– Виталий Аркадьевич, можно? – В дверях, как школьник, с виноватым видом топтался ответственный за охрану «Контакта».

– В чем дело, Кузин? – Ломов поднял голову и, прищурясь, посмотрел на него. – Теперь что стряслось?

– Виталий Аркадьевич… В квартиру, за которой мы вели наблюдение, вчера вселились новые жильцы.

– Что-о-о!?! – взревел Ломов, вскакивая. – И ты осмеливаешься мне об этом говорить?! – Выйдя из-за своего громоздкого стола, он принялся мерить крупными шагами кабинет. Остановившись перед охранником, в упор уставился на него, сверля и испепеляя его свирепым взглядом. – Нет, ты мне популярно объясни, как такое могло произойти, если я приказал тебе не спускать глаз с этой квартиры, с этого дома.

– Мы пасли ее круглосуточно, шеф. Парни менялись каждые восемь часов. Я просто ума не приложу, как они ее прозевали. Может… Может она и не заходила туда вовсе, а? Может оформила все через агента?

– Я не понял, ты работаешь или на кофейной гуще гадаешь? Как мы с тобой Сашку в глаза посмотрим теперь? Ты видел, во что он превратился? Ходит не живой, не мертвый, высох весь. Шутка ли, не знать даже, жива дочь или нет. Жена его из больниц не вылезает. Эта чертова квартира была нашей единственной зацепкой. Единственным шансом. А ты приходишь и докладываешь мне, что упустил его. Да я ж из тебя, сукиного сына, котлету сделаю! – Схватив охранника за галстук, босс притянул его вплотную к себе. – Уволю. Изничтожу. Сгною, – брызгая слюною, шипел он. – Позор на ваши тупые головы! Целая свора матерых мужиков не может изловить одну тщедушную бабу.

Разрядившись подобным образом, Ломов брезгливо отшвырнул от себя его, как груду тряпья, и вернулся к столу. Умолк надолго, набычившись, упершись в стол чугунным взглядом, как кулаком. Наконец он поднял голову на безмолвно стоявшего охранника.

– Что торчишь тут как истукан? Иди. Исправляй положение. Делай что-нибудь, черт тебя побери! Найди агента, через которого оформлялась сделка.

– Мы уже нашли его, Виталий Аркадьевич.

– И что? – В голосе Ломова проскользнула надежда. – Вы видели купчую?

– Да. Я сам прочитал ее от начала до конца.

– Да говори же, болван! Не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.

– Сделка была заключена между Савиной Мартой и Погодиной Екатериной.

– Ну и? Там был указан ее новый адрес?

– Нет. По паспартным данным, только адрес той квартиры, которую она продавала.

– Погоди! – осенило вдруг Ломова. – А что если она вернулась в свой… – он нецензурно выругался, – Воронеж? Ведь у нее там осталась от матери бесхозная недвижимость.

– Мы уже проверили эту версию. Она успела продать и ее – соседям по лестничной площадке.

– Вот шустрая бестья! Вы расспросили их? Ознакомились с купчей?

– Да. В ней был указан адрес той самой московской квартиры. Я видел копию завещания матери. Доверенность от Погодиной на имя какой-то загадочной посредницы, которая действовала от ее имени. Соседка сказала, что сама Погодина там не появлялась.

– Стоп-стоп-стоп! Посредница это тропинка, которая приведет нас куда следует! – ухватился за появившийся шанс Ломов. – Включи-ка свою соображаловку! Раз был посредник, значит в документе должны быть его данные! Немедленно отправляйся в Воронеж, подкупи, кого следует, сними копии с документов и начинай копать. Даю тебе три дня. Раздобудешь мне эту самую посредницу. Доставишь ее прямо сюда, в мой кабинет. Хоть в наручниках, хоть в кандалах. Хоть скрученную в бараний рог. Понял?

– Виталий Аркадьевич, – осмелился возразить охранник. – Я конечно все это побыстрому проверну, можете не сомневаться. Но у нас, кажется, назревают дела поважнее. Конкуренты начали наступать нам на пятки. