Пролог

Скользя по пустым коридорам, я разглядывала рождественские украшения. Сейчас весь замок преобразился, стал будто волшебным и вернулся в девятнадцатый век. Сердце в груди ходило из угла в угол и заламывало пальчики, находясь в некотором испуге. Что я делаю? Зачем? Ведь это… буквально раскроет меня! А если он меня узнает, что будет тогда? Наверняка узнает, вот только… догадается ли? Будем надеяться на мужскую невнимательность, которая никогда еще «не разочаровывала» своим отсутствием.

Войдя в зал в полном предвкушении, я охнула. Всё было настолько не привычно для двадцать шестого века! Совершенно! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окунусь в атмосферу прошлого? Всё-таки антураж для сотого рождественского бал-маскарада Института Сверхъестественного выбрали удачно! Огромный зал разделяли четыре колонны, у дальней стены располагался местный симфонический оркестр — сирены факультета менталистики. Вот уж кто может усыпить весь зал… Ан нет, вот справа стоит преподаватель, который четко следит за нотами своих подопечных. Справа и слева от колонн стояли столы с нераспечатанными настольными картами. И нашли же где-то бумажный раритет?! На стенах висели подсвечниками, на фуршетных столах стояли канделябры с восковыми свечками! Середина зала была освобождена и сейчас на ней пары танцевали полонез, который должен был длиться полчаса. Пары менялись партнерами, или вовсе уходили к игральным или фуршетному столам, вокруг царило веселье, и лишь подняв голову вверх, можно было увидеть на балконах преподавателей, строго блюдущих своих студентов. Все присутствующие надели маски, скрывающие половину лба, скулы и нос, и я была не исключением. Моё бальное платье насыщенного синего цвета эффектно подчеркивало осиную талию, которую в последние полгода я не имела возможностью выставлять на всеобщее обозрение, а роза, подходящая по цвету к наряду, являлась завершением высокой прически, несколько прядей которой обрамляли шею. Это не было идеей декора, просто мои естественные волосы, а не накладные, легко выпадали из прически. Сложив губы трубочкой, я аккуратно выдохнула воздух из легких, а потом сделала уверенный шаг вперед.

Из-за того, что я пришла намного позже положенного срока (настоящие леди должны приходить тогда, когда сроки ожидания подходят к концу), моё появление вызвало у студентов интерес. Я постаралась улыбнуться, хотя вышло довольно напряженно, и тут же нашла в толпе свою «жертву». Рома некоторое время смотрел на меня неотрывно, а потом, что-то бросив своим друзьям, сделал уверенный шаг в мою сторону.

— Ты просто космос, — улыбнулся парень, подавая мне руку в знаке приглашения на танец. Я тут же вложила свою ручку, присела в книксене, и улыбнулась.

— Думаю, что за этот короткий срок нашего зрительного контакта мы не успели перейти на фривольное «ты», — захотелось немного поиграть в девятнадцатый век, хотя я не была уверена, что у меня выходит.

— О, — понимающе выдохнул Рома, приподняв уголки губ, — тогда прошу прощения, леди! Позвольте представиться и пригласить вас на танец. Роман.

— Приглашайте, — позволила я, закрывая веером нижнюю часть лица и сдерживая смех. Своё имя раскрывать я не собиралась!

 

Глава 1

«Десять секунд. Именно столько необходимо, чтобы гамма-лучи, устремленные от взрыва сверхновой звезды и превышающие в триста-четыреста раз излучение Солнца, достигли Земли. Тот день и последующие семь лет, которые понадобились на восстановление озонового слоя, стали самыми черными в жизни человечества…»

3D голограмма прямо передо мной, которую видела только я с помощью многофункционального обруча, показала мне яркую картинку. Какая-то очень далекая звезда, находящаяся в шести тысяч световых лет от Земли, взорвалась, образуя вокруг себя гамма-вспышки, которые магнитным полем стали приближаться к планете, но не достигали её (иначе планета бы уже вымерла), а вот лучи запросто проходили сквозь озоновый слой, разжигая его и распаляя атмосферу планеты. Я видела, как нашу прекрасную синюю планету с одной стороны пожирает пламя, на самом деле, эта просто картинка описывала всё в красках, но от этого было только интереснее. Животные вымирали, так же как и люди, разламывались пищевые цепочки, только на другой стороне планеты, когда люди смогли скрыться в бункерах двадцать второго века, человечество смогло выжить. Картинка увеличилась, показывая землю в коричневом смоге, обусловленным наличием в атмосфере двуокиси азота. Страшное зрелище, планета почти вымерла.

«Теперь на орбитах стоят специализированные спутники, которые создают дополнительный искусственный озоновый слой, обеспечивая человечество уверенностью, заставляя его смело смотреть в будущее…»

— Юля! — от испуга я подскочила, рывком стянув с головы обруч и уронив его на пол в больнице, пациенты и врачи которой мгновенно обратили на меня внимание.

— Простите, — прошептала я, чуть склоняя голову в извиняющемся жесте, а потом недовольно посмотрела на сестру, — а потише нельзя, мы же всё-таки в больнице!

— Да, но ты так погрузилась в виртуальный мир, что тебя было не дозваться, — недовольно поджала губы Маша, а потом присела на соединенные между собой кресла рядом со мной. — Тебе нужно меньше бывать в виртуальном мире…

— Но я смотрела научно-просветительную программу! — возразила я, насупившись.

Сестра вздохнула, держа в руках электронный планшет с результатами моего анализа, но что-то она с их оглашением тянула. Хотя она сама по себе была медлительна и последовательна, чего не скажешь обо мне.

— Юленька, пора делать выбор. Ты окончила школу, так что нужно готовиться ко вступительным экзаменам в юридический институт…

— Маш, вот именно! Я окончила школу и мне уже двадцать лет, так что я имею право сделать осознанный выбор, и я его делаю в сторону науки, а не того, чего желает отец, — я сдвинула брови, а потом обижено добавила, — почему ты сделала выбор в сторону полюбившегося ремесла, а меня толкаешь к отцовскому решению?

— Юль, у меня был выбор, потому что подрастала еще ты, но последняя мамина беременность сорвалась, так что… — Маша развела руками, а я старалась подавить в себе волну недовольства.

— Неужели отец серьезно думает, что я встану во главе компании?

— Думаю, что нет, — задумчиво протянула сестра, закусив губу, — я думаю, что он надеется на твое участие в делах компании, а вот наследника он видит в твоих или моих детях.

— Маш, так может, ты поскорее определишься с зачатием потомства? — заискивающе спросила я, бросив взгляд на золотой ободок на правой руке девушки.

Она проследила за моим взглядом, любовно поправив на пальце кольцо, а потом подняла на меня удивленный взгляд, который вмиг стал недовольным и даже угрожающим.

— Еще чего! Мне только шестьдесят! Раньше ста от меня детей не жди!

Я закатила глаза к потолку, при средней продолжительности жизни двести лет, при наличии обязательных пяти-шести омолаживаний, люди не стремились заводить детей. Хотя низшие слои общества пока не могли обеспечить себе больше четырех омолаживаний, но социальные программы активно работают в этом направлении. Тем более после гамма-излучения люди несколько изменились. Точнее, их клетки. Мы стали… мета-людьми. В наших генах произошли мутации, с помощью которых мы можем развивать те или иные способности, например, телекинез или сверхсилу. К великому счастью человечества, не у всех эти гены находятся в доминантном состоянии, и еще реже такие гены поддаются «дрессировке», то есть развитию способностей. Часто они остаются просто на уровне «что-то умею», если бы не это, то космос поглотил бы хаос. Такие люди обучаются в закрытом заведении под названием Институт Сверхъестественного, находящемся на единственном спутнике Земли, и больше о них ничего не известно. Работают в правоохранительных органах и звездном флоте, и получают нехилую зарплату, вот, пожалуй, и вся моя осведомленность о жизни мета-людей.

— Не любишь ты меня, — притворно вздохнула я, а потом положила голову на плечо сестры. — Маш, вот что мне делать с родителями? Отдадут ведь… на юриста! С их связями станется!

Мне показалось, или Маша облегченно выдохнула, когда я закончила предложение, будто ожидая, что я скажу нечто другое? Я насторожилась, а тем временем сестра посмотрела на меня сочувственным взглядом, закусив губу:

— Ты знаешь, что сегодня… званый ужин? — Маша явно подбирала слова, что-то не решаясь мне сказать.

Я насторожилась еще больше. Моя сестра гений биологической инженерии, очень умная женщина, в общем, так почему мне сейчас кажется, что меня так ловко и хитро обводят вокруг пальца? Я покосилась на электронный планшет в её руках, а потом в упор посмотрела на Машу:

— А что там с анализами?

— С анализами? — удивленно моргнув и переведя взгляд на свои руки, переспросила сестра, а потом махнула рукой, — скажу вечером, или лучше завтра с утра. Ты лучше к ужину подготовься.

Значит, дело не в анализах.

— А кто к нам придет? — спросила я, уже вставая с места и складывая обруч в четыре раза с помощью специальных шаровых сгибов и убирая его в сумку.

— Романовы, — ответила сестра, и я приподняла бровь.

— Так они у нас раз в месяц минимум бывают на ужине, — ответила я, вставляя в уши маленькие силиконовые наушники и доставая коммуникатор, чтобы с помощью сети включить музыку.

— Рома приехал на неделю каникул, — выпалила сестра, тут же подскочив с места и направившись быстрым шагом в свой кабинет.

А я так и осталась стоять с открытым ртом. Вот кто додумался пригласить их именно в тот момент, когда их несносный сынок приехал из своего института?! Нечестно! Не справедливо! Нет, Рома приезжал раз в месяц на выходные, но тогда я старалась вообще не бывать дома, чтобы случайно не столкнуться с нежелательным соседом, да и родители особого интереса к нашим отношениям не проявляли, уважая наше решение не общаться. А то, что от наших ссор все местные кошки и собаки разбегались, так то не наша вина! Это они слишком чувствительны к крикам! Проморгав первое впечатление, я на деревянных ногах направилась к выходу. И, когда села в общественный транспорт (своего автокара у меня еще не было, признаться, не могла сдать на права), я поняла, что от шока забыла включить музыку. Исправив эту оплошность, я погрузилась в любимый мир звуков.

Достав коммуникатор, я просмотрела несколько сообщений, но отвечать на них временно не собиралась, поэтому вновь убрала электронное устройство, повернувшись в сторону окошка и смотря как за прозрачным пластиком проплывает небольшой город. Высокие здание из пластика, напичканные в административном районе города, быстро сменились дачным поселком, на одной из остановок которого я и вышла. Заплатив за проезд через турникет и выйдя через заднюю дверь, я уверенным шагом направилась в сторону своей улице. Встречаться с Романовым было конкретно страшно. В памяти еще свежи воспоминания о моем позоре, когда я по глупости влюбилась в красивого и статного парня и имела еще большую глупость признаться ему своих чувствах при всех его друзьях! Все засмеялись. Все, кроме него. Он одарил меня снисходительной улыбкой, устало посмотрев на пятнадцатилетнюю девочку, а потом взял за ручку и отвел домой. Я даже не вырывала руки, наслаждаясь его прикосновениями, совершенно не понимая, как надо мной потешаются его друзья и как сильно падало моё самолюбие.

Я стиснула покрепче зубы, поправив на плече сумку. Нашла кого вспоминать! Рому! Да что бы он провалился, этот напыщенный индюк! Как с ним не встречаемся, так оба не упускаем возможности подтрунивать друг над другом, правда, последний раз мы разговаривали год назад, кажется, будто вечность…

— Эй, Бельчонок! — этот голос спутать с кем-то было невозможно, и я недовольно повернула голову вправо, где тут же увидела усмехающееся из-под приоткрытого окошка автокара лицо Ромы.

Я проигнорировала его, ускорив шаг и прибавив громкость музыки. Парень тоже чуть прибавил газа, из-за чего передняя дверца его автокара поравнялась со мной, и его друг, Миха, счастливо заулыбался мне. Вот этому козлу мне всегда хотелось выбить все зубы, внешность у него была бандитская, что, по какой-то неведомой мне причине, привлекало правильных девочек.

— Ну что же ты убегаешь, как не родная? — оскалился Романов, неотрывно смотря на меня. Черт, улыбка у него шикарная!

— Родной, домой спешу, может, там вечером и поговорим? — приторно-сладким голосом ответила я, состроив ехидную мину и вытаскивая один наушник.

— Дорогая, не готовить ли мне ужин ты торопишься? Надеюсь, ты не забыла мои любимые блюда?

О, это забудешь! Он любит шашлык. Очень любит. Желательно без гарнира. Еще он любит орехи, то есть шашлык в ореховом соусе. В общем, странный у него вкус.

— Овощное рагу? — самым милым тоном спросила я, заметив, как Миха прыснул в кулак, а Рома чуть поморщился.

— Мясное, Бельчонок, — сквозь зубы поправил Романов, а я уже увидела забор моего дома, к сожалению, забор Роминого дома тоже попадал в поле видимости.

— Я не белка! — закричала я, не выдержав и сжав руки в кулаки, из-за детской клички, данной мне им, я и так перекрасилась из естественного рыжего в светло-русый.

Своей необдуманной репликой я вызвала довольную улыбку Ромы, которому доставляло истинное удовольствие доводить меня. Он от этого кайфовал. Я с вызовом посмотрела на него, а он, лишь криво усмехнувшись и добавив напоследок поздравление с окончанием школы, сорвался с места.

— Мам, я дома! — закричала я, входя в дом и скидывая ортопедические ботинки со специальной подошвой, которые уменьшали давление на позвоночник и уменьшали для тела огромное притяжение земли. — А чем это так вкусно пахнет? — удивленно вскинула брови я, принюхиваясь и проходя на кухню.

С кухни доносился черный дым, испуганно забежав внутрь, я начала кашлять и отгонять дым от лица, не понимая, в чем дело.

— Мама?! Что здесь происходит?! — вскрикнула я, включая вытяжку на полную мощность и открывая духовку.

— А? Что? — на кухню вбежала родительница, благо, вытяжка уже втянула в себя практически весь дым, — ой, я тут заболталась с Маришей…

— Мам! Не умеешь готовить — не берись! — недовольно сдвинув брови, я вытащила из духовки противень с обуглившимся цыпленком или утенком.

Двадцать шестой век! Сейчас полно пакетов с едой быстрого приготовления, но на ужин, естественно, принята еда более дорогого класса, а именно домашняя готовка из свежих продуктов или заказ из ресторана. Но мама решила выделиться… А ведь никогда особого интереса к готовке не проявляла, особенно учитывая то, что с заработком отца в этом не было необходимости.

Мама посмотрела на меня извиняющимся взглядом, закусив губу, а потом, пожав плечами, выбросила содержимое подноса в мусоропровод и открыла окошко, впуская свежий воздух.

— Сама приготовишь, мясо в морозильнике, — бросила она мне перед уходом, а я вздохнула.

В этой семье умела готовить только я. Поднявшись на второй этаж, я переоделась в своей комнате в свободные спортивные штаны и безразмерную безрукавку, и, переключив в наушниках музыку с более веселыми ритмами и увеличив радиус действия сети на коммуникаторе, я спустилась вниз. Собрав волосы в пучок на затылке, я улыбнулась и принялась за любимое дело, в первую очередь вытащив мясо и поставив его в микроволновую печь на разморозку.

Хотелось бы свредничать, но, признаться честно, я тоже любила мясо на углях, поэтому, замариновав наш будущий ужин, я направилась на задний двор, чтобы развести огонь в мангале. Металлическая конструкция с печью, работающая на жидком топливе, представляла собой три уровня: нижний — топку, средний — решетку для готовки и верхний — дымовую трубу и форсунки для смывки из уходящих газов углекислый газ и особенно оксиды азота, а шлак удалялся в канализацию по опускной трубе.

— Помочь? — раздался голос сзади, и я подскочила на месте, случайно провернув рычажок до упора, из-за чего открылся сильный огонь.

— Ай! Всё из-за тебя! Нельзя же так подкрадываться! — уменьшив подачу топлива и обернувшись к Роме, ответила я.

Высокий блондин мне лишь улыбнулся, держа руки сложенными на груди. Сейчас он стоял передо мной в обычных цветастых шортах и белой футболке и при этом выглядел по-домашнему сексуально. Всё-таки молодость сама по себе красива, она будто толкает нас на привлекательность. В моем случае увлечься второй раз Ромой — преступление.

— Вот увидел, что ты взялась за готовку, и решил тебе помочь, чтобы…

— …Проследить, не подложила ли я мышьяк? — усмехнулась я, и парень чуть рассмеялся, — вот видишь, я прекрасно осведомлена о твоих планах, не такая я уж и глупая.

— Я никогда не говорил, что ты глупая, — нахмурился Рома, а я направилась в сторону дома, он пошел следом.

— Можешь не ходить за мной, как хвостик. До такой мелочной мести, как отравление на собственном званом ужине, я не опущусь. Да и жалко переводить на тебя такой редкий ресурс, как мышьяк, — оскалившись, я захлопнула дверь из прозрачного пластика прямо перед его носом.

— Не хорошо не впускать в гости добропорядочных соседей, — пожурил меня Рома, с легкостью открыв дверь и проходя внутрь.

Я подобрала со стола нож и швырнула его в парня, который со сверхскоростью подхватил острый предмет, оказавшись в следующую секунду рядом со мной и нависнув озлобленной псиной.

— Чертов скороход, — выплюнула я, его основную способность я терпеть не могла, как и всё, что связано с совершенным Романом Романовым.

— Я всё не пойму, ты завидуешь мне или той девушке, которая будет моей женой? — сладко спросил Рома, а я расплылась в довольной улыбке.

— Милый, чему тут завидовать, когда твой парень «скорострел»? — я прикладывала все усилия, чтобы не засмеяться, зато это возымело эффект, и Рома пошел багряными пятнами.

— Хочешь проверить? — окинув меня презрительным взглядом, отчего уже я пошла багряными пятнами, спросил сосед.

— Не хочу оказаться среди твоих преданных дурочек, которые ловят твои мимолетные взгляды с обожанием, — едко ответила я, желая, чтобы мой нож всё-таки достиг цели.

Чертов скороход…

— Дурочек? Давно ли сама покинула их ряды? — осклабился парень, еще ниже наклоняясь к моему лицу, а я покраснела до кончиков ушей, и теперь, увы, не от ярости, а от смущения.

— Ты перегрелся на солнце? — грубо осведомилась я, но весь мой гнев был напускной, когда внутренне я была уязвлена.

— Я? На солнце? Это у тебя, надо думать, память отшибло, — его губы практически касались моих, и он выдохнул. — Да ты же в меня влюблена была…

Сердце участило свой бег. Когда он находился так близко со мной, все мысли улетали из головы, и это вовсе не из-за него, а лишь из-за его чертовски привлекательного тела. Уперевшись руками ему в грудь, я освободила необходимые десятки сантиметры между нами для дыхания.

— Нашел что вспомнить! Мне было пятнадцать лет! Вот этого всего, — я характерно прошлась руками вдоль небольших округлостей своего тела, — не было!

Парень лишь презрительно усмехнулся, а потом выдал, пройдя по моей фигуре пристальным взглядом:

— Да и сейчас тоже нет…

Я вспыхнула. Да, с пятнадцати лет я изменилась не сильно, грудь чуть дотягивала до первого размера, ноги отличались худобой, а никак не женственными округлостями. В общем, похвастаться мне было нечем, кроме смазливой мордашки.

— Знаешь, зато моё тело не лапали все твои многочисленные дружки, как твоих остальных «шкур», — я была груба, вздернув подбородок вверх и вновь уменьшая расстояние между нами до нескольких сантиметров.

Что-то незнакомое мне пробежало во взгляде Ромы. Согласие? Гордость? Бред! Быть того не может!

— Кхм, я вам не помешала? — раздался голос моей мамы.

Мы с Ромой не сговариваясь отскочили друг от друга, вмиг найдя для себя занятия: Романов стал с необыкновенным интересом рассматривать лепнину (отец был поклонником древности!) на потолке, а я начала мелко резать сыр. Когда я поняла, чем занимаюсь, то жутко покраснела и постаралась уйти от пристального взгляда родительницы, который буквально насмехался надо мной.

— Здравствуйте, Светлана Камиловна! — воскликнул парень, который в присутствии старших становился самой вежливостью.

— Здравствуй, мой дорогой мальчик, — нежно улыбнулась ему мама, а потом, подмигнув нам, продолжила, — простите, что помешала. Я, пожалуй, пойду. Ногти…м-м… накрашу.

Было ясно, что красить она ничего не собиралась, тем более ногти у неё были гелевые и держались около месяца, то есть она нам ясно дала понять, что «понимает молодость и не желает мешать». Я бросила злой взгляд на улыбающегося Рому, и принялась за дальнейшую готовку, тут же заставив мужчину чистить картошку. Он сказал, что не умеет, на что я ответила, что у него есть два прекрасных часа, чтобы научиться.

— Картина маслом: качок в розовом фартуке чистит картошку, — на кухню завалилась моя сестра и усмехалась над пыхтящим и недовольным Ромой.

Признаться честно, данной картиной я любовалась уже около часа. У Ромы действительно была внушительная фигура, которую он выработал, занимаясь плаваньем.

— Маша! И я тебя очень рад видеть. Картошечку не хочешь? — надкусил овощ Рома, и тут же скривился, положив картошку обратно в воду.

— Ромашка, — улыбнулась в ответ сестра, отчего парень скривился повторно от прозвища, данного сестрой, — ты совершенно не умеешь соблазнять женщин! Ну кто чистит картошку с таким выражением лица великого мученика, к тому же одетым? Ты должен быть полностью обнажен, лишь фартук может прикрывать всё самое пикантное…

— Маша! — вместе воскликнули мы, и девушка, хихикая и стащив со стола яблоко, побежала в свою комнату на второй этаж.

— Знаешь, а в её словах есть смысл, — задумчиво протянула я, оценивая фигуру парня, за что получила ложкой по лбу. — Я ему тут комплимент говорю, а он дерется.

— Знаешь, твоя привычная язвительность мне по душе, так я хотя бы знаю, чего от тебя ожидать, — подмигнул Рома, а я, поставив вариться дочищенную картошку, убежала наверх к сестре.

— Маш! Ты не хочешь дать посмотреть мне результаты анализа? — с вопросом я влетела вихрем в комнату сестры, которая сидела за рабочим столом и пролистывала файлы на электронном планшете.

Увидев меня, она тут же выключила устройство, безразличным взглядом всматриваясь в окно. Холодок плохого предчувствия проскользнул в душу, взбередив все внутренности. Я нахмурилась, и присела на край кровати, серьезно посмотрев на сестру:

— Маш, мои тесты оказались плохие? Я… умру? — сестра пару секунд смотрела на меня испуганным взглядом, а потом несколько раз треснула меня по голове планшетом.

— Дурочка! Как только язык повернулся такое сказать?! Дурочка! Типун тебе на язык!

— Маш! Маш! Успокойся! Мне больно! А что я еще должна была подумать по твоей реакции? Маш! — наконец, я отобрала устройство из рук сестры, и, отбиваясь от неё, включила планшет.

На экран тут же выскочили результаты моего теста, справа была картинка моего ДНК. Клетки постоянно множились и делились, вытесняя старые, а при использовании дара они будут сжигаться. Мои клетки мутировали, и я стала… мета-человеком. Сглотнув, я посмотрела на сестру, будто надеялась, что это результаты не моих анализов.

— Это ведь не…?

— Юль, я сама шокирована! Но, кажется, мутация перешла из рецессивного состояния в доминантное, и теперь запущен процесс уничтожения старых клеток, и через несколько дней твой дар перейдет в активную фазу, где…

— …будет необходимо его использовать периодически, иначе клеткам не будет места для деления, и я могу впасть в кому? — закончила я, и сестра кивнула.

— Я не знала, как сказать тебе.

— Мне теперь придется учиться в Институте Сверхъестественного? — спросила я, смотря в одну точку на стене, а именно на электронную фоторамку, сменяющую снимки каждую минуту. — Вместе с Романовым?

— Это не так уж плохо, Юль, — Маша села рядом, погладив меня по плечу. — Сама подумай, какие перспективы перед тобой открываются.

— А я хотела заниматься наукой.

— А что тебе мешает делать это в ИСе? — серьезно спросила сестра, и я перевела пустой взгляд на неё, будто только увидела. — Ведь этот Институт открывает новые возможности, в нём можно обучаться на любом направлении, только теперь ты сможешь получаться в десятки раз больше за ту же работу. Плюс не забывай, что Институт открывает перед тобой шлюз в космос, всё-таки это намного интереснее, а пропуск не так-то легко получить. Вот сколько раз мы с тобой отдыхали на других планетах, учитывая капитал наших родителей? А?

— Три раза, — пожала плечами я, и Маша удовлетворенно кивнула.

— Вот именно! А эта у тебя будет постоянная работа в космосе, знакомство с новыми вселенными, галактиками… Ты только представь, Юль! Это такие перспективы!

— Перспективы… — прошептала я, еще не совсем понимая, что происходит с моим телом.

Я становлюсь мутантом, к которым существует только два отношения: негативное или позитивное. Готова ли я терпеть страх окружающих людей? Я знаю, почему Рома приезжает так редко, не стремится заводить новые знакомства, кроме старых друзей, не афиширует свои способности при чужих: он просто не хочет видеть ненависть и страх в глазах незнакомых людей. Человечество никогда не привыкнет к тому, чего не понимает и чего лишено.

— Юль? Теперь уже ничего не сделаешь, придется смириться.

Я лишь беззвучно кивала, а потом поняла, что не знаю, как отнесутся к этой новости родители. Хотя к Роме они очень даже хорошо относятся, но что будет, если они узнают, что их надежда на будущее компании вдруг стала мутантом?

— Маш, не говори пока родителям, пожалуйста, — пришла к разумному выводу я и, померившись с сестрой задумчивыми взглядами, получила утвердительный кивок от Маши.

— Это твоё решение, я сделаю так, как попросишь ты, — прошептала сестра.

— А с помощью операции…

— И думать об этом забудь! Это опасно! Летальные исходы доминируют в таких операциях!

Девушкой я была не глупой, поэтому лишь кивнула, мысленно представляя изменения в своей жизни с приобретением новых способностей. Когда я хотела сделать выбор собственного будущего, я не представляла, что этот выбор сделает за меня будущее.

 

Глава 2

— Тебе там Рома кухню не сожжет? Судя по чистке картофеля повар из него так себе, — усмехнулась сестра, пытаясь вывести меня из задумчивости.

— Нет, но пора уже переворачивать мясо, — ответила я, пулей вылетев из комнаты сестры.

Значит, я имею суперсилу. И что это? Такой же скороход, как Романов? Быть всегда на шаг впереди кого-то… Насколько это круто: быть быстрее ветра? Хотя чтобы быть быстрее ветра, нужно сильно развить свой дар. Интересно, а Рома быстрее ветра?

Так, кажется, у меня мозги набекрень. Почему я всё чаще вспоминаю этого заносчивого блондина? Ведь еще в пятнадцать поклялась себе ненавидеть его всем сердцем, только вот… Не ненавижу. Бесит изрядно, придушить хочется, а ненависти нет, как бы я её не пыталась взрастить. Стоит в этом признаться хотя бы себе.

— В каких облаках витаешь? — ворвался в моё сознание вопрос соседа, который уже выключил мангал и убирал с решетки тонкие кусочки отбивной.

Я не ответила на вопрос, лишь пожав плечами и направившись в дом. Рома пошел следом, на кухне я вручила ему чашку с замаринованным шашлыком и приказала нанизывать мясо на шампуры. Парень, как ни странно, был на редкость послушным. Поэтому к приходу родителей и, что ни мал важно, выпивки, во дворе витал легкий и пряный запах мяса. Отбивную я разложила на тарелочки, сделав к ним свежий овощной гарнир. Как же хорошо было собираться вот так, на природе, делать настоящую еду, готовить её собственными руками.

— Только ты умеешь готовить вкусный шашлык в ананасовом маринаде, — сомнительный комплимент, но всё равно приятно.

— Спасибо.

Рома сидел рядом и с огромным удовольствием жевал мою готовку, в которой он сегодня тоже принимал участие. В такие моменты он был милый и добрый, может, и, правда, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

— Юленька! Ты просто волшебница! — ласково улыбнулась мне соседка, и я смущенно поблагодарила её за комплимент.

— А какой женой замечательной будет! — воскликнула моя матушка, как-то странно подмигивая своей подруге.

Маша закашлялась и вообще старательно отводила взор. Я нахмурилась, сразу же заподозрив что-то неладное. Мы с Ромой переглянулись, что не утаилось от наших родителей, и они стали еще более загадочно улыбаться.

— Мы чего-то не знаем? — аккуратно прощупала я почву, отложив в сторону столовые приборы.

— Ладно, — вынесла вердикт моя мама, переглянувшись с мужем и соседями, а потом в упор посмотрела на нас, — мы всё знаем.

Так и хотелось сказать что-нибудь язвительное, но я лишь удивленно расширила глаза. Не самое приятно начало разговора, я вам скажу, сразу начинаешь перебирать в своей голове все смертные грехи.

— Мы знаем, — продолжила мама Ромы, подмигнув своему сыну, — что вы любите другу друга!

Я таки услышала, как моя челюсть стукается о каменную дорожку, а глаза вылезают из орбит. Что, простите?! Краем глаза посмотрела на соседа, который выглядел точной копией меня. Кажется, факт «осведомленности» родителей его тоже изрядно шокировал.

— Да вы с ума сошли! — вместе воскликнули мы, и я сейчас почувствовала, как стена между нами рушится, превращаясь в баррикаду, отделяющую нас от родителей.

— Вы думайте, что говорите! — воскликнула я, — мы терпеть друг друга не можем! И миримся с присутствием друг друга только ради вас!

— Конечно-конечно, — загадочно заулыбалась моя матушка, с которой, прямо скажем, у меня всегда были дистанционированные отношения. — И поэтому, как только Рома приезжает на выходной, вы убегаете на свидания в город. Ни Ромы, ни тебя в эти дни дома нет.

Я открыла рот, даже не зная, что возразить, поэтому посмотрела на такого же растерянного Романова. Да я дома не находилась, чтобы избежать встречи с ним! А он наверняка с друзьями встречался, развлекался! Как эти два действия могли связать наши родители?!

— Вы всё неверно поняли… — начал Рома, но его резко перебил его же отец.

— Роман, прекрати. За свои поступки надо отвечать.

— За какие поступки?.. — нахмурившись, прошептал он, Маша делала вид, что её тут нет.

— Мы посоветовались и решили, что будет просто замечательно, если вы поженитесь, — «добил» нас мой отец, переглянувшись со своим другом, который еще и исправил убийственную речь моего родителя.

— КОГДА они поженятся. Думаю, после окончания Романом Института будет самое подходящее время.

— Какое подходящее?! — вскочила я на ноги, гневно смотря на взрослых и по всем должным правилам (которыми сейчас злостно пренебрегали!) адекватных людей. — Мы не спим вместе!

— Да ладно вам! Дело-то молодое! — подмигнула соседка, и предательский румянец выскочил на мои щеки.

— Тем более, Юль, я же видела в твоей комнате в заветной коробочке фотографии Ромы, — подмигнула мама.

Это был удар. Маша удивленно уставилась на меня, а я покраснела до кончиков ушей. Оборачиваться назад не было ни сил, ни желания. Господи, о чем он сейчас подумает?! Да эти фотографии я забыла выкинуть после своей влюбленности в пятнадцать лет! Или пожалела их выкидывать?..

— Ты рылась в моих вещах! — я не спрашивала, я обвиняла, констатировала факт.

Как она могла?! Это моё личное пространство!

— Просто протирала пыль, — пожала плечами матушка, а я, всё же бросив мимолетный взгляд на растерянного Романова, побежала в сторону дома, пытаясь унять гнев.

Какой пассаж! Какой позор! Что он теперь обо мне подумает?! Мои чувства были давно, они уже заглохли, но теперь он меня будет воспринимать, как безумную сталкершу. Спасибо, дорогая родительница, удружила!

Но еще хуже то, что нас действительно могут поженить. Я не выдержу жизнь с человеком, который ко мне равнодушен! Это просто кощунство так рушить свою жизнь! Браки-то были постоянными, иногда даже делались прививки от измен…Боже мой, на что обрекают нас наши родители?!

— Юль, — в комнату с мольбой вошла Маша, пытаясь схватить меня за руку.

— Не трогай меня! — гневно вырвав руку, я вперилась взглядом в сестру. — Это ты хотела сказать мне в больнице?! Они решили нас обручить, поэтому мне обязательно нужно было присутствовать на сегодняшнем званом ужине?! Поэтому Ромина мама попросила его мне помочь?! Чтобы сблизить нас? Чтобы подогреть почву?! Маш, почему ты мне не сказала?!

— А что бы это изменило?! — тоже перешла на крик сестра, и я тут же стушевалась, успокаиваясь и закрывая дверь за сестрой.

Моей особенностью была вспыльчивость, но я так же быстро успокаивалась. Теперь следует думать холодно и расчетливо, найти выход из сложившейся ситуации. Для себя я уже наверняка решила, что никогда не соглашусь на этот брак. По мне лучше выйти за нелюбимого мужчину, чем за нелюбящего.

— Прости, что накричала. Маш, что мне делать? Я теперь в глаза ему посмотреть боюсь…

— Не переживай, он всё равно уедет в Институт… — начала девушка, но осеклась, приложив пальцы к губам, — ой, ты же теперь тоже там учиться будешь…

— Причем в статусе его законной невесты! — кажется, я тоже только сейчас осознала весь масштаб бедствия. — Уверена, что у родителей далекоидущие планы, и они заставят нас сделать обручальные татуировки! — всерьез запаниковала я, и Маша не спешила меня разубеждать, значит, всё действительно серьезно. — Это из-за наследников? Поэтому они хотят нас поженить?

— И из-за этого тоже. Сама подумай, что будет, если объединяться две таких компании. Тем более у Романовых вся надежда на ранних внуков, у них были проблемы с беременностью, поэтому Рома поздний ребенок, а они уже люди в возрасте. Им необходим наследник, впрочем, наши родители придерживаются этого же мнения: чем раньше, тем лучше. Сам Ромка из-за своих способностей навряд ли выберет скучную жизнь генерального директора.

— Да, но теперь шанс того, что у двух мета-людей родится ребенок без способностей, не так уж велик, где-то двадцать процентов, — возразила я.

— Согласна, но родители еще не знают о твоих способностях, — прошептала сестра, и я стукнула себе по лбу из-за недогадливости.

И почему я всё время забываю о них?

— Может, если мы им расскажем, то они откажутся от этой идеи? — предположила я, и Маша отрицательно покачала головой.

— Это приведет лишь к тому, что они свечку будут держать над брачным ложем, дабы рождаемость внуков увеличилась где-то до пяти, — серьезно ответила сестра, и мы некоторое время недоуменно смотрели друг на друга, а вскоре рассмеялись, представив данную картину.

— Маш, я не выйду за человека, который ко мне равнодушен, — вслух повторила я, и сестра вздохнула, присаживаясь на кровать. — Прошу тебя, придумай что-нибудь. Ты же у меня умная, ты всегда находила лазейки в самых безвыходных ситуациях.

— Юленька… — покачала головой сестра, а потом, вскочив, подошла к окну, где небо уже начало приобретать багровый оттенок, — что ты от меня просишь? Переубедить родителей? Пробовала. Изменить твою ДНК? Невозможно. Не отправлять тебя в ИС? Исключено.

— Но он же меня там узнает! — воскликнула я, и сестра неуверенно кивнула, и вдруг в наших головах одновременно возникла схожая догадка.

— Если он узнает…

— «Если» — это хорошее слово, — вспомнила я фразу из недавнего ремейка популярного когда-то мультфильма.

— Тебе можно сделать косметическую операцию, она будет не сложной…

— …но изменит внешность до неузнаваемости, — подхватила идею я. — Но что делать с родителями? Они же настоят на нашей помолвке, я в этом уверена.

Мнение родителей сильно давило на меня. У нас разница была больше ста тридцати лет, с отцом — сто сорок. Всё-таки рожать лучше в семьдесят-восемьдесят, иначе разница в возрасте достигает критической точки, когда понимание между детьми и родителями перестает существовать, и проблема «отцов и детей» становится ребром.

Мы с сестрой сели на кровать, и девушка обняла меня, поцеловав в макушку. Я перебирала варианты в голове. Что мы имеем? Мне нужно избежать помолвки, при этом отправившись в Институт, набор в который состоится через неделю, и начало обучения не заставит себя ждать. Я уже всё узнала по сети, хотя информации там было скудное количество.

— Белка! — в комнату вихрем ворвался на своей почти звуковой скорости Рома, почтенно улыбнувшись моей сестры и закрыв за собой дверь, — ты же понимаешь, что я не собираюсь жениться?

Вот сказал, а у меня такое чувство, что помоями с ног до головы облили. Однозначно: нашей свадьбе состояться не суждено! Мы в принципе не можем найти общий язык, если я — белка, то он — свинья!

— Представь себе, что я тоже не горю желанием выходить за тебя. Да-да, еще существует такая девушку, — скривилась я, показав кончик языка и отвернувшись к окошку.

— Вот и отлично. Но проблема стоит в наших родителях. Они нас поженят, — самое страшное, что это понимала и я, и Маша, которая лишь тяжело вздохнула, кивнув. — И на меня будет давить отец, говоря, что я тебя совратил и обязан жениться. Ты же понимаешь, что я тогда буду обязан согласиться на его условия?

Вот сейчас я действительно сильно жалела, что потеряла девственность по глупости, в жажде узнать всё новое и неизведанное, попробовать запретный сладкий плод. Кстати, случилось это не без помощи Ромы, когда он приехал с очередной «шкурой» в ночной клуб, где мы отдыхали с классом. Он меня тогда так взбесил, что мне захотелось показать, насколько я взрослая. Показала, блин. Теперь придется выходить замуж за этого несносного Ромео, по причине отсутствия доказательств невозможности наших с ним сексуальных отношений. А само обидное, что я сейчас даже видеть не хочу того единственного в моей жизни мужчину.

— Знаешь, мне чисто хочется проявить всю свою вредность, чтобы окольцевать такого заносчивого бабника и вколоть ему вакцину «верности». — Широко улыбаясь и наблюдая за бледнеющим лицом соседа, ответила я, после чего стерла с лица улыбку и неприязненно продолжила, — но ты такой засранец, что я хочу лишь искренне посочувствовать твоей жене, а не становиться ею.

— Какая ж ты…

— Кхм, — остановила нас Маша, наградив укоризненными взглядами, — вы что тут устроили? Вы сейчас в одном шаттле, так что нужно пересечь атмосферу, а не разрываться на атомные частицы в космосе.

— Я решать ничего не собираюсь. Закатывать скандалы я не умею, а если родители соберутся обвинить меня в том, что я обесчестил Белку и заставят меня на ней жениться, то мне и сам Дьявол не поможет. Удачи!

— И всё?! И это всё?! Дельным советом помочь не хочешь? — крикнула я вслед, когда Рома уже дотронулся до электронной панели, с помощью которой можно было открывать и закрывать металлические двери.

— Мой совет: придумай что-нибудь, или семейная жизнь не покажется тебе сахаром.

Схватив подушку, я со всей дури кинула ею в уходящего парня. Естественно, мягкое изделие отпружинилось от металла и упало на пол, а я яростно сжимала и разжимала кулаки.

— Ты его слышала?! У него вообще мозги есть?! Козел!

— Успокойся, Юль. Он просто выместил на тебе напряжение, что ты сделала на мне, когда только я зашла в комнату, — рассудительно пояснила сестра, но это не уменьшило моего гнева.

— Как будто бы я виновата в сложившейся ситуации, — обреченно вздохнув, я плюхнулась на кровать, закрыв лицо руками. — Я смогу сбежать, только если стану трансвеститом.

— Что ты сказала? — удивленно переспросила сестра, а я махнула рукой, мол, мелочь, не стоит меня слушать.

Рома не пойдет против родителей, он сказал мне это открытым текстом, да и в наше время было не принято перечить старшему поколению. Вообще возвращаемся к пережиткам прошлого! Да и я прямо возразить не смогу, только если сбежать от ответа.

«Сбежать».

— Маш, — внезапно позвала я сестру, которая вздрогнула и повернулась ко мне, было видно, что она была погружена в собственные думы. — Я сбегу из дома в ИС.

— Что?! Ты с ума сошла? — зашипела девушка, и я закусила губу, переосмысливая собственные слова.

— Это единственный выход.

Маша открыла рот, захотев мне возразить и, я уверена, привести массу аргументов в свою пользу, но не смогла. Она вновь подскочила с места и подошла к окошку, всматриваясь в горизонт. Родители не спешили нам мешать, видимо, давая время осознать действительность.

— Нил меня убьёт, когда вернется из командировки, — еле слышно прошептала девушка, и я удивленно посмотрела на неё.

— Ты согласна? Ты поможешь мне? — она отрицательно покачала головой, и я вновь поникла.

— Подожди до завтра. Мне нужно всё осмыслить, да и нам с тобой предстоит вечерний разговор с родителями. Всё-таки попытаемся их вразумить.

— Они нас не будут слушать, если мы им скажем, что между мной и Ромой нет романтических чувств. Им выгоден этот брак, так что они верят в то, во что хотят верить.

— И всё же мы постараемся.

Попытка не увенчалась успехом. Отец отказывался даже слушать меня, не то, что слышать. Он был уверен, что мы с Ромой идеально подходим друг другу, к тому же «было бы неплохо соединить капитал». Причем, судя по его словам, «соединить капитал» нужно было как можно скорее. Я оказалась загнана в угол, и всякий раз, когда я делала осторожный шаг по стене, всё упиралось намеками в отсутствие девственности. Свободные отношения были нормой среди землян, но вот другие космические расы придерживались вовсе не таких взглядов на семейную жизнь, поэтому высшие слои общества Земли старалась хотя бы делать вид, что они «цивилизованная космическая раса». Получалось плохо, но чего стоит принятие вакцин «верности» — это уже большой прорыв для разгульных землян.

— Разговор окончен, Юлия! Ты выйдешь замуж за Романа, и на этом точка! — отец был непреклонен, и я вскочила с места, уже намереваясь ответить парой ласковых слов, если бы не сестра, которая схватила меня за руку, останавливая от необдуманных решений.

Я — импульсивна, она — рассудительна. Она правильная женщина, мы ведь и должны быть терпеливыми, но я, видимо, какая-то бракованная.

— Когда Нил возвращается? — решил перевести тему разговора отец, обратившись к Маше.

Её муж дипломат, поэтому часто не бывал дома, уезжая на другие планеты и спутники с политическими миссиями. Во время его порой длительных отъездов сестра перебиралась жить к нам. Она относилась к такому типу людей, которым нужно было постоянное общение. Я же могла находиться сутками в одиночестве, не чувствуя особой душевной ущербности.

— Через неделю, — ответила сестра, а потом поднялась, — я пойду сделаю молочный коктейль, а потом спать.

— Спокойной ночи, — ответили хором родители, и я воспользовалась заминкой, чтобы скрыться из виду в своей комнате.

Сон не шел долго, и одолел меня только ближе к утру, когда я успела передумать все думы, перемолоть каждую косточку противному соседу. Мой единственный выход — это побег. Может, хоть он заставит родителей образумиться? Да и после окончания Института я буду самостоятельной девушкой, зарабатывающей на жизнь своим трудом, поэтому мне стоит остановиться пока на этом единственном варианте.

* * *

— Вставай, — ни свет, ни заря подняла меня Маша, и я сонно протерла глаза, удивленно глядя на девушку.

— Куда? — спросила я, пытаясь сообразить, что происходит.

Лавиной нахлынули воспоминания вчерашнего вечера. Да когда же я смогу просыпаться и не думать о Роме, или хотя бы думать о нем положительно?! Он одна огромная проблема в моей жизни, которая создает множество преград и трудностей.

— Юль, одевайся и тихо, чтобы родители не услышали, уходим отсюда, — прошептала сестра, подавая мне обтягивающие брюки и эластичную кофточку, мой обычный комфортный стиль.

Мы быстро собрались и покинули дом еще до семейного завтрака, солнце еще не поднялось, а город, хоть и был весь в огнях, по сути являлся спящим. Маша завела свой автокар и аккуратно выехала на аэротрассу, направившись в сторону своей работы. Сестра водила хорошо, но медленно и аккуратно, хотя именно сегодня она решила показать свои скоростные возможности. Она так не торопилась даже тогда, когда на свои научные конференции опаздывала, а сегодня за ней будто стадо чертей гналось.

— Маш, ты не скажешь мне, куда мы мчимся? — наконец, решила полюбопытствовать я, чуть повернув голову к собеседнице.

— Нам нужно пройти обследование, — медленно проговорила она.

— Какое обследование? Для ИСа?

— Нет, — ответила она, неестественно вцепившись в руль, хотя он был нужен только на поворотах, в остальном автокар сам прекрасно балансировал по аэротрассе. — Юль, я подумала над твоей идеей, и пришла к выводу, что помогу тебе. Это не честно, что из-за моего своеволия, когда я отказалась от поста гендиректора, убежала из дома и вышла замуж по любви за выходца из нижних слоев, я буквально лишила тебя свободного будущего. У тебя нет выбора из-за меня, поэтому я помогу тебе сбежать.

— Маш… — удивленно прошептала я, — а если родители поймут, что это ты мне помогла? Что тогда будет? Они могут лишить тебя наследства.

Сестра поморщилась, замолчав. Я знала, что для нее никогда не были важны деньги, для нее главным было семейное благополучие и карьерный рост на любимой работе, но в наше время деньги играли огромную роль, от них зависело платное образование и медицина.

— Не переживай, я же высококлассный специалист, а врачи в наше время весом с золото. Но я не хочу, чтобы ты губила свою жизнь, выходя за человека, который тебя не любит. Тему твоих к нему чувств опустим.

— Спасибо, — прошептала я, даже не зная, что сказать на доброту сестры.

— Не за что, главное, цени свою свободу выбора. Вчера я поговорила со своей коллегой и подругой. Она согласна помочь, мы заплатим ей за пластическую операцию только за препараты. Она сделает из тебя… парня. Внешне ты будешь похожа на мужчину, правда, с худой фигурой ничего не сделаешь, да и грудь не советую удалять.

— Было бы, что тут удалять, — шокировано проговорила я, прижав к себе свою же грудь первого размера. — А Рома над ней смеялся, вот ее перетянешь эластичным бинтом — и даже не заметно будет! Полезная оказалась!

Сестра усмехнулась, пикируя вниз на стоянку перед высоким зданием в стиле хай-тек. Она серьезно задумалась над темой трансвестита! Не ожидала от сестры такого, но приятно удивлена! Это шикарная идея.

Я начала нервничать. Операции в наше время стали чем-то естественным, и можно было менять себя как угодно, не оставляя шрамы или еще какие-то изменения на коже. Лет триста назад все стали ходить как клоны похожие друг на друга, но инкубатор вскоре исчерпал себя, люди стали ценить индивидуальность и натуральность, поэтому сейчас к пластической хирургии относятся как к чему-то необходимому, а не как к блажи. Хотя в паспортную карточку всегда заносились медицинские изменения.

— Маш, а что с документами будем делать? — испуганно спросила я, выходя из автокара. — Я ведь девушка, да и родители тут же меня поймают, если в Институте выяснится моя личность!

— Вот за это вообще не переживай. В данном случае тебе повезло с твоими способностями. Институт принимает всех инкогнито, то есть даже они не знают, кого берут, а потом делают им студенческие карточки, которые и будут являться их основным документом. Ты не читала об этом?

Я активно закивала, вспомнив когда-то прочитанную информацию. Институт действительно принимает в свои стены всех, только перед экзаменом нужно пройти у них медицинское обследование и психологические тесты, на которых они и выявляют потенциальных преступников или убийц, которых тут же предоставляют властям, остальные же при наличии дара продолжают обучение инкогнито. Это действительно огромный плюс для меня, единственно важный.

Тем временем мы прошли пункт-контроль, сейчас здесь никого не было, кроме камер и турникетов, так как рабочий день еще не начался. Маша прошла к комнате наблюдения, куда у нее был доступ, и позвала меня. С помощью ее доступа я поменяла показания с камер, стерев мое присутствие тут. В технике я разбиралась отлично, все-таки не зря хотела заниматься наукой именно в области информационных технологий и компьютеростроения. Сегодня камеры до десяти утра будут показывать исключительно вчерашний день, поэтому мы со спокойным сердцем направились к Машиной подруге.

— Привет, все готово?

— Знаешь, ты сумасшедшая, — ответила высокая рыжеволосая девушка, а потом окинула меня придирчивым взглядом. — Отрезать ничего не придется, девушка и так тонкая, что выглядит, как подросток.

— Здравствуйте, — чуть склонила голову я, проигнорировал «комплимент», и врач мне в ответ кивнула.

— Садись на стул, сейчас будем делать тесты на кровь, на кожу, подбирать составляющие имплантов, не аллергенные для тебя, — проинструктировала она меня, и я села на предложенное место.

Спинку высокого медицинского стула откинули, и я тут же легла, испуганно посмотрев на сестру. Она мне только в ответ хихикнула, сказав, что прямо сейчас мне никто делать операцию не собирается. И началась настоящая пытка. Мне измеряли все и вся, брали различные анализы и без десяти минут десять я смогла незаметно покинуть медицинский центр, отправившись домой на общественном транспорте. Проходить через главный вход я не стала, взобравшись по дереву к окошку на свой этаж. Рама поддалась легко, как только я приложила палец к приборной панели. Зачем приборная панель на окошке? Чтобы Юленька могла возвращаться домой незаметно и когда ей вздумается, перед этим уходя через это же окошко. Отец давно проследил, чтобы замок на двери фиксировал время входа и выхода, входящего и выходящего, а вот замок на воротах был давно взломан мной, а проверять его отец даже не думал, беря информацию именно с входной двери.

— Ты что делаешь? — удивленно спросил Рома из соседнего окна своего дома, которое находилось напротив моего.

Я чуть не сорвалась, забарахтавшись и как котенок повиснув передними лапками на огромном суку. Рома беззвучно рассмеялся, а я наградила его гневным взглядом.

— К любовнику сбегала, из-за которого тяжесть ответственности ложится на меня? — его слова резали как нож, было ощущение, что меня окунули в грязь.

И это в двадцать шестом веке! В веке развитых технологий! В мире свободы выбора и отношений! Да, институт семьи был поставлен на ноги уверенно, но при этом люди использовали свою свободу до вступления в брак по максимуму, так почему я должна была хранить для него невинность? Хотя если бы сохранила ее, то и замуж выходить за него не пришлось бы. Хотя навряд ли… Родители бы нашли рычаги давления на нас.

— Ревнуешь? — делано равнодушно спросила я, пытаясь подтянуться и взобраться на ветку, что удавалось не очень хорошо, все-таки физически я была плохо подготовлена.

Рома только фыркнул, а я, наконец, кое-как взобравшись на ветку, полезла через окно в свою комнату и со звоном его захлопнула. Показав соседу язык, я задернула жалюзи и легла спать. К черту Романова!

* * *

Я проснулась только ближе к ужину, и то от голода. С кухни доносились приятные запахи, наверное, мама уже заказала еду из ресторана. Приняв душ, я спустилась вниз, усевшись за стол.

— Доченька, ты что всю ночь не спала? Под глазами круги, размышляла о Романе? — обеспокоенно спросила родительница, ее голос был слишком слащавым. — Я тебя не понимаю. Вы же любите с Ромой друг друга, так почему противитесь свадьбе?

— Мам, кто тебе сказал, что между нами есть какие-то романтические чувства? Мы не перевариваем друг друга! Я уже устала вам это повторять!

— Ой, будешь мне тут рассказывать, — раздраженно отмахнулась мама, — вот доживешь до моих лет, по-другому на все смотреть будешь.

На этом разговор себя исчерпал. Я не стала лезть на рожон, удивляясь поведению родителей. Вообще они выглядели лет на сорок изначальных лет, скоро должно было пройти последнее омолаживание, большее количество организм не выдержит. Я ужасно тосковала по этому поводу, хотя видела во взглядах родителей не обреченность, а смирение. Будто они были не против пройти последний этап жизни, даже в какой-то мере счастливы этому факту. Неужели когда придет время, и я так же легко покину этот мир? Без сожалений и упреков?

Рано, рано, рано думать об этом! На глаза невольно наворачивались слезы от таких мыслей. Родителей больно терять в любом возрасте, поэтому я гнала от себя подобные рассуждения. Какие бы у нас не были отношения, но я их люблю, они мне дали слишком многое, чтобы я их могла в чем-то яростно обвинять.

На следующий выходной день мы с сестрой собрались за покупками. Мне нужна была мужская одежда, и я даже не представляла, как буду ее выбирать, но от искорки озорства мне некуда было деться, поэтому в душе расцветать предвкушение веселья.

— Аллергия у тебя есть на небольшое количество компонентов, поэтому операцию можно будет сделать через несколько дней, — Маша говорила тихо, хотя мы ехали в закрытом салоне автокара. Ее пугала даже сама мысль о том, на что мы с ней решились. — Я знаю одну хорошую клинику, где заведующий будет держать рот на замке. Естественно, операцию сделает моя подруга, так что тебе не о чем переживать.

Я кивала, соглашаясь с каждым Машиным словом. Все-таки с сестрой мне очень повезло, она понимающая и добрая.

— Только тебе нужно будет пройти тесты при поступлении в ИС, да и пройти медицинское обследование. С последним приходится надеяться только на удачу, потому что медик с легкостью отличит мужчину от женщины, хотя мы попробуем добавить в твою кровь тестостерон. А на тестах мы тебя нагоняем, у меня есть доступ к таким закрытым программам, так что ты будешь отвечать, исходя из мужской логики. Думаю, с ними вопросов не возникнет.

— Спасибо.

— Пока рано благодарить.

Мы выехали на аэромагистраль, пересекая черту нашего города, чтобы отправиться в соседний полностью торговый населенный пункт. Я уже мысленного представляла, какой из меня парень получится, поэтому хихикала. Сестра одаривала меня косыми взглядами, но вслух что-то произносить не решалась.

— Как насчет музыки? Ты же знаешь, что я слушаю фолк-рок, — предупредила я сестру, подавая ей один силиконовый наушник.

— Я не против, — подмигнула сестра, которой я тепло улыбнулась.

В наушниках заиграла доисторическая музыка Канцлер Ги «Дикая охота», которая повествовала о таких временах, которые были еще раньше этих самых «доисторических» событий. Маша тут же потащила меня в мужской отдел, хотя я собиралась отправиться по привычке в женский. Мы ходили сквозь ряды, и сестра подавала мне яркую и модную одежду, которую я не представляла на себе, зато с легкостью представляла на Роме. С его-то фигурой это всё смотрелось бы очень сексуально! Ходя между рядами, я напевала себе мотивчик, совершенно отгородившись от шопинга. Меня ничего не привлекало, вот иногда ходишь и понимаешь, что эти вещи ты не оденешь, что они тебя не спасут.

— Ты чего бубнишь? — удивленно спросила Маша, показывая мне розовую клетчатую рубашку и синие приталенные брюки к ним. — Вот, посмотри лучше на одежду.

— Мне без разницы, что ты выберешь. Я с трудом представляю, как это будет смотреться на мне, — честно призналась я, и Маша потащила меня в раздевалку, дав подробную инструкцию, что и с чем носить.

— Маш, ты серьезно? — я вышла из раздевалки, посмотревшись в огромное 3D зеркало и повернувшись к сестре.

На мне были гофрированные брюки, обтягивающая водолазка и коричневое пальто, и во всем этом я выглядела как дура. Переоделась в розовую рубашку и синие брюки — эффект намного лучше, вот только в этом моя фигура оставалась женственной, да и я сама выглядела слишком слащаво.

— Тебе не нравится? — удивленно спросила Маша, и я поморщилась. — Но мы это всё равно возьмём.

Маша хлопнула в ладоши и подтолкнула меня к раздевалке. Как только я переоделась, она оплатила покупки, и мы вышли из этого раздела, направившись в другой. У меня было странное чувство, что эта одежда и стиль не подходит. С моей внешностью надо что-то сделать, даже если мне подправят лицо, я всё равно останусь очень женственной.

— Маш, подожди. Кажется, я кое-что придумала, — я остановилась, и сестра наградила меня удивленным взглядом, но за сегодняшний день я уже привыкла к подобной реакции на меня.

— И что же?

Я усмехнулась и скинула все наши покупки в урну. Всё это не подходит. Уверенным шагом я направилась в отдел, который замечала часто, но в который ни разу не входила. Здесь было все в готическом стиле. На моё счастье данная субкультура единственная сохранила своё существование, и являлась видом самовыражения подростков. Меня встретили безразличными взглядами, словно к ним каждый день заходят девушки, набирающие мужскую одежду.

Я надела куртку, жилет которой был сделан из плотной ткани, а вот рукава из латекса, что смотреть отвратительно, но агрессивно. Все брюки были свободные, висящие на бедрах, футболки больших размеров, некоторые со стоячим воротничком, закрывающим горло. Таких я решила набрать побольше. Так же взяла себе тяжелые ботинки на огромной платформе, кроссовки пришлось искать в другом отделе, множество черных браслетов с шипами и напульсники, и банданы. Своими покупками я осталась довольна, даже Маша удивленно оценила мою идею и сказала, что в таком виде и без операции меня сложно принять за девушку.

— А теперь-то куда мы идем?

— Увидишь, — усмехнулась я, после чего зашли в тату-салон.

Я выбрала себе один рисунок красочного гепарда, который мне и набивали на предплечье в течение следующего часа. Так же я проколола уши в нескольких местах, набрав с собой множество мужских грубых сережек. Работники салона провожали меня с недоуменными выражениями на лицах, но вслух спросить никто не решался.

— Тебе теперь придется носить кофты с длинными рукавами, — предупредила меня сестра, и я кивнула, полностью сосредоточенная на боли в руке.

Всё же дискомфорт был, хотя он к завтрашнему утру уже должен был пройти, но сейчас руку жгло. Дисплей на коммуникаторе показывал шесть часов вечера, в общем, шоппинг занял у нас много времени. Как только мы вылетели на аэромагистраль, сестра прибавила скорость и через полчаса мы были у неё дома.

— Юльк, мне так боязно, — вздохнула Маша, как только мы вышли из автокара.

Девушка нажала на электронную панель на подъездной двери высокого здания, которая считала отпечаток пальца и сетчатку глаза, так же как и голос, после чего компьютер, пожелав доброго времени суток, открыл ворота.

— Не дрейфь, сестренка! — подмигнула я, хотя сама вовсе не питала радужных иллюзий, наоборот, была предельно напугана происходящим.

Для меня происходящее не укладывалось в пределы логичности, было иррациональным, но при этом являлось единственной спасительной навигацией. Мы поднялись на нужный этаж на лифте, после чего открыли квартиру сестры. В наше время ценней всего была земля, так что наш городской дом был мечтой многих, в отличие от просторной квартиры Маши и Нила, которая находилась в центре города в пятидесятиэтажной высотке.

— Юль, мы с тобой сумасшедшие! — кажется, у обычно уравновешенной сестренки начинается истерика. — Мне так за тебя страшно! А вдруг тебя раскроют? Да сними ты эти огромные серьги!

Последняя фраза вывела меня из равновесия, и я вздрогнула, входя в квартиру сестры. Я сняла серьги и убрала их в тумбочку, перед этим внимательно рассмотрев себя в зеркале. Татуировка получилась очень яркая и вызывающая, до сих пор не понимала, как я вообще решилась на этот шаг. Хотя, если надоест, выведу её.

— Я позвонила родителям и сказала, что мы ночуем у меня, — вышла из кухни сестра, мою идею насчет татуировки она оценила, но не одобрила. — Не хочешь сходить в клуб последний раз в женском обличии? Потом не будет возможности насладиться восхищенными взглядами мужчин.

— Идея мне нравится, только у тебя нет платья с длинными рукавами?

— У меня были волшебные перчатки с открытыми пальчиками, — подмигнула мне Маша, и я направилась в сторону гардеробной, куда мы складировали мои новые вещи, магнитные бирки, вбитые в ткань, размагнитили еще в магазине.

— Маш, а Нил знает, что ты ходишь по клубам в его отсутствие? — подначила я сестру, когда мы вошли в ночной клуб.

