Со следующего дня Ромка сдержал своё обещание, решив сделать из моей фигуры хоть какое-то подобие мужской, поэтому с шести утра всё-таки повел на стадион. Физрук лишь кивнул Романову, но ни слова не сказал мне, видимо, помнил о моем здоровье. Бежала я вместе со всеми, после чего делала все движения, кроме тех, где была необходима здоровая рука.

— Кажется, ты решил от меня избавиться, — прохрипела я, когда мы возвращались обратно в общежитие, причем мои соседи были по обе стороны от меня. Такое случилось первый раз. — Я же болезненный!

— Болезненный он… Давай на перегонки? — улыбнулся Рома, и я расширила от удивления глаза, а парни вместе рассмеялись над моей реакцией.

В общем, в нашей комнате поселилась благодатная атмосфера, нарушаемая только моим раздражением по поводу Марты. А появляться она стала все чаще и оставаться все настойчивее.

Другой стороной моей жизни были тренировки. Сначала тренер, который гонял нас нещадно, занялся моей индивидуальной подготовкой, поэтому я, стоя на доске на небольшой высоте в углу поля, пыталась наладить общение с видом транспорта. И, стоит отметить, я преуспела в этом деле. В течение двух дней я усиленно тренировалась, летала по полю и ловила мячи. Тренер лишь качал головой, недовольно смотря на капитана.

Наконец, после пары я направилась к куратору. Весь день тянул низ живота, и я вообще чувствовала себя отвратительно, внутри меня скапливалась апатия поровну с глухим раздражением. Раздражением на мать-природу, которая наградила женщин критическими днями!

— Заходи, — кивнул мне Симонов, и я прошла внутрь, сев в кресло.

Сидеть хотелось постоянно. Обезболивающие пить врач мне запретил, и от этого хотелось лезть на стенку.

— Вставай, — приказал мне мужчина, но я так устала, что не сдвинулась с места.

— Я не могу. Это была плохая идея.

— Плохая идея? Я сказал, чтобы ты встала и отправилась в изоляционный куб, — жестко повторил Александр Николаевич, и я еще больше раздражилась.

— А я сказала, что мне больно!

— Если ты сейчас же не встанешь, то можешь писать объяснительную на имя ректора, как девушка попала в мужское общежитие…

— О, тогда только с вашей помощью! — закричала я, но все-таки встала.

Злость кипела во мне, словно лава в вулкане. Меня переполняли эмоции. Хочет, чтобы я переместилась?! Легче простого! Я сделала уверенный шаг, и в следующую секунду оказалась в другом конце зала. Я даже не осознала, что произошло. Вновь перемещение было спонтанным, не зависящим от меня. Но если мне немного постараться?.. Симонов улыбнулся. Он специально выводил меня из себя, чтобы мне удалось пересилить себя. Интересно, что с моим настроением? Раньше такого не случалось, или импульсивность мне досталась вместе с новыми способностями?

Теперь я попыталась сконцентрироваться на своих эмоциях и мыслях. Я не могу стоять, я хочу оказаться внутри куба. Хочу. Нет, не так. Мне необходимо оказаться внутри. Это мои способности, и я имею право ими управлять. И тут началось. Первый раз моя способность полностью повиновалась мне. Я точно видела цель, куда хотела переместиться. Она была передо мной. Почувствовав, как тело расщепляется на атомы, остается только эфирное сознание, я будто видела все это в замедленной съемке, будто действие происходит в онлайн игре при слабом сигнале сети. Вскоре и атомы будто расщепились, перешли вместе с моим сознанием какую-то черную грань. Мир померк. Дальше каждая частица устремилась в вырез в плотной черной материи, откуда струился синий свет. Ничто бы не прошло, только самые мелкие частицы. Проскользнув через брешь в ноль-пространстве, мое сознание вновь оказалось в исследовательской лаборатории, только теперь я стояла внутри куба. Изменения на лице Симонова были практически незаметны, будто он действительно застыл во времени, или я двигалась относительно другого пространства. Молекулы тела начали собираться, и вот я смогла вдохнуть полной грудь, тяжело задышав.

