никто не выказал своего энтузиазма, поэтому декан, внимательно оглядев аудиторию, продолжил:

— В этом семестре у вас будет физика и механика, как периферийные предметы, военная кафедра дважды в неделю, где будет строевая подготовка, и лекции, касающиеся истории, географии, кодексов и прочих документов. Среди других дисциплин важными являются «Двигатели и механизмы летательных аппаратов», «Программирование и проектировка курса движения», «Энергосбережение», где вы научитесь эффективно использовать ресурсы корабля. В следующем семестре добавятся «Эксплуатация, пуск и аварийный останов двигателей», «Астрономия», «Металловедение» и еще несколько гуманитарных предметов для общего развития. Запомните, сюда вы пришли учиться, а не бездельничать. Планка на военном отделении намного выше, чем на других специальностях. В пилотировании не должно быть ошибок, любой ваш неверный шаг или даже секунда промедления могут повлечь гибель вашу и экипажа. Сохранность экипажа превыше всего, вы ответственны за тех, кто летит у вас на борту.

Ответственность… везде эта ответственность! Почему она так важна в жизни?

— Итак, записывайте тему. Классификация летательных аппаратов…

И дальше началась длинная, но от того не менее интересная лекция. Никто из студентов не разговаривал, так как каждый записывал на диктофон слова Пирот-онга. С лекции мы уходили бодрые, бурно обсуждая прошедшее занятие. У самых дверей меня окликнул декан:

— Курсантка МакКаст, задержитесь.

Я вдохнула и развернулась на пятках. Вот сейчас мне скажут, что я отчислена после первого занятия, мол, взяли мы тебя сгоряча и по ошибке. И что тогда мне делать? Лететь домой? Или звонить Максу? Он вроде говорил, что не хочет, чтобы я здесь обучалась, но поможет ли он мне в этот раз? Неужели мне придется распрощаться со своей мечтой?

— Внимательно слушаю вас, майссор Зоалини, — подойдя ближе, отозвалась я.

— Филисити, — начал декан, но запнулся, будто не знал, как оформить свою мысль, — я хотел бы попросить тебя не распространяться о нюансах твоего поступления. Надеюсь, ты никому не успела рассказать?

— Мне было бы стыдно кому-то об этом говорить, — потупив взор, призналась я и облегченно выдохнула.

Пока меня не собираются отчислять!

— Я рад. — Майссор улыбнулся на долю секунды. — Чего ждете, курсантка? Марш на следующую лекцию!

Подпрыгнув от неожиданности, я побежала вслед за Эштоном. Оказалось, тот ждал меня у дверей в коридоре.

— Чего хотел Заолини? — полюбопытствовал новый друг.

— Просто спрашивал кое-что по организационным вопросам, не заморачивайся, — передернув плечами, ответила я.

Эштон проводил меня задумчивым взглядом, но промолчал. Его настороженность не помешала ему и на следующей паре сесть рядом со мной. Я на соседа реагировала уже спокойно, что отметили другие студенты и решили проявить знаки внимания. С другой стороны ко мне подсел светловолосый оросит и протянул руку, улыбаясь во все тридцать четыре зуба.

— Матар МакСтоун, приятно познакомиться, — представился он.

— Филисити МакКаст. — Я улыбнулась.

— Ты с какой планеты? — полюбопытствовал Матар, облокотившись о парту.

— Орст, — солгала я, вспомнив, какое место рождения мне прописал Макс в документах.

Опять Макс. Интересно, пройдет хоть день, когда я его не вспомню?

— Вот это совпадение! — радостно воскликнул МакСтоун. — Я тоже оттуда! Ты была в столице? Там еще сейчас воздвигли маяк, в котором самая обширная информационная библиотека, насчитывающая более одного иоттабайта5 информации.

— Нет, я не вылетала из своего села, — смущенно ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и непринужденно.

— А, понятно. А где ты родилась?

— Я… в маленьком населенном пункте, наверняка ты его не знаешь, — попыталась я уйти от ответа.

— Зря ты так. Я силен в геолокации, — деловито отозвался парень.

Я не знала, чем ему ответить, но ситуацию спас Эштон, который протянул Матару руку и представился:

— Эштон Торифаэр. Мы с тобой еще не знакомы.

Я облегченно выдохнула, откинувшись на спинку скамьи и с легкой улыбкой поглядывая на парней. Матар пожал руку новому знакомому.

— Надеюсь, ты развенчаешь моё предубеждение о том, что всё фаэрты — высокомерные засранцы, — сказал он с легкой усмешкой.

— Вряд ли, — нахально протянул Эш.

— И где вы с Филисити познакомились? — спросил Матар.

— В душе, — стреляя в меня насмешливым взглядом, ответил фаэрт.

К нашему разговору начали прислушиваться сокурсники. Оросит на мгновение впал в ступор, я же покраснела и посчитала нужным пояснить:

— Я отправилась принимать водные процедуры, думая, что никто не войдет! Комендант должен был оповестить всех студентов о том, что душ на первом этаже теперь закрыт.

— И он тебя увидел выходящей из душа в чем мать родила?

— Нет, что ты! — поспешно воскликнула я, толкнув Эштона, чтобы больше не ставил меня в компрометирующее положение.

— Нет, это я предстал перед ней в чем мать родила. А сколько было крика! — рассмеялся Эш. — Её крика, разумеется, просто она оказалась не готова увидеть таки-и-ие размеры!

Теперь рассмеялись все студенты в аудитории, убедив меня, что они прислушивались к нашему разговору. Я покраснела еще больше, не зная, куда себя деть. Эш приобнял меня, ласково улыбнувшись:

— Фил, можешь не смущаться так! Мы же друзья. Я понял, что парни тебя совершенно не интересуют.

Теперь аудитория погрузилась в тишину. И в этой тишине раздались маты — разочарование сокурсников лавиной накрыло меня. Я хотела опровергнуть слова нового друга, но, увидев его подмигивание, притормозила и поразмыслила.

Пожалуй, мне будет выгодно, если все будут думать обо мне, как о представительнице нетрадиционной ориентации, ведь тогда никто не будет предпринимать попыток затащить меня в постель. Или, наоборот, сочтут экзотическим фруктом?

Тяжелый выбор.

— Тебе совсем-совсем не нравятся мужчины? — разочарованно спросил Матар, и я отвела в сторону взор, чтобы цветом глаз не выдать свои эмоции. Лгать я была не приучена. — Что ж, печально, конечно, но разве кто-то еще мог поступить на мужскую специальность? Тем более в такое опасное время.

К моему облегчению, разговор продолжиться не успел, так как в аудиторию вошел преподаватель. Он задержал на мне оценивающий взгляд, после чего повернулся к интерактивной доске и начал выводить на ней должность и имя.

Я посмотрела на Эша, тот подмигнул и включил на коммуникаторе диктофон.

Новости в училище разлетались быстро, поэтому к моменту, когда я пришла в столовую на обед, о моей «нетрадиционной сексуальной ориентации» знали фактически все. Чувствовала я себя при этом некомфортно, но понимала, что это прекрасный способ избежать повышенного внимания со стороны представителей сильного пола. Пусть меня и рассматривали со всех сторон, но уже без явного мужского интереса, разве что иногда были похабные взгляды, но их было меньшинство.

— Признайся, ты кайфуешь, находясь в центре событий, — поддразнил меня Эш.

— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами я.

Можно ли чувствовать себя комфортно в центре внимания? Разве только чуть-чуть, настолько, чтобы ощущать некую удовлетворенность происходящими событиями. Стоит признаться, что порой женщинам нравится чувствовать на себе заинтересованные мужские взгляды.

Казалось, Эш в точности прочитал мои мысли и ухмыльнулся, но даже кривая ухмылка не испортила правильные черты лица. У него было овальное худое лицо с четкой линией скул и волевым подбородком и бездонные радужные глаза, над которыми изгибались густые брови. Даже большой рот и полные губы не портили его внешность, лишь придавали привлекательности.

Эштон, заметив мой интерес, резко повернулся, и мне на миг показалось, что я вижу смеющиеся и ласковые глаза Макса. Резко выдохнув, я покачала головой, отгоняя наваждение.

— Что с тобой? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Эш.

— Нет, просто показалось, — задумчиво ответила я и принялась за еду.

Первый учебный день для меня оказался трудным, но интересным. Вечером я позволила себе долгожданный звонок родителям, которые ждали от меня новостей, словно манны. Они с умилением слушали мой рассказ о новых предметах и преподавателях и желали только удачи и дисциплинированности. Я ответила, что среди однокурсников всё равно нет того, кто мне нравится.

Естественно, я умолчала, что существует тот, кто украл моё бедное доверчивое сердце. Так странно, раньше я думала, что вся эта девичья чушь меня не интересует, но влюбилась в первого попавшегося мужчину.

Может, первая влюбленность недальновидна и имеет быстротечный характер? Было бы хорошо, если так, ведь у нас с Лимаксионом не может быть будущего. Это понимали и я, и фаэрт.

 

4

К середине недели выяснилось, что я довольно сильна в технических науках. Я хорошо понимала физику процессов, но вот конструктивные особенности учить было сложнее. Здесь мне приходилось заучивать названия деталей и агрегатов, когда сокурсникам конструкции давались легко. У меня было ощущение, что их обучают этому с колыбели.

Этот факт оказался неприятной проблемой, но не настолько масштабной, как военная подготовка с физическими нагрузками и гражданской обороной. Здесь в первый же день занятий, в среду, мне пришлось столкнуться с интенсивным бегом, гантелями, спортивными тренажерами и строевой подготовкой.

Преподавателем был высокий роасан с квадратным лицом и глубоко посаженными глазами, которыми он, казалось, мечет молнии. Иначе как можно было объяснить его давящую ауру? К тому же майссор Форхат-онг был безжалостен.

Как бы я ни старалась, у меня ничего не выходило. Я была слишком маленькой, худенькой и «нелепой», как он меня назвал, когда увидел в первый раз. Я стояла последняя в ряду рослых парней, и меня даже не сразу заметили, а обратили внимание только тогда, когда майссор решил проверить ботинки у курсантов. Он опустил взгляд и наткнулся на меня, а потом разразился отборным матом на межгалактическом.

И после этого началось…

— Курсантка МакКаст, тебе зачем задница дана?! Чтобы вилять ею перед своими сокурсниками? А ну подобрала и побежала! Веселее, веселее! — кричал Форхат-онг при каждом удобном случае и бил меня своим хвостом по пятой точке. — Ноги выше! Спину ровнее! Быстрее, курсантка, не мешки разгружаешь!

Нет, это хуже, чем мешки. Это хуже всего!

Сжав зубы, я пыталась подтягиваться, но получалось тем самым мешком висеть на перекладине, виляя все той же пятой точкой. Майссор не упускал возможности каждый раз больно ударять меня, чтобы я лучше запомнила урок.

Ненавижу! Слезы текли по щекам, однокурсники смотрели на меня с жалостью, но лишь Эштон осмелился возразить преподавателю. Когда тот в очередной раз хотел ударить меня, он заслонил меня собой и получил удар по коленям вместо меня. Стерпев боль, Эш подтянул мое тело до перекладины, и с помощью друга я смогла подтянуться десять раз.

— Наряд вне очереди, Торифаэр, — с усмешкой отозвался Форхат-онг, когда мы вновь встали в шеренгу.

— Прости. Тебе досталось из-за меня, — шепнула я другу, утерев со щек слезы.

— Пустяки, — улыбнувшись, но не повернув голову, отозвался друг.

В этот день я пообещала себе, что это последний раз, когда однокурсники видят мои слезы. И уже в пятницу я, превозмогая собственное недомогание и моральное уныние, маршировала в строю парней. Майссор лишь усмехался, смотря на мои жалкие потуги, и не забывал подгонять меня хвостом. Но я не проронила ни одной слезинки, лишь вечером в подушку позволила себе выплакаться.

В субботу у меня болело все тело, как и в прошедший четверг, но теперь боль наложилась друг на друга и усилилась. Сегодня я тащилась на пары, с трудом передвигая ногами. Когда я вошла в аудиторию, то буквально рухнула на парту. Эштон посмотрел на меня с сочувствием.

— Фил, может, тебе сладенького? Хотя бы для поднятия духа.

— Нет, ей нужно больше белка, чтобы мышцы не так болели, — встрял Матар, тоже с сочувствием смотря на меня.

— Точно? Может, лучше кальция? — донесся до меня еще один голос.

— А укрепление костей тут при чем? — возмутился Матар.

— Нет, парни, я знаю, что нам нужно: окроит6. Этот фрукт укрепляет общее состояние организма, — вмешался еще один однокурсник, и я тихо застонала.

Дайте мне просто спокойствия и тишины!

— Да ладно, не стоит так переживать. Все со мной будет нормально, — неуверенно улыбнулась я, стараясь быть вежливой, хотя в преимущественно синих глазах начали преобладать вкрапления фиолетового.

— Стоит, — уверенно кивнул Эш.

Но чего я не ожидала, так это именно окроита практически от каждого однокурсника в начале третьей пары — ребята позвонили в курьерскую службу, и в училище доставили нужный фрукт.

Я с запредельной улыбкой на губах принимала гостинцы и не знала, как отблагодарить их за эту теплоту. В общежитие я возвращалась с коробкой кисло-сладкого окроита, думая, что жизнь умеет преподносить приятные сюрпризы.

Но жизнь вообще штука интересная, и порой не знаешь, чего от неё ожидать. Сегодня я никак не ждала стука в окно ровно в двенадцать часов. Подскочив, оправив длинную футболку и натянув белые штаны, я подошла к окну и увидела шестерых одногруппников. Они жестикулировали, пытаясь что-то сказать, но в темноте их силуэты были едва различимы, поэтому я ничего не понимала.

Открыв форточку, я с удивлением спросила:

— Что вы тут делаете?

— Понимаешь, тут такое дело… — замялись парни, переводя взгляды друг на друга.

Дальше речь взял Эштон:

— В общем, Фил, ты нам нужна для содействия нашим противозаконным деяниям. Ты не переживай, мы тебя как соучастницу не пустим, выгородим в качестве случайной жертвы нашей настойчивости.

— А поподробней? — насторожилась я.

— Мы собираемся устроить пьянку у тебя в комнате, — выпалил фаэрт.

— Что?! — воскликнула я громко, и Эш прикрыл мне рот ладонью.

— Не кричи! — шикнул на меня Матар. — Мы собираемся устроить у тебя тусовку, так как на тебя комендант не подумает. Понимаешь, он знает, что сегодня ночью парни празднуют поступление, поэтому будет ходить по комнатам и проверять, чтобы не дебоширили, а алкоголь и вовсе запрещен. Мы уже уложили белье на кровать так, чтобы фейссор подумал, будто мы спим. Ты обязана нам помочь!

— Думаете, он не услышит шум в моей комнате? — убрав руку Эштона, спросила я.

— Мы поставим заглушку, — серьезно ответил Матар и приподнял руки вверх, где в одной ладони было небольшое устройство, а во второй — пакет со спиртным.

— Я об этом пожалею. — Со вздохом я отступила в сторону.

Собрав раскиданные вещи, я запихнула их в шкаф, а парни тем временем забирались в мою комнату. Матар подошел к приборной панели и установил «заглушку».

Я подозревала, что буду жалеть о сегодняшней ночи, но не думала, что настолько.

Сокурсники оказались очень шумными, но при этом веселыми и милыми, хоть они и лезли обниматься по-дружески. За границами дозволенного бдел Эштон.

Самое вопиющее случилось позже, когда парням стало скучно и они решили выйти на свежий воздух. Один чуть не открыл дверь моей комнаты, но его вовремя остановил Матар, тогда они ломанулись в сторону окна.

Перевалившись через подоконник, они оказались во дворе, хихикая и звеня бутылками. Я, единственная трезвая из всех, подумала, что это провал. Это конец всем моим мечтам о пилотировании. Сейчас обязательно кто-то услышит и нас отчислят. Зачем я только поддалась на их уговоры?

Пробравшись на космодром, сокурсники скинули защитный чехол с одного из шаттлов. И, к моему ужасу, Эш не собирался их останавливать. Среди парней был отличный техник, Аста-Аз со звездной системы Азеа-Эд.

Я с содроганием сердца наблюдала за действиями азеанца. Все представители этой расы отличались математическим складом ума и отличным зрением, превышающим зрение обычного гуманоида. Поэтому из них получались превосходные летчики.

Правда, они преимущественно были себялюбами и ценили собственный комфорт, что заставляло их идти на гражданское, а не военное отделение. К тому же азеанцы не отличались крепким телосложением, они были худощавыми и высокими, с продолговатым овалом лица и миндалевидными глазами темных оттенков.

И сейчас «мозг» (что спорное понятие) этой компании вскрыл систему, и первокурсники смогли попасть на борт. Я постоянно испуганно оглядывалась назад, спрашивая себя: зачем только увязалась за ними?

— Здесь же наверняка камеры есть! — воскликнула я.

Парни пьяно хихикнули и переглянулись, после чего Аста-Аз подошел к бортовому компьютеру и стер все данные с видеозаписывающих устройств.

— Всё равно мне неспокойно, — буркнула я.

— Волноваться — удел женщин. Вы находите в этом особую прелесть, — криво усмехнулся Матар и сел за штурвал. — Мой отец — летчик, так что я знаю, как управлять этой деткой.

«Детка» заурчала под его руками — включился основной двигатель. Всё! Вот я и окончила обучение в лётном училище. Коварный Эш, видя мою нервозность, лишь подмигнул, усадил меня на пассажирское кресло и пристегнул ремнями, а сам занял место второго пилота и включил какие-то системы на сенсорной панели.