Здание состояло из нескольких уровней и одной общей высокой площадки, над которой кружилось световое шоу. Голографические девушки танцевали на специальных стойках, автоматы с напитками непрерывно наливали алкоголь, смешивая самые разнообразные коктейли, и парни вышибали следили за всем, стоя по стенам и на верхних этажах, защищая мирных посетителей.

— То, чего он не знает, ему не повредит, — подмигнула сестра, — зачем ему тратить лишние нервы? Я же ему и так не изменю, а развлекаться-то хочется! Знаешь, в прошлый раз мне здесь очень понравился коктейль «Жаркая ночь», не пробовала?

— Нет, но с удовольствием продегустирую.

Мы подошли к одному из автоматов, после чего сестра нажала на выбор, и оплатила покупку из «корзины» с помощью коммуникатора с веб-кошельком. Взяв свои покупки, мы направились искать столик, который, к сожалению, в выходной день было не так-то просто найти.

— Белка! — услышала я знакомый голос, и удивленно взглянула на Миху.

— А вот и столик, — прошептала мне Маша, уверенно направляясь к моим знакомым.

Девушек за столом не было, на красных диванах сидели только Рома со своими двумя друзьями, причем первый ни сказал мне не слова, лишь одарил презрительным взглядом. Я в ответ фыркнула, и из вредности решила сесть за их столик.

— Привет, я сестра Юли, Маша. Вы меня помните? Я вас помню еще детьми, кажется, ты голышом свалился в наш бассейн? — улыбнулась Маша, взглянув на Миху, который чуть покраснел и неуверенно кивнул, а двое его друзей весело рассмеялись.

— Не зови меня Белкой, это меня раздражает, — предупредила я, грозно сверкнув глазами на Михаила, присев за столик и делая большой глоток. В горле пересохло от внезапных эмоций.

— На это имеет право только Ромео? — подмигнул Миха, я поморщилась, внезапно поймав взгляд второго друга Романова — Андрея.

Он неотрывно смотрел на меня, в его взгляде я смогла поймать восхищение, поэтому чуть улыбнулась ему, приподняв одну бровь, и игриво отвела взгляд. Сестра о чем-то щебетала в своей привычной манере, а я переглядывалась с Андреем, ловив так же недовольные взгляды Ромы.

— Я танцевать, — кинула я сестре, встав из-за стола и направившись на танцпол.

Не прошло и минуты, как ко мне присоединился Андрей, по-хозяйски расположив свои руки на моей талии. Возражать я не стала, отдавшись стихии танца. Вскоре рядом с нами стал танцевать и Рома, уже найдя себе какую-то девушку, но при этом прожигая меня взглядом. Надежды на его ревность я не питала, просто у мужчины хорошо развито чувство собственности, а после заявления родителей он определенно считает меня своей собственностью. Да что скрывать? Даже меня бесит та брюнетка, которую он сжимает в своих руках. Неожиданно чужие руки на моей талии меня стали раздражать, поэтому я поспешила ретироваться с танцпола, взяв перед этим еще один коктейль. Наблюдая за откровенным танцем девушки перед Ромой, я начинала злиться. Андрей что-то рассказывал, но слушала я вполуха.

— Потанцуем? — предложил парень, и я невинно улыбнулась, дотронувшись до своей лодыжки.

— Что-то нога болит.

— Давай разотру, — предложил Андрей, и уже начал нагибаться к моей конечности, дотронувшись рукой до моей лодыжки.

И в это время меня резко дернули вверх, прижав к мужскому телу.

— Потанцуем? — прошептал на ухо Рома, причем мой ответ ему не требовался, он уже тащил меня в сторону танцпола.

— Не много ли ты себе позволяешь? — спросила я, всё же положив руки на плечи мужчины и прижавшись к нему всем телом, как раз заиграла медленная музыка. — Кажется, я еще не давала согласия на брак.

— Однако, он неизбежен, — промурлыкал Рома, пробежавшись руками по моему телу. — И, знаешь, я начинаю думать, что это не так уж плохо.

От его слов моё сердце участило бег, но я слишком хорошо знала своего соседа, чтобы доверять его словам. Но сейчас, смотря в его голубые глаза, я готова была поверить во многое, поверить в его искренность.

— Я же костлявая, Ром? — ухмыльнулась грустно я.

— Потерплю, — выдохнул мне в губы этот нахал, и я, не удержавшись, поддалась вперед, впившись в желанно-ненавистные губы.

Сначала он стушевался, и не отвечал, примерно секунду, а потом стал с охотой терзать мои губы. Его руки подняли выше, и сжали грудь (а кто-то говорил, что там и сжимать особенно нечего!), а я вцепилась в его жесткие волосы. Своим поцелуем я будто бы мстила ему за то, что он целовал столько девушек до меня. Мстила ему за свою отвергнутую в пятнадцать лет любовь. Мстила ему за многое… И я поняла, что можно ненавидеть, испытывая при этом страсть. Сейчас я ненавидела за его привлекательность.

— Ненавижу… — выдохнула я, отталкивая его.

Сначала он смотрел на меня удивленно, будто только увидев, а потом усмехнулся, даже как-то грубо притянув к себе:

— Могу сказать тоже самое. Надеюсь, этот поцелуй дал понять нам обоим, насколько мы… презираем друг друга?

Боль поселилась в моем сердце. Мне было обидно. Да, я его уже не любила, однако признавала, насколько этот парень притягателен, и от этого его слова бесили и задевали меня больше остальных. Я ведь себя тоже не на помойке нашла!

— Надеюсь, тебе понравился мой прощальный подарок, дорогой? Ведь ты в первый и последний раз поцеловал лучшую девушку на свете, теперь ты будешь знать, что ты потерял, — со злости показав неприличный жест, который я никогда до этого не использовала, я развернулась и направилась к нужному столику.

— И что это было? — одновременно спросили Миха и Маша, которые за сегодняшний вечер нашли общий язык и прекрасно проводили время за темой о видеоиграх.

На Андрея я старалась не смотреть, в моей груди клокотала ярость. Я сама спровоцировала эту ссору, и сейчас сама пожинала плоды своей несдержанности и вздорного характера.

— Маш, мы уходим.

— Сейчас? — приподняла бровь Маша.

— Сейчас, — уверенно повторила я, и сестра быстро поднялась, без лишних вопросов.

— Сейчас, так сейчас. Спасибо за компанию, мальчики, — обворожительно улыбнулась девушка, после чего мы вместе покинули клуб, заказав такси до дома.

Маша ничего у меня не спрашивала, а я, приехав домой, свернулась калачиком и включила электронный обруч, надев его на голову. Я открыла галерею силой мысли и стала просматривать фотографии, которые пробуждали во мне самые разнообразные чувства. У нас с Ромой разница в возрасте пять лет, и в детстве мы были очень дружны. Я улыбнулась, когда увидела нашу детскую фотографию рядом с собакой — он мне её подарил, и мы вместе заботились о Пушке. Я никогда не забуду, как он меня утешал, когда Пушка сбил автокар. Это было слишком больно для нас обоих. Последняя наша совместная фотография это та, где мне пятнадцать лет, я стояла и влюбленными глазами смотрела на парня, который с улыбкой и устремленным вперед взглядом обнимал меня.

Рома Романов. Ты моё проклятье, от которого я обязательно избавлюсь. Я построю свою жизнь счастливо наперекор тебе.

 

Глава 3

Следующие дни не принесли мне спокойствия, к тому же я пила мужские гормональные таблетки. Каждый день сестра со своей подругой тренировали меня быть парнем. Мы ходили по улицам, и я пыталась копировать мужское поведение, а, когда мы находились дома, я проходила психологические тесты, пытаясь понять мужскую логику.

— Я больше не могу! — взвыла я, сидя дома и разговаривая с сестрой по голографической связи обруча. — Эти тесты убивают мою психику! Я уже знаю всё вопросы вдоль и поперек, Маш!

— Хватит ныть. Всё, я отключаюсь, у меня последний пациент, а потом я домой.

Я сняла обруч и раздраженно бросила его на кровать, решив погулять на улице. В бассейне была прохладная вода, поэтому купаться не сезон, зато можно посидеть в беседке. Кинула мимолетный взгляд на соседский дом, в котором на втором этаже горел свет. Рома дома. Возможно, меня считают дурой, что я не желаю выходить за такого видного парня. Я бы вышла за него замуж, он неплохой, веселый, на внешность не дурен, умный, но… Он меня не любит, и хуже того, презирает. Возможно ли построить счастье с таким человеком? Некоторые девушки устроены так, что могут полюбить своего супруга за что-то при условии, что он в неё влюблен и хорошо к ней относится. А что должна делать я? Губить свою жизнь у меня нет ни малейшего желания.

— Юль, держи, замерзнешь, — мама вынесла мне плед, которым я укрылась, продолжая всматриваться в водную гладь. — Последнее время ты мало ешь и практически не разговариваешь со мной и папой. Ты обиделась?

— Если знаешь ответ, зачем спрашивать?

— Юль, — мама обняла меня, поцеловав в висок, — ты еще поймешь, что мы тебе желаем только добра. Мои дочери — самые прекрасные и умные девушки во всей Вселенной, и я желаю им только счастья, чтобы у них в жизни были достойные спутники, защитники. Хоть я и была против Нила, но сейчас я понимаю, что лучшего зятя и пожелать нельзя, так как он искренне заботиться о такой неугомонной болтушке, как моя старшая дочь. Рядом с тобой я вижу только Рому, он будет беречь и защищать тебя всеми силами, и, хоть это не видите вы оба, но это видим мы все. Вы два магнита, разных полюсов, и только вместе сможете создать магнитное поле, поэтому пространство вокруг вас искрит эмоциями, чувствами, страстью.

— Мам, о чем ты говоришь?..

— Послушай меня, я прожила достаточно, чтобы давать своей дочери советы. Давай просто посидим в тишине, и ты подумаешь над моими словами? — она смотрела мне в глаза, убирая со лба длинную челку.

Я кивнула, поцеловав родительницу, и легла на её грудь. В этом мире если и есть что-то вечное и неразрушимое, то для меня это бесспорно семья. Которую, к сожалению, в ближайшее время я собираюсь предать…

* * *

— Всё будет хорошо, это рядовая операция. Чего ты переживаешь? — вздохнула Маша, когда я лежала на операционном столе.

Чего я переживала?! Меня привезли в какую-то шарашку, которая уверяла нас в конфиденциальности за некоторую плату! Конечно, операцию делала Машина хорошая подруга и врач высокой квалификации, вот только никто не говорил, что операцию придется делать в таком древнем здании! У меня вообще ощущение, что оно скоро обвалится. Оборудование здесь было приемлемое, да и большинство мой хирург привезла с собой, за что я ей была благодарна.

— Ну-с, спокойной ночи, — подмигнула мне врач, когда сестра покинула операционную, а я приготовилась к уколу наркоза.

Безумно хотелось пить. Это была первая острая необходимость. Тут же почувствовала на своих губах пластмассу, а, когда открыла глаза, поняла, что мне в рот через трубочку попадает витаминный комплекс вместе с водой.

— Как ты? — спросила Маша.

— Как я? — в ответ задала вопрос я, испив пакет с водой полностью.

Маша закусила губу, чтобы не рассмеяться. Это меня очень насторожило, и я вскочила с кровати. Голова чуть закружилась, ноги ослабли, и я вновь упала на кровать. В следующий раз я уже вставала с большей осторожностью, подошла к зеркалу, и вскрикнула. Я себя не узнала! На меня смотрел совершенно другой человек! Парень! Я смотрела в своё отражение и не могла себя узнать! Родными оставались только глаза, но даже сейчас у них немного изменился разрез и форма.

С помощью имплантов мне сделали хорошо очерченные скулы, более массивный подбородок, увеличили надбровные дуги, изменили форму носа, вкололи ботекс (или чего там вкалывают?) в губы, которые теперь были похожи на пельмени. Присмотревшись, я еще заметила и кадык.

— Привет, а ты кто? — спросила я у своего отражения, чтобы проверить голос.

Нет, он был по-прежнему женский, хотя в течение этих дней я тренировалась, чтобы сделать голос более грубым. Хорошо, что это можно пока списать на маленький возраст, но вот что делать дальше? К тому же я вышла из пубертатного периода. Ладно, надеюсь, что это не привлечет внимания, хотя думать об этом слишком рано.

— Познакомься, это Кромолов Юрий, — усмехнулась сестра, познакомив меня с моим отражением, и я неуверенно искривила губы в подобие улыбки.

— Очень приятно иметь с вами дело, Юрий, — ответила я, напрягая мышцы живота, чтобы голос был грубее, и протягивая руку к 3D-зеркалу.

Сестра звонко рассмеялась. Её примеру последовала и я. Я не верила самой себе, смотря на своё отражение в зеркале, после чего мы поскорее покинули здание клиники. В автокаре я проверяла и ощупала своё лицо с особой тщательностью, смотря в небольшое зеркальце.

— Юль, держи, это карие линзы. Носить их можно не снимая около месяца, потом лучше поменять на другую пачку. Я дала тебе пять штук, как только закончатся, я тебе куплю другие.

— Маш, ты даже не представляешь, какую помощь оказываешь мне. Не знаю, как мне тебя отблагодарить, ты столько для меня делаешь, — сердце затопила бесконечная нежность и преданность.

Я так же не знала, какие всевышние силы мне стоит благодарить за такую сестру. Она будто чувствовала меня, знала до основания души. Слеза счастья неожиданно скатилась по моей щеке, и я быстро смахнула её, что не укрылось от внимания сестры.

— Эй, ты чего? Боишься?

— Нет. Ничего, — ответила я, хныкнув.

— Глупая, — ласково улыбнулась мне сестра, потрепав по голове.

Теперь оставалось самое сложное. Сегодня у меня экзамен. Медицинское обследование. А завтра психологические тесты и по их результатам — заселение.

Я стойко молчала, когда мы пересекали границу нашего города, отправляясь в соседний населенный пункт. Что задумала Маша? Проверить, как я веду себя в обличии парня?

— И зачем мы остановились? — удивленно спросила я, и сестра подмигнула, потащив меня на выход.

Мы припарковались около парикмахерской, причем не самой дорогой и популярной. Голограмма на входе устарела, и ничего интересного из себя не представляла, а интерьер внутри был глубокого возраста.

— Добрый день! — улыбнулась сестра одной из своих очаровательных улыбок, завидев одного парикмахера, — моему знакомому нужно обесцветить волосы полностью, и подстричь.

Я бросила испуганный взгляд на сестру. О длине волос я и не подумала! Да и как-то не очень хотелось расставаться с грустными длинными волосами, но выбора у меня было не так много. Лицо перекосилось в гримасе душевной боли, и я послушно села на кресло, предложенное парикмахером.

— Не очень коротко, примерно сантиметров пять-шесть оставьте, — добавила моя сестра, но облегчение мне это не принесло.

Девушка понимающе кивнула, после чего ушла в подсобку и уже вышла оттуда с пистолетиком, чтобы уколоть в каждые покровы вакцины для замены нужных пигментов. После этого парикмахер вставила в специальный пульверизатор нужный картридж со светло-русым цветом, и принялась распылять его на мои волосы. Краска впиталась мгновенно, но смывать излишки все же было необходимо, поэтому мы пошли к раковине. Ручная стрижка оказалась тем единственным, что не удавалось усовершенствовать, кроме термических ножниц.

— Чего-то не хватает, — задумчиво пробормотала сестра, рассматривая меня со всех сторон.

Мне стрижку отказывались показывать, аргументируя это слабым состояние моей психики. Это они, наверное, про то, как я закричала, когда первый длинный локон упал на пол. Так у меня тогда внутри все оборвалось!

— А сделайте-ка ему черные пряди, — как-то слишком зловеще произнесла сестра, и я испуганно сглотнула.

Приплыли. Теперь из меня клоуна будут делать. Хотя, чем черт не шутит? Я же гот теперь, так что никто не удивится моим странностям. Эх, жаль я не живу в двадцать четвертом веке! Вот свою бабушку я помню с оранжевыми, синими и фиолетовыми прядями, которые на то время были в моде. В общем, ходили все, как попугаи, а сейчас приветствуется натуральность, естественная красота и минимализм во всем. Из этого всего можно сделать вывод, что я буду не в тренде.

Меня вновь усадили в кресло, достали черные картриджи и заправили ими «утюжок», после чего принялись раскрашивать мои волосы под температурой, с помощью чего краска обещала быть несмываемая водой. И тут меня наконец-таки повернули к зеркалу. От крика я удержалась, ибо просто была слишком шокирована. Передо мной внешне сидел действительно парень весьма привлекательной внешности, вот только слишком щупленький. Я бы на такого даже не посмотрела, учитывая мои вкусы, которые, к сожалению, считали эталоном красоты Рому. Оглядев себя со всем сторон, я пришла к выводу, что все не так плохо.

— Спасибо вам! Надеюсь, что вы будете держать рот на замке, и не ходить по всем подружкам, и трезвонить о сегодняшнем клиенте? — вежливо полюбопытствовала моя сестра, беря в руки терминал, с помощью которого оплатила услуги парикмахера, заменив первую цифру счета более значимым числом.

Девушка понятливо кивнула, я заметила удивление в её глазах, когда она взглянула на счет. Потом её взгляд упал на меня, став более заинтересованным, и метнулся к шее, где, к счастью, можно было увидеть искусственный кадык.

— Спасибо, — пробормотала я, пулей вылетаю из здания. — Когда-нибудь ты меня до Кондратия доведешь.

— Главное, чтобы родители тебя раньше не нашли и не закопали где-нибудь, или не заставили жениться на твоем враге, — вздохнула она, а я, закусив губу, села в автокар и отвернулась к окошку.

Был ли он моим врагом? Безусловно, отомстить ему за своё унижение хотелось, так же как хотелось избежать нежелательной женитьбы, тем более с моими новыми потенциальными способностями у меня есть другой путь, который я хочу испробовать.

В последнее время я очень много думала на эту тему, и пришла к выводу, что случайности не случайны. Если мне суждено жить как мета-человек, то я буду получать наслаждение от своей новой жизни, а не существовать, отрицая часть себя и воспитывая детей от нелюбящего мужа.

— Теперь оденешь дома линзы, потренируешься с походной, и я отвезу тебя в аэропорт, посажу на шаттл до Луны, — сестра была собрана как никогда, учитывая каждую деталь. — Коммуникатор и обруч придется оставить дома, я специально купила двадцать временных лимитных карточек без имени владельца, денег на ней немного. Сама понимаешь, что эти карточки для детей на карманные расходы, так что лимита они небольшого, но штук восемь на новый коммуникатор хватит, купишь его, когда получишь новое удостоверение личности при поступлении.

Я послушно кивала, понимая рациональность сказанных сестрой слов. Коммуникатор и обруч оформляются на определённую личность, без этого ни сеть на них, ни сами устройства не функционируют. Это было сделано с умыслом, чтобы избежать киберпреступления, ведь специалистов в это области все больше.

И еще меня волновало то, что я могу не поступить. Что тогда делать? Вдруг, я ничего не смогу и анализы ошиблись? Об этом я даже думать боялась, да и сестре доверяла, всё-таки в своей области она профессионал. Но вдруг я не пройду тесты? Страхи, мои страхи снедали меня изнутри.

— Так что будь осторожна. Бери с собой сразу все вещи, на несколько карточек снимешь комнату в аэропорту, тебе хватит и на билеты обратно, но это в крайнем случае. Сама понимаешь, лучше ими пользоваться меньше, это привлечет внимание. Постарайся не использовать эти деньги до получения своего счета на новые документы, хорошо?

— Хорошо, Маш, — ответила я, повернувшись к окошку, за которым проплывал мой родной город.

Жизнь следует начинать с нового листа, отбросив все свои капризы и научиться жить самостоятельно. Иногда плата за свободу бывает выше, чем мы того подразумевали. Родители точно не станут искать меня в образе мальчишки, а при моем поступлении обязательно по теневым каналам пройдет запрос об абитуриенте без документов, хотя, я уверена, буду такая не одна.

Что ж, да прибудет со мной сила!

* * *

Выдохнув воздух и поправив на плече огромный рюкзак, где внутри с помощью вакуумных пакетов были упакованы все вещи, я отправилась к транспортной остановке. Признаться честно, мне было страшно, но в крови бушевал адреналин, подталкивая меня вперед. Притяжение Луны было многим меньше земного, из-за этого я ушла вприпрыжку, даже не смотря на специальные крепления к подошве, чуть увеличивающие тягу. Вокруг спутника был некий пузырь, искусственная атмосфера, поэтому дыхание осуществлялась без специализированной маски, хотя по закону каждый, посещающий спутник, обязан иметь при себе респиратор для дыхания с баллончиком сжатого кислорода.

Я села в шаттл, который через несколько остановок должен был домчать меня до нужного места. Здание Института я увидела издали, и подивилась его величию. Оно было сделано из отдельных капсул, умело сложенных в одно высокое здание, по бокам которого были еще одни корпуса, более низкие и узкие, зато смотрелась композиция эффектно, особенно горизонтальные лифты между ними.

— Эй, парень, выходить-то собираешь? — раздался из динамика голос пилота, когда я замешкалась на выходе.

Я лишь кивнула, зная, что он меня увидит через камеру, и выскользнула из шаттла. Вдохнув воздух перед остановкой института, которая так и называлась «ИнСверх», я поплелась в сторону контрольно-пропускного пункта. Тут было несколько турникетов и около каждого стояли работы, сканирующие абитуриентов. Был еще один турникет, предназначенный для сотрудников, через который проходили по карточке-документу или отпечатку пальца.

Отпечатку пальца! Какие же мы с Машей дурочки! Мой отпечаток есть в базе данных, как же мне удастся скрыться?! Меня же обнаружат на раз-два! И конец моей конспирации и планам!

Я даже развернулась, направившись обратно к остановке, но потом задумалась. Но ведь в этом институте многие обучаются инкогнито. Как им это удается? Ведь не зря же проводятся психо-тесты?

Вроде бы набравшись смелости, я развернулась и вновь направилась к турникетам, где встала в небольшую очередь. Со всех сторон раздавались пиликающие слова роботов: «проходите». Это слово прозвучало и в мою сторону, когда меня проверили на наличие посторонних предметов с помощью сканирования и выдали номер «триста тринадцать».

Я просто втиснулась в поток абитуриентов, и плыла по течению. Течение вышвырнуло меня в просторном зале главного корпуса, где все сидячие места уже были заняты, многие просто сидели на полу посередине зала. И именно в этот момент я поняла, что сильно преувеличила, думая, что буду привлекать внимание кого-то. Я здесь вообще никому не нужна и до меня нет никакого дела никому.

На земле преимущественно жили земляне, здесь же были представители других рас, хотя и земляне отличались ярким и необычным внешним видом. Многие были просто увешаны серьгами, красные, оранжевые и синие цвета в одежде были на всех, а о гордых и презрительных взглядах я и говорить не хочу.

Из динамика раздался громкий женский голос, озвучивший десять чисел, не превышающих даже ста. И вот тут я поняла, что ждать мне здесь очень долго. Хотела повести себя, как девушка, и аккуратно постоять около стеночки, но потом вспомнила, что я парень. Поэтому прошла в середину зала и уселась на пол, откинув голову на высокую зеркальную колонну.

Из-под полуприкрытых ресниц я стала разглядывать своих «конкурентов». Внимание сразу же привлек самый незаметный абитуриент с планеты Куар. Ростом не больше ста тридцати сантиметров, лысый, с глазками-пуговицами и злобным взглядом из-под кустистых бровей. Нехорошие они люди. Земляне с ними мало контактировали, да и браки с ними были единичным исключением.

Скрещивается ли наша раса с остальными представителями Вселенной? Как оказалось, у всех рас одинаковый набор хромосом, генетическая совместимость, но различный внешний вид, менталитет и понимание о морали и законах. Мы все были слишком разные, поэтому и браки между различными представителями заключались очень редко, а дитя их союза унаследовал большую часть генофонда от одного из родителей, и лишь мизерную часть — от другого. Вот так и сохранялись расовые различия, не давая вселенной слиться в единое целое.

Во Вселенной был только один университет, подобный ИС, и находился он на другом конце мира. Мета-людей было очень мало, и другие расы, в отличие от землян, с трудом переносили радиацию, не говоря о том, чтобы она вызывала полезную мутацию, которая будет передаваться по наследству. Поэтому ИнСверх (я заметила, что здесь ИС называют именно так) был самым большим Институтом, в котором обучаются преимущественно земляне.

— Привет! — раздался голос рядом со мной, и я вздрогнула, подняв свои глаза наверх.

Передо мной стояла красивая девушка и вовсю давила «лыбу». И чего она такая жизнерадостная? Я постаралась улыбнуться и выдала:

— Привет.

— Как тебя зовут? Ты знал, что ты очень хорошенький, только темное тебе не идет, — под конец фразы девушка чуть нахмурилась, но в целом оставалась доброжелательной.

— Спасибо, — нервно сглотнула я, — меня зовут Юра.

— Какое необычное имя! — захлопала в ладоши девушка, протягивая мне руку, — а меня зовут Майя.

— И она моя девушка, — тут же вклинился в разговор высокий ракшс, положив руку на плечи новой знакомой.

Та одарила его усмехающимся взглядом, скинула его руку, и презрительно фыркнула, постреливая глазками в мою сторону:

— Вообще-то мы познакомились десять минут назад. Подскажи-ка мне, когда я успела стать твоей девушкой?

— Я влюблён! — трагически дотронувшись обеими руками до своего сердца, известил молодой человек, чуть улыбаясь. Тут к этой парочке уже было привлечено внимание. — Моё сердце пронзила стрела богини любви Шааакри!

Если честно, то никогда не слышала о такой богини любви, вообще создавалось впечатление, что этот клоун её выдумал. Хотя откуда мне знать, я ведь не знакома с пантеоном богов планеты Ракшс? Представители этой расы отличались высоким ростом, хорошей слаженностью тела, пронзительными синими глазами, фиолетовой кожей и огромным крокодилоподобным хвостом, который в детстве даже на картинках внушал мне страх. Хотя и сейчас он внушает некоторые опасения. А еще ракшсы славятся излишней любвеобильностью, ведь мужчин их расы слишком мало, поэтому у них официальное многоженство. Вот в кого бы я точно не хотела влюбиться.

— Ага, по-моему, она у вас немного косая, или изначально не знает, где находится сердце, и путает его немного с другим органом, — многозначительно посмотрев на пах, рассмеялась красавица.

Её голосу вторили множество других веселых голосов, в том числе и мой. Я смеялась от души. Физиономия ракшса была непередаваемо-растерянной, но вскоре и он улыбнулся.

— Фарух, — подал руку для знакомства девушке парень.

— Знаешь, с этого нужно было начинать, — вновь рассмеялась девушка, и интерес к парочке понемногу пропадал. — Майя.

— Божественное имя, — приложил руку к сердцу парень, и я рассмеялась, из-за чего молодые люди посмотрели на меня с удивлением.

Я, заметив интерес к себе, закашлялась, и на вопросительное заламывание бровей ответила весьма сумбурно:

— Просто я представил, что именно богиня не ошибается, и сердце действительно находилось не здесь, — я приложила руку к своей груди, беззвучно хихикая, чтобы не выдать тонкий голосок.

Новые знакомые улыбнулись, и Фарух присел рядом со мной, девушка же тоже легко приземлилась рядом, видимо, от подобного не испытывая и малость дискомфорта. Обычно землянки были с более завышенными требованиями, видимо, эта, правда, хорошая девушка.

— Чем владеешь? — спросил у меня Фарух, и я удивленно на него воззрилась.

— В к-каком смысле? Не известно же еще.

— А ты первый раз? — сделал логичный вывод парень, — я-то в прошлом году не прошел, вот в этом надеюсь пройти. Я — факир.

— Так здесь можно еще и не пройти?! — удивленно воскликнула я, и ракшс утвердительно кивнул.

— Не переживай, — улыбнулась мне Майя, — я тоже первый раз, и земляне преимущественно проходят. У нас дар сильнее.

— Вот оно как, — немного увереннее ответила я, вздохнув и окинув толпу абитуриентов.

— Но можешь и не пройти, — хмыкнул Фарух, за что удостоился гневного взгляда от Майи.

— Не приставай к нему! Пройдет он! Видишь, парень и так переживает! Некоторым стоит поучиться скромности у других, — пустила малообидную шпильку в сторону ракшса, которую он вообще пропустил мимо ушей.

— Некоторым стоит поучиться уверенности, — вот так вот шпилька повернулась в мою сторону, и я пожала плечами.

Я не парень, чтобы так остро реагировать на слова об «уверенности» и «мужской силе». Потом вспомнила, что именно сейчас я парня и изображаю, поэтому постаралась изобразить на лице задумчиво-обиженное лицо, и выдала:

— Я еще поговорю с тобой на эту тему в следующем году, когда придешь проходить в третий раз. Специально к тебе из общаги спущусь.

Майя рассмеялась, чуть ударив меня по плечу, словно флиртуя. Я криво усмехнулась, и ракшс тоже рассмеялся, покачав головой. Дальше разговор на личности больше не переходил, народу в зале не убавлялось, только число номеров уже перевалило за шестую сотню. К нам из таинственного зала, куда запускали абитуриентов, никто не выходил, значит, там есть другой выход. Предположительно, два: на выход и в медбокс. На свободу и в институт.

— Вот и наши номера, — вздохнул ракшс, вставая и подавая руку Майи.

Та предложение о помощи проигнорировала, сама встав и оттряхнув брюки, после чего повернулась ко мне и подмигнула:

— Всё будет хорошо! Удачи тебе.

— Спасибо, — кивнула я, попрощавшись с недавними знакомыми, и взглянула на часы.

Время уже неминуемо близилось к вечеру. Мне становилось все тоскливее и боязливее. Что меня ожидает за этими дверями? А, может, ну его? Пойду домой, и… И что? Институт окончить-то в любом случае надо! Или у меня будет слишком маленький уровень метаболизма? Тогда мне остается только выйти замуж за Рому, нарожать ему детей, сидеть дома, умирать со скуки, ожидая с работу нелюбящего мужа, который даже в постели на тебя смотреть не будет…

Нет! Ни за что! Я должна пройти и я пройду.

— Триста одиннадцать, триста двенадцать, триста тринадцать… — известил динамик, и я подорвалась с места, — триста двадцать.

Я пропихивалась сквозь значительную толпу, весьма уставшую и недовольную. А я что им сделаю?! Сама такую же очередь отсидела! Поборов натиск завистников, я попала в огромную комнату с трибунами. Белый и низкий робот попросил нас присесть, а тем временем впереди нас сидели три члена комиссии, причем один из них адекватность вообще не внушал. Слишком молодой (возраст мы обычно определяем по глазам, их взор отличался) и слишком безалаберный. Пока двое его коллег просматривали информацию на планшетах и тихо о чем-то переговаривались, он сидел и подкидывал в руке теннисный шарик. Настоящий! Сейчас, когда даже в спорте соперники стали виртуальными, такой раритет очень необычен.

— Эй, пацан, с дороги! — гаркнул на меня ракшс, грубо отодвигая в сторону, чтобы пройти к нужным ему скамейкам.

Я сморщила носик и поняла, что жизнь у меня будет в мужском коллективе трудной. А я-то почему-то думала, что женский коллектив это террариум, по таким меркам мужской — крокодилий вольер, где сожрут и не подавятся. Я села на свободное место, наша стычка с незнакомцем не осталась незамеченной, поэтому три девушки, сбившиеся в кучу, наградили меня жалостливыми взглядами. Я закатила глаза к потолку, а потом вновь вернулась к созерцанию комиссии.

— Доброго дня, уважаемые одаренные, — кажется, с сарказмом поздоровался с нами главный член комиссии, — долго распаляться не будем, да и представляться тоже. К тому же, последние знания пригодятся не всем из вас. Итак, приступим. Каждый будет подходить к нам, мы будем проверять уровень метаболизма, после чего попросим сделать какое-то простое действие, и так решается судьба каждого. Подходите по номерным знакам по одному.

И первым двинулся к нужному столику тот амбал, который с такой неприязнью толкнул меня. К моему великому сожалению, он прошел, но его дар я так и не увидела. Следующей прошла девушка, в крови которой вообще не оказалось нужных мутирующих клеток. Комиссия недоуменно смотрела на провалившуюся абитуриентку, не в силах понять, что её заставило сюда прийти. И следующей к столу пошла я.

— Доброго дня, — сглотнув, поздоровалась я.

Парень, который показался с первого взгляда ужасно безалаберным, удивленно на меня посмотрел. Потом его взгляд спустился вниз по моему телу, он хмыкнул, улыбнувшись, и отвернулся. Столь странную причину поведения я не понимала, и спрашивать что-либо не стала.

— Уже вечер, — вздохнув, ответил мужчина в центре, после чего подал мне руку, в которую я тут же вложила свою.

Специализированное устройство прокололо мне палец, после чего вывело необходимые данные на экран. Мужчина изогнул губы и покивал головой, мол, совсем неплохо. После чего выжидательно посмотрел на меня. Я сглотнула. Совершенно не представляла, что мне нужно делать.

— Ну? Делать-то что-нибудь собираешься? — раздраженно спросила женщина, и всё тот же странный парнишка усмехнулся. — Что смешного, Альфред?

— Она ничего не умеет. Прошла анализ крови всего-то неделю назад, и только узнала о своем даре. Она даже не представляет, чем именно владеет, — пояснил молодой человек, а мои глаза расширились от удивления, и я испуганно посмотрела на него.

Что ему еще известно?! Кто он такой?! Зрительный собеседник хмыкнул, счастливо растянув губы в улыбке.

— Как и у половины наших студентов, — вздохнул мужчина, — только с таким уровнем способностей я думал, что девушка на что-то способна. Весьма впечатляюще. Проходите направо, там вас распределят по медбоксам и вы пройдете медицинское обследование. Документы есть?

— Утеряны, — солгала я, и теперь все трое членов комиссии хмыкнули.

— Вот там вам и выдадут первые медицинские документы обследования.

— Спасибо, — моему облегчению не было предела, но меня всё равно настораживал ухмыляющийся взгляд того парня.

Да кто же он такой?

Я быстро скрылась от неприязненного взгляда, выбравшись в коридор, а из него — в свободный медбокс, на электронной панели которого была надпись «открыто». Я аккуратно просунула голову, оглядевшись по сторонам: внутри никого не было.

— Входите-входите! — за белой ширмой скрывался сам врач, и я вошла внутрь, присев на кушетку. — И кто тут у нас?

Моя челюсть поцеловалась в полом, потому что мне навстречу вышел тот самый парень. Я удивленно смотрела на мужчину и не могла понять, как он так быстро оказался тут? Потом до меня дошло, что это же, наверное, близнец! Врач усмехнулся при виде моего недоумения, и решил пояснить:

— В комиссии сидит мой сын, он просто моя копия, так уж получилось. Я не обладаю никакими способностями, а вот он — да.

Я понимающе закивала головой, отмечая, что мужчина недавно прошел омоложение, раз выглядит ровесником своего сына. Как же наше общество различает парней и мужчин, бабушек и мам? Все дело было именно в глазах. Некоторые искрили молодой живостью, другие — мудростью, а некоторые — старческим маразмом, простите за выражение. Хотя были и категории, которые вообще не попадали не под одно определение, и по ним что-то определить было невозможно.

— Ясно, — кивнула я, и мужчина, улыбнувшись, принялся к осмотру.

Сначала он взял анализы, после чего принялся заглядывать мне в глаза, в рот, что-то проверяя и отмечая, и вдруг его палец чуть сместился по моему лицу, и он нахмурился. Провел по коже еще раз, а я смотрела нарочито безразлично, словно, так и должно быть.

— Делал пластику? — наконец, спросил врач, и я кивнула. — Зачем она такому симпатяге, как ты? Авария или еще что? Или просто представь документы, там я пороюсь в твоей медицинской карте.

— Они утеряны, — ответила я, и врач хмыкнул, кажется, эта отговорка их здесь очень забавляла.

— Утеряны, значит. Что ж, тогда будем заводить заново, а заодно проверим по отпечатку пальца твои данные в базе данных. Разрешишь? — и под мою руку просочился специализированный терминал, к которому я приложила указательный палец.

Несколько минут ничего не происходило, во мне разрастался нервоз. Фотографии на терминале сменялись друг другом, не выдавая никакого результата.

— Надеюсь, ты не преступник, — пока шел поиск, пробормотал мужчина.

— Можете быть покойны.

— Куда уж в ИнСверхе до спокойствия, — с какой-то добротой отозвался врач, после чего его глаза расширились от удивления, и он посмотрел на меня.

— Вы имеете привычку хранить врачебную тайну? — пропищала я, сглотнув.

 

Глава 4

Роман

Я бесновался. Ненавидел, когда кто-то принимает решения за меня, особенно у меня за спиной. И именно так поступили мои родители. И родители Бельчонка.

Поморщился, вспомнив реакцию Юльки. Кажется, она вся побледнела и сжалась, словно ей только что сообщили о конце света. Или подобную новость она бы восприняла с большим мужеством?

Что сказали? Она хранит наши с ней фотографии в своей заветной коробочке, о которой в наших двух семьях ходят целые легенды? На лице чуть не расплылась довольная улыбка. Еще не все потеряно! Хотя из-за ультиматума родителей начинаю в последнем сомневаться… Конечно, я в своей комнате на Земле подобные фотографии не хранил. Максимум одна электронная карточка с десятью меняющимися слайдами была в кармане рюкзака рядом с документами. Другие же наши памятные вещественные урывки воспоминаний я хранил только на Луне.

Честно, такой подставы от наших предков я не ожидал. Да и эти их ухмылочки… Как же они плохо знают мою Юльку! Её ведь нельзя заставлять, она слишком своевольная! Вот отучился бы я еще пять лет, приехал бы и начал постепенно завоевывать уже завоеванные когда-то территории, но нет же! Мы же взрослые люди и лучше вас знаем, что вам надо. Может быть это и так, мне тоже кажется, что мы с этим неугомонным вулканом эмоций по имени Юлия просто созданы друг для друга, но они же совершенно ничего не знают о ней самой. Она, как пружина, чем сильнее на неё давить, тем сильнее потом отпрыгнет.

Моя шокированная девочка встала и поплелась к себе в комнату, за ней отправилась и её сестра.

Так не пойдет. Нужно то-то срочно придумывать.

— Белка! — я вихрем ворвался на скорости в комнату Юли, почтенно улыбнувшись Маше и закрыв за собой дверь. Вообще-то я надеялся, что после этой улыбки старшая сестра моей будущей жены покинет апартаменты, но та намека не поняла, или сделала вид, что ей невдомёк. — Ты же понимаешь, что я не собираюсь жениться?

Чуть не поморщился от грубости своих слов, хотя при виде этой строптивицы резкие слова непроизвольно слетают с губ. Видимо, гормоны при виде желанной девушки пускаются в пляс.

— Представь себе, что я тоже не горю желанием выходить за тебя. Да-да, еще существует такая девушку, — сморщилась Юля, показав кончик языка и отвернувшись к окошку, хотя я успел заметить искорку в её глазах.

Какая же она эмоциональная! И, что примечательно, такой она бывает только со мной. Весь спектр эмоций.

— Вот и отлично. Но проблема стоит в наших родителях. Они нас поженят, — хотелось акцентировать внимание на том, куда нужно Юле давить, чтобы избавиться от пока что нежелательных уз. — И на меня будет давить отец, говоря, что я тебя совратил и обязан жениться. Ты же понимаешь, что я тогда буду обязан согласиться на его условия?

Юля задумалась. Я, если честно, тоже. Может, передумать? Жениться на малышке прямо сейчас, забрать на луну, вот только… На луне находился только один универ и это — ИнСверх, так что своим решением я лишу Юльку будущего. И она всё же будет меня проклинать.

— Знаешь, мне чисто хочется проявить всю свою вредность, чтобы окольцевать такого заносчивого бабника и вколоть ему вакцину «верности», — широко улыбаясь, ответила она мне.

Краска отхлынула от моего лица, я вдруг чётко представил, какая она несчастная в принудительном браке со мной. Представил, что её радость состоит только в том, чтобы наблюдать мои мучения, ссылаясь на «головную боль». Именно такой итог будет у этого родительского фарса.

— Но ты такой засранец, что я хочу лишь искренне посочувствовать твоей жене, а не становиться ею, — тут я моментально облегченно выдохнул, значит, не сломалась, и будет бороться за свою свободу.

— Какая ж ты… — хотел сказать «красивая, когда злишься», но меня прервали.

Вовремя, надо сказать.

— Кхм, — остановила нас Маша, наградив укоризненными взглядами, — вы что тут устроили? Вы сейчас в одном шаттле, так что нужно пересечь атмосферу, а не разрываться на атомные частицы в космосе.

Не люблю поговорки за метафору в них.

— Я решать ничего не собираюсь. Закатывать скандалы я не умею, а если родители соберутся обвинить меня в том, что я обесчестил Белку и заставят меня на ней жениться, то мне и сам Дьявол не поможет, — злись, моя красавица, злись. Уверен, это придаст тебе сил в борьбе за свою свободу. — Удачи!

Не хочу я жениться на Бельчонке вот так. Уж пусть она сейчас злится, откажется от этой помолвки, сделает что угодно, но останется свободной, не сломается. А именно чувство груза и ограничение свободного пространства её сломают. Она слишком нравственная, чтобы вести разгульную жизнь, зная, что где-то у неё есть законный жених.

Зубы свело от мыслей о «разгульной» жизни, хотя я тоже не праведник. И уж лучше она нагуляется сейчас, чем после брака. А жизнь у нас долгая и я не хочу слышать её обвинения о том, что я разрушил её жизнь. Я хочу создать для неё лучшую жизнь, но находясь в течение пяти лет на расстоянии это невозможно. Прости, Бельчонок.

Выходя из соседского дома, я бросил убийственный взгляд на отца, который лишь тяжело вздохнул. Опять мама его сманила в сторону её решения! Вот бывают мужики тряпки — это именно мой отец. Ничего против него не имею, но семья держится на мамином слове, да и в делах компании она принимает активное участие.

Придя домой, я достал из рюкзака маленькую пластинку, на которой рябью каждую минуту сменялись фотографии: вот мелкая лежит в пеленках, а над ней нависаю удивленный пятилетний я. Песочница. Детский сад. Школа. Много школы. И наш последний снимок на мой выпускной, тогда ей было пятнадцать, и она призналась мне в любви. Как же не вовремя! Тогда я узнал, что мне придется переехать на Луну и окончить ИнСверх. Если бы она знала мои причины!..

* * *

— Хорош хандрить! — стягивал меня с кровати мой лучший друг Миха, а я цеплялся за спинку, не желая поддаваться влиянию друга.

— Чува-ак, оставь меня в покое!

— Чтобы ты совсем плесенью покрылся?! Тебя и так хрен вытащишь куда-нибудь! Неужели жизнь в ИнСверхе тебя так прельщает, что уже земные забавы кажутся тебе скучными? — недоумевал парень, уже отставший от меня и комфортно разместившийся на свободном водном диванчике.

Рассказывать о своей лунной учебе я не собирался, это секрет. Всё, что произошло в ИнСверхе, остается в ИнСверхе. Это негласное правило.

На самом деле я не хотел выходить из своих воспоминаний. Пять лет назад глупая девчонка призналась мне в любви при всех моих друзьях. Я лишь устало улыбнулся, думая, как же мне отреагировать? Если бы это было сейчас, то я бы заслонил её от всего мира и ушел вместе с ней. Но тогда это было сказано при всех моих якобы друзьях… Гормоны пубертатного периода! Она убежала, а я не стал её останавливать, понимая, что так даже лучше. До её признания я думал, что вернусь к ней через десять лет после окончания ИнСверха. Потом я рационально предположил, что смогу забыть её. Да еще и тот парень, с которым она обжималась на дискотеке, заставил меня возненавидеть те чувства, которые я к ней питаю. Я постоянно огрызался на неё за тот случай, не мог побороть в себе чувства противоречия и за несколько лет я так к ним привык, что это продолжается до сих пор. Это будто защитная реакция на то, что она может меня уже не любить, и не полюбит никогда. Подгоняемый своим внутренним страхом, я совершаю глупые вещи. Я думал, это пройдет, но прошли несколько лет, а влюбленность не проходила.

Значит, оставался только один выход — ждать. Но вот сейчас хотелось всё бросить! К черту! Мы вытерпим, мы сможем, и всё у нас будет хорошо.

— Ты идешь? — устало вздохнул друг, и я рывком поднялся с кровати, кивнув в знак согласия.

Приготовился я за две минуты, может, даже меньше. Миху всегда удивляла моя скорость, а я, чего уж греха таить, искренне наслаждался восхищением в его глазах. Не многие люди вот так относится к подобным мне, нас больше боятся и сторонятся.

Уже в клубе мы встретились с Андрюхой, брат которого являлся совладельцем данного заведения. Он заранее приберег для нас столик, который в выходной день найти было не так легко. Разговор тек медленно и вяло, особенно учитывая особенность моего характера: я ко всему очень быстро остываю. Кроме Юльки. Она уже давно прочно сидит в моей голове, как надоедливый грызун, и съедает мой мозг.

— Белка! — услышал я голос друга, и удивленно поднял голову, взглянув в родные озера глаз.

Выглядела она шикарно в обтягивающем платье и длинных вызывающих перчатках. Я вдруг осознал, что хочется, чтобы эти руки коснулись моих плеч, спустились вниз, и… и я сам на себя разозлился. И на неё. Для кого она так вырядилась?! Неужели для того щенка, с которым я её видел в последний раз?! Я нахмурился, Юлька бросила на меня заинтересованный взгляд и, фыркнув, уселась за наш столик.

Мысленно я успокоился. Так она хотя бы будет под моим присмотром. Хотя, к сожалению, я уеду и мой «присмотр» слишком быстро закончится…

— Привет, я сестра Юли, Маша, — протянула руку для рукопожатия Маша, как всегда тараторя. — Вы меня помните? Я вас помню еще детьми, кажется, ты голышом свалился в наш бассейн?

Я прыснул в кулак. Это события я помню хорошо! И даже помню ту мелкую занозу, из-за которой мой друг свалился в бассейн.

— Не зови меня Белкой, это меня раздражает, — предупредила Юля, грозно сверкнув глазами на Михаила.

Мы все были друзьями детства, хотя Юля с Михой и раньше недолюбливали друг друга, что, впрочем, меня не волновало. Их отношения. Если я буду влезать, то буду ограничивать свободу Юли, что ей не понравится.

— На это имеет право только Ромео? — подмигнул ей Миха, и я внутренне заурчал.

Машка начала щебетать. О-очень болтливая девушка, ей повезло с её молчаливым и терпеливым Нилом. Он обычно снисходительно относится к поведению любимой, зато он единственный, кто может поставить женщину на место, если та ушла с правильной колеи. И вдруг я начал замечать, что малышка всё чаще смотрит куда-то в сторону, а именно на Андрея, которому, кажется, Юлия понравилась. Это относительно новый человек в нашей компании, поэтому они были не знакомы. До этого дня.

— Я танцевать, — улыбнулась Юлька, вскочив и направившись на танцпол.

Не прошло и минуты, как Андрей встал и направился вслед за Бельчонком. Они начали танцевать, и мой друг по-хозяйски расположил руки на талии Юли. Я сжал в руках стакан, разбив его, но вовремя убрав руки, чтобы ни одно стеклышко не разрезало кожу. Моментально оказавшись рядом, я собрался втиснуться между Андрюхой и Юлькой, но каким-то образом оказался перехвачен незнакомой девицей. Увидев огонек ревности в глазах Бельчонка, я внутренне обрадовался и решил, что можно продолжить танец с её «соперницей». Она ушла с танцпола. Я внутренне возликовал, и кинулся вслед за ней, идя нарочито медленно, чтобы унять бешено колотящееся сердце.

Мои глаза налились злостью. Я заметил, как Андрей гладит ногу Юли, и та, смущенно улыбаясь, положила свою руку поверх её. Резко, но аккуратно, дернув девушку вверх, я прижал её к себе.

— Потанцуем? — прошептал я и, не дав ей опомниться, потащил в сторону танцпола.

— Не много ли ты себе позволяешь? — спросила она, всё же положив руки на мои плечи и прижавшись всем телом, отчего я уже начал сомневаться в своей выдержке. — Кажется, я еще не давала согласия на брак.

— Однако, он неизбежен, — промурлыкал я, пробежавшись руками по её божественному телу. Действительно, он неизбежен. Пять лет свободы — это Максимум для тебя, моя любимая. — И, знаешь, я начинаю думать, что это не так уж плохо.

О-очень неплохо!

— Я же костлявая, Ром.

— Потерплю, — я наклонился к её губам, лелея тайное желание поцеловать её, и она, будто услышав мои мысленные мольбы, поддалась вперед, приникнув ко мне в поцелуе.

Сначала я стушевался, и не отвечал, примерно секунду, а потом стал с охотой терзать желанные губы. Мои руки накрыли грудь, и я подавил стон удовольствия, признавая, что чувствуются они больше, чем выглядят. И в этот момент я понял, что не смогу терпеть еще пять лет. Не смогу жить, зная, что кто-то будет прикасаться к ней вот так. Просто не смогу. Мне придется завоевать её доверие, и на это у меня будет только две недели.

— Ненавижу… — выдохнула она, разрушая всю сказку.

Я в удивлении посмотрел на неё. В каком смысле ненавижу? Разве не она меня поцеловала? Ничего не понимаю! И у меня снесло крышу, дальнейшие события помню с огромным трудом.

— Могу сказать тоже самое. Надеюсь, этот поцелуй дал понять нам обоим, насколько мы… презираем друг друга?

Скажи «нет»! Скажи! Ты же не можешь презирать меня! Если это так, то это конец нашим отношениям! Я ведь не утверждаю, я спросил!

— Надеюсь, тебе понравился мой прощальный подарок, дорогой? Ведь ты в первый и последний раз поцеловал лучшую девушку на свете, теперь ты будешь знать, что ты потерял, — со злости показав неприличный жест, она одарила меня гневным взглядом.

— И что это было? — удивленно спросил я в пустоту, наблюдая за отдаляющейся фигурой.

Я злился. Бесновался. Почему она так сказала? Я не понимаю! Сама же поцеловала, и ведь с какой охотой! Тогда… почему?..

* * *

Я вертел в руках обручальное кольцо, которое купил на днях в ювелирном магазине для Юли, только вот… осмелится и пригласить её в ресторан не мог. В памяти были свежи воспоминания. Я обижался, как бы это глупо не звучало. Каждую минуту переживал, где она и с кем, но при этом не хотел идти и мирится. Кажется, я просто боялся услышать отрицательный ответ.

До института оставалась целая неделя, позавчера начались вступительные экзамены, и сейчас в ИнСверхе было не продохнуть. Я усмехнулся, вспомнив, как на третьем курсе решил остаться в универе и посмотреть, что же там творится в это время.

Вдруг я услышал какой-то шум на улице, и удивленно выглянул из окна, нажав на приборную панель и открыв форточку. Там я увидел преинтереснейшую картину: Мария бегала по двору, прячась от собственной матери, бегающей за ней с полотенцем.

— Негодницы! Да как только посмели! А ты тоже хороша! Старшая сестренка! А ну не убегать! Дай отлуплю тебя! В детстве не лупила, зато сейчас с лихвой отхватишь! — кричала соседка.

Я присел на подоконник, усмехнувшись и продолжая бесстыдно подглядывать за чужой жизнью. Или вскоре не чужой, а жизнью своей семьи? Подобной мысли от себя я не ожидал, но она вызвала во мне теплую волну согласия.

— Мам! Успокойся! Вы с отцом сами виноваты!

— Виноваты?! Виноваты?! Да ты старшая сестра, тебе шестьдесят два, а мозгов до сих пор нет! Где она?! Что с ней?! Бездумная девчонка!

— Я или она? — ухмыльнулась Маша, и это была её роковая ошибка: в этот самый момент родительница изловчилась и принялась наносить хлесткие удары полотенцем.

— Обе!

— Мам! Успокойся!

Я ничего не мог понять. Кто «они»? Неужели Юлька что-то натворила? Или?.. Какой же я дурак! И что сделала эта глупышка?! Кажется, мы с ней идеальная пара!

Не известно, сколько бы продолжалась эта баталия, но тут женщин разнял глава семейства. Он шикнул на обеих и велел зайти в дом, а потом оглянулся и поймал мой взгляд. И, прежде чем он успел зайти в дом, я оказался рядом с ним.

— Что случилось с Юлей?

— Ром, тебе лучше зайти в другое время…

— Я могу с ней поговорить? — прервал я мужчину, хотя это было крайне невежливо и такое поведение обычно не входило в мои дурные привычки. — Простите, просто я очень за неё переживаю.

— Ром, она… сбежала, — выдохнул сосед, и я сделал шаг назад.

Этого стоило ожидать. Я сам виноват. Но я никогда не думал, что она решится на подобное в мире информационных технологий. Мозг твердил, что её скоро найдут, а вот сердце предчувствовало обратное.

 

Глава 5

— Вы имеете привычку хранить врачебную тайну? — пропищала я, сглотнув.

— Ты… транс? — с профессиональным интересом вглядываясь в моё лицо, спросил врач.

— Это может быть проблемой? — спросила я, затаив дыхание.

— Ну… Нет, — наконец, качнул головой врач. — Если психологические тесты покажут твою принадлежность к мужскому полу, то тебя поселят в мужском крыле в боксе на трех человек.

— А о моей тайне кто-нибудь узнает? — спросила я ключевой вопрос.

Отношение к транссексуалам и гомосексуалам в наше время было вполне адекватное. Со стороны землян. Но тут учились не только земляне, и подобные формы отношений, по их мнению, это извращение. Они были приемлемы только у одной расы гермафродитов — лолитян.

— Нет, — после театральной паузы ответил мужчина. — Я действительно связан врачебной тайной, так что всё, что озвучивается и вычисляется в медбоксе, остается в медбоксе. За это можешь не переживать, я сам думаю, что подобное нужно оставить в тайне. Но разреши личный вопрос? — я кивнула, а врач сощурился, — сможешь ли ты учиться в течение десяти лет, скрывая свои чувства?

Я не была уверена. Все это очень тяжело, и я только сейчас сообразила, насколько наш продуманный план был импульсивен. Я опустила взор, уверенно сказав:

— Я буду стараться.

— Ох-ох-охонюшки, — вздохнул врач, помассировав виски, — поэтому документы «потерялись»?

— Но вы же поможете мне их «найти»? — подняв голову, подмигнула я, и мужчина хмыкнул.

— Помогу, куда мне деваться. Это моя работа. Я тебе выдам электронную справку, на которой завтра поставят удовлетворительную или неудовлетворительную печать после психологических тестов. И уже с ней ты пойдешь в администрацию, где подашь документы на создание студенческого билета. Это может занять некоторое время, — ответил он, а потом задумчиво добавил, — если ты, конечно, пройдешь тесты.

Его планшет запиликал, что говорило о результате анализов. Он удовлетворенно кивнул и надел на голову обруч, с помощью которого приходилось создавать справку. А я внутренне успокаивалась, закрыв глаза. Даже в самом лучше исходе я не представляла, что мне настолько повезет! Врач не имеет право раскрывать тайну пациента даже высшему начальству, только непосредственно высшим военным чинам, которые, будем надеяться, не заинтересуются моей персоной.

— Как назвать-то тебя? — вывел меня из задумчивости голос мужчины, и я поспешно назвала придуманное сестрой имя.

— Кромолов Юрий.

— Дата рождения?

— Одиннад… Двадцать четвертое июля две тысячи пятьсот семьдесят шестой, — правда в этом был только год рождения.

Через несколько минут мужчина снял обруч, подошел к принтеру и вытащил пластиковую тонкую карточку, размером десять на двадцать.

— Удачи, — отдал мне справку мужчина, подмигнув и указав в сторону двери.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Не за что. Это моя работа.

Безразличие в его голосе меня не испугало. Я пулей вылетела из кабинета, по пути читая справку. Ничего необычного. Пол — мужской. Вес. Группа крови. Резус фактор. Состав крови. Процент мета-частиц. Их активность.

— Эй, парень! Потерялся? — я обернулась и посмотрела на мужчину в форме.

— Простите?

— Ты же прошел? — спросил охранник, и я кивнула, — тогда тебе нужно не сюда, а в общагу. Там тебя распределят в гостевые номера.

— Спасибо, — пробормотала я, а охранник уже отвернулся от меня, останавливая следующего студента.

Вот существует еще такие люди, которые любят помогать, буквально втискивают тебе в руки свою помощь. Меня всегда подобное поведение раздражало, но сейчас оно оказалось как нельзя кстати. Выйдя из корпуса, я встала перед проблемой: где находится общежитие? Остановив первого попавшегося прохожего, я задала интересующий меня вопрос. Оказалось, что два передних высоких здания вокруг главного корпуса — это общежития. Причем правое — семейное, а вот левое — для одиноких.

— Добрый день, — поздоровалась я с комендантом, но та даже не заметила меня, разговаривая на повышенных тонах с тремя девушками.

Вообще внутри была атмосфера хаоса, летали предметы, причину чего я никак не могла понять. Здесь искусственное притяжение уменьшили?

— Найдите этого шутника! Сейчас же! — тем временем повила комендант, зло сверкая глазами и делая какие-то пасы рукой.

— Извините! — прикрикнула я, чтобы на меня обратили внимание.

Если честно, то я так устала за сегодняшний день, что уже ничего не хотела знать и слышать, только бы лечь в кровать и пережить завтрашний день.

— Чего тебе?! — рявкнула комендант, и я помахала перед её носом справкой, после чего мне выдали ключ.

— Душ прямо по коридору общий! В комнате держать порядок!

Я кивнула, сграбастав ключ-карту. Девушки продолжали оправдываться, ловя в воздухе принадлежности женской гигиены. Я отмахивалась от воздушного беспорядка рукой. Все повысовывались из своих комнат и, хихикая, наблюдали за комендантом, которая пыталась поймать летающие предметы.

— Найду шутника — вздерну! — кричала она, но, естественно, никто её слова всерьез не воспринимал.

— Эй, парень! — раздался голос справа, когда я открывала дверь. Я напряглась, ожидая самого худшего. В этом институте лучшего ожидать не приходится.

— Чего? — безразлично спросила я, смотря прямо перед собой.

— Рад, что ты прошел. Как тебя, говоришь, зовут?..

— Фарух! — удивленно выдохнула я, развернувшись и улыбаясь, — вот так встреча! Поздравляю! Не думал, что тебе это удастся.

— Даже не сомневался, — подняв подбородок выше, ответил ракшс. — Майю не видел?

— Она прошла? — с опаской спросила я, и лица парня помрачнело.

— Не знаю. Я пошел первый к столу, а потом сразу в медбокс, так что о её дальнейшей судьбе не осведомлен.

— Вот как, — протянула я, как-то незаметно даже для самой себя открывая дверь, желая скрыться с глаз нового знакомого и выспаться.

— Стой! Ты что отдыхать собрался? А вдруг ты завтра не пройдешь тесты? — недоуменно спросил у меня Фарух, и я мысленно усмехнулась.

«Это вряд ли» — пролетело у меня в голове. Не зря же меня Маша столько на них натаскивала! Да у меня вопросы от мозга отлетать будут!

— Думаю, пройду.

— Не будь так самоуверен!

— И это мне говорит один из самых самоуверенных людей! — закатила я глаза к потолку, и мужчина чуть рассмеялся, хлопнув меня своей ручищей по плечу, отчего у меня чуть подкосились ноги.

Ракшс посмотрел на меня оценивающе, словно только сейчас заметил, какой я задохлик, но вслух что-то говорить на эту тему не стал.

— Хорошо, ты прав. Уверенным в себе быть необходимо, и я рад, что ты так уверен в тестах, противоположно сегодняшнему испытанию. Но всё же неужели ты не хочешь повеселиться? Представь только: ты провалишь тесты, и больше никогда не вернешься в ИнСверх!

Я приподняла одну бровь, оценивая масштабы катастрофы, если я сейчас соглашусь. С другой стороны, Фарух крепкий ракшс, весьма недурен собой, а в новом универе с моей внешностью мне нужен будет неплохой «ратный» товарищ, чтобы не погибнуть в «канализации низшего слоя».

— Ладно, — неожиданно вырвалось у меня, отчего я чуть не побила себя по щекам, пытаясь опомниться.

— Отлично! — просиял мой новый знакомый, после чего открыл дверь моей комнаты и вошел внутрь.

