Оборванец-снег на вечернем распят перекрёстке —
В лужах весь: они —
как растерзанный в клочья деним;
Исхудалая плоть грязна и бледней извёстки…
Фонари хохочут жёлто и густо над ним.
У распятого нынче последняя ночь в запасе;
Чую, дышит ещё – вопреки декабрьской весне;
Хоть вбивает без устали гвозди в его запястья
Обезумевший дождь – чую, дышит пока что снег.
Но всё тоньше плоть: под бледной истоптанной кожей
На глазах бордюрами
проступают мослы.
Наготу прикрывают лужи дрянной рогожей;
Оборванец распят посреди нарядной Москвы.
Посреди Москвы, рыдающей, словно Лондон,
Подыхает; останется от бедолаги к утру
Только мокрое место, что было ему – лобным,
Да бордюров мослы, раскиданные по двору.
Но наступит день. И смех фонарей погаснет.
И осмеянный ими – молчание их осмеёт,
Снизойдя с небес после постыдной казни.
Этим днём будет солнце. Мороз. Январь. Новый год.