Я отстраненно отметила, что не было в движениях Торифаэра неуверенности, присущей двадцатилетним парням, он действовал резко и точно, словно делал так уже сотни тысяч раз. Может, он старше, чем я думаю?

Корабль поднялся в воздух и завис на расстоянии метра над землей. Я вцепилась пальцами в подлокотники, когда впереди загорелись огни и зычный голос из внешних динамиков пообещал «оторвать уши».

— Фил, бежим! — сквозь смех сказал Эштон и, отстегнув меня, повел к выходу.

Ребята, спотыкаясь и смеясь, бежали вместе с нами. Моё сердце бешено колотилось. С крыши здания площадка начала выделяться световыми «пушками» в поисках шкодливых курсантов, но нам пока благополучно удавалось скрываться.

Наверное, причина нашего везения была в том, что все бежали не в сторону главного входа в общежитие, а в обратную — в мою комнату. Дружно забравшись через окно, парни еще громче рассмеялись и расселись на полу. Я, закрыв жалюзи на окне, с ужасом воображала, что будет завтра.

— Пока что не о чем переживать, — притянув меня за плечи к себе, прошептал Эш и повел меня к кровати.

— Я бы не была так же радужно настроена, — нахмурилась я.

Торифаэр не стал меня слушать, заставив лечь под одеяло. Плотно укутав меня, он лег рядом поверх одеяла. Я отодвинулась и попыталась возразить:

— Эш, это слишком…

— Спи, Фил, завтра будет интересный день, поэтому нужны силы.

Я промолчала, к тому же понимала причины поведения друга: мало ли кто мог лечь ко мне ночью, а Эш гарантировал защиту своим присутствием. Расслабившись, я постаралась заснуть, но меня всё время отвлекали разговоры однокурсников.

Когда они стихли, я погрузилась в собственные сновидения, в которые с завидным постоянством приходил Макс.

 

5

Началось всё просто ужасно, а именно — со звонка приборной панели. Я еле выбралась из постели, перелезла через спящего Эштона и подошла к двери, увидев на экране разгневанное лицо Ортан-онга. Сглотнув, я отвернулась от двери и оглядела свою комнату со спящими на полу парнями, потом проверила заглушку и закричала:

— Подъем! Живо-живо! Сваливайте все из моей комнаты!

Перепуганные неожиданным пробуждением первокурсники подскочили и заозирались по сторонам, протирая глаза. Я, оглядывая парней, покраснела и со вздохом отвернулась, стукнувшись несколько раз головой о дверь.

— МакКаст, живо открывай! — поторопил меня Ортан-онг. — Тебя засекли на видеокамере во дворе, как и соучастников твоей вечеринки!

— Моей?! — пропищала я в пустоту, и парни, очнувшись ото сна, переглянулись и взвыли.

Пожалуй, им, как и мне, хотелось бы быть как можно дальше от разгневанного роасана.

Эш, встретившись со мной взглядом, уверенным шагом направился к двери, хотя он немного пошатывался и периодически морщился. Однокурсники смотрели на него как на героя и останавливать не спешили.

— Доброе утро, фейссор! — открыв дверь, поприветствовал разгневанного коменданта Эш.

— Что всё это значит?! — взревел роасан, заглянув нам за спины и оглядев всю комнату.

Ничто не укрылось от его внимания: ни пустые банки алкогольных напитков, ни помятые физиономии парней, ни мусор из-под пачек с сухой закуской. Эштон открыл рот, чтобы все объяснить, но комендант его остановил:

— Нет, не стоит! Я всё и так понял. У меня и раньше устраивались вечеринки, которые я пресекал, но чтобы вот так… в женской комнате? Да как вы додумались до этого?

— Прости-ите, — опустив голову, прошептала я, и Ортан-онг посмотрел на меня с неудовольствием.

— Отставить мямлить, курсант! Вы — будущая военная летчица, поэтому не имеете права на слабость!

— Не кричите только на неё, — вступился за меня Эштон.

— Не смейте брать за её ответственность на себя, Торифаэр! А то знаю я ваши фаэртские привычки. Вы подорвали свой авторитет, а ведь выглядели самым ответственным из всех этих балбесов, поэтому я не ожидал от вас такой халатности. Как только могли пустить их, — комендант обвел комнату рукой, — в комнату к девушке?

— Понял. Виноват. Исправлюсь, — отозвался Эштон и высказался в свою защиту: — Но вы сами только что сказали, что ей пора привыкать к трудностям, в том числе и к обществу мужчин.

Роасан усмехнулся и отступил в сторону, пропуская студентов на выход.

— Марш в душ! — скомандовал комендант. — И чтобы духу вашего рядом с комнатой Филисити не было! После душа все вместе пойдете в кабинет ректора. Приказ ясен?

— Так точно, — нестройно ответили курсанты.

— Не слышу!

— Так точно! — воскликнули парни и чуть ли не строевым шагом покинули мою комнату.

Я осталась стоять, глотая собственные слезы и не решаясь поднять смущенного взгляда на коменданта. Тот вздохнул и окинул меня усталым взглядом.

— Я разочарован в тебе, Филисити. Я думал, ты более стойкая девушка и сможешь вынести напор общественности. Ты не должна прогибаться под желания однокурсников. Запомни, ты единственная девушка в мужском коллективе, куда ты им укажешь, в таком направлении они и пойдут. Они могут думать, что решили это самостоятельно, но верную мысль подкинула им ты. А сейчас ты сама повелась в волне толпы.

— Простите.

— Да прекращай мямлить уже! — раздраженно одернул меня фейссор. — Неприятно! Ты взрослая и умная девушка, так веди себя соответствующе! К тому же ты курсант военного отделения Лётного училища! Тебе еще не с таким сталкиваться придется, а ты нюни распустила. Твой голос должен быть тверд, иначе тебя сомнут под напором чужого авторитета, понимаешь?

— Понимаю, — проговорила я, действительно задумавшись над словами Ортан-онга.

— Я рад, что ты не растеряла своё здравомыслие. Сегодня к ректору пойдешь вместе со всеми. Всё ясно?

— Да…

— Не слышу!

— Так точно! — воскликнула я и вытянулась по струнке.

Комендант криво усмехнулся и покинул мою комнату. Дверь за ним тихо съехалась, оставив меня с собственными умозаключениями наедине.

Я действительно повела себя слабохарактерно, позволив парням сделать всё так, как хотели они. И это рядом со мной еще был Эштон, а что было бы без него? Я вздрогнула от неприятных мыслей, после чего подхватила полотенце и направилась в ванную — нужно принять душ, а потом уже заслушать приговор от ректора.

В кабинете нас ждал еще и декан, причем последний был хмур и недоволен, а вот сам глава училища буквально лучился хорошим настроением. Когда мы переступили порог, ректор поднялся со своего места и громко зааплодировал. Студенты опешили, а Пирот-онг еще больше нахмурился.

— Поздравляю, мои юные неудачливые нарушители спокойствия! — воскликнул ректор. — Предыдущие курсы хотя бы успевали подняться в воздух, несмотря на страх быть пойманными! Но могу вас утешить: так долго искать их, как вас, нам не приходилось. Спрятаться в комнате единственной девушки на курсе — как умно! О, а вот и курсантка МакКаст! — Мужчина обратил на меня свой взор. — Что же вы стоите на пороге? Проходите, садитесь на диваны. Чувствуйте себя как дома. Поверьте, раз вы так отличились в первую неделю, то за последующие пять курсов бывать здесь придется часто.

Лица студентов еще больше помрачнели, а декан неожиданно повеселел, видя нашу угрюмость. Приказ ректора мы не выполнили, оставшись стоять на прежних местах.

— Майссор Зоалини, что же вы так нерадушно принимаете своих курсантов? Подвиньтесь, уступите место молодым и горячим, — продолжил забавляться глава училища. — Смотрите, как они жаждут знакомства с начальством, что даже шаттл решили угнать. А что в последний момент струсили — так ничего, первый курс же. До третьего доучатся и смогут идти напролом препятствиям.

— Генссор7, я бы не был так уверен, — буркнул Пирот-онг, и на его скулах заходили желваки. — Но ручаюсь, что я с ними строго поговорю.

— Ну что вы, какие разговоры! — улыбнулся ректор. — Они уже вчера друг с другом наговорились, познакомились, так сказать, в неофициальной обстановке, да еще и в комнате прекрасной девушки. Кстати, курсантка МакКаст, как вам ночевать в компании парней? Никто не приставал, нет? Ай, какие молодцы! Сразу видно, будущие офицеры!

Мы с угрюмым выражением лица оценили сарказм, который оказался хуже строгого выговора, поэтому каждый из нас зарекся отныне делать что-то противозаконное в рамках военного кодекса. Я покраснела от смущения, не зная, куда деть свои виноватые глаза, чтобы не встречаться с насмешливым взглядом главы училища.

— Ну что же вы мнетесь, будущие офицеры? Да мы же фактически коллеги! — ректор обошел стол и сел на край, опершись предплечьем о бедро. — Тем более после вчерашнего боевого крещения… я даже не знаю, какие секреты могут быть между нами!

