Памяти длань! Мановеньем — мгновенье продли…
С лаской, какую едва ли века видали,
Я подпираю небо долины Дали,
Облокотившись на зубья презыбкой дали.
Планы сливаются — с плоскости смысловой;
Полурасплесканный, пол овладел ногами.
Мне ль не расслабиться,
Мне ль не прославиться,
В купол врастая главой —
Логовом мыслей, обвалянных в амальгаме?
Нет — затвердению! Тени галдят в глаза.
Денное марево мором дымит на мраморе.
Морда — в испарине; с пасти оскаленной
брызжет ветер-нарзан;
Он газирован, что разум — в газовой камере.
Грезит о грозах единственный часовой:
Я, одиночеством скованный недреманным.
Холода хочет подрёберный космос мой;
В мыслях держащего небо слепой головой
Плавится плева меж абрисом и туманом.
Мысли того, кто в размякшую высь
врос последней главой, —
Славой засеяли синь над его романом.