1

В общежитие я забегала с горящими глазами, словно опьяненная. В холле меня встретил Эштон. Он сложил руки на груди и строго спросил:

— Ты пьяна? Дыхни.

Я рассмеялась и послушно выполнила приказ друга. Естественно, алкоголя в моей крови не было, что понял и фаэрт. Он нахмурился и отступил в сторону, пропуская меня внутрь. Я же обняла друга и призналась:

— Я очень его люблю!

— Мы видели, — кивнул парень, — на небе зажглось твое имя. Он ведь так тебя называет? Лиса?

Я смущенно улыбнулась и кивнула. Эш отвернулся, его глаза стали фиолетовыми, что говорило о его бешенстве. Я сделала шаг назад, но фаэрт приблизился ко мне, схватив меня за плечи и потрясывая, и прокричал:

— Прекрати его любить! Посмотри хоть раз в мою сторону!

Растерянная его неожиданным напором, я прошептала:

— Не могу. Я отдала ему своё сердце.

Эш сделал шаг назад, пошатнувшись. Постояв еще несколько секунд в недвижимости, я убежала к себе в комнату. Соседка не спала, сидела на кровати и смотрела в окно. Экраны со стен были убраны, над чем я мысленно усмехнулась. Пройдя к столу, я погладила лепестки своего цветка и услышала вопрос Коррессы:

— Вы с ним встречаетесь? Твое имя первое в поисковых запросах на сегодняшний день. Почему ты мне не сказала?

— Мы сначала решили не афишировать наши отношения, но в итоге Макс переиграл, — честно призналась я.

И мне вновь не ответили. Тоже игнорируют? Но настроение не испортили даже слова и поведение Эштона. Любовь Макса окрыляет и делает меня самой счастливой во Вселенной.

Кажется, следующие три месяца я не жила, а парила по облакам. Внезапно в моей жизни появилась наполненность, Макс стал её неотъемлемой частью. Мы встречались почти каждый день. Не знаю, как Оджифаэрсу удалось уговорить администрацию, но даже если меня не выпускали за территорию надолго, то мы сидели у него в машине, целовались и разговаривали обо всем, что можно.

Слухи о нашем романе уже улеглись, хотя периодически все равно проскакивали наши голограммы в новостных потоках. Я уже относилась к этому спокойно, больше меня заботила ревность Эштона.

Мы с ним отдалялись друг от друга, хотя другие ребята относились ко мне по-прежнему, только подкалывали насчет моей псевдо-нетрадиционной ориентации.

Сегодня, в честь начала нового года, у нас были три выходных, в течение которых можно получить увольнительные. Естественно, я собиралась отпраздновать новый год с Максом. Он обещал устроить ужин у него в квартире, и это первый раз, когда ужин был назначен так поздно вечером.

С каждой нашей встречей прикосновений Макса мне не хватало, хотелось большего, но в то же время во мне жил страх первой близости с мужчиной. Сегодня я облачилась в красное короткое платье, которое подарил мне Макс еще месяц назад.

Вообще, он делал мне много подарков, и запретить ему я не могла, потому что понимала — ему это необходимо. Он пытался заполнить все пробелы моей жизни собой, я же и так дышала этим мужчиной.

Сегодня мне хотелось быть особенной, и первый раз я достала кулон, подаренный отцом перед нашим расставанием. Наши разговоры с родителями были еженедельными, но я очень скучала по ним, поэтому после практики этим летом собиралась полететь на Орео, о чем я уже сообщила Максу, и он обещал полететь со мной. Мне так важна была его поддержка!

Панель зазвонила, и в комнату вошел Эштон. Он махнул рукой соседке по комнате и сел на стул, окинув меня оценивающим взглядом. Красное платье выгодно подчеркивало каждый изгиб моего тела.

— Прекрасно выглядишь!

— Спасибо, — ответила я. — Почему ты еще не улетел?

— Хочу для начала проводить свою сестренку и дать несколько наказов Оджифаэрсу.

— Ты же знаешь, что он тебя не послушает.

— Но повторение — мать учения, — наставительно сказал фаэрт и подмигнул.

Его взгляд внезапно зацепился за кулон у меня в руках, и Эш застыл, ошеломленно глядя на него. Он протянул руку и взял его, повертев в разные стороны, разглядывая под хорошим углом освещения.

— Откуда он у тебя? — потрясенно спросил он.

— Отец отдал, — смущенно призналась я, и Эш наградил меня еще более удивленным взглядом.

Да что с ним?

— Кто твой отец?

— На самом деле я приемная, — призналась я, заправив прядь волос за ухо и сев на кровать. — И его мне отдал приемный отец в день моего отлета, наказав беречь украшение. А что? Ты его прежде где-то видел?

— Да… Нет, — внезапно запнулся друг, закусив губу.

— Эш, что это значит?

Друг оглянулся на мою соседку, но та была в наушниках, поэтому не слушала нас.

— Мне надо все обдумать, Фил, — наконец, сообщил мне друг. — Ты же собираешься на свидание? Поговорим завтра.

— Я собираюсь остаться у Макса на несколько дней, — ответила я, почувствовав, как щеки опалило жгучим румянцем.

Разумеется, Эштон понял, но в этот раз даже не выказал своей ревности, лишь задумчиво кивнул и покинул мою комнату. Я проводила его недоуменным взглядом, так и не спросив: «А как же наставления для Оджифаэрса?»

Макс встретил меня на КПП легким поцелуем.

— Прекрасно выглядишь.

— Все для тебя, — ответила я, подмигнув, и взяла фаэрта за руку.

Мы вместе направились к аэромобилю. На мне была теплая куртка, так как на Фарэте были холода. Забравшись внутрь салона, я тут же положила руки на вентиляционные устройства, обогреваясь.

— Когда замерзнуть успела? — с усмешкой спросил Макс, поднимая аэромобиль в воздух.

— Я родилась и прожила на Орео, а там вечная жара, — пояснила я и отвернулась к окошку.

Летели мы долго и осторожно, так как был сильный ветер, свойственный этому времени года. Есть что-то прекрасное в том, чтобы сидеть в теплом салоне с любимым человеком, когда вокруг вас бушует буря.

Входя в квартиру Макса, я немного волновалась, что вновь не укрылось от моего контрабандиста. Он ласково улыбнулся, взял мое лицо в свои руки и проникновенно сказал:

— Если ты этого не хочешь, то ничего не будет.

— Я хочу, — выдала я с придыханием, покраснев до кончиков волос.

Макс рассмеялся, поцеловав сначала щеки и только потом губы. Сняв с меня куртку, он повесил её на вешалку, а потом опустился на колени и помог снять сапоги. Его забота была естественной, поэтому не вызвала неловкости.

В зале на барной стойке был накрыт ужин с электронными свечами в форме цветов. Свет был приглушен, а через витражное окно открывался вид на яркие огни вывесок ночного города, поглощенного празднованием нового года.

Макс прошел к столу и открыл бутылку вина, разлив его по бокалам. Я не спешила проходить к столу, так как есть мне совсем не хотелось. Макс меня понял, кажется, его тоже не особенно заботила в этот момент еда.

— Сядем? — спросил он, кивнув на диван, и подал мне один из бокалов.

Пригубив вино, я удивленно глянула на Макса.

— Литтелла? Разве из неё делают напитки?

— В закрытых винодельнях, — подмигнул Макс, потянув меня к дивану.

На столике стояли вазы с различными фруктами. Я взяла в руки несколько сиреневых ягод, попробовав одну, а вторую протянув Максу. Он сначала поцеловал мои пальцы, и только потом съел ягоду, неотрывно глядя на меня.

— Соблазняешь? — с улыбкой спросила я.

— Если ты согласна соблазниться, — ответил он, отпив из своего бокала.

Я рассмеялась, поджав под себя ноги и облокотившись о спинку дивана. Макс придвинулся ко мне и, поставив на стол свой бокал, поцеловал мои губы. Отстранившись, он взял мой бокал и пригубил напиток, после чего протянул вино к моим губам. Наклонив голову, я выпила остатки.

Несколько капелек упало мне на грудь. Макс, поставив вино на стол, наклонился ниже и поцеловал шею, медленно спускаясь к декольте. Так всегда в наших отношениях. Кажется, что я выпиваю остатки, оставляю последнее слово за собой, но в итоге все достается ему — последние капли меня, последнее слово в наших отношениях. Я чувствую себя рядом с ним если не ребенком, то ласковым фокси, готовым ластиться к хозяину.

— Макс, — выдохнула я, когда мужчина целовал открытую в вырезе платья грудь, сжав мою талию руками.

— Да, Лиса? — тихо спросил фаэрт, поднимаясь выше, покрывая легкими прикосновениями своих губ мою шею.

Мы встретились взглядами, и я медленно стянула с него пиджак. Макс не улыбался, так же как и я, но его глаза были багрового цвета. Интересно, у меня такие же? И как это контрастирует с моим платьем?

Руки Макса легли на мои бедра, он погладил кожу, вызывая мурашки, и потянул юбку наверх. Его движения были медленными, будто он давал мне время для отступления, но я даже не собиралась отступать. Чтобы доказать свою решительность, я потянулась к его рубашке, расстегнув несколько пуговиц. Макс улыбнулся, и уверенно снял с меня платье, поглощая жадным взглядом мое тело.

Для него я надела вызывающее кружевное белье, которое было сплетено из семи нитей различных цветов радуги.

— Ты сведешь меня с ума!

— Разве я не сделала это полгода назад? — улыбнулась я, вспоминая нашу встречу в лесу, где светлячки танцевали только для нас.

— Самоуверенная девчонка, — хмыкнул Макс и наклонился, даря незабываемый поцелуй.

Мужчина подхватил меня на руки и понес в спальню, кровать в которой была устлана лепестками. Свет здесь был фиолетовый, создавая романтичную атмосферу. Макс уложил меня поверх лепестков, которые приятным бархатом дотронулись до разгоряченной кожи.

— Этой ночью и на всю жизнь ты только моя. Обещай мне это.

— Ты и так это знаешь, а слова — лишь вибрация воздуха, — тихо ответила я, расстегнув спереди бюстгальтер и выгнув спину. — Я — твоя.

Встречать новый год в его объятиях — волшебно. Ведь каждый знает, как новый год встретишь, так его и проведешь. Я хочу проводить каждую минуту рядом с Максом. Всю жизнь.

Я столько раз читала в книгах про утро возлюбленных, но вот первый раз мне удалось проверить все на себе. Поцелуи, покрывающие моё тело, и легкое пробуждение, вызывающее запредельную улыбку на губах. Я потянулась к губам Макса, совершенно не стесняясь своей наготы.

— С новым годом, — прошептал он, стоило нам разорвать поцелуй.

— С новым годом, — вторила я, зажмурившись от удовольствия.

Макс негромко рассмеялся и подул на лицо, смахивая несколько прядей волос.

— Я приготовлю завтрак, — пообещал он, встав с кровати и отправившись на кухню.

Голый.

Я рассмеялась, а Макс обернулся в дверях и подарил мне широкую улыбку. Он невыносим! Хотя о чем это я? Он самый-самый лучший!

Вымывшись в душе, я надела футболку Макса, оставленную им на кровати специально для меня. Сам же он натянул спортивные штаны и уже приготовил все для завтрака, убрав вчерашнюю еду, к которой мы даже не притронулись.

За окном вновь лил дождь, такой привычный для холодного сезона, но в квартире было тепло и уютно. Электронные часы на стене тикали, а приятный женский голос домашнего компьютера говорил о последних новостях мира. В этом спокойствии было свое очарование. Словно ты куда-то долго-долго бежал, сбиваясь с ног, и, наконец, остановился, насладившись прекрасным мгновением. Нет, ты еще не прибежал, но приобрел бесценный опыт жизни и кое-что еще — счастье.

Все выходные с Максом провели буквально в обнимку. Мы смотрели фильмы, играли в игры виртуальной реальности и, конечно, наслаждались обществом друг друга в полной мере. Макс знакомил меня с особенностями наших тел, и я плавилась в его умелых руках.

Мы принимали вместе душ. Макс даже как-то пошутил, что с моим темпераментом он очень пожалел, что в тот первый день на спутнике, когда застал меня голой в душе, он вышел, а не закрыл за собой дверь и не познакомил меня с особенностями физиологии раньше.

Я поджимала губы, хотя мысленно сама прокручивала альтернативное развитие событий в голове. Хотя у нас и так все прекрасно получилось. Постепенно и сладко.

Расставаться с Максом мне не хотелось, но впереди меня ждала учеба, а его — новый полет с Чо. Когда мы сидели в аэромобиле на парковке перед училищем, Макс поделился:

— Мне вновь придется улететь на несколько месяцев.

Я не ответила, потому что слова были лишними. Я не хотела вмешиваться в его дела, понимая, что это опасно. Чем я меньше знаю, тем меньшей опасности подвергает себя Макс. А то, что мы будем часто созваниваться, это само собой разумеющееся.

Эштон ждал меня на КПП. Он улыбнулся и приветственно махнул Максу рукой, тот ответил ему сигналом световых огней аэромобиля и поднялся в воздух. Друг приобнял меня за плечи и сказал:

— С новым годом, Фил!

— С новым годом, — с улыбкой ответила я, замечая неожиданные перемены в друге.

Из его взгляда ушла тоска, будто он вновь стал тем весельчаком, с которым мы познакомились на первом курсе. Неужели он больше не ревнует меня? Какое же облегчение! Мне так не хватало моего друга, который успел мне стать настоящим старшим братом!

— Идем? — спросил Эш, взяв меня за руку и потянув ко входу в училище.

— Ты изменился. Что-то произошло?

— О, да, — кивнул Эш и улыбнулся, — представляешь, я нашел потерянную сестру!

— Не может быть! — воскликнула я. — Как? Когда? Познакомишь?

— Когда-нибудь позже. Сейчас не время. — Эштон мотнул головой и посмотрел на общежитие, куда мы направлялись. — Я считал её погибшей, поэтому просто счастлив, что она выросла такой замечательной девушкой.

— Ты разжигаешь моё любопытство, — пожурила я друга, и тот рассмеялся, потрепав мои волосы.

— Я вас обязательно познакомлю, Филисити, — ответил друг и с хитринкой посмотрел на меня. — Так чем вы занимались с Максом все эти дни?

Мои щеки украсил румянец, а фаэрт звонко расхохотался, из-за чего на нас начали оглядываться студенты. Закусив губу и поправив на плече сумку, я ускорила шаг, а Эштон так и остался следовать за мной верной тенью. Лучшего друга я и пожелать не могла.

 

2

Иногда сказка так стремительно врывается в наши двери, что уже не отличишь её от реальности. Так случилось и со мной. Сказка поселилась в моем сердце.

После прохождения летней практики на турбинном предприятии, я отправилась на законные каникулы с Максом. Бархатец, который достиг в высоту десять сантиметров, я оставила у Эша.

Выйдя с КПП и увидев на парковке синий аэромобиль возлюбленного фаэрта, я улыбнулась и побежала в его сторону. Макс вышел из салона и поймал меня в свои объятия, закружив.

— Как я скучал, моя Лиса, — шептал мужчина, покрывая поцелуями моё лицо.

— Я тоже, — прошептала я, положив руки на его плечи.

Пусть наши отношения уже были привычными, но я все равно не могла избавиться от сердечного трепета всякий раз, когда мы находились рядом. Даже если мы не смотрели друг на друга, то чувствовали и ощущали присутствие.

Сев в аэромобиль, мы еще долго переглядывались. Пересекая черту города, Макс спросил:

— Ты не против, если перед Орео мы слетаем на одну маленькую планету? У меня там есть дела.

— Как тебе будет угодно, если это не займет много времени, — покладисто согласилась я.

Макс загадочно улыбнулся, но не ответил.

На личном корабле моего контрабандиста меня ждал сюрприз в лице экипажа, с которым я познакомилась в первый день встречи с Оджифаэрсом. Чо, Марго и Данс глядели на меня с усмешкой, но при этом любезно поздоровались и пожелали приятного полета. Их присутствию я удивилась, поэтому, когда мы оказались в каюте, спросила:

— А мы разве не одни полетим к моим родителям?

— Прости, Лиса, — виновато ответил фаэрт, обняв меня за талию и притянув к себе, — но я не смогу быть с тобой во время каникул в Рассветном. Мне нужно быть на одной из колоний в Орской системе. Чо в последний момент сказал мне это.

Кажется, пришла мне пора многое узнать и открыть глаза. Утянув Макса за собой, я усадила его в кресло и села ему на колени, обняв мужчину за шею.

— Расскажешь?

— А ты хочешь услышать? — спросил фаэрт, давая мне пути к отступлению. Я уверенно кивнула. — Хорошо, раз ты сама желаешь этого. Последний год зависимым перестали платить даже те крохи, что были раньше, и они устраивают забастовки. В свою очередь правительство очень жестко с ними расправляется, просто сбрасывая бомбы на места обитания забастовщиков.

— Что?! — вскрикнула я, открыв от удивления рот. — Это ужасно! Но почему в новостях нет об этом ни одного упоминания?

— Правительство контролирует СМИ. Грядут изменения, Филисити, и меня пугает то, кто может встать во главе Шестого межгалактического союза.

— Поэтому мы куда-то заедем перед Орео?