— Мы так больше не будем, — невпопад буркнула я.

— Что, простите, вы сказали, МакКаст? Пискнули так, что я не расслышал, — с усмешкой спросил глава училища.

— Просим озвучить наше наказание, — ответил вместо меня Эштон, сжав мою руку.

— Наказание? Простите, будущие коллеги, а за что? — притворно изумился мужчина, вызвав еще больше нашего смущения. — Вы сделали что-то неправильное? Поведайте, хочется послушать.

Курсанты переглянулись и не ответили, поэтому вновь пришлось брать на себя ответственность Эштону.

— Мы повели себя не по уставу, покинув общежитие в недозволенное время. Благодаря нашей слаженности и учету личных качеств каждого из нас, мы смогли вскрыть систему защиты шаттла. Далее из-за излишнего любопытства мы решили проверить работоспособность оборудования, но врожденная внимательность некоторых членов нашей команды помогла нам избежать встречи с охранниками. Мы устранили следы нашего пребывания на борту, но не учли фактора внешней видеосъемки, поэтому решили применить стратегическое отступление и скрыться в наиболее защищенном месте Лётного училища, где вероятность нашего обнаружения наиболее низка.

— Факт опьянения присутствовал? — деловито осведомился ректор, делая вид, что ни капли не впечатлен речью курсанта.

— В незначительном количестве, — нехотя признался Торифаэр.

— Я рад, что хоть один из вас смог подготовить рапорт. Я включил запись, поэтому он сохранится в хранилище. Вам всем будет вынесено наказание, которое составит майссор Зоалини. Всем всё понятно?

— Так точно.

— Не слышу!

— Так точно! — теперь к громогласному ответу присоединилась я, после чего мы поспешили в коридор.

Мы молча шли по корпусу к выходу, пока Матар не рассмеялся. Его заразительный смех инфекцией перекинулся на других, поэтому из корпуса мы выходили дружной веселой компанией, которой уже было наплевать на наказание.

 

6

Наша компания из пятерых парней и одной девушки быстро прославилась в училище — мы были неразлучны и все задания, будь то наказания или учебные материалы, выполняли вместе.

Наша популярность была оплачена целым месяцем мытья плаца, причем моющей машиной нам пользоваться запрещалось, пришлось использовать электрические мокрые веники. Зато у меня появились пять защитников, с помощью которых я улучшила свои строевые показатели.

Хоть Форхат-онг по-прежнему продолжал хлестать меня по пятой точке, но делал это уже реже и с меньшим вредом для здоровья, словно для поддержания стимула. А недавно мне пришла стипендия, которая оказалась равна всем деньгам, скопленным моими родителями за всё время их жизни.

Этот факт вызвал слезы. Я пообещала себе, что обязательно выкуплю долг своих родителей, как бы он ни возрос за время их зависимого статуса.

Наконец наша компания получила долгожданные увольнительные, поэтому сейчас я составляла список товаров. В основном все сводилось к тому, что мне нужна новая одежда и некоторые гигиенические принадлежности.

И теперь я точно знала, какая именно одежда модная в наше время. Только подумать, как изменились мои взгляды и интересы спустя каких-то пять недель!

Раздалась трель, и в комнату вошел Эштон. Я встала с кровати и положила коммуникатор в рюкзак.

— Ты идешь? На поезд можем опоздать, — поторопил меня друг.

— Да, иду я, иду — ответила я, оправив на себе форму.

Эш оглядел меня недоуменным взглядом.

— Ты собираешься в этом лететь в столицу?

Сам парень уже был одет в «гражданку», на нем красовались черные брюки карго и рубашка-поло ярко-зеленого цвета. Волосы он зачесал набок, только несколько прядей спадали на лоб. Он был красив, и я в который раз смутилась своего внешнего вида. К тому же сегодня мне придется идти в военной форме.

— У меня нет другой одежды, — призналась я, смущенно заправив прядь волос за ухо.

— А в чем ты приехала, Фил?

— Это я точно не надену, — отрезала я, поморщившись, и фаэрт не стал спорить.

С друзьями мы дошли до остановки скоростного поезда, где сели в вагон. С подколками парней я не заметила, как пролетело время в дороге, и вскоре мы пересекли городскую черту и вышли на остановке.

Наконец-то увольнительная! Курсанты могут получать их каждую неделю, но именно наша компания была наказана, и сегодня первый день, когда мы вырвались на свободу. Я посмотрела на Эштона, тот привычно приобнял меня за плечи, и мы вместе вышли в городской шум.

Я огляделась. По небу летали аэромобили, а по разноярусным металлическим дорогам ходили пешеходы, спешащие по своим делам. Я улыбнулась новому миру, понимая, что моя жизнь за последние полтора месяца изменилась кардинально.

— Куда первым делом пойдем?

— Предлагаю отобедать, а потом пройтись по магазинам, — предложил Аста-Аз.

Согласившись, мы двинулись в нужную сторону.

Плотно позавтракав, мы вышли из кафетерия, обсуждая прошедшую учебную неделю. Я улыбалась рассказам однокурсников, пока мой взгляд не наткнулся на темный переулок, где в мусорном баке кто-то рылся. Улыбка погасла, и я нахмурилась, непроизвольно сжав предплечье Эша. Парень проследил за моим взглядом.

— Кто это? — спросила я недоуменно.

— Люмпены, — просто ответил он, но мне был недостаточен такой короткий ответ, тогда друг добавил: — Бездомные, без документов и права на работу. Это те, кто отказались быть зависимыми и решили бежать. Периодически их отлавливают, но даже полиция старается не заниматься такими грязными делами.

— Их отлавливают и делают зависимыми? — уточнила я.

— Да, Фил, — со вздохом отозвался фаэрт.

— Но почему они добровольно этого не хотят? У зависимых хотя бы есть крыша над головой, а люмпены не имеют и этого.

— Каждый делает свой выбор, — отвернувшись от непрезентабельной картины, глухо ответил Эш.

Я смотрела исключительно в темный переулок, поэтому парень, взяв меня за руку, повел в сторону торгового центра. Наши друзья уже ушли вперед, а мы с Эштоном погрузились в собственные мысли.

Я думала о Максе и о том, чем он занимается. Он вне закона, но зачем такой закон, из-за которого страдают люди? В этот момент я первый раз задумалась, на чью сторону встать: идти против системы или стать её частью?

— Что будем делать? — вывел меня из задумчивости Эш.

— Выбирать мне наряды. Ты будешь модным судьей, — пафосно произнесла я, и парень рассмеялся.

— Учти, я очень строгий и беспристрастный!

— Что, даже никаких взяток брать не будешь и устоишь перед моими обаянием?

— Насчет последнего не уверен, — с улыбкой отозвался фаэрт, и его глаза стали оранжево-красными.

Последнее время меня это пугало. Такая перемена цвета означает влюбленность, но, может, я ошибаюсь, и это лишь дружеские чувства? Сама-то я не знаю, какого цвета мои глаза, когда смотрю на Эштона.

Я промолчала, боясь задумываться о чувствах друга, и мы зашли в первый магазин. Здесь я, смущаясь под оценивающим взглядом Эштона, выбирала себе повседневный наряд. Мой выбор пал на синие джинсы и белую легкую кофточку с длинными рукавами и дугообразным вырезом. Из обуви мне больше приглянулись желтые лоферы, с которыми образ был завершен. Еще я взяла два недорогих сарафана, решив, что они тоже мне пригодятся.

Переоделась я сразу, сложив военную форму в заплечную сумку. Правда, пришлось потратить большую часть своей стипендии, но оно того стоило: в конце концов, нужно же было в чем-то ездить в город? Да и не последняя же это стипендия? Через год у меня будут каникулы, и я хотела прилететь к родителям красивой.

— Я в уборную. Подождешь меня здесь? — дежурно спросил парень, хотя сам уже направился в озвученную сторону.

Я, прислонившись к стенке, достала коммуникатор и стала бездумно водить по экрану, рассматривая окружающих людей. Мне нравилось наблюдать за гуманоидами, ведь всю свою жизнь я каждый день встречала одни и те же лица, с одним и тем же выражением.

Теперь же я наслаждалась яркой необычной одеждой, новыми эмоциями и необычными сценами, которые происходили между родственниками, друзьями или возлюбленными. Последнее меня интересовало особенно.

Просматривая новости в коммуникаторе, я наткнулась на статью, не доставившую мне удовольствия:

«Плейбой, красавец, наследник компании «КосмоЭнерго» и просто завидный жених Лимаксион Оджифаэрс вновь покорил столицу своей скандальной вечеринкой! В тот вечер он был замечен сразу с двумя девушками…»

Я быстро вышла из программы, сложив коммуникатор в сумку, и сжала руки в кулаки. Неужели он совсем меня не помнит? Хотя чего я ожидала от мальчика-красавчика?

