Парень прирос к постели. В дрожащем теле Стонет, горя́, душа, как еврей в печи Мамино «Ты меня видишь?» Парню – идиш: Губы его горячи, в глазах – кумачи. Парень кашляет так, что качаются стены Против системы; В шапке потных волос он похож на гриб. Мама, свернувши шею четвёртой микстуре, Ёрзает на поросшем иголками стуле. Мама взяла отгул: у Серёжи – грипп. Сыну звонят то с работы, то из универа. «Мам, это Вера!.. Мам, это точно Вера!» — Вскакивает, чуть успев заслышать звонок. Мама Серёжин чай проливает на брюки, Трубку хватает, кладёт и, ломая руки, Шепчет, как будто старея: «Почти, сынок», Шепчет – как исполняет смертельный номер. Парень, выслушав, чует, что снова помер: Чувствует – всякий раз, всякий чёртов раз. Валится в мякоть подушки гудящим затылком, Любуется стыком Пары стен, принимающих алый окрас. Вдруг… еле слышный стук в плоть входной-то двéри. Мама из комнаты: открывать Вере! — Знает Серёжа, простясь с преснотой простуд. Вот нарастающий топот любимых пяток. Парню до ужаса больно промеж лопаток — Лишь оттого, что крылья – растут, растут…