— Нет, это связано с другим, — ответил Макс, так ничего и не разъяснив мне.

Я же делала для себя кое-какие выводы. Деятельность Макса вне закона, а я — военная курсантка. И мне что-то нужно решать с этим диссонансом. Следует выбрать либо Макса, либо военную службу. И моё сердце уже сделало своё выбор.

Сказать, что я ждала поездки к родителям — это ничего не сказать. Я хотела их видеть до слез, желала обнять маму и папу и признаться, как сильно скучала по ним, убедить их, как сильно я счастлива, и поблагодарить за все, что они для меня сделали.

Как-то вечером, когда я стояла перед шлюзом и смотрела на галактику, ко мне подошел Макс и обнял меня за плечи. Полет уже длился пять дней, и скоро мы должны совершить гиперпрыжок, тогда и окажемся в Орской системе недалеко от того места, которое нужно посетить Лимаксиону.

— Лиса, я хочу выкупить Рассветное, заплатив долги и твоих родителей, и других жителей села, — тихо сказал Макс, и я застыла.

Я сама думала об этом, но боялась ему сказать. Можно было продать те подарки, которые он мне дарил, и денег бы хватило с лихвой, но я не решалась. И сейчас моей радости не было предела, когда он предложил выкуп моих родителей.

— Не смей отказываться, — заговорил Макс раньше, чем я успела его поблагодарить. — Я и до этого выкупал зависимых в силу своих возможностей, правда, чаще занимался немного другой деятельностью, более масштабной. Сама знаешь, что многие зависимые — каторжники и преступники, поэтому всегда нужно проверять почву перед выкупом.

Я развернулась в его руках и крепко обняла, расплакавшись.

— Все будет хорошо, — пообещал Макс, приподняв мою голову за подбородок и утерев слезы. — Я сейчас кое-что спрошу у тебя. Ответь сердцем, прошу тебя. Не из чувства благодарности, а только потому, что любишь меня. Хорошо? — Я кивнула, и мой контрабандист продолжил: — Я давно влюблен в тебя. Сначала сам не понимал, почему взгляд ищет в толпе тебя, а мысли возвращаются к твоему образу. Ты уже растворилась во мне, стала моей неотъемлемой частью, и нет смысла скрывать то, что я не представляю без тебя своей дальнейшей жизни.

Макс сделал паузу, взяв меня за руки и поцеловав ладони. Слезы окончательно высохли и я, затаив дыхание, ожидала дальнейшую речь фаэрта.

— Филисити МакКаст, осчастливьте меня своим согласием стать моей женой. Со своей стороны обещаю любить и беречь вас вопреки всем жизненным препятствиям.

Раньше, читая любовные романы, я и на сотую долю не могла вообразить всей радости главной героини. Но сейчас я просто не могла подобрать слов, чтобы выразить всё свое счастье, поэтому ответила лишь одним слогом на выдохе:

— Да!

Макс, до этого задержавший дыхание, облегченно выдохнул и стиснул в объятиях, зарываясь лицом мне в волосы.

— Спасибо.

Кто это произнес? Я или он? Кажется, оба. Обнявшись, мы так и простояли, пока сонливость окончательно не победила нас и мы не отправились спать.

На следующий день нас ждали палящие лучи Орса. Мы сошли на маленькой отдаленной планете, которую раньше принимали за спутник, но потом установили её самостоятельность. Планета была знаменита одним источником — неизученной живой водой, которая могла связывать души.

Здесь заключались так называемые вечные браки, и не нужно быть гением, чтобы понять, зачем мы сюда прилетели. Не сказать, что брак, заключенный здесь, полностью исключал измены — нет, он действовал по-другому.

Между супругами устанавливалась такая физическая связь, что единение становилось невероятным, сильнейшим. И надобность в измене напрочь отпадала, ведь никто не смог бы принести такого же удовольствия, как супруг.

Выходя из звездолета под руку с Максом, я уже знала, что меня ждет в будущем. Практически нерушимый брак с возлюбленным фаэртом.

Я надела белое платье с короткой обтягивающей нижней юбкой, верхняя же была из газа и прикрывала щиколотки. Верх платья представлял собой топик на бретельках. Макс тоже облачился в белые одежды: узкие брюки и приталенную рубашку, которая выгодно подчеркивала широкие плечи.

Я не раз отмечала, что вместе мы гармонично смотрелись — худенькая блондинка с тонкими чертами лица и высокий фаэрт с короткими темными волосами.

— Ты ведь догадываешься? — тихо спросил Макс, когда мы ступили на с виду заброшенный космодром, окруженный лесом.

За нами вышли Марго и Данс, видимо, как свидетели нашего брака. Я видела снимки этой местности, поэтому примерно знала, куда мы сейчас пойдем — через лесную дорожку к водопаду.

— Если бы нет, ты бы все равно повел меня дальше? — с озорным огоньком в глазах осведомилась я.

— Я ни за что не откажусь от брака с тобой, ведь это дает гарантию, что мы никогда не потеряемся, — серьезно ответил фаэрт, сжав мою руку.

— Тогда вперед, — улыбнувшись, ответила я и потянула жениха к узкой лесной дорожке.

Сердце колотилось в бешеном темпе, но неуверенности не было. Мы с Максом старались идти медленно, не спеша, но все равно то и дело ускоряли шаг, будто желали быстрее соединить наши тела и сердца.

Шум падающей воды усиливался, и вскоре мы подошли к водопаду, возле которого стояли монахи в коричневых хламидах. Мужчины медленно развернулись к нам, сложили руки в замок и стали ожидать нашего приближения.

— Вижу, вы хотите соединить свои судьбы? — спросил один из монахов, посмотрев на наши сцепленные руки.

— Больше всего на свете, — твердо ответил Макс.

— Твое сердце пылает, — сказал второй монах, посмотрев на жениха. — И так сильно, что пылать оно будет вечно. Но твоя возлюбленная не боится этого огня, она его принимает и ласкает. Вполне вероятно, живая вода согласится скрепить этот брак. Есть ли свидетели союза?

— Да, — одновременно ответили Марго и Данс, сделав шаг вперед.

— На ваших глазах двое влюбленных войдут через водопад в пещеру. Вы должны засвидетельствовать отсутствие принуждения и добрую волю жениха и невесты, — сказал монах и обратился к Максу: — Живая вода ждет вас.

Не расцепляя рук, мы двинулись в сторону пологого берега. Войдя в воду, которая приятно остудила кожу, мы под палящими лучами Орса направились к водопаду. Частички воды пузырьками стали отделяться от водной глади и покрывать наши тела, играть с волосами и одеждой. Капельки соединялись нитями, сплетая тела.

Пройдя сквозь водопад, мы оказались в пещере с одним озерцом, размером с домашний бассейн. Вода в нем была кристально-зеленая, так и хотелось опуститься в нее, она влекла и манила.

— Если мы хотим получить благословение источника, то должны физически закрепить нашу связь, тогда вода и решит, соединять ли наши души, — пояснил Макс, пригладив мои мокрые волосы.

— А есть вероятность, что она откажется благословлять союз? — с опаской спросила я.

— Все возможно, — задумчиво ответил фаэрт, — иногда вода ошибается и соединяет не тех возлюбленных, которых скрепляет только сильная физическая связь. А иногда благословление не получают те, кто провел всю жизнь бок о бок. Может быть, влияние оказывают наши сомнения, — задумчиво предположил Макс, сжав мою руку и посмотрев на водную гладь. — Но я уверен в своем решении.

— Я тоже, — ответила я и приподнялась на цыпочках, чтобы запечатлеть невесомый поцелуй на щеке мужчины.

Макс развернулся ко мне и снял свою рубашку, после чего начал медленно раздевать меня, покрывая тело поцелуями и вызывая негу во всем теле. Скинув свою одежду, он поднял меня на руки и опустился в воду.

Резкий контраст температур пустил дрожь по всему телу, и я потянулась к жениху, чтобы согреться. Макс принял в объятия, целуя губы. Заниматься любовью в воде было для меня новым опытом, если не считать совместный душ.

Весь мир отошел на второй план, оставив для меня только близость тела возлюбленного фаэрта. Наши глаза были закрыты, и существовали лишь ощущения. Я оседлала Макса и медленно опустилась на него. Темп ускорялся, движения становились резкими, и в какой-то момент я почувствовала, что меня не существует.

Совсем не существует. Есть единое целое — мы — и вокруг ласковая вода, оберегающая нашу любовь. Тяжело дыша, я открыла глаза и столкнулась с красным немигающим взглядом…мужа.

— Лиса, — выдохнул Макс, не в силах даже улыбнуться, ведь сейчас наши мысли и эмоции были настолько обострены, что малейшее их проявление могло сбросить нас в обрыв.

— Люблю тебя, — прошептала я, припадая к губам фаэрта.

Одевались мы ленно, будто не желая расставаться с блаженным уединением. Источник не оставил на нас никаких следов, но соединил души — я чувствовала каждой клеточкой своего тела Макса, будто он был частью меня самой.

— Что скажем, когда выйдем? — тихо спросила я.

— Ничего, — прошелестел ответ Макса, и он приподнял мой подбородок, поцеловав губы. — Мы просто вернемся к ним. Они сами поймут.

Так и случилось. Монахи слегка улыбались, а Данс и Марго лишь усмехались, переглядываясь. Поблагодарив служителей, мы отправились на корабль, продолжая держаться за руки.

Шум водопада остался позади, мокрые волосы развевал теплый ветер, но ничто не имело значения, кроме его руки, сжимающей мою ладонь.

И лишь легкое чувство тревоги бередило душу. Будто это последний мой счастливый день.

 

3

— Макс, Лиса! — выкрикнул Чо, когда мы приблизились к кораблю.

Сотар-онг выглядел взволнованным, поэтому мы, переглянувшись, нахмурились. Что могло произойти, что вывело обычно спокойного роасана из равновесия? Прибавив шагу, мы забежали через шлюз на корабль.

— Вы должны это видеть, — прокомментировал Чо, оглядев нас и Марго с Дансом, после чего мы все вместе проследовали в капитанскую рубку.

Здесь на полный экран включили видеозапись в прямом эфире, а именно бомбардировку одного из поселков в Орской системе. Затравлено посмотрев на Чо, я хотела спросить у него координаты местности, но так и застыла, не в силах выговорить и слова.

— Это Рассветное, — тихо ответил Сотар-онг на невысказанный вопрос.

Его слова громом отозвались в ушах. Я неосознанно сделала шаг назад, пошатнувшись. Меня тут же подхватили бережные руки Макса, но я уже ничего не видела и не слышала, кроме изображения экрана, передающего на весь Шестой межгалактический союз бомбардировку поселка с зависимыми.

— Лиса! Лиса! — отчаянно звал Макс, усадив меня на кресло. — Чо, не стой столбом! Поднимай звездолет!

Голова будто потяжелела, мне хотелось кричать, но голос меня не слушался. Боль тисками сжимала сердце, дышать стало невыносимо трудно, и каждый вздох давался через два раза с огромными усилиями.

Нет, нет, нет! Этого не может быть! Мои родители не могли вот так просто погибнуть, не дождавшись меня! Нет, не может быть, я не хочу в это верить…

Если бы мы поторопились и не залетели на эту планету, то я смогла бы увидеть своих родителей! Слезы потекли по щекам. Неужели это я виновата в том, что не смогла с ними проститься? Моя любовь к Максу стала преградой между мной и родителями?

— Лиса… — тихо позвал Макс, пристегнув меня ремнями и сев в соседнее кресло. — Лисичка моя…

— Если бы мы не поженились, то я смогла бы увидеть их, — беззвучно прошептала я, но Макс будто прочел по губам или угадал.

— Если бы мы не заключили брак, то я бы вовсе тебя не увидел. Ты бы погибла, Лиса, — ответил Макс, сжав мою руку.

Но я вырвала свою ладонь из его хватки, отвернувшись и разрыдавшись. Лучше бы я оказалась там вместе с родителями! Они столько сделали для меня! Столько сделали! А я даже отблагодарить их не смогла!

Я даже не рассказала им про Макса! Просто не смогла…

Отец так опасался, что я встречу не того человека, что я лично хотела познакомить его со своим женихом. Кто же знал, что их жизнь будет так коротка? Что они так и не увидят моего мужа?

Макс опустился передо мной на колени, погладив по спине, и я поняла, что мы уже прошли атмосферу и теперь в космосе. Отстегнув ремень, я, не в силах больше слышать звуки бомбардировки Рассветного, встала и побежала в каюту.

Макс последовал за мной, хотя не могу не признаться, что сейчас во мне клокотала злость на него, будто это именно он был повинен в случившемся. Взяв свой коммуникатор, я совершила вызов родителям, но он так и остался вечно без ответа.

Надежды у меня не было. Это понимал и Макс, поэтому не пытался утешить, а молча сидел рядом, обняв меня. Зависимые не покидают поселения, поэтому все, кто был в зоне поражения, погибли.

Следующие часы полета были для меня часами страха и смятения. Я никогда не забуду это угнетающее время, неопределенность и умирающую надежду. Мой мир рухнул, разбился вдребезги.

Макс заставил меня переодеться в повседневную одежду и высушил мне волосы, после чего мы оба облачились в защитные полупрозрачные костюмы. Я будто не замечала ничего вокруг, и для меня существовали лишь мысли и картинки из Рассветного.

Когда корабль завис в метре над опустошенной землей, я сбежала по трапу и застыла, не в силах сдвинуться с места. На километры от меня простилалась выжженная серая земля и пепелище. Сердце защемило так сильно, что захотелось проломить грудную клетку и вырвать его, выкинув всю боль вместе с воспоминаниями.

Но нет… так сделать нельзя. Так устроен человек, чтобы вечно переваривать боль и добавлять новую, словно любимое блюдо врага.

— Лиса… мне жаль, — тихо сказал Макс рядом.

Я поджала губы и бросилась вперед, хотя ноги тонули в грязи и пепле, но я продолжала бежать туда, где ориентировочно должна находиться хижина родителей. Вера в чудо умирает последней, даже если мозг твердит, что это невозможно.

Макс бросился следом за мной. Дом, точнее, то, что от него осталось, я нашла быстро. Развалившееся и истлевшее здание, когда-то являвшееся моим пристанищем, лишило меня всяких сомнений.

Не осталось даже тел. Те, кто был непосредственно рядом с бомбой, разлетелись на молекулы в раскаленном воздухе, а стоящие неподалеку — сгорели, обратившись в уголь.

Я упала на колени перед разрушенной землянкой, обхватив себя руками. Слезы больше не жгли кожу, потому что их не осталось, я лишь сотрясалась в безмолвном рыдании. Макс обнял меня, но даже его утешения не могли заглушить эту всепоглощающую боль потери.

— Лиса, идем, — тихо проговорил Макс, поднимаясь и утягивая меня за собой. — Скоро сюда нагрянут службы зачистки, и у них могут возникнуть вопросы.

Я кивнула и оглянулась назад, сжимая в руке грязь, смешанную с пеплом. Я уходила, с трудом передвигая ногами и зная, что отныне здесь похоронена частичка меня.

Как я оказалась в каюте — не помню. Должно быть, Макс донес на руках, потому что я плохо соображала. Просто в какой-то момент оказалась в кровати полураздетая и укутанная в одеяло, а рядом лежал муж, обнимая.

— Я так многое не успела им рассказать, — тихо прошептала я.

— Они и так все знали, — ответил Макс, поцеловав меня в висок. — Любящие родители всегда знают, что происходит в жизни их ребенка, только не торопят его с признанием.

— Два года, Макс. Меня не было два года, я так и не долетела до них. Я могла бы попытаться что-то сделать. Мне нужно было попросить тебя раньше, я бы взяла академический отпуск в училище и полетела бы сюда, — сказала я. — Но я не успела. Это я во всем виновата.

— Нет, твоей вины тут нет. Чему быть, того не миновать. Если нам суждено было встретиться на том шаттле именно в то время, то мы уже ничего не смогли бы изменить. Если твоим родителям суждено было отжить отмеренный им срок, то так тому и быть. Мы бы не смогли ничего сделать.

— Знать бы, где упадешь…

Не знаю, сколько мы так пролежали. Я успела вспомнить каждый отрывок своей жизни, когда в каюту постучался Чо. Он неуверенно вошел и потоптался на пороге, после чего обратился к другу:

— Макс, там настройки сбились в компьютере. Тебе необходимо «поколдовать», иначе Марго и Данс не пройдут астероидное поле.

— Сейчас, — устало отозвался фаэрт и приподнялся на локтях, подарив мне невесомый поцелуй в лоб. — Отдыхай. Я скоро вернусь.

Макс вышел, а вот Чо задержался в каюте. Я безразлично воззрилась на него, а он, скрестив руки на груди и нахмурившись, спросил:

— Что собираешься делать, Филисити?

— О чем ты? — недоуменно переспросила я.

— Твои родители погибли, и во многом по нашей вине, — неожиданно признался роасан. — Мы с Максом развели слишком активную деятельность, буквально призывая зависимых к забастовкам. Мы подарили им надежду. И это самое страшное.

— Хочешь взять вину за случившееся на себя? — удивленно спросила я, приподняв брови.