Неожиданно мой взгляд сцепился со взглядом темных умных глаз, так что все мысли выветрились у меня из головы. Я сглотнула, так как поняла, кто читает мои мысли. Тартарианка. Что она тут делает, и почему её так заинтересовала именно я?

Тартарианцы — телепаты, поэтому я постаралась не думать о том, какой у меня истинный социальный статус. Но именно подобные мысли, кажется, и вывели тартарианку на верные выводы, отчего её глаза расширились, и она уверенно двинулась в мою сторону.

К счастью, в этот момент вернулся Эштон, который тоже увидел представительницу Тартарианской системы. Он нахмурился, а тартарианка еще больше удивилась.

Они, узнавая чужие тайны, умели их хранить. У них был особый кодекс чести — никогда не вмешиваться в политические дела и не использовать грязные мысли гуманоидов против них самих.

— Идем отсюда, — прошептал фаэрт, схватил меня за руку и повел прочь отсюда.

Я обернулась и проводила незнакомку настороженным взглядом, но та не стала следовать за нами. Вскоре этот инцидент забылся.

— А ты себе ничего не собираешься купить? — спросила я.

— Нет, — мотнул головой фаэрт и подошел к автомату с мороженым. — Ты не хочешь?

— Я никогда не пробовала, — ответила я, и Эш изумился, после чего купил два рожка мороженого и отдал один из них мне.

Сначала я пыталась укусить, над чем рассмеялся друг. Остановив меня, он губами снял верхний подтаявший слой своего мороженого. Я повторила его действия, распробовав вкус сладости.

— М-м! Как вкусно!

— Я знал, что тебе понравится, — стрельнув в меня насмешливым взглядом, отозвался фаэрт, и мы продолжили прогулку. — Кстати, ты не хочешь зайти в лавку искусств? У меня есть желание что-нибудь подарить тебе.

— Мне будет неловко.

— Ты девушка и должна научиться принимать подарки, — бескомпромиссно заявил парень, после чего указал на магазин досуга, где продавались различные вещи для творчества. — Зайдем, посмотрим?

Поразмыслив, я кивнула и быстро доела своё мороженое. Эштон вновь забавлялся надо мной, но мне уже было безразлично, так как меня привлекла яркая интригующая вывеска магазина.

Внутри тоже все было красочно и живо. Чего тут только не было! У меня разбегались глаза, мне хотелось надеть на себя все костюмы, которые тут представлялись, потрогать все фрески, рассмотреть бисер, провести мягкой шерстью кисточек по коже и просто поиграть в интеллектуальные игры на витрине.

Я медленно прогуливалась между стеллажами и рассматривала все с особой тщательностью, будто боялась пропустить какую-нибудь деталь. Так мой взгляд наткнулся на странную цветную субстанцию, напоминающую по текстуре муку, только более липкую и на ощупь мокрую. Потрогав содержимое коробки, я спросила у Эша:

— А для чего это?

— Это кинетический песок для лепки, — ответил друг и слепил фокси за несколько минут. — Есть детские наборы, а есть взрослые. Смотри, вот этот для создания скульптур. Сейчас делаешь, а уже через пять минут, если не понравится, можешь разрушить.

— Классно! — восторженно воскликнула я, и фаэрт разрушил статуэтку бедного фокси.

— Тогда я тебе подарю вот этот набор, согласна?

— Мне будет не по себе от такого подарка, — смущенно ответила я, поправив лямку рюкзака.

— Чушь! Он даже не дорогой, а мне хочется сделать что-то приятное своей однокурснице с нетрадиционной сексуальной ориентацией, — хохотнул парень, и я надулась, бросив на него испепеляющий взгляд. — Молчу-молчу!

Эштон отправился к кассе, находящейся за несколькими стеллажами, а я осталась осматривать скульптуры, слепленные из кинетического песка. Так я не заметила, как рядом со мной поравнялась виденная ранее тартарианка. Я бросила на неё испуганный взгляд, и та поспешила ответить:

— Я не раскрываю чужие тайны, нас учат этому с детства. Я лишь хочу предупредить тебя… Он не тот, за кого себя выдает.

— О ком ты? — недоуменно спросила я, подумав о Максе.

Или она вовсе не о нем?

— О фаэрте, но не том мужчине, мыслями о котором занята твоя голова. Я о другом, — поспешно ответила тартарианка, и взглянула мне за спину. — Мне пора. Удачи тебе!

На моих щеках вспыхнул румянец, и я оглянулась назад: к нам действительно приближался Эштон. Он хмурился. Когда я обернулась вновь, то незнакомки уже не было. О ком же она говорила? Кто не тот, за кого себя выдает?

— Чего она хотела?

— Так и не поняла, — задумчиво ответила я, решив выбросить все опасения из головы.

Чему быть, того не миновать. Но подозревать каждого, и тем более Эштона, неправильно с моей стороны. Он мой лучший друг и не будет желать мне зла.

Сегодняшний день прошел замечательно. Теперь я поистине осознала ценность друзей, и во мне было еще больше благодарности к родителям. Страшно представить, от какой жизни они меня спасли, ставя под угрозу собственную. Часто мы не ценим их доброту и познаем её только в сравнении.

В поезд мы сели с подарком — я никак не могла расстаться с кинетическим песком, уже воображая, что буду из него лепить. От слов к делу у меня оказался недолгий переход, поэтому уже сегодня вечером, вывалив содержимое коробки в плоский контейнер, я начала пробовать себя в качестве скульптора.

Сначала это были ничего не значащие геометрические фигуры, потом они начали приобретать очертания, и как-то незаметно для меня самой моё творчество вылилось в создание бюста. Сначала я сделала нос, потом начала вылеплять губы, затем — проем для глаз.

Больше всего времени у меня заняли волосы, ведь я пыталась вспомнить, как они лежали у Макса в тот последний день. Жаль, что песок нельзя разукрасить, так бы у бюста были радужные бездонные глаза.

— Что делаешь? — раздался сзади голос Эша, и я вздрогнула, оглянувшись на друга.

Комендант уже без проблем впускал Эштона в мою комнату, решив, что он не только не позволит себе лишнего, но еще и предостережет других. Бюст был готов, и сейчас в скульптуре из кинетического песка без труда можно было узнать Лимаксиона Оджифаэрса.

Друг присвистнул.

— Да у тебя талант! И кого ты вылепила?

— Это недостижимый идеал, — со вздохом влюбленной девушки ответила я, и Эштон бросил на меня растерянный взгляд.

Я смутилась, ведь Торифаэр наверняка понял, что я в кого-то влюблена. Теперь нужно максимально его в этом разубедить.

— А у идеала есть имя? — полюбопытствовал фаэрт.

— Идеалы для того и существуют, что у них нет ни имени, ни времени, ни места, потому и недостижимые, — пожав плечами, ответила я.

И ведь ни капли не солгала: у Оджифаэрса нет места в моей жизни, нет времени для меня и нет его имени в моем настоящем. Я навсегда должна забыть доброту случайного встречного и продолжить жить без мыслей о нем. Но понять это головой намного легче, чем сердцем.

— Недостижимый идеал… а звучит красиво! И грустно.

— А ты чего пришел-то? — перевела разговор я.

— Да просто так, — улыбнулся он, с каким-то тайным и неизвестным огоньком в глазах смотря на меня.

Я не поняла причину такого взгляда, но решила его проигнорировать.

 

7

Самым легким предметом для меня оказалась социология. Здесь мне нравилось всё: и преподаватель, и темы, и рассуждения. Это был предмет, на котором можно было взглянуть на мир под другим углом, через общую структуру социальных слоев, осознать своё место в этом огромном мире и прийти к неутешительному выводу: от существования одного гуманоида мир не изменится.

— Так, а теперь с докладом о Социальной мобильности перед нами выступит курсант Торифаэр, — объявил преподаватель, и Эштон поднялся с места.

— Удачи, — шепнула ему я.

— Спасибо, — подмигнул фаэрт, прошел к интерактивной доске и разложил голограмму, которая отражала семь звездных систем. — Перед вами Пятый межгалактический Союз. В нашей конфедерации семь рас, которые живут в согласии друг с другом. Другое название Союза — Фаэрская Империя, столицей которой является планета Фарэт. Фаэр — это небольшая система, где был подписан первый пакт о сотрудничестве между Фаэром и Алской системой. Последними в конфедерацию вошли тартарианцы, которые до сих пор остаются обособленной и малочисленной народностью. Все расы живут в относительном согласии, но огромной проблемой на сегодняшний момент является дестабилизация общества под воздействием социальной мобильности: горизонтальной и вертикальной. И если горизонтальная мобильность, включающая в себя географическое перемещение и перемещение по одному социальному слою, не представляет угрозы для нынешнего общества, то вертикальная мобильность, а именно, нисходящая мобильность, встает острым вопросом, требуя решения. Все больше людей, которые теряют свободный статус и становятся зависимыми. Конечно, это выгодно верхним слоям общества, которые получают практически бесплатную рабочую силу, но это дестабилизирует конфедерацию, в которой всё больше недовольных и зреют задатки революции. Вследствие ужесточения законов становится больше гуманоидов с клеймом зависимых: многие нарушения уходят из административных в уголовные, за преступления по статьям последних идет наказание в виде лишения свободы, полного, а не временного заточения. С одной стороны, это уменьшает уровень преступности, а с другой — увеличивает риск гражданской войны. Общество в наше время делится на зависимых и свободных, то есть бесправных и уполномоченных. Средний класс в процентном соотношении едва ли дотягивает до отметки пятнадцати процентов, что несказанно мало, учитывая официальную политику конфедерации. И при этом в нашем обществе процветает проблема люмпенизации, когда люди теряют статус свободных вследствие долговой ямы, но предпочитают становиться людьми без определенного места жительства, но только не зависимыми. Нужна ли им такая свобода? Именно этот вопрос стоит перед теми, кто потерял весь свой капитал и возможность заработка — они выбирают статус люмпена, — Эш остановился, окинув заслушавшихся студентов цепким взглядом.

