Оборванец-снег на вечернем распят перекрёстке — В лужах весь: они — как растерзанный в клочья деним; Исхудалая плоть грязна и бледней извёстки… Фонари хохочут жёлто и густо над ним. У распятого нынче последняя ночь в запасе; Чую, дышит ещё – вопреки декабрьской весне; Хоть вбивает без устали гвозди в его запястья Обезумевший дождь – чую, дышит пока что снег. Но всё тоньше плоть: под бледной истоптанной кожей На глазах бордюрами проступают мослы. Наготу прикрывают лужи дрянной рогожей; Оборванец распят посреди нарядной Москвы. Посреди Москвы, рыдающей, словно Лондон, Подыхает; останется от бедолаги к утру Только мокрое место, что было ему – лобным, Да бордюров мослы, раскиданные по двору. Но наступит день. И смех фонарей погаснет. И осмеянный ими – молчание их осмеёт, Снизойдя с небес после постыдной казни. Этим днём будет солнце. Мороз. Январь. Новый год.