— Она и так лежит на нас с Максом. Зря ты осталась с нами. Только хуже получилось. Бежать тебе надо сломя голову. Ты военнослужащая, когда-нибудь ему или тебе придется выбирать. А теперь твои родители погибли из-за наших идеалистических представлений о правильной системе государственной власти.

Голова разболелась, и в мыслях звучал голос Чо. Злость захлестнула меня, я отвернулась от раосана, сжимая кулаки. А ведь действительно! Во всем виноват именно Макс, если все так, как говорит Сотар-онг! Мои родители оказались втянуты в последствия их деятельности…

— Прости, что пришлось открыть тебе глаза, — прошелестел голос Чо, после чего мужчина вышел из каюты, оставив меня наедине со своей болью.

У меня совершенно не было сил даже на всхлипы. Я просто лежала, смотрела в белую стену каюты и как-то неожиданно для самой себя заснула.

Снился мне жуткий сон. Будто мир разделен на два цвета, а я стою посередине. Я закон и порядок — военная, а Макс во тьме — символ бесчинства. На светлой половине стояли мои родители и улыбались, протягивая мне руки.

Внезапно Макс достал бластер и двумя точными выстрелами в голову прожег отверстия в моих родителях. Я вскрикнула и резко поднялась, проснувшись.

Надо мной навис Макс, обеспокоенно оглядывая меня. Я отодвинулась от него и нервно поправила волосы. Такие сны не к добру, но они лишь отражения наших страхов.

— Приснилось что-то жуткое? — спросил Макс, сев рядом.

Я кивнула, поежившись и свесив ноги с койки. Сердце все еще колотилось от увиденной картины. Макс положил руку мне на плечо, но я скинула её, как ошпаренная его прикосновением.

— Не трогай меня! — закричала я, не вполне соображая, по щекам уже катились слезы.

Должно быть, это нервное. Не каждый день я теряю родителей. И слова Чо совсем пошатнули мою психику.

— Лиса, успокойся, — нахмурившись и поднявшись с кровати, попросил фаэрт.

— Это ты… это все из-за тебя, Макс! — внезапно закричала я, подскочив с кровати и трясущимся указательным пальцем тыча в грудь возлюбленного. — Если бы ты умел вовремя остановиться, мои родители были живы! Ради чего, Макс?! Ради чего, скажи мне, погибли ни в чем не повинные зависимые? Оно того стоило? Ты стал жить лучше? А кто стал жить лучше, а?

— Лиса, ты бредишь! — прикрикнул на меня фаэрт, схватив за плечи. — О чем ты говоришь? Возможно, в этом есть моя вина, но твои родители оказались случайной жертвой устрашения народа! Виновен не я, а существующая система власти! Разве ты не понимаешь, что творится?!

— Вижу! Вижу, что я вышла замуж по ошибке!

— По ошибке? — Макс даже отшатнулся, словно ему влепили пощечину. — Так вот что ты думаешь? Ясно. Лучше бы ты размышляла не на тему наших отношений, а на тему того, что Император болен, а всем заведует другой человек, который явно не желает счастья своему народу. Но ты слишком… глупа, — выплюнул Макс на эмоциях, — чтобы хоть что-то понимать!

— Я глупа?! Да как ты посмел такое сказать?! Ненавижу тебя, ненавижу! Убирайся с моих глаз! Я не хочу тебя видеть!

— Взаимно! — воскликнул фаэрт, развернувшись.

У дверей он остановился, подошел ко мне и, крепко прижав к себе, впился в губы жестким поцелуем, который не принес удовольствие ни мне, ни ему. У меня по щекам потекли слезы, а Макс, ударив стену рядом со мной, вылетел из каюты.

Я безмолвно опустилась на койку и горько расплакалась, кажется, даже пуще прежнего. Ненавижу его… ненавижу, потому что понимаю, что безумно люблю. И эта любовь никогда не пройдет.

Но как же мне простить его? Как?..

Во сне мне чудилось, будто Макс сел рядом со мной на кровать, погладил по волосам и прошептал:

— Прости меня, если сможешь.

Проснулась я от того, что меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Открыв глаза и проморгавшись, я сфокусировала взгляд на Сотар-онге. Он обеспокоенно глядел на меня, после чего бросил мне рюкзак с моими вещами и коротко приказал:

— Одевайся. Это приказ Лимаксиона.

— О чем ты? — удивленно переспросила я, вставая с кровати и натягивая комбинезон. — Что произошло?

— За нами погоня. Ты должна немедленно покинуть корабль.

Я похолодела. Неужели все настолько серьезно? Нужно найти Макса и точно у него все узнать! А еще я поняла, что не оставлю его ни в коем случае. Если мне суждено погибнуть рядом с ним, то пусть будет так. Чо, будто прочитав мои мысли, предостерег:

— Даже не думай! Слушайся беспрекословно, ты меня поняла?

Спросонья я толком не могла понять, о чем говорил Чо. Я просто побежала за ним, оглядываясь по сторонам в надежде встретить своего фаэрта. Корабль мигал красными огнями, выла сирена, и мне становилось страшно.

— Ты понимаешь, что мы с Максом — оппозиционеры?

— Я давно поняла, что Макс и военная служба — противоположности, — кивнула в ответ, в голосе слышалась сталь. — Как и осознаю, что не смогу служить, если останусь с ним, поэтому мне придется выбирать между Максом и любимым делом. Думаю, ответ очевиден…

— Достаточно, — остановил меня Чо, горько усмехнувшись. — Я тебя предельно ясно понял и могу пожелать только счастья, даже несмотря на боль, которую ты причиняешь.

Я нахмурилась, хотела возразить, может, он что-то не так понял? Но мы в это время подошли к шлюзу. Я облачилась в прозрачный скафандр и села в шлюп, после чего Чо закрыл шлюз и выпустил меня в открытый космос. Я знала, как управлять этими капсулами, поэтому тут же вбила координаты ближайшей планеты, начиная настройку на притяжение к ней.

Что происходит? В голове каша. Не понимаю. Макс бросил меня? Неужели он тоже считает, что мы не можем быть вместе? Но я ради него готова оставить службу, бросить мечту пилота! Зачем он так со мной? Не понимаю!

Да, я сегодня вспылила и наговорила гадостей, но и он не лучше, если не хуже.

Координация происходила медленно, и я еще больше нервничала. А когда будто из ниоткуда появились несколько крупных кораблей, вздрогнула. Вцепившись в контроллер движения, я испуганно смотрела на сенсорную панель, где продолжалось сканирование космолокации. Что же теперь будет?..

Корабль Макса выпустил энергощиты. Значит, будет перестрелка, и меня просто разнесет на мелкие частицы. Как Макс мог так со мной поступить?!

Кажется, в этот момент я поняла, что для Макса действительно важно. Его деятельность. Я для него та, от которой можно избавиться, как от лишнего свидетеля. В этом есть логика, но почему же мне так больно?

Но того, что луч будет отправлен именно с корабля Макса, я не ожидала. Панель замигала огнями, я попыталась уйти или сделать хоть что-нибудь, но управление шлюпом принадлежало уже не мне. Что за мракс тут происходит?!

— Энергощиты включены на полную мощность, аварийная посадка задействована, ближайшая точка высадки найдена, — сообщил монотонный компьютерный голос, и я в который раз вознесла похвалы инженерам, проектировавшим летательные аппараты.

Вспышка на миг ослепила меня, я ударилась головой, хотя была пристегнута, и в следующий момент потеряла сознание, надеясь, что все обойдется.

Лимаксион Оджифаэрс

— Где Лиса? — требовательно спросил я, когда Сотар-онг вошел на капитанский мостик.

— Её не было в каюте, — отрапортовал хмурый друг.

Я недоуменно воззрился на него, после открыл систему корабля и увидел, что недавно отстыковался один из шлюпов. Сердце заколотилось в бешеном ритме, я активировал внешние камеры и прошептал в пустоту:

— Что эта дура делает?.. За нами погоня! Да её поймают!

— Если она сама не хочет быть пойманной, — мрачно констатировала Марго, и я обернулся к ней. — Макс, не хочу быть голословной, но тут все очевидно. Именно она сдала нас и теперь покинула корабль. Кажется, она не простила тебе смерть своих родителей.

Не может быть. Я затряс головой, не веря друзьям. Лиса не могла меня предать! Пусть весь мир будет против меня, но она встанет на мою сторону! Ведь так? Или нет?..

— Макс, — обратился ко мне Сотар-онг, положив руку на плечо, — я понимаю, тебе тяжело в это поверить, но я вынужден согласиться с Марго. Все выглядит именно так…

— Это ошибка, — пробормотал я, не решаясь включить притяжение и «заглотить» шлюп обратно.

Вдруг они правы?..

Как же кощунственно звучит подобное предположение, но я слышал слова Лисы о том, что она ненавидит меня. И для неё это была бы лучшая месть.

— Послушай кое-что, — неожиданно начал роасан, — я не решался тебе это давать, но раз Филисити всё-таки оказалась предательницей…

— Она не предательница! — резко ответил я, но тут же сник, попытавшись успокоиться.

Факты пока не на моей стороне.

— Просто послушай, — тихо вставил Чо и включил проигрыватель, на записи которого я сразу же узнал голос Лисы.

«…Я давно поняла, что Макс и военная служба — противоположности. Как и осознаю, что не смогу служить, если останусь с ним, поэтому мне придется выбирать между Максом и любимым делом. Думаю, ответ очевиден…

— Достаточно. Я тебя предельно ясно понял и могу пожелать только счастья, даже несмотря на боль, которую ты причиняешь».

Боль… какое ужасное слово!

Я схватился за сердце и уставился на экран, где была внешняя запись и неподвижный шлюп. Чего же она ждет? Подкрепление?

Впрочем, последнего осталось ждать недолго. Корабли конфедерации совершили гиперпрыжок и теперь грозили своей мощью. И когда они выставили оружие, я понял, что им мелкие сошки не нужны. Даже если Лиса предала меня, они не собиралась оставлять её в живых.

— Выставить энергощиты, — выкрикнул Чо.

— Нет! Не выставлять! Нужно притянуть Лису! — прокричал я и тут же сел за главный компьютер, но моего приказа никто не послушал.

— Макс, если мы уберем энергощиты, то погибнем вместе с ней, — констатировала Марго, и я знал, что она права.

— Придется дать ей умереть, — положив руку мне на плечо, сказал роасан. — Она сама выбрала свою судьбу.

— Нет. — Я горько усмехнулся. — Я не дам ей этого выбора.

Взломать систему пилотирования шлюпа для меня было секундным делом, к тому же все пароли и доступы у меня были — все же летательный аппарат принадлежал моему кораблю.

— Что ты собрался делать? — испуганно спросил Чо, когда я наставил луч на шлюп Лисы, а не на приближавшиеся корабли конфедерации. — Нам нужно срочно уходить!

— Я перенастроил её шлюп на экстренное консервирование и доставку на ближайшую космическую станцию, но программа сработает только при внешнем воздействии. Все системы жизнеобеспечения максимально снижены, и энергия направлена на транспортировку и энергощит.

Даже если она предала меня, это не отменяет того факта, что я отдал ей своё сердце. Я настолько безумно влюблен, что готов спасти её жизнь ценой своей даже после того, что произошло. Пусть она меня ненавидит, но я её ненавидеть не способен.

— А теперь уносим отсюда турбины, — когда луч достигнул шлюпа, сказал я, что означало «сматываемся отсюда».

Это всё, что я могу для неё сделать. Теперь наши пути никогда не пересекутся. Нужно сделать всё возможное для этого. Только интересно, почему она не раскрыла мою личность? Хотела отдать всю информацию при личной встрече? И где гарантия, что этого не случится в будущем?

 

5

Прошло три года

Как-то с самого начала последний учебный год у нас не задался.

Все время мы нарушили порядки, хотя всего через месяц нас ждет присяга Императору. И я боялась этого, так как за последние три года мой мир сильно изменился. Из светлого он превратился в черный, и связано это было в первую очередь с политикой. Император совсем перестал появляться на публике.

— Нас ведь не поймают? — с опаской спросила я.

— Интересно, сколько раз за последние пять лет ты задавала этот вопрос? — с усмешкой спросил Аста-Аз, покачав головой и выводя штурвал в рабочее положение.

Мы вновь собиралась угнать шаттл с территории училища. Мы делали так периодически, и так же периодически отрабатывали наказания. Мы будто сами себе искали дополнительную работу.

— Боюсь, что я сбился со счета, — улыбнулся мне Эштон, пока азеанец поднимал шаттл вверх.

— Не понял, а где выход? — пытаясь сбавить набранную скорость, спросил Аста-Аз и бросил испепеляющий взгляд на Матара. — Ты что, ангар закрыл?!

— Да не закрывал я ничего! — горячо воскликнул оросит и почесал подбородок. — Я его не открывал...

— Мракс! — выругался азеанец, пытаясь снизить скорость и посадить шаттл.

Естественно, это ему так легко не удалось. Мы зацепились боком за стены высокого ангара, раздался скрежет металла, шаттл покосило вниз, Аста-Аз фактически потерял управление и мы приземлись на другой шаттл. Нас накренило и качало, именно в этот момент каждый понял, что вот сейчас нам точно влетит.

— Матар, ты чем думал?!

— А что я-то? — округлил глаза оросит. — Ты всегда координируешь действия, а тут промолчал!

— Потому что понадеялся на тебя, бестолкового! — горячо воскликнул Аста-Аз.

Я вздохнула, отстегнулась и аккуратно пошла в сторону выхода. Открыв шлюз, я скатилась по мягкому боку нижнего шаттла и оказалась на земле. Усмехнувшись и помахав рукой парням, которые все еще сидели внутри, направилась в сторону общежития, напевая веселый мотив.

Нужно еще отдохнуть перед отбыванием наказания.

В комнате я вновь жила одна — моя соседка со мной прожила всего полгода, потом её отчислили. Странно, но стоило мне пересечь порог комнаты, как на меня накатывала тоска и одиночество. Здесь я особенно ощущала пустоту в сердце. Подойдя к Бархатцу, я полила его и удобрила.

Сейчас растение с фиолетовыми лепесточками достигало в высоту двадцать сантиметров и действительно было живое. Бархатец закрылся от удовольствия, когда я его поливала, а потом вновь раскрыл бутон и погладил мои пальцы нежными листочками.

Все подарки Макса я убрала и сложила в дальний ящик, только от Бархатца отказаться не могла — он уже стал моим хорошим другом и утешением. Вздохнув, я села на кровать и откинула голову назад, посмотрев на белый потолок.

Экзамены и учеба остались позади, а впереди — присяга и военные сборы. Преддипломная практика у нас прошла еще зимой.

Взяв в руки планшет, я включила новостной поток и тут же поморщилась. Макс! Вновь он везде и всюду! Он заполняет собой всю голосеть!

После того как он меня предал и я очутилась на неизвестной планете в госпитале, мы больше не виделись. Мне удалось вернуться в училище, единственный, с кем я поделилась правдой, был Эштон. Макс появлялся в Фарэте редко, все время «тусовался» на других планетах, но я-то теперь знала, чем он занят.

Оппозиционер, который пытается вытянуть нашу конфедерацию из рук жадного до денег регента, что не отменяет того факта, что именно из-за их деятельности погибли мои родители. Кто прав, а кто виноват — не рассудить никому.

На данный же момент я имею сухие факты: империя погрязла в нелегальной торговле не только зависимыми, но и наркотическими средствами. А еще от нас отсоединились тартарианцы, и никто им не смог бы сказать и слова против. Мы лишились сильных союзников, и теперь другие конфедерации поглядывают в нашу сторону, как на лакомый кусочек, оставшийся от целого торта со взбитыми сливками.

— Экстренная новость, — внезапно на планшете выскочило окно, которое появлялось, если только федеральный канал включал передачу. — Наш Император скончался сегодня утром в семь тридцать два по столичному времени Фарэта. Похороны пройдут завтра на главной площади.

Она говорила что-то еще, но я уже плохо слушала. Император был единственной надеждой. Теперь ничто не помешает регенту стать единоличным обладателем власти. Что ждет нашу конфедерацию в будущем, и что ждет меня в частности, как военнообязанную?

Даже подумать страшно!

— Фил, что делаешь?

В комнату, как всегда, без предупреждения зашел Эш, сел на кровать и приобнял меня за плечи. Я повернулась к нему и выдала «замечательную» новость. Лицо парня окаменело, тело напряглось.

— Эш, ты в порядке? — осторожно спросила я, потрепав друга по руке.

— Фил, ты знаешь, что это значит? — тихо сказал Эштон и в упор посмотрел на меня. — Либо мы все станем жить в сгнившей изнутри конфедерации, либо начнется гражданская война, которая продолжится воздействием извне.

Я понимала. Меня это тоже пугало не меньше его.

— Через три недели будет мой день рождения, — неожиданно сменил тему друг, — ты проведешь его со мной?

— Разумеется, Эш, — слегка улыбнулась ему я, хотя мои мысли были далеки от празднования.

Что будет с моим контрабандистом? Даже спустя столько лет я продолжала считать его своим. Мой муж. Мой возлюбленный. Пусть пройдет сотня лет, он будет для меня единственным. Но я его не простила, да и нужно ему моё прощение?..

— Фил, прости, но мне нужно позвонить кое-кому, — отведя взор, сказал Эштон и поднялся на ноги.