В этот момент я не узнала его. Он ходил по аудитории, рассказывая и пытаясь донести свою мысль до сокурсников. Он жил своим докладом, его было интересно слушать. В его словах чувствовался опыт прожитых лет, и я еще раз засомневалась, что ему только двадцать. Слишком взрослые речи для студента.

Эштон, убедившись во внимании лекционной аудитории, продолжил:

— Еще каких-то восемьдесят лет назад люмпенов практически не существовало, ведь статус "зависимого" мог быть временным. Человек отрабатывал деньги за определенный срок, после чего мог перейти в статус маргинала и обучиться новым профессиональным навыкам. Еще восемьдесят лет назад это было возможно, но теперь при новой теневой политике конфедерации мы имеем безрадостную картину революционного будущего, когда люмпены и зависимые захотят освободиться от своего статуса и стать выше. Просто стоит задумываться, что они могут прийти к власти вследствие революции — люди, не имеющие нужных навыков и образования. Сможем ли мы жить в таком мире? Не уничтожат ли они то, что строилось годами? Может, стоит подумать о них, чтобы избежать революции?

Аудитория погрузилась в тишину, и каждый витал где-то в своих мыслях. Меня не на шутку задели слова Эштона, и важнее они были оттого, что мы учимся на военном отделении. Смена власти в первую очередь коснется нас.

— Может, и стоит, курсант Торифаэр, — задумчиво проговорила преподавательница, — но эти вопросы должны подниматься на заседаниях политиков, наше же дело бесправно внимать их речам. Что ж, прекрасный доклад, наполненный вашим собственным мнением. Я ставлю вам высшую отметку. Садитесь.

Преподавательница намеренно раньше посадила студента за парту и перешла к следующей теме, так как она видела жаждущие и осознанные взгляды первокурсников, которые не прочь были развить беседу дальше.

Но дело в том, что она преподает военным, которые должны чтить закон, а не идти против государства, поэтому подобные дебаты ни к чему хорошему не приведут. Женщина с интересом посмотрела на Торифаэра, который уже сел на своё место и уставился в окно, погрузившись в свои мысли.

Наверное, она думала, что ему нечего делать на военном отделении, у него горящее сердце и верные посылы, от него будет намного больше толку на посту министра. Так думала и я. Было в Эштоне что-то, что выдавало в нем цельную сформировавшуюся личность, выделяло из толпы сидящих в аудитории подростков.

— Значит, тебя тоже не оставила равнодушным та картина, увиденная нами в городе? — прошептала я, наклонившись к другу.

— О чем ты? Это просто доклад, — передернул плечами Эш и озорно подмигнул.

Но я уже успела узнать его достаточно хорошо, чтобы понять: за напускной веселостью прячется серьезная личность, способная возглавить компанию. Он умел промолчать и стать незаметным, когда ему это было нужно, а мог быть центром Вселенной только по своему желанию.

Нет, я в него не влюбилась. Но сейчас я осознала, что могла бы с легкостью воспылать к нему чувствами, не будь мое сердце крепко занято.

Близился срок первой сессии, и скоро должна была начаться зачетная неделя. Я жутко нервничала, мне казалось, что меня отчислят после первой же сессии. Тогда парни решили меня немного развеять, подвергнув очередному стрессу.

— Что за несправедливость: одна девушка на потоке, и та нетрадиционной ориентации! — воскликнул Матар, опустив голову на скрещенные на столе руки.

Друзья разместились у меня в комнате — это стало их любимое место для сходок. Я относилась к этому философски, рассуждая, что таким образом я всегда в центре событий, ведь все события происходят на моей территории. Аста-Аз играл вместе с еще тремя парнями в онлайн-игру на коммуникаторах, а мы втроем, заняв вторую половину комнаты, мирно беседовали.

— Кстати говоря… — начала я, решившись рассказать однокурсникам о шутке, пущенной Эштоном, но тот остановил меня.

— Кстати говоря, может, выберемся в ночной клуб? — предложил фаэрт, стрельнув в меня предостерегающим взглядом.

— Мой дорогой потерявшийся во времени друг, — с усмешкой отозвался Матар, — ночной клуб от слова «ночь», а у нас увольнительные дневные.

— Мой дорогой наивный правильный оросит, — в тон ему ответил Эш, — я тебе и не говорю об официальных увольнительных, я тебе говорю о несанкционированных вылазках в город.

На этих словах сокурсники, игравшие на коммуникаторах, оторвались от голограмм и взглянули на нас. Их глаза горели азартом так явно, что я решила на всякий случай уточнить:

— Вы же сейчас это несерьезно?

— Фил, ты что, это же так весело! — воскликнул Эштон, сев ближе ко мне и обняв меня за плечи. — Ты обязана пойти с нами.

— Нет-нет, — отказалась я и скинула руку фаэрта.

Тот вновь придвинулся ко мне, и теперь с мольбой в глазах на меня смотрели все друзья.

— Нет! Я сказала, что нет! — уверенно ответила я, и Эш так проникновенно улыбнулся, что я поняла: бастионы моей настойчивости падут.

Иногда невозможно устоять перед очарованием фаэрта, вот так и мне не удалось противиться его чарам. Вечером Аста-Аз перепрограммировал камеры и подсадил вирус на компьютер одного из шаттлов, чтобы отвлечь внимание охраны.

Тем временем мы смогли незаметно выйти из общежития и покинуть территорию под воротами через подкоп, сделанный еще предыдущими курсами. Я улыбалась, пока мы бежали к трассе, откуда можно было подняться на остановку и сесть на поезд. Зима выдалась в этом году теплая, но дождливая. Вот и сегодня небо хмурилось, и собирались тучи.

Странно, но все вылазки с участием однокурсников забавляли меня, и даже потенциальное наказание не пугало, когда была возможность совершить безумство. Молодость и студенчество для того и даны, чтобы наслаждаться жизнью, а не оглядываться назад или заглядывать в будущее.

— Фил, сюда, — взяв меня за руку, потянул за собой Эш.

Вокруг было темно, лишь несколько фонарей подсвечивали нам дорогу. Хохоча и шикая друг на друга, мы добрались до остановки, где тут же запрыгнули в подошедший поезд. Вагон был пустым, и мы заняли свободные места. Отдышавшись, я с улыбкой воскликнула:

— Вы сумасшедшие! И я туда же!

Однокурсники рассмеялись, не ответив. До ночного клуба мы добрались без эксцессов. При оплате входа мне на запястье поставили фосфоресцирующую татуировку, как и остальным, и мы прошли внутрь. И я в буквальном смысле попала в другой мир.

По ушам ударил шум, в котором я с трудом различила музыку, на столах танцевали полуголые девицы самых различных рас, танцпол был забит извивающимися телами, в углах и в темных нишах занимались непристойностями девушки и парни, и я не говорю об ослепляющем свете софитов и неоновых ламп.

— Чего застыла? Идем, — потянул меня за собой Эштон, усмехаясь над моей реакцией.

Я изумленно оглядывала ночной клуб и не могла понять, как я могла поддаться на уговоры парней? Но всё же это прекрасный опыт, в конце концов, я не маленькая девочка и не должна удивляться подобным местам.

Эштон потянул меня на четвертый ярус в свободную комнату. Рассевшись по красным диванам, мы сделали заказ. Парни преимущественно заказали себе выпивку, я же хотела попробовать алкоголь, но не в большом количестве.

— Я сейчас вернусь, — шепнул Матар и скрылся за шторами нашей комнаты.

— Куда он? — спросила я, и парни ответили мне похабными взглядами, которые я уже видела в первый учебный день.

Оросит вернулся в компании ярких девушек различных рас. Все они были ослепляющими, но чем-то похожими. Не было ни в их нарядах, ни в макияже индивидуальности, словно куклы на заводе.

Скрестив руки на груди, я с недовольством смотрела на них, но возразить не решалась. Вскоре принесли заказ, и я сделала глоток своего коктейля. Алкоголь приятно расслабил, поэтому на новых знакомых я смотрела уже более миролюбиво.