Я никак не могла прийти в себя. В голове стоял звон, сердцу было необходимо больше кислорода. Симонов победно смотрел на меня, причем не как на побежденного, а как на союзника. Я, осев на пол, смогла слабо улыбнуться. Получилось! Но неужели осознанное перемещение всегда будет отнимать у меня столько сил?

— Так будет не всегда, — будто прочитав мои мысли, подобно своему сыну, ответил Александр Николаевич. — Так тяжело бывает в первый раз. Слава вообще, когда первый раз мысли прочел, сел в угол, обнял свои ноги и кричал, что сходит с ума, сходит с ума от головной боли и голосов.

Я удивленно посмотрела на врача. Я никогда не думала, как тяжело бывает телепатам. Наверное, тяжелее может быть только тем, кто управляем эмоциями.

— Это было… необычно, — вынесла я вердикт, ощущая собственное тело.

Оказывается, ощущать собственное тело непередаваемое чувство. Это и радость, и грусть одновременно. Грусть от того, что ты потерял легкость.

— Отлично! Теперь иди ко мне, и будем тебя обследовать.

Я кивнула, куб был открыт и неактивен. Я могла пройти через дверь, но захотелось еще раз испытать эти чувства. Я вновь напрягла волю, после чего почувствовала расщепление. В этот раз все было куда быстрее. Я только подсознанием почувствовала пребывание в ноль-пространстве, сознание же как-то быстро оказалось подле Симонова.

— Зачем ты вновь переместился?!

— Не знаю…

Ноги подогнулись, и я упала в обморок.

Пришла в себя я через десять минут, весьма бодрая, даже не чувствовала боль в животе. Симонов возился с виртуальной голограммой, делая пасы руками, но изображения я не видела, так как он был в обруче. Мужчина был сосредоточен, но я чувствовала исходящие от него волны негатива. Значит, будет ругать. М-да, не рассчитала я способности своего ослабленного организма.

— Пришел в себя? — грубо спросил мужчина, и я кивнула.

Вообще-то я заметила, что все, посвященные в мою тайну, использовали мужской род слов, словно с помощью него можно было поверить, что я парень. Но так даже было лучше, ведь даже я в это начинала верить. Но об этом забывать не стоит.

— Чудо ты в перьях, — устало произнес врач, после чего сел в кресло, — я ввел тебе обезволивающее, так что можешь идти. У тебя тренировка и видимых причин отлынивать от нее нет. Придешь завтра, и мы закрепим результат.

— Хорошо.

Подскочив, я направилась к двери. Боли я и правда не чувствовала, зато мысли о тренировке максимально привели меня в чувство. Не время расслабляться, ведь я обещала выиграть. А для этого мне придется упорно работать.

— Поздравляю, Юль, — неожиданно раздался мне в спину голос мужчины, и я замерла, чуть улыбнувшись.

— Спасибо.

Мне предстояла тренировка.

* * *

Прошла неделя. Не то чтобы она была насыщенной на события, скорее она была скудной на время. Последнего мне катастрофически не хватало. Все свое время я посвятила тренировкам. Контрольную у Симонова-младшего написала на отлично и контрольную точку по неорганической химии закрыла на ту же оценку, зато по остальным предметам стояли твердые четверки. Для меня учеба как-то резко отошла на второй план, уступив место физическим тренировкам.