Немного оторопев от такой наглости, я всё же прошла в выделенные апартаменты, не оставшись ими разочарованной. Небольшая комната с окном, одна кровать и тумбочка, светло-зеленые панели. Видно, что они созданы именно для ночевки, а не для проживания.

— У меня есть отличный план для хорошего проведения вечера! — воскликнул ракшс, и вот тут я была уверена, что именно с этих слов начинаются неприятности.

Я еще сомневалась в своем необдуманном решении, но идея развернуться прямо в коридоре, оставив Фаруха одного, не предупредив, и сбежав в свою комнату, казалась бредовой. Тем более я решила следовать первоначальному плану: завести надежный тыл. А даже если это не получится с Фарухом, у меня всегда был план «зед», то есть на самый-самый крайний случай: заручиться доверием Романа. Уверена, личность он в ИнСверхе значимая, хотя он мне ничего про местную жизнь не рассказывал. А с моею осведомленностью о его вкусах, предпочтениях, вплоть до марки зубного раствора, это не составит труда.

По крайней мере, я так думала. Наивности мне не занимать…

Тем временем мы продолжали свой путь по шумному коридору. В воздухе чувствовался запах серы, словно что-то неудачно сожгли. И действительно, на полу беспорядочными кучками лежал пепел от сожженных предметов, которые еще минуту назад плавали по воздуху. Остатки старательно вылавливали два факира, наверное, со старших курсов. Причем их лица выражали вселенские муки, а один все время морщился при выкриках коменданта. Естественно, начудили-то «ведьмаки», то есть люди, обладающие телекинезом, а убирать тем, кто владеет пирокинезом. Убирали факиры весьма специфично, легче было других ведьмаков попросить. Интересно, а выбрасывать отсюда кучки пепла они попросят мета-людей, владеющих апортацией?

— А что здесь делает старший курс? — спросила я Фаруха, который ехидно улыбался «работникам». — Они же только через неделю должны приехать.

— Ну вообще-то в ИнСверхе остаются несколько человек для охраны и устранения вот таких вот нежелательным последствий. Дело это добровольное, и, кажется, в этот раз не осталось ни одного студента, владеющего телекинезом. Поэтому факиры и отдуваются.

— А откуда взялись эти вещи? — недоуменно спросила я, видя, как очередной тюбик шампуня остается горсткой пепла на полу.

— Из кладовой, — усмехнулся Фарух, и мы вошли в лифт.

Нажав на кнопку двенадцатого этажа, ракшс мне подмигнул, а я нервно сглотнула. Мы вышли в пустом коридоре и направились к последней двери, войдя без стука.

Представшая передо мной картина описывается примерно так: все в дыму, ничего не видно. Меня втащили внутрь и захлопнули дверь, пока дым не распространился по коридору. Запах был тонкий и сладкий, от него не тянуло кашлять, но глаза немного резануло. Я руками отгоняла дым от своего лица, пока Фарух начал беседу.

— Гусеница, надо понимать?

— По адресу, дружище, — раздался откуда-то спереди голос, но говорившего я так и не увидела. — Присаживайтесь. Вам с каким вкусом? Остались мята, клубника, ананас и мои собственные смеси.

— Давай собственные, — в суть я не въезжала, но что-то нам точно втюхивали. — Юран, а ты садись пока.

Куда, мать вашу?! Куда тут судиться?! Тут туман похлеще, чем в Лондоне! На расстоянии вытянутой руки я не вижу свои пальцы! Тем не менее Фарух уверенно толкнул меня вправо и я побрела в «указанном» направлении. Стукнувшись коленями, и нащупав руками кровать, я присела, после чего в меня полетел электронный кальян. Я честно попыталась его поймать, но он выскользнул у меня из рук.

— М-да, пацан, тебе тут нелегко придется, — голос Гусеницы, как его назвал факир, был насмешливый, но в то же время не лишенный доброты. — Доставай, что вылупился на меня?

На него?! Да я его даже не вижу! Смотрю туда, откуда голос раздается! Но делать нечего. Перегнувшись, я стала шарить по полу, закинув кальян еще дальше под кровать.

— Черт, — ругнувшись, легла на пол и принялась искать под кроватью необходимую мне вещь.

Дыма здесь не было, зато была темнота, так что залезла я почти полностью и шарила руками по полу.

— Неплохо, — кажется, Фарух хвалил смесь Гусеницы.

— Чувачок, туфту не подсуну, — вообще этот индивид разговаривал довольно странно.

Вроде и говорит на межгалактическом, а все равно фразочки странные проскакивают. Кальян найтись отказывался, но я не бросала попытки.

— Камендант идет! Вот же старая карга! Быстро открывай форточку! — закричал необычный житель это комнаты.

Наконец, нашарив кальян и взяв его в руки, попыталась встать, но получилось резко, из-за чего я почувствовала звон в голове от соприкосновения с каркасом кровати. Выругавшись еще раж и не скупясь на выражения, ведь я все равно теперь «мужик», я попыталась вылезти. Лучше бы я этого не делала!

— Цинос! Опять куришь и травишь других?! — голос той самой противной женщины сопровождал моё освобождение от «оков» кровати. — Чтоб твои легкие сгнили!

— Не бывать этому, как электронам в ядре! — вскочив, воскликнул Гусеница.

Теперь я могла его рассмотреть. Худой, маленький, с длинными волосами и тоненькой бородкой, заплетенный косичкой и завязанной несколько раз в узлы. Глаза навыкате и сейчас представляли собой чистейшую невинность.

— И ты куришь?! — гаркнула на меня комендант.

Дым практически покинул комнату. Ракшс стоял слева от меня со сцепленными на груди руками, и где его кальян? Мой вот он! В руке! И именно он привлек внимания женщины.

— Ах мелкий паршивец! Думаете, я не знаю, чем вы тут занимаетесь?! Даже поступить не успели, а уже репутацию себе портят! — кажется, на нас она отдувалась за все сегодняшние происшествия. Кальяны запрещены не были, если там не содержались наркотические средства. А в этой же смеси они не содержались?! — Цинос, и ты, — указательный палец мигеры направился в мою сторону, — к декану!

— Так нет его, в комиссии заседает, — пожал плечами Гусеница, премило улыбаясь.

— Тогда к ректору!

Я вздрогнула, покосившись на ракшса.

— Отличный план?! — прошипела я, смотря на него, но факир лишь пожал плечами.

— Ой, да знаю я вашего ректора! — фыркнул Гусеница, — опять неделю отработки. Может, сами тогда нам влепите этот строгий приговор?

Комендант побагровела, бросила испепеляющий взгляд на меня, собираясь что-то сказать, но тут её коммуникатор затрезвонил.

— Ни с места! — гаркнула она, вылетая из комнаты.

— Чего встали?! Давайте через кухню в мою спальню, а там через шкаф попадете в соседний бокс. Оттуда и выйдите, — прошептал Гусеница, подталкивая к теперь различимо двери.

Бокс состоял из гостиной, в которой, оказывается, мы и были. Она отличилась наличием двух кроватей, когда в спальне была лишь одна. Цинос живет один? Неплохо тут для студентов обустроено, может, и меня одну поселят?

Тем временем мы услышали вой коменданта и открыли двери встроенного во всю стену шкафа. Оказалось, что в стене углубление и от соседней комнаты нас разделяет лишь фанера. Удивленно приподняв брови, мы открыли её и тут же услышали визг.

— Цинос, засранец! Какого хрена?! Опять?! Ты задолбал меня! — кричала девушка, прикрываясь одеялами.

Видимо, она была одной из тех, кто остается тут на каникулы, ибо две другие кровати были заправлены и не представляли никакого интереса. К ней подлетел Фарух, закрывая той рот и указывая на выход. За железной стенкой послышался топот коменданта и его ор, а я метнулась к кухне девичьего бокса. Через неё я выбежала в гостиную и выбежала в коридор. Недолго думая, я бросилась к лифтам, следом за мной и Фарух.

— Быстрее, — кусая губы, я судорожно нажимала на кнопку «вниз», но ни один лифт так и не приезжал.

— От этого он быстрее не приедет, — рационально заметил мой знакомый.

Двери бокса Гусеницы открылись одновременно со створками лифта, в который я вбежала, нажав кнопку первого этажа. Фарух, как только оказался в тесной кабинке, рассмеялся, и я удивленно на него покосилась. Мужчина помотал головой и больше ничего не говорил, а я смогла спокойно вздохнуть.

— Смысл от нашего побега, она же нас запомнила.

— Запомнила? Там был дым, тем более открещивайся от всего, что тебе будут предъявлять. Кальян же ты с собой забрал? — я удивленно посмотрела на свои руки и кивнула, — значит, доказательств у коменданта не будет.

— Хочешь сказать, что это был единственный кальян? И там содержится наркотики?

— Маленький процент, — поморщился Фарух, и меня передернуло от отвращения. Ко всему миролюбиво отношусь, кроме наркотиков. — Кальяны мы спрятали в потайную нишу. На первый взгляд ничего не заметно, а обыскивать не имеют право по защите прав человека.

— Ловко придумано, — задумчиво подумала я, хотя в нашем везении всё равно сильно сомневалась.

Кто сказал, что она нам это не припомнит? Припомнит, еще как! Даже страшно становится.

— Идем дальше тусить?

— Не-е-ет, — помотала я головой, направляясь по коридору первого этажа. — Ты иди, а я спать.

Фарух вздохнул, пожал плечами и вновь зашел в лифт. Я удалилась в свою комнату, решив, наконец, отдохнуть. Вот только после таких злоключений заснула я не сразу.

Открыв глаза, я силилась вспомнить, где я нахожусь. Странный своей обычностью интерьер, не вписывающийся в жизнь «золотой девочки». Вспомнила! «Золотой девочки» больше нет! Есть обычный мальчик, который владеет супер способностями. Осталось выяснить, какими…

— Семь часов. Время тестов. Семь часов. Освобождение номеров, — вещал динамик, и я, накрывшись подушкой, захныкала.

Так, встаем! Парням не принято хныкать! Достав из рюкзака предметы личной гигиены, я вышла в коридор, направившись в туалет, который находился в конце коридора справа. Вообще тут, кажется, было несколько параллельных друг другу коридоров, соединенных с концов и посередине. Маленькие комнаты много места не занимали, в отличие от боксов, которые предоставляются студентам и включают в себя ванную, кухню, гостиную и спальню, как вчера я успела убедиться. В конце своего пути передо мной встала дилемма: мужской или женский?

— Чего встал? — спросил Фарух, под глазами которого явственно светились синяки.

— Не выспался? — по-девичьи обеспокоенно спросила я, и тут же кашлянула, придавая голосу большей грубости, да и какой парень будет спрашивать у другого таким милым голосом и непринужденной фразой?

Вот и ракшс как-то странно на меня покосился, но тут же усмехнулся и подмигнул:

— Я и не ложился спать. Так что если я сегодня завалю тесты, то вина в этом будет вина и немного девушек.

— Ин вино веритас, — подмигнула я, не став заострять внимание на «девушках», и шагнула в сторону мужского туалета, стараясь скрыть смущение.

Ненавижу общественные туалеты!

Чистить зубы в подобной обстановке я не смогла, лишь ополоснула лицо и пулей полетела в свою комнату, чтобы одеться и пойти в главный корпус.

Сегодня было порядком меньше народа, хотя все так же много. Нас распределили по кабинетам, усадили в кресла, подключили к вискам примочки и понеслась. Миллион и один вопрос. Преувеличиваю, конечно, но к трем часам дня у меня в голове вместо извилин пареная каша была. Но отвечала я стойко, противясь программе и подсознанию, которые пытались изъять ответ на вопрос с поверхности. Я давала ответы задумываясь, вспоминая нужный ответ. Впрочем, это и послужило тому, что я ужасно устала. Остальные же выглядели бодренькими. Кто сказал, что программу обойти нельзя, когда тебе сестра раскрыла ответы даже на вопросы-ловушки, которые вылавливают ложь?

— Доброго дня! — в аудиторию вошел мой вчерашний врач, сопровождаемый делегацией людей в белых халатах, и я от радости чуть на месте не подпрыгнула.

— Капитан третьего ранга, военврач Симонов Александр Николаевич, — представил он, чуть склонив голову.

Капитан третьего ранга? Военврач? Неплохо. Или здесь все сотрудники находятся на службе государства?

Тем временем Симонов направился к первому абитуриенту, за которым стояло и мое кресло. Мужчина меня заметил, отчего удивленно приподнял брови. Проверив результаты, он открыл программы на обруче и вбил информацию, после чего что-то сказал и дал шоколадку девушке, которая направилась к терминалу у входа.

— Привет, — улыбнулся мне Александр Николаевич, — как дела? Скушай шоколадку.

— Неплохо.

Сграбастав кусочек сладости, я с удовольствием принялась её поглощать, пока врач проверял результаты. Он нахмурился. Я насторожилась. Мужчина посмотрел на меня внимательно, повернув голову набок.

— Почему-то мне не верится, что ты преступник, слишком неопытен, но для чего ты контролировал процесс психоанализа?

Всё. Приплыли. Теперь меня отправят под трибунал, а потом домой, если меня выкупит отец. И замужество с Романом покажется наградой… Хотя нет, с последним я, конечно, преувеличила.

— А его контролировать можно было? — решила прикинуться дурачком, и капитан посмотрел на меня снисходительно, мол, кого ты пытаешься обмануть? Вздохнул, я выложила почти натуральную версию. — Я хотел быть уверенным, что пройду тесты. Не отправляйтесь меня, пожалуйста, на повторное тестирование.

— Я уверен, что у тебя в мозгах такая каша после осознанных тестов, что ты не сможешь их пройти, — пробормотал он, вновь возвращаясь взглядом к информации обруча, которую видел только он. — Или у тебя и до этого там каша была?..

— Доктор! — нахмурилась я, и он будто вынырнул из своих раздумий и прямо посмотрел на меня.

В его глазах я читала свой приговор. Он был моим судьей, и от его решения зависит многое, включая всю мою последующую жизнь. Так вот оно как вершить судьбы сотен!

— Я привык доверять своей интуиции, — задумчиво проговорил врач, встав со стула, — так что я отправил необходимую информацию в терминал, ты туда положишь свою справку, которую я выдал тебе вчера. С ней пойдешь к коменданту общежития, тебе выдадут комнату. В понедельник будет торжественное вручение студенческих билетов. Ты на какой факультет поступил?

— Меня еще не определили, — потупила я взор, — сказали, что высокая активность мутации, а вот какая способность — неизвестно.

— Ооо, так тебе еще завтра идти на «испытательный полигон»! Что ж, удачи!

Какой-какой полигон?! Что?! Кажется, рабочие будни студента начнутся прямо завтра…

Врач развернулся и направился к следующему пациенту, а я побрела к терминалу. Здесь уже скопилась приличная очередь, но убывала она быстро. Через десять минут я уже выходила из главного корпуса с медицинским заключением.

У коменданта творился хаос. Еще хуже, чем вчера. Вчера расселяли только по гостевым комнатам, а сегодня по долговременным боксам. Даже учитывая четырех студентов, которые метались туда-сюда, исполняя приказы старшего, можно было сказать, что не заселюсь я до вечера. Мои мысли были пророческими, и свой бокс я увидела только к шести часам вечера.

С помощью универсальный ключ-карты от коменданта его помощник открыл мне двери моего бокса. Интерьер внутри мне понравился, он был какой-то теплый и светлый, да и отсутствие нагроможденности играло положительную роль. Здесь в гостиной во всю стену было огромное окно, через которое можно было любоваться видом на Землю. Как хорошо было бы вечером с чашкой горячего шоколада, обернувшись пледом и взяв хорошую книгу, смотреть на пейзаж.

— Здесь уже живут двое парней, — разбил все мои мечты в пух и прах провожатый, — так что сохрани чистоту к их приезду. Робота-уборщика можешь брать на первом этаже, спрашивая у коменданта, но я бы тебе не советовал эту неделю подходить к Мегере ближе, чем на тридцать шагов. Усек? В общем, разберешься тут.

Я активно закивала, положив новый комплект постельного белья на пол и закрывая дверь, но парень меня остановил:

— Совсем забыл: вход по студенческому или штрих-коду на удостоверяющем документе. У парней тут еще код установлен, которого я не знаю. Так что изменять в панели ты ничего не сможешь. Удачи!

Здесь у всех привычка желать удачи? Неужели она тут так необходима?

— Спасибо! — крикнула я в ответ, с интересом посмотрев на панель.

Интересно, какой же тут пароль?

Вот размышлениями на эту тему я и занялась, потратив остаток вечера. Заняться-то без каких-либо технологий было нечем.

— Ох, я никогда его не угадаю, — вздохнула я, после чего стала набирать все, что приходило в ум.

Одной из таких случайных комбинаций оказалась моя дата рождения, и панель, щелкнув, поприветствовала меня, как хозяина. От неожиданности я подскочила на ноги, и неверяще уставилась на устройство. Немного придя в себя, я полазила по настройкам, ввела в базу данных себя, свой голос и отпечаток пальца, чтобы открывать бокс без документов. Немного подумав, я ввела пароль еще раз. И действительно подходила моя дата рождения! Вот так совпадение!

Отправилась спать с чувством выполненного долга.

 

Глава 6

— Шесть утра! Подъем! Разминка! Бег! Стадион! — вещал злосчастный динамик.

Бросив подушку куда-то на звук и услышав её падение на пол, я перевернулась на спину и всмотрелась в синий потолок. Динамик всё не хотел угомониться и продолжал вещать противным женским голосом. Кажется, он будет похлеще сварливой жены.

Подскочив с кровати, я побежала в душ. О, блаженство! Вода! Тепленькая! В закрытом от чужих глаз помещении! Я в раю!

Кстати, стоит подумать о сестре, которая находится в неведенье относительно меня, так что стоит разыскать Фаруха и попросить у него коммуникатор. Мы с сестрой уже давно договорились о шифрах в общении, так что не стоит бояться быть рассекреченной. А потом на новые документы пойду и куплю себе коммуникатор.

Почистив зубы, я вылетела из бокса, переодевшись в спортивную форму черных тонов. Спрашивать, где стадион, я не стала, так как общий поток студентов в лифтах всё равно был направлен именно туда. Не сказать, что их лица были счастливыми, но и печальными их назвать было нельзя. Скорее привычными. Хотя среди них попадались такие же растерянные лица, в предвкушении чего-то неопределенного. Какая-то девушка стала странно на меня коситься, оглядываться. Я даже проверила, не забыла ли я утянуть грудь эластичным бинтом, правильно ли одела форму, но вроде всё было нормально, но интерес незнакомки не утихал.

— Юран! — крикнул откуда-то с середины поля Фарух, активно махая мне рукой.

Вот же неугомонный мужик! Сколько в нём энергии?!

Усмехнувшись, я побежала к нему. Но он уже смотрел не в мою сторону, а в сторону прекрасной нимфы, которая подмигивала ему и помахала рукой мне. Майе шел спортивный костюм, она в нем становилась эффектней.

— Красивая, правда?

— Влюбился? — толкнула плечом факира я, и тот как-то неопределенно улыбнулся, не сводя взгляда с нашей общей знакомой.

— Приветствую, слизняки! — раздался зычный голос через динамики, расставленные по всему периметру.

Поозиравшись по сторонам, я смогла выявить его обладателя. Между рядами трибун стоял, усмехаясь, высокий ракшс. Одет он был в спортивную форму, высокий, крепкий, с короткими черными волосами, торчавшими «ежиком».

— Для начала десять кругов по стадиону, марш! Смелее, девочки! Не расслабляемся! О, у нас тут еще и первокурсники есть?! Прекрасное начало года! Примерно половину из вас к пятому курсу отчислят! — подбадривать физрук умел.

— Он зверь! — выдохнула Майя, рухнув на землю рядом с нами, когда мы закончили двухчасовую тренировку.

Мы с ней одновременно покосились на факира, который лежал на земле вместе с нами, такой же уставший. А где же хваленая выносливость ракшсев? Неужели врут?

— А ты чистокровный? — решила я задать интересующий меня вопрос, и мужчина как-то недобро сощурился, посмотрев на нас.

Отвечать он не стал, отвернувшись. Видимо, данный вопрос его задел до глубины души. Хотела уж было извиниться, но тут по динамику вновь раздался голос физрука, заставивший меня вздрогнуть.

— Первокурсники, не овладевшие своими способностями, шагом марш ко мне!

— Фарух, а ты в каком боксе? — задала вопрос я, вспомнив о своей еще не озвученной просьбе относительно коммуникатора.

— Триста пятнадцать, — ответил факир, и я, кивнув, поплелась к нужному месту.

Ноги слушались с трудом, пытаясь подогнуться и петлять, но я упрямо шла к цели. К физруку подошли человек пять, двое из них землян. Конечно, ведь у нашей расы большая предрасположенность к мутациям, поэтому и самоучки встречаются на каждом шагу.

— И чего даже ни разу не пользовались своими способностями? — вздохнул физрук, его голос вживую оказался гораздо приятнее, чем через динамик.

— Нет, — не дружно ответил наш маленький коллектив, опосля чего последовал еще один вздох.

— Тогда подобрали свои тощие задницы и направились за мной, — развернувшись, преподаватель зашагал к трибунам, прилегающим к одной из башен.

Весь этот стадион располагался между дальними «башнями», то есть за зданием первого корпуса. С двух сторон были трибуны, одна из которых буквально огораживала вход в одну из высоток. Видимо, это спортивный комплекс. Зайдя внутрь, мы прошли к лифтам, где преподаватель нажал на кнопку тридцать пятого этажа и прислонился к стене, исподлобья разглядывая нас. Кажется, мы ему не очень-то нравились.

Вслух он ничего не говорил. Мне было неприятно такое обращение, хотя расшаркиваться тут не перед кем: все парни. Набрав код доступа на панели, физрук уверенно прошел между разъехавшимися стеклянными дверями, которые пропустили нашу пятерку и аккуратно сошлись вместе. Мы оказались в суперновой лаборатории, где не было практически ничего. А вы как представили себя суперновую лабораторию?

Вдоль одной из стен стояло около десяти стеклянных кабинок, где находилась беговая дорожка и очки-фильтр искаженной реальности. В остальном же здесь стояли только передвижные кресла, один металлический стол, и абсолютная белая пустота.

— Доброе утро!

Мы резко развернулись, чтобы лицезреть землянина, который подпрыгивающей походкой направился к свободному креслу. Кофейный напиток, который он держал в руках, полетел в урну, причем подобных стаканчиков там скопилось прилично.

— Доброе, — не слажено ответили мы, но на нас всё равно внимания обращали мало.

Незнакомец подошел к физруку и тот что-то ему объяснил. Первый понятливо кивнул и направился к центру зала, где прямо из воздуха (на самом деле на потолке были проекторы) достал прозрачную голографическую панель, на которой быстро набрал определенные команды. Пять стеклянных кабинок открылись, и физрук нас пригласил пройти в них.

— Ну что ты трясешься, как баба? — нахмурился преподаватель, когда очередь дошла до меня.

Я не ответила. Боязно. Причем я уже даже не знала, чего боюсь больше: своих способностей/их отсутствия или нового грубого преподавателя? Тем временем последний набирал команды на панели и подключил присоски к моим вискам, подав очки.

Я вдохнула-выдохнула, и понеслось. Виртуальная реальность. Я бежала. За мной гнались. Я была в каком-то металлическом лабиринте. Отовсюду раздавались крики, визг лазерного оружия, даже взрывы. Я бежала, и за каждым оставшимся позади поворотом видела нагоняющих меня противников. Я продолжила бежать. Сердце выпрыгивало из груди, горло обжигал воздух, которого становилось все меньше. Я резко подняла голову вверх, понимая, что на меня надвигается потолок, готовый сплюснуть моё тело, раздавить. От этой мысли мои ноги ускорились, понеслись вперед, не разбирая дороги. Внезапно я понимаю, что мне трудно передвигаться. На плечи давят стены. Я уже кричу, но пока не приходит осознанная мысль воспользоваться способностями. Какими к черту способностями?! Я сейчас умру! И вот я вижу в абсолютно белых стенах одну черную полоску, понимая, что это выход. Голоса за спиной подгоняют меня, идти в узком пространстве становится невозможно, и я передвигаюсь боком. Еще пара секунд и я просто не буду вмещаться в проход со своим ростом. Но вот она, черная полоска, в которую я вваливаюсь. Единственный свет из лабиринта гаснет. Я вздыхаю спокойно. Моё спокойствие существовало ровно до тех пор, когда вокруг меня что-то не зашипело и не зашевелилось. Испуганно сглотнув, я включаю наручный фонарик и уворачиваюсь от страшной раскрытой пасти огромной змеюки. Подскочив на ноги, оглядываюсь. Вокруг змеи. Все черные дыры галактик, здесь полно шипящих страшных огромных змей! Они переплетаются, хвосты и головы не разобрать. Лишь желтые глаза горят, периодически приближаясь и отдаляясь. Кажется, под моими ногами тоже что-то ползает. Я кричу.

«Лишь бы уйти отсюда», — было моей последней осознанной мыслью, после которой я стала чаще дышать, открыв глаза.

Я оказалась стоящей на спортивной поле, где медленно бегали несколько парней. Один из них увидел мою материализацию прямо из воздуха, поэтому споткнулся и опрокинул своего товарища. Я стояла и тяжело дышала, удивленно смотря на здание, из которого… перенеслась сюда? В голове был беспорядок, поэтому я постаралась успокоиться. Посмотрев на него, я увидела темное пространство, но благодаря искусственной атмосфере на поверхности Луны всё же было светло. Круглосуточно. Солнечные сутки тут длились примерно двадцать семь — двадцать девять земных дней. Но для удобства сидерический месяц был поделен на земные сутки, всё равно Луна для проживания была создана искусственно. Отсюда в это время было видно где-то три пятых от поверхности Земли, свет от которой был ярче в пятьдесят раз, чем Луна, видимая с Земли. Меня всегда манил космос. Если признаться честно и заглянуть в себя, то я была рада новой способности. Это то, чего я подсознательно хотела: новую жизнь, полную необычности. И еще быть чуточку ближе к Ромке, ведь я всегда понимала, что он будто из другого мира, из другой Вселенной, далекой от меня. А теперь я сама стала частью этой Вселенной.

— Эй, парень! — меня кто-то старательно тряс за плечи, испуганно вглядываясь в лицо, — мне же это сейчас показалось?! Что это было?! Ты как здесь оказался?!

— Я…

— Ты! — рев физрука я услышала на расстоянии, и только потом заметила его стремительное приближение. — Ты! Как ты…!

Больше слов у него не находилось. Парень, трясущий меня за плечи, отошел на шаг, предоставив преподавателю полную свободу действий. Правда, тот был не «многодейственен» и не многословен. Он открывал рот, а потом закрывал. Вскоре из здания главного корпуса выбежали несколько людей в белых халатах, среди которых был и Александр Николаевич. Тот сразу же отгородил меня от коллег и повел в свой кабинет. Физрук, разрываемый желанием пойти за нами и долгом отправиться к остальным студентам, выбрал долг.

— Нам надо исследовать его вместе!

— Саша, это нечестно! Надо вместе!

— Не торопись так! Нужно доложить начальству!

— НИИ будет шокировано!

— Стоп! — остановился перед лифтами мой врач, продолжая тащить меня на буксире, из-за чего я чуть не впечаталась в стенку. — Он, — кивок в мою сторону, — мой пациент. Я имею право исследовать его, отдавая только отчеты начальству. Юрий, ты же согласен наблюдаться у меня?

Как бы помягче сказать, что я вообще ни у кого наблюдаться не намерена? Но знакомый человек, умеющий хранить врачебную тайну, многим лучше, чем незнакомые чуваки. Я утвердительно кивнула, теперь и сама вцепившись в руку Александра.

— Но…

— Разговор закончен. Пусть хоть генерал-адмирал прилетает, но этот пациент — мой. Я обязан хранить врачебную тайну и соблюдать законы о защите прав человека.

С этими словами врач вошел в открывшуюся кабинку и нажал кнопку пятого этажа. Мы молчали вплоть до тех пор, пока не вошли в его кабинет. Это уже был другой бокс, разделенный на две части: личный кабинет и лаборатория. Вот во вторую мы и прошли, где меня тут же усадили на высокое кресло. Александр некоторое время прожигал меня задумчивым взглядом, потом улыбнулся.

— Ты действительно телепортировался?

— Кажется, — неуверенно кивнула я, и мужчина негромко рассмеялся.

— И чего ты такой необычный?

— Извините? А разве в этом есть что-то особенное?

— Особенное? — приподнял брови мужчина, — в этом все особенное! Ты же телепортировался! Это нонсенс! Есть студенты, которые обучаются здесь и владеют апортацией — перенос неживых веществ, но чтобы растворятся на молекулярном уровне, чтобы возникнуть в другом месте — это нонсенс! — кажется, он от переизбытка чувств повторялся.

— То есть ни у кого до меня не было такой возможности?

Страх пробрался змейкой. Я же теперь жить тут нормально не смогу, а мне привлекать внимание никак нельзя. Как же теперь оставаться незаметным?

— Нет, — врач продолжал улыбаться. — Не было. Но, понимаешь, в чем проблема. В твоей тайне. Если тобой начнут заниматься с научной точки зрения, то и операция всплывет, да и станешь ты подопытным кроликом. Я же предлагаю тебе всего лишь раз в неделю посещать этот кабинет, где я буду работать с твоей кровью. Согласен?

— А у меня есть выбор? — сглотнув, спросила я.

Настроение было подавленное. Куда я вляпалась со своей способностью?

— Вот и чудно! — капитан третьего ранга хлопнул в ладоши, встал и пошел за медицинскими инструментами.

У меня взяли кровь, после чего отпустили. Сказали, что после первого применения способностей лучше отлежаться и скушать шоколад, которым меня и снабдили. Кстати, к тому времени действительно хотелось кушать, питаться полуфабрикатами или всухомятку, как я делала это последние дни, мне надоело.

— Простите, доктор, а тут столовая есть? — спросила я на выходе, и мужчина удивленно приподнял брови.

— И чем же ты раньше питалась? В смысле, питался?

— Тем, что было с собой. Документов-то нет, только денежные карточки, так что первый день питался чипсами, а второй — полуфабрикатами, разогретыми в микроволновке.

Я старалась говорить только с применением мужских глаголов. Это при этом враче не страшно оговориться, а при других людях?

— Столовая в этом корпусе на втором этаже. Занимает она весь этаж, так что не заблудишься.

— Спасибо, — поблагодарила я, и помчалась в комнату за карточкой, чтобы потом отправиться в столовую.

В столовой я заплатила за базовый набор, где на выбор предоставлялось больше десяти блюд на аперитив, первое, второе и десерт. Еда была полезной, минимум жира, максимум белка. Взяв себе омлет, летний салат, куриный суп и чай, я направилась к свободному столику. Но пообедать в тишине мне не удалось, так как немногочисленные студенты вокруг переговаривались и косились на меня. Кажется, новость разлетелась со скоростью ветра, хотя скорость передачи данных по сети больше, так что удивляться не стоит.

— Привет! — когда я уже разделывалась с омлетом, напротив меня плюхнулись Майя и Фарух.

— Как вы меня нашли?

Знакомцы переглянулись, после чего Фарух включил на коммуникаторе голограмму. На ней был субтильный мальчишка с черно-белыми волосами, занятый аперитивом. Подавившись кусочками омлета, я обреченно оглянулась вокруг.

— Теперь меня знает весь мир?

— Что ты! — усмехнулась Майя, — здесь же такая безопасность, что эти фотографии даже отправляться не будут на аккаунты, не зарегистрированные в базе данных ИнСверха, не говоря уже о выкладке на другие ресурсы. Сеть внутренняя и перед этим обязательная регистрация.

— Обязательная регистрация… — задумчиво повторила я, отставляя от себя омлет, — а вы, значит, её прошли? — после утвердительных кивков, я обратилась к мужчине, — а внешнее общение разрешается?

— Да, кроме мультимедийных сообщений. Но я бы не советовал сливать даже текстовую информацию, тут это не приветствуется. Юран, так ты, правда, телепортироваться можешь?

— Кажется, да, — всё еще пребывая в своих мыслях, проговорила я. — Фарух, а ты не мог бы дать мне свой коммуникатор или обруч, чтобы я сестре написал сообщение? Как только мне выдадут студенческий, я куплю коммуникатор.

— Без проблем, — протянул мне плоское устройство ракшс, но я отрицательно качнула головой.

— После обеда. Так вы пришли на меня поглазеть?

— Ага, — вместе ответили уже, кажется, однокурсники, и, переглянувшись, рассмеялись.

— Так ты покажешь, как телепортироваться?

— А у меня получится? — всерьез засомневалась я.

Одно дело сделать это спонтанно под действием вынуждающих обстоятельств, и совсем другое — по собственному желанию.

— Конечно. Тебе только стоит сосредоточиться и подумать об этом еще раз. Тебе тренер ничего разве не объяснил?

— Как бы… не успел, — развела я руками, и Фарух удивленно приподнял бровь.

Меня одарили непонимающим взглядом, на который я отвечать не стала, лишь убрав посуду, покинула площадь столовой. Однокурсники вскоре меня догнали, но разговаривали они преимущественно между собой, и это было больше похоже на флирт, нежели на общение. На двадцать пятом этаже, на котором располагались комнаты моих знакомых, мы расстались, а я продолжила путь наверх на лифте до тридцать седьмого этажа. Войдя в свою комнату, я тут же двинулась в сторону душа.

На людях я не давала себе слабину, но сейчас мысли безумным хороводом скакали в голове, которая раскалывалась от боли. Ноги подгибались, а сердце изнывало. Я не могла описать своё состояние, так как оно было впервые.

Помассировав виски, я скинула с себя одежду, забросив нижнее белье (кстати, теперь тоже мужское!) в стиральную машинку, и забралась в кабинку. В голове стоял туман, я с трудом соображала, что делаю, поэтому, открыв кран с горячей водой, я чуть было не обожглась, если бы вовремя не перенеслась из душа в… коридор!

Взвизгнув и оглянувшись по сторонам, я подбежала к панели, на которую судорожно начала набирать пароль и прижимать палец, как кодовый распознаватель. Дверь отъехала, причем у соседнего бокса. И прежде чем меня успели заметить, я пробралась внутрь своего жилища. Сердце колотилось бешено, из-за чего на губы скользнула сумасшедшая улыбка. С ума сойти, что было бы, если бы я чисто случайно не угадала пароль и не вбила своё имя в базу данных! Я бы просто не смогла войти без карточки, которая осталась в кармане куртки, и голышом бы продолжила стоять посреди коридора, пока меня бы кто-нибудь позорно не засек! И конец моей конспирации на третий день пребывания в ИнСверхе! Я залилась краской, представив обнаженную девушку, которая должна быть парнем, посреди наполненного студентами коридора. Моё счастье, что там еще никого не было, всё-таки учебные будни еще не начались.

Всю дрожь в коленках и страх, как рукой сняло. Я внезапно осознала, что действительно владею (хотя это слишком громкое слово!) своими силами и сейчас благодаря им мне удалось избежать страшных ожогов, с которыми, конечно, в современной медицине не представит труда справиться, но всё же это заняло бы кое-какое время и опять-таки — прощай конспирация! Внезапно меня накрыло волной всесильности, я будто ощутила свою значимость, стала выше других, кажется, даже в отражении в зеркале мелькнул горделивый и презрительный взгляд. Но все погасло. Погасло, когда я осознала, что эта способность принесет мне немало хлопот, например, как сейчас. Ведь это палка о двух концах: в коридоре меня реально могли рассекретить.

Душ я всё же решила принять. Стоя под горячими потоками воздуха в той же душевой кабинке, чувствуя, как влага стекает по телу, подгоняемая воздухом, и как легчают волосы, я успокаивалась. Раньше сушка волос занимала куда больше времени, чем сейчас. Расчесав пятерней просохшие локоны, я еще раз воззвала прощальную оду их длине и уверенно шагнула из кабинки. На сегодняшний день мой план таков: мне было необходимо исследовать жилище. Гостиная для меня ничего интересного не представляла, кухня была разделена на две секции, в одной из которых стоял сам гарнитур с барной стойкой, а в другой стол и прикрепленный к потолку проектор, видимо, домашний кинотеатр. В спальне стояли три кровати, три стула и всё. Подойдя к одной из стен, сделанной из матового черного материала, я дотронулась до середины, где предположительно должна быть ручка. Тут же нарисовалась панель с картинкой планировки шкафа. Я нажала на одно из отделений, но открываться оно не захотело, запросив код доступа. Моя дата тут не подошла. Нажала на правую часть картинки, и дверцы справа разъехались, явив мне ящички, полочки и отделение с чехлами для вешалок со встроенным зеркалом. Подтащив свой рюкзак, я быстренько разложила все по полочкам, после чего подошла к стульям, нащупав на стене кнопку для открытия выдвижной металлической горизонтальной панели, заменяющей собой стол, и села за него, уставившись в окно.

Две трети Земли были завораживающе-тоскливы. Где-то там на расстоянии тридцати земных диаметров работала в научно-медицинском центре моя сестра. Как всегда разговаривала по видеосвязи моя матушка, трудился в бизнес-башне отец, и гулял с друзьями Ромка. А чем ему еще заниматься?

Мучимая множеством вопросов, я побрела к Фаруху. Полуобнаженный мужчина открыл мне дверь, из-за чего мои брови мгновенно взметнулись вверх, а глаза успели оценить прекрасный генофонд и стальные мышцы под фиолетовой кожей.

— Я за коммуникатором…

— Бери и уходи, — всучив мне в руки устройство, ракшс, подмигнув, нажал на панель и дверь передо мной закрылась.

— Спасибо, — пробормотала я в пустоту и побрела в комнату.

По пути попадались немногочисленные студенты, а я уже вбивала в адресной строке Машкину страницу. Через несколько секунд коммуникатор выдал мне аккаунт сестры, и я облегченно выдохнула. Почему-то я до последнего сомневалась, что нужная мне страница отыщется.

«Платье уже доставили. Оно в прекрасном состоянии» — это было сообщение, похожее на СПАМ, мы договорились использовать его вместо шифра.

Скорее всего, отец установит «прослушку» на аккаунт Маши, так что я имела право только уведомить сестру о своем состоянии, и никак не говорить о большем.

«Вы ошиблись адресом», — пришел ответ, и я убедилась в том, что сообщение прочла именно сестра, но рисковать дальше и отвечать не стала, зайдя в комнату.

На самом деле Фарух слишком доверял мне, раз отдал личный коммуникатор мне в руке. Ведь я могла сделать что угодно! Кроме денежных и еще ряда операций, которые требовали сканирование сетчатки глаза и отпечатка пальца, я могла прочесть все сообщения, сделать СПАМ-рассылку, может, изменить ход чьей-то жизни… Но ничем таким я пользоваться не стала, положив коммуникатор рядом с собой и включив домашний кинотеатр. Зато до вечера я знала точное время! Ровно до того момента, когда на панели появилось счастливое лицо Фаруха, а когда я открыла дверь, то убедилась в этом еще и вживую. На все вопросы мужчина лишь отшучивался, а я смотрела на его удаляющуюся по коридору спину и понимала, что, возможно, любовь с первого взгляда существует. Так может мне стоит влюбить в себя Рому с первого взгляда, не дав ему возможности опомниться?

Я усмехнулась, представив, как Рома делает предложение мужику. Что ж, если не влюблю, то отомщу точно. В таком прекрасном настроении я отправилась дальше досматривать какой-то мультфильм.

 

Глава 7

Время текло как на картине Сальвадора Дали «Постоянство памяти». Вроде бы так медленно, что даже его ход не заметен, и в тоже время так текуче, что просачивалось сквозь пальцы, и я не успевала зацепиться за минуты. С каждым дням общежитие заполнялось народом, но преимущественно шумными первокурсниками. В этом году было двести тридцать пять имен, которые объявляли и торжественно вручали студенческие карточки. Хотя слово «торжественно» слишком растянуто звучит для вручения, которое было короче, чем это слово. Получив долгожданные документы, я отправилась в город в последний выходной день. Потом выход будет разрешен только в увольнительные.

— Парень, конечная, — голос водителя из динамика заставил меня вздрогнуть и взглянуть в окно, где пейзаж остановился и явил множество ангаров с пассажирскими шаттлами.

Извинившись, я выскочила на улицу. Звезды тут можно было увидеть даже днём, если хорошо присматриваться, но в это время суток они были видны особенно хорошо. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я направилась к другому шаттлу, который привезет меня в ИнСверх.

Это был некий ритуал. Я уже третий круг ездила по одному и тому же маршруту, чтобы выбить все ненужные думы и привести мысли в порядок. С завтрашнего дня начнется новая жизнь. За эту неделю я успела освоиться в ИнСверхе, даже несколько раз получалось осознанно телепортироваться. В соседнюю комнату. Пару раз неосознанно, к моему счастью, тоже в соседнюю комнату, так как происходило это ночью.

— Каково родиться второй раз, а, Кромолов Юрий? — прошептала я, смотря на полупрозрачное отражение в отблесках стекла.

Перед глазами пробегали детские воспоминания. Не сказать, что детство у меня было во вседозволенности. В моей жизни всегда были определенные рамки, за которые выходить строго воспрещалось. Но вместе с тем были и приятные, неожиданные и счастливые моменты, один из которых уходил корнями в пятилетний возраст…

— Ром, я не могу найти пустую бутылочку! Их нет!

Десятилетний Рома стоял рядом и с усмешкой глядел на перепачканную в мусоре подругу. Причем на губах его играла улыбка, которая была присуща этому возрасту: добрая и беззаботная.

Девочка же стояла и пыхтела от негодования, не в силах найти пустую бутылочку из-под йогурта даже в мусорном баке для пластиковых отходов. Губы её стали дрожать в преддверии слёз, но глаза были полны надежды и обращены к лучшему другу.

— Совсем нет? — переспросил мальчик, и девочка достала откуда-то снизу покореженную тару, и Рома улыбнулся, кивнув. — Эта подойдет.

— Правда?! — радостно воскликнула девочка, и мальчишка одарил её повторным кивком.

— Правда-правда. Теперь идем за мной.

— Куда?

— Увидишь.

«Наверное, из Ромы получился бы отличный шпион! Он вечно такой загадочный», — подумала Юля, когда они с Ромой пробирались к ней в сад. Там был пруд, у парадного входа. От пруда шел маленький ручеек, заканчивающийся в «зарослях» пышных цветов, словно бумажных даже на ощупь. Рома пробрался в самый центр, поломав несколько стебельков, но тогда дети об этом не задумывались. В середине лежал ИХ камень: на нем было нарисовано сердце и солнышко, а так же написанные Ромкой их имена.

Мальчик поставил на камень пустую бутылочку, после чего так же покинул цветник, и девочка последовала за ним.

— И что дальше? — она знала, что на этом все не закончится и её выдумщик-друг вновь придумал какую-то грандиозно-веселую затею.

Она немного ошиблась. Скорее это была не затея, а чудо, сделанное человеческими руками, подобно кораблю с Алыми парусами у Грина.

— Что дальше? Что дальше… — казалось, Рома сам еще не был уверен в своей затее, но озорно улыбнулся, — теперь ты должно полить бутылочку.

Девочка выполнила, и таков был ответ её друга:

— Всё. Теперь всё.

— Как всё? — недоумению ребенка не было предела.

— Вот так, — развел руками Рома. — В течение всего дня ты не должна подходить к этому кусту ни под каким предлогом, ни за что! Ты меня поняла? Если подойдешь, то магия рассеется, и фея Чуда уйдет от тебя навсегда.

— Фея чуда? — переспросила девочка, и мальчик важно кивнул, словно он только что раскрыл ей вселенскую тайну, в которую были посвящены только избранные.

— Она самая.

— А когда же ждать этого чуда?

— Завтра, — подумав, ответил ребенок. — Завтра с утра, — Рома начал ходить вокруг неё, заложив руки за спину, — когда проснешься, пойдешь к этому камню. И увидишь, что произойдет.

Радости не было предела. Юля весь день ходила сама не своя, всё время норовя заглянуть и посмотреть на «работу феи Чуда», но всё время одергивала себя. Спать ложилась ужасно возбужденная, мысленно уже проснувшись и помчавшись открывать клумбу с цветами. Впрочем, на следующее утро это и случилось.

Предвкушающая увидеть чудо, девочка раздвинула еще закрытые на ночь цветы и увидела целую палетку стаканчиков йогурта! Как?! Как за ночь из одной покорёженной бутылочки могли вырасти целые «кусты» йогурта?! Ромку она тогда чуть не расцеловала!

На следующий день она положила туда бутылочку из-под йогурта, только уже красивую и не помятую. Но ничего не произошло. Тогда Юля подумала, что, наверное, это работает только с некрасивыми бутылочками. Измяла её и поставила вновь. На следующее утро никакого результата. Рассерженная и не понимающая в чем дело девочка побежала за объяснениями к соседу. Рома, отсмеявшись, сказал самым серьезным тоном, на какой только был способен десятилетний ребенок:

— Так это… одинаковое чудо работает только один раз.

— Только один?

— Только одинаковое, — улыбнулся мальчик, обняв её за плечи, — как-нибудь потом можно будет этим местом воспользоваться еще раз, но сейчас оно утратило свои магические силы, понимаешь?

Юля важно кивнула и улыбнулась, поцеловав друга в щеку. Мальчик насупился, но всё же улыбнулся.

Я не заметила, как улыбка непроизвольно расцвела на моем лице от теплого детского воспоминания. Такого теплого, что, наверное, оно бы прекрасно сработало против дементоров из книжной вселенной «Гарри Поттера» Джоан Кэнтрин Роулинг. Эта девочка была для меня так далека, словно из другого мира.

Заулыбавшись и погрузившись в свои воспоминания, я чуть не пропустила нужную остановку. Вылетев из транспортного средства, я вдохнула свежий воздух и воинственно посмотрела на ворота ИнСверха.

За что я когда-то влюбилась в Ромку? Это сложно объяснить… Можно сказать, что он подарил мне чудо.

Войдя внутрь, я направилась к главному корпусу к администрации, где я должна была зарегистрировать сеть на своё имя, иначе общение было бы строго ограниченный. По пути я встретила сына Александра Николаевича, который при виде меня расплылся в широкой улыбке, но ничего не сказал. Я неуютно поежилась, но продолжила путь.

Процесс регистрации и соединения новых коммуникатора и обруча занял не больше десяти минут, институтский хакер быстро влил меня в сеть, объяснил основные правила и, чуть ли не перекрестив, отправил меня восвояси. В смысле, в общагу. Из общаги я так ни с кем и не познакомилась, так как Фарух и Майя решили устроить себе медовый месяц, не отходя друг от друга, а без них я как-то боялась заводить новые знакомства.

Ложась спать, я первый раз на ночь намотала на грудь эластичный бинт, ведь уже завтра с утра придется встретиться с новыми соседями. Эластичный бинт был похож на «хомут», поэтому его падения я не опасалась, хотя неудобство он доставлял неимоверное. Даже не знаю, сколько я так продержусь.

* * *

— Может, разбудим его по старой доброй традиции? — понемногу выводил меня из царства неги чей-то голос.

— А почему мы это еще не сделали? — последовал задумчивый вопрос, и этот голос я узнала, поэтому логично решила, что это сон. — Меня в первый день облили водой за то, что я «старших» встречал почти голый.

— И тебе тогда повезло, — хмыкнул тот, первый.

И вот тут я с трудом начала соображать, понимая, что сна уже нет и передо мной жестокая реальность. Я резко распахнула глаза, сев на кровати и вот тут вновь подумала, что, скорее всего, я сплю.

— Р-р-р…

Р-р-р-ома?!

— Он еще и рычит, — весело усмехнулся моя первая любовь, не отводя от меня взора.

Впрочем, я тоже взор от него не отводила. Какова вероятность поселиться в одной комнате со своим соседом другого пола? Не знаю, но она есть.

— Как котенок, — вздохнул незнакомый мне парень, и они с Ромой переглянулись, пока я находилась в полнейшем ступоре.

— Эй, Котенок, а встать? А поприветствовать старших?

— Может, сразу водой обольем? Или головой в унитаз? — Рома, я смотрю, прям пестрил радужными идеями.

— Ты чего такой кровожадный? — усмехнулся его друг, и теперь, кажется, мой сосед.

— Так у меня еще не было в опыте первокурсника, а вы с Димычем надо мной в меру поиздевались, — криво усмехнулся Рома.

— Но в унитаз тебя никто не опускал.

— Быстро бегал, — парировал моя первая любовь, широко улыбаясь, и его собеседник рассмеялся, вновь переведя взгляд на меня.

— Этот точно не бегает, дохляк.

— Котенок, — кивнул Рома, — хотя, говорят, что он телепортироваться умеет.

— Правда? — диалог велся без моего участия, и вмешиваться я не стала, лишь бочком продвигаясь в сторону ванной, благо та находилась недалеко. — Стоять!

Я вытянулась по струнке, прижавшись к стене и испуганно глядя на парней. У тех тоже были расширены глаза, правда, от удивления. Рома чуть поморщился, его друг вовсе скривился, отвернувшись.

— Ну что за дохляк-то нам попался? С таким даже не развлечешься, — печально выговорил тот, первый.

— И это был мой первый первокурсник, — вздохнул Рома, проходя к шкафу.

Кажется, казнь отменяется. Это я, конечно, наивно полагала…

— Эй, тебя в унитазе смыло? — стучался в дверь Рома.

Я стояла, схватившись руками за раковину, и всматривалась в зеркало. Я никак не могла поверить в реальность. За что, всевышние силы, за что вы меня поселили в одной комнате с парнем, который знает меня лучше родной матери?! Он же меня рассекретить может! Тем более за пять лет-то!

— Может, он решил сам головой в него окунуться? — хохотнул мой второй сосед, и я закатила глаза, думая, как продержусь в этом обществе.

Не продержусь. Бросить всё? Ага, сейчас прям! И выйти замуж за того, кто сейчас подтрунивает надо мной за этой дверью! Так легко не сдамся! Тем более доучиться всё же надо, раз я оказалась такая особенная.

— Котенок, выходи. Не обидим. По крайней мере, в ближайшие пять минут. Ванна нужна, Котенок, выходи, — настоятельно посоветовал Рома, причем…

Наверное, парня бы обращение Котенок бесило, но мне из уст Ромы оно нравилось, а вот когда его произносил второй мой сосед — раздражало. Всё-таки как сильно на значение одного и того же слова влияют обстоятельства и люди.

Приложив руку к двери, на которой находилась сенсорная панель, я вышла. Рома тут же прошмыгнул в открывшуюся дверь, а я поспешила в комнату, где одевался сосед. Он был широкоплечим, очень мощным, что я могла отлично увидеть из-за распахнутой рубашки. Я бы могла предположить, что в его арсенале физическая сила. Волосы цвета закатного солнца торчали ежиком, а голубые глаза были спокойные и добрые. Этот человек внушал доверие, несмотря на свою комплекцию.

— Звать Юраном?

— Да, а вас…?

— Вас? — фыркнул парень, и я поняла, что со своим девичьим уставом в мужской монастырь я зря полезла.

— Вас… с тем парнем, — указав за свою спину на дверь ванной, исправилась я.

— Джон, — ответил он, как-то хищно улыбнувшись и посмотрев за мою спину. — А это Роман. Но мы тебя всё равно будем Котенком звать, пока не докажешь, что ты Юрий.

— Чего встал? — прямо над ухом раздался голос Ромы, из-за чего я подскочила, больно ударившись о челюсть парня.

Последний тоже взвыл, хватаясь за нижнюю часть лица и гневно смотря на меня. Джон, застегивая пуговицы, потешался.

— Ты чего такой маленький? — нахмурившись, спросил Рома, после чего подошел ближе и отмерил расстояние от моей макушки до своего кадыка.

Я отшатнулась из-за близости с ним, и он удивленно приподнял бровь, но спрашивать ничего не стал, лишь отошел к своей кровати и стянул футболку. Как будто первый раз вижу его тело! Пф. Подойдя к своим полочкам, я взяла одежду и вновь прошмыгнула в ванную под удивленные взгляды соседей. Будет тяжело. Еще что странно, сегодня не было тренировки, которая проводилась в течение прошлой недели. Решили сделать подарок студентам в честь учебного дня?

Когда я вернулась, то моих знакомых уже не было, поэтому, взяв обруч и коммуникатор, я поплелась на пары. Расписание мне скинули в «личку», а карта ИнСверха прилагалась вместе с информацией и защитой, которую устанавливал вчера программист. Аудитория была похожа на амфитеатр, поэтому заняв места на возвышении, я стала с интересом дожидаться преподавателя, параллельно читая личное сообщение от администрации.

«Кромолов Юрий, спешим вас уведомить, что вы зачислены на факультет менталистики. Декан факультета Симонов Всеслав Александрович».

Сын моего врача? Надо же, тот смешливый и неординарный парень — и декан. Может, ему намного больше, чем кажется? Ведь и возраст Александра Николаевича я не знаю.

Дальше шёл список обязательных предметов, причем все из них были общими: гуманитарными и техническими, и, конечно, специальные. У меня в специальных предметах значился лишь поход к врачу. Кажется, разделения по земным специальностям тут либо не было, либо оно начиналось с последующих курсов.

От своих мыслей меня отвлек шепот студентов. Нет, до этого в аудитории была не тишина, а настоящий гул, сейчас же уровень шума порядком опустился, зато шепот привлекал моё внимание куда больше. В аудиторию вошел тот самый парень из комиссии. Он был каким-то уставшим, одет явно не как преподаватель, а как пятнадцатилетний подросток. Он оглядел аудиторию скучающим взглядом, даже не поздоровавшись и не задерживая взгляд на каждом больше полсекунды.

«Он явно странный», — подумала я, и тут его взгляд натолкнулся на мой, и он предвкушающе улыбнулся. — «Неуютно».

Его улыбка стала еще шире, а взгляд скользнул на высокий ворот водолазки, поверх которой на мне была ветровка. Слава техническому прогрессу, так как кондиционер поддерживал в аудитории прохладу, и мне не было жарко.

— Добрый день, — растягивая гласные и продолжая улыбаться, поздоровался преподаватель, — меня зовут Всеслав Александрович, можно мистер Симонов, если кому-то будет так удобнее. И да, отвечая на твои, твои, — преподаватель начал указывать на удивленных студентов, — твои, твои и вот той девушки, вопросы, я действительно читаю мысли.

Роял-флэш. Выиграно!

Что? Простите, что? Мне нечем ответить на такое заявление! В каком смысле читает мысли? Как? Но…

«Он же знает, что я девушка!» — паническая мысль забилась в голове раненой птицей, и тут же я поймала донельзя довольную улыбку преподавателя.

Наши гляделки были замечены некоторыми студентами, которые переводили взгляд с раскрасневшейся меня и на ухмыляющегося преподавателя.

— О чем же он таком подумал? — пронесся шепотом по аудитории, заставив даже уши вспыхнуть.

— О чем-то очень неприличном, — хохотнул какой-то парень, и тут же был удостоен взгляда преподавателя.

— Разумеется, пользоваться своими способностями постоянно у меня нет желания, — всё это он говорил прямо смотря в глаза тому чуваку, который весь сжимался под его тяжелым взглядом, — я абстрагируюсь, так что иногда можете допускать свои грязные мыслишки, иногда чистые мечты, и я не буду подглядывать за вашей личной жизнью. Но постоянно контролировать свои способности тяжело и требует концентрации, так что всё же не удивляйтесь, если я ни с того ни с сего не поставлю зачет, или вы не сдадите мне экзамен.

Студенты хохотнули, преподаватель чуть улыбнулся. Вновь посмотрел на меня, подмигнул.

«Он знает, — билась в голове пугающая мысль, которая вскакивала в голове наравне с вопросом, — скажет ли?»

— С моим предметом вы еще не сталкивались. Здесь я буду рассказывать о каждом из вас, — студенты вместе вздрогнули, переглянувшись.

Преподаватель улыбнулся так, словно именно такого результата и добивался. Словно таких мыслей хотел прочесть, словно он был властелином, умеющим управлять ходом мыслей других людей.

И это меня пугало. ИнСверх может действительно напугать своими кадрами.

— Кроме тебя, — взгляд мазнул по мне, и я вздрогнула, открыла рот, но так ничего и не смогла сказать. Повисло молчание, но мистер Симонов обворожительно улыбнулся, тряхнул головой и беззаботно продолжил, — потому что твоя способность не изведана. Так вот, на моей лекции мы будет говорить о сути способностей. У нас будут только лекционные занятия по нечетным неделям, и того девять занятий за семестр. Мой предмет называется «Истерия мета-способностей», знаю, название не звучит, но сверху, — тут он указал указательным пальцем на потолок, — так решили, так что не нам придираться к их фантазии. Вопросы?

Все молчали, преподаватель насмешливо оглядывал всех. Чувствуется мне, что эти пары будут для меня непростые, если я, конечно, не вылечу сразу же после этой лекции. Хотя стоп. Ведь получается, он о моем секрете узнал еще во время прохождения комиссии, но не раскрыл меня? Получается, что в его планы входит шантаж? Глупость. Зачем ему меня шантажировать?

Взгляд профессора вновь наткнулся на меня, и он рассмеялся в кулак. На него посмотрели с удивлением, но что-то спрашивать никто не решился.

— Итак, в Институте Сверхъестественного существует четыре факультета, способности на которых переплетаются, порой, представляют собой уроборос, но всё же их решили разделить по взаимному согласию. Факультет менталистики. Это мой факультет, я считаю его самым сильным, — он наградил аудиторию таким взглядом, что сомневаться в правильности его слов никто не стал. — Ты сомневаешься? — внезапно он спросил у одной девушки, которая подавилась воздухом. — Серьезно? Считаешь, что может быть что-то круче чтения мыслей? Знать всё и вся! Телепатия, телекинез, а теперь и телепортация, — вновь значительный взгляд в мою сторону, преподаватель загибал пальцы, — это три составляющих настоящего успеха. С этими способностями, развитыми до совершенства, можно руководить миром.

— Так руководство миром входит в ваши планы?

— Доктор Зло?

— Властитель вселенной? — раздавались смешки, как будто бы он и так не услышал их мысли.

— Увы и ах, но я готовлю злодеев и героев, так что сам не являюсь даже учитель Сплинтером, — он улыбнулся, девушки захихикали, парни усмехнулись. — Но я отвлёкся. На моем факультете вы можете встретить различные специальности, некоторые совершенно редкие, что они доходят только до ста людей, владеющих данной способностью, и большинство из них уже выпущено. Например, абсорбция памяти — это чтения памяти за какой-то промежуток времени путем прикосновения. Как вам? Сильно? Или аутегенизм, его же называют гипнозом. Не чувствовали, когда вами будто управляют, навязывают чужую волю? Так вот ребята, владеющие данной способностью, действительно на это способны.

Преподаватель рассказывал с таким жаром, что я невольно подалась вперед, как и мои однокурсники. Все мы были заворожены горячей речью Симонова, словно его слова мы не только слышали, но и видели, чувствовали, ощущали. Я вдруг почувствовала себя букашкой, не значимой, хотя и мою способность расхваливали.

— Нет, стойте. Я не прав, — улыбнувшись, одернул себя мужчина. — Я не прав, потому что я расхваливаю только способности на своем факультете. Да и не всегда сильные по звучанию способности действительно оказываются сильными. Физический факультет. Суперсила. В ньютонах. Не смейтесь! Когда мой одногруппник перевернул к черту шаттл, откинув его на несколько метров и спас мне жизнь, я прочел его мысли. Знаете, что там было? Ничего! Ничего особенного, потому что он даже не задумывался, что сотворил. Он творил своей силой добро, даже не подозревая, как я в этот момент ему завидовал. Или когда спасатель, наделенный способностью амфибицизма, умеющий дышать под водой из-за вырастающих жабр, спас маленькую девочку. Это круто, господа студенты. Левитация, метаморфизм… Вы представляете, когда перед тобой стоит один человек, ты отворачиваешься, потом вновь смотришь и видишь… своё отражение. Он просто принял твой облик в считанные секунды. А аллюризм? Ребят, в прошлом году я лично присутствовал на опыте, когда этот чертов Романов переместился во времени! Он развил такую скорость, что его выбросило во временных потоках, а он всего лишь устанавливал новый рекорд скорости.

Мои брови взметнулись вверх, когда я услышала знакомую фамилию. Неужели он на такое способен? Не может быть!

