— Девушка, здравствуйте! Знаете, вы прекрасны! Вот что скажу я вам просто и без прикрас. Только нарциссы и пресные… педерасты Пренебрегли бы морями солёных глаз! Видите ль, дева, хоть я не безгрешный пастор, В Господа верую: выдумал Бог контрасты Только как повод тухлому миру — вас Звонко представить, а после — противопоставить. В голосе вашем — всевластная сласть, уста ведь… — Сударь, вы льстите. — Вернее — попался в сети! — Сударь, окститесь. Сударь, не окосейте! — Дева! Ваш голос — созвездий иконостас! Искры таланта — суть всякой из ваших песен… …Влажен издышанный воздух. Глаза сухи. Зал — словно сад, над которым закат погас; Сад, замолчавший кустом опустевших кресел… — Сударь, простите. Так вам по душе — стихи? Петь — я не пела. Читала. — Вопрос прелестен! Только… — Не слушали? — Слушал! — Да слышать — глухи. — Девушка, что вы!.. Однако в повторный раз Мне повторите вы стихосплетенье фраз! …Зрительный зал опустел, а закат погас. Девушка снова читала, читала долго, Словно на сцене, словно на Сцене Сцен. Голос её разливался, шальной, как Волга, Силой беря Вселенную под прицел. Кончен концерт; стих пролился лавиной по воле. Хлынул, как ветер, — для неба и лишь для него. Не было зрителей. Не было. Только Двое: Бог и Поэт отвечали за Рождество.