Памяти длань! Мановеньем — мгновенье продли… С лаской, какую едва ли века видали, Я подпираю небо долины Дали, Облокотившись на зубья презыбкой дали. Планы сливаются — с плоскости смысловой; Полурасплесканный, пол овладел ногами. Мне ль не расслабиться, Мне ль не прославиться, В купол врастая главой — Логовом мыслей, обвалянных в амальгаме? Нет — затвердению! Тени галдят в глаза. Денное марево мором дымит на мраморе. Морда — в испарине; с пасти оскаленной                брызжет ветер-нарзан; Он газирован, что разум — в газовой камере. Грезит о грозах единственный часовой: Я, одиночеством скованный недреманным. Холода хочет подрёберный космос мой; В мыслях держащего небо слепой головой Плавится плева меж абрисом и туманом. Мысли того, кто в размякшую высь                врос последней главой, — Славой засеяли синь над его романом.