— Фил, может, прогуляемся? — спросил Эштон, когда Матар со своей девушкой перешли от поцелуев к страстным заигрываниям.

Покраснев, я кивнула и выбежала из комнаты. Остановившись у лестницы, на третьем этаже, я подождала Эша. Тот подошел ко мне с улыбкой и положил руки на плечи.

— Схожу, принесу чего-нибудь выпить. Подождешь меня здесь?

— Хорошо, — кивнула я и отошла в сторону, ближе к темной нише.

Я огляделась по сторонам. У перил знакомились парочки, за столами сбоку от меня компании вели оживленные беседы, а внизу гуманоиды танцевали под зажигательную музыку. Я вздохнула и развернулась на пятках, когда кто-то схватил меня за талию и прижал к стене, впившись в губы поцелуем.

Я растерялась и не знала, как ответить на такую наглость, поэтому зажмурилась и замерла, упершись ладонями в мускулистую грудь. Неожиданно грубый поцелуй перестал причинять легкую боль, став ласковым и даже нежным. И я поймала себя на том, что начинаю робко отвечать.

О боги глубокого космоса, да это же мой первый поцелуй! Почему он произошел с незнакомцем на хмельную голову?! И почему он мне так нравится?

Мы целовались упоенно, моё неумение отошло на второй план, я позволяла мужчине научить меня, показать всю нежность и ласку его губ, а сама плавилась под его прикосновениями. Музыка на заднем плане стала приглушенной, мир будто отодвинул свои рамки от меня, оставив нас двоих здесь и сейчас.

Из странного опьянения меня вывел злой голос Эша, прозвучавший совсем близко:

— Что здесь происходит?

Я испуганно открыла глаза и уперлась ладонями в грудь незнакомца, пытаясь его оттолкнуть, и тут наши глаза встретились. Не может этого быть!

Макс?!

Неужели он увидел меня и решил поцеловать? Соскучился? Нет, вывод неверный, если судить по изумленному взгляду. Мы не могли оторваться друг от друга. Его глаза медленно приобретали красный оттенок, но только после того, как он увидел меня. Так что же заставило его целоваться с незнакомкой?

Сегодня мой дружелюбный контрабандист выглядел иначе. Глаза были подведены черным карандашом, волосы уложены гелем, а одежда представляла собой что-то металлическо-рваное, модное, но отталкивающее. Я не узнавала моего Макса, и то же время он мне безумно нравился таким дерзким и модным.

Как же я соскучилась! Сердце колотилось в бешеном ритме, а на губы в любой момент готова была соскользнуть улыбка, сдерживаемая силой воли.

— Что случилось? Кто это, Фил? — взяв меня за руку и переведя взгляд с меня на Оджифаэрса, спросил Эштон.

Мы молчали, не отрывая взгляда. Разве Макс может стать еще привлекательнее? Как оказалось, может! Он невероятный, притягательный и… да я с ума по нему схожу! Это зависимость, причем пожизненная и добровольная.

— Это… — начала я, но Макс перебил, продолжая прожигать меня своим пламенным взглядом.

— Мы столкнулись случайно. Приятно познакомиться, — Макс протянул мне руку, — Лимаксион Оджифаэрс.

Я сглотнула, посмотрев на его руку с настороженностью. Мы должны быть незнакомы. Интересно, сколько раз нам придется прощаться и заново знакомиться? Как же трудно сохранять нейтральное выражение лица, когда внутри тебя бушует буря.

— Филисити МакКаст, — представилась я, не притронувшись к его руке.

Он запустил ладонь в волосы и оглянулся, будто наконец заметил Эштона. Тот смотрел на него с ненавистью, отчего я не узнала лучшего друга.

— Ты еще кто такой? — нахмурившись, спросил мой контрабандист.

И с каких пор я мысленно начала относить к нему определение «мой»?

— Друг девушки, покой которой вы нарушили, — процедил Эштон и Макс, сложив руки на груди, хотел ему ответить, то курсант не позволил. — Мы пойдем. Всего доброго, господин Оджифаэрс.

— Доброго вечера, — прошептала я, и Эштон схватил меня за руку, потащив за собой.

Я как сомнамбула двинулась следом и прошла мимо Макса. Но я имела глупость оглянуться, и, стоило нам встретиться взглядами, фаэрт схватил меня за вторую руку. Я застыла, и Эштону пришлось отпустить мою руку и встать справа от меня.

Все мое внимание было приковано к Максу. Мне хотелось, чтобы он обнял меня, спросил, как у меня дела и что произошло за последние четыре месяца.

Но даже его поцелуй был высшей наградой. О космос, мы поцеловались! Кто бы мог подумать, что наш первый поцелуй произойдет именно так, здесь, по случайному стечению обстоятельств?

И часто ли Макс целует незнакомок? Что подтолкнуло его на такие действия?

— Что-то не так? — осведомился Эштон, положив ладонь на мое предплечье.

В итоге я оказалась в оковах сразу двух мужчин. Макс перевел на Торифаэра заинтересованный взгляд и склонил голову набок. Нехороший был это взгляд. Будто он сейчас достанет бластер и прострелит ему голову.

Я поежилась от таких мыслей и взглянула на друга. Эштон изогнул бровь, и Оджифаэрс теперь вопросительно посмотрел на меня. Неужели он думает, что у меня могут быть с Эшем романтические отношения? Я отрицательно качнула головой, и Макс отпустил меня.

— Простите, я обознался, — ответил он. — Думал, что встретил свою знакомую, но это не то место, где я бы ожидал её увидеть.

«Но ты же меня поцеловал! Что это значит, Макс?!» — хотелось спросить мне, но с нами был свидетель. Поэтому в своем ответе я постаралась быть максимально отрешенной:

— Уверена, если вы спросите свою знакомую, она сможет вам все объяснить.

Почему я должна оправдываться? Это он целует незнакомок на вечеринках! Хотя о чем это я? Кто он мне такой, чтобы отчитываться о своей личной жизни?

Макс не ответил, молча развернулся и ушел вверх по лестнице, мне же осталось провожать его тоскливым взглядом, до сих пор чувствуя пылающий поцелуй на своих губах.

— Значит, недостижимый идеал, — горько усмехнулся Эштон, наклонившись ко мне.

Он в буквальном смысле прижал меня к перилам, отгородив пути отступления руками. Я сглотнула и заглянула ему с мольбой в глаза.

— Прошу тебя, никому об этом не говори.

— Мне вот интересно, откуда ты знакома с Лимаксионом Оджифаэрсом? Сначала на бюсте я его не узнал, но теперь, при личном знакомстве, все становится очевидно, — прошептал Эштон.

Я растерялась. Во мне была горечь расставания с Максом, поэтому к нападкам друга я была точно не готова.

— Не понимаю, откуда эта злость в твоем голосе? — с раздражением спросила я. — Разве тебя должно волновать, с кем я была знакома или в кого… влюблена?

— Значит, всё-таки влюблена, — с усмешкой констатировал фаэрт и отступил от меня.

Я закусила губу, а он отвернулся. Минуту спустя, будто совладав с чувствами, он протянул руку и предложил:

— Идем, потанцуем.

Решив не разводить ссору, я кивнула и отправилась следом. Зазвучала медленная музыка, и мы остановились на танцевальной площадке первого яруса, возле самой сцены. Эштон положил руки мне на талию, я обхватила руками его плечи и положила голову на грудь, закрыв глаза. Фаэрт так и не увидел моих слез. И уж тем более не знал, что я воспроизвожу в голове поцелуй Макса.

Ничего охлаждающего Эштон так и не принес, видимо, оставив напитки на чьем-то столике, когда увидел наш поцелуй с Максом. А пить действительно хотелось. Горло пересохло от переизбытка эмоций.

 

8

Лимаксион Оджифаэрс

Я стоял на пятом ярусе и с яростью сжимал поручни ограждения, смотря на танцующую пару — Лису и её «друга». Он прижимал её к себе, а она доверчиво положила свою голову ему на плечо.

Я ревновал. Настолько яростно, что прямо сейчас готов был разрушить образ мальчика-плейбоя. Или немного дебоширства мне не повредит? Зато я смогу оставить несколько синяков на лице нахального фаэрта.

Что вообще Филисити здесь забыла? Разве она не курсантка летного училища? Если так, то у неё не может быть ночных увольнительных. Более того, у неё не должно быть свободного времени. Так что она тут делает?

Неужели сбежала, чтобы сходить в ночной клуб со своим парнем? Но её поведение вселило в меня сомнение: правильно ли я понял их отношения или ошибаюсь? В любом случае, этот фаэрт мне уже не нравится.

На губах горел поцелуй с ней, никак не желавший выходить из моей головы. Кто бы мог подумать, что в попытке скрыться от надоевшей мне фанатки я поцелую не кого-нибудь, а Лису? Поцелуй мне неожиданно понравился, видимо, и девушке были не противны мои прикосновения, а когда она отстранилась…

Я пропал, потому что понял, с кем целовался. И только боги глубокого космоса в курсе, сколько сил мне стоило отпустить её, а не прижать к стене и продолжить целовать Лису, покрыв её прекрасное тело прикосновениями своих губ.