— Факультет природных явлений. Пирокинез. Знаете, сколько этих факиров? Безумно много, но каждый из них спасает сотни и тысячи жизни, и я не перестаю этому удивляться. Автогения — способность тела выделять газ. Опасная способность, как она вообще уживается в теле человека? Волшебство? Нет, дорогие мои! Это человек! Это человек контролирует газ, не давая ему пробраться к собственным дыхательным путям! Биолокация/биосонар — способность находить местонахождение любого предмета на земле/под водой. Меня так нашли в детстве, и я живой пример того, на что способны казалось бы обычные способности, которые вершат судьбы миллионов. Каждый из вас ненавидел когда-нибудь или сейчас собственные способности, обычные люди нас сторонятся, стараются не общаться, даже не подозревая, какие мы на самом деле. Что эти способности стоят для нас, каково это жить с грузом ответственности, принимая себя такими, какие мы есть.

Тишина. Я с жадностью ловила каждое слово.

— Последний факультет. Молекулярный. Вот что действительно не поддается логике! Или только ей и науке и поддается! Микроскопическая работа с молекулами, приносящая колоссальную пользу, — он жестикулировал, обхватывая весь объем вокруг себя. — Аннигиляция — уничтожение чего-либо, распад предмета на молекулы. Вот он был, вы его держали в руках, и в следующую секунду его нет, вы даже не способны его увидеть. Очень редкая способность. А магнетизм? Вы вообще представляете как этому человеку тяжело? Он же каждую секунду контролирует свои способности, чтобы в него не прилетел острый нож и не проткнул его сердце. Все они прикладывают массу усилий для блага человечества, совершенствуются, они полюбили себя такими, какие есть.

Тишина. Кажется, можно было услышать даже шелест листьев за окном, хотя была безветренная погода.

— Ваши способности — это лучшее, что создала вселенная. Их нужно использовать правильно, — чуть сбавив скорость повествования, добавил преподаватель. — Каждый из вас по-своему уникален, каждый может достичь небывалых высот. Что такое чтение мыслей по сравнению с анаплазией — способностью изменять своё тело, растягивать ткани? Иногда я чувствую себя мелкой пешкой на огромной шахматной доске, но правда в том, что… каждый из нас и есть шахматная доска, самая значимая вещь в игре.

Повисла тишина. Я была настолько воодушевлена, что даже дышалось с трудом. Декан будто наполнил собой все окружающее пространство, все студенты подсознательно улыбались, у меня же улыбка играла на лице.

— Спасибо за внимание, — улыбнулся Симонов, посмотрев на электронные часы на стене, — что ж, лекция подошла к концу. Всем спасибо за внимание.

Никто не сдвинулся с места, смотря на преподавателя влюбленными глазами. После чего я зааплодировала. Моему примеру поступили многие. Преподаватель отвесил шутовской поклон, раскрыл перед нами дверь и сделал приглашающей жест на выход. Теперь я понимала, почему его ставят для студентов-первокурсников первой парой.

Я собирала вещи медленно, так как в голове будто гулял ветер, соображала с трудом. И из-за столь эмоциональной лекции я чуть не забыла о своей проблеме. Поэтому решила подойди к преподавателю, который уже начал возиться с интерактивной доской для следующей лекции.

— Всеслав Александрович?

— Да? — он развернулся, и на его губах играла улыбка чеширского кота.

Я открыла рот, хотела что-то сказать, но в голове была такая каша, что я даже не знала, с чего начать. Поэтому закрыла рот и позволила преподавателю самому выбрать мысли из этой каши, угодные ему. Тот только глухо рассмеялся, присев на краешек стола.

— Нет. Твою тайну я не выдам, — видимо, в моих глазах (или мыслях) он прочитал немой вопрос, поэтов поспешил добавить, — потому что мне интересно. Интересно, как ты из всего этого будешь выпутываться.

— Интересно? — удивленно переспросила я.

Неужели для человека, способного читать мысли окружающих, может быть что-то интересное? Наверное, только из ряда вон выходящее и может его заинтересовать. Что-то, что он не может предугадать, прочесть. А может быть ему, как психологу в какой-то степени, интересен результат. Как люди будут реагировать, что будут думать? И как их мысли будут идти вразрез с действиями при виде меня, или когда правда раскроется?

— О, мой любимый шестой курс физического факультета! — громко провозгласил преподаватель, счастливо улыбаясь.

Мне пришлось оторваться от своих мыслей, чтобы посмотреть на нескольких изящных девушек и здоровенных парней, входящих в аудиторию.

— Всеслав Александрович! А уж мы как по вас скучали! — воскликнул какой-то парень, оказавшись рядом и до хруста сжав руку декана.

Суперсила. Я на все это смотрела широкораспахнутыми глазами. Симонов действительно был рад. Кажется, обучение студентов — его жизнь.

— Ну всё-всё, отпусти старика, — взмолился декан, посмотрев за спину студенту. — Романов, ты что как не родной? Подойди, поздоровайся с любимым преподавателям, справься, как у него здоровье.

Я вздрогнула, услышав до боли знакомый голос. Я еще не пришла к осознанию того, что буду видеться с Ромкой повсеместно.

— Всеслав Саныч, вашему здоровью могу и я позавидовать со своей сверхрегенерацией, — усмехнулся Рома, но все же подошел, стукнувшись ладонью с ладонью преподавателя, взяв ту в захват.

Мужчины обнялись, вокруг столпились студентки. Девушки не строили глазки преподавателю, а просто поглядывали на него со смесью восхищения и уважения.

— Как время? Как прошлое? Или будущее?

Студенты рассмеялись, а Рома недобро сощурился, посмотрев на преподавателя с усмешкой:

— До сих пор не верите?

Не верит? Конечно, верит! Он только сегодня нам рассказывал об этом случае! С чего он взял, что преподаватель ему не верит?

— До-ка-жи, — усмехнулся Симонов, сложив руки на груди.

Что?! В каком смысле?! Он же пять минут назад говорил нам, какой Романов крутой!

И тут мои мысли были услышаны деканом, который перевел на меня взгляд и приподнял бровь. Теперь на меня обратили внимание и шестикурсники.

— Брысь! — резко выдохнул преподаватель, из-за чего я подскочила, сделав шаг назад.

Студенты рассмеялись. Рома одарил меня удивленным взглядом, потом покачал головой и закрыл глаза ладонью. Я, закусив губу, бросилась в сторону выхода. Вдогонку звучал веселый смех шестикурсников и Всеслава Александровича.

Следующей была лекции по высшей математике. Тут все очень много писали, в общем-то, привыкали к обычной студенческой жизни. Потом Астрономия. Этот урок был красивым из-за голографических проекций в погруженной в темноту аудитории. Прекрасные разноцветные галактики, особенно прекрасен наш Млечный путь. Основную информацию мы получали еще во время школьного курса, сейчас же только углубляли свои знания.

— Вот пара и подошла к концу. На следующих двух лекциях мы разберем разумные расы. А к четвертому занятию каждый из вас должен подготовить цельный доклад на любую расу, можно готовить доклад в группе, главное, чтобы информация преподносилась интересным образом. Лекция окончена. Доброго всем дня.

Студенты вырвались из аудитории, как мухи из откупоренной банки, и направились все вместе в сторону лифтов. Все вокруг разговаривали, но я за все три пары так и не смогла с кем-то познакомиться. Парни на меня подозрительно косились, девушки перешептывались за спиной, в общем и целом, у меня изображать крутого парня получалось из рук вон плохо.

— Привет, — наконец, выходя из лифта на втором этаже, со мной решила заговорить какая-то девушка.

— Привет, — удивленно ответила я, и незнакомка приободряюще мне улыбнулась и я заметила её радужные глаза.

Льюнка. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Эта раса ничем не отличалась от землян, кроме радужных глаз и чуть заостренных ушек, и, конечно, своего собственного менталитета. Они презирали ложь, сплетни, заговоры. В общем, если во внешности они были похожи на землян, то по менталитету — были полной противоположностью.

— Прости, но я точно знаю, что ты владеешь телепортацией. Это не секрет, — словно оправдываясь, добавила девушка, — об этом уже известно всем, и даже на публичной страничке ИнСверха в сети в закрепленной записи твоя фотография.

Вот эта информация оказалась для меня удивлением. Надо будет порыскать по сети в поисках данной странички. Видимо, у меня на лице отразилась вся гамма эмоций, поэтому моя собеседница скорчила недовольную гримасу и вздохнула:

— Прости, если сказала что-то неприятное, но я всегда говорю правду. Кстати, я твоя однокурсница, тоже учусь на факультете менталистики. Меня зовут Илисия. Можно просто Ил.

— Юра, можно просто Юра, — задумчиво проговорила я, расплачиваясь за обед и беря в руки поднос.

— Очень приятно. Юр, а тебе уже назначили преподавателя? С кем ты будешь заниматься? А как будут проходить занятия? Прости моё излишнее любопытство, просто я считаю, что лучше получить информацию из первоисточника, чем собирать в сплетнях, — на последнем слове собеседница скривилась, словно от зубной боли, а я уже собирала на поднос упакованные в полиэтилен тарелки с едой.

— Знаешь, для льюнки ты слишком болтлива, — буркнула я, чуть улыбнувшись, и девушка звонко рассмеялась, из-за чего на нас обратили внимания несколько студентов.

— Знаешь, ты прав. Моя сестра всё время меня в этом упрекает, но я люблю разговаривать, особенно с интересным собеседником и на откровенные темы. Ты можешь быть со мной откровенным? Ложь я не люблю и сразу чувствую это.

— Это и есть твоя способность? — общение становилось всё легче.

Ил собрала себе еду на поднос, и мы присели за свободный столик. В столовой стоял гомон, но от этого чувствовалась именно атмосфера студенчества, беззаботность.

— Что ты! — улыбнулась однокурсница, — это просто особенность льюнян. Я владею траснмиграцией, то есть помещением своего сознания в другое тело, правда, я должна сознаться, что это длится не больше пяти секунд. Я еще полнейший новичок.

— Ого, это круто!

— Но это давно открытая способность, а вот ты местный нонсенс, — вздохнула девушка, и я подивилась, как можно быть такой милой.

Белокурые кудрявые волосы обрамляли личико, как говорят, в форме сердечка. Пухленькие губки, аккуратный носик. До чего хороша!

— Скажу от лица местного нонсенса: я вовсе этому не рад, — усмехнулась я, и тут мой взгляд наткнулся на своего нового соседа, который присаживался за столик.

Рядом с ним буквально материализовался Рома, можно сказать, телепортировался, только на сверхскорости. Так какой толк от моей силы, если есть такая крутая способность, как у Романова? Вдруг рядом с ним материализовался еще один парень, этой мой однокурсник, который, улыбаясь, что-то говорил соседу. Рома вежливо кивал, после чего пожал руку собеседнику и принялся за еду.

— Он не лопнет? — удивленно прошептала я, смотря на гору еды перед Романовым.

— Ты про того аллюриста? — словно прочитав мои мысли, переспросила Ил, смотря в ту же сторону. — Не лопнет. У него же ускоренный метаболизм, он умрет, если не будет потреблять огромное количество еды.

Я вдруг подумала, что дома он ест не так много, но и силой пользуется не часто, стараясь оставаться на земле обычным самаритянином. А еще усмехнулась, представив, если бы я всё же вышла за него замуж, то от плиты бы не отходила. Нашлись бы два разнополюсных магнитика: один постоянно ест, другая любит готовить.

 

Глава 8

После столовой девушка убежала на индивидуальные занятий, проводимые для каждой способности наставниками. Я же вышла на пятом этаже и поплелась к своему врачу. Симонов сидел за столом и что-то разглядывал под микроскопом, при этом не переставая бормотать.

— Александр Николаевич? — мужчина повернулся ко мне, и я чуть было не вздрогнула, такое сильное было сходство с сыном.

— О, Юрий! Иди-ка сюда, посмотри, — я подошла к микроскопу и посмотрела в объектив.

Там были клетки, причем эти клетки постоянно мерцали, исчезая в голубоватом свечении и снова появляясь. Видимо, это и была моя способность. Я отстранилась от микроскопа и посмотрела на счастливого ученого.

— Когда твои клетки отделены от общего организма, они не перестают мерцать, понимаешь? Поработав с этим, мы, возможно, сможем построить настоящий телепорт, это же какие технологии! Можно сказать, прорыв в науке! Никаких шаттлов, никаких космических кораблей, можно будет лишь раствориться в одной точке пространства, чтобы появиться в другой! Понимаешь?

С трудом. Но говорить об этом врачу я не собиралась, поэтому лишь закивала головой. Кстати, мне в голову неожиданно пришли размышления на тему льюнян. А ведь если бы на моем месте была бы Ил, то она бы не смогла солгать даже в такой мелочи. Наверное, тяжело быть вечным Пиноккио.

— Итак, теперь к основам. Твои клетки, так же как и клетки других мета-людей, подчиняются мышлению, так что стоит тебе сконцентрироваться и подумать о переносе, как твоя способность подчиниться тебе. Только расстояние, я думаю, будет зависеть от уровня дара. И, естественно, его можно развить до определенного уровня, который у каждого мета-человека свой. Понял?

Я кивнула.

— Еще об эмоциях. Я боюсь, как бы ты не расщепился, — я вздрогнула, что не осталось незамеченным капитаном третьего ранга, — не бойся, это лишь моё предположение. Поэтому эти дни никуда не перемещайся…

— Да я не умею еще осознанно это делать толком.

— И не делай…

— Но иногда это получается спонтанно, — вновь перебила врача я, и тот нахмурился.

— Вот о спонтанном и приходится переживать. Но одно радует: пока никаких осложнений не было, надеюсь, и не предвидится. А теперь я буду изучать тебя под воздействием многих эмоций, так что завтра после пар приходи в спортивный комплекс, туда, где ты открыла первый раз свою способность, хорошо? Во сколько у тебя завтра заканчиваются пары?

— В три, — открыв коммуникатор, ответила я Александру Николаевичу, и тот удовлетворенно кивнул, отпустив меня в общежитие.

Вот честно, лучше бы не возвращалась!

До прихода моих соседей, видимо, они задерживались на индивидуальных занятиях, я успела обрыскать весь интернет и проверить внешнюю защиту, которую устанавливал на браузеры ИнСверх. На главной страничке действительно была моя фотография, правда, весьма размытая, а внизу множество комментариев.

«Похож на бабу».

«Слюнтяй».

«Какой милашка!»

«По-моему, это круто, что среди нас теперь есть такая способность».

«Кто возьмет его в команду по аэрбордингу?»

Что такое аэрбординг?

«Симпатяга».

И последние комментарии, который оставили пользователи только за сегодняшний день:

«Нелюдимый он какой-то».

«Кажется, он понравился телепату».

«Да нормальный мужик, никого не трогал. Чего к нему привязались?»

Все они были примерно похожими. Под постом устраивались целые дискуссии. Кто-то был негативно ко мне настроен (откуда? Они же даже не знакомы со мной!), другие как-то вяло защищали мою персону. За этим невеселым занятием прошли несколько часов, и, когда я посмотрела на время, шел уже шестой час. Соседей не было.

Время подходило к шести. Я начала нервничать, не случилось ли чего? Или не случится ли что-то, направленное против меня? Может, Ромка придумал какую-то гадость? Я как-то попривыкла ожидать от него нечто выпиющее. Вдруг на страничку пришло личное сообщение от незнакомого мне парня, в котором значилось только одно число и одно слово:

«345 бокс».

Встав на ноги, я прошлась до окна в гостиной, потом развернулась и направилась в комнату. И так несколько раз. Если не пойду, то посчитают трусом, а это не прибавит баллов к моей и так низкой репутации. Если пойду, то моя репутация ниже уже не опустится, но меня могут рассекретить. Но если я не буду играть по чужим правилам, то меня всё равно рассекретят, или моя жизнь тут превратится в ад. Ни того, ни другого я не желаю равносильно, поэтому лучше выполнить условия, навязанные студенческим обществом.

Оказывается, такая я тут была ни одна. Рядом с боксом я встретила еще нескольких однокурсников, после чего мы вместе прошли в бокс, где на диванах, креслах и стульях разместилось около шести первокурсников, а старшие курсы, в том числе и Ромка, возвышались над ними, как грозные скалы.

— Вот, кажется, и последние первокурсники на нашем этаже, — сказал незнакомый мне блондин, а озвученные выше персонажи поморщились.

— Ээ, здравствуйте, — помявшись на пороге, я решила присесть на свободный стул.

— Привет! — улыбнулся всё тот же блондин, переглянувшись с несколькими старшекурсниками. — От лица всех представителей жилых боксов нашего этажа я бы хотел поприветствовать наших новых друзей, пока что пребывающих в состоянии маленького неученого эмбриончика, — и говорил он так ласково, что я сразу же поняла всю каверзу его намерений. — И поэтому мы решили приготовить для вас ужин.

Шок. Причем шок читался на лицах всех первокурсников. Не могли же эти взрослые дядьки, некоторым из которых уже есть тридцать, а некоторые были и старше, если способности открылись в позднем возрасте (и такое случается), решили встретить нас так радушно? Как говорил Станиславский: «Не верю!». И лицо у Ромки какое-то слишком ожидающее, будто предвкушает забаву.

— Прошу пройти на кухню, и стульчики с собой прихватите, — и так слащаво это сказал, что я вцепилась в свой стул, намереваясь вообще не вставать.

— А ты чего не встаешь? Особое приглашение нужно? — возглас еще кого-то.

— Он же у нас особенный, — ехидно протянул однокурсник, и я поморщилась, жалобно посмотрев на Рому, но тот уже отвернулся и направился в сторону кухни.

— Ты Котёнка не трогай, а то он, когда из тигренка в настоящего Тигра превратится, все глаза тебе выцарапает, — поцокал языком Джон, еще и пальчиком погрозил «первашу». — Котёнок, действительно, чего ты расселся? Иди скорее, там без тебя всё съедят.

Кто-то характерно усмехнулся. Не к добру это, не к добру. Но пришлось вставать и тащить свой стул в сторону кухни, и вот когда я тут увидела бурду, которую нам приготовили, хотела этим самым стулом огреть Джона. Или еще кого-нибудь. А лучше всех сразу.

— Что это? — почти заикаясь, спросил первокурсник, смотря в свою тарелку.

В моей тарелке что-то булькало, что-то сильногазированное. Они туда лимонад добавили? Еще там плавали макароны (кажется, даже вареные), тертый сыр, кусочки колбасы, репчатый лук (причем вместе с кожурой), консервы, грибы, молоко. Пробовать эту гадость я не хотела.

— Это ваш ужин. Мы так старались его готовить, — протянул блондин, надо думать, он был тут главный.

— Очень старались, — подхватил еще кто-то, я не видела кто, глупо пялилась в свою тарелку.

— Котенок, — прямо над ухом раздался знакомый голос, и тяжелые руки опустились на плечи, — ты чего не кушаешь? Тебе надо сил набираться, иначе как же ты тигром станешь, а?

Я сглотнула. И вот секунду назад же у противоположной стены стоял, а уже тут рядом со мной!

— Я не буду это есть, — категорично заявил однокурсник, отставив от себя тарелку с непонятной бурдой, признаться честно, я желала поступить его примеру, но что-то меня останавливало.

Инстинкт самосохранения, наверное.

— Уверен? — как-то недобро переглянулись старшекурсники, и нет бы малосообразительному собрату по несчастью одуматься, опровергнуть свои же слова, так он их еще и подтвердил утвердительным кивком.

В следующий миг позиции изменились, кроме моей, естественно. Ромка продолжал удерживать меня за плечи на месте, как и еще нескольких «первашей» их соседи. Джон крепко схватил за плечи и того парня, который вздумал перечить, после чего блондин опрокинул все эти яства ему на голову. Вспышка фотокамеры, и фотография навсегда запечатлелась на цифровом устройстве. Джон отпустил первокурсника, который мгновенно поднялся на ноги под недобрый смех старшекурсников.

— Да как вы посмели! Я буду жаловаться!

— Жаловаться? — выдохнули почти все одновременно.

— Иди, жалуйся, маменькин сыночек, — усмехнулся кто-то из старших, — тебе слюнявчик на новый год под елочку положить? А сосочку?

— Я…я…

— Что ты? — голос блондина стал грозным, словно до этого он с нами тут шутки шутил, — ты больше не школьник, который будет цепляться за мамину юбочку. Ты мужик, и обязан отвечать за свои поступки. Двери открыты, можешь идти. Только запомни, если покинешь этот бокс раньше кого-то из нас, считай, призрак.

— Ууу, — ребята завыли, играя пальцами, словно навевая мистическую атмосферу.

— Чувак, возвращайся, — усмехнулся кто-то из первокурсников, улыбнувшись и отхлебывая ложку этой бурды, — вполне ничего. Есть можно. У меня сестра готовит не лучше.

Все рассмеялись, даже я позволила себе улыбку и попробовала то, что наготовили для нас заботливые старшекурсники. Поморщилась, так как было сладко-солено. Сладкий лимонад отдельная тема, но соли тут вообще не жалели. Лук хрустел под зубами, кожуру я откладывала в сторону. Вскоре Рома, успокоившийся за моё состояние, отошел в сторону, а я продолжила есть. Неудачливый студент, грязный, сидел на своем месте и недовольно взирал на окружающих.

— Больше не могу, — наконец, выговорил какой-то парень и побежал в сторону туалета под общий смех.

Бросив взгляд в сторону, я ловила радостные взгляды Ромы и Джона, которые стояли рядом, и оба подмигнули мне. Я чуть улыбнулась, вновь приступив к еде, не забывая морщится от ужасного вкуса.

— Нет, не могу, — высунул язык еще один парнишка, откинувшись на спинку стула.

К нему тут же подошел блондин и, пожав плечами, будто извиняясь, вылил ему на голову остатки содержимого его чашки.

— У-ух, хорошо! — незнакомец оказался веселым, поэтому, как только его волосы намокли, повертел ими в стороны, отряхиваясь.

— Фу, грязный! Урод! — воскликнули мужики, причем беззлобно, закрываясь руками от брызг, и при этом сохраняя на лице улыбку.

— Лучше уж быть облитым, — сказал его сосед за столом и, когда блондин сделал шаг в его сторону, поднял руки, — я сам!

И вылил на себя это нечто. Все вновь рассмеялись, а я решила поскорее доесть эту гадость. Старшекурсники смотрели на нас с ироничными улыбками, когда на «маменькиного сынка» поглядывали с едва заметным пренебрежением.

— Что ж, с первым этапом справились все, — объявил главный, и в выражениях наших глаз можно было увидеть обреченность и немой вопрос: «А будет еще и второй этап?». — Не смотрите на нас, как на тиранов. Почему мы вас этим накормили? Чтобы сразу убить в вас «неженок». Это общага. Тут питаться приходится тем, что приготовишь ты, или твои соседи по боксу, или твои соседи по этажу, а в крайних случаях — соседи снизу или сверху. Так что тут не для привередства, ешь то, что дают. Если сказал какую-то гадость в сторону повара, то будь готов быть облитым грязью в прямом или переносном смысле.

Теперь на этого блондина я стала смотреть по-другому, даже немного зауважала его, но кислая мина с лица не хотела сходить. Во рту и глотке всё еще был неприятный привкус.

— Кстати, меня зовут Макс. Я на десятом курсе, факир. С остальными познакомитесь в свободное время, всех всё равно не запомните. Так вот. Второй этап будет куда сложнее, и у него будет условие.

Макс выдержал театральную паузу, поймав выражение лиц каждого из нас, после чего продолжил:

— Многие из вас девственники, я в этом уверен, но последнее не суть важно. Главное, на этом этапе вам предстоит уложить в постель девушку, причем какую именно — назначаем мы.

Сушите весла. Приплыли. И что мне делать?! С заданием я заведомо не справлюсь! И какую они придумали альтернативу для тех, кто не справился?

 

Глава 9

— Да ладно? И как мы с этим справимся?

— Ну тут не такие высокие нравы, как в школе, будьте уверены, — широко улыбнулся Джон, и парни дружно усмехнулись.

— Плюс мы вам на соблазнение отводим свободных девушек. Согласитесь, это упрощает задачу.

Ага, упрощает задачу. Когда ты мужик! Когда у тебя есть определенный орган и мужские феромоны! К черту феромоны, когда у тебя просто есть мужской половой орган!

— Тигренок, ты испугался что ли? — кажется, моё выражение лица было замечено кем-то.

— Нет, я же не девственник, — причем ведь не солгала, если не учитывать суффикс и окончание, и парни всё равно так хмыкнули, будто во лжи меня уличили.

— А если с заданием не справимся?

— И какой срок отводится на выполнение?

— Одна ночь, — обрадовал нас Макс. — В три часа место сбора — этот бокс. Если к тому времени вы не завоюете сердце желанной, — усмешка искривила губы старшекурсника, — девушки, то тогда вы обязаны будете выполнить задание. При включенном свете ночью вы раздеваетесь догола, — вот тут я начала сильно паниковать, — мы включаем видеозапись, вы со словами «Ну где же вы, самки? Папка пришел!», — хохот разразил комнату, — будете стучаться в каждую дверь.

Хохот продолжался, даже не знаю, как мы услышали последние слова. Не смеялась только я. Я ужасно испугалась. У меня вообще не было шансов! Как заставить девушку переспать со мной? Нет, вопрос сформулирован не правильно. Как переспать с девушкой?! Если честно, переспать с парнем в прошлом моем обличии для меня бы не составило никакого физического труда (только морального, ибо спать с первым встречным противоречит моим принципам), но как это сделать… это…

За что?! Кто надоумил этих гениев на такие мысли?

— Что ж, второе задание мне нравится куда больше, — усмехнулся «маменькин сынок», и его одарили такими взглядами, что я на его месте сразу бы поняла: задание мне не пройти.

— Что ж, для всех жеребьевка с помощью программки на моем коммуникаторе, а для тебя, мой дорогой, — Макс опустил неприязненный взор в сторону моего менее удачливого однокурсника, — я сам выберу номер бокса и имя твоей личной жертвы на ночь, даже фотографию дам.

Я «вытащила» число 245, на котором значилось имя Эмилит Лоял. Надеюсь, эта Эмилит будет либо сговорчивой, либо… Либо лесбиянкой. От последней мысли меня замутило сильнее, чем от кулинарного шедевра старшекурсников.

Фотографию «личной жертвы на ночь» вывели на сенсорный экран домашнего кинотеатра, который стоял на кухне, так же как и у нас в боксе. Старшекурсники заржали, а зубы «маменькиного сынка» заметно заскрежетали. Просто фотография этой красавицы в принципе не помещалась в экран, такие объёмы… Нет, любить такую можно, даже нужно, но как девушка на одну ночь… Наверное, однокурсник всё же выберет проигрыш, и об этом подумали все. Для всех других разумных рас нитше казались страшными: низкорослые, круглые (жир так и свисает) и зеленокожие, юные их представители еще и обильно усыпаны прыщами, в прочем, как и эта.

— Что ж, все всё поняли? — спросил Макс, а потом открыл дверцы шкафчика, где были мешки с яблоками, — тогда угощайтесь.

И так до девяти часов. Мы ели яблоки и разговаривали со старшекурсниками на отвлеченные темы. Каждый говорил что-то о себе, историю из своей жизни. Было весело и тепло, первокурсники, в том числе и я, понемногу вливались в компанию. Старшие, которые сначала показались негативно настроенными, на деле проявили себя не только прекрасными слушателями, но еще лучшими рассказчиками.

— У нас сегодня вел лекцию какой-то дедок, противный такой, — высказался однокурсник, только он был из параллельного потока, на лекции нас делили пополам, чтобы информацию лучше усваивалась.

— Низкий? — переспросил Рома, и тот кивнул. — Это Гном. Он с Природного факультета, землетрясение создавать может, вроде. На лекциях противный, а зачеты и экзамены ставит на «отвали», главное, отношения с ним не портить в течение семестра, иначе вообще никогда не сдашь.

Мы понятливо кивали, запоминая как можно больше информации. Сейчас Рома был другим. Внутри было ощущение, что все эти годы он специально держал меня на расстоянии от себя настоящего, которым он перестал быть пять лет назад. Сейчас же я видела того Рому из детства, но абсолютно другого. Повзрослевшего.

— Так, время, — бросив взгляд на электронные часы на проекторе, сказал Макс, вставая. — Так что вам пора на «соблазняшки».

Первокурсники фыркнули, старшекурсники зашлись хохотом. Веселые ребята, ничего не скажешь. И жестокие. Как им это удается совмещать?

Вот время и пришло. На лбу выступил пот, руки тряслись, и я лихорадочно дотрагивалась пальцами до висков, проверяла бешено колотящееся сердце, но всё же уверенно шагала в сторону лифта, чтобы спуститься на несколько этажей вниз и найти бокс номер двести сорок пять. Эмилит. Красивое имя, которое, возможно, меня погубит.

Последнее предложение звучало бы безумно романтично, исходя оно из уст парня, но так как эти мысли витали в голове девушки, то их можно было истолковать не столь радужно. Двери лифта раскрываются, и я захожу внутрь, где вниз уже спускаются несколько человек. Я вбиваю на панели нужную комнату, и двери открываются спустя секунду на двадцать седьмом этаже. Оглянувшись на других студентов, которые тоже были слегка взволнованы, я вышла из лифта. Быстро сориентировавшись на местности, я неуверенно поплелась к нужному боксу. Подойдя к панели, я нажала на кнопку вызова, и вскоре увидела через видеосвязь миловидное женское личико. Девушка, приподняв бровь, ожидала моего ответа.

— Простите, — голос неожиданно оказался хриплым, выдавая моё волнение, — я хотел бы увидеть Эмилит. Это возможно?

Вот какой нормальный мужик в современно мире будет так разговаривать с ровесницей?! Да таким построением предложения оперируют только перед родителями невесты, и то в зависимости от возраста старшего поколения.

— Эмилит? — переспросила девушка, потом уже утвердительно крикнула в сторону, продолжая оценивать меня, — Эмилит! По твою душу!

— Ко мне? — удивленный голос оказался невероятно мелодичен.

— К тебе, — даже удивленно повторила девушка, причем это удивление было адресовано именно моей персоне, будто давая понять, что она в курсе причины моего визита и знала заранее о моих шансах.

Дверь под короткую мелодию открылась, явив временную хозяйку бокса. Девушка оказалась льюнкой, и тогда я поняла, что старшие курсы не оставляют «первашам» и шанса на победу. Но не в моем случае. Я мысленно возликовала, поняв, что глаза девушки оказались с радужным переливом, значит, она умеет чувствовать правду и доверять людям. Суммируем и получаем, что у меня есть шанс с ней договориться.

— Доброго вечера, — устало поприветствовала Эмилит, оглядев меня с ног до головы и, видимо, проклиная своих знакомых со старших курсов, которые ввели её в игру. — Чем могу быть обязана?

— Эээ, — стушевалась я, не зная, как лучше начать разговор. — Может, прогуляемся под Землей? На улице прекрасная погода.

— Нет.

— Не прогуляемся? — огорченно переспросила я, уже мысленно перебирая варианты развития действий.

— На всё «нет». Поймите меня правильно, но я девушка высоких культурных ценностей и моральных устоев. Дело не в вас. Просто старшие курсы бывают очень жестоки, давая заведомо невыполнимые задания. Простите.

В голове пронеслась картинка лица Ромы, когда я выполняю условия задания и раздеваюсь прилюдно, и у всех окружающих мгновенно вытягиваются лица. Что за глупость?! Конечно, я не выполню условия, но вот чего мне это будет стоить, и не заставят ли меня? И когда дверь уже стала съезжать в сторону, я просунула ногу, мешая её движению. У меня был единственный шанс, и я не могу им не воспользоваться.

— Подождите!

— Я не слишком ясно выразилась? — грубо спросила девушка, её взгляд мгновенно стал холодный и надменный.

У меня был только один шанс. Я не имею права на фиаско. Поэтому действовать нужно быстро и безрассудно, что, кстати, присуще мужчинам. Мысль пришла мгновенно, я бухнулась на колени, обхватив руками ноги девушки и прижавшись к ней. Та вскрикнула, вцепившись мне в плечи.

— Что вы делаете?! Немедленно отпустите!

В гостиную вбежала соседка Эмилит, которая во все глаза взирала на открывшееся перед ней театральное действо, но сказать что-то не решалась. А что можно сделать в подобной ситуации?

— Прошу вас, выслушайте меня!

Я чувствовала себя каким-то графом из эпохи Ренессанса, которому отказала в предложении руки и сердца любимая девушка. Эмилит подумала примерно о том же, судя по её расширившимся зрачкам, которые практически затопили радужную оболочку.

— К нам Шекспир приехал, а я не в курсе? — задумчиво проговорила невольная свидетельница, и мы повернулись в её сторону.

Причем я тем самым прижалась щекой к бедрам девушки, за что тут же получила затрещину, отшатнувшись. Эмилит, гордо подняв подбородок, проследовала к выходу, надев туфли-лодочки. Я тоже быстро поднялась и проследовала за ней к выходу, откуда мы молча направились в сторону лифтов. Сейчас я смогла оценить внешность «подсунутой» мне девушки. Высокая льюнка отличалась светлыми кудрявыми локонами, присущими этой расе, радужными глазами с преобладанием фиолетового цвета (или это зависело от настроения?), точеной фигуркой и презрительным взором умных глаз. Безусловно, она разбила ни одно мужское сердце, но ни разу не почувствовала за этим угрызения совести, потому что… Потому что к ней вовсе не подходили. К таким сложно подступиться, с такими возможно заводить только серьезные отношения, на легкую интрижку они не согласны, поэтому безучастно разбивали сердца молчаливых поклонников.

— О чем вы хотели поговорить? У вас есть пять минут, чтобы высказаться, — надменно кинула мне девушка, когда мы вышли из общежития и медленно направились вдоль дорожки, уходящей в зеленую аллею, раскинувшуюся вокруг пяти зданий ИнСверха.

Весь путь на лифте я обдумывала свою речь, но вот, когда мне сказали начинать, у меня язык к небу прирос. Словно и язык международный не знала.

— Скажите, вы верите в свободу выбора?

Эмилит была крайне удивлена. Кажется, этого вопроса она не ожидала ни при каком раскладе, но вот он прозвучал, а она растерялась.

— Я должна поведать вам одну историю, — я изначально использовала женский род, чем немало удивила девушку, которая открыла рот, но я остановила её жестом руки, — подождите. Сначала выслушайте, и потом либо осуждайте и обнародуйте правду, либо войдите в моё положение и помогите. Мои родители решили навязать мне договорной брак, чему я воспротивилась всеми силами. Не сказать, что кандидат в мужья был чем-то мне противен, но вот сама мысль о том, чтобы быть замужем за нелюбящим человеком, претит мне. Так получилось, что во мне оказались мутационные гены в доминантном состоянии, о чем родители не догадывались. И, чтобы скрыться с их глаз и избежать ненавистной для меня помолвки, я скрылась за стенами ИнСверха в образе мальчишки.

Я резко замолчала. Моя речь звучала не оконченной, но если бы я сказал еще хоть слово, то моя слушательница развернулась бы и ушла. Ей нужен был перерыв на обдумывание моих слов. Теперь она выглядела растеряно, потеряв маску надменности. Еще минута и в её глазах загорается интерес, и она сосредоточено рассматривает меня, её взгляд спускается к кадыку, и я криво усмехаюсь.

— Импланты, — поясняю я, и девушка кивает.

Она мне верит. Льюне умеют различать ложь в любых её проявлениях.

— Зачем такие крайности? ИнСверх мог бы вас защитить и в образе девчонки.

— Безусловно, — кивнула я, — но на это есть две причины. Во-первых, моя семья очень влиятельна и им через определенные трудности удастся узнать тех, кто поступил на обучение среди девушек, а среди мужской половины они искать будут едва ли. И, во-вторых, в ИнСверхе учится мой жених.

На лице девушки проскользнула еще большая заинтересованность, её глаза хищно блеснули, словно загадки были её стихией. Девушка растянула губы в предвкушающей улыбке, и спросила:

— И кто же он? Могу ли я узнать его имя?

Эмилит была сдержана, но в глубине её глаз плескалось веселье и едва сдерживаемый азарт. Она казалась мне давно забытой историей аристократкой, утонченной и возвышенной.

— Могу ли я сохранить это в секрете? — выдохнула я, и девушка, чуть подумав, утвердительно кивнула и вновь улыбнулась.

— Как тебя зовут?

— Юра, — собеседница приподняла бровь, и я, опустив голову, назвала настоящее имя, — Юля. Так что, ты приняла решение?

— Знаешь, а это доставляет некое удовольствие, держать в руках чью-то судьбу, — без злорадства улыбнулась мне девушка, просто констатация факта. — Я не буду долго мучить тебя, и отвечу, что согласна. Я согласна на ночь с тобой.

Мои глаза расширились от удивления. Эмилит, увидев мою реакцию, обхватила себя руками, будто защищаясь. И мы, наконец-то догадавшись о мыслях друг друга, рассмеялись. Каждая подумала в меру своей испорченности.

— Ты действительно мне поможешь?

— Это будет интересно, — задумчиво проговорила девушка, а я поймала себя на дежа вю, ведь эту фразу я уже слышала от декана.

Они случайно не родственники? Глупость, конечно, они же представители разных рас.

— Спасибо, — нежно улыбнулась я, взяв девушку за руки, мы как раз остановились посреди аллеи под сенью деревьев.

— Не за что… Юрочка, — подмигнула Эмилит, после чего, прижавшись ко мне, уверенно направилась в сторону здания.

Я обняла девушка за талию, чувствуя себя, мягко сказать, неуютно. Соучастница моей лжи была на сантиметра два выше меня, хотя на разницу в росте еще играли небольшие каблучки её туфель.

— Успокойся и выдохни, — прошептала мне Лоял, — и скорее идем ко мне в комнату, некоторые могли заметить, что я вышла с тобой в сегодняшний знаменательный вечер, и уже доложить кое-кому.

— Кому?

— Об этом не следует беспокоиться тебе, — отмахнулась девушка.

— Старшекурсники обещали, что девушки будут свободными.

— А я и свободная, — гордо вздернув подбородок, пафосно ответила Эмилит, и я очень в этом засомневалась.

Кажется, у её кавалера на этот счет другое мнение, а если её ухажер настолько самоуверенный в притязаниях на такую шикарную девушку, то мне может не поздоровиться. Я побледнела еще больше, думая, в какие же неприятности я вляпалась.

— Юра, но у меня к тебе будет условие, которое ты обязан выполнить, — а вот и подводные камни.

«Лишь бы не сыграть её возлюбленного на глазах её ухажера! Я и пяти минут тогда не проживу!» — мысленно взмолилась я, ожидая услышать что-то не слишком приятное. Эмилит приняла моё молчание за согласие, поэтому продолжила.

— В ИнСверхе все с огромным ажиотажем следят за соревнованиями по аэробордингу, которое проходит между факультетами, — я не стала перебивать и спрашивать о чем идет речь, решив дослушать условия до конца. — «Золотая доска» достается из года в год либо физическому, либо природному факультету, чаще первенство за физическим. Но последнее место постоянно занимает факультет менталистики. Во время игры разрешено пользоваться своими способностями, как ты понимаешь.

Кажется, играть её возлюбленного мне не придется, хоть здесь повезло. Или это только иллюзия везения?

— К чему ты мне это рассказываешь? — не выдержала я, вставив свой вопрос.

— Ты должен записаться в команду на отборочных и постараться всеми силами выиграть. Условия выигрыша обязательное, иначе… — Эмилит значительно улыбнулась, пожав плечами, прекрасно давая мне понять что «иначе».

— Выиграть? Ты думаешь, мне это удастся? Как я один могу переломить силы соперника? — я недоумевала над просьбой девушки, — да и к чему такие сложности? Что от выигрыша получаешь ты?

— Скажем так, у меня свои мотивы, — ушла от прямого ответа девушка, испытующе посмотрев на меня. — Поверь мне, с твоими способностями выиграть не составит труда, ты сделаешь настоящий прорыв в спорте.

— Ты видела пост на страничке ИнСверха? — поморщилась я, и девушка поступила моему примеру.

— Не люблю это собрание сплетников. Просто на парах о тебе рассказывал преподаватель, даже показал твою фотографию. Ты теперь местная знаменитость, так что можешь потеснить на пьедестале университетских звезд.

Мы уже подходили к общежитию, а я всё еще не представляла, о чем мне толкует соучастница. Вроде бы с первого взгляда ничего криминального, но всё не так просто. Каким же чудом мне удастся выиграть? Ведь и своими способностями я толком пользоваться не умею. Последнее я и решила сообщить своей собеседнице.

— Научишься. Отбор через неделю, а сами матчи периодичностью в месяц, поэтому переживать не о чем. От тебя требуется только выложиться на все сто процентов.

Наш разговор пришлось свернуть, так как мы подошли к лифтам, тут же сумев привлечь ненужное внимание. Все с интересом поглядывали на мою руку, покоящуюся на талии моей сообщницы. Если бы они знали причины такого поведения!..

Эмилит, будто бы смущенная, отодвинулась от меня и потупила взор, а я восхитилась, какими актрисами могут быть льюнки! Или лгать в разговоре и играть на публику это разные вещи? Или она и в самом деле смущена тем, что о ней подумают окружающие? В последнее верилось больше всего.

— Скажи, а среди нас же наверняка есть телепаты? На моем курсе? Почему же еще никто из них не раскрыл мою тайну? — подумалось мне, когда мы вышли из лифта на этаже девушки.

— Всё очень просто. Обучение телепатов проходит отдельно от других студентов по индивидуальной программе, и живут они в третьем корпусе на верхних этажах, где у них и лекции проходят.

В моих глазах читался немой вопрос, поэтому собеседница поспешила продолжить.

— Их учат держать рот на замке, не раскрывая тайны других без видимой на то причины. Они слишком много знают, и могут использовать это в свою пользу, именно поэтому их способности слишком опасны. Им буквально прививают замкнутость и недружелюбие.

Эмилит оказалась очень интересной собеседницей, но вот мы подошли к её комнате, и я тут же начала нервничать. Льюнка мне тепло улыбнулась, и, открыв дверь, пропустила меня вперед. Её соседка встретила нас немым удивлением.

— Не могла бы ты переночевать в гостиной? — тепло улыбнувшись, спросила Эмилит.

— Переночевать? — по слогам переспросила та, и моя сообщница кивнула. — Ты?.. Вы?.. А если он узнает?

Девушка передо мной побледнела. Да кто же этот «он»? Я уже сейчас сама бледнеть начну. Во что меня втянули старшекурсники? Безусловно, Романову в помолвке я отказала не зря. Хотя «отказала» весьма своеобразным образом…

— Кто он мне? Брат? Сват? Муж? — вздернув бровь и вместе с ней подбородок, спросила Эмилит и силком потащила меня в сторону комнаты через кухню.

Соседка прошла за нами, забрав необходимые вещи и задвинув за нами дверь. Я сглотнула, посмотрев на сообщницу, которая чуть слышно хихикала. Она еще и веселиться в подобной ситуации может?!

Вдруг раздалась мелодия звонка, и я насторожилась, как и льюнка. Та, прислушавшись, вдруг запихнула меня в ванную комнату.

— Запрись здесь. Мысли он прочитать через стенку не сможет, ему нужен для этого обзор.

И я её послушалась, так как желание встречаться с её кавалером лицом к лицу отпало. О вселенная, что же сейчас будет?! Не вышибет же он дверь из не очень прочного сплава?

— Эмилит!

— Да? — непринужденно отозвалась моя сообщница, пока я силилась вспомнить голос, который принадлежал, безусловно, знакомому мне человеку.

— Где он?! — в вопросе явно проскальзывали рычащие и собственнические нотки. — В ванной? Эмилит, ответь мне! Я не могу поверить! Как ты могла? Я не понимаю, я ничего не понимаю… — на несколько минут за дверью повисла тишина.

Соседка тоже молчала, её кавалер тоже. Я уже стала переживать, не поубивали ли они так друг друга? Там два трупа, я в ванной… На кого подумают следователи? И уже когда я начала придумывать алиби или хотя бы оправдательную речь, за дверью раздался удивленный мужской голос:

— Ты декламируешь мне гимн Льюна?

В смысле декламирует? Она же и слова не произнесла! И тут я вспомнила, кому принадлежал этот голос — декану. Он просто прочитал её мысли, пока она… чтобы скрыть их, пела гимн родной планеты? Умно! Сразу виден опыт работы с телепатом! И тут пришёл страх, ведь он-то наверняка узнает, что это была я с его… любимой? Он влюблен в студентку? Какие интересные подробности! Но, подождите, даже если он узнает, он же ничего мне не сделает, потому что понимает, что ничем этаким с его возлюбленной я заниматься не буду! Он же посвящен в мою тайну! Зачем тогда Лоял так поступает? Изначально она показалась мне умной и расчетливой девушкой. Или заставляет ревновать? Или не заставляет? Я совершенно запуталась! Она ведь вовсе не тепло о нем отзывалась!

— Эмилит, ответь! Ты вспоминаешь этот гимн, когда хочешь закрыть от меня свои мысли. Ты скрываешь от меня его местоположение? Это же логично, он сидит в ванной, только вот… Неужели ты серьезно решила изменить мне? Ты же знаешь, если он до тебя дотронется хоть пальцем, я ему все кости сломаю, обещаю, — непривычно было слышать в этом голосе такие угрожающие нотки. — Эмилит!

— Прошу покинуть мою комнату, Всеслав Александрович, — беспристрастно ответила девушка, но декан её не послушал, я же решила покинуть своё убежище.

— Эмилит! — вскрикнул он, сев на свободный стул, и тут его взгляд резко переключился на меня.

Несколько минут висела тишина, прерванная мужским беззвучным хохотом. Смеялся Симонов, причем очень заразительно, отчего и я улыбнулась, а недовольная Эмилит присела на кровать.

— Любимая, ты серьезно? Ты надеялась вызвать у меня ревность с помощью… него? — надо же, он держит мой секрет даже в такой ситуации.

— Ревность? — удивленно переспросила я, посмотрев на льюнку, которая лишь поморщилась, видимо, свои мысли она скрывать перестала, и теперь телепат был посвящен в ситуацию полностью.

— Эмилит, — ласково позвал Симонов, присев на кровать рядом с девушкой, и я сразу же почувствовала себя лишней. — Зачем тебе заставлять меня ревновать? Ты же знаешь, что я от тебя без ума.

— Всеслав Александрович, — нахмурилась моя спасительница, отодвинувшись от Симонова, — я прошу вас покинуть женскую комнату, иначе я буду вынуждена вызвать коменданта.

Телепат приподнял в удивлении бровь, всё еще решая, шутит его возлюбленная или нет? Даже интересно, что может сделать ему комендант? Пальчиком пригрозить?

— Э-эмилит, — пропел он, мимолетно поцеловав её в щеку, — прекрати, прошу тебя. Мы же…

И я тут его глаза прояснились, кажется, он прочел мои мысли. И они ему не понравились. Хмурый преподаватель встал, вздохнув и направившись к выходу из комнаты.

— Вы обе будете мне должны, — прошептал он, нажав на дверь, отчего та отъехала в сторону.

В это время в кухню из гостиной ворвалась соседка. Ей через дверной прием предстал еще один спектакль с участием трех актеров. Мужчина, подмигнув нам, нарочито грозно произнес:

— Ты пожалеешь о своём решении.

Напоследок декан подарил нам усмешку, и быстрым шагом направился к выходу из бокса. Эмилит смотрела на его удаляющуюся фигуру широкораспахнутыми глазами, не в силах поверить в понимание Всеслава Александровича. А я неожиданно вспомнила, кого Эмилит мне напоминает. Своими принципами именно преподавателя, которому тоже была интересна игра, затеянная мной. Признаться, подобного от декана я не ожидала, да и вообще их отношения для меня оставались загадкой. Что же связывает этих двоих, и почему льюнка не отвечает взаимностью такому мужчине?

— Настя, выйди, прошу тебя, — попросила Эмилит, и девушка, развернувшись, вышла, дверь за ней аккуратно съехалась.

— Думаешь, после этого кто-нибудь поверит в нашу с тобой… связь?

— Настя ужасная сплетница, — поморщившись, ответила соучастница, — так что я уверена в выигрыше нашего с тобой дела. А теперь давай выключим свет, и немного попрыгаем на кровати.

Нам стоило огромного труда не рассмеяться во время нашего звукового спектакля для соседки, но зато засыпали мы довольные своим обманов. Спрашивать сейчас льюнку об их отношении с деканом не имеет смысла, мы слишком мало знакомы, зато веселиться в подобной компании было легко. Кажется, в ИнСверхе учатся (и работают) ужасно азартные люди!

 

Глава 10

Будильник прозвонил вовремя, чтобы я ночью выскользнула из бокса и отправилась на свой этаж. Там уже вовсю веселились, причем от этого веселья у меня покраснели уши. Видеть голых парней, у которых между ног кое-что телепается, но они не останавливаются и продолжают бег со словами «Ну где же вы, самочки?! Батька вернулся!». Или что-то в этом духе, каждый видоизменял фразу по-своему.

Смотря за всем этим сумасшествием, я поймала взгляд смеющегося Ромы, который неотрывно смотрел на меня, после чего подошел и хлопнул по плечу:

— Молодец, на страницу только что поступила сплетня, что с заданием ты справился. И ваша фотография с Эмилит. Но если завтра она будет всё отрицать, то тебе не поздоровится.

— Ему не поздоровится в любом случае, — усмехнулся Джон, тоже подходя ко мне. — Говорят, что в комнату уже приходил телепат?

— И Эмилит ясно дала ему понять, что выбрала меня, — пытаясь не рассмеяться, сообщила я, и лица моих собеседников вытянулись.

Как приятно было утереть Романову нос!

— Мне даже интересно, чем же ты таким привлек внимание Эмилит? — пробормотал Джон, а Рома, усмехнувшись, посмотрел туда, где у меня якобы должен был быть мужской орган.

— В любом случае, его стоит поздравить, — заметил скороход, протягивая мне руку.

Я приняла поздравления, с трудом выдержав крепкое рукопожатие, причем потом пришлось стерпеть такое же и от Джона. Рома как-то подозрительно косился на меня, но я старалась не обращать на это внимания.

Кстати, зазнавшийся «перваш» вернулся весьма хмурый, получая со всех сторон издевки относительно своей ночи. С заданием он справился, но на его лице было такое отвращение, будто он сам был этому не рад. Когда он подошел к блондину, вокруг воцарилась относительная тишина, как раз все проигравшие закончили своё шествие и теперь одевались.

— Справился? — усмехнувшись, спросил Макс и его собеседник кивнул. — Поздравляю! Но, знаешь, я бы выбрал проигрыш.

Парни заржали, я с сочувствием посмотрела на «перваша», который встал у стенки, и лицо его вовсе не было радостным.

— Итак, дорогие мои! Поздравляю! Вы все прошли боевое крещение! Теперь осталось только последнее задание, которое вам объявят ваши соседи в боксах! Всем доброй ночи!

Моё сердце ойкнуло, и я искоса посмотрела на своих соседей, которые зловеще мне улыбались. Макс же, обняв за плечи «своего» первокурсника, повел того по коридору, а я в сопровождении своих мучителей отправилась в наш бокс. По дороге мне на ум приходило множество вариантов дальнейшего развития действия, и от одной мысли я вздрагивала больше, чем от другой. В общем, предположения были не радужными, поэтому, когда мы зашли в комнату, я готова была услышать всё, что угодно, но только не это:

— Ты должен приготовить нам завтрак, — выпалил Рома.

Этот поесть любит, я знаю. Но чтобы вот так просто удовлетворить свои прихоти и пожертвовать заданием для первокурсника?

— Очень вкусный и состоящий и несколько блюд. Необходимые продукты в холодильнике, — добавил Джон, направившись в сторону комнаты.

— И это всё задание? — удивленно спросила я, смотря за их удаляющимися спинами.

— Знаешь, приготовить вкусный и сытный завтрак для скорохода и силача не так-то просто, так что не обольщайся, — усмехнулся Рома, но как-то тепло, в его взгляде не было злобы или враждебности. — А теперь мы спать, так что постарайся сильно кастрюльками не шуметь.

И они отправились спать, а стояла в глупой неуверенности, не шутка ли это. Ведь для меня, любящей готовить, подобное задание было пустяковым! Правда, спать хотелось, но с сонливостью я могу побороться, раз того требует задание. Направившись на кухню, я решила приготовить в духовке пряное мясо на гриле, хоть и не совсем шашлык, но Ромке безусловно понравится. Мысленно дала себе подзатыльник, ибо опять пытаюсь ему угодить!

Холодильник был заполнен продуктами, поэтому я решила приготовить даже сдобу, к тому же необходимый порошок мучной смеси не представлял никакого труда при готовке. Приготовив целую гору пряного мяса, от которого шел потрясающий запах, запеченную картошку и кексы, к шести часа утра я оказалась совершенно выжата. И вдруг ко мне в голову пришло осознание того, почему это задание кажется для студентов сложным. Они же не должны уметь готовить! Да и к тому же, если моим соседям понравятся мои кулинарные способности, то от должности их личного повара мне не отвертеться. Оно мне надо? Вот и я о том же.

Достав с верхней полки соль, я изрядно посыпала ею мясо, перед этим отобрав несколько кусочков для собственного завтрака. С картошкой я решила ничего не делать, а вот кексы намазала разбавленной в воде лимонной кислотой.

— Шесть утра! Подъём! Учеба! Стадион! — заверещал голос из динамика, и я вздрогнула, прошмыгнув в комнату.

Джон резко соскочил с кровати, пройдя к шкафу и доставая оттуда спортивную одежду. Ромка же продолжил лежать, лишь чуть поморщившись. Я залюбовалась им. Такой красивый, с мужественными чертами лица, которые смягчаются, когда он смотрит с нежностью или весельем.

— Шесть утра! Подъём! Учеба! Стадион!

— Его не пора будить? — спросила я, переодевшись в спортивные штаны, пока Джон был в ванной.

— Успеет. Он же сверхбыстрый, поэтому может себе позволить несколько минут сна. А нам надо идти, в шесть двадцать начинается тренировка, кто не успел, тот опоздает на пары, потому что будет бегать несколько дополнительных кругов. А, как понимаешь, за пропуски пар деканат по головке не погладит.

В лифте была толкучка, не смотря на еще девять работающих лифтов. Джон стоял рядом со мной каменным изваянием, лишь изредка здороваясь с несколькими знакомыми. У выхода из общежития он заметно от меня отделился, встретившись со своими друзьями. Путь я продолжила в молчании. На стадионе все выстроились в линию, и на поле вышел физрук. Он окинул всех студентов мученическим взглядом, уже открыв рот, когда мимо него вихрем пронесся Романов, встав рядом с Джоном. Преподаватель недовольно нахмурился, наградив Рому, который лишь развел руками и широко улыбнулся, недовольным взглядом.

— Побежали! Десять кругом по стадиону! Измайлов, Шаркс, Ким и Монтего — восемьсот кругов, Стилз — тысяча триста, Романов — две тысячи! И только попробуйте меня обмануть!

Все мы побежали, и я увидела лишь по внутренним дорожкам, которые студенты освободили, шесть размытых фигур, из которых остались видны как пятна лишь четыре, две других я даже не могла уловить. Из-за отвлечения внимания, я чуть не споткнулась, но была удержана каким-то парнем, который, поймав моё тело, тут же отшатнулся, а мы продолжили бег.

Я чувствовала себя прокаженной, но вскоре спорт вытеснил всякие мысли. Мне было безумно тяжело. Мышцы не выдерживали, и я даже боялась подумать, что будет с моим телом к вечеру. Я же не разогнусь и не согнусь после таких нагрузок! Физическому факультету давали индивидуальные задания повышенной сложности, вот для Джона, например, было задания подъема штанги, размером с легковую машину. Но внимание к другим было понижено, и я больше сосредоточилась на собственных нагрузках.

Когда мы с Джоном вошли в комнату, я измученная, а сосед бодренький и даже счастливый, Рома с мокрыми волосами и болтавшимся на бедрах полотенцем, выходил из душа. Сглотнув, я признала, что этот парень горячий и сильно меня влечет. И как я с ним выдержу все это время?! Я убежала от помолвки с ним, но что если я влюблюсь в него… снова? Смогу ли я во взрослом возрасте пережить нелюбовь возлюбленного? И не влюбляюсь ли я в него уже сейчас?

— М-да, ну ты и дохляк, — вздохнул Рома, оглядывая мою фигуру жалостливым взглядом.

Я, прихватив с собой сменную одежду, кинулась в душ. Горячая вода принесла моему телу расслабление, мышцы вроде бы забыли о боли и растяжении, но я чувствовала, что это временное явление.

Когда я вышла из душа, в него влетел Джон. Я прошла на кухню, где мне необходимо было разогреть еду и накрыть на стол. Когда стол уже был накрыт, на кухню вошел Рома. Парень подошел ко мне и подал тонкие эластичные бинты, свернутые в рулоны.

— Обмотайся ими заранее, — обеспокоенно проговорил Романов. — Ты же сейчас проходишь обследование у Симонова? — я кивнула, принимая бинты и прижимая их к себе, — тогда спросишь у него обезволивающее. Такие нагрузки не для новичка, но Зверю это не объяснишь. Держись, Тигренок.

— Спасибо, — пробормотала я, относя в комнату бинты и там же ими обматываясь, получилась этакая мумия.

Когда я вернулась, то ожидала увидеть Рому за поеданием пищи, но тот сидел и смирно ждал нашего третьего соседа. Вот он мне не дает возможность оставить моё сердце независимым! Я открываю его с совершенно другой стороны, здесь он спокойный, а на Земле его будто что-то постоянно заставляет нервничать, не дает покоя.

— Что? — удивленно поднял голову Романов, когда я задержала на нем взгляд дольше положенного.

— Ты не ешь, — сказала я совершенно очевидную вещь, и Романов нахмурился.

— Когда мы с Джоном хотели вбить твое имя в базу данных на панели, оно уже там было, — задумчиво проговорил он, в упор смотря на меня. — Не хочешь объяснить?

— Я угадал пароль, — пожала плечами я, стараясь не выдать волнение.

Сейчас я могла сказать, что моя дата рождения оказалась там не случайно. Но… почему Рома поставил именно мою дату? Специально против взлома, чтобы никто даже не догадался об этом, ведь нас с ним ничего не связывает? Всё равно слишком странно.

— Угадал из 1814400 комбинаций?

— Я везунчик, — ответила я, осознав в этот момент, что из этой комнаты пора тикать, и как можно скорее.

Этот вопрос следует решить сразу после похода к врачу и тянуть с этим не следует. Жить с Романовым — это увеличить многократно риск быть раскрытой.

Я позволила себе легкую улыбку, представив лицо жениха, если правда раскроется. Что ж, только ради этого выражения стоило покинуть отчий дом…

— Ты смеешься?

— Что? — переспросила я, оторвавшись от своих мечтаний.

Рома взглянул на меня таким взглядом, что я сразу поняла — не поверил, однако развивать эту тему дальше не стал, так как в это время на кухню зашел мой второй сосед.

— Как вкусно пахнет, — принюхиваясь, заметил Джон, не удостоившись надеть рубашку, впрочем, я не прочь полюбоваться красивым мужским телом.

А жизнь со спортсменами в мужском общежитии имеет свои плюсы!

Что сказать о завтраке? Безусловно, он произвел фурор. Картошку ребята съели, впрочем, мясо тоже, но на последний продукт смотрели жалостливо, не понимая, как я мог испортить столь качественный продукт? Ромка от кексов отказался, а вот Джон на свою неудачу откусил один, и тут же осушил чашку кофе. Я, закусив внутреннюю сторону щеки, старалась не рассмеяться, уверенная, что мои соседи готовят не многим лучше «Юрки».

— Привет! — поздоровалась Илисия, присаживаясь рядом со мной за парту. — Чего такой задумчивый? Вчера же посвящения были!

— Были, — подтвердила я, пребывая в своих далеко не радужных мыслях.

Пора съезжать. Надо будет сегодня сходить к коменданту, хотя её помощник предупреждал меня этого не делать, но выбора у меня было не много. Романов меня раскроет, рано или поздно, но это произойдет.

— И как? — спросила соседка, но мой ответ её не слишком волновал, она тут же принялась делиться своими впечатлениями. — У нас так классно с девочками было! Пирожное, мороженое, секреты!

— У нас были яблоки, — искренне ответила я, и тут у всех в группе затрезвонили коммуникаторы, в том числе и у меня.

Я открыла общую институтскую конференцию, и чуть ли не закашлялась! Там были выложены самые интересные видео со вчерашних посвящений парней, причем не только среди нашего этажа! Так же там был сделан специальный поиск, с помощью которого можно было найти записи с интересующим тебя человеком. Старшекурсники всю ночь не спали, подготавливая данные видео?

