Я удрала бы до Европы-то От народного нервного ропота; Чужестранной натурой тронута, В ней цвела б, от своей схоронясь. Или падчерицею тропикам Придурнулась бы, мыкаясь робко там. Я б долой… — да стипендия пропита И на морде не высохла грязь. Чёрт дери! Наша сырость — не Сирия; Как скулит земля от бессилия!.. Я — лицом в неё: подкосили меня Те, с кем сердно делила путь!.. Но об этих молила, просила я У блаженных голов Василия. Храм бессловствовал — дура спесивая, Я своё продолжала гнуть. И осмеяна всею Россиею (Бита смехом, как хлыстищем — лошади!) Вновь — на Красной со сраму площади — Зло валилась Руси на грудь. …Я в Бразилию б иль в Малайзию, Полонезом бы — в Полинезию Унеслась. Да — никак! Эх, чёрта с два: Прочно прочь кандалы не дают!.. Ведь сама ж сему безобразию Присягнула — его поэзию, Вкус родной чернозёма чёрствого Полюбила, как чудо чуд. Бдят терПитер и Москоу-Сити. Бредит Родина. Рдеет стяг. Други! Ярости не просите: Эх, косите меня! Косите!.. К небу только не голосите — Мне обещано: вас простят.