С утра меня гоняли физрук на пару с Ромой, который выкидывал меня на поле раньше других, выходя со мной сам. С его любовью ко сну такое поведение было не понятно мне, но вскоре подъем в пять утра стал моим привычным режимом. Лекции и практические работы проносились калейдоскопом, на них мои мысли занимали предстоящая тренировка и индивидуальные занятия. Обедала я в компании Илисии, которая с каждым днем становилась ближе ко мне. Разговоры с ней проходили в основном на учебные темы, но иногда мы затрагивали и личные. Тут девушка была очень робкая, и я рада, что мне приоткрылась дверь в чью-то душу. Отдельным аспектом учебы были мои отношения с однокурсниками. Парни предпочитали меня не замечать, лишь иногда кривясь при виде меня. Иногда эти взгляды откровенно раздражали, но мои раздражения вызывали еще большую волну негатива. И я искренне радовалась, что это не переходило в открытый конфликт.

С пар я шла к Симонову, который с особой маниакальностью исследовал мои способности, которые пришли в норму. Пока я умела свободно переноситься в пределах лаборатории.

— Что ж, основы мы прошли, и ты научилась прекрасно владеть переносом на определенные расстояния по горизонтальной плоскости, теперь следует научиться вертикальному переносу. Я установил на крыше камеру, с помощью которой я смогу следить за твоими перемещениями, — я понятливо кивала. — А теперь идем поднимемся на крышу вместе.

Дело в том, что я могла перемещаться только туда, где я была, где я могла примерно понять, куда следует двигаться. Симонов работал над еще одной теорией: смогу ли я перенестись к определенному человеку? Вопрос оставался открытым.

Вид с крыши действительно соответствовал канонам. Все было красиво, захватывающе и властно. Действительно властно. Создавалось впечатление, что ты можешь завладеть всем миром. Нет, не так. Ты уже властитель. С такими мыслями я легко перенеслась в лабораторию, дождавшись там врача. Он зашел недовольный тем, что я его бросила. Я лишь усмехнулась, и вновь без предупреждения растворилась. Что ж, преодолевать вертикальные расстояния точно так же, как и горизонтальные. Ничего сложного. Проделав опыт несколько раз, я была свободна.

— А меня не должны перевести к обычному куратору, а не врачу? — осторожно спросила я пред тем, как отправится на тренировку по аэробордингу.

— Во-первых, я не просто врач, а ученый. Во-вторых, переводить тебя не к кому, так как никто пока не осведомлен о твоей способности больше тебя и меня. Иди, я с тобой и так задерживаюсь все время. Жена к тебе скоро ревновать начнет.

Я улыбнулась и поспешила покинуть кабинет. О том, что перенос происходит через ноль-пространство, я рассказала куратору давно, но возможности понять это пространство не было. О нем знали только теоретически, и получалось, что официально только я действительно была там. Самой не верится, как круто изменилась моя жизнь после тех анализов крови!

— До завтра!

— Удачи, — махнул мне рукой Александр Николаевич, и я пошла в сторону общежития, чтобы облачиться в спортивную форму.

— Привет, что делаешь? — дежурно спросила я у Джона, что-то просматривающего с помощью обруча.

— Привет, готовлю доклад по бионике, — особо не отвлекаясь, пояснил мне сосед, и я, взяв вещи, прошмыгнула в ванную.

К этой моей странной стеснительности парни давно привыкли и не говорили ни слова. Мало ли какая дурь может прийти в голову дохляку? Может, именно по этой причине Ромка взялся за мою физическую форму, думая, я стесняюсь своего тела. Зато сейчас мое тело было в прекрасном состоянии, особенно радовал плоский животик с кубиками. Интересно, а Ромке понравится такая фигура?..

Не о том думаю!

На общем поле между корпусами собрались все четыре команды. Меня это насторожило, так как у каждого факультета было по полю за вторым и третьим корпусами. В центре стояли команды физического и природного факультета, причем, сложив руки на груди, впереди своей команды стояли капитаны. Одним из них был Романов. Факультеты менталистики и молекулярный стоял поодаль, словно для подстраховки. Я решила подойти ближе и узнать, в чем суть конфликта.

— Вот ты тварь, — выплюнул Рома, с яростью смотря на капитана природного факультета.