— Что это?! — завизжали девушки с разных сторон, включая Илисию.

Они краснели, бледнели, хихикали, оглядывались по сторонам. Некоторые парни тоже смущались, но большинство из них откровенно ржали над самими собой и своими однокурсниками. Я ввела в поиск своё имя, и на меня была лишь общая запись, ничего позорящего. Я незаметно выдохнула от облегчения, принявшись смотреть вместе с Илисией компрометирующие видеозаписи.

— Каждый год одно и то же, — в кабинет вошла стройная преподавательница в очках, причем последнее в наше время служило исключительно украшением.

Это я так опрометчиво подумала на тот момент. Студенты отвлеклись от коммуникаторов, нехотя отвлекаясь от интересующих каждого записей. Я по этому поводу не очень переживала, у меня еще будет время всё внимательно изучить.

— Убираем-убираем, — поторопила нас женщина, — потом досмотрите эти… это безобразие. Нет, всё-таки надо поговорить с ректором!

— Ректор тоже мужик, и был студентом! — выкрикнули с последних парни, и женщина сощурила глаза, отчего мне показалось, что радужка блеснула красным.

— Разговорчики! Достаем записывающее устройство, планшет и берем в руки стилус! Начинаем записывать лекцию!

— Вот так сразу? А представиться? — удивленно приподняла бровь девушка за первой партой, и преподавательница наградила её убийственным взглядом.

— Посмотрите у себя в расписании, — едко ответила она, поворачиваясь к голографической доске и ища нужные для себя документы.

Чувствуется мне, с этим предметом у меня будут проблемы.

— М-да, не сложится у нас, — громко объявил на всю аудиторию общие мысли явный балагур, и по аудитории прокатилось дружное хихиканье, а преподаватель, обернувшись, пошла красными пятнами.

— Записывайте тему лекции, — прошипела она, кажется, встала она не с той ноги. — Типы химических реакций…

Я же уже говорила, что собиралась заниматься наукой? Поэтому особых знаний с сегодняшнего занятия я не почерпнула, зато мне было интересно освежить свои воспоминания. Илисия всё досконально записывала, водя стилусом по планшету, я же подмечала лишь те вещи, которые могли легко вылететь из головы, то есть не были основополагающими.

— Лекция окончена. Все свободны, — объявила женщина, и поток дружно покинул аудиторию, направившись на следующий предмет в третий корпус.

Это была физическая подготовка, разделенная на секции. В холле третьего корпуса каждый из нас заполнил заявление, выбрав по два вида спорта, которые мы должны изучить в течение семестра. Я выбрала кикбоксинг и самооборону. На последнюю советовали идти всем, кто совершенно не умет постоять за себя. Так что на неё записалась добрая половина первокурсников. Как только заявления были заполнены и отправлены на главный компьютер, начали идти минуты ожидания. Прошли не более десяти минут, когда на коммуникаторы каждого пришло сообщение с расписанием и указанием аудитории.

И так вышло, что сейчас у меня выпало в расписании «окно». Решив не терять времени даром, я направилась в общежитие, чтобы настойчиво поговорить с комендантом и выбить себе место в другом боксе. Правда, у меня были на этот счет сомнения, ведь не ясно, как на это отреагируют другие студенты, но выбора было у меня немного. Ромка раскроет меня.

В кабинете коменданта было несколько человек, которым за что-то отвешивали люлей. Причем такой ор стоял, что у меня уши закладывало, и резко расхотелось переселяться в другой бокс. А может ну его этот переезд? Потерплю, постараюсь изменить себя до неузнаваемости, и… он всё равно рано или поздно раскроет меня.

— Всё! Идите! И не походите ко мне больше! — закончила отчитывать бедолаг женщина, и те понуро покинули кабинет коменданта, а я решила обратить на себя внимание, переминаясь с ноги на ногу.

— Простите…

— Чего тебе? Если по вопросу с переселением, то мой ответ сразу нет.

— Как нет? А как вы догадались? — удивленно спросила я, даже голос девчачий прорезался, и я кашлянула.

— Знаешь, сколько у меня таких, как ты, первокурсников было? — усмехнулась комендантша, сощурившись, — таких слюнтяев я вижу издалека. Свободных боксов нет, уживайся с соседями, как хочешь.

— Но я не могу! Прошу вас, ведь можно что-то придумать! — взмолилась я, сделав шаг вперед.

— Ничем не могу помочь, — развела руками женщина, — нет мест. В этом году слишком много первокурсников набрали.

— Но ведь можно что-то придумать! Мне очень надо!

— Нет, сказала! — повысила голос женщина, и я застонала.

— Мне, правда, очень надо! Поверьте мне! Любой бокс! Любые соседи!

— Любые? — удивленно переспросила женщина, задумавшись, а потом перевела на меня изумленный взгляд, — кто же у тебя в соседях?

— Романов Роман, — ответила я, и теперь лицо коменданта вытянулось.

— У тебя с Джоном и Ромой проблемы?! Да это самые неконфликтные люди во всем общежитии! Ты с ума сошел! Что же ты такого сделал, что они на тебя травлю начали? Как-то не так посвящение прошло?

Кажется, комендант прекрасно был осведомлен об испытаниях в мужской половине ИнСверха. Еще бы! Она бы и не знала! Как бы сама идейки не подкидывала старшекурсникам, передавая традиции из поколения в поколение!

— Они ничего не начинали, — растерянно ответила я, — просто это не те люди, с которым я смог бы ужиться, и конфликты будут рано или поздно.

— Не выдумывай! — отмахнулась женщина, и я посмотрела на неё жалостливыми глазами, — какой-то ты странный. Тебя врач на ориентацию проверял?

— Все со мной в порядке, — смущаясь, выпалила я, и чуть не ляпнула, что очень-очень люблю мужчин, но вовремя прикусила язык. — Мне просто срочно нужен другой бокс! Любой!

— Любой? — усмехнувшись, вновь переспросила комендантша, и вот здесь я уже начала что-то подозревать. — Хорошо! Собирай вещи и спускайся вниз! Есть один бокс, в котором проживает один квартирант…

И так это угрожающе звучало, что я уже собралась взять свою просьбу назад. Я замерла в нерешительности, может, меня решили подселить к какому-нибудь извращенцу? Тогда я всеми руками и ногами за сожительство с Ромой!

— Ну, чего встал? Давай быстрее! У меня мало времени!

Я понеслась в сторону лифтов, размышляя над правильностью своей идеи. Хотя передумать ведь будет никогда не поздно. Не поздно же? И не совершаю ли я непростительную ошибку?

Войдя в бокс, я прошла на кухне, где пил из бутылки воду Рома, жуя какой-то батончик. Я удивленно приподняла бровь, смотря на своего… жениха.

— И тебе доброго дня, — кивнул парень, делая глоток прозрачной жидкости.

— А ты чего здесь делаешь во время учебы?

— Тот же вопрос могу задать тебе, — улыбнулся в ответ.

— У меня окно, — пришлось ответить мне, понимая, что теперь я не смогу просто так вернуться, оценив знакомство с потенциальным соседом.

— А я кушать захотел во время тренировок, а энергетические батончики взять забыл, — ответил он, выбрасывая фантик от съеденного лакомства в утилизатор.

Точно, на физическом факультете без этих добавок не проживешь, так как их организм работает в нереально ускоренном темпе.

— А ты уже уходишь?

— Хочешь, чтобы я остался? — усмехнулся сосед, и я отрицательно помотала головой. — Как твои мышцы?

— Пока боли не ощущаю, — пожала плечами я, оценивая какого-то нового Романова, представшего передо мной.

— Боль будет, поверь мне. Поэтому не забудь взять у врача мазь, — и прежде чем я успела ответь, парень оказался у панели, открыв дверь и покидая бокс.

Оборудование работало не на сверхскорости, поэтому подобные ограждения сильно задерживали скороходов. Закусив губу, я отправилась в комнату, чтобы собрать вещи. Впрочем, вещи я собрала очень быстро, просто накидав туда все свои немногочисленные пожитки, подумав, что всё равно их придется скоро разбирать. Выходя из комнаты, я вновь налетела на Рому, который приподнял бровь, переведя взор на рюкзак у меня за плечом.

— И куда ты собрался?

— Почему ты вернулся? — одновременно спросили мы.

— Физическая подготовка закончилась, я пришел переодеться, — указал на спортивный костюм на своем теле Рома, продолжая хмуриться, — но… что собрался делать ты?

Я сглотнула, не зная, что ответить и как оправдываться. Когда он ушел, я уж было подумала, что опасность миновала, но, кажется, буря только начинается.

— Я…

— И чем же ты так недоволен? — глаза Романова сощурились, и я замерла, ибо выражение его глаз причиняло мне боль.

Уж лучше бы я там увидела злость. Но в его глазах плескалось разочарование! Губы подрагивали в знак презрения, а поза стала какой-то враждебной.

— Мне даже интересно, какие процессы протекают в твоем мозгу, что ты думаешь, что где-то будет лучше, чем с нами? Чем же мы тебя так обидели? — каждое его слово было тяжелее предыдущего, — я просто никак не могу понять твою логику… Сожительство с нами так для тебя противно? Ты какой-то особенный?

— Мы все здесь особенные, — брякнула я, и парень открыл рот, но, не найдя, что ответить, закрыл.

— Выметайся, — просто бросил он, махнув рукой, и направился к шкафу.

Такого безразличия от него я никогда не получала, и оттого на душе было гадко. Что может быть страшнее, когда в тебе разочаровываются люди? Кажется, ты теряешь даже веру в себя.

Сглотнув, я покинула бокс и спустилась к коменданту. Та при виде меня как-то недобро улыбнулась и пошла в сторону лифтов, поднявшись на знакомый мне этаж. В душе поселилось нехорошее предчувствие. Я волновалась, да и мысли о реакции Ромки не выходили из головы. Вскоре мы подошли к двери, которую я узнала мгновенно. Сделав шаг назад, я отрицательно замотала головой.

— Я передумал! Я остаюсь в своем боксе!

— Поздно! — со злодейской улыбкой в лучших традициях комиксов ответила женщина, и я вновь сглотнула.

— Нет-нет, пожалуйста… Только не к Гусенице!

— К нему, к нему, — закивала комендант, а потом сощурилась, — а ты откуда про него знаешь?! Уже бывал у него?!

— Нет-нет! Только слышал! — поспешила оправдаться я, потеряв всякое желание переезда, — не пойду к нему! Прошу вас! Пощадите!

У него ведь даже лишние кровати стоят в гостиной, я еще в первый день обратила на этот факт внимание! С ним никто не хочет селиться! И как мне теперь выпутываться из ситуации?! Сожительство с Романовым мне уже казалось безоблачным будущим!

Комендант медленно подносила палец к приборной панели, я же смотрела за её движениями с затаенным дыханием, молясь, чтобы Гусеница меня не принял и вообще послал на три веселых буквы, а я поскакала в свой любимый бокс! К Романову! (Звучит почти как к черту!). Теперь я с ужасом думала, как на меня отреагирует жених и что скажет, какие козни будет мне строить, и поведает ли он нашу тайну Джону? Тем временем комендант с усмешкой развернулась и пошла обратно к лифтам. Я выдохнула, смотря ей вслед.

— Переезд отменяется! — крикнула она мне вслед, и, чуть обернувшись, добавила, — цени своих соседей!

— Обязательно! — широко улыбаясь, ответила я и поплелась вслед за комендантом, чтобы подняться на лифте наверх.

— Быстро вернулся, — задумчиво проговорил Романов, выходя из бокса. — Что, знакомство оказалось неудачным?

— Возьмешь обратно в сожители? — смущенно попросила я, боясь услышать отрицательный ответ.

— Не мне это решать, а коменданту, — безразлично бросил он, медленно (по его меркам) уходя от меня.

С разрозненными чувствами я отправилась на следующую пару. На душе было гадко от собственного поступка, и я еще не предполагала, какие испытания меня ждут в ИнСверхе.

В третьем корпусе из меня Симонов-старший сделал подопытную мышь, поместив меня в огромный изоляционный куб и дав очки полного погружения в нереальность. Я смотрела на Александра Николаевича неверящим взором, поджав от обиды губы.

— Простите, что мне надо делать? — спросила я, и мой голос звучал как-то неестественно.

— Надеть очки и смотреть фильм, под действием которого ты должна перемещаться в разные точки пространства. Только этот куб с особыми магнитными полями, так что выпустить он тебя не сможет, а ты получишь возможность прочувствовать свои способности, да и я смогу их изучить более подробно. Готова?

Я утвердительно кивнула, а врач одел себе на голову обруч, тут же став двигать руками по голограмме, видимой только ему. Я надела очки, погружаясь в абсолютно белое пространство. И вдруг я понимаю, что пространство начинает сжиматься, а моё понимание реальности медленно уплывать от меня. На уровне сознания настоящее для меня здесь и сейчас, и лишь подсознание яростно кричит о том, что все вокруг выдумка. Мне вдруг кажется, что я становлюсь очень большой, будто вырастаю в размерах, и вдруг понимаю, что это не я огромная, а пространство уменьшается. Страх сковывает, я безвольно опускаюсь на пол, поджимая к себе колени. Закрываю глаза. Открываю, и оказываюсь в абсолютно черном пространстве. Ничего не видно. Вновь змеи! Ненавижу змей! Отсюда я переношусь в считанные секунды, чувствуя, как частички моего тела разлетаются, а потом вновь собираются вместе, и я теперь в оранжевом длинном, кажется, бесконечном коридоре. Я оглядываюсь назад, стена стремительно приближается. Я начинаю убегать.

Когда, кажется, сил не остается, стена останавливает свой ход, и у меня появляется время на передышку. Я прислоняюсь затылком к боковой части коридора, запрокидывая голову, и вижу стремительно приближающийся потолок. Падаю ниц и ползу по коридору дальше. Но не успеваю, меня расплющивается на мелкие частицы, прямо как при переносе.

Я выныриваю из нереальности, скидывая очки и тяжело дыша. В моей голове все еще бьется мысль, что это очередное испытание, что сейчас все изменится.

— Юр, ты в порядке? — окликнул меня Александр Николаевич, и я сфокусировала на нем взгляд, расслабляясь.

Кажется, перенестись мне удалось только один раз.

— Мне обязательно нужно было устраивать подобное?

— Ну я кое-что узнал. На сегодня достаточно. Спасибо.

Я кивнула в ответ, выходя в отъехавшую в сторону дверь. Голова немного болела от переизбытка эмоций, поэтому ступала я аккуратно. Симонов сказал, что я ему больше не нужна, и я покинула третий корпус, отправившись в общежитии. У меня было странное нехорошее предчувствие.

 

Глава 11

Ужин я пропустила, хорошо, что завтрак был плотным. Время в виртуальной реальности при полном погружении сознания не контролируемо, поэтому многие опасаются компьютерных игр, или ставят временное ограничение. Воздух был свеж, я немного погуляла по аллее, думая над тем и над этим, а потом решила посмотреть страхам в глаза и вернуться в общежитие. Я зашла в бокс и застыла, став случайной свидетельницей разговора. На кухне тихо переговаривались Джон и Рома, причем говорили они обо мне. Именно обо мне, Юле.

— Я не понимаю, куда её могла спрятать Машка… Я оббегал всю землю, искал её в сотнях лиц, но нигде не мог найти. Я думал, что с ума сойду. Несколько раз я чуть не умер от обезвоживания организма.

Он чуть не умер? Какое облегчение, что он жив и здоров!

— Зачем ты так истощал себя, если знал, что с ней все в порядке? Навряд ли бы старшая сестра поступила бы так безрассудно…

— Машка? Та может, — горько усмехнулся Рома, а я застыла, приникнув к стене. — Мы ведь сначала не знали, что это с подачи Маши, хотя догадывались, но вскоре она призналась нам. Сказала, что с Бельчонком все в порядке и нам не о чем переживать.

Голос Романова был пропитан болью и тоской, словно он говорил о своей любимой жене. Отчего-то моё сердце затопила нежность. Глупое!.. На что оно надеется? Такой, как Романов, не моя пара, ведь мы совершенно не подходит друг другу, мы такие разные! Он помнит меня еще ребенком и отказывается принимать действительность.

— Если всё в порядке, зачем тогда продолжаешь терзать себя?

— Я всё равно за нею беспокоюсь. Знать от кого-то — это одно, убедиться собственными глазами — это другое. Как бы я хотел, чтобы у неё тоже нашли этот чертов ген!.. Если честно, то мне уже этот бред сниться стал, так желаю его воплощения.

Я затаила дыхания, боясь, что я сплю. Он не может такое говорить… Почему он хочешь, чтобы я была… собой? В смысле, он еще не знает, насколько близок к истине, но… Почему он хочет этого? Неужели…?

Мысль была настолько абсурдной, что я её отбросила, стараясь вернуть привычное сердцебиение.

— Упокойся, если она действительно такая умная, как ты рассказывал, то она точно не пропадет, — бодренько ответил Джон, кажется, похлопав друга по плечу.

— Я просто не понимаю… Неужели я ей настолько омерзителен, что ей проще сбежать от сытой жизни, чем выйти за меня? — и столько в его голосе было боли, что я уже могла бы поверить в мысль, возникшую у меня минуту назад.

Но я не поверила. Ибо это Романов.

— Я не знаю, брат, прости, — вздохнул Джон, и кухня погрузилась в тишину, которую я решила нарушить своим приходом.

— Привет! — бодренько поздоровалась я, унимая бешеное сердцебиение, которое при виде жениха только ускорилось.

Рома вздрогнул, переведя на меня изумленный взгляд. На мгновение в его взгляде промелькнула неуверенность, он оглядел меня с ног до головы, отчего я поежилась, и постаралась придать своему лицу беззаветное выражение, но в следующую секунду он стал безразличен. Надо думать, мне объявляют бойкот.

— Добрый вечер. Где пропадал так долго? — миролюбиво спросил Джон, кажется, Рома ему ничего не рассказал.

— Симонов-старший задержал, он мой врач. Ой, я же у него про мазь забыл спросить!

— Я дам тебе свою, но тебе её будет мало при таких нагрузках, — ответил Джон, — есть будешь? Я суп сварил, он в холодильнике.

Кушать хотелось, но я могла и потерпеть. Тем более мышцы уже стало ломить и хотелось немного отдохнуть. Я отрицательно покачала головой и пошла в комнату, чтобы лечь на кровать. Через некоторое время вошел Джон, взяв в руки планшет и сев в кресло. Ромка не возвращался. Я разглядывала окружающее, когда мой взгляд наткнулся на электронную фоторамку, висящую над кроватью Романова. Каждую минуту фотографии сменялись, первой я увидела снимок Ромки, Джона и еще какого-то парня, обнявшихся друг с другом. Потом изображение сменилось красивой блондинкой — мамой Ромы. И дальше я очень удивилась, так как экран показал мне… нас! Ромка положил голову мне на плечо, жмурясь от яркого солнца и улыбаясь, а я смущенно опустила глаза вниз, и на моих губах тоже расцвела улыбка. Фотографии двигались, этакие мини-видеозаписи. Удивленная, я пропустила смену снимка, но вот… там снова я! Причем одна. Я покрутилась вокруг своей оси в цветном сарафане, а потом повернулась к фотографу — Ромке. На этом движение заканчивается, начинаясь снова. И я почти слышала в воспоминании смех Ромы, когда он снимал меня, а потом мы вместе выбирали лучшие фотографии. Тогда мы ездили двумя семьями на турбазу.

— Джон, а кто это? — я кивнула на фоторамку, обратившись к соседу.

— Кто? — переспросил парень, проследив за моим взглядом, но картинка вновь сменилась, впрочем, там вновь были мы, только еще детьми. — А, это, невеста Ромыча.

— Невеста?

Почему он рассказывал обо мне, к тому же повесил фотографии в своей комнате, где их мог увидеть каждый?

— Ты удивлен? Он из богатой семьи.

Это не та информация, которую я бы хотела услышать. Мне интересно не почему у него есть невеста, а почему её фотографии висят у него в комнате! Раньше мы были лучшими друзьями, но сейчас… Сейчас нас уже ничего не объединяло.

— Понятно, — протянула я, решив временно замять эту тему, — одолжишь мазь?

Джон кивнул, и дал мне тюбик. Пройдя в ванную, я намазалась раствором, который мгновенно охладил меня, пробудив желание юркнуть под одеяло. На спине намазаться я не смогла, поэтому оставила её без лекарства. Когда я легла под одеяло, то тут же почувствовала жар, расползающийся по телу, и я быстро отошла в объятия Морфея.

* * *

— Шесть утра! Подъём! Учеба! Стадион!

Я застонала, проснувшись. Тело нещадно ломило после нагрузок, но я заставила себя встать, почувствовав еще и боль в коленках. У женщин коленные чашечки всегда слабее…

Рома и Джон смотрели на меня с жалостью, кажется, первый даже простил мне мой поступок. Конечно, на инвалидов не обижаются, особенно на инвалидов на голову! В общем, до стадиона я с трудом доковыляла, причем в компании настолько же болезненных однокурсников. И там я тоже была не одинока, даже старшекурсники время от времени морщились, зато физрук был сегодня необычайно бодренький, даже, по его словам, пощадил нас. Его заботу я не заметила.

— Юран! — услышав оклик, я удивленно оглянулась, встретившись взглядом с улыбающимся Фарухом и Майей, которые шли в обнимку.

Хоть у кого-то все хорошо!

— Привет, — улыбнулась я, пожав руку другу и кивнув девушке (раньше в образе девушки все было совершенно наоборот). — Как вы? Нас раскидали в разные потоки, это было неожиданным ударом.

Всех первокурсников разделили на два потока, чтобы лекции усваивались лучше, а на практики уже все ходили своими группами, от каждого факультета в этом году было по две группы.

— Да, в каждый потом вбили по одной группе из каждого факультета, — поморщилась Майя, прижимаясь ближе к факиру.

— Вы очень красиво смотритесь, — подметила я, когда мы вместе направлялись в сторону общежития.

Вокруг стоял галдеж. Студенты народ веселый, особенный. Это будто бы другая страна, со своими законами и менталитетом. И я была счастлива, что получила её гражданство.

— Просто он слишком в меня влюблен, поэтому у нас особая аура, — смущенно улыбнулась мне девушка, стрельнув взглядом на своего парня, который расхохотался.

Все-таки они классные, и межрасовые браки в подавляющем большинстве случаев очень счастливые. Хотя что-то я слишком далеко захожу с мыслями о браке!

Тихо переговариваясь о новых предметах и преподавателях, совсем шепотом о своих соседях, мы дошли до лифтовых кабинок, в которых по утрам была привычная теснота. Тепло после тренировки просто изнывало, но я старалась не думать об этом, лелея мысль о целебной мази. Мысль о прогуле сегодняшних пар была так заманчива, что я уже стала фантазировать на тему причин прогула.

Кто-то из соседей уже был в душе, а я решила пока воспользоваться лекарство. Круговыми движениями быстро втерев мазь на ноги, я надела брюки, после чего, оставаясь в футболке (ведь под ней были эластичные бинты, стягивающие грудь, хотя такие же бинты были и на коленных чашечках), я принялась растирать живот, руки и поясницу. Надо признать, что лекарство помогало отменно.

В комнату зашел Рома, мазнув по мне взглядом и пройдя к шкафу, чтобы в отдельной его части (паровом отглаживании) привести в должный вид рубашку и брюки. Я тем временем растирала себе спину, пыхтя от боли, ибо мышцы на руках не желали поддаваться воле хозяйки.

— О космос, дай сюда, — не выдержал моих попыток Романов, отобрав у меня тюбик с мазью. — Повернись спиной.

— Что? Ты что делать собрался?! — вскрикнула я, вновь прорезались девчачьи нотки. — Не подходи ко мне, извращенец!

Тем временем Рома, железной хваткой удерживая меня за плечо, уложил на кровать и приподнял верх футболки. Сказать, что я была напугана, это ничего не сказать! Вот сейчас он меня и раскроет! Там же на спине бинты проходят!

— Романов, отпусти меня!

— Тигренок, ты еще и фамильничать вздумал? — в голове соседа прорезались рычащие нотки, — лежи спокойно. Поверь мне, я не гей, чтобы наслаждаться процессом массажа мужской спины.

И дальнейшие его слова расходились с делом, по крайней мере, мне так показалось. Я решила расслабиться, подозревая, что моя реакция вызовет еще больше подозрений. Тем временем Рома снял бинты (видимо, подумал, что это я из-за болящих мышц себе спину перевязала, и его совсем не смутило место перевязки), и растерев между пальцами мазь, дотронулся до моей спины. Я вздрогнула, он остановился, видимо, смущенный собственной реакции. Не знаю почему, но мы точно чувствуем, когда дотрагиваемся до противоположного пола, и, видимо, именно это и почувствовал Рома. Я бы хихикнула от мыслей жениха, которые явно были о собственной ориентации, если бы я так не боялась в этот момент быть раскрытой. Он сглотнул, после чего резкими движениями без капли нежности начал наносить мазь, сильно вдавливая меня в кровать. Для меня весь процесс массажа был настолько интимен, что вызвал прилив крови к щекам, а о мыслях Ромки я не хотела думать. Может, устроить ему маленькую месть и влюбить в себе в мужской ипостаси? Хотя о чем это я говорю? Если уж он не влюбился в меня, когда я была красивой и обожаемой всеми блондиночкой, то сейчас он точно на меня не посмотрит.

— А вы что делаете? — мы оба вздрогнули, посмотрев на вышедшего из душа Джона.

Привычно он был в одном набедренном полотенце.

— Массаж, — поспешил оправдаться жених, усерднее втирая в меня мазь, после чего натянул мою футболку вниз. — Всё, — с облегчением ответил Рома, вставая с кровати, и, разворачиваясь в сторону душа, бросил мне, — и всё-таки ты какой-то несуразный.

Я сидела со скрещенными на груди руками, чтобы ни в коем случае мужчины не обратили внимания на грудь, показывающую моё возбужденное состояние. Никогда бы не подумала, что Романов может оказать на меня подобное действие. И от этих мыслей я приходила в гости к другим: почему бы не выйти за него замуж, а там приложить все усилия, чтобы влюбить его в себя? Не приняла ли я слишком поспешное и импульсивное решение?

Рома в душе был не долго, поэтому, как только он вышел, туда поспешила я, прихватив с собой необходимые вещи из шкафа. Романов не удостоил меня даже мимолетного взгляда, чем я сейчас была искренне рада. Всё-таки в моем глупом поступке будут свои плюсы, если Ромка перестанет со мной разговаривать и отдалится от меня. Тогда у него будут меньшие шансы раскрыть меня.

Только вот выдержку ли я его «игнор»?

* * *

Совсем незаметно для меня прошла целая неделя. За это время не случилось ничего удивительного, наоборот, даже как-то все закрепилось и вошло в обыденное русло. Джон вскоре заметил отношение Ромы ко мне, но, как бы у него не выпрашивал причину, мой жених стойко молчал, всякий раз уходя от ответа и продолжая меня игнорировать. Признаться честно, я уже не выдерживала. Я знала его нежность и заботу, я знала его злость и терпела вечные подколки, но с его безразличием я еще знакома не была. И теперь я поняла причину нахождения своих фотографий в его комнате. Какие бы отношения нас не связывали, он не был ко мне равнодушен. Скорее всего, по-прежнему считал меня своей младшей сестренкой, но никак «никем» в своей жизни. И сейчас это его безразличие убивало меня сильнее его отказа в пятнадцать лет. Он резал меня без ножа.

На уроки самообороны я ходила, мышцы уже не болели, и я могла поставить блок защиты. На бокс тренер мне посоветовал пока не ходить, как и моим сокурсникам, и начать посещать его со следующего месяца. Симонов-старший гонял меня на индивидуальных занятиях в третьем корпусе, младший — на лекциях. Всеслав Александрович оказался очень веселым человеком со своеобразным чувством юмора, любящим ставить студентов в неудобные положения. Мои мысли он читал нещадно, подкалывая при каждом удобном случае. У сокурсников сложилось впечатление, что он меня недолюбливает за то, что я якобы увела его девушку. С последней, кстати, я не виделась в посвящения, за что парни в шутку начали звать меня ловеласом. В общем, сплетни о моей фигуре стали понемногу утихать, но вот впереди еще был отбор в команду по аэробордингу, на котором я сейчас и присутствовала.

Аэробординг оказался довольно интересным спортом. Ворота располагались на высоте десяти метров, и по размеру были раза в два больше футбольных. Правила напоминали футбол, только летали тут на досках, варьируя между воздушными потоками. В команде был один вратарь, два защитники и пять нападавших, которые и играли в центре воздушного поля, перекидывая между собой мяч, защищенный специальным магнитным полем от способностей металюдей.

— Не подходишь! — объявил капитан команды очередному участнику, который справлялся довольно неплохо, я даже удивилась, почему его не взяли.

В команде было восемь человек, но обязательно должны были присутствовать два запасных игрока, поэтому сейчас отбирался один дополнительный участник для факультета менталистики. Капитан команды высокий худощавый брюнет с забранными в хвост волосами отбраковывал всех, и я даже не представляла, какой игрок ему нужен, мысленно набирая набор оправдательных штампов для Эмилит, ведь я не то что не выиграю, я даже не пройду в отборе команды!

Впрочем, данный факт меня не удивлял, я и не особо надеялась на положительный исход событий. Да я даже на этой доске никогда не стояла! Не говоря уже о том, чтобы играть на ней.

— Следующий!

От внезапного оклика капитана, я, подскочив, тут же упала лицом в траву. На меня посмотрели все участники команды, переглянувшись между собой. Поморщившись и проверив, в порядке ли мой нос, я медленно поплелась к тренировочным доскам, всё еще чувствуя на себе внимание всего стадиона для аэробординга, который находился за третьим корпусом.

— Живей! — прикрикнул капитан, и это прибавило мне скорости.

Я уже была обута в специальные кроссовки с магнитными клепками на подошве, оказывается, аэробординг был не только спорт, но и развлечение. Взяв первую попавшуюся доску, хотя все они были разного размера, но я сейчас в этом не разбиралась, я положила её на землю и встала на неё. Магнитики на передней части подошвы тут же притянули меня к ней, но ноги остались подвижными, благодаря чему я могла управлять доской.

Первостепенной задачей было сдвинуться с места. Я крутила ногами, искала какую-то кнопку на доске, но все бесполезно. Она напоминала обычные сноуборды или скейты, только в разы больше, и если последние поднимались максимум полметра над землей, то эта летала на десятки метров выше. И что мне делать? У обычных есть устроенная кнопка включения антигравитации, когда доска просто зависает в воздуха, ты на нее запрыгиваешь и стараешься не упасть, здесь же для этого есть магнитные крепления. Моя растерянность уже стала вызывать смешки! Конечно, можно было бы и спросить, как это делается, но у меня тоже есть гордость. Я постаралась визуально воспроизвести перед собой воспоминания, когда в небо поднимались другие конкурсанты. Они садились, а потом подпрыгивали и доска их поднимала. Точно!

— Аа, — растерянно возопила я, пытаясь удержать равновесие с помощью рук.

Со всех сторон вновь раздались смешки, и я практически встала на мостик, не зная, как поднять себя. Напрягая мышцы, я выпрямилась и чуть согнула ноги, раскинув руки в разные стороны. Отлично. Теперь проблема с равновесием решена, как и со смешками. Приподняв бровь, капитан кивнул своей команде, и те начали тренировочную игру, встав в исходные позиции по четыре человека в команде. Мяч сбросили мне. В школе я занималась баскетболом, но это было до того, как все мои сверстники вымахали в «дядь Степ достань воробушка, а я осталась такой же мелкой. С баскетболом пришлось завязать.

— Лови! — и я поймала, только чуть не потеряла равновесие.

Сначала туловище мотнуло назад, потом я вновь выпрямилась, но теперь я с трудом могла держать равновесие без помощи рук. Я замедлилась, скорость была никакая, и я не имела понятия, как ее повысить.

— Удерживание мяча! — свист капитана заставил всех встать на первоначальные позиции, а мне отдать мяч сбрасывающему.

Я тем временем ногами пыталась «прочувствовать» и понять свой транспорт. Чуть надавив задней ногой, я устремилась незначительно вперед. Так-с, кажется, с управлением начинаем разбираться. Мяч был скинут, я устремилась к воротам, с правилами я была немного ознакомления благодаря информации на стенде. Жаль, что там была информация только касаемо правил, и ни слова не говорилось об управлении доской. Мне в руки попал мяч, сейчас я его поймала относительно легко для равновесия. Мне даже нравилось управление доской. Что примечательно в этом спорте здесь необязательно быть здоровым, даже наоборот, для щупленького парня сила сопротивления воздуха будет многим меньше.

— Пасуй!

Движение я выполнила, даже пас сделала хороший, но вот в общем моя игра была слабой, медленной. Поэтому, после двух минут проверки, я слетела вниз, присев. Выключив на ботинках магниты, я слезла с доски и подошла к капитану, готовая услышать отрицательный ответ. Но он меня удивил.

— Ты нам подходишь! — ответил мне кэп, обернулся к трибуне ожидающих своей очереди откровенно ошеломленных студентов, — пробы окончены!

Поднялся галдеж. Несогласных было много. Если честно, то не согласна была и я. Ну не могла я пройти! Какой такой потенциал во мне увидел капитан? Или надеется на мою способность (о ней уже слышал весь институт)? Так тут ему не на что надеяться, ибо даже я на нее не надеюсь.

— Свободен. Тренировка завтра в шесть вечера, — отчеканил капитан и отправился прочь с поля, оставив меня в полном недоумении от происходящего.

Я прошла?! Неужели я прошла?! Каким чудом? На все вопросы я не знала ответы, зато была уверена, что теперь мне удастся выполнить задание Эмилит. То есть не так, я постараюсь выполнить задание и надеюсь, она это оценит.

— Поздравляю, — похлопал меня по плечу веселый парень, он мне пасовал.

— Спасибо, — кивнула я, поймав донельзя хмурый взгляд вратаря.

Чем он был недоволен? Не разделяет позицию капитана? Странный тип. Вскоре забыв про него, я направилась переобуваться в свои ботинки. В столовой к ужину было много народу, но в основном первокурсники. Старшие курсы обедали в комнате, да и дешевле это выходило. Но готовку Ромы или Джона я есть не могла, ибо это было издевательство над моим тонким вкусом гурмана. Да, есть я любила, равно как и готовить, поэтому весь мой организм противился непрофессиональной готовке. Я мамину-то еду терпела только из-за уважения к ней. Джон готовил еще сносно, но вот Романов… откуда у него руки растут?! А ведь ест постоянно! Они с Джоном из рук не выпускают энергетические батончики.

— Привет, — от неожиданного голоса я чуть не выронила из рук свой поднос.

— Нельзя быть такой внезапной, — укорила я Эмилит, присаживаясь за свободный столик.

Девушка была без подноса, она, кажется, пришла именно на встречу со мной. Я оглянулась по сторонам, заметив несколько заинтересованных взглядов.

— Ты что тут делаешь?

— Хотела поздравить тебя с поступлением в ряды спортсменов. Я возвращалась от куратора, когда мне встретился Джордж, капитан теперь уже твоей команды. Ты молодец.

— Но это не дает гарантию того, что мы выиграем, — поморщилась я, разрывая пищевую пленку на тарелках.

— Ты прав. Но, Юрька, — улыбнулась во все тридцать два зуба девушка, — ты должен о-очень постараться. Мне нужно, чтобы факультет менталистики выиграл.

— Какой тебе в этом интерес?

— Понимаешь, — задумчиво забарабанив ноготками по столу, произнесла Эмилит, — у меня напряженные отношения с одним преподавателем на факультете менталистики. И я поспорила.

— Поспорила?! — громче спросила я, и на нас оглянулись студенты за близстоящими столиками.

— Тише ты!

— Но ты же льюнка — для вас споры это недостойное занятие, лживое и обманчивое.

— Вот поэтому и попросила говорить тебя тише, хотя ты не совсем прав, — поморщилась собеседница, — льюне очень вспыльчивые, поэтому споры между нами обычное дело, но в высших слоях общества это порицается, как слабость. Вот поэтому и инопланетяне думают, что все льюне не спорят.

— Вот оно как, — кивнула я, прожевывая пищу.

— Только ты теперь в круге посвященных, так что неси ответственность.

С этими словами девушка легко встала, отправила мне воздушный поцелуй и поспешила к выходу. Я смотрела удивленно на нее, другие на меня, а Эмилит стремительно отдалялась. От разговора с ней вопросов становится больше, чем ответов! И еще этот круг посвященных… У их расы есть четыре круга общения: четвертый это мимолетные знакомые, третий преподаватели, коллеги и все те, с кем возишься каждый день, ко второму относятся друзья, дальние родственники и те самые посвященные, то есть инопланетяне, которым доверили тайны Льюна. Первый круг любимые, семья. Но как мне-то удалось попасть во второй круг, и как для меня выльется ее спор с преподавателем?

И еще я забыла у нее спросить: не она ли посодействовала моему попаданию в команду?

— Добрый вечер, — в бокс я вошла аккуратно, поздоровавшись с Ромой, который привычно меня проигнорировал.

Не привыкать. Пожав плечами, я отправилась в комнату, и оттуда в душ. Джон где-то пропадал, в последнее время я видела его все меньше. С Ромкой не разговаривала. И чего я опасалась своего раскрытия? Как оказалось, моей конспирации ничего не может помешать. По крайней мере, я так думала.

 

Глава 12

— Кромолов, задержись, — остановил меня в дверях после очередной интереснейшей лекции Вячеслав Александрович.

С памятного разговора в спальне его возлюбленной мы не разговаривали, но периодически читав мысли однокурсников или мои собственные он смеялся. К этой его странности все привыкли. К нему вообще все очень быстро привыкли и искренне уважали.

Мужчина с помощью панели управления на своем рабочем столе заблокировал дверь после того, как первокурсники покинули аудиторию, и сел за стол.

— Всеслав Александрович? — обратилась я к преподавателю, который не шелохнулся. — Всеслав Александрович?

— Юрка, говорят, тебя в команду взяли.

Констатация факта, но интонация меня насторожила. Да и его заинтересованность в данном событии.

— Да-а, — медленно проговорила я, и преподаватель соизволил поднять на меня свой взор, сощурившись.

— А не Эмилит ли тебя на это надоумила?

Туше. Я влезла в разборки сладкой парочки, теперь меня покрошат в пыль. И почему я сразу не догадалась, что преподаватель с факультета менталистики это Симонов?! Ведь можно было сложить кусочки паззла намного раньше!

— Она, — вздохнув, призналась я, и телепат улыбнулся.

— Вот ведь расчетливая девчонка! — причем с такой радостью воскликнул, что я усомнилась в своей теории. Точно ли с этим преподавателем она поспорила? — Вновь провела меня вокруг пальца!

Ан нет. Поспорила все-таки с ним. И это он сейчас радуется тому, что она лидирует в их споре?

— Вы не будьте так скоропалительны в выводах, ведь пройти отбор в команду это одно, а вот выиграть — это другое.

— Я рад, что ты это понимаешь. Тем более отбор в нашу команду только прибавляет мне шансы, — слов преподавателя я не поняла, но перебивать не стала, — хотя с твоей способностью… Кстати, как продвигается твое обучение? Не говори, уже мысли прочитал.

— А с вами вообще имеет смысл разговаривать?

— Ну все это время я же внимательно тебя слушал, — улыбнулся Всеслав Александрович, — но передай Эмилит, что это далеко не победа.

— Почему бы вам самому ей это не передать? — сдвинув брови, предложила я.

Не понимаю, что за отношения связывают этих двоих.

— Не могу, — развел руками преподаватель, — она не хочет со мной разговаривать, да и конспирация еще должна продолжаться. Нас же с ней вроде как разлучил ты.

— Простите, — виновато произнесла я, на что он только отмахнулся.

— Забудь! Это все мои любимые шестикурсники, которых я балую более других. Они поступили в первый год моей работы, поэтому ходят в любимчиках, не упуская возможность насолить мне, правда, в шутку. Они и вообразить не могли, что это выльется во что-то серьезное. Уже прощения просили, смешные такие.

Я улыбнулась, поняв весь масштаб нашего обмана и клубок взаимоотношений, связанных с моей половой принадлежностью.

— Но проблемы наших с Эмилит отношений лежат намного глубже, — изменив тон с шутовского на серьезный, вздохнул телепат.

— Не хотите рассказать?

— В другой раз, — глянув на часы, ответил Вячеслав Александрович, после чего с помощью панели управления на своем столе снял блокировку с двери, и в аудиторию ввалились шестикурсники.

Они медленно продвигались к партам, бросая косые взгляды на нас с преподавателем, думая, что мы сейчас обсуждали и какие внутренние увечья я имею? Я тем временем с гордо поднятой головой продолжала стоять на месте и ждать, пока весь поток зайдет в аудиторию, давая мне проход. Бросая косые взгляды на телепата, я отметила его веселое состояние. Кажется, он с трудом сдерживал смех.

— У вас все в порядке? — наконец, задала вопрос одна особо любопытная девушка, и я решила тикать из кабинета, пока смех не вырвался наружу.

Но в проеме случилось ЧП. Я на кого-то налетела, и меня с огромной силой отбросило назад, словно меня сбил шаттл. Закричав, я ожидала своё болезненное падение, но его не случилось, так как меня поймали чьи-то руки, прижав к сильному телу. Распахнув глаза, я встретилась с удивленным Романовым, который к тому же был и испуган. Он бежал на большой скорости, сбив меня с ног. Я почувствовала резкую боль в руке, кажется, при ударе мне не удалось уцелеть.

— Романов, ты чего де…тей сбиваешь?! — закричал преподаватель, и Рома перевел на него потрясенный взгляд.

Было видно, что в такую ситуацию он попадает впервые. Признаться, я тоже.

— Ты в порядке? Ничего не болит? — тут же спохватился мой жених.

— Рука, — чуть ли не плача, пробормотала я, придерживая пострадавшую конечность.

Рома тут же подхватил меня на руки, а через несколько секунд мы были у лифтовых кабинок, чтобы спуститься на пятый этаж.

— Что болит кроме руки? Ребра целы? — спросил Рома, даже не удосужившись опустить меня на пол в лифте.

Конечно, для него я была легкой пушинкой, мой вес был куда меньше веса парня такого же телосложения. Главное, не заострять на этом внимания, чтобы жених не начал размышления на эту тему.

— Вроде все остальное цело, весь удар пришелся на руку, которой я лямку рюкзака держал, — призналась я, прижимая поврежденную конечность к груди.

— Хоть что-то, — выдохнул Рома, и в его глазах стал утихать страх. — Тигренок, вот ты напугал меня. Точнее, я должен был тебя напугать, но со мной прежде такого не случалось, поэтому…

Что «поэтому» я дослушать не смогла, так как двери лифта разъехались, и в мгновение ока мы оказались в кабинете Александра Николаевича, который даже пошатнулся от поднятого приближением Ромы ветра.

— Ого, и что случилось? — увидев меня на руках Романова, врач пошатнулся от удивления еще больше, чем от ветра.

Я не могла не хихикнуть, тут же поморщившись от боли. Рома положил меня на кушетку, отойдя к выходу.

— Простите, это я виноват. Я снес первокурсника на небольшой скорости…

— Насколько небольшой? — уточнил врач, подходя ко мне.

Ромка еще не знал, что это был мой временный «куратор», так как мои силы не были стабилизированы. Каждую неделю все студенты проходили обследование у своего лечащего врача, или могли зайти к нему в любое время. Мне повезло особенно: Симонов был тут главным, и он к тому же являлся ученым, который занимался развитием моей способности. Зато теперь имеет возможность приступить к своей первой обязанности.

— Около пятидесяти километров в час, — мотнув головой, тем самым пряча взгляд, ответил Рома.

М-да, для него это действительно небольшая скорость. А мне теперь с рукой мучиться! Только его муки совести спасают его от моей мести.

— Романов, тебя изолировать следует! — воскликнул Александр Николаевич, подав мне «холодный рукав», и я чуть ли головой активно не закивала!

Да! Изолировать! Отличный план! Тогда он уж точно не узнает меня! Какое чудесное слово!

— Я сам не знаю, как так получилось, он же… еще и мелкий такой, — вздохнул Рома, уже виновато глядя на меня, пока я надевала рукав на руку, чтобы снизить опухоль.

Не-а, не проймешь своим жалостливым взглядом. Вот попросишь прощения, и я постараюсь забыть о данном инциденте.

— Так, выходи, я руку буду осматривать, — отмахнулся от него врач, вновь снимая с меня рукав и теперь аккуратно ощупывая и разглядывая мою руку.

— Все будет хорошо, — одними губами прошептал мне Романов, покинув кабинет.

— Хороший он парень, не обижайся на него, — тихо произнес Симонов, надавливая на руку, что я вскрикнула.

Он удовлетворенно кивнул, поднес тонкий прозрачный лист с железным ободком и просканировал мне руку. А начать вот с этого нельзя было?! Что б их, гениев медицины! Теперь врач действовал быстро и уверено, вколов мне местное обезболивающие, подсоединив к моей руке какие-то странные резиновые обручи, представляющие собой медицинское оборудование, и с их помощью он легко вправил мне сустав, что я почувствовала только отголосок боли и некое щекотание. Зато руку я не чувствовала совсем. Хорошо, что это была левая рука.

— Все, жить будешь. Стилус держишь в правой руке? — я кивнула, — вот и отлично. И на пару еще сможешь пойти.

— Спасибо вам огромное! А как же наши занятия после пар?

— Хочешь отлынивать? Рука будет заживать дня три, но беспокоить тебя будет только опухоль, сустав я вправил. От занятий временно освобождаю, как и от физических нагрузок, приказ отошлю на аккаунты преподавателей. Посиди здесь и подожди, пока наркоз пройдет, а я мазь принесу.

— Спасибо.

— Да не за что, — отмахнулся Симонов, и громче, смотря на дверь, произнес, — Романов, заходи! Все с твоей жертвой в порядке! Должен будешь! Если у меня будет похмелье и закончится нужное лекарство, я вызову тебя, чтобы быстро доставил.

— У вас закончится лекарство? — со смешком спросил Рома, оказавшийся уже рядом. — Это на грани фантастики!

— Способности обучающихся здесь на грани фантастики, а все остальное это жизнь, — добродушно улыбнулся врач, уходя в лабораторию.

— Прости меня, пожалуйста. Я никогда не думал, что моя невнимательность может к такому привести, — посмотрев мне в глаза, извинился жених.

— И ты меня прости, что съехал от вас. Дело не в вас, а во мне. Просто я… видишь, какой? — усмехнулась я, выставив одну руку в сторону и оказывая на свое худощавое телосложение.

— Подкачаем, — подмигнул Рома, после чего поставил предо мной кулак.

Я не поняла, что он от меня требует, поэтому глупо уставилась на жениха. Ударить хочет? Или прямо сейчас собирается «подкачать»? А чего моей реакции ожидает? Романов, предварительно закатив глаза к потолку, кивнул на мою правую руку, потом на свой кулак, и тут я сообразила! Широко улыбнувшись, я стукнула своим кулаком по его, после чего парень отвел свою руку, сделав волну ладонью. Я это движение не проделала.

— Так, давай заново, — скомандовал Романов, и мы вновь повторили это движение, теперь уже с двумя волнами.

Рома рассмеялся моей неповоротливости, а я припомнила ему его неповоротливость. Сбить в дверях первокурсника до вывиха руки! Но, наверное, я была этому даже рада. Ради его смеха и его расположения я готова была потерпеть эту боль. Но я вновь пришла к палке о двух концах: с одной стороны мне было необходимо заручиться поддержкой кого-то из парней, с другой стороны, мне было желательно сторониться Романова.

К черту правила! Будь, что будет!

Но, к моему сожалению, к первой положительной новости относится и та, что я уже устала терпеть «игнор» жениха. Мне было необходимо его внимание, пусть даже отрицательное. Я не понимала своих чувств к Роме, выдумывала, что вновь начинаю в него влюбляться, отрицая одну простую истину: я его никогда не переставала любить. Ведь и раздражал он меня из-за того, что я была влюблена в него и мои чувства просто не находили выхода. Кажется, моя мама первый раз была наблюдательнее меня.

— Кстати, слышал, что тебя в команду приняли? — вспомнил Ромка, который настоял проводить меня до нужной аудитории. — Поздравляю.

— Спасибо, и откуда только слухи берутся?

— С «подслушано». Там уже вывесили новеньких в командах по аэробордингу.

— Я так понимаю, эта игра здесь очень популярна?

— Безусловно! Аэробординг — это второе дыхание ИнСверха. Мы тут живем фактически в изоляции, изучаем свои способности, способности сокурсников, общие предметы и предметы по специальности. И когда учеба вконец доканывает, на помощь приходит общее увлечение — аэробординг, за разговорами о котором могут проходить часы. Им интересуются как девушки, так и парни, только первые преимущественно предпочитают быть сторонними наблюдателями.

— Ты играешь? — неожиданно мне пришла в голову догадка, и Рома, улыбнувшись, кивнул.

— Да, за сборную своего факультета, естественно. Так что теперь мы соперники.

— Такого соперника, как я, можешь сразу списывать со счетов, — вздохнула я, — не понимаю, как меня взяли в команду.

— Мне кажется, без обид только, — получив от меня кивок, жених продолжил, — капитан вашего факультета каждый год набирает самых слабых игроков, будто специально хочет проиграть. И менталисты действительно проигрывают. Мы в основном боремся за победу с природным факультетом.

— Но зачем им проигрывать? — кажется, в моей голове родилась догадка, которая тут же запуталась в поведении моих знакомых и интриги непонятного спора.

— Не знаю, но это мое личное мнение, не смей им с кем-нибудь делиться, — сообщил мне Рома, а мы тем временем подошли к нужной аудитории. — Ладно, я пошел. Зла не держишь?

— Нет, — я улыбнулась, мотнув головой.

— Вот и отлично! Удачного дня!

Рома развернулся, помахав мне рукой, и направился обратно к лифтам. Разговор с ним навел меня на определенные мысли, еще и спор Эмилит… Неужели Симонову-младшему выгодна победа других факультетов, а не своего собственного? Все это выглядит странно.

— Простите за опоздание, — я вошла в кабинет, чуть придерживая поврежденную руку, — позволите присутствовать на паре?

— Почему такое опоздание? Ты в курсе, что за этим следует наказание?

— Я в медпункте был, руку вывихнул, — я указала на свою конечность, и преподаватель кивнул головой, разрешив мне сесть.

Он не был удивлен этим фактом, словно такое тут случалось каждый день, а вот мои однокурсники заинтересовались. Илисия смотрела на меня с интересом, но что-то спрашивать личное ей не позволял менталитет. Она вообще после нашего первого разговора, когда она была излишне болтлива, попросила прощения, сказав, что так на нее повлиял стресс при поступлении в ИнСверх. Я с улыбкой ответила, что все понимаю, но развивать эту тему не стала. Льюне вообще очень странный народ, какой-то почти совершенный.

Видя еле сдерживаемый интерес Илисии, я с трудом подавляла улыбку. Какая она интересная! Но тем лучше, не поползут никакие слухи… как же я ошибалась! Уже к середине пары все первокурсники были осведомлены о моей травме, так как какой-то шестикурсник уже все выложил на «подслушано»! Нет, в стенах этого заведения секреты хранятся отлично, но внутри они перебегают от стенки к стенке!

Сегодня у меня было свободное время после обеда, и я совершенно не знала, чем его занять, а еще я подумала о том, что у меня тренировка, которую мне придется пропустить. Но предупредить капитана необходимо. И того я узнала через «подслушано», что у нас в институте обучается минимум два Джорджа, но один Джордж-десятикурсник. Я написала ему и предупредила о моем отсутствии, он не сильно расстроился, сказав, что ничего страшного он в этом не видит. Странное отношение капитана.

Свободное время я посвятила подготовке к предмету Симонова-младшего, ведь списать у него на контрольной было невозможно. Он вообще заранее знал, кто пришел подготовленным, а кто — нет. С ума сойти, если бы хотя бы в каждой школе был свой телепат!

Саднящая рука доставляла неудобство. Я размышляла над всей ситуации в целом и пришла к выводу, что это незабываемый опыт и приключения. Вот кто может похвастаться настолько бурной молодостью? Главное, дочкам потом не рассказывать, а то тоже сбегут из дома, а ты ищи их… в образе мальчишек! Внезапно, я представила своих детей, и почему-то мальчишки были подозрительно похожи на Романова… Бред-бред-бред! За-бы-ли!

— А что ты делаешь? — спросил Джон вечером, когда Рома вернулся из душа как всегда только в набедренном полотенце.

«Тайком любуюсь красивым мужским телом», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык, начав пялиться в открытую страницу на коммуникаторе.

— Ничего, — ответила я, и Джон посмотрел на третьего нашего соседа.

— Ты не хочешь поиграть в «экивоки»? Мне Марта написала, что ей скучно. А я не знаю, как ее развлекать, — пожаловался Джон.

Марта — это его сестра со второго курса. Она иногда прибегала сюда то соль попросить, то еще что-то. Мне она не нравилась. Совершенно. И это не потому что девушка прибегала исключительно поглазеть на Ромку… Просто не нравилась и все тут! Слишком забитая серая мышь!

— Давай, я не против, — пожал плечами жених, доставая одежду из шкафа. — А Тигренок что скажет?

— Я не умею играть, — признала я, старательно отводя взгляд от переодевающегося Ромы.

— Научим! — был дружный ответ, и весь мой вечер был занят баловством и весельем.

Пришла Марта. Ну серая мышь, ей богу! Призналась бы уже, получила отрицательный ответ (а в том, что он был бы отрицательный, я уверена) и сидела бы тихо и спокойно! Так нет же, продолжает увиваться за чужим женихом и краснеть в его присутствии! Совсем не мой характер! Хотя какой толк был от моего признания в пятнадцать лет? Мне ли её судить? Сама, бывает, бледнею и краснею в присутствии Романова.

— Объясняйте правила, — позволила я, когда мы вчетвером сели около объемной голограммы с различными уровнями и двумя человечками, один из которых был похож на Рому, а второй на Джона.

— В этой игре нам нужно разбиться по командам. Выигрывает команда, которая первая достигнет финиша. Играют в паре, один объясняет, другой отгадывает. Это наше поле. Крутишь голографическую рулетку и она случайным образом выдает тебе число, после чего предоставляет карточку с заданием, которое ты должен объяснить второму участнику своей команды. Так же есть шесть категорий, тему которой ты можешь сообщить своему напарнику. Задания будут разными: объяснить словами, показать жестами, нарисовать, произнести слово наоборот, отвечать только да или нет.

— О, примерно понял, по ходу игры разберемся, — ответила я, — только как разобьемся на команды?

— Давай я с сестрой, а ты с Ромкой?

— Может, я с Ромой? — застенчиво предложила Марта, и её идея мне в корне не понравилась.

— Нет, мне больше нравится изначальный вариант. Вы все-таки брат с сестрой и лучше поймете друг друга…

— Так вот именно! Нам ни в коем случае нельзя играть вместе! — воскликнула девушка, и мне на помощь пришел жених.

— Я тоже думаю, что первоначальный вариант был рационален. Так, я первый кручу рулетку.

Вышло число четыре, и дальше передо мной возник темный экран, в то время как со стороны Романова было высвечено задание.

— Что?! Как я это должен показать?!

По удивленному голосу Ромы я поняла, что задание нам досталось весьма интересное. Впрочем, я его угадала! Зато как я смеялась над Ромкой, показывающим сатаниста, призывающего Дьявола через пентаграмму! Джон ухохатывался, а в глазах Марты проступило еще больше влюбленности. Рома, явно не ожидавший от нашего тандема такого понимания, воодушевился еще больше, расслабившись. Он частенько притягивал меня к себе, трепля за волосы. Один раз даже неосознанно обнял, рассмеявшись, но тут же смущенно отстранился. Я только надеялась, что данное движение прошло мимо внимания наших соперников. Теперь я видела только два выхода из данной ситуации: либо он себя начнет считать за гея, либо рассекретит.

И был еще один вопрос, который не давал мне покоя: почему я не попадаю с Джоном в такие же компрометирующие ситуации? Неужели между нужными людьми действительно существует некое притяжение? И в последнее я до безумия хотела верить.

* * *

Время летело незаметно. Три дня отдыха так же прошли. Преимущественно я их провела в одиночестве, так как у Джона появилась подружка (что ограничило мой выход в гостиную), а Ромка пропадал на тренировках. Как-то со мной состоялся серьезный разговор:

— Тигренок, — оседлав стулья оба моих соседа сели напротив меня, переглянувшись. — Мы хотели с тобой серьезно поговорить.

— Ты же… ну… вроде когда будет у тебя девушка, водить её можешь…

— Только предупреждая нас, хорошо? — закончил за Джона фразу жених, — и ночевать в гостиной на диване, как это делаем мы, хорошо? Не води девушек в комнату. Кровать парня — это неприкосновенная территория, не предназначенная для девушек на одну ночь.

И, надо признаться, эти слова все никак не выходили у меня из головы. Они прочно засели там, и каждую минуту я размышляла над ними. В течении почти двух недель я запомнила одну ночь, когда заснула раньше прихода Ромы. Это он там… с кем-то? В груди вспыхнула злость, причину которой я узнавать не желала. Но он же меня не предупредил! А, точно, мы же с ним были в серьезной ссоре, точнее, он просто меня игнорил.

Вопросы наших взаимоотношений записывались на аудиенцию с моим мозгом с завидной регулярностью и настойчивостью. Наконец, три дня прошли, и после обеденного перерыва я направилась «куратору» в третий корпус.

— Добрый день, Александр Николаевич!

— И снова здравствуй, — задумчиво ответил мужчина, и, наконец, соизволил посмотреть на меня. — Как рука?

— Неплохо. Уже не болит. Ваша мазь чудодейственна.

— Это замечательно. От физических нагрузок у тебя будет еще четыре дня выходных. Сегодня мы постараемся разобрать составляющие твоей способности.

Я присела на свободный стул, готовая к лекции, которая проводилась с помощью голограммы, изображающей меня. Голограмма рассыпалась множеством синих точек и создавалась заново в ту же секунду рядом.

— У меня есть две версии, но проверить одну из них у меня не получается, так как перемещаешься ты на маленькие расстояние, и сравнить две теории не удается. Первая теория это существование ноль-пространства. Все мы знаем о параллельной вселенной, но не знаем, как туда попасть. Что если твоя способность это ключ к этому? Ты «прокалываешь» ноль-пространство, проходишь там некоторое расстояние, которое в нашем измерении в тысячи раз больше, и оттуда же выходишь в нужную тебе координату, вновь «прокалывая» пространство. Что скажешь по этому поводу?

— Если честно, — задумчиво ответила я, — то я не помню, чтобы я что-то проходила. Я просто расщепляюсь в одном месте и появляюсь в другом.

— На этот счет есть еще одна простая теория. Это теория транспортного луча. То есть ты способна полностью сканировать своё тело вплоть до положения атомов и переносить их из одной точки в другую. Только здесь создается вопрос, как ты определяешь конечную точку прибытия.

— Это происходит непроизвольно.

— Я понял, — вздохнул Симонов, — к сожалению, ты еще не умеешь перемещаться по своему желанию, не то что в определенную точку пространства.

— А почему я сейчас даже спонтанно не перемещаюсь? Ведь раньше у меня хотя бы это получилось.

— Думаю, это связано с изменением в твоем организме, когда ты пила гормональные, — пояснил мне ученый, задумчиво смотря на голограмму. — Подожди-ка… Точно, стресс организма! Нам нужно вызвать какие-то изменения, что там может изменения? Цикл! Когда у тебя начинаются менструальные дни?

Я смутилась, прикидывая в голове числа, и поняла, что это должно быть чрез два дня. Эту дату я и назвала Симонову.

— Отлично! Тогда мы и попробуем переносить тебя, только уже осознанно. А на сегодня свободна, — ответил Симонов, после чего обернулся ко мне, — то есть свободен.

Я, усмехнувшись, покинула третий корпус.

 

Глава 13

Со следующего дня Ромка сдержал своё обещание, решив сделать из моей фигуры хоть какое-то подобие мужской, поэтому с шести утра всё-таки повел на стадион. Физрук лишь кивнул Романову, но ни слова не сказал мне, видимо, помнил о моем здоровье. Бежала я вместе со всеми, после чего делала все движения, кроме тех, где была необходима здоровая рука.