Оставшись одна, я вновь загрустила. Интересно, есть ли хоть одни супруги, которые три года избегали встреч друг с другом? Я ненавижу Макса настолько же сильно, насколько и люблю. Он испортил моё светлое будущее, навсегда забрав моё сердце.

За происшествие в ангаре нам, естественно, досталось. Убытки, которые понесли шаттлы, покрыли страховые компании, но мы должны были сегодня, в последний день перед отлетом на практику, вычищать плац. Событие, скажу я вам, не самое радужное.

— Лиса, давай сбежим в город? — предложил мне Эштон, когда с утра пришел в мою комнату.

Я удивленно воззрилась на друга. А как же отработка наказания? Обычно у Эша не было привычки отлынивать от работы. За все пять лет совместного обучения он показал себя ответственным, умным и трудолюбивым парнем.

— С Матаром и остальными я договорился, — ответил фаэрт на невысказанный вопрос.

— Для тебя это важно? — неожиданно выпалила я, не сразу поняв, что попала в точку. — Хорошо. Я только переоденусь.

Сменив форму на гражданскую одежду — летние свободные брюки, приталенную футболку и солнцезащитные очки, я распустила волосы, собрала в рюкзак все необходимое, включая питьевую воду и расческу, и вышла в коридор. КПП мы прошли быстро, все-таки на пятом курсе можно было покидать училище в более свободном режиме, чем на первом.

Город сегодня был оцеплен каретами скорой помощи и полицейскими аэромобилями, которые патрулировали выделенные участки. Помимо них было и много военных не с бутафорским оружием, а с вполне опасным и современным. Видимо, регент был подготовлен к волнениям народа.

Мы пришли на площадь и встали на одну из множества платформ, которые были построены в форме амфитеатра, чтобы каждый городской житель мог видеть церемонию прощания с монархом. Рядом летали дроны, определяя личность каждого зрителя и записывая данные, отправляя их в главный правоохранительный корпус. Кажется, сегодня здесь было безопасней, чем в тихом поселении на дальнем конце Орской системы.

— Ты весь бледный, Эш, — взяв друга за руку, констатировала я.

— Все в порядке, — отмахнулся фаэрт, притянув меня к себе и обняв.

Неужели он настолько любил императора? Или это связано с его опасениями о нашем будущем? Точного ответа я не знала, поэтому позволила Эштону обнять меня.

Церемония проходила своим чередом, ничего не предвещало беды, экраны показывали в увеличенном плане шествие с вазой праха Императора, который поместят в фамильный склеп на главной площади. И вдруг экраны выдали ультразвук, после чего изображение резко сменилось, и зрителям показали несколько видеороликов.

На первом была нарезка кадров, где регент дает взятки крупным чиновникам. Второе видео констатировало сухие цифры в балансе страны — налоги, продажа зависимых и наркооборот. А вот третье видео…

Оно произвело фурор, так как с него говорил не просто человек, а мужчина, обличенный властью — капитан личной охраны Императора.

«Вы говорите, что наследник жив?» — спросил незнакомый голос, искаженный с помощью современных аппаратов съемки.

«Я сам помог ему сбежать. Он обязательно вернется. Только нужна вера народа. Ему как никогда будет нужна поддержка. Но и это еще не все. Жива и наследница», — ответил капитан.

«Наследница? Вы говорите о сестре принца Фималиона? Помнится, его мать погибла беременной».

«Это была официальная информация. На самом же деле она успела родить на одной из планет Орской системы и оставить там ребенка. Надо думать, она уже выросла, и сейчас её можно узнать по кулону, оставленному малышке её погибшей матерью».

На этом запись окончилась, экраны вновь начали передавать изображение замершей в оцепенении церемонии. Я тоже не могла и пошевелиться, услышав новые для меня факты.

Орская система. Девочка примерно двадцатипятилетнего возраста. Жена сына Императора была ороситкой, я это узнала из курса истории. Неужели?..

И кулон, который лежит у меня в комнате! Слишком много совпадений. Но разве можно поверить в то, что я потерянная принцесса? Это даже звучит невероятно!

— Фил, нам нужно уходить, — прошептал Эштон, развернув меня.

Я как сомнамбула двинулась следом за ним, пробираясь вниз сквозь шумную толпу. В ушах все еще звучали слова капитана. Бедный! Ему же не жить после этого! Скорее всего, его и в живых нет… Или успел сбежать с Фарэта? Хотелось бы верить. Ведь он подарил людям надежду, чтобы они сопротивлялись регенту и его приспешникам.

— Эш, что теперь будет? — тихо прошептала я, когда мы со всех ног убегали с площади.

— Ничего хорошо, Фил, ничего хорошо, — пробормотал Эштон, — особенно для военных…

Я не успела сообразить, когда меня резко дернули в сторону, и я оказалась в подъезде старого полуразрушенного здания. Мужчина в черной маске прижимал меня к стене, сдавливая горло предплечьем, и только по синим татуировкам на скулах я могла узнать его.

Зачем он их носит? Теперь я поняла. Ведь в привычном его состоянии «богатенького» мальчика этих татуировок не было. А когда видишь их на контрабандисте, то запоминаешь только вот этот яркий аксессуар и больше ничего — ни радужных глаз, ни формы глаз, ни длину носа. Ни-че-го!

— Отпусти, — прошипела я, схватившись за руку Макса и пытаясь его оттолкнуть.

Ответить он мне не успел, так как в этот момент появился Эштон. Макс отступил в сторону, обороняясь от атак моего друга. Оба фаэрта были высокие и гибкие, а еще в совершенстве владели техниками ближнего боя. Никто из них не желал уступать, у меня же не было ни малейшего желания вмешиваться.

Я судорожно заглатывала воздух и терла горло, неотрывно смотря на моего контрабандиста. Если скажу, что не скучала по нему, то солгу. Но при этом во мне клокочет ярость, и сейчас она только усилилась. Он попытался убить меня?! Да за что?! Да, я свидетель, но я ведь за все эти три года ничего не сказала, ни словом его не выдала!

А он?! Он попытался меня убить! Дважды!

Тем временем Макс распылил какой-то порошок в глаза Эштону, и тот, пошатнувшись, отступил, а Оджифаэрс сбежал. Я бросилась к другу, достав из рюкзака питьевую воду и вылив её на салфетку, чтобы промыть глаза Эшу.

— Ты как? В порядке? — обеспокоенно спросила я, когда Эш проморгался.

— Да, — кивнул он и огляделся. — Идем скорее, нужно сматываться отсюда, пока нас не загребли в полицейский участок. Мне нельзя туда.

— Ты что, нелегал? — решила пошутить я, когда мы выбегали из здания.

— Хуже, — мрачно ответил Эш, взяв меня за руку, и мы вместе побежали к остановке поезда.

Я не поняла смысла его слов, но вдаваться в подробности не стала. Сейчас все мои мысли были направлены в сторону Макса и его странного отношения ко мне. Признаю, что наша встреча разбередила мне душу и старые раны закровоточили. Больнее всего нам делают любимые люди.

На остановке была толпа народа, люди толкались, несколько человек чуть не упали за ограждения на наземных платформах, куда подъезжали поезда. И если бы рядом не было Эштона, в кольце рук которого я двигалась, меня бы здесь затоптали и не заметили.

Когда мы забились в вагон и встали в дальнем конце, Эштон поставил меня у стены, а сам навис сверху, чтобы меня не задавили. В таком положении мы и доехали до училища, и, когда вошли в мою комнату, Эштон тут же налетел на меня с вопросом:

— Что он от тебя хотел?

— Если бы я знала, — ответила я, помрачнев.

В моей голове все еще были мысли о наследнице и кулоне, теперь же меня съедали переживания о Максе и своих чувствах к нему. Эштон сжал челюсти и схватил меня за плечи, потрясывая.

— Когда ты выкинешь всякие глупости из своей головы?!

— О чем ты? — удивленно отозвалась я, поежившись от грубости друга.

— Прекрати его любить! — повторил Эш слова, которые когда-то уже говорил мне.

Я замолчала, удивленная напором фаэрта, а потом высказала чистую правду:

— Не могу. — Мой ответ был такой же, как и три года назад. На глаза навернулись слезы, и я призналась: — Он хозяин моего сердца, и как бы оно его ни ненавидело, оно будет принадлежать лишь ему.

— Дурочка, он этого не достоин! Это нечестно, что ты его продолжаешь любить!

— А сердца никогда не выбирают себе хозяев, и их выбор никогда не бывает честным, — прошептала я и скинула руки Эша. — Прости, но оставь меня одну.

Эштон, отступив, вышел из комнаты. Я безмолвно опустилась на пол и закрыла глаза. Почему когда в моей жизни случаются кардинальные перемены, появляется Макс? И тут же его появление перечеркивает все, оставляет ярким воспоминанием лишь его пребывание. Это ненормально.

Я встала и подошла к шкафу, достав из коробочки свой кулон. Все такой же, как и пять лет назад, когда мне его вручил отец. Он просил беречь его. Неужели он знал, кем я являюсь? И уверена ли я, что действительно прихожусь внучкой Императору? Звучит бредово, но разве есть другие объяснения странным обстоятельствам?

Передача на экранах говорит и еще кое о чем. Там был Макс, и, наверное, это он включил трансляцию. Интересно, а признание капитана навело его на какие-то мысли обо мне? Он ведь про кулон не знает, а без него все совпадения могут оказаться случайностью.

А что если он подумал обо мне и сегодня хотел поговорить на эту тему? Извиниться? Я ехидно усмехнулась, представив эту картину. Не спорю, отомстить мне ему хотелось. И лучшая месть была бы, если бы я действительно оказалась пропавшей наследницей.

Но если наследница я, то где-то рядом есть мой брат? Как бы мне хотелось знать ответы сразу на все вопросы!

А если мне всё же удастся выяснить правду, то что мне делать с полученными знаниями? Не уверена, что они принесут мне счастье.

Именно поэтому я вновь убрала кулон в коробочку и постаралась забыть о показаниях капитана, как о страшном сне.

 

6

Сборы, как и положено, проходили в военном лагере, спали мы в палатках, оборудованных солнечными батареями, обеспечивающими обогрев и электричество. Так как здесь я была курсанткой, а не девушкой, то ночевать мне пришлось в одной палатке с Эштоном.

Сам военный корпус, к которому мы прикреплены, так сказать, штаб-квартира, находился всего в трех километрах от нас. Там заседали офицеры, которые и проводили наши сборы.

По ночам я просыпалась от кошмаров и часто заставала друга не спящим. Он сидел и смотрел куда-то вдаль, иногда с кем-то переписывался по сети, но я не лезла к нему с расспросами. Может, на форумах общается? В конце концов, у него может быть девушка, пусть он мне ничего о ней и не говорил.

О событиях недельной давности мы решили не вспоминать. Я упорно делала вид, что вовсе никогда не встречала Макса, а Эш воображал, что впереди нас не ждет государственный переворот. Но при этом мы с ним точно знали, чью сторону примем. Оппозиции.

Именно поэтому мои мысли все чаще посещал Макс. Попытаться наладить с ним связь, забыв, что нас связывало в прошлом? Не могу. И если его первая попытка убить меня стерлась под натиском времени и тоски, то последняя была слишком свежа в памяти.

В конце концов, он не единственный оппозиционер, я уверена. Сейчас все больше набирают силу группировки из разных концов конфедерации и стекаются в столицу. Грядут перемены, и не сказать, что они меня сильно пугают. Наверное, хуже, чем сейчас, уже не будет. Империя дошла до точки невозврата, когда необходим новый путь развития.

Обо всем этом я размышляла вечером, лежа в палатке. Мышцы гудели, мы сегодня совершили марш-бросок по болотистой местности, все перепачкались и устали, но мыться пришлось в реке. Я принимала водные процедуры уже ночью, чтобы никто не видел, и сторожил меня Эштон.

День действительно был тяжелый, внутри меня не давала покоя неизвестная тревога. В последнее время она стала моей неотъемлемой частью. Эштон вздохнул и выключил светильник.

— Давай спать.

Ночью нас разбудил вой сирены. Я поднялась и оделась в выданную эластичную форму, прицепив множество различных примочек и новшеств на костюм. Неужели внеочередные учения? Очень похоже на наше руководство.

Когда мы вышли из палатки в полной боевой готовности (всё-таки учения были для нас не первые), то побежали в сторону главной палатки, где выстраивались курсанты. И вот тут оказалось, что что-то не так.

Штаб-квартира была захвачена. Ближайший спецотряд сможет прибыть через сорок минут, а мы — максимум через семь. Видимо, оппозиционеры, которых с недавних пор даже официальная версия больше не называла контрабандистами, решили проникнуть в штаб-квартиру. Зачем — неясно, но по предположениям им нужны какие-то документы.

Мы переглянулись с Эштоном, подумав об одном и том же. Макс ли там? Или кто-то другой?

А что если Макс? Как я поступлю? Чью сторону принять? И в этот момент я поняла, что обязана отомстить мужу за все, что он сделал. За всю боль, которую мне причинил. Но как, если я не желаю поддерживать власть регента? Вся проблема заключалась в том, что я военнообязанная.

Мы разошлись по спейс-шаттлам, с помощью которых долетели до штаб-квартиры. Наши действия уже скоординировали командиры. За пять лет обучения меня научили не только пилотировать, но и принимать быстрые решения, доверять товарищам, обучили тактике близкого боя и основам программирования. Еще много чему, казавшемуся мне раньше бесполезным, но вот на пятом курсе все соединилось в одну единую картину обучения, и я поняла, зачем было столько периферийных предметов.

Офицерский корпус был четырехэтажным, с развитой системой не только внешних и внутренних лестниц, но и тайных коридоров. Нам всем выдали голографические карты, чтобы мы не заблудились.

Работали мы попарно. Естественно, я была с Эштаном, и заходили мы на посадку с крыши с Матаром и Аста-Азом. Дверь оказалась заперта, так что пришлось с помощью программного чипа взламывать систему. Короткого замыкания хватило, чтобы открыть проход.

Спустившись по короткой лестнице, мы так же попарно разбрелись по коридорам. Но вот странность: нам никто не попадался по пути! Пройдя несколько потайных и явных коридоров, мы так никого и не встретили. И когда услышали шум за стеной, оживились.

Эш жестикуляцией показал мне двигаться с разных направлений, он — с тайного, я — с явного. Вот только стоило нам разделиться и мне дойти до нужной двери, как она оказалась заперта. Я вживила чип в систему и стала ожидать его действия, которое, к сожалению, затягивалось. Почему же так долго?..

Лимаксион Оджифаэрс

Стоило Фималиону зайти, как я заблокировал все системы в этой комнате. Я говорил без прикрас, когда утверждал, что в компьютерах гений. Подчинить систему этого здания оказалось сложно, но выполнимо. И сейчас даже их супер-навороченные чипы не смогут взломать эту комнату. Прости, Лиса, но мне стоит немного поговорить с наследником.

— Файм, давно не виделись, — с усмешкой поздоровался я с другом детства.

И как я его раньше не узнал? Ведь повадки, привычка, речь — ничего не изменилось, кроме внешности. Над ней изрядно поработали хирурги. А как он виртуозно обошел опознавательную систему, имея линзы с сетчаткой глаза. Его история была продумана до мелочей, и без капитана я бы распутать клубок не смог.

— Макс! А я-то как рад, — широко улыбнулся тот, кто носил лживое имя Эштон Торифаэр. — Хочешь, я тебе врежу даже? Так сказать, за все хорошее. Ты не представляешь, как я хочу это сделать. Ты же мне позволишь?

— Не дождешься! — ответил я, держа дрон с энергощитом перед собой. — Лучше расскажи, какие твои дальнейшие действия. Я поддержку тебя всем, чем смогу.

— Нет, ты меня совсем не слышишь, — со вздохом отозвался друг детства. — От тебя я помощи не приму никогда. Прости, но даже наша старая дружба не сможет перекрыть твои последние грехи.

— Грехи? — фыркнул я. — О чем ты? Ты хоть представляешь, сколько зависимых я спас за последнее десятилетие? Да, были и промахи, например, как с Орео, но ведь больше удач. Например, раскрытие истинных дел некоторых чиновников и генералов, уничтожение кораблей с наркотиками, да и множество других, о которых рассказывать сейчас недосуг. Так о каких грехах ты говоришь?

— О том, сколько ты боли причинил моей сестре, — выплюнул Фималион, с ненавистью смотря на меня.

— О, — единственное, что ответил я.

Значит, он плохо знает Филисити и ошибается в ней. Как когда-то ошибался и я. Нетрудно догадаться после слов капитана, кем «Эштону» приходится ороситка, только, как оказалось, она больше умеет мстить, чем любить.

Я готов был вечность вымаливать у неё прощение за смерть её родителей и за резкие слова, сказанные мной в запале чувств, вот только она выбрала сладкое блюдо, которое обычно подают холодным.

— Даже не будешь отпираться? — с усмешкой переспросил Фималион.

— Файм, ты знаешь, что не в моих правилах оправдываться. Тем более, ты ведь все равно не поверишь в причастность своей сестры.

— Ты прав, — медленно кивнул наследник.

— Поэтому предлагаю опустить тему Филисити и договориться о сотрудничестве. Больше всего я жажду, чтобы ты стал императором, — честно признался я, открыто глядя на друга.

Как смешны шутки судьбы! Еще три года назад я сгорал от ревности к этому фаэрту, а сегодня сгораю от ненавистной любви к его родной сестре.

Файм сверлил меня недоверчивым взглядом, а потом и спросил:

— Неужели ради связи со мной ты решил захватить штаб-квартиру?

— Вообще-то я собирался выкрасть тебя, а не просто наладить с тобой связь, — с усмешкой отозвался я. — Вроде как ты оказался случайным заложником. У тебя ведь день совершеннолетия меньше, чем через две недели?

— На самом деле я не буду против отправиться с тобой, — неожиданно признался Файм. — Только с одним условием: Филисити мы забираем с собой.

— Разумеется, — утвердительно ответил я и снял блокировку с комнаты.

Вот только Лисы там не оказалось. Побежала за подмогой? Судя по взгляду Файма, он пришел к такому же выводу и сказал:

— Её нужно перехватить раньше, чем она передаст кому-то сигнал.

— Насчет передачи можешь не переживать — во всем здании блокирована сеть, как и кнопки выхода, — ответил я и кинул Фималиону голографическую карту. — Иди вниз, в подвалы, оттуда через тайный ход выйдешь к нашему кораблю. Филисити я найду и вернусь вместе с ней. Обещаю, что доставлю её в целостности и сохранности.

— Стой, — остановил меня наследник, — как тебе удалось завладеть целой штаб-квартирой?

— Не все военные жаждут власти регента, остались преданные и старой императорской фамилии, — серьезно ответил я и побежал по коридору.

Необходимо найти Филисити.

Филисити МакКаст

Я бежала по коридорам, все время натыкаясь на тела сокурсников, бережно прислоненных к стенам. Проверяя сонную артерию, я находила пульс, значит, их просто отстреливали парализаторами.

Здесь остался кто-нибудь в сознании? Эштону необходимо помочь! Неизвестно, что было в планах Макса, но я точно знала, что он может быть опасен. Значит, нужна помощь извне.

Но, как назло, коммуникатор молчал, не желая настраиваться на нужную волну, а все двери, идущие на выход, были заперты, словно они лишь позволили нам проникнуть внутрь, но выпускать не желали. Как же так? Целое здание с военными, которые просто «спали». Причем не все тела были с дротиками в шее, значит, усыпили их с помощью газа.

Наверняка, Макс действовал ни один, а еще был очень подготовлен. Пусть здесь находилась и не верхушка власти, но все-таки умелые офицеры. Сколько пройдет времени, прежде чем сюда подоспеет подмога из соседнего города, который находится на приличном расстоянии отсюда? Думаю, осталось около пятнадцати минут.

Макс приближался, я отстреливалась от него, поэтому позади меня оставались покореженные стены. Он словно гонял меня.

— Лиса, может, поговорим?! — выкрикнул он, я же запустила в него лазерным лучом, который промчался мимо, не задев фаэрта.

— Катись в бездну, Оджифаэрс! — ответила я, прикидывая, через сколько сюда прилетит спецгруппа.

По подсчетам выходило около семи минут.

Заряд на моем бластере закончился. Я бросилась к лестнице, сбегая по ней вниз, а потом скрылась в тайном переходе.

Макс кинулся мне вслед, и мы вместе оказались в квадратной комнате с перевернутой мебелью и множеством бумаги. Значит, это хранилище, раз использовались даже бумажные носители информации.

Я привалилась к стене и поменяла зарядные устройства на бластере. Это последний. Если я использую заряд в воздух, то ничем хорошим для меня это не кончится. Только я выглянула из-за стены, как мимо пронесся лазерный луч. Перекатившись, я спряталась за покореженным оборудованием.

— Любимая, выходи. К чему эти игры? Я скучал!

Я знаю, как ты скучал. Именно поэтому отплачу тебе за свою боль сполна!

— Боюсь, что мы оба эмоционально неустойчивы для новой встречи! — прокричала я и выпустила несколько лазерных лучей в переключатель рядом с мужем.

Переключатель заискрил, прежде чем расплавиться, и противнику пришлось перебежками покинуть укрытие, пока я отстреливала его.

— Родной мой, как тебе встреча? Уже счастлив? Скука прошла?

— О да, с тобой скучать не приходится, милая! И да, встреча жаркая! Тебе удалось задеть ткань защитного костюма!

— Я старалась! — прокричала я и настроила свои очки на тепловидение, но мужа так и не нашла.

Куда он испарился? Где же ты, родной мой?

— Любимый, выходи же! Я жду!

В следующее мгновение к моему горлу приставили острое лезвие, и над самым ухом прозвучал голос, не суливший мне ничего хорошего:

— Я не заставлю тебя долго ждать.

Я похолодела. Как ему удалось?

Макс толкнул меня на стену, откинул лезвие в сторону и накрыл шею ладонью, нависнув сверху. Мы сверкали ненавидящими взглядами, готовые в эту же секунду испепелить друг друга.

И неожиданно Макс наклонился, запечатлев на губах жесткий поцелуй. Но как же я по нему скучала! Тело мгновенно отреагировало на мужа, и я тихо застонала, положив ладони на узкую талию мужчины.

— Личичка, — простонал Макс, отлепившись от меня, но так и не убрал ладонь с моего горла.

— Ненавижу тебя, — выдохнула я, не предпринимая никаких попыток вырваться.

Будь что будет! Пусть пошлет, пусть убьет, но я больше не могу так! Без него я не чувствую вкус жизни, я просто существую. Если он уже забрал моё сердце, пусть забирает и жизнь.

— Как бы я хотел, чтобы ты ушла и никогда не возвращалась, — прошептал Макс, освободив меня, но не сделав и шагу назад.

Он не собирается меня убивать? Ничего не понимаю!

— Помнится, ты мне уже говорил такие слова, — тихо прошептала я.

— Но ты вернулась.

— И ты встретил, — в свою очередь выпалила я, неотрывно смотря в глаза любимого фаэрта, которые начали становиться оранжево-красными.

Их цвет нельзя подделать! Так что же произошло тогда, на корабле? Почему все так обернулось?

— Все совершают ошибки. На то они и есть, чтобы на них учиться. Уходи.

— Скажи, это ты выпустил тот луч? — задала я жизненно важный вопрос.

— Я, — просто ответил Макс и вколол мне в шею иглу.

Сознание покинуло меня, и я обмякла в руках собственного мужа.

 

7

Лимаксион Оджифаэрс

Я сам себя не понимал. Когда бежал к кораблю с Филисити на руках, мне одновременно хотелось и сжать в объятиях спящую девушку, и придушить её. Наверное, я бы убил её, если бы так сильно не любил.

Стоило за моей спиной закрыться шлюзу, как корабль поднялся в воздух. Эштон протянул руки к Филисити, но я отвернулся от него, не желая отдавать свою ношу, вместо этого направился к свободной каюте под ошарашенным взглядом Сотар-онга.

— А она что тут делает?! — закричал он, и я бросил на него усмехающийся взгляд.

— А это принцесса, Чо.

Краем сознания я отметил, как посерело лицо роасана, будто он сейчас пожалел о чем-то. Последнее время между нами висело напряжение, и только три дня назад, когда мне удалось вычислить личность наследника и сложить все части головоломки, нам удалось помириться и придумать план. К счастью, у нас были нужные люди из высших офицерских чинов.

— Давно ты понял? — спросил у меня Файм, догнавший меня в коридоре.

— Про то, что Филисити принцесса — около двух недель назад, а про тебя буквально на днях, когда мне удалось пойти по следу, который мне указал капитан, — спокойно ответил я.

Девушка на моих руках оставалась неподвижной. Белая прядь падала на лоб, и мне хотелось убрать её, но я сдерживал этот порыв, напоминая себе, как она поступила со мной в прошлом.

— Филисити рассказала, что ты попытался её убить, — сообщил Файм, и я удивленно воззрился на него.

— Значит, она умышленно солгала. Я не только не пытался её убить, но и спас ей жизнь. Если бы я вовремя не перепрограммировал её шлюп, на котором она пыталась сбежать, то она бы взорвалась под лучами кораблей конфедерации, — в свою очередь ответил я, вызвав удивление на лице собеседника.

— У меня нет причин не доверять тебе, — задумчиво сказал он, — но и нет причин не доверять Фил. В юношестве мы с тобой были не разлей вода, и я сильно удивился, если не сказать, что безумно ревновал, когда ты встречался с Филисити.

— Ты давно узнал, что она твоя сестра?

— Три года назад, когда увидел кулон нашей матери, — признался Эштон, и помог мне открыть дверь свободной каюты.

Я с неудовольствием выпустил тело Филисити из своих рук и уложил девушку на кровать, на миг зависнув над ней и убрав белую прядь. Она была все так же прекрасна, как и три года назад. И это невольно наводило меня на воспоминания о нашей близости и совместно проведенных ночах, когда утром мы просыпались в объятиях друг друга.

Как ни крути, но она продолжает оставаться моей женой, хоть и не официально. Но, учитывая место, где мы сочетались узами брака, регистрация — лишь формальность.

— Я ничего не понимаю, Макс, — признался Файм, изумленно смотря на меня. — Расскажи мне подробнее о событиях трехлетней давности.

— Тут и нечего рассказывать, — оборвал я его, выпрямившись, — она просто не смогла простить мне смерть своих родителей.

— Подожди…

— Давай обговорим детали срыва инаугурации регента? — предложил я и направился к выходу.

Фималиону ничего не оставалось, кроме как последовать вслед за мной.

Филисити МакКаст

Очнулась я в незнакомой каюте, переодетая в стандартный комбинезон экипажа. Приподнявшись на локтях, я огляделась. Белые стены, потолок и немногочисленная мебель. Корабль Макса? Если это так, то нужно найти коммуникатор и позвонить Эштону, сообщить о своем местоположении.

Коммуникатор я ожидаемо не нашла, зато смогла принять душ.

Планировку корабля данного типа я знала, к тому же прошлая зимняя практика проходила именно на таком судне, поэтому уверенно двинулась в сторону конференц-зала, но каково же было моё удивление, когда я застала среди действующих лиц Эштона. Причем вел он себя раскрепощенно, словно сам и собрал команду Макса вокруг себя.

— Очнулась? — с усмешкой спросила Марго, окинув меня с ног до головы презрительным взглядом.

Я ответила ей не менее недружелюбно. Разговоры прекратились. Макс отвернулся, Сотар-онг тоже отвел взгляд, а вот Эш смотрел на меня с сожалением. Помимо них в комнате присутствовали и незнакомые мне гуманоиды, надо думать, все они оппозиционеры. Но как среди них затесался мой друг-фаэрт?

— Ты ей еще не рассказал? — спросил Макс, смотря на Торифаэра.

Тот отрицательно качнул головой, поднялся и подошел ко мне. Набрал несколько цифр на панели, и перед нами всплыл экран, выстроившийся в отражающую поверхность. Эш встал позади меня и приобнял, заставляя меня смотреть прямо в «зеркало».

— Помнишь, я обещал тебя познакомить со своей сестрой? — спросил он.

Я неуверенно кивнула, не зная, как реагировать на несвоевременный вопрос фаэрта. Что он хочет сказать и почему на нас смотрят с таким напряжением?

Сердце забилось быстрее, предвкушая ответ Эша. Вот только принесет он мне больше счастья или разочарование? Ведь вместе с знаниями приходит и ответственность.

— Фил, моя сестра — это ты, — выдохнул Эштон, словно убрал со своего сердца тяжелый груз.

И переложил его на меня. Я сглотнула, смотря в зеркальную поверхность на своего… брата.

Конференц-зал был погружен в тишину, кажется, был слышен только стук моего сердца. Я повернулась к Максу, встретившись с его серьезным взглядом. Он знал? Давно?

— Я понял это, когда увидел твой кулон, — ответил мне Эштон, словно оправдываясь. — Это кулон нашей матери, более того, это я подарил его ей.

— Мы… мы ведь… — начала я, но никак не могла продолжить.

Неужели это мне не снится? Еще недавно я думала о том, что могу быть принцессой, а теперь Эштон говорит, что он мой брат. Значит ли это, что наши родители — погибшие принц и принцесса Фаэра?

— Да, — ответил вместо Эштона Макс, поднявшись со своего места и подойдя к нам. — Ты — наследница целой Империи. Что будешь делать с этим знанием?

— В первую очередь — постараюсь посадить тебя за решетку, — огрызнулась я больше от нервов, чем со злости, и увидела, как дернулась щека Макса.

— Коготочки еще не выросли, высочество, — фыркнул фаэрт, сложив руки на груди.

— Располосовать тебе лицо — хватит, — в свою очередь прорычала я и почувствовала, как на талии вновь смыкаются руки Эштона.

Что я делаю? Мне только что сообщили, что Эш — мой брат и я наследница Империи, а меня волнует только Макс, глаза которого вновь начали приобретать оранжевый оттенок.

Впрочем, можно сказать, что между мной и Эшем ничего не изменилось — я всегда считала его братом, а теперь узнала, что это на самом деле так. А о том, что являюсь наследницей, догадалась еще раньше, только старательно гнала от себя эту мысль, казавшуюся мне нереальной.

Я заметила, как взгляд Макс спустился к сцепленным на моей талии рукам фаэрта. На миг мне показалось, что он ревнует, но потом он будто одернул сам себя, вспомнил то, что еще недавно мне казалось сумасшествием — Эштон мой брат.

— Давайте успокоимся и поговорим, — развернув меня к себе, начал наследник. — Фил, прошу тебя, оставь свою ненависть. Сейчас мне нужна твоя собранность и серьезность, ты ведь умеешь быть беспристрастной?

Я сверлила Эштона взглядом, продолжая хмуриться и разглядывать его, будто увидела первый раз. Когда-то давно мне показалось, что он мне кого-то напоминает. Подумала, что Макса. Нет, он напоминал мне саму себя.

Изгиб бровей, форма глаз, пухлые губы — черты его лица грубее, массивнее, но при этом сходство все равно прослеживается. Я прислушалась к своему сердцу, поняв, что безумно счастлива обрести родного брата в лице лучшего друга. Казалось, что все правильно и только так и должно быть.

— Мы действительно внуки Императора? — неуверенно спросила я, положив ладони на грудь Эштону.

— Да, Филисити, — серьезно ответил Эштон. — И боюсь, что воссоединение семьи блекнет на фоне политический ситуации в конфедерации.

Вновь сглотнула. Значит, мои приемные родители изначально рисковали своей жизнью, приютив наследницу. И тем печальнее, что у этой истории такой конец.

Эштон подвел меня к столу. Сев в кресло между Максом и братом, я чувствовала себя не совсем уютно, поэтому жалась ближе к Торифаэру. Хотя о чем это я? Ведь теперь к нему нельзя применять ни фамилию, ни имя. Интересно, а как его зовут на самом деле? Эштон, вновь будто прочитав мои мысли, прошептал:

— Фималион.

— Приятно познакомиться, — неожиданно выпалила я, протянув руку.

Эштон пожал мою ладонь, и в этот момент я действительно почувствовала, что мы только познакомились. Стал объясним его опыт, рассудительность, ненависть к существующей системе и тяга к экономике и политике, а не к техническим наукам. Будто я собирала пазл не по той обложке, а теперь мне показали исходный образец, и я за одну минуту сложила верную картину.

— Коронация будет происходить в Эриол-Холле через пять дней, — начал Макс, показывая здание с высоким шпилем на голограмме над столом. — Традиционно здесь стоит символ власти — четырехгранная чаша, запрограммированная на реакцию с кровью императорской семьи. Она возгорается сильнее, чем ближе наследник по крови к предшественнику. Регент — дальний родственник, пламя будет слабым, но этого хватит, чтобы провозгласить его Императором.

— Я примерно понял, что ты хочешь, — сказал Эштон, потерев подбородок. — Но удастся ли тебе пробраться в Эриол-холл? В тот день он будет напичкан всевозможными ловушками.

— Я туда смогу пройти свободно, — ответил Макс, — на мое имя приглашение. На меня и на мою жену, — добавил Макс, многозначительно посмотрев на меня.

— Это нелогично, — вмешалась я, поежившись от его взгляда. — Мы с Эштоном пропали с военной базы, значит, мы заодно с оппозиционерами. Да нас уже занесли во враги народа и проверили всю подноготную.

— Вот именно, Филисити, — с широкой улыбкой сказал Лимаксион, откинувшись на спинку кресла. Остальные молча внимали нашим словам. — Но они не смогут остановить тебя, так как я уже зарегистрировал наш брак.

— Что не помешает им следить за нами. Мы будет под прицелом. И шага в сторону ступить не сможем, — сделала вывод я, хмурясь.

— Бинго! — воскликнул фаэрт и посмотрел на Эштона. — Пока мы с Лисой будем отвлекать внимание всей охраны на себя, ты под видом официанта сможешь подойти к чаше и воспламенить её, сорвав тем самым инаугурацию. Естественно, в зале будут еще проверенные люди, но в любом случае такое событие будет освещаться в прямом эфире. Так что люди увидят истинного Императора, наследника того, с кем соседние системы заключали союз и объединялись в Империю.

— Приедут тартарианцы, — добавил Данс, рука которого была загипсована, — как сторонние свидетели и еще несколько глав соседних конфедераций и систем, не входящих в состав Шестого межгалактического союза.

— Против такого регент ничего предъявить тебе не сможет, — заключил Макс. — Детали еще стоит проработать, но общий план есть…

Его речь жестоко прервал пилот, вбежавший в конференц-зал. Слегка склонив голову, он отрапортовал:

— Макс, у нас проблемы! Корабли конфедерации на хвосте!

Мы переглянулись, обменявшись изумленными взглядами.

— Как им удалось? — задал животрепещущий вопрос Сотар-онг, и Лимаксион резко поднялся со своего места, подойдя к шкафам.

Оттуда он достал какой-то датчик, а потом подключил его к компьютеру. На миг все в комнате застыло, все следили за действиями фаэрта, пока у нас с Эшем в волосах что-то не запищало. Мужчины выругались сквозь зубы. Макс подошел к нам и с помощью звуковой волны уничтожил оба датчика.

— Каким образом следящее устройство оказалось у них? — задала закономерный вопрос Марго, сложив руки на груди.

— Боюсь, что регент параноик, и в этот раз ему это помогло, — пробормотал Лимаксион и повернулся к пилоту. — Сможешь вывести нас через астероидное поле?

— Я не смогу, — растерянно ответил парень, — а первый пилот сейчас не в том состоянии, чтобы держать штурвал.

Все посмотрели на перебинтованную руку Данса. Он перевел взгляд на Марго, но та отрицательно мотнула головой.

— Не смогу. Я никогда не была сильна в пилотировании.

— Филисити сможет, — уверенно заявил Эштон, приободряюще сжав мою руку. — Дар пилотирования ей дан свыше.

— Эш, но я проходила астероидное поле только на симуляторах! Нельзя так рисковать!

— Фил, зато ты каждый раз проходила его с лучшим результатом и на самом сложном уровне, — сказал Эштон. — Я верю в тебя. Ты сможешь.

— Одно дело симуляторы, другое — реальный корабль, — высказал верную мысль Чо.

— Решение нужно принимать быстрее, на хвосте корабли конфедерации, — поторопил пилот.

— Если крылья даны от рождения, то она даже в первый раз корабль состыкует, — посмотрев на меня в упор, приободрил Данс. — Я буду рядом и если что смогу подсказать. На таких кораблях летала? Систему знаешь?

— В прошлый раз была практика именно на таком судне, — ответила я спокойно.

В кресло второго пилота сел тот молоденький мальчик, который если что примет на себя пилотирование. Но я была уверена, что у меня получится. Еще двое мужчин сели этажом ниже за оружейные штурвалы, с помощью которых они будут отстреливать астероиды, уйти от которых не удастся.

Когда я сажусь за штурвал, то будто попадаю в другое пространство — реальность перестает существовать, останемся лишь я и свобода действий. Вот так и сейчас. Данс практически не вмешивался, лишь пару раз экспрессивно напомнил мне, что мозги у меня находятся в голове, а не… в другом месте.

Опыта мне явно не хватало, но мне на руку сыграло то, что я хорошо чувствовала габариты корабля — всё-таки месяц преддипломной практики не прошел просто так, и я выучила данную модель вдоль и поперек, привыкнув к ней.

— Ближайшая точка для гиперпрыжка найдена и передана в систему навигации, — отрапортовал второй пилот, и я быстро перевела данные, уверенно направляя корабль в точку перелета.

Когда мы оказались в другой системе, я наконец смогла спокойно выдохнуть, а вот Макс, наоборот, развел бурную деятельность. Отдавал команды и координировал дальнейшие действия. Нам необходимо было высадиться на их базе на одной из планет и сменить корабль.

Встав из-за штурвала, я побрела в каюту. Мне еще много о чем нужно было подумать. Первое — переосмыслить свою жизнь, ведь теперь выяснилось, что я наследница целой империи. Второе — решить, как мне относиться к Максу. Попытаться забыть или продолжать ненавидеть?

Ненависть сжигает меня изнутри, но и забыть я его не могу. Легче простить и продолжить безумно любить.

 

8

Мы с Эштоном много разговаривали, когда у него выпадало свободное время. Он рассказывал мне о своем детстве, родителях и о том, как они сильно ждали моего рождения. Я плакала, но все равно с улыбкой продолжала слушать обретенного брата.

Эштон много с кем общался. Оказалось, что оппозиционеров очень много во многих системах, и все они поддерживали истинного наследника. Естественного, громогласно о себе Эш, точнее, Фималион, не заявлял, но нужные люди уже обо всем знали.

Я увидела брата в его настоящем виде. Он снял вживленные под кожу импланты, возвращая естественную форму лица. И если и раньше в нашей внешности была схожесть, то теперь она увеличилась как минимум вдвое. И таким он казался более естественным.

Практически все дни до коронации мы провели в дороге. С Максом мы часто сталкивались случайно в коридоре, отлетая друг от друга, как ошпаренные. Я не понимала наших отношений. Я не чувствовала от него негатива, скорее… обиду.

Но за что? Это я должна обижаться на него и ненавидеть всем сердцем!

Не могу. Не могу его ненавидеть, ведь моя любовь всепоглощающа — она служит абсорбентом негативных эмоций.

На Фаэр мы летели на отдельном корабле в составе шести человек: Данс с Марго, которые, оказывается, вновь поженились, Сотар-онг, Макс и мы с братом. Сегодня, в день прилета, Лимаксион неожиданно зашел ко мне в каюту.

Я поднялась с кровати и подошла к нему, желая выслушать его и скорее выпроводить. Фаэрт пробежался взглядом по моей фигуре, подал мне пластиковую карточку и резко отвернулся.

— Это новые документы.

Вставив карточку в выемку на коммуникаторе, я прочитала измененные данные — теперь в графе имени и фамилии значилась Филисити Оджифаэрс. Как необычно звучит. А ведь я мечтала носить эту фамилию.

— Мы потом развестись сможем? — как можно более спокойным голосом осведомилась я.

— Если ты не забыла, то мы уже никогда не разведемся, — напомнил мне Макс и многозначительно посмотрел на меня.

Против моей воли к щекам прилила кровь, и я вспомнила наше слияние под водопадом. Его поцелуи, шепот, слова. Все казалось таким настоящим и прочным.

— И что ты предлагаешь? — едко спросила я, приподняв брови.

Он не ответил. Вместо этого подхватил меня под мышки и прижал к стене, нависнув сверху. Я вцепилась в его плечи, чтобы не упасть и облизала губы. Это было моей ошибкой, словно призывающей мужа к решительным действиям.

Макс, переместив руки на мои ягодицы, резко наклонился и поцеловал. Настолько яростно, словно выплескивал свою обиду, что я расплакалась. Я ответила на поцелуй, несмотря на слезы, текшие по щекам.

Больно, как же больно. Почему жизнь к нам так несправедлива? Может, если бы я тогда в запале ссоры не сказала, что ненавижу его, он бы и не попытался меня убить. Он фаэрт, а они выше всего ценят семью. Вероятно, он решил, что я предала его чувства, и попытался убить меня?

У меня и раньше возникала эта догадка, только я не желала давать ей жизнь, словно недостойной. Мне было легче и проще ненавидеть Макса, чем позволять сомнениям и самобичеванию погубить меня изнутри.

— Слишком солено, — прошептал Макс, прислонившись лбом к моей голове. — Знала бы ты, как я ненавижу тебя… любить.

Я не осознала всего смысла его фразы, а он же отстранился и покинул каюту. Я же еще некоторое время глупо смотрела в одну точку, не зная, то ли я дура, то ли события трехлетней давности кто-то хорошо подтасовал…

На Фаэре наши пути с Фималионом разделились. Мы с Максом отправились в особняк его родителей, где я уже однажды была, а братс остальной командой в Эриол-холл, где они должны были подменить нескольких наемных работников.

Родители Макса не были удивлены моему возвращению, но явно не испытывали той теплоты, которая исходила от них в нашу первую встречу. Интересно, а Макс им что-нибудь рассказал? Ответ на вопрос я узнала позже, когда мы вошли в его комнату.

— Не переживай, я ничего не говорил родителям о твоем предательстве. Просто они видели моё подавленное состояние и не могли не заметить твоего отсутствия, поэтому сделали соответствующие выводы.

— Предательстве? — вспыхнула я, сложив руки на груди. — О чем ты говоришь, Лимаксион Оджифаэрс? Это ты попытался меня убить лучом, пущенным в шлюп.

— Я спасал тебя, глупая.

— Весьма оригинальный способ спасения, — поцокала я и отвернулась, не желая слышать его оправдания.

— Скоро к тебе придет стилист. Не выходи ни с кем на контакт. Родители улетят на церемонию раньше. Я не хочу подвергать их потенциальной опасности.

Я не ответила, и Макс вышел. Через полчаса ко мне действительно пришел стилист, который полностью подготовил меня к инаугурации. К моему удивлению, выбор пал не на платье, а на красный брючный костюм, в дополнение к которому шли черные лаковые туфли на ремешках и серьги с колье, выполненные из капель темного агата и мелкой россыпи рубинов.

Волосы зализали назад в строгую прическу, сложив «ракушкой», а макияж был темным, вечерним. Смотря на себя в зеркало, я не узнавала собственную внешность. Во-первых, я выглядела гораздо старше и серьезней. Во-вторых, одежда была слишком яркой и вызывающей, словно её обладательница шла не на церемонию, а на войну.

— Прекрасная работа, — похвалил стилиста вошедший Макс.

Фаэрт был одет в синий костюм с черными галстуком и рубашкой. Волосы убраны на один бок и зафиксированы. Из украшений — тяжелые черные часы и запонки, инкрустированные бриллиантами. Я нахмурилась и оглядела нашу пару в зеркало.

— Мы очень вызывающе одеты.

— Надеюсь, взгляды периодически будут возвращаться к нам, — ответил Макс, когда стилист покинул комнату. — Лиса, если ты увидишь Фималиона, сделай вид, что не знакома с ним. И не возвращайся к нему взглядом ни в коем случае! Весь вечер ты должна любоваться только мной.

— Уверена, на инаугурации будет множество представительных мужчин, которыми можно будет любоваться, — фыркнула я и почувствовала, как на моей талии сжимаются мужские руки.

— Только попробуй, — угрожающе прошептал Макс на ухо, — и ты узнаешь, что такое ревность фаэрта.

Я уже знала. И от этого знания пошалить хотелось еще больше!

Отправились в Эриол-холл мы на аэромибиле Макса. Я поймала себя на мысли, что мне безумно нравится непринужденная атмосфера в салоне. Словно и не было трех лет ненависти и злости, словно мы оказались на далеком спутнике на окраине Фаэра, где жаркие лучи Фара согревали нашу любовь.

— О чем думаешь? — спросил Макс, и я вздохнула.

— О том, что было бы, если бы мои родители не погибли.

— Хочешь, я тебе расскажу? — спросил Макс, но в моем согласии он не нуждался. — Ты бы никогда не сдала наше местоположение конфедерации, не оказалась бы под угрозой обстрела, ты бы спокойно окончила летное училище, и мы сыграли свадьбу. Пышную, потому что её подготовкой занималась бы моя мама. А она не из тех, кто любит тихие семейные вечера. Как тебе перспектива? Уверен, что она лучше действительности, которую создала ты.

Я слушала его и не могла понять, что в наших версиях не сходится. Я не предавала его, это он с чего-то решил меня убить…

— Подожди, Макс, — ошеломленно отозвалась я, — ты хочешь сказать, что никогда не приказывал мне покидать своего корабля? Чо посадил меня в шлюп не по твоему приказу?

— Что за бред, Лиса?! — на миг оторвавшись от вождения, прокричал Макс и нахмурился. — И причем здесь Чо?

— Это он посадил меня на шлюп, Макс! Но если ты не отдавал приказа, то почему пытался меня убить?

— Я пытался тебя убить? Лиса, я ради тебя рискнул всем, думаешь, стал бы убивать?

— Я подумала о том, что ты пожалел обо всем, что между нами было. Будто игра не стоила свеч, — искренне ответила я. — Что насчет луча? Ты ответишь мне или нет, наконец?!

— Я спасал тебя! Я перепрограммировал твой шлюп, но для активации программы нужно было враждебное действие извне. Мощность была наименьшая. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это. Ты бы погибла под обстрелом кораблей конфедерации.

Все это он выпалил на одном дыхании, и я поняла, что он не лжет. Но как же слова Чо? Неужели именно он предал Макса? И если так, то не предаст ли он сегодня моего брата?

Об этом подумал и Макс. Кажется, он тоже начал догадываться, что наша ссора — хорошо продуманный спектакль. Неужели роасан заставил меня ненавидеть собственного мужа? Я сжала от злости кулаки, давая себе обещание лично врезать Сотар-онгу!

— Кажется, я понимаю, почему он это сделал, — выдохнул Макс, но пояснить не успел: в этот момент в нас врезался другой аэромобиль, и нас откинуло в сторону.

Система безопасности была на высшем уровне — нас тут же обложило подушками и включился автопилот. Я даже испугаться не успела, когда дверь с моей стороны выбили, подушки вновь спустились, а меня попытались вытащить из аэромобиля.

Я пихнула похитителя каблуком, а в следующий момент его лоб прожег лазерный луч — кажется, у Макса в салоне случайно завалялся бластер. Я передвинулась ближе к мужу, и он обнял меня рукой, выпустив в сторону два дрона с энергетическими щитами.

— Прикройте нас. За нами будет погоня, — сказал Макс кому-то в коммуникаторе, а потом увеличил скорость.

Я перебралась на заднее сиденье, где была дверь, и обхватила руками кресло фаэрта, опасаясь, что в любой момент могут вновь выбить дверь и уже ничто меня не спасет.

— Не бойся, — попытался успокоить меня Макс, — погони больше нет. А в резиденции нас никто не посмеет задержать без видимых причин.

— У них же нет этих самых причин? — решила уточнить я.

Макс не ответил. Значит, все возможно.

Мои страхи оказались беспочвенными. Нас действительно никто не ожидал, кроме швейцаров в дорогих красно-черных ливреях. Они постарались скрыть удивление при виде побитого аэромобиля, хотя не каждый день приезжают на подобном транспорте в Эриол-холл.

По красной ковровой дорожке мы направились к зданию, подсвечиваемому множеством световых пушек. Эриол-холл был окружен гуманоидами из силовых подразделений, в основном роасанами и ящеррами, которые выглядели нарочито расслабленными в темном костюмах.

— Лиса, почему ты трясешься, как лист на ветру? — тихо прошептал Макс, обнимая меня одной рукой и не забывая улыбаться.

— Мне кажется, что нас в любой момент могут попросить пройти в закрытую комнату на допрос, — тихо ответила я, и Макс удивленно воззрился на меня.

— Зря так думаешь. Не имеют права. У меня дипломатическая неприкосновенность, дарованная нашей семье еще двадцать четвертым Императором. Так что так легко меня никто не может попросить куда-то пройти, — спокойно ответил Макс и жестко добавил: — А регент еще не Император.

Я все время ждала проблем, но их так и не последовало. Наши имена были в списке гостей, поэтому после проверки на отсутствие оружия нас пропустили в залитый светом холл, откуда мы проследовали к лифтам и поднялись на самый верхний сто шестнадцатый этаж.

Когда я выходила из лифта, подвернула ногу — такому результату послужил сломанный супинатор. Видимо, повредила каблук, когда отбивалась в аэромобиле от похитителей. Макс подхватил меня, удерживая за талию, и прижал к себе теснее.

— Такой контакт позволяют нормы этикета? — на всякий случай осведомилась я.

— Мне плевать. Не зря я создавал имидж плохого парня, к тому же ты моя жена, а молодоженам свойственна близость. Те, кто нужен, за нами уже наблюдают во все глаза, независимо от расстояния между нашими телами, а на гостей мне, в сущности, наплевать.

— Шампанское из литтеллы, — предложил официант, и Макс взял с подноса два бокала.

Я поздно осознала, что это был Эштон, точнее, Фималион. Когда же я привыкну к его настоящему имени? Я отвернулась от брата, приняв бокал из рук мужа. Макс пригубил напиток и посмотрел в сторону. Я проследила за его взглядом, слегка кивнув его родителям.

Вкус шампанского напомнил мне наш первый новый год с Максом, когда существовали только мы и наша любовь. Сердце отчаянно забилось в тоске от теплоты воспоминания, и я сжала руку фаэрта. Лимаксион удивленно взглянул на меня, а я уткнулась лбом ему в грудь.

— Я так скучала по тебе, — прошептала чуть слышно, но Макс меня прекрасно услышал и прижал к себе крепче.

— Теперь ты никогда от меня не уйдешь. Не отпущу, — уверенно заявил фаэрт и приподнял мою голову, чтобы заглянуть в оранжево-красные глаза. — Оказалось, что нельзя доверять даже словам друга.

— Друзья часто ошибаются, думая, что делают добро, будто они знают, как лучше.

— Ты права, — согласился Лимаксион, пригубив шампанское. — Он сказал, что ты выбрала военную службу, а не меня.

— Наоборот, — возмутилась я, нахмурившись.

— Теперь знаю, — улыбнулся Макс, — и больше не поверю ни одному слову или поступку, пока сам лично не услышу твою версию событий.

Душа воспарила к облакам. Теперь я была уверена в том, что события трехлетней давности — недоразумение, хороший спектакль, рассчитанный на двух зрителей. Но как же я рада, что мы расстались не на всю жизнь, а только на три года — мгновение из целой вечности любви.

Зал оживился. Зрители встали по двум сторонам зала, а с противоположной от входа стены открылось небольшое возвышение, скрытое до этого тяжелыми портьерами. Зазвучала тяжелая барабанная музыка, журналисты и блогеры мгновенно оживились, и по лестнице начал спускаться регент.

До этого я никогда не видела его вживую. Ничего выдающегося в нем не было — мужчина ста двадцати лет, с темными бровями, густыми длинными волосами, хищным взглядом и крючковатым носом. Он не был красавцем, но была в его внешности некоторая властность, которая привлекала внимание.

Чувствовалось напряжение, словно кто-то в любой момент готов был выпустить фокси, чтобы гости дружно его догоняли и ловили.

Вот только что если кто-то выпустит не фокси, а лазерный луч?

— Улыбайся, Филисити, — прошептал Макс, аплодируя вместе с другими гостями регенту.

Я тоже подключилась к аплодисментам, правда, без должного прилежания. Регент спускался с достоинством короля, придерживая полы расшитой золотом и драгоценными камнями мантии с меховой оторочкой. Каково это — быть центром внимания всей конфедерации?

Регент улыбался, полный уверенности в себе и своем величии. По периметру рассредоточились охранники, переговариваясь через коммуникаторы и следя за движениями каждого гостя в зале. Я поежилась, придвинувшись ближе к Максу, и пропустила тот момент, когда один из охранников выпустил лазерный луч в регента.

Зал охнул, гости приникли к полу. Регента окружили дроны с энергетическими щитами, полностью скрывая его фигуру.

— Что происходит, Макс?! — вскрикнула я, испуганно взглянув на своего мужа.

— Боюсь, что и среди силовых структур есть противники власти регента, — тихо ответил он, обнимая меня и смотря на охранника, которого уже скрутили его коллеги.

Тот вырывался и сыпал проклятиями, уверяя, что истинный наследник жив, а регент — зло, которое не должно властвовать. Его слова пробирали до мурашек, хотя зрелище было, мягко говоря, жутким.

Регента попытались увести, но он поднял руку вверх, призывая всех к тишине. Энергетические щиты смазывали его фигуру, гости находились в смятении и оглядывались по сторонам, ожидая опасности.

— Верноподданные, прошу вас успокоиться! — провозгласил будущий император и начал долгую и нудную речь о том, как важна сплоченность и преданность.

— Пройдемся с нами, — раздался позади нас голос, и на плечо Макса легла чья-то рука.

— По какому праву? — обернувшись и скинув чужую руку, презрительно спросил Лимаксион.

— Вас хочет видеть начальник охраны, — нашелся с ответом мужчина в форменном черном костюме. — Прошу вас без лишней суеты пройти со мной.

— Без суеты не получится, — громче добавил Макс, продолжая обнимать меня.

На нас стали оглядываться гости. Стараясь не выдать своего смятения, я подняла выше голову, будто сейчас я хозяйка положения.

— Господин Оджифаэрс, прошу вас, мне не хотелось бы применять силу.

— А вы попробуйте, — на весь зал объявил Макс, перебив речь регента.

Теперь и он обратил на нас внимание. На лицах родителей Макса читался легкий испуг.

— Мой сын, как и вся наша семья, обладает государственным иммунитетом, что запрещает вам уводить его без личного приказа Императора, — громко произнес Элитон и едко добавил: — А как мы все знаем, наша конфедерация временно лишена верховного правителя.

По залу пробежался шепоток. Охрана переглядывалась и не знала, что еще можно нам предъявить. Пока неуверенность охватила присутствующих, место сцены переместилось и дислоцировалось в другой части зала.

— Шампанское? — раздался громкий голос Фималиона, и множество взглядов устремилось к постаменту.

Из-за заминки никто не обратил внимания на официанта, который стоял рядом с чашей. Регент был огражден энергетическими щитами, но даже отсюда можно было предугадать, что он более чем удивлен.

Охрана двинулась к Фималиону, но Эшу понадобилось лишь мгновение, чтобы положить свою руку на чашу. По скарификатору побежала капля крови, которая скатилась на самое дно. Эштон убрал руку, и чаша вспыхнула ярко-красным огнем, пламя устремилось к потолку.

Зал охнул, и теперь никто не видел перед собой официанта. Все смотрели на наследника Империи. Охрана остановилась, не зная, как реагировать. Столп пламени доказывал, что перед ними истинный правитель, а значит, и подчиняться они должны ему.

— Фималион! Какая неожиданность! — воскликнул регент, убрав энергетические щиты, и распростер руки для объятий.

Первым среагировал мой муж. В руках регента сверкнул металлический клинок, и Макс, резко выхватив из кобуры охранника бластер, сделал несколько выстрелов, попав в ноги неудавшемуся правителю. Фималион отступил на шаг, уходя с траектории падения тела, и взглянул на нас.

Вновь раздались женские крики. Руки Макса завели за спину, но тот даже не сопротивлялся, неотрывно смотря на своего друга детства. Фималион сглотнул и посмотрел на меня.

Что он хочет сказать этим взглядом? Неужели он дает мне право принять решение о судьбе Макса? Конечно, он же не знает, что вся история трехлетней давности — одно большое недоразумение! И до сих пор не уверен, что Макс не пытался меня тогда убить!

Я отрицательно мотнула головой, и Эштон, подняв с пола металлический клинок, презрительно бросил, глядя на корчившегося от боли регента:

— Посадить его в камеру за попытку убийства наследника. Решение о его судьбе я приму позже.

И таким властным голосом это было сказано, что охрана, схватив бывшего правителя, оттащила его и вывела из зала. Гости медленно начали оседать на пол, но уже не от страха, а от благоговения перед новым истинным правителем.

Жестом руки Фималион позволил подданным подняться на ноги, и первыми заговорили главы систем и планет. Каждый из них выходил вперед со своей свитой и прикладывал два пальца к виску, произнося:

— Да здравствует Император!

Пламя за его спиной продолжало полыхать, пока каждый гость выказывал уважение и преданность монарху. Естественно, церемония была сорвана, и поэтому назначен новый день коронации, но этот день навсегда войдет в историю.

После глав систем присягу давали силовые структуры, начиная с высших чинов. Военные прикладывали кулак к сердцу, становясь на одно колено, и произносили вызубренную со студенческой скамьи клятву верности.

Недовольных брали под стражу. Мне не было их жалко, они сами выбрали своего господина — жаждущего власти и денег регента, который за время, проведенное подле Императора, сделал Фаэр коррумпированной и разрушающейся изнутри конфедерацией.

К моему счастью, Эштон решил не объявлять, что я его сестра. По крайней мере, сегодня.

Император и его семья жили в Эриол-Холле, занимая этажи с восемьдесят шестого по девяносто пятый. Как только перед Фималионом склонились в знак почтения, Макс отправил одному из опальных генералов, преданного старой власти, сообщение, поэтому сейчас здание было не просто под контролем военных структур, а под контролем людей, подчиняющихся самому наследнику.

Вечер шел своим сумбурным чередом. Мама Макса продолжала на меня коситься, но, видя заботу сына обо мне, утихала и ничего не высказывала.

— Идем домой? — прошептал Макс, наклонившись ко мне.

— Как же Эштон, то есть, Файм? — спросила я, приподняв брови.

— Он справится здесь, — уверенно заявил фаэрт, — и не переживай, поддержка у него будет.

Макс устремил свой взгляд в сторону, где стояли главы систем, входящих в состав конфедерации, а также Чо. Он был сыном губернатора Раоса, что многое объяснило, включая его стремление изменить нынешнюю политику. При регенте были завышенные налоги со всех подданных систем.

— Поговоришь с ним? — спросила я, и Макс отрицательно качнул головой.

— Пока не уверен, что наш разговор не закончится дракой, — ответил фаэрт и обнял меня, уткнувшись мне в волосы. — Полетели домой. Я так соскучился по тебе.

Возражать я не стала, к тому же меня покинули последние моральные силы. Домом Макс назвал его городскую квартиру. Внутрь я входила аккуратно, словно приоткрывала двери своего прошлого. Кажется, здесь даже запах знакомый.

— Обещай, что больше никогда не покинешь меня, кто бы тебе что ни говорил, — прошептал Лимаксион, прижавшись ко мне сзади, и поцеловал оголенное плечо.

— Только если ты пообещаешь, что никогда не отпустишь меня, — чуть слышно ответила я и развернулась в кольце родных рук, обхватив ладонями шею любимого мужчины. — Поцелуй меня.

Казалось, только это ему и было нужно. Макс приникнул к моим губам, подняв меня на руки. Мне пришлось обвить торс фаэрта ногами, чтобы не упасть. Мы целовались, словно сумасшедшие, вымещая всю боль разлуки друг на друге.

Я мстила ему каждым своим движением, доказывая, что без меня он — лишь половинка чего-то целого. Цельного. Единого.

А он показывал мне, что такое истинное единение.

 

9

Проснулись мы ближе к обеду, но никто из нас не хотел покидать теплую кровать. Мы переплелись ногами и руками, словно корни деревьев, и наслаждались незабываемой близостью друг друга, слушали биение сердец и ощущали, как счастье поселилось в этом доме.

Выбраться из постели нас заставил звонок. Над коммуникатором зажглась фигура обеспокоенного наследника. Я предварительно натянула простынь на грудь, Макс же нашел нужным прикрыть лишь бедра.

— Вижу, вы помирились, — констатировал брат, и я увидела, как на лице мужа проступает счастливая улыбка. — Надеюсь, тот, кто вас рассорил, получит по заслугам. Если ты его не накажешь, то это сделаю я.

— Только посмей вмешаться, Файм, — раздраженно ответил Макс, — это мое дело. Лучше расскажи, к чему такой ранний звонок?

— Регент сбежал, — со вздохом поведал Фималион, и мы с Максом переглянулись.

— Как ему удалось? — спросила я, нахмурившись.

— Тяжело контролировать толпу. Вчера были и те, кто не присягнул мне на верность, он успел улизнуть до того, как их посадили под стражу. Факт остается фактом — регента в камере не обнаружили. Значит, он готовит ответный удар.

— Усиль охрану. Когда назначена коронация? — спросил Макс.

— На шестой день после сорванной церемонии, — ответил Эштон и потер виски. — Мне нужно вздремнуть хотя бы пару часов. Жду вас во дворце к полудню.

Он отключился, и Макс, поцеловав меня, выбрался из постели. Я проводила его недоуменным взглядом, ведь у нас были еще как минимум три часа совместно проведенного времени.

— Нужно связаться с Сотар-онгом. Я не собираюсь так просто оставлять его ложь, — со стальными нотками произнес Макс и сжал челюсти.

— Я пойду с тобой. Мне тоже есть что ему передать, — уверенно заявила я, мысленно готовясь уговаривать мужа, но тот неожиданно согласно кивнул.

Собрались мы быстро и как-то слаженно. Словно не прошло трех лет разлуки, словно нас не разделяли сотни парсеков, словно мы были настоящими мужем и женой. Когда мы летели в аэромобиле, я развернулась к мужу и спросила:

— Скажи, ты сможешь купить мне диплом пилота? Я не хочу быть военной, — твердо ответила я, и Макс запустил пятерню в волосы, задумчиво сощурившись.

— Купить-то не проблема, но твой брат будет против. Файму будет выгодно иметь сестру-лейтенанта, которая с отличием окончила летное училище. Ты станешь неким символом для народа.

— Я не хочу быть символом, — в моем голосе прослеживалась грусть, — я хочу быть твоей женой.

Макс бросил на меня удивленный взгляд и неожиданно озорно улыбнулся. Его рука скользнула по моей ноге и сжала коленку.

— Значит, моя Лиса не хочет быть принцессой?

— К чему? Если я уже королева твоего сердца, — самоуверенно заявила я, и Макс задорно рассмеялся, взяв мою ладонь и поцеловав чувствительную кожу.

— Тогда нужно заранее поговорить с Файмом, чтобы он не делал объявление. Ты не против считаться и дальше погибшей принцессой? Но предупреждаю сразу, что внимания тебе избежать не удастся. Все же ты жена наследника крупной топливной компании.

— Ради тебя я готова потерпеть любые неудобства, ради сомнительного статуса — вряд ли, — рассудительно сказала я. — Мои дети и так получат все блага мира, так к чему им еще и родственная связь с Императорской семьей? Жизнь в Эриол-холле не для меня, как и интриги имперского двора. Но ты не против жены с «никакой» родословной? Ведь в глазах общественности наш союз — мезальянс.

— Кажется, мы прошли этот этап, — подмигнул Макс, вспоминая события четырехлетней давности. — И теперь никто не усомнится в серьезности моих намерений.

— Ты собираешься стать примерным мальчиком? — томно спросила я, и муж наградил меня шаловливой улыбкой.

— А это как захочет моя желанная супруга.

И я поняла, чего мне так не хватало. Ни один мужчина не мог подарить мне столько, сколько отдавал Макс. Он был не просто целым миром — он создавал для меня целый мир. Мне же оставалось только поддерживать в нем порядок.

Дверь своей квартиры открыл сам хозяин. Во мне бурлила такая злость, что я, изловчившись, тут же врезала кулаком по ухмыляющейся физиономии. Я бы хотела его добить, но меня перехватил поперек талии Макс, прижав к себе.

— Отпусти! Отпусти, кому говорят! Я ему еще не за все отомстила!

— Лиса, я не хочу, чтобы ты травмировала свои прекрасные руки о его кожу, — спокойно ответил муж, без видимых усилий удерживая меня на месте.

Да, все знают, что у роасан кожа жесткая. Вот и у меня сейчас кулак ощутимо побаливал. У-у, была бы моя воля, все лицо лазером располосовала!

— Что, сам хочешь ударить? — с усмешкой спросил Чо, смотря на Макса.

— Ты прав, — кивнул муж, а в следующую секунду дрон, подконтрольный фаэрту, выстрелил куда-то в стену.

Я поздно заметила, что там была живописная картина, нарисованная масляными красками, но сейчас она больше напоминала дуршлаг. Чо развернулся и посмотрел на уничтоженное произведение искусства, а потом взбешенно взглянул на бывшего друга.

— Ты труп, — мрачно ответил он и бросился на нас.

Макс оттолкнул меня в одну сторону, а сам ушел в другую. Между мужчинами завязалась драка, которая закончилась быстро — Макс использовал несколько боевых точек, и мощное тело Сотар-онга с грохотом упало на пол. Сам он был обездвижен, лишь зрачки метались по комнате в безмолвной злости.

Я обрадовалась такому исходу, потому что вступать в рукопашную с роасаном ой как опасно!

— А я ведь считал тебя другом, — с горько усмешкой произнес Макс, уперев ладони в колени и наклонившись к Чо. — Ты не можешь ответить, но уверен, что ты сейчас хотел бы сказать что-то об общем главе, а том, что я в присутствии Филисити терял голову и ты боялся за меня. Боялся за нашу общую мечту. Вот только ты не учел, что мы с тобой слишком разные. Ты пожертвовал своей возлюбленной ради великой цели, я же не готов отдать Лису, пусть даже для блага всей Вселенной. Удачи тебе, Чо, и забудь мое имя навеки, иначе лишишься всего, что имеешь, включая поста твоего отца.

Если бы Сотар-онг мог метать взглядом молнии, то этот дом уже взлетел бы на воздух. Макс взял меня за руки, приманил к себе дрон, дезактивировав, и мы пошли на выход. Уже во дворе, когда сотни аэромобилей проносились над нашими головами, я решилась спросить:

— Чья это была картина?

— Мираны, его возлюбленной, — с грустью ответил Макс. — Она была художником, но он предпочел не подвергать операцию опасности, оставив в залог своих амбиций собственную девушку. Если бы я тогда знал…

— Не кори себя, — обхватив предплечье Макса руками, ласково сказала я. — Но почему ты решил уничтожить картину? Ради мести?

— Не совсем, — мотнул головой фаэрт. — Просто он её не достоин. Он не достоин даже памяти своей возлюбленной, так как предал её. Чо совершенно не представляет, что такое любовь.

— Когда-нибудь встретится та, кто научит его любить, — по-женски оптимистично заявила я, и муж рассмеялся, поцеловав меня в макушку.

— Полетели в Эриол-Холл. Нас там ждут.

Нас здесь действительно ждали. Эштон, окруженный различной техникой, сидел за столом со всклоченными волосами и растерянным взглядом. О нашем приходе наследнику доложили, поэтому он нас ждал.

— О, вы тут. Теперь мне спокойнее. Велю подать чаю.

Его высочество Фималион разительно отличался от однокурсника Эштона Торифаэра — умного и веселого парня, с которым было весело проказничать. Сейчас передо мной был молодой правитель, которого впереди ждут великие свершения.

Отдав распоряжения слугам, он встал из-за стола и прошел к небольшой мягкой зоне комнаты. Кабинет был просторным, с витражным окном и тяжелой кожаной мебелью. Мы расселись на диваны, Макс рядом со мной, приобняв за талию.

— Что решили с Чо? — осведомился наследник, закинув ногу на ногу.

— Если не дурак, то больше к нам не сунется, — сухо отрапортовал Лимаксион. — Файм, нам нужно поговорить о будущем Филисити. Я бы не хотел быть мужем принцессы.

Брови Эштона подлетели наверх, он склонил голову набок и вкрадчиво спросил:

— Ты самоубийца, что ли? В юности не замечал в тебе суицидальных наклонностей. Кто же высказывает в лицо будущему Императору, что он отказывается жениться на его сестре?

— Ты меня не так понял, — с усмешкой ответил Макс, явно забавляясь реакцией своего друга. — Во-первых, я уже женат на Лисе и разводиться не собираюсь. К тому же, наш союз вечный, и только друг с другом мы будем удовлетворены в сексуальном плане, уж прости за такие подробности. Во-вторых, я лишь хотел сказать, что моя жена не хочет афишировать свою родственную связь с тобой.

— Эш, — поспешила я перебить мужа, пока тот окончательно не ввел моего брата в ступор, — то есть Фималион, не пойми нас превратно. Я люблю тебя, но вся эта дворцовая суета — не для меня. Мне хочется свободы, а не прицела камер. Понимаю, что жизнь с Максом — это некоторая публичность, открытость, но я готова заплатить такую цену за наше семейное счастье. Если я стану принцессой, то буду не просто медийной личностью, я буду символом, которому необходимо соответствовать статусу. Позволь мне не расставаться со своей свободой.

Несколько минут Эштон молчал, буравя нас недовольным взглядом. В итоге утвердительно кивнул.

— Хорошо, раз ты так хочешь. Но видеться мы будем часто. Слухи не поползут, так как раньше мы с Максом были хорошими друзьями. Надеюсь, эта традиция восстановится.

— Теперь мы еще и родственники, пусть общественность об этом знать не будет, — согласился муж. — Значит, этот вопрос решили. О регенте пока никаких новостей?

— Никаких, — качнул головой наследник, — но дел он мне оставил невпроворот. Ты мне будешь нужен в качестве информатора. Не везде мне разобраться, так как слишком много было скрыто от моих глаз.

— Разумеется.

На следующие дни я потеряла из виду и своего мужа, и своего брата. Мы каждый день возвращались в Эриол-холл, а ночью улетали домой, где Макс вновь возвращался в мое личное пользование.

 

10

Надо думать, Макс прояснил ситуацию перед своими родителями, так как оправдываться мне не пришлось. Элитон и Никелла встретили меня с большим радушием, чем в нашу прошлую встречу, и мы провели несколько часов за разговорами и чаепитием.

Во время беседы господину Элитону позвонили сотрудники компании. Он изменился в лице, встал из-за стола и покинул нас на полчаса, но я успела услышать рубленые фразы, сказанные неведомому собеседнику. Улыбчивый тесть и глава компании «КосмоЭнерго» — это два разных фаэрта.

Улетая в квартиру Макса, я с интересом разглядывала огни ночного города и думала, как окружающий мир зависит от обстоятельств. Фималион, естественно, еще не решил проблему люмпенизации общества, но сейчас, когда я уверена в его власти, мне легче, ведь у меня есть надежда на светлое будущее. С регентом её у конфедерации не было.

Коронация прошла в указанный срок без сучка без задоринки. Сначала была принесена клятва Императора служить своему народу верою и правдою, потом свои клятвы новому главе озвучили главы других планет и систем, и уже после них высшие военные чины присягнули на верность, некоторые повторно, с соблюдением необходимых церемоний.

Мы с Максом остались без внимания общественности, что неудивительно, если учитывать, что все высшие чины конфедерации собрались в одном зале. Император хоть был и молод, но встречен народом, как флагман надежды.

Я часто бросала украдкой на него взгляды и никак не могла понять, почему я приняла его за своего сверстника. Его слова и действия говорили об опыте прожитых лет. Моя благодарность к нему за заботу во время учебы сменилась настоящей нежной братской любовью.

Теперь у меня есть семья. У меня есть муж, его родители и, конечно, мой брат, пусть об этом никто и не знает.

Диплом я защитила еще спустя неделю. Мне хотелось попробовать себя в качестве пилота гражданского судна, и Макс не возражал. Он сам считал, что мне нужно самореализоваться и найти себя, а дети — это всегда успеется.

Через месяц моих законных каникул, пока я искала работу, мне позвонил брат и пригласил во дворец. Взглянув на часы, я с отчаянием поняла, что придется на ночь глядя тащиться в Эриол-холл. Макс вышел из душа, легко меня поцеловал и присел рядом, подтянув к себе.

— О чем печалишься, красавица? — игриво спросил муж.

— Боюсь вас расстроить, дорогой супруг. Я должна просить вас сопроводить меня к его величеству, — в тон ему ответила я.

Со вздохом поцеловав ложбинку между грудей, Макс поднялся и принялся одеваться. Я тоже поспешила натянуть на себя джинсы и кофту, а спустя десять минут мы вышли в теплую летнюю ночь. До Эриол-холла мы долетели быстро, а в кабинете нас ждал сам венценосный родственник.

— Вы пришли? — Оторвавшись от бумаг, Фималион поднялся и обнял по очереди нас с мужем, а потом предложил сесть на диван. — Не хотите коньяк?

Мы с Максом переглянулись. Нечасто Император предлагал нам выпить, значит, разговор действительно предстоит серьезный, и немного промочить горло не помешает. Когда коньяк был разлит и продегустирован, Фималион начал:

— Лиса, твои приемные родители погибли не случайно.

Я застыла, Макс приобнял меня за плечи, прижавшись сбоку.

— Продолжай, — хрипло произнесла я, вцепившись в ладонь супруга ногтями.

— Они узнали про наследницу, — сгорбившись, сказал Император. — И узнали, что жила она именно в доме твоих родителей. Когда им не удалось получить от них информацию, они сбросили на Рассветное бомбы, чтобы тебе некуда было возвращаться.

Озвученное с трудом укладывалось в голове. Казалось страшным сном, который мог привидеться любому, но только не мне, не моим родителям. Но явь всегда оказывается страшнее снов.

— Моих родителей пытали? — чувствуя, как к горлу подступают всхлипы и встают комом, спросила я.

— Все может быть, — неопределенно ответил Фималион, старательно избегая моего взгляда. — В любом случае твой след потеряли. В космопорте билеты ты не купила, значит, и не улетела. Рейс, который был наиболее вероятен после допросов очевидцев, пострадал в результате действий контрабандистов. А потом Макс дал тебе новую личность, под которую не стали бы копать ввиду связи с Оджифаэрсами. Да и мало ли в мире девушек с твоим именем? Никто не думал, что ты добралась до столицы.

— Значит, родители погибли из-за меня? — прошелестели мои слова, пока глаза застилали слезы.

— Они сами выбрали свою судьбу, — жестко ответил Фималион, потянувшись ко мне и сжав мою руку. — Они великие люди. Воспитали принцессу доброй и смышленой девушкой и пожертвовали своими жизнями ради твоей безопасности.

— Я ведь ничего особенного не сделала, — шептала я, глотая слезы и проворачивая в голове картинки со своей жизнью. — Это ведь ты наследник! Я даже не стала объявлять о своем статусе, а они погибли за меня…

— Фил, представляешь, если бы со мной что-нибудь случилось? У народа была бы надежда на тебя, — продолжал говорить Император. — Ты моя поддержка и опора. Ты многому меня научила, и без тебя я не был бы тем, кто есть сейчас. Ненависть к регенту меня озлобила, превратила в юнца, жаждущего мести, — брат сильнее сжал мою руку и на минуту замолчал. — И только любовь к тебе вернула меня к жизни. Возродила все светлые чувства в моей душе. Я обрел смысл. Каким бы я был Императором, если бы вместо сердца у меня была бы обуглившаяся деревяшка? Поэтому не говори мне, что твои родители зря пожертвовали своими жизнями.

Пока он говорил, по моим щекам текли слезы. Они жгучими дорожками сбегали вниз, забирая вместе с собой боль потери и разочарования и оставляя светлую тоску. Подавшись вперед, я обогнула стол и села к брату на колени. Он обнял меня и начал убаюкивать, словно маленькую девочку. Его пиджак остался безнадежно испорченным моими слезами.

— Успокоилась? — хрипловато спросил он, когда слезы прекратились и остались лишь глухие всхлипы.

Я не ответила. Муж безмолвно забрал меня у родственника, поцеловав в лоб, и попросил приготовить гостевую спальню. На ночь мы остались в Эриол-холле. Спала я плохо и урывками, все время монтируя в голове эпизоды из собственной жизни, преобразуя их в фильм, так или иначе связанный с императорской семьей.

Проснувшись раньше Макса, я приняла душ и отправилась искать брата. Благодаря слугам я обнаружила его в голографической галерее, где были представлены портреты всех членов королевской семьи прошлых поколений.

— Знаешь, — произнес Файм, не оборачиваясь ко мне, — а ведь мама хотела белокурую дочку, даже если бы это было невозможно. Мы в первую очередь должны были следовать законам, соответственно, тебя бы геномодифицировали и убрали все признаки ороситки. Все, чем бы ты была похожа на маму.

В этот момент он сделал шаг назад, будто приглашая меня посмотреть на цветную голограмму матери. Совсем молоденькой, может быть, всего на два десятка лет старше меня самой. Она улыбалась, держа на руках своего годовалого первенца. Фималион кривлялся, в его глазах затаился огонек озорства.

— Почему мы сразу не заметили, что так похожи? — совсем тихо спросила я, не в силах подавить тоскливую улыбку.

Пусть эта женщина передо мной меня не вырастила, но она смогла сделать все, чтобы отдать меня на воспитание хорошим гуманоидам. Конечно, я часто думала о том, что было бы, сложись моя жизнь по-другому — с моими биологическими родителями. Были бы мои детство и юность счастливее, чем сейчас? В любом случае я ни о чем не жалею и ценю то, что есть.

— Они были любящими родителями? — спросила я у брата, и тот счастливо кивнул.

— Самыми лучшими.

Мы замолчали. Казалось, слова были лишними. Фималион переключил изображение, чтобы показать и моего отца, и их общие фотографии, и снимки прошлого Императора с его супругой, и Файма в детстве. Я с удовольствием любовалась каждой их эмоцией, а когда ощутила, что тоска по родственникам слишком давит на меня, пришел Макс. Он будто почувствовал мое настроение и примчался принцем на белом коне.

— Сбежала от меня? — шепотом спросил супруг, обняв меня сзади за талию и прикусив мочку уха.

— Ты так сладко спал, что я не стала тебя будить, — отозвалась я, развернувшись в его руках и даря сладкий утренний поцелуй.

Завтракать в Эриол-холле мы отказались и отправились в город. Мне хотелось сегодня раствориться в его шуме, искупаться в атмосфере ушедшего праздника и понять, что груз печали и неопределенности будущего, нависший над Фаэром, растворился без обещания вернуться.

Уверенная, что мое подвешенное состояние просто так не растворится, я попросила Макса съездить со мной в торговый центр. Муж возражать не стал. Он относился к тому типу мужчин, которые не любили покупки, но готовы были пойти на некоторые жертвы в определенный период времени — раз в несколько месяцев.

Вот и сейчас, уставший и с поникшим взором радужных глаз, он шел за мной и думал лишь о том, когда его пытка подойдет к концу и экзекутор соизволит смилостивиться. Я хихикнула, взяла мужа за руку и кивнула в сторону фуд-корта.

— Перекусим? Хочу очень вредной пищи!

И кто бы видел, с каким воодушевлением воспринял мое предложение наследник компании «КосмоЭнерго», расхохотался бы!

Поев, я оставила Макса сидеть с покупками, а сама отправилась в дамскую комнату. Пока я окидывала безразличным взглядом толпу, аккуратно пробираясь в нужную сторону, случайно налетела на тартарианку. Всё ту же, всё там же.

— Я поняла, кто ты, еще в прошлый раз, — затараторила она, бросив испуганный взгляд мне за спину. — Вижу, что ты вместе с тем мужчиной, которого любила и любишь. Поздравляю!..

— Простите, — попыталась вмешаться я, нахмурившись, но незнакомка не дала мне сказать и пары слов.

— Нет времени объяснять. За вами следят. Сделай вид, что мы давно не виделись, и обними меня, а потом вернись к мужу и отправляйтесь домой, предварительно известив своего венценосного родственника. Кивни, если поняла.

Кивнула, хотя ничего не поняла. Кто за нами следит? Растянув губы в подобие улыбки, я обняла тартарианку, но когда отстранилась, муж уже был рядом, ухватив меня за локоть, и прожигал неприязненным взглядом девушку.

— Я не враг, — заявила она, развернулась и направилась к мужчине, ждущему её у выхода.

Он встретился с нами взглядом, кивнул и, дождавшись соплеменницу, скрылся вместе с ней в арке коридора. Макс потащил меня к другому выходу — к верхней парковке. Я практически бежала за ним, а когда сзади раздались выстрелы, то пригнулась, ускорив шаг.

Макс выставил дрон, энергетический щит которого прикрыл наши спины. Но на парковке к нам бежали и с другой стороны, а аэрмообиль был окружен неизвестными гуманоидами. Толкнув меня в сторону, Макс укрылся за ровными рядами машин, взламывая замок с помощью коммуникатора.

Пока он мучился с замком, я взяла у него бластер и отстреливалась из укрытия, надежно спрятанная за энергощитом дрона. Макс открыл дверь аэромобиля довольно быстро и подтолкнул меня вперед, а сам уселся на водительское сиденье, моментально взмыв в воздух.

Дрон летал возле бака с топливом, чтобы не позволить вражеским бластерам попасть в него. Я взяла в руки коммуникатор и над ним выскочила голограмма Императора.

— Привет, Фил! — радостно начал Фималион, но вскоре улыбка растаяла на его лице. — Что случилось?

Я вкратце рассказала, что произошло. Брату не составляло труда отследить наше местоположение. Макс петлял по городу, пытаясь уйти от погони. Аэромобиль уже был наполовину разбитый, и с каждой секундой мне становилось еще более страшно за свою жизнь.

— Что будем делать?! — панически спросила я, и Макс бросил короткий взгляд вниз.

— Ты же плавать умеешь?

Я машинально кивнула и взглянула вниз, где простиралась река, сильно уменьшенная в русле из-за водозабора. Я посмотрела на Макса, и он отстегнулся, выбив дверь со своей стороны. Я последовала его примеру, а минуту спустя мы погрузились в воду.

Нос обожгло водой. Я плотно закрыла рот, задерживая дыхание, и поплыла вслед за ждавшим меня мужем. Направлялись мы к трубам, через которые осуществлялся забор. Сердце сжалось в преддверии опасности перед турбулентным потоком воды, особенно если учитывать, что над нами кружили аэромобили.

Макс плыл следом за мной, проверяя, не тону ли я. Под конец, когда мы доплыли до труб, я сдалась и глотнула воздуха. Горло резанул холодный поток, и меня закрутило в вихре воды, перебрасываемой по трубе.

Если бы я могла, кричала бы. Несколько раз я больно приложилась плечом, чудом избежав ударов головой. Оказавшись в спокойном, укрытом высоким куполом водохранилище, я окончательно задохнулась и пошла ко дну.

Последней моей связной картинкой был силуэт Макса, спускающийся ко мне сквозь толщу воды.

Пробуждение было не из приятных. Все тело ломило, особенно жгло носовые ходы и горло. Хотелось выпить тепленького масла, чтобы успокоить будто шершавые внутренности.

— Она открывает глаза, — обеспокоенный женский голос раздался среди едва различимого шепота, и я больше почувствовала, чем увидела, как надо мной склонились люди.

Приоткрыв глаза, я в первую очередь нашла Макса. Он глядел в мое лицо, будто пытался найти хотя бы единственный признак опасности. Я хотела улыбнуться, приободрив его, но не могла даже пошевелиться.

— Отдыхай, деточка, — заботливо сказала Никелла, которая и была первой говорившей. — Все хорошо. Все хорошо…

Её шепот действительно заставил меня закрыть глаза и вновь погрузиться в дремоту. Когда я очнулась второй раз, то в больничной палате был только мой муж. Он подошел ко мне и присел на стул, взяв мою руку и поцеловав ладонь.

— Ты меня испугала, — с грустной улыбкой проговорил он. — Прости, это я виноват. Мне следовало быть более внимательным к нашей безопасности.

— Все в порядке, — проговорила я одними губами, поэтому, прокашлявшись, уже повторила более естественным голосом: — Все в порядке. Что произошло?

— Регент. Он догадался, что ты являешься наследницей, и хотел шантажировать Императора тобой.

— И что с ним сейчас? — приподнявшись на подушках и хмурясь, спросила я.

— Казнен сегодня на рассвете. Больше беспокоиться не о чем. Шпионская сеть Фаэрта не просто так ест свой хлеб, — попытался усмехнуться Макс и пересел на кровать, погладив меня по щеке. — Лисичка моя, ты не представляешь, как я испугался. Никогда в жизни так не боялся, даже в тот день, когда мы с тобой… м-м… расстались на долгих три года.

— Долгих? — удивленно приподняла я брови. — Разве? Для меня они пролетели как одно мгновение. Ведь в жизни имеет значение лишь время, проведенное с тобой.

Он наклонился, чтобы запечатлеть на губах нежный поцелуй любящего мужчины.