— И как так случилось, что во всем Фарэте ты встретил именно эту ороситку? — со вздохом спросил Чо, встав рядом со мной.

— Не знаю, — ответил я, сжав челюсть.

— Макс, скажи мне, как тебя могла зацепить настолько простая девчонка? Да я даже лица её не запомнил!

— У неё огромные искренние радужные глаза, которые невозможно забыть, — безэмоционально ответил я, вполне понимая недоумение друга.

Я сегодня чуть не выдал наши отношения, схватив Филисити за руку. Во мне боролись ревность к незнакомцу-фаэрту и радость при виде Лисы. Хотелось прижать её к себе и загородить от всего мира, пока не станет невозможно дышать.

— Мракс, уж лучше бы ты с ней переспал, чем вот так убиваться и терять свою личность! — раздраженно воскликнул Сотар-онг. — Я не могу тебя понять! Да таких как она — тысячи!

— Даже миллиарды, — не стал спорить я и с усмешкой посмотрел на друга, — но почему-то в мыслях она одна.

— Это ведь мимолетное увлечение, так?

— Разумеется. И оно скоро пройдет, — ответил я и посмотрел вниз, после чего оттолкнулся от перил и направился в комнату отдыха.

Сам я не был настолько уверен в сказанных словах.

Филисити МакКаст

Мне казалось, что я постоянно чувствовала его взгляд. Оборачиваясь, я никого не находила, видимо, разыгралась фантазия. Эш весь вечер был угрюмый и постоянно отбирал у меня бокалы с выпивкой.

А мне хотелось забыться! Навсегда вычеркнуть из памяти глаза Макса, его нежный смешливый взгляд, добрую улыбку и страстный поцелуй. Никогда больше его не вспоминать! Вот только чтобы не вспоминать, нужно для начала как-нибудь забыть…

— Пора возвращаться, — раздался сзади голос Аста-Аза.

Мы сидели за барной стойкой вместе с Эштоном. На голос друга мы обернулись вместе, и фаэрт помог мне спуститься с высокого стула. Я оглядела всю нашу компанию — изрядно подвыпившие, но счастливые.

Уже направляясь к выходу, я нашла взглядом Макса. Он неотрывно смотрел на меня, и реальность уплывала из-под ног. Наша встреча здесь казалось невозможной, но разве она более удивительна, чем та, которая произошла на спейс-шаттле?

— Фил, идем, — дернув меня за руку, позвал Эштон, и я послушно направилась за ним, потому что уйти самой у меня не хватило бы сил.

На территории училища мы пробрались так же и залезли через окно в мою комнату. Тут Аста-Аз раздал всем препарат, снимающий симптомы похмелья. На сон уже времени не было, первой парой всё равно была история летательных аппаратов, так что там можно поспать.

Переодевшись и помывшись в душе, мы пропустили утреннюю пробежку и сразу пришли на лекцию. Аудитория была погружена в полутьму, так как работал проектор с объемной голограммой под потолком летательных агрегатов. Эш потянул меня к задним партам, но я отрицательно покачала головой.

— Если сяду назад, то точно засну. Вас никто не заметит, а на меня обязательно обратят внимание преподаватели.

Эштон кивнул, согласившись с моей логикой, и я прошла к первой парте. Опустившись на скамью, я сложила руки на столешнице и опустила голову. Как же хочется спать!

— Доброго утра, студенты! — провозгласил лейссор, проходя в аудиторию. Я поморщилась и поднялась на ноги.

Встретив преподавателя и поздоровавшись, мы вновь могли опуститься на свои места и слушать лекцию. Весь час я боролась с сонливостью и жутко завидовала друзьям, которые спали на задних партах, некоторые даже похрапывали.

— Конструктор последней модели спейс-шаттла — тартарианец, — закончил предложение лектор и оглядел аудиторию. Усмехнувшись, он тем же тихим размеренным голосом продолжил: — Сейчас все, кто слушает меня, останутся сидеть на своих местах, когда я скажу «рота, подъем!» А те, кто спят, встанут со своих мест. Внимание. Рота, подъем!

Я сделала над собой усилие, чтобы после зычного голоса преподавателя усидеть на скамье, а вот мои друзья, как и еще пара студентов, подскочили со своих мест и сонно заозирались по сторонам. Однокурсники хихикали, а я сочувственно смотрела на Эштона.

— С добрым утром, курсанты, — весело произнес лейссор и прошел к интерактивному журналу. — Наряды вне очереди всем спящим.

Но на этом наши проблемы не закончились. По окончании первой пары нас вызвали на ковер к ректору. Его кабинет нам был уже знаком до мелочей, поэтому мы удобно устроились на диванах и стали ждать приговора. Если ответственности нельзя избежать, её надо принять.

— Определенно, с начала семестра вы так и не поумнели. Мои надежды на единственную благоразумную девушку рухнули, — со вздохом отозвался глава академии, развернувшись в кресле и посмотрев в панорамное окно.

Через него проглядывался плац, на котором сегодня бегали старшекурсники. Мы с друзьями переглянулись, но ректор не спешил продолжать речь.

— А нас наказывать будут? — осведомился Матар.

— Я думаю, — отозвался ректор. — Проблема в том, что наказать вас и не наказать одновременно всю академию невозможно. Вот и думаю, как сократить ущерб для академии до минимума. Значит, так. Вы остаетесь без летних каникул.

— Что?! — вместе воскликнули мы.

— А что вас не устраивает? — развернулся к нам ректор. — Вашу энергию необходимо направить в правильное русло, чтобы больше не сбегали из академии, когда вздумается. Именно поэтому я назначу вам кураторов на летнее время, и вы сможете принести пользу обществу.

— Волонтерство? — удивленно переспросил Матар.

— Так точно, курсант. Указы издам позже. Свободны. — Ректор махнул рукой, и мы поднялись со своих мест. — Ах да, чуть не забыл. За пропуск сегодняшней строевой каждому по два наряда вне очереди. Все, свободны, курсанты.

Кабинет ректора мы покидали с кислыми минами. Поэтому решили, что следующую пару мы точно можем пропустить и отоспаться. Хуже всё равно не будет.

Вот так и проходила сумасшедшая и веселая учеба. Не сказать, что все давалось легко, наоборот — я поняла, что значит делать над собой усилие. С одной стороны, мне были непривычны такие интенсивные физические нагрузки, к которым добавлялись еще и умственные, а с другой — учиться в преимущественно мужском коллективе для меня было сложно.

Парни говорили всё, что думали, вели себя откровенно и вызывающе, иногда пренебрегали этическими нормами. И только со временем я поняла, что говорить только то, что думаешь, — это искренность, откровение — это рамки возраста, а этикету можно обучить даже зверей.

С медсестрой, работающей в медотсеке, мы устроили анонимный конкурс на самый красивый мужской торс в голосети на сайте нашего учебного заведения. И кто бы мог подумать, что он начнет пользоваться успехом! Парни наперебой расхваливали себя, но выбрать нам предстояло только одного.

Мне нравились худощавые, но стройные, с кубиками пресса, как у Макса. Моей знакомой больше по душе были накачанные здоровые мужчины. Именно поэтому мы долго метались между двумя участниками, но в итоге выбрали тело с буграми мышц.

И каково же было наше удивление, когда узнали, что это преподаватель строевой подготовки, фейссор Форхат-онг! Теперь на его занятия я ходила с покрасневшими от смущения ушами, а тот усмехался и подмигивал мне.

И как ему объяснить, что я голосовала за другой торс, как оказалось позже, принадлежащий Эштону?! Но в итоге я склонилась на сторону бескомпромиссной подруги, и вот он, результат! Уж лучше терпеть насмешки Эштона!

К счастью, даже этот инцидент забылся к концу семестра, но Форхат-онг не упускал случая напомнить мне об этом.

Однокурсники со временем повзрослели и приняли к сведению, что с ними учится утонченная девушка, но при этом не перестали считать меня своим в доску «парнем». Может, кто-то из них и хотел увидеть во мне девушку, но слух о моей ориентации прочно засел в головах парней, да и стена из пятерых друзей не давала проходу другим представителям мужского пола.

Время никого не жалеет и сломать способно любого, вот так и я стала понемногу становиться другой — более рассудительной и менее доверчивой, и вместе с тем продолжала оставаться отзывчивым человеком, который не бросит в трудной ситуации. Я помогала с учебой всем в группе, и сокурсники отвечали мне помощью в тех предметах, где я откровенно «плавала», например, на военной кафедре.

Форхат-онг закатывал глаза каждый раз, когда я маршировала по плацу под смешки своих однокурсников, и между тем я стала той, на кого обращали взгляды, кто мог сплотить команду и был её якорем. Я была той, с кем хотели поговорить после длинного учебного дня.

В каждой компании есть свои минусы и свои плюсы, но я привыкла к тому, чем жила каждый день.