— Кажется, ты решил от меня избавиться, — прохрипела я, когда мы возвращались обратно в общежитие, причем мои соседи были по обе стороны от меня. Такое случилось первый раз. — Я же болезненный!

— Болезненный он… Давай на перегонки? — улыбнулся Рома, и я расширила от удивления глаза, а парни вместе рассмеялись над моей реакцией.

В общем, в нашей комнате поселилась благодатная атмосфера, нарушаемая только моим раздражением по поводу Марты. А появляться она стала все чаще и оставаться все настойчивее.

Другой стороной моей жизни были тренировки. Сначала тренер, который гонял нас нещадно, занялся моей индивидуальной подготовкой, поэтому я, стоя на доске на небольшой высоте в углу поля, пыталась наладить общение с видом транспорта. И, стоит отметить, я преуспела в этом деле. В течение двух дней я усиленно тренировалась, летала по полю и ловила мячи. Тренер лишь качал головой, недовольно смотря на капитана.

Наконец, после пары я направилась к куратору. Весь день тянул низ живота, и я вообще чувствовала себя отвратительно, внутри меня скапливалась апатия поровну с глухим раздражением. Раздражением на мать-природу, которая наградила женщин критическими днями!

— Заходи, — кивнул мне Симонов, и я прошла внутрь, сев в кресло.

Сидеть хотелось постоянно. Обезболивающие пить врач мне запретил, и от этого хотелось лезть на стенку.

— Вставай, — приказал мне мужчина, но я так устала, что не сдвинулась с места.

— Я не могу. Это была плохая идея.

— Плохая идея? Я сказал, чтобы ты встала и отправилась в изоляционный куб, — жестко повторил Александр Николаевич, и я еще больше раздражилась.

— А я сказала, что мне больно!

— Если ты сейчас же не встанешь, то можешь писать объяснительную на имя ректора, как девушка попала в мужское общежитие…

— О, тогда только с вашей помощью! — закричала я, но все-таки встала.

Злость кипела во мне, словно лава в вулкане. Меня переполняли эмоции. Хочет, чтобы я переместилась?! Легче простого! Я сделала уверенный шаг, и в следующую секунду оказалась в другом конце зала. Я даже не осознала, что произошло. Вновь перемещение было спонтанным, не зависящим от меня. Но если мне немного постараться?.. Симонов улыбнулся. Он специально выводил меня из себя, чтобы мне удалось пересилить себя. Интересно, что с моим настроением? Раньше такого не случалось, или импульсивность мне досталась вместе с новыми способностями?

Теперь я попыталась сконцентрироваться на своих эмоциях и мыслях. Я не могу стоять, я хочу оказаться внутри куба. Хочу. Нет, не так. Мне необходимо оказаться внутри. Это мои способности, и я имею право ими управлять. И тут началось. Первый раз моя способность полностью повиновалась мне. Я точно видела цель, куда хотела переместиться. Она была передо мной. Почувствовав, как тело расщепляется на атомы, остается только эфирное сознание, я будто видела все это в замедленной съемке, будто действие происходит в онлайн игре при слабом сигнале сети. Вскоре и атомы будто расщепились, перешли вместе с моим сознанием какую-то черную грань. Мир померк. Дальше каждая частица устремилась в вырез в плотной черной материи, откуда струился синий свет. Ничто бы не прошло, только самые мелкие частицы. Проскользнув через брешь в ноль-пространстве, мое сознание вновь оказалось в исследовательской лаборатории, только теперь я стояла внутри куба. Изменения на лице Симонова были практически незаметны, будто он действительно застыл во времени, или я двигалась относительно другого пространства. Молекулы тела начали собираться, и вот я смогла вдохнуть полной грудь, тяжело задышав.

Я никак не могла прийти в себя. В голове стоял звон, сердцу было необходимо больше кислорода. Симонов победно смотрел на меня, причем не как на побежденного, а как на союзника. Я, осев на пол, смогла слабо улыбнуться. Получилось! Но неужели осознанное перемещение всегда будет отнимать у меня столько сил?

— Так будет не всегда, — будто прочитав мои мысли, подобно своему сыну, ответил Александр Николаевич. — Так тяжело бывает в первый раз. Слава вообще, когда первый раз мысли прочел, сел в угол, обнял свои ноги и кричал, что сходит с ума, сходит с ума от головной боли и голосов.

Я удивленно посмотрела на врача. Я никогда не думала, как тяжело бывает телепатам. Наверное, тяжелее может быть только тем, кто управляем эмоциями.

— Это было… необычно, — вынесла я вердикт, ощущая собственное тело.

Оказывается, ощущать собственное тело непередаваемое чувство. Это и радость, и грусть одновременно. Грусть от того, что ты потерял легкость.

— Отлично! Теперь иди ко мне, и будем тебя обследовать.

Я кивнула, куб был открыт и неактивен. Я могла пройти через дверь, но захотелось еще раз испытать эти чувства. Я вновь напрягла волю, после чего почувствовала расщепление. В этот раз все было куда быстрее. Я только подсознанием почувствовала пребывание в ноль-пространстве, сознание же как-то быстро оказалось подле Симонова.

— Зачем ты вновь переместился?!

— Не знаю…

Ноги подогнулись, и я упала в обморок.

Пришла в себя я через десять минут, весьма бодрая, даже не чувствовала боль в животе. Симонов возился с виртуальной голограммой, делая пасы руками, но изображения я не видела, так как он был в обруче. Мужчина был сосредоточен, но я чувствовала исходящие от него волны негатива. Значит, будет ругать. М-да, не рассчитала я способности своего ослабленного организма.

— Пришел в себя? — грубо спросил мужчина, и я кивнула.

Вообще-то я заметила, что все, посвященные в мою тайну, использовали мужской род слов, словно с помощью него можно было поверить, что я парень. Но так даже было лучше, ведь даже я в это начинала верить. Но об этом забывать не стоит.

— Чудо ты в перьях, — устало произнес врач, после чего сел в кресло, — я ввел тебе обезволивающее, так что можешь идти. У тебя тренировка и видимых причин отлынивать от нее нет. Придешь завтра, и мы закрепим результат.

— Хорошо.

Подскочив, я направилась к двери. Боли я и правда не чувствовала, зато мысли о тренировке максимально привели меня в чувство. Не время расслабляться, ведь я обещала выиграть. А для этого мне придется упорно работать.

— Поздравляю, Юль, — неожиданно раздался мне в спину голос мужчины, и я замерла, чуть улыбнувшись.

— Спасибо.

Мне предстояла тренировка.

* * *

Прошла неделя. Не то чтобы она была насыщенной на события, скорее она была скудной на время. Последнего мне катастрофически не хватало. Все свое время я посвятила тренировкам. Контрольную у Симонова-младшего написала на отлично и контрольную точку по неорганической химии закрыла на ту же оценку, зато по остальным предметам стояли твердые четверки. Для меня учеба как-то резко отошла на второй план, уступив место физическим тренировкам.

С утра меня гоняли физрук на пару с Ромой, который выкидывал меня на поле раньше других, выходя со мной сам. С его любовью ко сну такое поведение было не понятно мне, но вскоре подъем в пять утра стал моим привычным режимом. Лекции и практические работы проносились калейдоскопом, на них мои мысли занимали предстоящая тренировка и индивидуальные занятия. Обедала я в компании Илисии, которая с каждым днем становилась ближе ко мне. Разговоры с ней проходили в основном на учебные темы, но иногда мы затрагивали и личные. Тут девушка была очень робкая, и я рада, что мне приоткрылась дверь в чью-то душу. Отдельным аспектом учебы были мои отношения с однокурсниками. Парни предпочитали меня не замечать, лишь иногда кривясь при виде меня. Иногда эти взгляды откровенно раздражали, но мои раздражения вызывали еще большую волну негатива. И я искренне радовалась, что это не переходило в открытый конфликт.

С пар я шла к Симонову, который с особой маниакальностью исследовал мои способности, которые пришли в норму. Пока я умела свободно переноситься в пределах лаборатории.

— Что ж, основы мы прошли, и ты научилась прекрасно владеть переносом на определенные расстояния по горизонтальной плоскости, теперь следует научиться вертикальному переносу. Я установил на крыше камеру, с помощью которой я смогу следить за твоими перемещениями, — я понятливо кивала. — А теперь идем поднимемся на крышу вместе.

Дело в том, что я могла перемещаться только туда, где я была, где я могла примерно понять, куда следует двигаться. Симонов работал над еще одной теорией: смогу ли я перенестись к определенному человеку? Вопрос оставался открытым.

Вид с крыши действительно соответствовал канонам. Все было красиво, захватывающе и властно. Действительно властно. Создавалось впечатление, что ты можешь завладеть всем миром. Нет, не так. Ты уже властитель. С такими мыслями я легко перенеслась в лабораторию, дождавшись там врача. Он зашел недовольный тем, что я его бросила. Я лишь усмехнулась, и вновь без предупреждения растворилась. Что ж, преодолевать вертикальные расстояния точно так же, как и горизонтальные. Ничего сложного. Проделав опыт несколько раз, я была свободна.

— А меня не должны перевести к обычному куратору, а не врачу? — осторожно спросила я пред тем, как отправится на тренировку по аэробордингу.

— Во-первых, я не просто врач, а ученый. Во-вторых, переводить тебя не к кому, так как никто пока не осведомлен о твоей способности больше тебя и меня. Иди, я с тобой и так задерживаюсь все время. Жена к тебе скоро ревновать начнет.

Я улыбнулась и поспешила покинуть кабинет. О том, что перенос происходит через ноль-пространство, я рассказала куратору давно, но возможности понять это пространство не было. О нем знали только теоретически, и получалось, что официально только я действительно была там. Самой не верится, как круто изменилась моя жизнь после тех анализов крови!

— До завтра!

— Удачи, — махнул мне рукой Александр Николаевич, и я пошла в сторону общежития, чтобы облачиться в спортивную форму.

— Привет, что делаешь? — дежурно спросила я у Джона, что-то просматривающего с помощью обруча.

— Привет, готовлю доклад по бионике, — особо не отвлекаясь, пояснил мне сосед, и я, взяв вещи, прошмыгнула в ванную.

К этой моей странной стеснительности парни давно привыкли и не говорили ни слова. Мало ли какая дурь может прийти в голову дохляку? Может, именно по этой причине Ромка взялся за мою физическую форму, думая, я стесняюсь своего тела. Зато сейчас мое тело было в прекрасном состоянии, особенно радовал плоский животик с кубиками. Интересно, а Ромке понравится такая фигура?..

Не о том думаю!

На общем поле между корпусами собрались все четыре команды. Меня это насторожило, так как у каждого факультета было по полю за вторым и третьим корпусами. В центре стояли команды физического и природного факультета, причем, сложив руки на груди, впереди своей команды стояли капитаны. Одним из них был Романов. Факультеты менталистики и молекулярный стоял поодаль, словно для подстраховки. Я решила подойти ближе и узнать, в чем суть конфликта.

— Вот ты тварь, — выплюнул Рома, с яростью смотря на капитана природного факультета.

Я поежилась, зато парень остался недвижим.

— Чем докажешь?

— Доказывать, что ты тварь? Для этого доказательства не нужны, результат на лицо, — подтвердил студент с физического факультета, стоявший справа от Романова.

— Закрой свой рот! — выкрикнул Шайл с моего факультета, видимо, друг того, кого сейчас оскорбляют.

— Что происходит? — прошептала я так тихо, что меня услышал только мой вратарь.

Он был ракшсем, а у тех слух вообще хороший.

— Романов обвиняет Тифа в том, что тот избил участника его команды.

— А сам парень что говорит?

— Он так «труханул», что и слова вымолвить не может. Да и не скажет ничего, первокурсники слишком пугливы. Сейчас в лазарете, но все и так знают, чьих это рук дело.

— Но откуда? — удивленно прошептала я, и меня одарили таким взглядом, словно я не знаю, что Земля вращается вокруг Солнца.

— Романов, ты совсем с катушек съехал? На людей бросаешься! — усмехнулся капитан природного, и Рома чуть двинулся вперед.

Его удержали за плечо, причем с такой силой, как мне показалось, что это мог сделать только «силач» с физического. Жених презрительно поджал губы, но постарался взять себя в руки.

— От тебя заразился. Чем тебе не угодил первокурсник? Ах да, он же случайно опрокинул поднос на тебя в столовой! — выплюнул Рома, и его поступок, когда я узнала его истоки, непроизвольно вызвал уважение.

Кажется, он яростно отстаивает честь участников своей команды. Он действительно несет за них ответственность. Настоящий капитан.

— Что здесь происходит? — к нам с разных сторон направлялись тренера команд, и парни отпряли друг от друга, даже во взглядах не осталось и следа неприязни. — Я спросил, что происходит?!

— Разговаривали по поводу предстоящей игры, — бросил Рома, пожав плечами.

— Вас так волнует предстоящая игра?! — воскликнул второй тренер, и уже к нам стремительно приближался и наш. — Молчите?!

— Если их так волнует игра, что они встречаются даже в свободное время, то сейчас мы им устроим турнир, — прошипел первый физрук, и я поняла, что мы попали.

Попали надолго. Так и случилось. На общем стадионе зажглись огни, освещая всю площадку, и командам приказали готовиться к тренировке, то есть начать с разминки. Мы все побежали, причем Рома как всегда по одному из внутренних кругов. Рядом с ним занял позицию еще один парень. Я боялась раскрыть рот. Наконец, тренеры остановили нас, и разделил на соперников. Причем не по факультетам, а по силе, как им казалось равноправно. Этим они решили нас сплотить, судя по всему. Проблема заключалась для меня в следующем: я была никакая. Я недавно научилась доской управлять, а в командных тренировках принимала участие только три раза, и то постоянно получая нагоняй от тренера. Душу грело только то, что нагоняй так же получал и капитан, который взял такого неумелого спортсмена.

Игра началась. Я была в числе запасных, но каким-то неприятным чудом меня выпустили на поле. Я была в одной команде с Ромой. Он кивнул мне, и я слабо улыбнулась, больше было похоже на оскал замерзшего зверя зимой. Сброс. Мяч на нашей половине. Его перехватывает защитник и мчит в другую сторону, отдавая его моему жениху. Я рядом с воротами, но совершенно не готова к пасу. Ромка двигается очень быстро, ему как-то удается воздействовать своими силами на доску, пусть даже последняя и не развивает таких скоростей, как сам скороход, но движется заметно быстрее относительно других. Теперь понятно, как физическому факультету удается выигрывать. Но и у других есть способности. Вдруг порыв сильного ветра стал мешать Роме, и ему пришлось перебросить мяч нападающему. Мяч был нейтрален к любым способностям. Как куб, в котором меня обучал Симонов. Как тюрьмы или наручники для таких, как я.

— Лови! — голос донесся до меня сквозь толщу холодного воздуха (тоже парень с природного, надо думать).

Я не успела сориентироваться, и мяч со всей силы ударил мне в лицо. Я закричала, опрокидываясь назад и пытаясь схватить руками воздух. Кажется, нос теперь сломан.

— Ловите его! — крикнул кто-то, и меня подхватила воздушная подушка, которая аккуратно опустила меня на землю.

— Замена! — просвистел тренер с молекулярного факультета, выполняющий роль судьи, а ко мне подбежал мой преподаватель.

— Эй, Кромолов, ты как? Нос сломал? Ого, сколько крови хлыщет. Идем-ка в третий корпус. Там в моем кабинете есть аптечка.

Я кивнула и поплелась за тренером. Оглянувшись, я поймала обеспокоенный взгляд Ромы, который очень скоро переключился на игру. Мне было больно и обидно. Я совершенно не умею играть! Я ни на что не гожусь! Глупая была идея соглашаться на условия Эмилит. К сожалению, тогда у меня не было выбора.

— И как тебя угораздило? — вздохнул тренер, обрабатывая мой нос.

Кошмар, девушка со сломанным носом! И тут до меня дошло, что, возможно, я могла повредить импланты. И этот страх поглотил все мои мысли.

— Я просто задумался.

— Задумался он, — поморщился преподаватель, ощупывая нос. — Как только тебя в команду взяли?..

— А почему новичков набирали не вы?

— Это старая традиция, что именно капитаны выбирают себе помощников, — задумчиво ответил мужчина и нахмурился. — Ты импланты вживлял?

Я сильно испугалась. На что сейчас похоже мое лицо? Сглотнув, я кивнула.

— Имплант хороший, не сломался, даже с места не сошел. Качественная работа. Но зачем тебе он? До этого нос ломал, поэтому решил убрать изъяны?

— Да, именно так, — облегченно ответила я, расслабляясь.

Кажется, буря миновала. Зря я так подумала. Мне вправили нос, и я закричала, схватившись за раненную часть лица. От приступа боли я не знала, куда себя деть. Посидев так минуту под пристальным взглядом тренера, я поняла, что боль начала стремительно утихать.

— Эх, сынок. Запомни, что шрамы мужчину украшают. Может, хоть более мужественно выглядел бы. А то и так кожа да кости. Тебя совсем не кормят? С кем в боксе живешь?

— С Романовым, — ответила я, пытаясь вспомнить фамилию второго сожителя. — И Джоном.

Мужчина усмехнулся. Видимо, прекрасно их знал.

— Они за тебя всю еду съедают и тебе не достается?

Я хихикнула, прикусив губу. Тренер улыбнулся мне, наклеил на нос силиконовый пластырь, который моментально приобрел цвет кожи и стал невидимым, и отпустил в общежитие. Туда я и направилась.

* * *

Сняв с утра пластырь, я ничего уже не обнаружила. Действительно, метаболизм был быстрый. Качественные импланты защитили мой нос, как могли, поэтому сейчас болело не сильно, да и искривления не было, за последнее спасибо тренеру.

— Смотрю, ты совершенно не умеешь играть, — вздохнул Рома, подтягиваясь на турнике.

Как только дыхания хватает еще и разговаривать? Я делала тоже самое, выпив с утра обезболивающее. Получалось у меня отвратительно, словно червяк на крючке, как сказал мне Романов. И еще меня совершенно сбивали с нужного настроя мысли о накачанном теле рядом. Этот жених просто завладел моими мыслями и желаниями! Это становится невыносимо!

А вот если бы я вышла за него замуж, то, в лучшем случае, у меня был бы полный доступ к его телу…

И у него к моему. Только он дотрагиваться до меня не спешил бы. Я ведь ему безразлична. Но все-таки что означают эти мои фотографии над его кроватью?

— Я сразу тебе сказал, что соперник из меня никакой, — пропыхтела я, и упала на землю. — Все больше не могу.

— Хочу тебе сказать, что и союзник из тебя так себе, — ухмыльнулся Рома, плавно спрыгивая с турника.

— Вы о чем? — спросил Джон, продолжая подтягиваться, причем не прилагая вообще никаких усилий.

— Об одном слабаке, которого по ошибке взяли в команду, — едко заметил Рома, смотря на меня и скрестив руки на груди.

— Если ты думаешь, что я буду отрицать или обижусь, то ты ошибаешься, — улыбнулась я, и Рома рассмеялся.

— Джон! — крикнул физрук, заметив малейшие усилия моего соседа, — ты что отлыниваешь?! А ну живо за штангу!

Я подавила в себе смесь удивления и возмущения, ибо вот его движения я вообще не принимала за «отлыниваешь», к тому же там такая штанга была…! Около тонны, если не больше!

— Чего встал? — мой личный тренер Романов обратился ко мне. — Отжимания, а потом вновь на турник!

Понуро опустив голову, я повиновалась. Перед парами было необходимо зайти к куратору и выпросить у него укол обезволивающего.

С Симоновым-младшим сегодня творилось что-то странное. Он мог остановиться на половине слова и впасть в задумчивость. Связано ли это с вылетевшей из его кабинета как пробка из бутылки Эмилит, я не знала. Если связано, то как мне узнать об этом у него?

И с лекции он нас отпустил на десять минут раньше, выйдя первым из аудитории. Перемалывать преподавателю косточки никто не решился, вдруг, на следующей лекции кто-то об этом подумает и один из студентов впадет в немилость? Весь поток уже понял, что с Вячеславом Александровичем шутки плохи.

— Ты тоже заметил, как странно себя вел наш телепат? — шепнула мне Илисия за обедом.

— Может, у него проблемы. Лучше не лезть человеку в душу.

Девушка посмотрела на меня оценивающе, закусив губу. Внутренне она вела борьбу, не зная, как начать разговор.

— Это, конечно, не моё дело…

— Говори уже, — вздохнула я, беря ложку гречки в рот.

— Что вас связывает с моей кузиной?

— С кем? — мои глаза расширились, и я удивленно посмотрела на однокурсницу.

— С Эмилит. Она моя старшая сестра. Она говорить отказывается и все сваливается на тебя. Естественно, ты имеешь право ничего говорить. Точнее, я даже не имею право спрашивать у тебя, просто… Неужели ты разлучил Симонова с Эмилит, и теперь «продинамил» и девушку?

Интересная постановка вопроса. И как на него ответить? Естественно, солгать, вот только какую ложь выбрать? Официальную или придумать новую? Решив не рисковать и дальше не запутываться в хитросплетениях собственного обмана, я выбрала третий вариант.

— Я не могу тебе ответить на все эти вопросы. Отношения между нами очень не простые. Прости.

— Ничего, я понимаю, и тебе не за что просить прощения. Это я должна извиниться за то, что не сдержала свое любопытство в узде. Оно всегда было моей слабой стороной….

Нефига себе слабая! Почти месяц терпеть и ничего не спрашивать об отношениях своей кузины — это она называет слабое место?! Я бы столько точно не выдержала!

От мыслей меня отвлекло появление Ромы. Его я всегда выделяла в толпе, кстати, не только я. И это меня раздражало. Рома как-то слишком медленно для него прошел к терминалу, оплатил, набрав необходимую для него еду, после чего присел за свободный столик. Дальше я отвлеклась от него (просто заставила себя оторвать любопытный взгляд) и принялась за свою пищу, а он, видимо, принялся распаковывать продукты. Внезапно жених встал, и мой взор снова приковался к стройной фигуре. И тут случилось то, чего я никогда не ожидала от жениха! Он почти споткнулся, по крайней мере, его ноги как-то подкосились, но он удержал равновесие, зато все содержимое его подноса выпало прямо на капитана команды природного факультета по аэробордингу! Столовая замерла. Еда скатывалась по лицу неудачника, в то время как Романов заговорил притворным голосом:

— Ай-яй-яй, как же я так? Случайно, наверное?

Фишку я просекла, несколько парней, до которых, видимо, дошли слухи, фыркнули. Я задержала дыхание. Что сейчас будет? Хотя… разве может быть что-то Романову?

— Что сейчас будет! Ой мамочки! — прошептала рядом Илисия, и такой же шепот прокатился по залу.

— Случайности ведь случаются? — тем временем ангельским голосом спросил Рома, взяв стакан с соком со стола Тифа и вылив его содержимое на лицо парня.

Теперь ни у кого не осталось сомнений, что это была никакая не случайность, но даже если сейчас многие осуждали Рому, когда они узнают все причины, осуждения прекратятся. Оппонент моего жениха резко вскочил, сжимая кулаки и нависая над Ромой. Он был выше на полголовы и шире в плечах, но при этом никто не сомневался, что перевес на стороне Романова. Хотя какие там у здоровяка способности? Может, зря Ромка ввязался в это дело? Но не верится мне, что он бросился бы вот так в омут с головой, если бы не был уверен в дружбе с водяным, значит, он уверен в своем преимуществе.

— Ты что делаешь?!

— Стою, — нагло ответил Рома, и по залу вновь пробежали смешки.

Все были поглощены зрелищем. Кто-то нетерпеливо спрашивал, в чем причина такого поведения, но все ответы и разъяснения были перенесены на более удачное время.

— Наверное, и первокурсник, которого ты избил, просто стоял, не в силах возразить такой груде мышц как ты, — едко выплюнул Романов. — Только и можешь младших обижать? Не пробовал выбрать равного соперника?

— Тебя что ли? — желваки заходили по лицу парня.

— Что ты! Тебе со мной не тягаться! Это будет просто избиение младенца!

— Тебе сосочку подарить, младенец? А то все зубы выбью, потом жевать будет нечем, — ухмыльнулся капитан с природного факультета.

— Правда? Прямо как ты это сделал члену моей команды? Покажешь, а?

Парень было сделал рывок грудью вперед, но Романов не сдвинулся с места, держа руки на груди перед собой. Соперник сжал челюсти, оглянулся по сторонам и не нашел ничего более разумного, кроме как выместить злость на неповинных людях:

— Чего уставились?! Еда не вкусная?! Подсолить?!

Никто его не послушался, да и выглядел он не презентабельно со всей едой и жидкостью на голове и одежде. Задев плечом Рому, парень направился к выходу, за ним засеменили и его друзья. В заступничестве они не участвовали, знали, что это был раут двоих. Было бы глупо устраивать драку с Романовым. Он вовсе не младенец, да и друзей у него слишком много, чтобы связываться с ним. Раздались неуверенные аплодисменты, которые становились все громче. Рома не улыбался, его взгляд неожиданно нашел меня. Он поджал губы и покинул столовую под овации. Кажется, Романов здесь действительно пользуется авторитетом, и весьма заслуженно.

— Он крут!

Мое сердце затрепетало. Это чего еще?! Я сейчас горжусь им?! Как меня-то это касается?!

— Ты хоть знаешь, почему он так поступил? — скептически спросила я.

— Так понятно же. За члена своей команды заступался.

Я кивнула, но дальше развивать тему не стала. К тому же льюнка тоже не любила сплетничать, и уже переключилась на обсуждения следующего предмета. А я никак не могла выкинуть из головы жениха. Впрочем, его выкинуть из головы не могла вся столовая, бурно обсуждая открывшееся перед ними действо. Многие из них открыто утверждали, что Романову бы все равно не досталось. Слишком силен.

До какой степени распространяются его способности?

 

Глава 14

На тренировку я пришла раньше обычного, глубоко вдохнув воздух полной грудью. От куратора я освободилась быстро, тот аргументировал это весьма просто. Он не знает, что со мной делать. У него нет плана, а большие нагрузки на мой организм вредны. В общем, дело ясное, что дело темное.

— Уже пришел? — кивнул мне вратарь, чуть поморщившись, и тут же прошел дальше в раздевалку, переодеваться в спортивную форму.

Свою я предпочитала надевать в комнате и здесь только переобуваться в специализированную обувь. Этот ракшс меня бесил тем, что ненавидел меня. Его предубеждение не сильно отличалось от большинства из моего окружения, но он демонстрировал это с особой маниакальностью.

— Слушай, за что ты меня так ненавидишь? — сквозь зубы, прошипела я, и парень, успевший снять рубашку, удивленно повернулся ко мне, изломив бровь.

— Ты что-то пискнул?

— Да. Я спросил, почему ты ко мне пренебрежительно относишься, — четко повторила я, и теперь собеседник повернулся ко мне всем корпусом.

— Пренебрежение? А за что я должен тебя ценить? — с ядом выплюнул вопрос вратарь, и я непроизвольно сделала шаг назад. — За то, что попал в команду из-за своей никчемности? И даже не стараешься что-то сделать? Ты хоть осознаешь, насколько опозорил нас вчера перед другими факультетами?

Я расширила глаза от удивления. Признаться, об этом я не подумала. Тогда и, правда, за что меня взяли в команду? Чье законное место я занимаю? На душе стала гадко.

— Но не я же выбрал себя…

— Ты уже виновен в том, что пришел на отборы. Особенный, — недобро хмыкнул парень. — Какой ты особенный? Только особенный в собственной неуклюжести и неповоротливости. Знаешь, почему я прихожу сюда раньше других? Почему так упорно тренируюсь? Потому что аэробординг действительно очень много значит в моей жизни, он спасает меня. Я старался все эти годы, не смотря на полное отсутствие стремления к победе всей команды. А потом приходишь ты, и убиваешь даже крохотную надежду на победу. Так теперь скажи мне, слюнтяй, за что мне тебя ценить?

Я была обезоружена его речью. Открыла рот для ответа я чисто интуитивно, но отвечать ничего не собиралась, поэтому вскоре сомкнула губы. Он разложил передо мной весьма мрачный пасьянс, лишней картой в котором была я.

— Что молчишь? Собираешься уйти из команды?

— Ты это все говорил ради того, чтобы я ушел? — прошептала я, и парень резко отвернулся, сложив руки на груди.

— Уйти или не уйти только твой выбор, но если решишь остаться, то настоятельно советую тебе взять себя в руки и хотя бы постараться изменить свою игру.

— Научи меня, — пересилив себя, попросила я.

Уйти я не могла, значит, придется стараться. Тем более, вчера я действительно опозорилась…

— Я не буду учить того, кто сам не желает этого, — презрительно бросил ракшс, отвернувшись и принявшись снимать брюки, чтобы надеть на себя эластичную синюю форму.

Каждому факультету принадлежал свой цвет: физическому — красный, природному — зеленый, молекулярному — желтый и нам синий.

Просить помощи повторно мне не позволила гордость и непонятная даже мне обида, поэтому я, переобувшись, вылетела из раздевалки, прихватив с собой доску.

Он прав. Я ничего собой не представляю, и своей игрой не только опозорю себя и свой факультет, но и не сдержу обещание, а тогда моя конспирация может полететь к чертям. А выходить замуж за Романова по-прежнему не хотелось все по той же причине: лучше уж быть нелюбящей, чем нелюбимой. Но теперь появился еще один страх: что будет, когда все узнают о моей половой принадлежности, и как к этому отнесутся Джон с Ромой? Вот реакция последнего отчего-то пугало больше других не радужных перспектив.

— У меня получится, — прошептала я, поставив доску и начав с разминки.

Бегать уже было совершенно не затруднительно, а даже привычно, и это не могло не радовать. Главное, не перекачаться и вовремя остановить Рому и Джона, только вот как это сделать? Увлекутся еще, физруки!

На сегодняшней тренировке я выкладывалась по полной программе, стараясь ловить мяч, который все время норовил куда-то ускользнуть. Я с завидным упорством целилась в ворота, но там мячи попадали прямо в руки ракшсу. Мне не хватало скорости, умений, ловкости и балансировки. Но последняя, к моей радости, улучшилась. Зато как улучшить первый показатель я совершенно не представляла.

— Сегодня было уже лучше, — похлопал меня по плечу тренер, снисходительно вздохнув.

Вратарь лишь покачал головой, отвернувшись от меня, а у меня просто не хватило духу уйти с поля. Я осталась там, начав тренировку заново. Мне было наплевать на удивление студентов с моего факультета и тренера, который даже посоветовал мне вернуться в общежитие. Они ушли, а я старалась отладить балансировку до совершенства. Дальше я взяла тренировочный мяч, который с силой ударяла о звуковую стенку, которая отбрасывала мне его обратно под разными углами, а я ловила. Успехи были нулевыми, но я не сдавалась. Когда сил совершенно не осталось, я решила спуститься и передохнуть. Как только я ступила на землю, огни выключились, погружая площадку в полутьму. Усмехнувшись, я побрела в сторону раздевалки, чтобы переодеться и отправиться в общежитие. Было где-то два часа ночи, так что через несколько часов мне пора бодрствовать.

— Подъем! — закричали мне в ухо, и я подскочила с кровати, упав и больно стукнувшись коленками о пол.

Парни заржали, а я, бросив на них испепеляющий взгляд, вновь забралась в кровать. Джон и Рома переглянулись, недоумевая о причинах моего поведения, и теперь пытались отнять у меня одеяло.

— Юран, вставай! Хватит комедию разыгрывать! — воскликнул Джон, отобрав у меня одеяло (с ним было бы бессмысленно играть в перетягивание каната).

— Я не встану, — неразборчиво пробормотала я в подушку, прижимая последнюю к себе.

Рома вздохнул, а в следующую секунду на меня полилась вода, распыленная Романовым, который уже успел сбегать в ванную.

— Фу! — вскочила я, ибо вода была именно изо рта. — Фу, идиот!

Парни вновь заржали, и направились на кухню. Я посмотрела на время, и увидела, что уже было больше шести. С ума сойти! Я даже не услышала динамик! Но почему Рома решил меня пощадить? Об этом я и спросила его, когда мы направились на стадион.

— Я видел, как ты упорно занимался. К тому же, слышал, когда ты пришел. Ты решил усовершенствовать свои навыки? Молодец.

— Конечно, молодец. Хочу стать хорошим соперником, — ухмыльнулась я.

— Ты сначала неплохим союзником стань, — подмигнул Романов, после чего ускорился, и я его уже не видела.

Джон по-прежнему с кем-то здоровался и пожимал руки незнакомым мне людям. Он был очень общительный и имел связи, если можно так сказать.

Я была разбитая и раскисшая, поэтому в комнату я буквально волочила ноги, держась близ стен. Войдя в комнату, я увидела Рому, лежащего на кровати и переводящего дыхание. При этом его взгляд был направлен на наш с ним снимок. Он положил голову мне на плечо, счастливо улыбаясь. Если честно, то эта фотография вызывает умиление и теплоту и у меня, но почему Ромка смотрит на неё с таким блаженством? Сердце боится думать о причинах, ведь оно уже не верит в ответные чувства.

— Опять тоскует! — весело воскликнул Джон, за что Романов наградил его убийственным взглядом, но тот решил просто так не останавливаться, — о, любимая, где же ты, где?

Я стояла в ступоре, никак не могла осмыслить издевки соседа, но от мыслей меня отвлекло незаметное движение жениха, который вмиг оказался рядом с Джоном, опрокинув того на пол. Было видно, что парни просто дурачатся, но выглядело это странно. Один суперсильный, другой сверхбыстрый. И куда делось моё нормальное общество?!

— Сдаюсь! Сдаюсь! — прохрипел Джон, отсмеиваясь, и Рома отошел от него, взяв вещи из шкафа.

— Когда-нибудь тебя за твой язык… — дальше было слово, не вписывающее в литературное творчество.

Уходя в ванную, Романов поднял с кровати подушку и кинул ту в друга, который продолжал смеяться. Я стояла обезоруженная, переводя взгляд с закрывшейся двери ванной комнаты на веселого соседа.

— И что это было? — удивленно пробормотала я, и дальше задала вопрос, затаив дыхание, — он в кого-то влюблен?

— Влюблен в сам факт влюбленности своей, — весело подмигнул Джон, — и с его любовью моей Марте не тягаться. Это болезнь.

Его слова эхом отзывались в моей голове. Ответ был где-то близок, на поверхности, но постоянно ускользал от меня. Романов… влюблен в меня?

Неужели?! Но…как такое возможно?!

Когда Рома вышел из душа, я старательно прятала от него свои пылающие щеки. Я все еще не могла поверить… Неужели это правда? Глупая улыбка непроизвольно расплылась по лицу, не оставляя никаких шансов моему, кажется, влюбленному в ответ сердцу. Почему он молчал? И как мы могли быть так слепы? Тогда, получается, что мой побег был совершен зря? Улыбка на лице стремительно угасала.

— Юр, ты в порядке? Чего такой задумчивый? — удивленно спросила Илисия, и я покачала головой, откидывая ненужные думы.

Хотя какие они ненужные?! Я пришла на лекцию к своему любимому преподавателю, а мысли о любимом не покидают мою голову! Стоп, о каком любимом? Неужели я влюбилась? Давно? Сердце трепетно бьется, подтверждая положительный ответ на последний вопрос. Давно. Кажется, еще в детстве…

— Доброго утра, студенты! — бодренько вошел в аудиторию Симонов, — сегодня сразу же начнем с докладов! Итак, кто желает выйти и показать презентацию?

Желающих не было, и Вячеслав Александрович как-то довольно улыбнулся, прочитав мысли тех студентов, которые не подготовились, и решив над ними лишний раз поиздеваться, заставив вслух произнести то, о чем думали. Наши занятия проходили донельзя весело. Для преподавателя.

День прошел в привычном русле. После тренировки я вновь задержалась на поле, твердо решив продолжить заниматься индивидуально. Мне была необходима победа, а сдаваться без проявления настойчивости не входило в мои планы. Сегодня меня хватило ровно до полуночи, но в бокс я завалилась уставшая и сонная, тут же замерев на пороге, так как моему взору предстала интереснейшая картина.

Рома сидел на диване, лишь краем глаза заметив меня, но его разговор по видеосвязи был слишком важен, чтобы прерывать.

— Давай ты уже скажешь, где она? Я устал. Ты лишь убеждаешь, что с ней все в порядке, и не то чтобы я тебе не верил, но… переживания меня не покидают.

— Может, это тоска? — язвительно спросила сестра, и Рома поморщился.

— Раз такая умная, то как додумалась помочь ей сбежать? Я похож на монстра? Насколько же я ей противен, что она проще обречет себя на жизнь в лишениях, чем проведет её со мной?

В голосе Ромы я действительно почувствовала боль, и это только подтвердило утренние слова Джона. Сердце возликовало.

Он любит меня! Лю-бит!

Рома тем временем посмотрел на меня, и мотнул головой в сторону кухни, явно давая понять, чтобы я перестал подслушивать его разговор. Я, конечно, направилась в соседнее помещение, но тут же припала к стене, чтобы лучше слышать сестру и жениха.

— Ром, знаешь, вам лучше объясняться с ней, а не задавать вопросы мне, — раздраженно ответила Маша, что было в её манере.

— Тогда скажи мне, где она, и я лично с ней поговорю. Обещаю, что давить не буду, но…

— А если она захочет свободу, отпустишь её?

— Нет, — был моментальный ответ, не оставлявший мне никакой надежды на свободу.

С одной стороны, свобода от Романова мне была не так нужна, но с другой он же не оставлял мне выбора! Получается, что ему было наплевать на мои чувства и моё мнение? Тогда как можно любить человека, если удерживать его против его воли? Предположим, что «против его воли» ко мне не относится, но сам факт остается неприятным.

— Тогда ищи её сам, — послышался щелчок, означавший окончание разговора.

Сама себя понять не могу, чего хочу. Хочу быть с Ромой определенно, но я хочу быть с любящим меня Ромой. А любит ли он меня, не составляя мне выбора?

— Ты подслушивал? — устало спросил жених, и я подскочила.

Голос раздался неожиданно близко, а я задумалась, и забыла отойти от двери.

— Прости, — единственное, что могла сказать я, ведь отпираться бессмысленно. — А кто пропал? Твоя невеста?

— Она, — недовольно поморщился Рома, присаживаясь за стол на кухне, даже не включая свет, так что помещение освещала блеклая подсветка кухонного гарнитура.

— Она не любит тебя?

— Она… это сложно объяснить. Я никогда не открывал ей своих чувств, поэтому не уверен, что она продолжает ко мне что-то чувствовать, — вздохнул парень.

— Может, в этом и проблема? Стоило сказать ей о своих чувствах? — даже обиженно произнесла я.

Как мы комично смотримся! Я разговариваю о себе в третьем лице! Дожила!

— Чтобы она ждала меня на Земле десять лет? Ты знаешь, что многие девушки своих парней из армии не дожидаются, а там всего лишь пять лет, — горько усмехнулся Романов, и я в чем-то согласилась с ним. — Понимаешь, чтобы понять мои причины, нужно хорошо знать мою невесту. Она свободолюбива. Если бы я ограничил её свободу, она бы злилась на меня. Ей нужно получить образование, а она такая импульсивная, что уехала бы за мной, и я просто не мог бы не насладиться такой возможностью. Но потом она бы возненавидела меня на подсознательном уровне за то, что я ограничил её в общении, образовании, даже в себе. Ведь и из ИнСверха выходить дано не каждый день. В общем, я решил подождать, а теперь уже жалею о своем решении.

— Она настолько… прекрасна? — здесь уже в дело взялось моё чисто женское.

Рома посмотрел на меня обескуражено, казалось, такого вопроса ему никогда не задавали.

— Она… Ты никогда не влюблялся? — нахмурившись, спросил Рома.

— Я люблю, — решила ответить я, используя глагол, соотносимый и к мужскому и женскому роду.

— Тогда для влюбленного ты задаешь слишком странные вопросы. Моя невеста лучшая, потому что моя.

Мои губы растянулись в улыбке, и Рома как-то подозрительно на меня посмотрел, нахмурившись. Я тут же стерла со своего лица улыбку, подумав о том, что он заочно меня считает своей. Нахал!

— И что Маша сказал по поводу твоей невесты? — решила уйти в другую степь я, и брови Ромы взлетели вверх.

— А откуда ты узнал её имя?

Я открыла от удивления рот, не зная, что ответить на эту реплику. И как теперь выкручиваться?! Ой дура!

— Я слышал это имя, когда вы с Джоном разговаривали, — нашлась я, и парень, бросив на меня еще один подозрительный взгляд, расслабился.

— Знаешь, я и так разговорился. Идем-ка спать, — он встал из-за стола, и я постаралась спрятать смущенную улыбку.

Мысли при простых словах приобрели не правильное ускорение, помчавшись в интимную сторону. О чем думаю?! Не о том!

* * *

Всю неделю я жила с ощущением нереальности. Могла внезапно улыбнуться, могла неожиданно задуматься. Из головы не выходили мысли о Романове, я словно дышала его любовью, по крайней мере, знанием о ней. Мне было сложно в это поверить, но еще сложнее принять. И что мне делать дальше? Повернуть назад и раскрыть, кто я? Мне было попросту страшно это сделать, да и какое наказание придумает ректорат за обман? Что скажут о нас с Ромкой? О Джоне? Даже боюсь подумать о слухах, которые поползут по ИнСверху, особенно со скоростью, с которой они здесь разлетаются.

В общем, я решила оставить накатанный сценарий. Поэтому по вечерам допоздна занималась аэробордингом, совершенно не жалея себя. Это стало моей навязчивой идеей. И еще я поняла, что хочу хорошо научиться играть не только из-за обещания Эмилит Лоял, но и из-за Романова. Хочу доказать ему, что смогу стать хорошим союзником.

— Может, уже попробуем перемещения на большие расстояния? — жалостливо спросила я Александра Николаевича, который лишь вздохнул.

— Никаких больших расстояний. Где я потом тебя искать буду? Только по территории ИнСверха.

Оказывается, вокруг учебного заведения был некий купол, с помощью которого можно было блокировать способности студентов внутри, и защитить от внешних нападений таких же мутантов, как я.

— Но я уже научилась…

— Научилась? Ты сейчас серьезно? — усмехнулся Симонов, и я потупила взор.

Было несколько раз, когда я не рассчитывала вертикальное расстояние и падала с большой высоты, поэтому приходилось в экстренном порядке перемещаться вниз. Но зато как я быстро перемещалась!

— Я работаю над этим, — вздохнула я, и мужчина усмехнулся, тут же вернув себе серьезность. — С меня просят подробный отчет о работе. Я очень боюсь, что из тебя могут сделать подопытного кролика. Надеюсь, что мы с этим как-то справимся.

— Подопытный кролик? — ужаснулась я, присев на стул.

— Все мы хотим открыть телепорт, а с твоей способностью цель становится ближе. Но не будем паниковать раньше времени, я представлю им подробные отчеты с результатами анализа твоей крови, — немного успокоил меня врач, и причин не доверять ему у меня не было.

— Спасибо.

— Не время расслабляться. У нас сегодня по курсу перемещение предметов. Только вот в этом тебе поможет преподаватель, который умеет перемещать неживую материю. Но у тебя все должно получиться, ведь ты же переносишься в одежде.

Я кивнула, в ожидании посмотрев на часы. Нужный нам человек явился спустя пять минут. Его я не знала, но на меня он смотрел восхищенно, даже немного с завистью.

— Весь рад знакомству, Юрий. Наслышан, — по-доброму улыбнулся он, и я ответила тем же. — Что ж, теперь приступим к переносу веществ. Для начала тебе необходимо иметь полное визуальное представление о предмете, желательно знать, из чего он сделан, иначе тоже может произойти ошибочка. Думаю, с твоей способностью проблем не возникнет.

Я кивнула, даже не подозревая, на какие два часа мытарств подписываюсь. Я перемещала предметы вокруг себя, сначала, у меня не получалось вычислить конечную координату, поэтому я чуть два раза не убила статуэткой Симонова. Один раз он увернулся от столкновения, второй раз железное сооружение упало на голову, задев её, к счастью, только частично. Так что теперь Александр Николаевич сидел недовольный и злой даже после моих извинений, хотя простыми извинениями тут вину не загладишь.

— Я не специально, — прошептала я, обрабатывая рану под строгими указаниями врача. — Честно!

— Не специально… он, — насупился Симонов, вспомнив о присутствии постороннего в лаборатории.

— И часто у вас тут так весело?

Куратор наградил преподавателя таким убийственным взглядом, что тот поспешил ретироваться. Впрочем, скоро и я покинула кабинет Александра Николаевича, направившись в свой бокс, а потом на тренировку.

Тренер уже начал смотреть на меня с уважением, зная, о моих внеплановых тренировках. Да и команду удивил скачок в моих способностях. Единственное, что я никак не увеличила, так это скорость. Не смотря на то, то мое тело вызывает меньшее сопротивление, я все равно не могла развить достаточную быстроту, и это было моим минусом. Вратарь со мной по-прежнему не здоровался, но смотрел уже без презрения во взгляде. Единственное, что меня напрягало, это моя фигура. Пока она была красивой, и от аэробординга она не испортится, но вот с утренними физическими нагрузками надо что-то делать. Романов переусердствует ведь! Испортит любимую!

И вновь на лице появилась улыбка. Какой же я ребенок!

Правила игры я уже знала до мелочей. Играли мы в меньшем составе пять на пять, но это не умаляло сути тренировок. Мне стал нравиться аэробординг, в нем я чувствовала себя свободной и нужной, а это чувство необходимо каждому человеку.

— Ты опять остаешься? — улыбнулся тренер, и я кивнула головой. — Удачи!

— Спасибо.

Время было около девяти вечера. Я взяла мяч и подлетела к звуковой стене, став с помощью неё тренировать приём. Я сама заметила подъем своего уровня, но эта была капля в моря для победы.

— Ты боишься мяча, — раздался голос сзади, и я резко обернулась, увидев Рому, зависшего в воздухе на доске.

— Привет, — выдохнула я, и парень кивнул, чуть улыбнувшись.

— Мяч нужно встречать так, как будто ты его десять лет ждал. А ты смотришь на него, и думаешь о том, можешь ты его поймать или не сможешь. Выбора нет. Ты должен его поймать.

— А если не получится?

— А если не получится, то твои размышления разве не пустое? — усмехнулся Романов, подлетев ближе и накрыв мои руки, покоящиеся на мяче, своими, чуть сдавив. — Чувствуй его. Он так же ждет встречи с тобой, чтобы не упасть, как и ты с ним. Он тебя не обидит.

Я пыталась сконцентрироваться на его словах, хотя мне мешало ощущение его теплых рук. Я понятливо кивнула, тогда Рома аккуратно забрал у меня мяч, отлетев на некоторое расстояние.

— Тогда встречай его! — крикнул он, передавая мяч мне.

Он летел с большой скорость, и мир вокруг чуть заглох, оставляя мне концентрацию только на небольшом красном шаре, стремительно приближающемся ко мне. Я выставила вперед руки, широко расставив пальцы, и мяч с легкостью принял удобное ему положение между моих ладоней. Я улыбнулась, помчавшись к воротам. Ромка пытался меня перехватить, но я убегала. Периодически при бросках в ворота он перехватывал мяч, тогда он летел к «моим» воротам, а я его пыталась перехватить. Таким образом, мы выполняли все позиции в команде, тренируя меня. И еще это превратилось в увлекательную игру, которая поглотила меня без остатка.

— Отдай! — уже откровенно дурачась, Романов попытался отобрать у меня мяч.

Время было около двенадцати ночи, и мы с ним ужасно устали, так что ни о какой серьезной тренировке разговор идти не мог. Я повернулась к парню спиной, из-за чего тому пришлось обнять меня, чтобы достать до мяча. Я вскинула голову, и Рома повернулся ко мне, из-за чего наши губы оказались в паре сантиметров, и, кажется, между ними пробежал ток. По крайней мере, у меня возникло такое чувство из-за покалывания губ. Рома удивленно смотрел мне в глаза, кажется, даже подавшись немного вперед. Дыхание было сбито у обоих, и я даже боялась представить, что творилось в голове жениха. Наконец, тот, опомнившись, отстранился от меня, отвернувшись и слетев вниз. Я зависла в воздухе, держа в руке мяч и ни капли не думая о последнем.

Что сейчас было? Он что-то почувствовал? Я-то точно почувствовала непреодолимое желание поцеловать его. Тем более, мне была знакома мягкость его губ, но вот… Романов, неужели ты захотел поцеловать парня? Неужели я настолько тебе нравлюсь на энергетическом уровне, что тебя влечет ко мне даже в мужском образе? Глупое сердце выдвинуло теорию о том, что мы просто созданы друг для друга. Мозг боялся в это верить, и строил предположения, что это была неплохая месть за все пять лет моих мучений безответной любви.

В общежитии я столкнулась с Ромой, причем он куда-то уходил. Выходя из лифта на своем этаже, я налетела на жениха, из-за чего чуть не упала, но мужские руки крепко удержали меня за талию. Мы вновь оказались непозволительно близко, и я, признаться, наслаждалась такими минутами. Романов, опомнившись, выпустил меня из оков, тут же забежав в лифт. Я нахмурилась. Куда он мог уходить в двенадцать часов ночи? Он ушел с тренировки, засомневавшись в своей ориентации, тогда…

Нет, этого не может быть… Он же сейчас не с какой-нибудь девушкой пошел развлекаться? Я с трудом подавила слезы, отправившись в комнату. Но в ванной в одиночестве всё-таки разрыдалась. А что я от него хотела? Чтобы он монахом ходил все эти годы? Он же не знает, что я рядом, так что сама виновата. Зато все сомнения по поводу раскрытия моего инкогнито отпали. Играем до конца.

* * *

— Шесть утра! Подъем! Учеба! Стадион!

Я недовольно поморщилась: отвыкла за последние недели слышать этот голос по утрам. Кстати, почему я его слышу, разве я не должна была проснуться в пять утра для тренировок с Романовым? Или вчерашние события теперь как-то повлияют на наши отношения?

— Может, проспим сегодня? — раздался голос Джона, и мы с Ромой, приподняв головы от подушки, удивленно переглянулись.

Вот уж у кого никогда не было проблем с подъемом!

— Джон, ты не заболел?

По его лицу расплылась блаженная улыбка, и я хмыкнула, зато Рома вздохнул и поднялся с кровати. Я оценивающе посмотрела на его жилистую фигуру, и вдруг жених первый раз вроде как смутился. Даже не так… его эмоции было сложно описать, но что-то было по-другому.

— А вы разве не занимаетесь с Тигренком с пяти утра? — пробормотал Джон, спросонья даже забыв, что начал называть меня по имени.

— Хватит… с него. Теперь он и так привел себя в форму своими тренировками по аэробордингу.

Рома, быстро одевшись, покинул комнату первым. Джон долго провожал его задумчивым взглядом, пока не решил проспать утреннюю пробежку.

 

Глава 15

На Земле уже вступала в свои права зима. По академии витал запах мандаринов, которые находились в столовой в совершенно свободном доступе. Такая приятная новогодняя радость. Хоть на Луне летоисчисление было другое, мы жили по земному времени, поэтому все готовились к небольшим новогодним каникулам. Как и где их проводить я не знала.

У нас и у молекулярного факультета скоро предстояла игра, остальные матчи было решено перенести на следующий год, так как подходит время сессии, и её самое страшное преддверие — зачеты. Свои навыки я улучшила, так что уже могла быть хоть каким-то союзником. Тем более у меня был один маленький хитрый план, который я хотела осуществить на предстоящей тренировке.

Овладеть переносом нематериального оказалось труднее, чем переносить себя. Я просто не могла настроить обратные координаты, то есть правильно разрезать ноль-пространство с другой стороны. Вчера мне пришла гениальная мысль: я решила переносить предметы вместе с собой. Куратор долго возмущался, говоря, что так человечество не приблизится к созданию телепортов, но мне было откровенно наплевать на человечество. У меня был план переноситься вместе с доской по полю, тогда я могу стать просто незаменимым членом команды. Эти мысли меня веселили весь день, поэтому даже предстоящая контрольная точка по химии прошла с душевным равновесием.

— Не верно! Вы, что, издеваетесь?! — кричала химичка, когда ни один из нас не дал верного ответа на самые простейшие вопросы.

Она доставала нас на протяжении всего семестра, теперь мы решили сделать ей что-то в отместку. Но даже не представляли, во что для нас это выльется. Неожиданно стекла у неё очков лопнули, причем мы даже не поняли, отчего, а в следующую секунду она старательно отводила взор и кричала, чтобы мы все выметались из аудитории. Из её глаз выходили лазерные лучи! Черт, лазерные лучи! Мы могли здесь все умереть!

— И чья это была идея взбесить её?! — закричала я, выбегая из кабинета вместе с Илисией.

— Она сумасшедшая!

И ровно через час нашу группу сняли с другой пары, и мы предстали перед очами самого ректора. Мужчина отличался широкой костью, густыми бровями и шрамом на правой щеке. Он вольготно развалился в кресле и с обреченностью во взгляде рассматривал нашу группу. Было видно, что мы ему нафиг не сдались, и он бы проще отпустил бы нас, но положение не позволяет.

— Итак, зачем вы сорвали пару и вывели из равновесия миссис Стокс?

Так вот как её зовут! Причем, кажется, об этом подумали многие. Я лично из вредности её имя не узнавала, и таких вредных оказался весь поток.

— Отвечать не собираетесь? — хмыкнул ректор, а мы поняли, что из-за своего удивления пропустили вопрос мимо ушей. — Ладно, идите.

Оставалось добавить фразу: «И больше так не делайте!», но ректор решил иначе. Мы не сдвинулись с места, тогда он оценивающе посмотрел на нас. Мы из-за ступора не сразу сообразили, что нас отпускают.

— Чего хотите? А, вспомнил, наказание же не отдал. Вместо занятий с куратором будете очищать библиотеки от пыли. Да-да, библиотеки с книгами.

Мы удивленно переглянулись, и вздохнули. М-да, жаль, что мы сразу не ушли. Зато после того, как ректор для чего-то вновь открыл рот, нас уже снесло. Большего наказания никто из нас не желал.

— Грымза, а не химичка…

— Еще и глаза её эти ужасные…

— Всё из-за неё!

Наша группа бурно негодовала, направляясь в столовую. У меня эмоции были заняты предстоящей тренировкой, поэтому все остальное проходило ровно и мимо. Мимо, пока не случилось то, что способно взорвать мои эмоции, устроив фейерверк. Столовая опять замерла в ожидании чего-то, впрочем, такое случилось часто, только главные действующие лица были разные, сейчас же все внимание было приковано к ошеломленному Романову. Парень сидел за столом, а напротив него стояла миловидная азиатская девушка-землянка. У этой части населения Земли очень важными были традиции, и в их традиции входила открытость в чувствах, и сейчас, кажется, она призналась Роме в любви. Жених сидел ошеломленный, потом встал, открыв рот. Его взгляд случайно нашел меня, и Рома нахмурился, воздохнув.

— Мне очень приятна твоя искренность, но у меня есть невеста, — он сказал это во всеуслышание, отчего столовую накрыл шепот девушек. — Прости.

Парень взял свой поднос, выбросив в утилизатор, и направился ко мне, то есть к выходу. Я не могла отвести от него взгляда, сердце в груди колотилось с бешеной силой. Рома же бросал на меня короткие взоры, оглядываясь по сторонам. Он бы побежал, если бы не толпа зевак, столпившихся у входа.

— Привет, — прошептала я, когда он проходил мимо.

Почему-то мне было необходимо сейчас услышать его голос.

— Привет, — кивнул он, пряча взор и пробираясь сквозь толпу студентов.

— Вот это да! — воскликнула Илисия, улыбаясь, — это так круто. Он мне все больше нравится. Интересно, а кто его невеста? Как она выглядит? Мне кажется, что он будет замечательным мужем! Юр, ты в порядке?

Потормошила меня подруга, и я кивнула, направившись к терминалу для выбора еды и оплаты счета. У меня в голове не укладывалось то, что он буквально лишил себя всех отношений. Ведь теперь, если он переспит с кем-то, о нем пойдут неприятные слухи. Но тогда зачем он это сделал? Так уверен, что скоро найдет меня, и мы поженимся? Но ведь судя по его словам, он действительно хочет, чтобы я получила образование, поэтому торопить со свадьбу не будет. Я ничего не понимала, поэтому решила оставить эту тему.

— Ребят, зайдите на страницу ИнСверха! — крикнула какая-то девушка, когда мы с Илисией присели за свободный столик. — Главная новость вас очень взбодрит!

— Рождественский бал?! — воскликнули справа, и все тут же, включая меня, полезли в сеть, чтобы проверить достоверность новости.

— Чего вы всполошились? Его каждый год проводят, — отвечали старшекурсники, а я с удивлением листала новости, где в записи были прикреплены фотографии прошлых лет.

Фотографии двигались, показывая незабываемые улыбки и счастье казалось бы учеников девятнадцатого столетия. Красивые камзолы, пышные платья, веера и главный аксессуар — маски. Здесь нельзя было кого-то различить, только догадываться. Атмосфера данного мероприятия передавалась даже сквозь сенсорный экран планшета, и мне уже сейчас хотелось с довольствием окунуться в рождественское счастье. Надеть пышное платье, кокетливо взмахивать веером, закрыть лицо красивой маской…

Но этому не бывать. Никаких вееров и платьев. Я же парень!

Настроение резко поползло вниз. Но меня неожиданно озарила замечательная идея! Ведь мне скоро нужно будет обновить импланты, а если обновить их чуточку позже? Скажем, настолько позже, чтобы успеть прийти на бал в женском обличии? Мысль забилась в голове раненой птицей, желая найти пути осуществления. Мне необходимо поговорить с Александром Николаевичем.

— Как здорово! А где же мы платья возьмем? — удивленно приподняла бровь Илисия, рассматривая изображение на планшете. — А вот, увидела! Мы же на каникулы поедем, там и сможем платье приобрести. Так круто! Юр, ты чего такой задумчивый?

— Да вот думаю, хватит ли стипендии на приобретение… камзола, — вовремя исправилась я, и девушка закивала.

— Конечно, хватит! Не обязательно же брать дорогой, — пожала плечами подруга, и я поняла, что у меня совершенно другие представления о ценах.

Осталось теперь найти на Луне бутики, непривычные для меня, но необходимые для моего нынешнего финансового положения. Столько дел, столько дел!

Следующей по расписанию была лекция у Симонова-младшего. На неё все студенты шли с охотой, не прогуливая. Даже не пугало то, что он читает каждую мысль. Чужие секреты он хранил при себе, а мысли читал не от бездельничества, а по неизбежности.

— Привет, шутники, — поздоровался он, усмехнувшись и уперевшись кулаками в стол, — довели миссис Стокс, да? Ладно, записывайте тему лекции. Кромолов, останешься потом.

Я изумленно вскинула голову, но поток удивления не выказал. Преподаватель кивнул мне и начал повествование, а я аккуратно водила стилусом по поверхности планшета.

— Вы что-то хотели от меня, Вячеслав Александрович? — подошла я к Симонову, когда пара была окончена и студенты покидали аудиторию.

— Да, — прошептал мужчина, чуть наклонившись ко мне, — мне нужно, чтобы ты подыграл мне.

— Каким образом? — недоумевала я, и разговор замедлился, пока все студенты не покинули аудиторию.

Преподаватель решил не закрывать дверь, так как лекция была последняя и зайти все равно никто не мог, поэтому тут же начал выкладывать суть проблемы.

— Понимаешь, наши с Эмилит взаимоотношения полны трудностей. Я знаю, что она любит меня, но ей мешают собственные предрассудки, которые она аргументирует тем, что у неё есть жених. Да, Юрька, у неё есть жених. Но на её планете неволить её не станут, а я вообще Эмилит никакому жениху не отдам. Но есть еще одна проблема, именно в ней самой. Она боится отношений со мной, так как я умею читать мысли. Понимаю, в семейной жизни это будет не просто, но я её люблю уже очень давно, как и она меня. У нас всякое бывало, мы пытались строить отношения, но она неизбежно от меня отдалялась, — преподаватель рассказывал быстро и сухо, словно раскладывал все по полочкам. — Но я всегда верно следовал за ней, читая её мысли. Она очень чиста. Она откровенна. Это невероятное сочетание женственности и мужества! Но, понимаешь, она меня боится и думает, что сможет разлюбить. Мне нужно доказать ей, что без меня она не сможет, что они никому не отдаст меня.

— Отличный план, а причем тут я?

— Ты должна заставить её ревновать ко мне.

— Вячеслав Александрович, вы головой стукнулись?! — немного забылась я, и тут же решила сбавить обороты, — простите, то есть я хотела сказать, что я же для общественности парень.

— А для неё — девушка. И тем будет достовернее то, что я мог тобой увлечься, понимаешь? Общие секреты объединяют.

В его словах есть правильность. Тем более он сохранил мой секрет, пусть и по своим каким-то странным причинам, но сделал это. Так имею ли я сейчас право отказать ему в просьбе?

— Я согласна. Но как мы провернем это, не раскрывая моё инкогнито?

— Дай-ка подумать, — ухмыльнулся Симонов, наклонившись близко над столом, из-за чего его лицо оказалось непозволительно близко рядом с моим, — ты же преуспел в аэробординге?

— Слав, я к тебе… — Романов, влетевший в кабинет не вовремя, застыл на пороге.

Я отшатнулась от Симонова, удивленно глядя на жениха. Преподаватель усмехнулся, а Рома изумленно смотрел на меня. Его черты как-то ожесточились, и он повернулся к телепату.

— Кажется, я не вовремя.

— Ты прав, — кивнул Симонов, и Рома, сжав руки в кулаки, вылетел из аудитории. — Интересно… Это мой любимый Романов же твой жених?

Мои щеки вспыхнули, и я повернулась к донельзя довольному преподавателю. Кажется, настоящие события начинают забавлять его все больше.

— Да, он мой друг с детства и по совместительству жених, а еще сосед по боксу, — пожаловалась я, и мужчина рассмеялся, звонко и озорно.

— Да ты влюблена! — воскликнул он, и тут же прочитал мои мысли, — и он тебя любит. Тогда чего не вместе?

— Я узнала о его чувствах недавно, будучи парнем, — вздохнула я, абсурдность ситуации выводила из равновесия.

Преподаватель вновь рассмеялся. Весельчак, блин. А мне что теперь делать? Как выпутываться из сложившейся ситуации?

— Хочешь совет? — я кивнула. — Расскажи все Роме первому, и уже потом раскройся перед всеми. Из-за твоей редкой способности прийти второй раз не получится… Хотя можно попробовать со следующего года. Но так ты потеряешь год обучения, и будешь проходить программу заново. Но подозрения у всех останутся.

— Но если я раскроюсь, то обо мне, Джоне и Роме поползут слухи, и тогда я точно не смогу выжить в студенческом обществе. Не говоря уже о реакции администрации.

— Что верно, то верно, — развел руками преподаватель, и я вздохнула. — Сама эту кашу заварила. Объяснились бы по-человечески, а ты сразу рубишь с плеча.

— С того времени много воды утекло, и я уже поняла свою скоропалительную ошибку, — серьезно ответила я, — с тех пор я сильно изменилась. Кажется, что начало года было недостижимо далеко, как в прошлом столетии. Изменилась не только я, но и мои взгляды. Я действительно повзрослела.

— Рад это слышать, — улыбнулся преподаватель, — но даже если ты повзрослела, не теряй искорку озорства, присущую твоему возрасту. А вообще я думаю, что у вас с Ромой будет замечательное совместное будущее, даже не сомневайся в этом.

— Спасибо за добрые слова, — смутилась я, улыбнувшись.

Мне тоже в последние слова Симонова хотелось верить. Только осталось размотать клубок лжи, связанный с моей половой принадлежностью. И как я буду извиняться перед Джоном и Ромой? Ума не приложу.

— Ты лучше меня не благодари, а помоги. Или уже забыла о моей просьбе? Не говори, я уже знаю, что ты успела забыть. Кстати, ваши с Романовым мысли довольно забавны относительно друг друга.

Я непонимающе воззрилась на преподавателя, который ответил лишь загадочной улыбкой. На этом мы и распрощались, решив обсудить детали плана, когда Симонов его придумает. Пока у него были только догадки.

Поговорить с Александром Николаевичем возможность мне не выпала, так как всю нашу группу забрали на отработку в библиотеку. Она занимала с тридцать первого по тридцать шестой этажи второго корпуса и состояла из двух отделений: печатные книги и накопители информации, защищенные от копирования.

— Вот фронт работы, — бодренько объявил комендант этого корпуса, — на каждом этаже по пять-шесть тружеников. Разбираем орудия труда!

— Это что? — удивленно указала я на тряпочки, ведро, средство для мытья окон и сметку для пыли.

— А это ваши друзья и помощники, — улыбнулся комендант, торжественно вручая мне разноцветную сметку.

— Мы, что, руками будем это все делать?! — высказал общее недоумение балагур группы.

— Именно так! Удачи! — ответил мужчина и развернулся, но потом, вспомнив, добавил, — кстати, чуть не забыл. С той стороны окна мыть только тем, кто владеет телекинезом, чтобы не упасть. Ну или Кромолову это дело отдайте, он все равно если что перенесется, когда падать будет.

Весело насвистывая мелодию, комендант направился к лифтам, оставив нас в недоумении. Делать было нечего, поэтому мы разбились на команды и отправились каждый на необходимый этаж. Я отправилась мыть окна, вручив сметку для пыли недовольной Илисии. Открыв первое окно, я поставила на подоконник ведро с водой и моющее средство. Надев перчатки и вооружившись тряпочкой и водосгоном, я принялась за помывку стекол.

— Как будто в каменном веке живем! — недоумевали одногруппники, то и дело чихая от запылившихся книг.

— Несправедливо! Мы чуть не пострадали из-за очкастой грымзы, так нам еще и наказание!

Ворчания было много, но все оно было пустое. Я с интересом поглядывала вниз, понимая, что аэробординг научил меня не бояться высоты. К пяти часам пришел комендант, естественно, мы успели сделать далеко не все, но он махнул рукой, царственно позволив нам прийти завтра. И так в течение недели.

Выходя из второго корпуса, я заметила пристальный взгляд какого-то парня. На Земле я была привычна к мужскому вниманию, но сейчас меня это настораживало. Он чуть не налетел на коменданта, но удивленных глаз от меня не отвел. И тогда я поняла, что к людям, посвященным в мою тайну, добавился еще один. Телепат. Я усмехнулась, послав парню воздушный поцелуй. Не станет же он трезвонить об этом на каждом углу?

— У меня ко всем важная новость, — тренер вошел с раздевалку весьма хмурый, — из-за предстоящих сложных зачетов наш матч было решено перенести на завтра.

— Что?! — воскликнула я, но остальных почему-то этот факт не удивил.

— Игра завтра в шесть. Новость уже висит на страничке ИнСверха, так что сегодня генеральная тренировка и к нам на поле придет физический факультет.

Значит, молекулярный сегодня тренируется с природным. Тренер вышел, зато к нам развернулся капитан, окинув всех оценивающих взглядом. Я была взбудоражена новостью, ведь я даже не пробовала переноситься вместе с доской и тем более использовать это в игре.

— Что ж, все из вас знают, что делать, — серьезно произнес кэп, после чего, прихватив доску, покинул раздевалку.

Я направилась за ним. Рома вместе со своей командой уже были в воздухе, перебрасывая друг другу мячи. Увидев нас, они спустились, чтобы начать разминку. Сосед чуть кивнул мне головой, после чего начал пробежку по внутреннему кругу, а я бежала в толпе ребят со своей сборной. В команде физического факультета была одна девушка, причем на вид она больше походила на парня с её разворотом плеч. Как я успела заметить, на молекулярном в команде было две девушки, на природном ни одной. Все-таки мало кто из девушек занимался аэробордингом.

Сначала я сидела в запасных и просто наблюдала за ходом игры. Команда физического факультета действительно играла превосходно, она была слаженная. И именно в этом было её преимущество. Рома будто чувствовал каждого участника команды, они после нового сброса с хлопком ударяли по рукам друг друга, и только потом судья давал новый старт.

— Кромолов, на замену!

Я вздрогнула, поднявшись в воздух. Игра началась. Я была в защите. Играла вполне неплохо, но посредственно. Тот же Романов легко обходил меня, бросая мяч в ворота. Но наш вратарь действительно был ловким, поэтому перенаправлял удар другому защитнику, а тот уже уводил игру на вторую половину поля. Я была в сомнениях. С одной стороны воспользоваться своими способностями было необходимо, но с другой стороны меня останавливал страх. А вдруг не получится? Вдруг проиграем? Вдруг я опозорюсь? В общем, к концу игры я так и не решилась, а меня уже заменили другим игроком. До девяти мы успели сыграть три матча с небольшими перерывами.

— Завтра я очень надеюсь на вас, — со вздохом и легкой улыбкой проговорил тренер в раздевалке. — Обыграть молекулярный факультет не так уж сложно. Выспитесь хорошо. Юр, это и тебя касается. Не задерживайся и иди в бокс.

Я кивнула, послушавшись приказа старшего. Рома сидел в гостиной и задумчиво вертел в руках карточку с документами, погруженный в свои мысли. Джона не было, в последнее время он все чаще пропадал у своей девушки. Жених поднял на меня задумчивый взгляд, потом отвел его к окну, всматриваясь в вечернее небо.

— Твои навыки улучшились.

— Во многом благодаря тебе, — ответила я, закусив губу.

— Благодаря мне… — задумчиво прошептал Романов, после чего резко поднялся. — Что ж, тебе пора ложиться спать. Завтра важный матч.

* * *

Сегодня меня освободили от уборки в библиотеке, так что время перед матчем у меня проходило в тренировке. Капитан дал довольно скупое пожелание удачи, после чего мы вышли на главное поле. Трибуны были заполнены и ликовали. В глаза сразу же бросились Фарух с Майей, которые свистели в специальные продолговатые трубочки. Дальше взгляд с трудом выцепил нервничающую Эмилит, которая искоса смотрела на телепата. Мужчина подмигнул мне, и я усмехнулась. Джон с Ромой были раскрашены синими красками, моим цветом, что явно говорило о том, за какой факультет они болеют. Мелочь, а приятно. Парни приветливо махнули мне, и я кивнула, взлетая в воздух. Адреналин бурлил в крови, вызывая улыбку.

Капитаны пожали друг другу руки, после чего настал черед рукопожатий среди участников команды. Запасные игроки слетели с поля, включая меня, остальные же приготовились к игре. Сброс. Мяч путешествует из одной части поля в другую, не находя место. И вот студенты в желтой форме попали в струю, легко лавируя между соперниками и забивая один мяч за другим. Три-ноль.

— Кромолов, замена, — кивает мне тренер, и я без промедления вылетаю на поле.

Перевес на стороне соперника, поэтому для размышлений нет времени. Я всё-таки решаю воспользоваться своей способностью. Когда мяч подлетает к воротам соперника и уже видно как вратарь с молекулярного факультета может его поймать, я переношусь ближе к воротам, выхватывая красный шар прямо из-под носа игрока. Болельщики затихли, а я легко пускаю мяч в угол ворот. Три-один.

Трибуны рукоплещут. Новый сброс со стороны вратаря. Я вновь перемещаюсь по полю, но внезапно отлетаю назад, с трудом восстанавливая равновесие. Биоэлектрическое поле. Я просто не смогла пройти дальше. Больше трех метров мяч удерживать воспрещалось, поэтому вскоре тот делает сброс, и я вновь оказываюсь рядом с воротами. Возникла проблема, так как не все участники команды могли работать так, как это было необходимо. Я не понимала, в чем дело, но вчера на тренировке они были явно активнее, чем сегодня. Я чувствовала, будто играю одновременно за всех, когда я точным пасом передала мяч, но от него будто увернулись, и он попал в руки соперника. Теперь я прикладывала больше усилий, ориентируясь только на свои способности. Когда я перенеслась к воротам, чтобы сбросить мяч, мне обзор застил туман, видимо, студент с молекулярного факультета применил свою способность, растворившись в частички пара. Я кидала наугад, но попала. Три-два.

Свисток. Первый тайм закончен. Я слетаю вниз, тут же попадая в цепкие руки капитана, который схватил меня за плечо и поволок в сторону раздевалки. Я ничего не понимала, да и плечо болело от такого сильного давления.

— Отпусти, ты чего делаешь?! — зашипела я, когда он меня буквально швырнул внутрь.

— Что я делаю?! Это ты какого черта делаешь?!

Собралась вся команда. Кто-то смотрел на меня с жалостью, кто-то со злость, а кто-то с откровенным недоумением, таким же как и у меня. В чем же он меня обвиняет? Не в том ли, что мы начинаем выигрывать?

— Чего на него орешь? — вышел вперед вратарь, чему я немного удивилась, — вообще-то он сейчас забил два гола. Или ты хочешь сказать, что ты специально проигрывал все это время? Играешь не в полную силу?

Кэп открыл рот, но тут же захлопнул его, со злостью посмотрев на ракшса.

— А ты чего вообще лезешь? Это не твоё дело!

— Это мое дело! Он здесь единственный, кто старается! Кому выходить на поле решает тренер, поэтому только посмей ограничить его свободу! — первый раз слышала, как он повысил голос. — Идем, Юр. Кажется, здесь все пропахло подкупом.

Подхватив меня под руку, парень быстро направился на поле. Я ничего не понимала. Какой подкуп? Кому это нужно? Вот эти вопросы я и задала своему случайному защитнику.

— Слушай, — мы вышли в коридор между трибунами, — это все очень странно. Кажется, им кто-то проплачивает за проигрыш, и это началось в течение последних пяти лет, когда капитан сменился на нынешнего. Так же еще несколько участников играет ему на руку.

— Но зачем им это? — удивленно прошептала я.

— Кто знает? Может, деньги, может, престижное место работы, — задумчиво проговорил вратарь, после чего из раздевалки стали выходить другие участники команды. — Ничего не бойся. Играй.

И я играла. Капитана удалили с поля, зато мне помогали еще два парня, которые тоже не были посвящены в какую-то тайну кэпа и других «старичков». Счет сравнялся. Наш вратарь больше не пропускал ни одного гола, из-за того что в защите теперь начали играть более слажено. Молекулярный факультет был намного слабее физического, с которым мы вчера тренировались. Просто небо и земля. До конца оставались считанные секунды. Сброс. Мяч летит к нашим воротам, но вратарь его ловко откидывает. Игра на половине соперника. Пас. Я ловлю мяч, кидая его к воротам соперника, прямо в руки их защитника. С трибун слышится протяжный разочарованный вздох, но я знала, что делаю. Переношусь в ту же секунду, чтобы вновь забрать мяч и кинуть его через плечо защитника в ворота ничего не понимающего вратаря. Свисток. Четыре-три. Игра окончена. Защитник, с которым я стояла лицом к лицу, сглатывает, удивленно смотря на меня. Мы оказались непозволительно близко, он нахмурился.

— Юран! — кричит кто-то из моей команды, бросаясь обнимать меня.

Я вижу улыбку вратаря. Трибуны рукоплещут. Я в центре внимания. Это так волнительно и страшно. Полное непонимание происходящего. Я еще не осознала, что наша команда выиграла, крики людей вокруг сливаются в единый гул. Я лишь улыбаюсь, понимая, почему Романов так любит аэробординг. Студенчество — незабываемое время, и проводить его нужно на полную катушку! Ловлю взгляд жениха, который поднимает вверх большие пальцы и улыбается, он искренне рад за меня. И именно в момент его поддержки я понимаю, что бесконечно люблю его, что сбежала из дома не потому, что меня выдавали не по любви, а потому, что мне важна была его взаимность. Я не хотела сделать его несчастным. Для меня важны его чувства.

Краем глаза я заметила, как тренер уводит капитана в раздевалку, видимо, для приватного разговора. Заменят ли его кем-нибудь другим? Кто знает. Но для должности капитана нужно не просто хорошо играть, но и обладать определенными качествами, чтобы сплотить команду и сделать её сильнее даже в самой проигрышной ситуации.

— Ты выиграл! — как только я спустилась, на меня налетела Эмилит, целуя и обнимая.

Со стороны парней послышались смешки, и на их лицах расползлись пошловатые улыбки. Я же обняла Лоял, поцеловав ту в щеку, и с ней в обнимку двинулась в сторону выхода с поля.

— Кромолов, ты куда?! Вообще-то впереди вечеринка!

— Где? — спросила я, развернувшись, но продолжая удерживать девушку, которая была чуть крупнее меня.

М-да, комичная мы парочка.

— В боксе двести десять!

Я кивнула в ответ и потащила хихикающую льюнку в сторону зеленых аллей. У меня было множество вопросов, которые не терпелось задать девушке. Студенты за нами не пошли, кажется, теперь они разбивались на кучки, чтобы решить, куда именно пойдут праздновать. Что-то мне подсказывало, что все спортсмены и их друзья соберутся в небольшом двести десятом боксе, где устроят сумасшедшую «тусу». Но не явиться я не могу, тем самым обижу свою команду. Хотя кого я обманываю?! Мне ужасно хочется туда попасть и «повариться» в той обстановке!

— Так, Эмилит…

— Ты выиграла, Юлька! — еще раз обняла и поцеловала меня девушка, — ты выиграла!

— Тише ты с этими глаголами женского рода, — шикнула я на девушку, оглядываясь по сторонам.

Кажется, никто не услышал, все-таки мы отошли на приличное расстояние от поля, на котором сейчас и собрался весь ИнСверх.

— Я выиграла спор с Всеславом! Выиграла! Я!

— Чего ты так радуешься? На что спорили-то?

— На мою свободу. Если факультет менталистики занимает не последнее место, то я выигрываю, понимаешь? Выиграла, точнее! И теперь Слава от меня отстанет…

— И ты радуешься тому, что проиграла в жизни? — нахмурившись, спросила я, и вся радость девушки куда-то улетучилась.

— Ты ничего не понимаешь!

— Нет, это ты не понимаешь. Думаешь, проблема в нем? Проблема в тебе. Это ты не желаешь его принимать, но однажды ты поймешь, что твой мужчина занят, что он больше не вернется к тебе, и вот тогда ты осознаешь своё фиаско. Он будет дарить легкие касания губ другой девушке, и вспомнит о тебе, только если у кого-то в голове проскользнут твое имя и образ.

— Попробуй сама полюбить телепата.

— Я… попробую, — с вызовом ответила я, хотя изначально хотела сказать, что уже люблю аллюриста.

— Что? — недоуменно переспросила Эмилит, но я лишь поджала губы.

— Оставим эту тему. Лучше скажи, кто подкупил членов команды?

— Преподаватель-кауретянин с молекулярного факультета, — вздохнула Эмилит, продолжая подозрительно коситься на меня, — он обещал многим престижные места на спутнике Каура, где находится одна из самых защищенных тюрем галактики.

— Но откуда ты это знаешь? — удивленно приподняла я брови, — и почему никому не сказала?

— Мне это рассказал Всеслав, но он не может вмешиваться в дела других, если прочел их мысли. Ты же знаешь, что всех телепаты обучают отдельно во втором корпусе, там они учатся не разглашать чужие тайны, какими противными они бы не были. Он пытался найти улики, но не мог, а потом как-то махнул рукой. Телепаты больше всех привычны к несправедливости.

Тут я подтвердила свою теорию, что телепат, которого я встретила во втором корпусе, ничего не расскажет. Менталитет у них такой.

— Но ты-то имеешь право рассказать, — хитро улыбнулась я, и девушка посмотрела на меня с недоумением.

— Ты что! Как я могу выдать чужой секрет? Тем более, Слава поделился со мной информацией, потому что знал, что я никому не скажу. Это мой характер и воспитание. А ему порой нужно кому-то выговориться.

И тут я поняла, почему он был так влюблен в эту девушку, и сколько у неё качеств, достойных такого человека, как Симонов. Они действительно очень подходят друг другу, словно дополняют.

— Раз у тебя такой характер, то он действительно подходит к тебе. Скажи, чего ты боишься в семейной жизни с ним? Ты ему изменять собираешься или проворачивать какие-то глобальные тайные дела за его спиной? Конечно, у мужа и жена должны быть секреты, это неизбежно, но, знаешь, упускать такого мужчину из-за каких-то секретов и недомолвок неразумно.

Девушка задумчиво посмотрела на меня, и я решила её оставить наедине с размышлениями, направившись в корпус. По дороге я думала о своей мести, которую хотела устроить Романову. Что там я думала о картинке, когда он делал предложение мужчине? Что ж, теперь это осуществить еще легче. Вот только хочется ли мне позорить своего жениха прилюдно? Навряд ли.

У входа в общежитие меня встречали соседи. Рома стоял прислонившись к стене, и половину его лица укрывала синяя краска. Джон же решил покрыться ей полностью. Оба были в приталенных жилетах, открывающих вид на сильные руки и мощную шею. И как меня можно было принять за парня?! Вот что значит общественное мнение, если им правильно управлять. И, конечно, помощь Александра Николаевича.

— Эй, победитель! — окликнул меня Джон, и я широко ему улыбнулась, — уже зазвездился? Не здороваешься?

— С вами не поздороваешься! Вы же меня ночью подушкой задушите! Причем я даже пискнуть не успею, — весело ответила я, и парни хмыкнули, переглянувшись.

— Ты молодец, — искренне похвалил Рома, подходя ближе.

И эти слова были очень важны для меня. Они были доказательством того, что я достойна своего аллюриста. Как ни странно, но для моего самолюбия это был очень важный факт.

— Кажется, бокс двести десять? — переспросил Джон в лифте, и мы с Ромой машинально кивнули.

Жених рассматривал меня из-под опущенных ресниц, оценивая. Я не могла придумать причину такой внимательности, поэтому старалась прятать пылающие щеки весь вечер.

Собственно, вечер прошел отлично. Все были пьяные в хлам, даже я с трудом связывала слова, поэтому беспорядочно переносилась по боксу. Однажды, меня даже занесло в ванную, в которой уже расположились парень и девушка с природного факультета… Засмущавшись и попросив прощения несколько раз, я вылетела оттуда через дверь, налетев на Романова, который тут же обвил руками мою талию.

— Почему я все время сталкиваюсь с тобой?

— Почему ты такой неуклюжий? — одновременно со мной спросил Рома, и я пьяно хихикнула, крепко вцепившись руками в бицепсы парня.

Он наклонился близко к моему лицу, опалив меня дыханием в котором явно чувствовался запах алкоголя. Неожиданно это взбудоражило моё сознание. Ромка был так близко, я его узнала совершенно с другой стороны, и казалось влюбилась в сотый раз в него, такого разного и любимого.

— Меня сейчас вырвет, — неожиданно поняла я, почувствовав рвотные позывы.

Парень сначала усмехнулся, но потом посерьезнел, увидев мою физиономию. В общем, после близкого общения с унитазом под громкие крики парочки в туалете закончилась для меня вечеринка. Дальше я заснула, и кто-то отнес меня в комнату.

К черту эти вечеринки после матчей!

 

Глава 16

Просыпалась я долго и с головной болью. Еще и настолько привычные слова из динамика были подобны ударам в гонг. Радовало только то, что ни я одна так страдаю, судя по стонам с соседних кроватей.

Увидев разбитых спортсменов на поле, физрук долго смеялся и потешался, раздавая ехидные улыбочки, но нагрузку все же снизил и посоветовал сходить в главный корпус к медработникам. Его совет пришелся как нельзя кстати, ибо мне необходимо было поговорить с Александром Николаевичем по поводу имплантов.

Вообще уже пора было что-то решать со своей внешность, ибо жить десять лет вот так это не выход, учитывая то, что главной причины моей маскировки больше нет. Конечно, прямо сейчас выходить замуж за Рому я не желала, но эта идея мне уже не претила. Но сначала план и еще одна маленькая вендетта. Проверим, настолько ли Ромка предан моей любви, и смогу ли я соблазнить его, скрываясь под маской? Интересная гипотеза, но любой исход противоречит другому.

— Ооо, всё с тобой понятно, — ухмыльнулся врач, только увидев меня на пороге своего кабинета, — садись, болезненный.

В стакане воды для меня растворили шипучую таблетку, после чего я осушила содержимое, чуть поморщившись. Мужчина продолжал забавляться.

— Кстати, вчера твоя способность же была неконтролируема?

— О, да! — возвестила я, вспомнив спонтанные перемещения, это еще хорошо, что вокруг ИнСверха купол установлен.

— Твои способности зависят от эмоционального и физического состояния, в прочем, как и у остальных мета-людей, — пояснил мне Симонов, — я тебе не говорил, что пришел ответ «сверху»? Собрана команда ученых, которые будут заниматься теоретическим изучением твоих способностей. Результатом должен быть построенный телепорт.

— А они точно не коснуться меня? Я не стану подопытной мышью?

— Они, конечно, могут иногда просить тебя явиться к ним в центр, но только с твоего разрешения и разрешения ректора о покидании ИнСверха, — пояснил мне Александр Николаевич. — Я уже подписал определенные документы о неразглашении и твоем участии, поверь, там все приемлемо. Осталась только твоя подпись.

— Я могу ознакомиться с документами?

Доктор кивнул, подавая мне планшет. Чтение заняло около двадцати минут. До пары осталось немного времени, поэтому придется идти на лекцию в спортивной форме, ничего не поделаешь. Я взяла стилус в руки и поставила подпись, после чего серьезно посмотрела на Александра Николаевича.

— У меня к вам просьба.

— И какая же? — вскинулся мужчина, и я смущенно опустила голову.

— Импланты скоро необходимо менять. Вы сможете это осуществить? У вас же высшая степень в медицине, значит, такую простую операцию вы сможете провести.

— Смогу, — кивнул мужчина, нахмурившись, — но у меня не будет таких качественных имплантов. Моих трудов хватит максимум месяц, а потом придется повторно вживлять. Согласен ли ты?

— Это не принесет никакого вреда моей внешности? — насторожилась я.

— Абсолютно. Или ты мне не доверяешь? Просто у меня есть к тебе вопрос. Долго ты собираешься скрываться под чужой личиной? Бегство — это не выход.

— Понимаете, у меня есть еще незаконченное дело. Я хочу, как бы это объяснить, проверить своего жениха.

— Для тебя это все игра? — приподнял брови он, вздохнув, — я не представляю, как мне влетит от начальства, когда раскроется твоя половая принадлежность.

— Обещаю, что весь огонь я возьму на себя, — на мою реплику Александр Николаевич лишь отмахнулся, потерев подбородок.

— Изначально не следовало позволять тебе оставаться в ИнСверхе в образе парня. Ты хоть понимаешь, что за такой масштабный обман нас по головке не погладят?

— Тогда в чем проблема? Оформите меня как нового студента.

— Думаешь, это легко с твоей редкой способностью? Ладно, оставим пустые разговоры.

— Так вы сделаете мне операцию? Правда, мне необходимо её провести после рождества, чтоб пойти на бал в образе девушки.

— Юрка, ты издеваешься?! — вскрикнул мужчина, и я пулей вылетела из кабинета, уверенная, что мою просьбу всё-таки выполнят.

На страничке ИнСверха вывесили новость о смене капитана, которым стал наш вратарь. Я была искренне рада этому. Конечно, тренер ничего не знает, поэтому проблему с подкупом не решит, но я надеюсь, что остальные одумаются. Всеслав Александрович тоже никому ничего не расскажет, в этом я успела убедиться со слов Эмилит. Забавный народ телепаты!

* * *

Я сидела в гостиной на полу, поглядывая из окна во всю стену на уезжающих на Новый год домой студентов. Счастливчики! А может к черту все и тоже рвануть на Землю? Я поежилась, представив сцену встречи с отцом и матерью. Нет уж, я лучше немного подожду, точнее «пережду», пока буря уляжется, и домой вернусь только вместе с Ромой. Пусть берет весь огонь на себя. Да, трусливо, но ведь мне это простительно, я же девушка.

— Ты остаешься? — как-то странно спросил Романов, и я кивнула, даже не оборачиваясь, — с наступающим!

— И тебя, — ответила я.

Рома еще некоторое время постоял на пороге, кажется, всматриваясь в горизонт, потом тоже поспешил на выход, где всех ждал звездолет. Новый год — чудесное время с запахом хвои и мандаринов. Это время, когда люди начинают верить в чудеса. Это даже не праздник возлюбленных, это семейный праздник. И это первый Новый год, который я буду отмечать в одиночестве. Люди внизу казались мелкими точечками, я даже не могла различить, кто есть кто. Но все они были счастливыми и спешащими домой. Подождав еще с полчаса, звездолет поднялся в небо с оглушительным ревом и взмыл в просторы космоса. ИнСверх был огромен, он вмещал в себя у главных ворот даже площадку для взлета космических кораблей.

Время тянулось невероятно долго. Я зашла на страничку сестры и поздравила её. Не могла не сделать этого, потому что это Машка. Моя любимая и родная сестра. Дальше я принялась за готовку. Продукты можно было купить в главном корпусе, где даже располагался магазин определенных товаров. В общем, здесь было все для комфортной жизни, кроме свободы. Здесь действительно создавалось ощущение, что ты в консервной банке.

Самого Нового года я не дождалась, поэтому, послушав в гостиной обращение Земного совета во главе с президентом по другому часовому поясу, я выпила бокал шампанского и отправилась спать. Каникулы длились неделю. Целая неделя одиночества.

Впрочем, с одиночеством я погорячилась. В час ночи меня разбудил звонок в дверь. Подойдя к панели, я увидела веселые и наполовину незнакомые лица инопланетян. Точно! Вот кто остался в ИнСверхе! Кому лететь далеко! Я открыла дверь, и ко мне ввалились мои нежданные гости.

Вратарь моей команды, зачем-то обняв меня, прошел на кухню. Остальные тоже нашли себе места. Фарух только усмехался и разводил руками. Не выгонять же их? Вот в такой компании я и провела новый год.

Целую неделю я сидела за учебниками, освободившись только на один день, а именно шестого числа, чтобы сходить в магазин. К моей удаче, бутики уже начали работать, правда, улицы на Луне были безжизненны и пустынны. Все разъехались по своим семьям, которые преимущественно жили на Земле. Консультанты в магазинах были грубыми, такими, что всё желание покупать пропадало. А для меня это было важно. Поэтому, обойдя добрый десяток магазинов в одном из торговых центров, я вышла на улицу. Платье хотелось найти особенное…

На Луне было тепло, так что праздничную атмосферу здесь создавали многочисленные гирлянды и искусственные сосны, украшенные разноцветными шарами. Я точно не знала, с какого столетия пришла эта традиция, но она всегда пробуждала в моей душе теплые чувства. Внезапно я ощутила, что на меня кто-то смотрит. Оглянувшись по сторонам, я никого не обнаружила, но ощущение того, что за мной следят, не пропало. Сев в шаттл, я подозрительно озиралась. Ничего сверхъестественного, кроме меня, рядом не было. Тогда почему сердце бередит тревожное чувство?

Примерно через час я поняла, с чем связано тревожное чувство. С платьем! Шикарное платье насыщенного синего цвета с пышной сжатой юбкой, на которой была настоящая россыпь синих роз, будто настоящих, влюбило в себя с первой секунды! Я не могла отвести взгляда от этой красоты, даже не посмотрев на ценник. Что ж, за это красоту мне пришлось отдать всю свою стипендию, зато результат не мог не радовать. Девушки на меня странно смотрели, спрашивая, не стоит ли прийти сюда с девушкой? Я отвечала, что это платье не может не подойти, оно совершенно, и из любой дурнушки сделает красотку! Так же в этом же отделе я купила маску, веер и парик, содержащий в себе синюю розу. В соседнем обувном магазине мне приглянулись симпатичные туфли на небольшом каблуке (на высокой шпильке я боялась не удержаться с непривычки), поэтому с чувством выполненного долга я отправилась в общежитие.

Прижимая покупку к себе, я вышла из торгового центра, и на меня вновь нахлынуло чувство опасности. Вдруг за талию кто-то схватил, а на рот легла чья-то рука. Реакция была моментальной, я перенеслась на несколько метров, но на том месте, где я стояла, никого не было. Я сошла с ума? Решив не рисковать, я перенеслась прямо с немноголюдной площади на остановку ИнСверха. Пройдя через турникеты, я оказалась в безопасности. Но была ли я в опасности?

Этот вопрос мучал меня на протяжении всего дня, а вечером пришло сообщение от Александра Николаевича, что он ждет меня в кабинете. С доктором своими возможно выдуманными опасениями я делиться не собиралась.

— С Новым годом!

— С Новым годом! — ответила я, улыбнувшись и присаживаясь на кушетку.

— Как каникулы? Смотрю, домой лететь ты не надумал? Зря, но у тебя будут вторые каникулы по окончании сессии, чтобы решиться, — напомнил мне мужчина.

— Если я закрою сессию, — заметила я, и меня наградили удивленным взглядом.

— Ты и не сдашь? Я видел твой табель успеваемости, у тебя даже у миссис Стокс стоит высший балл. На кого хочешь пойти учиться?

Я задумалась. Кем я на самом деле хочу стать? Раньше бы я решила, что хочу пойти учиться на какого-нибудь инженера высшей степени, стать профессором, разработать что-то новое… Но сейчас я была в другом окружении. Теперь моя новая жизнь интересовала меня гораздо больше призрачных и неизведанных высот.

— Я хочу пойти по вашим стопам и стать доктором, базирующимся на общей биологии, но имеющим специальное направление по мета-людям.

Мужчина загадочно улыбнулся, но по глаза можно было прочитать удовольствие. Интересно, что чувствуют люди, которые меняют жизнь вот таких вот студентов, как я?

— Подлизываешься, значит, — решил перевести все в шутку Симонов, — значит, что-то нужно?

— Вообще-то, да, — я решила не упускать удачу, пойманную за хвост, и сразу осуществить задуманное. — Завтра бал. Я на него пойду в образе девушки, поэтому мне необходима ваша помощь. Точнее, место жительства и снятие имплантов.

Челюсть Симонова поцеловалась с полом. От шока он потерял дар речи, и внезапно расхохотался. Посмотрев на время, он вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Вытащить старые импланты не составит труда, тем более потом вставлять новые сразу нельзя, должны пройти минимум сутки, так что они у тебя есть. Расположиться можешь в подсобке за лабораторией, там есть удобная кушетка. Я её использую тогда, когда задерживаюсь на работе. Так вот, перед тобой стоит только одна проблема: как объяснить своё отсутствие после операции перед соседями по боксу?

Я задумалась. Их присутствие действительно становилось проблемой.

— А что если я с ними и видеться не буду? Оставлю голографическую записку в гостиной, что я в городе. На бал не приду. И все.

— Не заподозрят?

— В чем? В том, что их друг хотел прийти на бал девушкой и именно поэтому его нет в комнате? — прыснула я, и мужчина усмехнулся, кивнув головой.

— Что ж, неплохо. Тогда завтра в десять жду тебя. Будем готовиться к двадцатиминутной операции. От наркоза отходить будешь еще часа два.

Я кивнула, предвкушая дальнейшее развитие действий.

* * *

Весь день я пребывала в странном томлении, с трудом отходя от зеркала. Стыдно признаться, но я не могла налюбоваться на свою внешность! Как же круто быть девушкой! Я подмигнула своему отражению, улыбнувшись. Единственным недостатком оставались короткие волосы, которые спасет только парик.

— Ты просто красавица, — сухо констатировал мужчина, и я пожала плечами.

— Молодость сама по себе красива. Каждый из нас индивидуален, и этим стоит гордиться, — ответила я, вновь погружаясь в чтение новостей на страничке ИнСверха.

Симонов погрузился в работу. В основном новостной список состоял из фотографий девушек, собирающихся на бал. Вот так время близилось к полуночи. Александр Николаевич ушел, пожелав мне удачи, а я принялась медленно приводить себя в порядок. Кое-что из косметики у меня было, лежало в закрытой коробочке вместе с предметами личной гигиены, поэтому я принялась за наведение красоты. Результатом я осталась довольна, правда, больше времени ушло именно на прическу, парик очень долго закреплялся на моих волосах, даже шапочка не помогала, и черные пряди все равно выглядывали, к слову, не выбиваясь из образа парика, а даже добавляя естественность.

Когда все мыслимые и немыслимые часы ожидания истекли, я решила явиться на бал, который проходил в главном корпусе. Там, где у нас первый раз проходил отбор, только трибун там больше не было.

Скользя по пустым коридорам, я разглядывала рождественские украшения. Сейчас весь замок преобразился, стал будто волшебным и вернулся в девятнадцатый век. Сердце в груди ходило из угла в угол и заламывало пальчики, находясь в некотором испуге. Что я делаю? Зачем? Ведь это… буквально раскроет меня! А если он меня узнает, что будет тогда? Наверняка узнает, вот только… догадается ли? Будем надеяться на мужскую невнимательность, которая никогда еще «не разочаровывала» своим отсутствием.

Войдя в зал в полном предвкушении, я охнула. Всё было настолько не привычно для двадцать шестого века! Совершенно! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окунусь в атмосферу прошлого? Всё-таки антураж для сотого рождественского бал-маскарада Института Сверхъестественного выбрали удачно! Огромный зал разделяли четыре колонны, у дальней стены располагался местный симфонический оркестр — сирены с факультета менталистики. Вот уж кто может усыпить весь зал… Ан нет, вот справа стоит преподаватель, который четко следит за нотами своих подопечных. Справа и слева от колонн стояли столы с нераспечатанными настольными картами. И нашли же где-то бумажный раритет?! На стенах висели подсвечниками, на фуршетных столах стояли канделябры с восковыми свечками! Середина зала была освобождена и сейчас на ней пары танцевали полонез, который должен был длиться полчаса. Пары менялись партнерами, или вовсе уходили к игральным или фуршетному столам, вокруг царило веселье, и лишь подняв голову вверх, можно было увидеть на балконах преподавателей, строго блюдущих своих студентов. Все присутствующие надели маски, скрывающие половину лба, скулы и нос, и я была не исключением. Моё бальное платье насыщенного синего цвета эффектно подчеркивало осиную талию, которую в последние полгода я не имела возможностью выставлять на всеобщее обозрение, а роза, подходящая по цвету к наряду, являлась завершением высокой прически, несколько прядей которой обрамляли шею. Это не было идеей декора, просто мои естественные волосы, а не накладные, легко выпадали из прически. Сложив губы трубочкой, я аккуратно выдохнула воздух из легких, а потом сделала уверенный шаг вперед.

Из-за того, что я пришла намного позже положенного срока (настоящие леди должны приходить тогда, когда сроки ожидания подходят к концу), моё появление вызвало у студентов интерес. Я постаралась улыбнуться, хотя вышло довольно напряженно, и тут же нашла в толпе свою «жертву». Рома некоторое время смотрел на меня неотрывно, а потом, что-то бросив своим друзьям, сделал уверенный шаг в мою сторону.

— Ты просто космос, — улыбнулся парень, подавая мне руку в знаке приглашения на танец. Я тут же вложила свою ручку, присела в книксене, и улыбнулась.

— Думаю, что за этот короткий срок нашего зрительного контакта мы не успели перейти на фривольное «ты», — захотелось немного поиграть в девятнадцатый век, хотя я не была уверена, что у меня выходит.

— О, — понимающе выдохнул Рома, приподняв уголки губ, — тогда прошу прощения, леди! Позвольте представиться и пригласить вас на танец. Роман.

— Приглашайте, — позволила я, закрывая веером нижнюю часть лица и сдерживая смех.

Своё имя раскрывать я не собиралась!

Рома улыбнулся, чуть склонив голову и поцеловав мою руку (от простого движения по моему телу побежали электрические заряды), и повел в середину зала. Взгляды были по-прежнему скрещены на нас. Романов был весь в черном, просто сексуальная мечта девушек многих возрастов. В том числе и моя. Наверное, я хотела этого мужчину даже больше, чем хотела увидеть его физиономию при раскрытии правды. Все мои мысли тянулись разноцветными нитями в будущее, где Романов безраздельно принадлежал мне.

Его руки прожгли мою платье, пробуждая чувства безграничной силы, которые до него не мог пробудить ни один парень. Я аккуратно выдохнула, вытянув губы трубочкой, чтобы восстановить сбившийся сердцебиение. Он аккуратно повел меня по ритмам музыки. Я смотрела на него, не видя ничего вокруг. На губах играла счастливая улыбка, причем она вторила губам Ромы.

— Кто вы, прекрасная незнакомка? — выдохнул на ухо жених, чуть наклонившись, мне казалось, еще немного и он закусит мочку уха.

Как же печально, что мои фривольные мысли расходились с делом!

— Скажите, изменит ли что-нибудь правда моего имени?

Он должен меня узнать. Хотя бы по голосу. Но если узнает, разве поверит в то, что его невеста здесь, в ИнСверхе?

Мы отходим друг от друга, чтобы встретиться вновь, скрещиваясь жадными взглядами. Мне слишком долго его не хватало, я слишком долго на протяжении этого семестра любовалась его обнаженным телом по утрам.

— Ровным счетом ничего, ведь я уже покорен, — жарко прошептал Романов, заставляя моё осознание уплывать куда-то в страну облаков и счастья.

Покорен? Кем же? Мной? Которой мной?

— Хотите, чтобы я ответила вам взаимностью?

— Ваши глаза уже все сказали мне, — с усмешкой ответил Романов.

— Каков нахал! — я не поняла, но, кажется, в моем голосе проскользнуло восхищение, вместо должного возмущения.

— Но вы впечатлены, — парировал он, и я не могла ничего ответить, поэтому посчитала нужным промолчать.

Танец продолжился в безмолвии. Я уже стала чувствовать усталость, причем не от самого танца. Моё тело было достаточно натренировано, чтобы выдержать медленный темп. Я устала от томления и причины, по которой я прямо сейчас не могу наброситься на Рому.

Жених подвел меня к фуршетному столу в таком же молчании. От алкоголя я воздержалась, представив ситуацию, если я начну прямо здесь беспорядочно перемещаться, поэтому взяла бокал с соком. Внезапно, мой взгляд натолкнулся на игральный столик, и я, закусив губу, воззрилась на Рому. Тот проследил за моим взглядом и лишь усмехнулся, кивнув.

Что ж, кто не умеет играть в подкидного дурака? Преферанс, конечно, тут раскладывать никто не собирается, но что удерживает студентов провести время за азартной игрой, тем более на бумажных картах? Играли пара на пару. Мы с Ромкой как-то неожиданно угадывали карты друг друга, игра получалась слаженной. Вокруг нас, как и вокруг играющих за другими столиками, столпились зрители, подглядывающие в карты всех участников. К любопытным взглядам, прикованным лично ко мне, я старалась относиться снисходительно, то есть вовсе не замечать. Завтра все будут судачить, кто это был, но никак не придут к единому решению. Что ж, это должно быть забавно.

— Надо думать, что дальнейшие партии ничего не решат, — решила аккуратно выйти из игры я, многозначительно посмотрев на Рому.

Он хмыкнул, кивнув. Дальше под удивленные взгляды студентов, он помог мне подняться и проводил до выхода, где мы неспешно отправились по дорожке до аллей. Еще в зале я услышала интересную гипотезу незнакомой девушки, которая неуверенно спросила у подруг, не невеста ли это Романова? Что ж, она угадала. Вот только угадает ли сам Рома?

— Сегодня прекрасная погода, — решив разбавить тишину, которая ни капли не мешала, прошептала я.

— Погода каждый день прекрасна, а вот вечер нет. И его может скрасить только такая прекрасная девушка, как вы.

— Только один вечер? Я не согласна. Да и вы не тот человек, которого захочется после отпустить, — кокетливо произнесла я, и Рома расплылся в широкой улыбке.

— Захочу ли я вас отпустить, покажет время, — задумчиво ответил тот, взяв мою руку и поцеловав. Я затрепетала. — Или можно этот вопрос решить сейчас. Снимите маску.

— Боитесь, что под ней окажется вовсе не красавица? — звонко рассмеялась я, и парень поступил моему примеру.

— Боюсь, что моё любопытство окажется не настолько прочным.

Жених продолжал удерживать мою руку, периодически целуя. И вот как в этом состоянии можно связно думать?! Да у меня сейчас над всем телом шефство взяли гормоны и сердце, устроив переворот!

— Тогда что вы можете предложить мне интересного, взамен моего инкогнито?

— М-м, своё инкогнито? — предложил он, и я отрицательно покачала головой.

— Кто не знает капитана команды, быстрейшего скорохода и любимчика Всеслава Александровича? Вы не такая скромная личность, чтобы вас не выделить в толпе, — покачала я головой.

— Тогда просите, — прошептал он, склонившись к моим губам.

— Я прошу, — задумчиво проговорила я, решив поставить мужчине вилку, — чтобы вы не целовали меня.

— Увы, я не в силах выполнить вашу просьбу, — прошептал Рома, с жаром впившись мне в губы.

Казалось, что мир поплыл. Это даже круче, чем перемещаться в ноль-пространство! Хотя это тоже другая сторона реальности, гораздо более манящая и желанная. Одна моя рука сжимала жесткие волосы мужчины, вторая опустилась на поясницу. Романов всем телом прижимался ко мне, перемещая руки с головы на грудь, с груди на талию и так беспорядочным круговоротом. Мне нравился вкус его губ, мне нравился он сам. Я любила его, и вкладывала всю страсть, скопившуюся за все годы, в наш жаркий поцелуй. Где-то в отдаленной точке сознания сидела маленькая Юля, игравшая с Ромой в машинки, и улыбалась каким-то своим мыслям. Потом ей на смену пришла я настоящая, девушка с Земли, любившая Романова, но не получавшая взаимности. Предаю ли я сейчас её? Предает ли её Рома? Хотелось верить только в отрицательные ответы. Ведь он уже объявил во всеуслышание о наличии невесты, так станет ли он теперь прилюдно флиртовать с другой? Все может быть.

— Сними маску, — прошептал Рома, и я улыбнулась, чмокнув мужчину в губы.

— Ты не выполнил общение.

— Было ли твое желание искренним?

— Уже не важно, — прошептала я, прикасаясь пальцем к губам мужчины, заставляя его замолчать.

После этого я отвожу руки назад, будто боясь снова сорваться, принявшись исследовать тело желанного мужчины, и дарю Роме последний обжигающий поцелуй. Он пытается меня удержать, но я, подобрав полы платья, бегу в сторону корпуса. Убегать от аллюриста? Бессмысленно ведь! Но мне удалось. Значит, не так хотел догнать. В лифте я прислоняюсь к стенке, блаженно улыбаясь. Почему я сбежала? Потому что нельзя позволять мужчине слишком многое на первом свидание.

«Или ты боишься не удержаться и на поцелуях не остановиться?» — ехидно шепнули гормоны, и я счастливо рассмеялась.

Ложась спать, я прокручивала все в голове. Догадался ли он? Целовался ли он с невестой или просто с понравившейся девушкой? Безусловно, хотелось верить в первое, но ожидала почему-то второе.

Эти полгода в ИнСверхе научили меня многому. Я стала оценивать себя и поступки людей иначе. Повзрослела. Мои вкусы изменились. В стенах учебного заведения я испытала целый спектр эмоций, как своих, так и окружающих. Я прошла долгий путь от всеобщей неприязни до дружбы, ведь после моего выигрыша ко мне определенно стали относиться лучше. Я стала «своим парнем». Жалею ли я о своем решении? Определенно нет. Когда со мной еще могли случиться подобные приключения?

 

Глава 17

Роман.

Он странный. Это была моя единственная связная мысль. Остальное начиналось недоумением и заканчивалось матом. Когда именно его подселили к нам в бокс, я думал, что это конец. Только гея нам в комнате не хватало! Какого же было моя удивление, когда я сам начал чувствовать себя гомосексуалистом…

Все подозрения начались с пароля на панели. Как можно было так легко угадать верное число?! Я даже комбинаторику вспомнил, чтобы вычислить нужное количество попыток!

Но это со временем забылось. Когда мы играли в «экивоки» наступил первый сигнал, что мне нужно девушка. Воздержание — зло!

Что-то в Юрке меня настораживало, что-то было не так. Не мог понять, что именно, но что-то в нем было мне знакомо. Словно знал его лет двести. Из-за моей к нему предрасположенности «своим» его быстро стал считать и Джон, хотя тот в принципе легко сходится с людьми. В моей голове творилось что-то странное, когда я пытался анализировать поведение Юрки все на той же проклятой игре. Мне казалось, что он меня ревновал. Но к кому?! К Джону? Или к Марте? Оба предположения звучали одинаково бредово, поэтому я решил, что ревнует он Марту. Дальнейшие встречи с ней опровергли мою гипотезу.

Почти каждый день я звонил Машке и выпытывал у неё информацию о свое невесте. Как же бесит! Я буквально был связан по рукам и ногам обстоятельствами и ошибками своего поведения, хотя ошибками ли? Что я сделал неправильно? Даже если бы сейчас перенесся назад во времени, то поступил бы точно так же.

Об этом я думал, рассматривая наши с Юлькой фотографии. Насколько она красива, не выразить словами. И вдруг я вижу удивленного Юрку, и в его глазах будто бы узнаю Юлю. Мне кажется, что я брежу. Воздержание — зло! Наверное, все именно так. Это мой бред. Еще и Джон со своими тупыми подколами. Сам ведь влюблен, а все туда же!

Второй раз, когда я почувствовал себя уродом нетрадиционной ориентации, случился на поле. Я пытался отнять у Юрки мяч, но тот как-то извернулся, из-за чего попал в мои объятия. Слыша набатный стук своего сердца, я опустил удивленный взор вниз. И нужно же было именно в этот момент этому мальчишке поднять голову! Меня словно магнитом к нему тянуло, захотелось поцеловать…

Это мысль была подобно ушату холодной воды. Я резко отстранился, не в силах совладать со своими эмоциями. Нет-нет, я не могу быть геем… Я же люблю девушку! Юльку! Не могу я быть педиком!

И чтобы удостовериться в этом я направился к старой знакомой. Не удостоверился, так как перед глазами стояла совершенно другая девушка, периодически сменяющаяся образами парня. И тогда я осознал. Выходя из бокса любовницы (сегодня несостоявшейся), я понял одну простую истину, сложив кусочки головоломки вместе. Я мысленно воспроизвел тело нашего дохляка (бывшего) и Юльку. Если добавить грудь, удлинить и перекрасить волосы, снять линзы, подправить овал лица, изменить форму носа, то схожестей было предостаточно. Слишком много! Это же она! Она! Но как? Но ведь это действительно так! Наш Юрка на самом деле Юлька! А я слепой дурак! Она сбежала, но… как судьба нас могла так свести вместе? Что за глупая роковая шутка?

Я рассмеялся, но смех внезапно оборвался, словно в легких закончился воздух. Осознание происходящего приходило медленно и неохотно, приходилось многое вспоминать и сопоставлять. Конечно, вот он и пароль на панели! Её дата рождения! Вот он и магнетизм!

Я не педик. Это уже радует.

Но Юлька! Как она вообще смогла пробраться сюда? И сколько человек помимо меня знают об этом? Всеслав? Он-то точно знает, но из-за своего менталитета молчит.

Она сбежала от меня ко мне? А в этом есть смысл. Стойте-ка… Она же обладает способностью! Причем самой крутой способностью, но суть не в этом! Мое сердце затопила радость и предвкушение. Теперь я смогу быть с ней. Более того, теперь она частичка моего общества. Но почему она хранила свои способности в тайне? На этот вопрос я не нашел ответ.

Но неожиданно вспомнился интересный разговор, начатый здесь же в комнате, когда она развела меня на очень интимные вещи. Она выцыганила у меня признание о том, что я влюблен в неё же! Я рассмеялся в кулак, уже подходя к своему боксу. Юль, и моё признание стоило того? Не легче было так спросить? Вот я дурак, возможно, если бы я не сказал тех слов в клубе о том, что так же ненавижу её (собственно, мы оба лгали), то все могло сложиться иначе. Хотел ли я, чтобы все сложилось иначе? Спорный вопрос.

Войдя в комнату, я застыл над её кроватью. Кажется, она плакала. Почему? Я нахмурился, но тут же горько усмехнулся, еще не до конца осознавая, что Юрка это и есть Юлька. Ведь даже имя взяла похожее! Мелкая пакостница!

Ночью я практически не спал. Обдумывал всё на свете, несколько раз выходил в гостиную, открывая окно и вдыхая свежий воздух. События прошедшего месяца с трудом укладывались у меня в голове. А ведь как изменилась моя жизнь с появлением Юрки! Я ведь изначально подсознательно относился к нему иначе.

Разбудил привычный голос динамика. Мне сегодня вставать совершенно не хотелось. Мысли вернулись к Юльке. Сейчас она на соседней кровати, и это так возбуждает… Если бы не присутствие Джона, то я бы уже сегодня раскрыл её инкогнито.

— Может, проспим сегодня? — раздался голос соседа, и я непроизвольно переглянулся с Юлькой.

Вот уж у кого никогда не было проблем с подъемом!

— Джон, ты не заболел? — осторожно полюбопытствовал я.

Мало ли? Может, стоит к врачу за таблеточками какими сходить.

По лицу друга расплылась блаженная улыбка. Я, поняв причину, вздохнул и поднялся с кровати. О Юльке я старался не думать, представить, что по-прежнему нахожусь в неведении, но тут я поймал на себе её взгляд… Конец выдержке! Почему она так на меня смотрит?! Как издевается…

— А вы разве не занимаетесь с Тигренком с пяти утра? — пробормотал Джон.

Тигренок. М-да, это мой маленький когтистый котенок. Только мой.

— Хватит… с него, — вовремя исправился я, подумав, что усиленные физические нагрузки вредны для женственной фигуры, я и так переусердствовал над состоянием её мышц. — Теперь он и так привел себя в форму своими тренировками по аэробордингу.

Эти два месяца были мучительными для меня во всех планах. Я старался не видеть в Юрке свою любимую девушку, но удавалось плохо. Когда она отправлялась в душ, тут уж я никак не мог угомонить свою фантазию…

Ложку дегтя добавило происшествие в столовой, когда мне решила признаться в своих чувствах девушка азиатской внешности. Именно в столовой! К тому же, как раз в это время вошла Юлька. Мне даже стала интересна её реакция на происходящее.

— Мне очень приятна твоя искренность, но у меня есть невеста, — сказал я во всеуслышание, отчего столовую накрыл шепот девушек. — Прости.

Я взял свой поднос, выбросив в утилизатор, и направился к выходу. Я бросал на невесту короткие взоры, оглядываясь по сторонам. Она неотрывно смотрела на меня. Про себя я усмехнулся. Она явно не ожидала, что я вполне серьезен в своих чувствах к ней.

— Привет, — прошептала девушка, когда я проходил мимо.

— Привет, — кивнул я, пряча взор и пробираясь сквозь толпу студентов.

Если бы я сейчас посмотрел на неё, то поцеловал бы на виду у всех. И к черту все условности!

Один раз я решился поговорить с Всеславом на тему Юльки, но когда я к нему пришел после пар, то застал свою невесту с преподавателем в компрометирующем положении! Он наклонился к её губам… Во мне бушевала ревность. К счастью, недоразумение разъяснилось до того, как я избил Симонова. Но ударить один раз все-таки успел. С моей скоростью и не успеть…

Дальше была тренировка. Матч. Юлька была на высоте. Она раскрыла себя настоящую, ту себя, какой она является на самом деле. После матча еще на вечеринке я заметил совершенно другое отношение к ней. Это хорошо. А то нам с Джоном уже дважды пришлось разговаривать с определенными людьми, которые порывались вызвать Юрку на серьезный разговор. И один такой раз случился еще до того, как я узнал, кем является мой сосед-дохляк.

Где-то в середине вечеринки мне пришлось поговорить с капитаном её команды и серьезно с ним поговорить, как и с другими участниками. Они все поняли и связываться со мной не стали. Я был импульсивен, и обо мне ходила дурная слава хулигана, закрепившаяся за мной еще на первых курсах. Но это были мелочи. Практически всю вечеринку я потешался над Юлькой, которая не могла управлять своими способностями. Она то растворялась в гостиной, появляясь на кухне, то вовсе исчезала и вновь возникала только спустя несколько минут. Это немного настораживало, поэтому я не спускал с неё глаз. Очередной раз исчезнув, она оказалась в ванной! Оттуда явно раздался грохот и крики какой-то парочки. Я оказался прав. Через пару мгновений Юлька попала в мои руки, и кто бы знал, как мне было приятно её держать! А еще приятней было бы запереться с ней в этой ванной…

— Почему я все время сталкиваюсь с тобой?

— Почему ты такой неуклюжий? — одновременно с невестой спросил я, и она пьяно хихикнула, крепко вцепившись в меня руками.

Это больше не в моих силах. Пусть у неё другая внешность, но даже сквозь контактные линзы я вижу родные глаза. Я наклонился близко к её лицу, почувствовав непреодолимое желание поцеловать. И опять в голове забылись остальные люди, окружавшие нас.

— Меня сейчас вырвет, — неожиданно пробормотала девушка, и я подумал, что она шутит.

Она не шутила, поэтому я в доли секунды оказался с ней в ванной, выслушав поток нелицеприятных слов от любовников, которые даже не отлепились друг от друга, а лишь закрыли дверцу душа. Давно бы так!

Как ни странно, но нести пьяного Юрку было приятно. Она бормотала моё имя, даже ворчала на меня, это было так естественно. Я пожалел, что мы не одного возраста, ведь теперь мне придется пять лет ждать Юльку из универа. Или становится преподавателем. Ох, малышка, сколько из-за тебя трудностей и неожиданных поворотов появляется…

Время текло неожиданно незаметно. Кажется, Юлька еще не осознала, что я в курсе её половой принадлежности. На новый год она осталась в ИнСверхе. Я тоже хотел остаться, но понял, что это обязательно раскроет нашу тайну, которая вовсе уже не тайна. Желательно, она сама должна во всем мне признаться. Так что дома я и вида не подал, что знаю, где моя невеста. Отец разругался со своим другом, обвиняя того в несостоятельности найти собственную дочь. Я усмехнулся. Дочь так хорошо спрятана, что даже с нашими возможностями её практически невозможно найти.

Кажется, девочка захотела поиграть, но она должна сама сделать выбор. Единственное, что меня пугало, что моя малышка могла влюбиться в преподавателя. В её возрасте это так ожидаемо… Но где-то на уровне интуиции я чувствовал, что моя любовь взаимна. Это питало меня день ото дня. Я сдерживался.

— А где наш мелкий? — удивленно пройдя по комнатам, спросил Джон.

Я усмехнулся, указав на голограмму в гостиной, на которой ясно значилось, что Юрка в городе. На бал не придет. Конечно, не придет она на бал! Опоздает, как всегда, но обязательно придет. Ей же нужно надо мной поиздеваться (в этом я убедился за последние месяцы, она явно мне мстит), вот только как бы месть не вышла ей боком…

И все же этот вечер прошел мучительно-приятно. Сначала, я не мог отвести взгляда от Юльки, которая заявилась на бал с приличным запозданием и сразу же привлекла взгляды окружающих. Меня она узнала. Впрочем, я тоже не сомневался в том, кто прячется под маской. Это было выше нас. Это было притяжение.

— Ты просто космос, — выдохнул я, подойдя ближе к любимой и протягивая ей руку.

Она тут же вложила свою ручку, присела в книксене, и улыбнулась. Мне посчастливилось влюбиться в невероятную красавицу!

— Думаю, что за этот короткий срок нашего зрительного контакта мы не успели перейти на фривольное «ты».

Я постарался сдержать свое изумление и подыграть малышке. Конечно, за «время нашего зрительного контакта»…

— О, тогда прошу прощения, леди! Позвольте представиться и пригласить вас на танец. Роман.

— Приглашайте!

Этот вечер мне запомнится надолго.

Юлия

Наутро меня ждала еще одна легкая операция по вживлению имплантов. Это я сейчас знаю, что она легкая, а в августе я вся испереживалась. Сейчас я ложилась под лазеры с легкой непринужденностью, но после наркоза осознала, что люблю свою внешность. Люблю внешность Юли. Сейчас на меня смотрел из зеркала парень с грубоватыми чертами лица. Я вздохнула, направившись переодеваться из больничного халата. М-да, повезло мне с куратором, который был здесь заведующим и владел самой современной лабораторией, которую можно только представить. Даже у Машкиной подруги на работе не было такого оборудование, которое было здесь. Казалось бы, здесь нужны не медицинские знания, а знания техники, чтобы пользоваться ей. Это я, конечно, преувеличила.

В боксе меня не ждали. Соседей не было. А я уж по пути прокрутила все варианты нашей встречи с Ромкой! Вот он видит меня, падает к моим ногам, обнимает за колени и говорит, что я его жизнь и любовь, и все это под ошеломленный взгляд Джона… Эх, мечты-мечты! А если бы он просто закружил меня по гостиной, целуя! А вдруг он бы подошел с ультиматумом и сказал мне делать операцию по обратному возвращению? Вот в последнее рациональность верила больше всего.