Я поежилась, зато парень остался недвижим.

— Чем докажешь?

— Доказывать, что ты тварь? Для этого доказательства не нужны, результат на лицо, — подтвердил студент с физического факультета, стоявший справа от Романова.

— Закрой свой рот! — выкрикнул Шайл с моего факультета, видимо, друг того, кого сейчас оскорбляют.

— Что происходит? — прошептала я так тихо, что меня услышал только мой вратарь.

Он был ракшсем, а у тех слух вообще хороший.

— Романов обвиняет Тифа в том, что тот избил участника его команды.

— А сам парень что говорит?

— Он так «труханул», что и слова вымолвить не может. Да и не скажет ничего, первокурсники слишком пугливы. Сейчас в лазарете, но все и так знают, чьих это рук дело.

— Но откуда? — удивленно прошептала я, и меня одарили таким взглядом, словно я не знаю, что Земля вращается вокруг Солнца.

— Романов, ты совсем с катушек съехал? На людей бросаешься! — усмехнулся капитан природного, и Рома чуть двинулся вперед.

Его удержали за плечо, причем с такой силой, как мне показалось, что это мог сделать только «силач» с физического. Жених презрительно поджал губы, но постарался взять себя в руки.

— От тебя заразился. Чем тебе не угодил первокурсник? Ах да, он же случайно опрокинул поднос на тебя в столовой! — выплюнул Рома, и его поступок, когда я узнала его истоки, непроизвольно вызвал уважение.

Кажется, он яростно отстаивает честь участников своей команды. Он действительно несет за них ответственность. Настоящий капитан.

— Что здесь происходит? — к нам с разных сторон направлялись тренера команд, и парни отпряли друг от друга, даже во взглядах не осталось и следа неприязни. — Я спросил, что происходит?!

— Разговаривали по поводу предстоящей игры, — бросил Рома, пожав плечами.

— Вас так волнует предстоящая игра?! — воскликнул второй тренер, и уже к нам стремительно приближался и наш. — Молчите?!

— Если их так волнует игра, что они встречаются даже в свободное время, то сейчас мы им устроим турнир, — прошипел первый физрук, и я поняла, что мы попали.

Попали надолго. Так и случилось. На общем стадионе зажглись огни, освещая всю площадку, и командам приказали готовиться к тренировке, то есть начать с разминки. Мы все побежали, причем Рома как всегда по одному из внутренних кругов. Рядом с ним занял позицию еще один парень. Я боялась раскрыть рот. Наконец, тренеры остановили нас, и разделил на соперников. Причем не по факультетам, а по силе, как им казалось равноправно. Этим они решили нас сплотить, судя по всему. Проблема заключалась для меня в следующем: я была никакая. Я недавно научилась доской управлять, а в командных тренировках принимала участие только три раза, и то постоянно получая нагоняй от тренера. Душу грело только то, что нагоняй так же получал и капитан, который взял такого неумелого спортсмена.

Игра началась. Я была в числе запасных, но каким-то неприятным чудом меня выпустили на поле. Я была в одной команде с Ромой. Он кивнул мне, и я слабо улыбнулась, больше было похоже на оскал замерзшего зверя зимой. Сброс. Мяч на нашей половине. Его перехватывает защитник и мчит в другую сторону, отдавая его моему жениху. Я рядом с воротами, но совершенно не готова к пасу. Ромка двигается очень быстро, ему как-то удается воздействовать своими силами на доску, пусть даже последняя и не развивает таких скоростей, как сам скороход, но движется заметно быстрее относительно других. Теперь понятно, как физическому факультету удается выигрывать. Но и у других есть способности. Вдруг порыв сильного ветра стал мешать Роме, и ему пришлось перебросить мяч нападающему. Мяч был нейтрален к любым способностям. Как куб, в котором меня обучал Симонов. Как тюрьмы или наручники для таких, как я.