Выйдя из душа, я легла на кровать, ожидая прихода соседей. Где же они запропастились? Избавляются от похмелья с помощью повторной выпивки? Первый экзамен только послезавтра, так что сегодня можно было отдохнуть. Планшет запиликал, и я открыла свою страницу.

«Юра, приходи ко мне. Срочно. Я в деканате», — пришло сообщение от Симонова-младшего, и я удивленно вскинула брови, быстро напечатав сообщение.

«Быстро не смогу. Я же не Романов».

«Включи мозги! Ты владеешь телепортацией!» — м-да, и это общение с преподавателем.

Но он прав. Я еще не до конца привыкла к своим способностям, и постоянно про них забываю. В детстве мне очень нравилась сказка о кролике и еже, когда первый бахвалился, какой он быстрый. Тогда еж с горяча поспорил с ним, что обгонит. Естественно, еж зайца обогнать не в силах, тогда жена последнего придумала хитроумный план. Пока заяц бегал из одного угла поля в другой, еж и ежиха стояли в разных концах. Таким образом, заяц думал, что его оппонент прибегал быстрее. Так вот. Я еж. Так как могу обогнать Романова, даже не бегая.

— Добрый день, — помахала рукой я Всеславу Александровичу, стоя в его кабинете.

— Привет, — кивнул он, нахмурившись, — у тебя лицо немного изменилось. Не выспался? А, прочитал. Тебе папа операцию делал. Ты изменился, так что старайся прикрывать лицо волосами, чтобы никто не заметил.

— Изменился?!

— А что ты хотел? Операцию же делал другой врач, — хмыкнул преподаватель, а потом затих.

Что ж, будем очень надеяться, что этого никто не обнаружит. Странно, я разницы не почувствовала. Может, потому что даже сквозь импланты я различаю собственные черты?

— Так по какому поводу собрание?

— Скоро придет Эмилит. Я с ней разругался, очень сильно. Сейчас она придет по делам универа. Она староста и у неё в группе много должников. А мы с тобой сейчас разыграем влюбленную парочку. Хорошо?

— Хорошо, — вздохнула я, вспомнив о своем обязательстве.

Внезапно преподаватель навис надо мной. Я отошла к столу. Он расставил руки по обе стороны от меня, приблизившись ко мне вплотную. На его лице заиграла ухмылка, и он провел носом по моей щеке. Я вспыхнула от смущения, а преподаватель чуть не рассмеялся, явно прочитав мои мысли.

Дверь отъехала. Я повернула голову в её сторону, и от удивления мои глаза полезли на лоб. На пороге стоял Романов. Симонов был удивлен не меньше, даже от удивления забыв отойти от меня. За его плечом показалась Эмилит, которая вмиг побледнела. Секретарша вовсе был шокирована, даже с места не сдвинулась. Романов смотрел в упор на меня, потом развернулся и быстрее пули вылетел в коридор, а Эмилит, наоборот, вошла внутрь. Дверь за ней съехалась. Всеслав Александрович сглотнул, чуть отходя от меня.

— Юль, выйди. Мне нужно поговорить тут с одним извращенцем-педофилом, — сквозь зубы проговорила девушка, неотрывно смотря на телепата.

— А почему я должна выйти? — решила поддержать Симонова я.

— Юль, выйди! — бросив на меня яростный взгляд, прикрикнула Лоял.

— Солнышко, выйди. Эмилит ревнует, — с шикарной улыбкой на все тридцать два проговорил преподаватель.

— Ничего я не ревную!

— Ревнуешь!

— К кому?! К ней?! Пфф…

Симонов долго слушать её не стал, лишь сграбастал в охапку и впился в губы. Я стояла и улыбалась, радуясь чужому счастью. Наконец, я сообразила, что оставаться далее здесь неприлично, да и парочка уже перешла на стол, поэтому постаралась покинуть кабинет.

— А что там? — любопытно спросила секретарша, оценивая меня с ног до головы.

— Так подтверждается пример того, что иногда дезинформация играет положительную роль в воссоединении возлюбленных, — подмигнула я, выходя из деканата.

Настроение было бы отличным, если бы не странная реакция Романова. Так, мы разобрались, что он меня ревнует. Вот только которую меня? Неужели он влюбился в Юрку? Или все-таки догадался, что я его невеста? О космос, а если он бисексуал?!

Бред-бред-бред! За-бы-ли!

— А что ты делал в кабинете у Симонова? — раздался глухой вопрос, когда я зашла в бокс.

Ромка сидел в кресле, смотря на горизонт. Интересно, может, проясним все сейчас?

— Случайно переместился, — пожала плечами я, — ты же знаешь, я спец попадать в компрометирующие ситуации. С тобой только сколько раз так было.

Он резко повернулся в мою сторону. В его изучающем взгляде было что-то необычное, наверное, нерешительность. Я закусила губу. Что сейчас он скажет? Раскроем ли мы друг перед другом карты? И у кого в итоге останется козырный туз? Но парень неожиданно кивнул, поднялся и направился на кухню.

— Юр, приготовь, пожалуйста, что-нибудь покушать.

— Ты же знаешь, как я готовлю! — крикнула я вдогонку, и жених, чуть обернувшись, улыбнулся.

— Вот поэтому и прошу.

Я не знала, как оценивать его слова. Это был намек, что он все знает? Или случайная фраза? Я размышляла над этим за готовкой, но так к окончательному выводу и не пришла.

* * *

Экзамен у химички прошел отлично. Кажется, опыт прошлых дней научил не только нас, но и её. Она больше не огрызалась, разговаривала вежливо и оценки ставила приемлемые. Так что теперь я не сомневалась, что каникулы после сессии у меня будут. Вот только какие это будут каникулы? Опять все дни провести в ИнСверхе? Или решиться открыться перед Ромой и полететь с ним на Землю? Последнего хотелось ощутимо. Кто бы знал, что за меня все решит случай.

— Юр!

— Фарух! — улыбнулась я, когда мы с льюнкой выходили из столовой, — Илисия, встретимся завтра.

— Удачи! — кивнула мне девушка, прибавляя шаг.

— Как ты здесь? Новый год отметили отлично, — улыбнулся он, и я кивнула.

— Ты прав.

— Слушай, я, что, хотел у тебя спросить. Ты на каникулы домой едешь?

— Я пока точно не уверена, — я тряхнула головой, убирая значительно отросшую челку со лба. — А у тебя есть предложения?

— Да вот хотел на Землю на каникулах съездить, а не с кем. Я могу если что рассчитывать на тебя?

— Конечно, но я, возможно, сам туда полечу, правда, с другими планами.

— А там мы не можем встретиться?

«Это навряд ли. Я же там буду в образе девушки», — естественно, это я говорить не стала, решила лишь извиниться.

— Нет, прости. Там у меня будет слишком плотный график с семьей. Потом встретимся здесь.

— Раз так, ничего не поделаешь. Спасибо, и буду ждать твоего ответа, — улыбнулся ракшс, направившись в столовую.

Я, проводив его задумчивым взглядом, поспешила в бокс. Романов лишь поднял на меня сосредоточенный взгляд, и вновь уткнулся в изображение на обруче. У него завтра важный экзамен по менеджменту. Он все-таки выбрал бизнес-направление, так как был единственным наследником своего отца.

— Как экзамен? — спросил Рома, когда я собиралась уходить на кухню, чтобы заняться готовкой.

— Отлично.

— Не удивительно, — ласково улыбнулся мне Романов, и я ответила тем же.

Готовка всегда меня расслабляла. Вставив наушники, я напевала веселый мотивчик, кружась на кухне и переключая кнопки на приборах, так же нарезая салат. Когда я убрала с плиты бекон, пришел сосед.

— И почему ты раньше не готовил? — стискивая со стола жареный ломтик, полюбопытствовал Джон.

— Стимула не было? — усмехнулся Рома, присаживаясь за стол.

— А сейчас какой стимул?

Рома как-то заговорщицки на меня посмотрел, но я не знала, что означают его взгляды. Догадывалась, хотела верить, но не знала.

 

Глава 18

Дни шли незаметной чередой, тем более когда проводила я их за учебниками. Остался только один экзамен у нашего телепата, и я свободна. Вот только с Ромкой пока ничего не определилось, поэтому свобода была для меня относительной. Он улетит на Землю, а я останусь в четырех стенах. Каждый день я хотела открыться ему, придумывала предлоги и различные варианты развития действий, но совершенно не знала, с чего начать.

И сегодня я его сильно приревновала. Это чувство я терпеть не могла, так как мое поведение становилось неконтролируемо. В день экзаменов я не готовила, поэтому сегодняшний обед провела в столовой. К тому же я умудрилась сильно заболеть, поэтому соседи не давали мне в руки ничего колюще-режущего, так как я могла неконтролируемо перенестись в любую точку пространства. И зарезать кого-нибудь чисто случайно…

— Смотри, какая-то девушка жмется к Романову, — рассматривая парочку минут пять, я решила поделиться своими наблюдениями с Илисией.

В моей груди разрастался настоящий ураган. Хотелось рвать и метать. А еще свернуть чью-то длинную шею. Подруга бросила на мою соперницу безразличный взгляд и пожала плечами. Я хлюпнула носом.

— Мне кажется, это не наше дело.

Сейчас прям! Не наше! Ага!

Посмотрев на недоеденный обед, я решила поступить примеру Ромы. Встав, я направилась в сторону утилизатора. По пути я «случайно» налетела на случайного прохожего, и мой поднос так же случайно полетел в девушку. Испачкать её не получилось. Чертов Романов с его сверхскоростью! Он перехватил поднос, наставив на него все содержимое, которое предположительно должно было оказаться на сопернице.

— Юр, аккуратней, — весело произнес парень, подавая мне поднос.

В его глазах стояли смешинки. Я, ни слова не сказав, развернулась и пошла к выходу из столовой. Он её еще защищает! Как же бесит!

Я мгновенно перенеслась в комнату. В глаза тут же бросила электронная фоторамка, где мы были еще детьми. Детская фотография сменилась нами. Любит одну, а флиртует с другой?! Бабник! Я взяла подушку с кровати Ромы в руки, начав её избивать со всей силы, и не услышала, как отъехала входная дверь.

— А ты чего делаешь? — раздался насмешливый голос со стороны входа, и я резко села на кровать, удивленно глядя на Романова.

— Посидеть решил, устал, — выдохнула я, и парень усмехнулся, приподняв бровь. — А ты не устал флиртовать со всеми подряд? Ты же вроде сказал, что у тебя есть невеста.

— Я? Флиртовал? Юр, тебе показалось.

— Как и студентам в столовой! Конечно!

— А ты чего так рьяно защищаешь мою невесту? — жених оказался в доли секунды непозволительно близко, наклонившись к моему лицу.

— Я в душ, — хлюпнула носом я, обиженно поджав губы.

Ненавижу! Вот чего он такой черствый? Как сухарь! Быстро раздевшись, я прошла к душу. Включив воду, я вымыла волосы. Сейчас их было мыть на удивление легко, не то, что раньше. Внезапно, я закашлялась, а потом чихнула, тут же переместившись в комнату. Пытаясь откашляться, я не сразу сообразила, что произошло. А поняла только тогда, когда увидела отвисшую челюсть Романова. Он приподнял бровь, пробежав глазами по моему телу. Я не знала, что можно сказать, находясь в ступоре и прикрываясь руками. Какой конфуз! Внезапно, входная дверь отъехала. Романов каким-то неуловимым движением снес меня с дороги, приложив мой палец к панели и запихнув в ванную, а сам в ту же секунду оказался в столовой. Дверь запирается с той и этой стороне отпечатком пальца.

— Джон… — единственное, что я услышала перед тем, как дверь ванной съехалась.

Я стояла с бешено колотящимся сердцем, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. Он знал. Он все знал. Потому что ни капли не удивился тому, что я девушка, только тому, что я оказалась обнаженной посреди спальни. А еще Джона задержал…

Я рассмеялась, зажимая рот ладошкой. Вновь закашлялась и решила все-таки принять душ до конца. И побыстрее. И не забыть принять лекарства, данные Александром Николаевичем. Вышла из ванной я с опаской, поглядывая на соседей, о чем-то спорящих. Спорили они об автокарах. Оба вскинули головы, посмотрев на меня.

— Привет, — махнул мне рукой Джон, и я кивнула в ответ, переведя взгляд на своего жениха.

Последний прятал улыбку, подмигнув мне. От Джона данное действие не укрылось, поэтому он нахмурился, переведя взгляд с друга на меня.

— И чего я не знаю? Чего вы так загадочно переглядываетесь?

Я закрыла руками пылающие щеки, выбегая из бокса. Подальше. Подальше. Не могу больше выдерживать. Зайдя в лифт, я рассмеялась. Громко и весело. Он знает и не злиться на меня! Но, зная его характер, просто так прощеной я не буду. Нажав кнопку самого последнего этажа, которым являлась крыша, я припала к стенке. Кажется, вот так и закончилось мое пребывание в образе парня. Что теперь делать дальше? Отращивать волосы и пойти на повинную к ректорату? А потом перед студентами? Я не выдержу подобное! Я выбежала из лифта, тут же попав в руки Ромки.

— Как?…

— Пожарная лестница, — улыбнулся он, обвивая мою талию руками.

Я улыбнулась. Он тоже, при этом как-то подозрительно сощурился. Потом он поднес руку к моему лицу, костяшками пальцев очертил овал. Дотронулся до носа. Вновь спустился на нижнюю челюсть и поцеловал в лоб.

— Глупая ты, — выдохнул он, и я прижалась к нему крепче.

— У тебя ведь с той мымрой из столовой ничего нет?

— А у тебя с Симоновым?

Я тихо рассмеялась, вдыхая аромат родного парня. Он вторил моему тихому смеху, целуя в макушку. Наверное, со стороны мы выглядели дико комично, но я была настолько счастлива, что было наплевать на все. Мой Романов… Мой кошмар и моя первая любовь был рядом, обнимал меня, и я точно знала, что мои чувства взаимны. Сейчас бы еще решить проблему с моим инкогнито, и я буду самой счастливой во Вселенной.

— Как ты до этого додумалась?

— Ляпнула с дуру, когда ты после объявления помолвки завалился в мою комнату, — хихикнула я, — а Машка поддержала.

— У Машки своих мозгов нет, так ей хоть приобрети их надо.

— Зачем? У неё для этого есть муж, — возмутилась я, поднимая лицо к Роме, — тем более, она меня очень любит.

— Я тебя тоже очень люблю, — прошептал Рома, наклоняясь к моему лицу, но резко остановился.

Я сама попыталась сорвать с его губ поцелуй, но он не позволил, приложив указательный палец к моим губам. Стало обидно. После такого признания и не захотеть поцеловать девушку? Девушку…

— Пока не снимешь импланты, не получишь ни одной ласки.

— Это шантаж! — воскликнула я, вся затрепетав от слова «ласки».

В ход взялось воображения, нарисовав в уме приличные и не совсем приличные картинки…

— Ты больше месяца меня за нос водила…

— Всего-то?! Ты так рано узнал? А почему не сказал мне? — нахмурилась я, примерно вспоминая, когда он мог догадаться.

— Ждал, когда ты сама подойдешь с повинной.

— Не дождался, — ехидно подметила я, прижимая к себе жениха.

— И все же я не услышал от тебя кое-чего…

— Извинений?

— Признания, — усмехнулся он, — извинений ждать от тебя бессмысленно. Ты вредина еще та.

— Зачем тебе все эти глупые слова, если ты знаешь, что я всю жизнь любила только тебя?

Улыбка слетела с его губ. И он посмотрел на меня серьезно, вздохнув.

— Если любила, почему все время кричала, что ненавидишь?

— Уязвленная гордость и детская глупость, — без промедлений ответила я, и Рома замолчал, отведя от меня взгляд.

— Хотела бы ты, чтобы я тогда принял твое признание, раскрыв свои чувства? — прошептал он, все еще не смотря на меня.

Я задумалась. И усмехнулась собственным размышлениям на этот счет.

— Нет, не хочу. Все сложилось более чем удачно. Ром, ты знаешь меня лучше всех на свете, в баттле «сто признаков Юльки» посоревноваться с тобой способна только Маша, поэтому ты выбрал наилучший путь. Если бы мы начали встречаться еще тогда, я бы сомневалась в своих чувствах. Задавалась бы вопросами, не детская ли это любовь? Надолго ли? А вдруг с другими лучше? Но сейчас я знаю, что ни один мужчина в космосе не заменит мне тебя, ведь ты для меня единственный. Я люблю только тебя.

Наконец, он улыбнулся, посмотрев на меня. На его губах играла усмешка, и я рассмеялась.

— Всё-таки выманил признание? — верно поняла я его, и он рассмеялся, наклонившись к моим губам.

— А вот поцелуи оставим на потом, когда уберешь из своего лица эти отвратительные импланты.

Пробравшись руками под мою кофту, он зацепил край эластичного бинта, потянув тот вниз. Я была шокирована его поведением, и возразить мне мешала его правая рука, поглаживающая мою грудь. Наконец, он усмехнулся и, свернув бинт, направился в сторону выхода.

— Романов, ты…!

— Ты тоже будущая Романова, и я хочу тебя видеть с твоим лицом, — ответил мне жених, после чего скрылся в кабинке лифта.

Я не могла поверить во все происходящее со мной, лишь счастливо улыбаясь. Его прикосновения будто до сих пор грели кожу, и я поняла, что больше и я не выдержу. Кажется, новогодние каникулы обещают быть трудными, но еще не менее проблематичным будет разговор с ректоратом.

* * *

Рома уже пришел с экзамена, я к нему только готовилась, завтра сдавать Симонову. Лежа у него на груди, пока он гладил мой живот, было одновременно приятно и мучительно. К счастью, уже завтра мы улетим домой. Там мне предстоит тяжелый разговор.

— Интересно, а почему никто не догадался, что я девушка? — читая про психологические особенности льюнян, полюбопытствовала я. — Ведь изменены только мое лицо и кадык. Хотя, наверное, кадык — это первый признак?

— Один из многих. Думаю, никому даже в голову подобная мысль бы не пришла, ведь ты попала в ИнСверх в мужской бокс. Кто же знал, что тебе так повезет на распределении попасть к Симонову, который вообще редко берет себе новеньких студентов.

Я многое рассказала Роме, в том числе и про мои занятия с Александром Николаевичем. Мы долго смеялись, оценивая ситуацию с разных сторон.

— Общественное мнение очень многое значит, — вздохнула я.

Разговор с куратором оказался тяжелым. Мы тщательно продумывали речь для комиссии, и пришли к выводу, что лучше немного солгать. Сказать, что бежала от преследования. Какого — сама еще не знала. Иногда ложь бывает полезной штукой. Тут Симонов усмехнулся и поведал мне, что это выдумка, а не ложь. Красивое украшение реальности.

— Ты невероятная девушка. Кстати, объясняться перед Джоном будешь самостоятельно.

— Ром, скажи честно, ты что-то чувствовал ко мне, когда еще был полностью уверен в моей мужской половой принадлежности?

— А ты когда поняла, что вместо ненависти испытываешь ко мне в корне противоположные чувства?

Опять он уходит от ответа. Я загадочно улыбнулась. Сама не знала, когда наступил этот момент. Просто поняла, что люблю и все. Кстати, еще остался один вопрос, на который я не нашла ответа. Узнал ли он меня на балу? Или влюбился еще и в загадочную Золушку?

Золушку! Я хихикнула, вспомнив старую сказку. Три орешка… Свои орешки я создала сама, поэтому, повернувшись к жениху, серьезно спросила:

— Отгадай три загадки.

— А что мне за это будет?

Вот же меркантильный!

— Моя благосклонность, — хмыкнула я, и брови парня взлетели вверх.

— Хорошо, — медленно проговорил он, кажется, заинтересовавшись моей странной «благосклонностью».

— Дети знакомы с самого детства, но не родственники?

Я пыталась переделать три знаменитые загадки из недавнего ремейка «Трех орешков для золушки». Получалось коряво, но это было первое, что пришло мне в голову. Парень нахмурился, кажется, он понимал, к чему я клоню, но пока не понял, зачем я это делаю.

— Вторая загадка: кеды, джинсы, волос короткий, но не мальчишка?

— Зачем тебе ответы на эти вопросы? — задумчиво спросил Рома, и я улыбнулась.

— Синее платье с корсетом, но не принцесса? — шепотом задала я третью загадку, и брови жениха подлетели вверх, теперь он понял, к чему я клоню.

Я вытянула шею, чтобы оказаться совсем близко рядом с Ромой, и тут дверь спальни отъехала, и вошел Джон. Мы с Романовым отпряли друг от друга, но даже со скоростью Ромы укрыть факт нашего тесного общения от соседа не удалось.

— Какого хрена?! — закричал Джон, и Рома, уткнувшись в подушку, рыдал.

Или смеялся. Это как посмотреть.

Я тоже рассмеялась. Сосед переводил с меня на жениха испуганный и обозленный взгляд. Дело ясное, что он мог подумать.

— Джон, ты все не так понял… — сквозь смех раздался голос Ромы, и силач, схватив его за плечо, со всей дури приложил о стену.

Рома застонал. Я вмиг оказалась рядом, вцепившись в руку соседа. Он зверем смотрел на аллюриста, который лишь тихо посмеивался, периодически морщась от боли в плече.

— Что я не так понял?! Что это педик с тобой сделал?!

— Педик?! Я не педик! — крикнула я, и на меня посмотрели волком, — я просто девушка.

Рома заржал в голос. Джон от неожиданности ослабил хватку и Романов скатился по стеночке, посмеиваясь. Я сделала шаг назад, закусив губу. Сосед открыл рот, пройдясь глазами по моей фигуре и задержавшись на груди. Я поежилась, посмотрев на Рому, который уже поднялся на ноги и подошел ко мне.

— Джон, познакомься, это моя невеста.

Силач приподнял бровь. Жених кивнул, тогда его друг заржал. Откровенно заржал. Я потупила взор, усмехнувшись. М-да, могло быть и хуже. Все-таки с соседями мне очень повезло!

Приблизительно через час мы сидели и разбирали наше совместное жительство за последние пять месяцев. Это было весело. Джон недоуменно смотрел на меня, ощупывал моё лицо под недовольные взгляды жениха.

— Но ты-то когда узнал? — перевел взгляд на друга силач, и тут усмехнулся.

— Около четырех месяцев назад.

Это было туше.

— Подожди, так в первый раз ты специально еду испортил? Испортила, точнее? — вспомнил Джон, и я кивнула. — А с Эмилит-то как договорилась? Тогда понятно, почему Симонов тебя не прибил! А мы все гадали.

— Просто все впадали в ступор от моей ситуации, поэтому и помогали, — хихикнула я, — но Всеслав Александрович узнал еще на отборе и не раскрыл правду. Сказал, что будет забавно за всем этим наблюдать.

Джон понятливо закивал головой, вздохнув. Ему было непривычно. И мне тоже. Но уже завтра все это закончится. Уже завтра.

* * *

С утра перед отлетом я зашла к Александру Николаевичу, поблагодарив его за многое и пожелав хороших каникул. Каникул у него, естественно, не будет, но он хотя бы отдохнет от многих студентов. Дальше я пошла в деканат к его сыну.

— Всеслав Александрович у себя? — спросила я и секретаря и, получив положительный ответ, прошла в его кабинет.

— Юрька? Привет-привет, заходи, — добродушно улыбнулся мне Симонов, снимая с головы обруч. — Как ты? Как экзамены?

— Экзамены сданы, впереди Земля.

— Таки решилась?

— Таки да, — вздохнула я, и Симонов закивал.

— Рассказала Романову, и теперь вы счастливы?

— Можно сказать и так, но теперь мне стоит решить проблему с ректоратом. Но её я отставлю на потом.

— Ничего не бойся. Ты выступишь на совете, который будет состоять из ректора, проректоров, деканов и моего отца. Я уверен, что мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо вам большое за все. Я еще с отцом поговорю на эту тему, может, он каких-нибудь идей подбросит. Если не убьет меня, — мужчина усмехнулся, а я всмотрелась в его лицо.

Сейчас он выглядел как никогда счастливым. Поза расслабленная, на губах блуждает полуулыбка, в глазах веселые чертики. Наверное, именно Эмилит ему не хватало для полного и безграничного счастья. Но спрашивать об их отношениях я не решилась в рамках субординации, поэтому, пожелав преподавателю удачи, покинула деканат. Вещи уже были собраны, и сейчас я ходила из угла в угол по боксу, вспоминая каждую деталь моей жизни тут. Казалось бы, еще вчера я собиралась съехать и умоляла коменданта выделить мне свободный бокс. Потом мы играли в «экивоки». Я ревновала Ромку к Марте. Здесь я больше жить не буду.

— Сдал? — спросила жениха я, когда тот вместе с Джоном вошли в бокс.

— И я тоже сдал, спасибо за беспокойство, — усмехнулся силач, и я смущенно пожала плечами.

Я же не виновата, что я постоянно думаю о Роме? В общем, переговариваясь, мы направились к звездолету. У трапа я увидела Фаруха, с которым обменялась быстрыми рукопожатиями. Внутри мне с Ромкой поговорить не удавалось, так как они с Джоном обсуждали какую-то мега-важную тему. К счастью, полет занял не более двух часов, и вот мы оказались в космопорте.

— Что ж, удачных выходных, — пожал нам руки Джон, прощаясь.

— Береги себя, — кивнула я, и парень наградил меня усмешкой.

— Это ты береги себя, Тигренок.

— Обо мне Ромка позаботиться, — не удержавшись, прижалась к жениху под дружный смех соседей.

— На свадьбу не забудьте позвать, — подмигнул Джон, после чего развернулся и направился к своему шаттлу.

— Обязательно! — крикнули мы ему вдогонку, но он не повернулся, лишь помахал нам рукой.

— Идем? — спросил у меня Рома, подхватив мой рюкзак.

Я кивнула, следуя за ним. Сердце в груди бешено колотилось. Мне все еще не верилось, что я прилетела домой вместе с Ромой. Шаттл до нашего города через полчаса, поэтому мы разместились в уютном кафе для ожидания. Машке я уже отправила сообщение, поэтому первым делом мы заедем к ней на квартиру. Вечером мне проведут обратную операцию.

— Я в дамскую комнату, — кивнула я, но Рома задержал меня за руку.

— В мужскую. Не забывай, как ты выглядишь, — усмехнулся жених, и я закатила глаза к потолку.

— Не перепутаю, все будет хорошо, — подмигнула я, направившись в туалет.

Меня не покидало беспокойство, которое я списывала на встречу с родителями. Спиной я чувствовала чей-то взгляд, должно быть, Ромы. Обернувшись, я увидела жениха, пьющего кофе и смотрящего в планшет. Ощущение чьего-то присутствия рядом не покидало, а когда я зашла в туалет, начались проблемы. Дверь за мной съехалась, при этом я почувствовала треск напряжения на ней. Развернувшись, я начала нажимать на сломанную панель. Паника. Свет замерцал, а мне на рот легла чья-то невидимая рука.

 

Глава 19

Попытавшись закричать, я перенеслась, надеясь оказаться подле Ромы, но у меня не получилось. Я оказалась лишь рядом с кабинками. Черт! Биоэлектрические поля! Я не могу воспользоваться своими способностями! Я чувствовала, что здесь кто-то есть, кто-то невидимый, поэтому прошмыгнула в открытую кабинку, встав на унитаз и попытавшись хоть что-то увидеть. Передо мной по-прежнему была пустота. Внезапно, краны стали открываться по одному. На губах я почувствовала капельку пота, сердце забилось с невыразимой силой, готовое пробить грудную клетку.

— Кто здесь? — паника уже просочилась в мой голос, изменяя его до неузнаваемости. — Кто здесь?!

В ответ звучит ужасающий смех. Еще я чувствую, что дышать становится тяжелее, а ноздри щекочет неприятный газ.

— Выходи, не бойся меня. Я давно жду момента завладеть твоей силой, — голос звучал ровно и спокойно, но я чувствовала знакомый акцент.

Мысли в голове путались, и я списала это на испуг. Страх заставляет меня видеть знакомое в совершенно неизвестном. Голос вновь рассмеялся, а затем в дверцу кабинки полетел синий огненный шар. Я вскрикнула, отшатнувшись к стене. Не удержав равновесие, я упала, больно стукнувшись головой. Пластик двери под моими ногами стал бесцветной лужицей с синими разводами краски.

— Я же говорил, что тебе лучше выйти самостоятельно, — усмехнулся невидимка, после чего подал руку, рывком притянув меня к себе.

Подошва моих кед опалилась, не задев кожу. Невидимка тащил меня на буксире, удерживая за горло, пока я пыталась вырваться. Я закашлялась, кажется, какой-то ядовитый газ мне не почудился. Переместившись, я почувствовала головокружение. За заблокированной дверью раздались голоса. Её пытались взломать. Но с другой стороны, со стороны стены, открылся проход, созданный огненным шаром. Я упала в обморок, отравившись газом.

* * *

Пробудилась я в невесомости. Свободно могла двигать руками и ногами, но была погружена в шар, из которого не могла переместиться. Это было логично. Пресекли любые попытки к бегству.

— Прости за неудобства, — голос раздался сзади и оказался для меня полнейшей неожиданностью.

Из моего организма вывели токсины, и теперь я могла соображать. Голос я узнала, и правда меня уколола больше, чем осознание собственной беспомощности. Сделав кульбит, только опираясь о воздух, я смогла посмотреть в лицо тому, от кого не ожидала предательства.

— И где же удивление на лице? — усмехнулся Фарух, сложив руки на груди.

А я ничего не почувствовала, потому что боль предательства пронзила все моё существо. Почему он так сделал? Для чего?

— Знаешь, как тяжело тебя было найти? Я многие годы искал того, кто смог бы телепортироваться. Наконец, во сне я увидел милую девушку, которая будет обладать такой способностью. Я в течение десяти лет приходил в ИнСверх, искал, когда же такая девушка там появится. Видишь ли, у сновидений, одной из моих способностей, есть побочный эффект. Предсказать дату невозможно. Но, как оказалось, не все из них еще и точные. Ты поступила в образе парня.

Его слова с трудом усваивались ошеломленным мозгом, который метался в поисках причины моего нахождения здесь. Зачем меня выкрали и поместили в эту чертову камеру? Где Рома? С ним все в порядке? Он ведь вытащит меня отсюда?

Мозг задавал вопросы, на которые мне не у кого было узнать ответы, зато я решила заняться удовлетворением своего любопытства с другой стороны.

— Одной из твоих способностей? Что ты хочешь этим сказать? Разве у мета-людей может быть несколько мутационных генов? — удивленно спросила я, — это же должно было тебя убить!

— А ты добрая, — усмехнулся он, и я устыдилась своего последнего высказывания.

Хотя почему я должна стыдиться? Ведь сейчас именно я нахожусь в ужасном положении пленницы, и я не знала, что от меня требуется и оставят ли меня целой и невредимой. Хорошо, что я была в невесомости, иначе бы от паники забилось головой об стенку, заставляя мозг искать выход из положения.

— Ты права, нескольких способностей не бывает. Приобрел я только одну. Способность к мимикрии, то есть я могу копировать способности другого, только, к сожалению, этот человек навсегда лишается своего так называемого дара.

— Что? Ты умеешь отбирать способности у других?

— Ты восхищена, — улыбнулся он, а у меня желудок скрутился в узел от тошноты.

И с этим чудовищем я общалась! Ради того, чтобы приобрести чужие способности, он оставляет без них других! Теперь, находясь почти полгода в ИнСверхе, я понимаю одну истину: ничего уже не сможет возместить эти способности. Они часть нас. Без них мы — это уже не мы, это все равно, что отрезать руки или ноги, или все вместе. Разумом ты еще жив, но уже не дееспособен, и любые протезы во вселенной будут конфликтовать с живыми тканями.

— Почему ты раньше не отобрал у меня способности? Тогда во время каникул на Луне это был ты?

Он кивнул. В прошлый раз мне ничего не показалось.

— В ИнСверхе ты была в полной безопасности, поэтому мне нужно было тебя вытащить оттуда. Мне было необходимо закрытое пространство. Я не убийца, лишние жертвы мне были ни к чему, поэтому я тогда не смог ничего тебе сделать.

— Какое благородство! — воскликнула я, поморщившись, — что же ты такой правильный держишь меня в плену? Зачем тебе столько могущества?

— Верное слово — могущество. Это сладкий яд. Оно отравляет душу, но дает столько кайфа. Могущество… Раньше моим соперником было только пространство, но с твоими способностями я обрету свободу. Ну и со способностями твоего соседа.

— Ромы? — сглотнув, переспросила я, — неужели у тебя нет сверхскорости?

— Нет, такого мне не удалось заполучить. Видишь ли в чем кроется тайна моей способности. Мимикрировать я могу один раз, то есть я ищу самые сильные, а такие сложно заполучить. Уходят годы. Но из-за вашей привязанности и странных отношений, я уверен, что он придет за тобой. Тогда я и ему приготовлю ловушку. Разве не замечательно? Получить сразу две способности.

— Рома не придет за мной.

Он рассмеялся, взглянув на часы.

— Придет. Прибежит. Примерно через минут сорок, может, пятьдесят. Именно столько ему еще понадобится времени, чтобы обойти все близлежащие здания столицы.

— Фарух, оно того стоит? А как же Майя?

— Майе будет безопасней со всесильным мужчиной, чем со слабаком.

— Скажи, тебя в детстве много шпыняли, раз ты так озлоблен на мир? — усмехнулась я.

Ракшс на меня посмотрел таким взглядом, что я была уверена в том, что меня ударят, если бы не шар, в котором я находилась. Я попала в точку. У всех гениальных злодеев в детстве были комплексы, которые вылились в ненависть. У этого был не настолько тяжелый случай, но травма существовала.

— Этот шар увеличивает активность мета-частниц, чтобы мне легче было забрать твой дар и приспособить его к своему телу, — объяснил мне Фарух, обведя рукой пространство вокруг меня. — А теперь можешь отдыхать. Я приду через двадцать минут.

— Ты вот так бросаешь меня?

— Именно, — кивнул ракшс, отстегивая от своего ремня кинжал и бластер и кладя их на тумбочку на входе, — мне нужно помедитировать перед принятием способностей. А к приходу твоего соседа я уже все подготовил. Кстати, все хотел спросить, что за странные отношения вас связывают?

— Он мой жених, — усмехнулась я, и мужчина повернулся ко мне, наклонив голову набок.

— Мне было бы интересно послушать твою историю, почему ты поступила в ИнСверх в обрезе парня, но у меня нет времени.

Я сжала челюсти, провожая ракшса обреченным взглядом. Лишь бы Ромка не «купился» на ловушку! Я останусь без своей силы, но, надеюсь, Фарух отпустит меня живой… И я опять буду не в обществе мета-людей! Я так долго стремилась оказаться ближе к Романову, что теперь терять единственную ниточку очень болезненно. Конечно, я нужна ему и без моих способностей, как и он мне, но действительность может оказаться тяжелым испытанием для нас обоих. Если телепортацию я освоила только в ближайшие пять месяцев, то Рома живет со сверхскоростью уже более пяти лет.

— Юля!

— Рома, нет! — закричала я слишком поздно.

Романов оказался около шара, в котором находилась я. Пространство вокруг нас замерцало, замыкаясь еще одним слоем защиты. Я огорченно вздохнула, а Рома удивленно оглянулся, схватившись за голову.

— Вот я дурак!

— Импульсивный дурак! — подтвердила я, прикрыв глаза.

Рома вздохнул, после чего с помощью панели открыл шар, нарушив невесомость. Я тут же упала на дно, больно ударившись спиной. Застонав, я потянулась руками к жениху. Рома тут же вытащил меня наружу, прижав к себе. Попытавшись перенестись, я поняла, что вокруг нас установлен еще один купол. Но ведь его как-то придется снять, чтобы забрать наши способности?

— Я так испугался за тебя, малышка, — выдохнул Рома, опустив меня на пол и прижимая меня к себе. — Что здесь происходит, можешь мне объяснить?

— Я могу объяснить, — усмехнулся Фарух, обходя по дуге ловушку, — а ты превзошел мои ожидания. Я впечатлен.

— Кто ты? — нахмурился Рома, — и зачем тебе нужен Юра?

— Юля, если быть точнее, — на губах ракшса расцвела улыбка, и жених нахмурился. — Но нужно мне не так много. Всего лишь ваши способности. Юля, будь заинькой, иди ко мне, оставь Рому в этом кольце.

— А если я ослушаюсь? — сглотнув, спросила я, сжимая кулаками ткань рубашки Романова.

— Тогда он умрет, — пожал плечами Фарух, наставив световое оружие, взятое с тумбочки, на моего жениха.

— Ты не сделаешь это, тебе нужна моя способность, — уверенно заявил аллюрист, и ракшс усмехнулся.

— Лучше хотя бы телепортация, чем никакой способности, верно?

Он хочет, чтобы я шагнула к нему ближе? Что ж, я сделаю это. Но как он будет дальше выпускать меня? Кивнув Роме и покинув его крепкие объятия, я сделала несколько шагов вперед, почувствовав, как по кольцу идет хорда, отделяющая меня от Романова еще одной стеной защиты. Вокруг меня же защита падает.

— Ты хорошо подготовился, — горько резюмировала я, и мужчина кивнул, протянув руку к моей груди, второй он продолжал держать на прицеле Рому.

Он тремя пальцами дотронулся до моего сердца. Рома же успеет увернуться от пули? А я перенестись? Но я не успела. Почувствовав мощный толчок в области груди, будто сердце устремилось вперед, я больше не управляла своей способностью. Чувствовала в себе силы, но не могла их реализовать. Внезапно, я начала хрипеть, будто жизнь уходила из меня. Фарух нахмурился, кажется, он не ожидал такого эффекта.

— Что ты делаешь?! — закричал Романов, прижимаясь руками к стенке.

Ему было больно. Я пыталась сказать, чтобы он отошел, но и слова вымолвить не могла. Фарух выбросил бластер, теперь сжимая руку вокруг моей шеи. Он вовсе не пытался меня задушить, он просто держал моё слабеющее тело. И вдруг все прекратилось. Глаза ракшса застыли, и он рухнул на землю. Я вместе с ним упала на колени, закашлявшись.

— Юлька! Ты в порядке? — тоже опустился на колени по ту сторону стенки Рома, смотря на меня испуганными глазами.

Силы возвращались в мое тело. Я, несколько раз сжав руки в кулаки, кивнула Роме, оглядевшись. Из спины ракшса торчал кинжал. Тот самый, который он оставил на тумбочки. Я нахмурилась, не в силах понять, что произошло.

— Это ты сделал? — спросил я Рому, зрительно ища панель управления.

Та нашлась быстро, и я переместилась к ней.

— Нет, — задумчиво ответил Рома, пораженный происходящим, — будь настороже.

Панель запросила пароль, состоящий из четырех цифр. Один раз у меня получилось случайно угадать дату своего рождения, здесь это не сработает.

— Ром, говорят, ты хорошо знаешь комбинаторику?

— О нет, только не говори мне, что там пароль, — взмолился жених, и я горько усмехнулась.

Поиграем в Шерлока Холмса. Фарух поставил бы на защиту что-то, что первое придет ему в голову. О чем он может подумать в первую очередь? О чем я подумаю в первую очередь? Перед моим взором тут же встало неполное имя из четырех букв. Рома. А о чем подумал бы Фарух, если действительно любил Майю?

— Получилось! — удивленно воскликнула я, разблокировав панель и бросившись обнимать Ромку.

Он тут же прижал меня к себе, смяв мои губы в жестком поцелуе. Мы оба тяжело дышали, прижимаясь друг к другу. Мы живы. С нами все в порядке. В это верилось с трудом. Чтобы я без него делала?

— Нам нужно уходить.

Я кивнула, и мы вместе направились к выходу. Неожиданно, Рома остановился, удивленно посмотрев на тумбочку. На ней лежал тот самый кинжал. Я нахмурилась.

— Еще один?

— Тот же, — покачал головой Рома, удивленно посмотрев на меня, — это я убил ракшса.

— Что? — его слова звоном отдавались в моих ушах, и я никак не могла понять, о чем он говорит.

— Юль, это я метнул кинжал. Метание металлических предметов — это один из специальных предметов у меня в ИнСверхе.

Он смотрел на меня, и я начинала понемногу осознавать правду. Симонов говорил, что он способен перемещаться во времени. Он провоцировал его на то, чтобы тот больше тренировался и развивал свой навык. Сейчас самое время доказать, на что он способен.

— Переместись в ближайшее отделение правоохранительных органов, — взяв меня за плечи, проговорил Рома. — Я должен успеть.

— Ты успеешь, — мимолетно поцеловала в губы я жениха, и в следующую секунду его уже не было рядом.

Нож с тумбочки пропал. Я посмотрела на свои ноги. Подошвы на кедах не было. Я переместилась в участок, бросившись к полицейским. Мою способность они увидели, поэтому смотрели с уважением, легким испугом и неприязнью.

— Юль, — голос Ромы раздался сзади, и я удивленно обернулась.

Как он оказался здесь раньше меня? Видимо, этот вопрос читался в моих глазах, потому что парень подошел ко мне, грустно улыбнувшись.

— Время странная штука, правда? Я разговаривал с тобой больше десяти минут назад для меня, а для тебя прошло не больше минуты.

— Кинжал метнул ты? — казалось бы, я разговариваю с тем же Ромкой, только прошедшего временной барьер.

— Около пятнадцати минут назад, — усмехнулся он, и я выдохнула. — Туда уже выехали нужные подразделения. Я здесь уже в течение кое-какого времени. И еще, наши родители летят сюда.

Я вздрогнула. А вот это действительно было страшно…

Мы с Ромкой сидели в автокаре его родителей, и он приободряюще сжимал мою руку. Тело Фаруха забрали и доложили о происшествии высшим чинам. Скоро нас должны были вызвать в суд. Вот и нашлось официальное оправдание тому, почему я скрывалась в образе мальчишки. Странно, но произошедшее не произвело на меня должный эффект. Может, мои способности оказывают влияния на мою психику, но я была практически спокойна. Все закончилось, и ладно. Вспоминать больно, но не страшно. У меня есть мои способности, рядом Ромка, и все у нас будет замечательно.

— Как ты до этого додумалась? — недоумевал мой будущий свекор, активно жестикулируя, — я просто не могу понять! Изуродовать свою внешность…

— Владимир, сейчас это не составляет труда, — ласково погладила руку мужа будущая свекровь, и я вздохнула.

— Простите. Моей глупости нет оправдания кроме того, что я очень боялась выйти замуж на нелюбящего меня Ромку и испортить его жизнь.

Моими словами была ошеломлена вся семья Романовых. И это спасло меня от дальнейшего промывания мозгов. Они успокоились и больше не задавали мне ни единого вопроса, уткнувшись в дорогу. Я положила голову на плечо Ромы и заснула.

* * *

— Юль, просыпайся, — ласково позвала меня сестра, и я резко распахнула веки, со слезами в глазах смотря на девушку.

Я была в своей комнате. За окном вечерело.

— Машка! Как же я по тебе соскучилась! — я бросилась обниматься, не слушая возражения девушки. — Я так счастлива тебя видеть!

— Я тоже, — поцеловала меня в щеку Маша, погладив плечо. — Идем, не забыла, что у нас операция? Родители пока разговаривают с Ромкой и тщательно выпытывают у него факты вашего приключения, причем не только сегодняшнего. Так что у нас есть шанс прошмыгнуть из дома незамеченными.

— Ты знала, насколько я тебя люблю? — прижалась я к сестре, и та погладила меня по голове.

— Идем, иначе бессонной ночи не избежать.

Мы выскочили из дома, слыша громкие крики на кухне. Бедный Ромка, ему достается из-за меня. Придется потом как-то компенсировать ему этот ущерб. Но сейчас я не готова предстать перед родителями в этом образе, мне просто стыдно. Одно дело, когда они меня видели сонную, а другое дело — мои личные чувства, когда я увижу их неодобрительные взгляды.

— Не ожидала увидеть тебя так скоро, — улыбнулась подруга Маши, когда мы приехали к ней в центр.

Сейчас можно было операцию провести тут, ведь мы больше не скрываемся от моих богатых родителей. Я кивнула женщине в ответ, после чего пошла в душ, взяв с собой чистый халат. Что ж, мне предстоит еще одна операция.

Ночевать мы остались у Маши, домой ехать не было смысла, я все равно еще некоторое время отходила от наркоза. Машин муж меня встретил усмешкой, обняв и поцеловав. Ничего конструктивного он не сказал. Он вообще все оценивал, но никогда не обсуждал. Это было одно из его достоинств. Маше на редкость повезло с мужем.

— Значит, вы любите друг друга, — улыбнулась сестра, когда мы легли спать на одну кровать.

У меня в теле все еще была слабость, и мысли путались. Но я была действительно счастлива. Теперь я дома, а весь ужас сегодняшнего дня закончился.

— Самой в это с трудом верится, — прошептала я, и сестра поцеловала меня в лоб, прижав к себе.

— Вот и чудесно, что глаза обоих раскрылись. Насколько бы не была страстной вторая любовь, первую всегда лучше беречь. Первой любви можно простить многое, в то время как при прощении последующих влюбленностей будешь думать несколько раз.

— Ты права, — вздохнула я, не держа зла на наши прошлые споры.

Они были такие мелочные, что не шли ни в какое сравнение со стоимостью наших отношений. Весь мир погружался в ночь без света его глаз.

— Спи, моя маленькая сестренка, — поцеловала меня Маша, и я быстро погрузилась в сон.

Ночью мне снилась стрельба. Я куда-то убегала. Сердце бешено колотилось в груди. Я подсознательно желала проснуться, вырваться из оков сновидения, и вот наконец мне это удается.

— С добрым утром! — улыбнулась сестра, после чего посмотрела на часы, — одевайся. Нам нужно еще в парикмахерскую, а потом к родителям.

Кивнув, я взяла в руки планшет. Тридцать сообщений от Ромы, спектр эмоций которых был различный: начиная от раздражения и злости и заканчивая беспокойством. Я набрала на его страничке вызов, после чего стала ожидать ответа.

— Привет, солнышко, — прощебетала я, непроизвольно улыбаясь.

— Доброго утра, — облегченно ответил Романов, — ты у Машки? Решила подставить меня? Такое ощущение вчера было, что это я сбежал из дома в образе девчонки.

Представив высокого худощавого Рому на каблуках и мини-юбки, я прыснула. Рома тут же понял причину моего смеха и тоже рассмеялся.

— Я бы хотела на это посмотреть.

— Не дождешься. Приезжай скорее, я тебя жду. Целую.

— Люблю, — отключилась я, повернувшись к улыбающейся сестре. — Что?

— И как я не заметила, когда мои дети выросли? — вздохнула она, подавая мне свои вещи.

Платье охватывало несколько размеров, так как было обтягивающим. Покрасовавшись перед зеркалом, я вышла на кухню. Зять довольно хмыкнул, подмигнув и выложив запеканку на тарелку. Позавтракав, мы отправились в парикмахерскую. Между наращиванием волос и модной стрижкой мы сделали выбор в сторону последней. Так что теперь один висок у меня был выбрит и на нем красовались мелкие узоры, а вот челка полностью перекинута на другую сторону. Светлый оттенок мы тоже решили вернуть.

— Главное помни, что ни смотря ни на что, родители очень рады твоему возвращению…

— Что не отменяет факт моих пыток, — хмыкнула я, когда мы уже подъезжали к нашему особняку.

У ворот стоял отец, чьи глаза говорили мне о том, что шестичасовую лекцию мне не избежать. Главное, чтобы эта лекция не растянулась на всю жизнь. Соседи тоже были здесь, причем перед ними мне было именно стыдно. Я вцепилась руками в подлокотники кресла, не желая выходить из автокара.

— Юль, идем.

— Может, не надо?

Но выбор за меня сделал Рома, который открыл дверцу наверх и помог мне выбраться из транспорта, тут же обвив рукой мою талию. Я не удержалась, поцеловав его в губы. Краем глаза я заметила усмешки наших родителей.

— Тебе очень идет, красавица, — дотронувшись до моих волос, прошептал Рома.

— Значит, я могу рассчитывать на твои ласки? — хихикнула я, и парень рассмеялся.

— Да к черту промывание мозгов! Я так счастлив, — отец оттолкнул моего жениха, прижимая меня к себе. — Доченька, ты же понимаешь, что так делать нельзя? Что вы с Машей, — тут грозный взгляд в сторону моей сестры, которая закатила глаза к небу, — совершили ошибку?

— Пап, идем лучше в дом. Кто-то говорил о пикнике? — подал голос зять, и отец закивал головой, неохотно выпуская меня из объятий.

Я бросила взгляд на мать. Женщина поджала губы, отвернувшись от меня. Приоткрыв рот, я собиралась что-то сказать, но не решилась. Мне следовало извиниться, но я не могла вот так прилюдно подойти к ней и сделать это. Наверное, я боялась её реакции. Человек по своей сути слабое существо, которое зависит окружающей его энергетики.

— Все будет хорошо, — приобняв меня за плечи, улыбнулся Рома.

Я кивнула ему, прижавшись к мужскому телу. Все в доме мне казалось уже чужим. Не знаю, как это описать. Наверное, это то чувство, когда отданная в чужое королевство принцесса возвращается после долгой разлуки. Все знакомое, вроде, знаешь каждую деталь, но что-то неуловимо изменилось, будто покрылось инеем.

День прошел на отлично! В доме царила дружеская атмосфера, единственное, что меня смущало, это взгляды родителей, прикованные к нашим с Ромой переплетенным пальцам. Даже мама уже не смотрела на меня волком, иногда награждая меня прикосновениями.

— Мам, — один раз я задержала её руку, — прости меня за моё безрассудное поведение. И Машу ни в чем не вини, она это делала ради меня.

Женщина вздохнула, тогда я, почувствовав, что лед растаял, крепко её обняла. Слезы сами брызнули из глаз, и я вцепилась пальцами в плечи родительницы. Мама, испустив еще один вздох, положила руку мне на голову, принявшись методично гладить волосы.

— Девочка моя любимая, я никогда не желала тебе зла…

— Я знаю, мама. Я была так слепа, что не видела ни своих чувств, ни Роминых. Мам, а все же старшее поколение оказалось дальновидней, разглядев чувства, которые мы прятали ото всех. Возможно, без вашего вмешательства мы бы так и не осознали их, став в будущем несчастными, разбив свою жизнь. Мам, спасибо. Я очень тебя люблю.

Я подняла голову, и родительница утерла пальцем мои слезы, грустно улыбнувшись. Хотя нет, её улыбка выражала не грусть, а скорее мудрость. Она будто знала, что все именно так и будет. Жизненная мудрость сильно отличается от объема мозга и умения решать дифференциальные уравнения.

Я встретилась взглядом с Ромой, который сидел в круге мужчин и слушал их вполуха. Я улыбнулась ему, после чего поднялась со своего места и подошла ближе к парню. Нагнувшись к его лицу, я полюбопытствовала:

— Так ты отгадал мои загадки?

Он заговорщицки улыбнулся.

— Дети знакомы с самого детства, но не родственники, — это мы. Девочка в кедах — это ты. А синее платье… это принцесса, в которую я влюбился тысячный раз в своей жизни.

Он улыбнулся. Моё сердце пропустило удар. Я наклонилась к его губам для поцелуя, но смутилась под пристальными взглядами. Взрослые смотрели на нас с интересом и ожиданием. Сглотнув, я выпрямилась и побежала в сторону ворот под дружный семейный смех. Теперь мы фактически одна семья.

— Юль, ты чего убежала? — догнал меня Рома на дороге, и я дотронулась до пылающих щек.

— Я же знаю, что ты меня всегда догонишь, — рассмеялась я, — хотя один раз ты этого не сделал… Можно мне было догадаться еще на балу, что ты давно знаешь, кто кроется под маской Юрки.

— Тогда было бы совсем не интересно, — прошептал жених.

И я не могла с ним не согласиться.

* * *

Из ректората я выходила в полной растерянности. Кажется, что мои ноги до сих пор тряслись. Представила я все более чем удачно: сбежала в ИнСверх в поисках защиты, так как мне чудилось, что рядом со мной постоянно находится невидимка. Почему никому не сказала? Боялась, что примут за сумасшедшую. Для двадцатилетней девушки оправдание более чем нормальное.

— Ну вот, а ты боялась, — хмыкнул Всеслав Александрович, выходя за мной.

— Боялась я оправданно. Я же не знала, что на меня на Земле покушение совершится, — прошептала я, набирая на планшете страничку Ромки и кидая ему сообщение.

У него сейчас началась пара. Да у и меня должна начаться лекция у Симонова. Новый семестр — новый предмет. Телепат посмотрел на часы и подмигнул мне, после чего мы вместе направились в сторону нужной аудитории. На собрании многое спрашивать не стали, но были удивлены. Сильно удивлены, особенно узнав, что оба Симонова меня прикрывали.

Подол плиссированной юбки колыхался, стук каблуков отдавался у меня в ушах звоном. Я была в предвкушении реакции своих однокурсников. Наконец, мы дошли до нужной двери, и я вдохнула в грудь больше воздуха.

— Не дрейфь, — подмигнул мне преподаватель, нажимая на панель.

Дверь отъехала, и я вошла в аудиторию. За мной Симонов прошел к своему столу. Я остановилась перед удивленными студентами, которые с вопросом поглядывали на телепата. Несколько парней подмигнули мне, и я постаралась спрятать улыбку. И вот, когда телепат должен был меня представить, он громко рассмеялся.

— Юль, а ты спрашиваешь, зачем я тебя прикрывал! Ради этих минут!

В аудитории ребята недоуменно переглянулись, и я решила взять речь в свои руки, раз Симонов не «в адеквате».

— Прежде всего, я бы хотела попросить перед всеми прощения за свой обман. Но у меня не было выбора, — ребятам я собиралась открыть тоже официальную версию. — Я обманывала вынуждено, но теперь у меня появилась возможность открыть правду. Наверняка, вы читали в новостях об истории, случившейся с Кромоловым и Фарухом.

— А ты откуда знаешь о Кромолове, детка? — это наш весельчак, на которого я бросила усмехающийся взгляд.

— Потому что Юрий Кромолов — это я, — дерзко ответила я, и аудитория погрузилась в тишину, нарушаемую истерических смехом телепата.

Я посмотрела на него с мольбой, и он вздохнул, постаравшись собраться и выдать что-то дельное.

— Ребят, это действительно так. Я с первых дней знал, что она девушка, поэтому и относился к ней по-особенному. Все вы в курсе моих взаимоотношений со студенткой десятого курса. Но теперь вы можете понять, что это все был наш общий план, и никакие особенные отношения нас не связывают.

— Я скрывала свою половую принадлежность именно из-за опасности, — дополнила я, после чего, не услышав никакую реакцию, села рядом с Илисией.

Девушка удивленно на меня смотрела, изучая каждую черточку моего лица. Я молчала, позволяя ей удовлетворить своё любопытство. Ребята поглядывали на нас с интересом, а телепат развлекался, время от времени отвлекаясь от темы лекции и отсмеиваясь.

— Простишь? — спросила я у подруги, направившись с ней в столовую.

— Подожди, я все еще не привыкла, что эта дерзкая незнакомка является моим другом, — нахмурилась девушка, и я порадовалась, что Илисия как всегда была честна со мной.

Столовая тоже встретила меня гробовым молчанием. Конечно, я уже и забыла, с какой феноменальной скоростью разлетаются новости в ИнСверхе. Все смотрели на меня изучающе, оценивая каждую черточку моего лица.

— А что они все на меня смотрят? — прошептала Илисия, а потом хмыкнула, — ан нет, это на тебя. А как тебя на самом-то деле зовут?

— Юля. Ты, правда, не обижаешься?

— Думаю, я не имею права обижаться. Ведь там вопрос стоял жизни и смерти.

Я почувствовала укол вины за свой обман, но решила, что лжи в моей жизни хватит. Пусть то, что было, останется в прошлом, сейчас я начну все с чистого лица. И ИнСверх мне в этом поможет. Лгать — дурная привычка, от которой нужно избавляться. И я дала себе этот зарок.

Взяв поднос с едой, мы прошли к свободному столику. На меня по-прежнему продолжали смотреть, отвлекаясь на разговоры обо мне и просмотр видео обо мне на страничке ИнСверха. Да-да, кто-то умудрился записать мое выступление в аудитории.

— Привет, котенок, — раздался голос сверху.

Я вновь стала абсолютным центром внимания. Рома, нежно поцеловав меня в губы, сел рядом со мной, обвив мою талию рукой. Илисия смотрела на все это широкораспахнутыми глазами. А когда рядом с ней присел Джон со своей девушкой, то та выпала в осадок, впрочем, как и все студенты ИнСверха. Раньше соседи себе такого не позволяли.

— Видел видео, ты была великолепна, невестушка, — улыбнулся парень, причем он говорил так, что в тишине столовой его голос даже сопровождался эхом.

Или мне это только казалось? В общем, до всех и каждого дошло, что именно я его невеста. Я улыбнулась, просмотрев всех присутствующих в столовой. Уверена, и запись этого скоро появится на страничке ИнСверха. Планшет Ромы затрезвонил и он открыл «личку», где уже пришло видео с его поцелуем со мной.

Мы рассмеялись. Джон хитро посматривал на нас, а я подмигнула Илисии. Сейчас начнется новая жизнь вместе с заселением в общежитие. Наверное, подсознательно я была этому рада, ведь студенчество — незабываемая пора, когда можно делать все, что угодно. Никто тебя не осудит, и взрослые лишь посмотрят на тебя нежными и понимающими взглядами, вспомнив себя в этом возрасте. Любите каждую секунду своей молодости! Вспоминайте о ней только с любовью и легкой приятной грустью!

 

Эпилог

Вся наша семья собралась в приемной больницы и наблюдала за неуверенной походкой Маши, направляющейся к нам. Она кусала губы, все время бросая взгляд на планшет. Бабушка с дедушкой смотрели на неё с невообразимой надеждой, наш сын, Мирослав, тоже. Мне и Роме было немного наплевать, получит ли Мирослав способности или нет. Любить мы его от этого меньше не станем.

— Лишь бы не было способностей… — проговорил мой отец, зная, что Ромке уже надоело возиться с документами и он желал чего-то большего.

Аллюристу действительно было тяжело заниматься муторной и неинтересной для него работой. Я же работала на правительство и занималась наукой, разрабатывая новые программы развития тех или иных способностей.

— Мам, пап, а если я буду обычным?

— То ты сделаешь бабушку и дедушку самыми счастливыми людьми на земле, — хмыкнул Рома, поглядывая на тещу с тестем.

Его родители ушли буквально в один день. Старость берет своё. Боль от этого утихла уже и в его сердце, особенно когда у тебя растет такой замечательный сын, как Мирослав. Он действительно был настоящим подарком, впрочем, мы ждем еще один подарок. Рома заботливо держал руку на моем животе.

— И своего отца за одно, — ухмыльнулась я, и Мир подарил нам нервную улыбку.

— Ну что там?! — бросились к сестре родители, и девушка даже испугалась их реакции.

— Боюсь, что новость может вас огорчить, — я буквально видела ужас, заставший в глазах старшего поколения, — но Мир отличается от Ромы и Юли.

Мирослав застыл, родители облегченно выдохнули, обнявшись и расцеловавшись, а потом принялись тискать внука. Мы с Ромой с опаской смотрели на сына, боясь его реакции.

— Наследник ты наш! — щебетала бабушка, целуя Мира в обе щеки.

Таким счастливым отца я видела только один раз: когда родился Мирослав. Наконец, сын повернулся к нам. На его лице застыла неуверенная улыбка, и мы приободряюще улыбнулись. Наверное, тяжело быть сыном двух сильнейших мета-людей и быть обычным.

— Подождите, я же не договорила, — нахмурилась Маша, внимательно посмотрев на племянника, — он отличается от Ромы и Юли, потому что владеет не одной способностью. Его гены не просто мутировали, но еще и разделились на два фланга. Юль, дальше только тебе разбираться со способностями сына.

— Две способности? — спросили мы одновременно, и Мир широко улыбнулся, подмигнув нам.

— Я же говорил, что я особенный.

И столько в его голосе было самоуверенности, присущей Ромке, что мы все рассмеялись. Вот и умерла еще одна надежда бабушки и дедушки.