— Лови! — голос донесся до меня сквозь толщу холодного воздуха (тоже парень с природного, надо думать).

Я не успела сориентироваться, и мяч со всей силы ударил мне в лицо. Я закричала, опрокидываясь назад и пытаясь схватить руками воздух. Кажется, нос теперь сломан.

— Ловите его! — крикнул кто-то, и меня подхватила воздушная подушка, которая аккуратно опустила меня на землю.

— Замена! — просвистел тренер с молекулярного факультета, выполняющий роль судьи, а ко мне подбежал мой преподаватель.

— Эй, Кромолов, ты как? Нос сломал? Ого, сколько крови хлыщет. Идем-ка в третий корпус. Там в моем кабинете есть аптечка.

Я кивнула и поплелась за тренером. Оглянувшись, я поймала обеспокоенный взгляд Ромы, который очень скоро переключился на игру. Мне было больно и обидно. Я совершенно не умею играть! Я ни на что не гожусь! Глупая была идея соглашаться на условия Эмилит. К сожалению, тогда у меня не было выбора.

— И как тебя угораздило? — вздохнул тренер, обрабатывая мой нос.

Кошмар, девушка со сломанным носом! И тут до меня дошло, что, возможно, я могла повредить импланты. И этот страх поглотил все мои мысли.

— Я просто задумался.

— Задумался он, — поморщился преподаватель, ощупывая нос. — Как только тебя в команду взяли?..

— А почему новичков набирали не вы?

— Это старая традиция, что именно капитаны выбирают себе помощников, — задумчиво ответил мужчина и нахмурился. — Ты импланты вживлял?

Я сильно испугалась. На что сейчас похоже мое лицо? Сглотнув, я кивнула.

— Имплант хороший, не сломался, даже с места не сошел. Качественная работа. Но зачем тебе он? До этого нос ломал, поэтому решил убрать изъяны?

— Да, именно так, — облегченно ответила я, расслабляясь.

Кажется, буря миновала. Зря я так подумала. Мне вправили нос, и я закричала, схватившись за раненную часть лица. От приступа боли я не знала, куда себя деть. Посидев так минуту под пристальным взглядом тренера, я поняла, что боль начала стремительно утихать.

— Эх, сынок. Запомни, что шрамы мужчину украшают. Может, хоть более мужественно выглядел бы. А то и так кожа да кости. Тебя совсем не кормят? С кем в боксе живешь?

— С Романовым, — ответила я, пытаясь вспомнить фамилию второго сожителя. — И Джоном.

Мужчина усмехнулся. Видимо, прекрасно их знал.

— Они за тебя всю еду съедают и тебе не достается?

Я хихикнула, прикусив губу. Тренер улыбнулся мне, наклеил на нос силиконовый пластырь, который моментально приобрел цвет кожи и стал невидимым, и отпустил в общежитие. Туда я и направилась.

* * *

Сняв с утра пластырь, я ничего уже не обнаружила. Действительно, метаболизм был быстрый. Качественные импланты защитили мой нос, как могли, поэтому сейчас болело не сильно, да и искривления не было, за последнее спасибо тренеру.

— Смотрю, ты совершенно не умеешь играть, — вздохнул Рома, подтягиваясь на турнике.

Как только дыхания хватает еще и разговаривать? Я делала тоже самое, выпив с утра обезболивающее. Получалось у меня отвратительно, словно червяк на крючке, как сказал мне Романов. И еще меня совершенно сбивали с нужного настроя мысли о накачанном теле рядом. Этот жених просто завладел моими мыслями и желаниями! Это становится невыносимо!

А вот если бы я вышла за него замуж, то, в лучшем случае, у меня был бы полный доступ к его телу…

И у него к моему. Только он дотрагиваться до меня не спешил бы. Я ведь ему безразлична. Но все-таки что означают эти мои фотографии над его кроватью?

— Я сразу тебе сказал, что соперник из меня никакой, — пропыхтела я, и упала на землю. — Все больше не могу.

— Хочу тебе сказать, что и союзник из тебя так себе, — ухмыльнулся Рома, плавно спрыгивая с турника.

— Вы о чем? — спросил Джон, продолжая подтягиваться, причем не прилагая вообще никаких усилий.

— Об одном слабаке, которого по ошибке взяли в команду, — едко заметил Рома, смотря на меня и скрестив руки на груди.

— Если ты думаешь, что я буду отрицать или обижусь, то ты ошибаешься, — улыбнулась я, и Рома рассмеялся.

— Джон! — крикнул физрук, заметив малейшие усилия моего соседа, — ты что отлыниваешь?! А ну живо за штангу!

Я подавила в себе смесь удивления и возмущения, ибо вот его движения я вообще не принимала за «отлыниваешь», к тому же там такая штанга была…! Около тонны, если не больше!

— Чего встал? — мой личный тренер Романов обратился ко мне. — Отжимания, а потом вновь на турник!

Понуро опустив голову, я повиновалась. Перед парами было необходимо зайти к куратору и выпросить у него укол обезволивающего.

С Симоновым-младшим сегодня творилось что-то странное. Он мог остановиться на половине слова и впасть в задумчивость. Связано ли это с вылетевшей из его кабинета как пробка из бутылки Эмилит, я не знала. Если связано, то как мне узнать об этом у него?

И с лекции он нас отпустил на десять минут раньше, выйдя первым из аудитории. Перемалывать преподавателю косточки никто не решился, вдруг, на следующей лекции кто-то об этом подумает и один из студентов впадет в немилость? Весь поток уже понял, что с Вячеславом Александровичем шутки плохи.

— Ты тоже заметил, как странно себя вел наш телепат? — шепнула мне Илисия за обедом.

— Может, у него проблемы. Лучше не лезть человеку в душу.

Девушка посмотрела на меня оценивающе, закусив губу. Внутренне она вела борьбу, не зная, как начать разговор.

— Это, конечно, не моё дело…

— Говори уже, — вздохнула я, беря ложку гречки в рот.

— Что вас связывает с моей кузиной?

— С кем? — мои глаза расширились, и я удивленно посмотрела на однокурсницу.

— С Эмилит. Она моя старшая сестра. Она говорить отказывается и все сваливается на тебя. Естественно, ты имеешь право ничего говорить. Точнее, я даже не имею право спрашивать у тебя, просто… Неужели ты разлучил Симонова с Эмилит, и теперь «продинамил» и девушку?

Интересная постановка вопроса. И как на него ответить? Естественно, солгать, вот только какую ложь выбрать? Официальную или придумать новую? Решив не рисковать и дальше не запутываться в хитросплетениях собственного обмана, я выбрала третий вариант.

— Я не могу тебе ответить на все эти вопросы. Отношения между нами очень не простые. Прости.

— Ничего, я понимаю, и тебе не за что просить прощения. Это я должна извиниться за то, что не сдержала свое любопытство в узде. Оно всегда было моей слабой стороной….

Нефига себе слабая! Почти месяц терпеть и ничего не спрашивать об отношениях своей кузины — это она называет слабое место?! Я бы столько точно не выдержала!

От мыслей меня отвлекло появление Ромы. Его я всегда выделяла в толпе, кстати, не только я. И это меня раздражало. Рома как-то слишком медленно для него прошел к терминалу, оплатил, набрав необходимую для него еду, после чего присел за свободный столик. Дальше я отвлеклась от него (просто заставила себя оторвать любопытный взгляд) и принялась за свою пищу, а он, видимо, принялся распаковывать продукты. Внезапно жених встал, и мой взор снова приковался к стройной фигуре. И тут случилось то, чего я никогда не ожидала от жениха! Он почти споткнулся, по крайней мере, его ноги как-то подкосились, но он удержал равновесие, зато все содержимое его подноса выпало прямо на капитана команды природного факультета по аэробордингу! Столовая замерла. Еда скатывалась по лицу неудачника, в то время как Романов заговорил притворным голосом:

— Ай-яй-яй, как же я так? Случайно, наверное?

Фишку я просекла, несколько парней, до которых, видимо, дошли слухи, фыркнули. Я задержала дыхание. Что сейчас будет? Хотя… разве может быть что-то Романову?

— Что сейчас будет! Ой мамочки! — прошептала рядом Илисия, и такой же шепот прокатился по залу.

— Случайности ведь случаются? — тем временем ангельским голосом спросил Рома, взяв стакан с соком со стола Тифа и вылив его содержимое на лицо парня.

Теперь ни у кого не осталось сомнений, что это была никакая не случайность, но даже если сейчас многие осуждали Рому, когда они узнают все причины, осуждения прекратятся. Оппонент моего жениха резко вскочил, сжимая кулаки и нависая над Ромой. Он был выше на полголовы и шире в плечах, но при этом никто не сомневался, что перевес на стороне Романова. Хотя какие там у здоровяка способности? Может, зря Ромка ввязался в это дело? Но не верится мне, что он бросился бы вот так в омут с головой, если бы не был уверен в дружбе с водяным, значит, он уверен в своем преимуществе.

— Ты что делаешь?!

— Стою, — нагло ответил Рома, и по залу вновь пробежали смешки.

Все были поглощены зрелищем. Кто-то нетерпеливо спрашивал, в чем причина такого поведения, но все ответы и разъяснения были перенесены на более удачное время.

— Наверное, и первокурсник, которого ты избил, просто стоял, не в силах возразить такой груде мышц как ты, — едко выплюнул Романов. — Только и можешь младших обижать? Не пробовал выбрать равного соперника?

— Тебя что ли? — желваки заходили по лицу парня.

— Что ты! Тебе со мной не тягаться! Это будет просто избиение младенца!

— Тебе сосочку подарить, младенец? А то все зубы выбью, потом жевать будет нечем, — ухмыльнулся капитан с природного факультета.

— Правда? Прямо как ты это сделал члену моей команды? Покажешь, а?

Парень было сделал рывок грудью вперед, но Романов не сдвинулся с места, держа руки на груди перед собой. Соперник сжал челюсти, оглянулся по сторонам и не нашел ничего более разумного, кроме как выместить злость на неповинных людях:

— Чего уставились?! Еда не вкусная?! Подсолить?!

Никто его не послушался, да и выглядел он не презентабельно со всей едой и жидкостью на голове и одежде. Задев плечом Рому, парень направился к выходу, за ним засеменили и его друзья. В заступничестве они не участвовали, знали, что это был раут двоих. Было бы глупо устраивать драку с Романовым. Он вовсе не младенец, да и друзей у него слишком много, чтобы связываться с ним. Раздались неуверенные аплодисменты, которые становились все громче. Рома не улыбался, его взгляд неожиданно нашел меня. Он поджал губы и покинул столовую под овации. Кажется, Романов здесь действительно пользуется авторитетом, и весьма заслуженно.

— Он крут!

Мое сердце затрепетало. Это чего еще?! Я сейчас горжусь им?! Как меня-то это касается?!

— Ты хоть знаешь, почему он так поступил? — скептически спросила я.

— Так понятно же. За члена своей команды заступался.

Я кивнула, но дальше развивать тему не стала. К тому же льюнка тоже не любила сплетничать, и уже переключилась на обсуждения следующего предмета. А я никак не могла выкинуть из головы жениха. Впрочем, его выкинуть из головы не могла вся столовая, бурно обсуждая открывшееся перед ними действо. Многие из них открыто утверждали, что Романову бы все равно не досталось. Слишком силен.

До какой степени распространяются его способности?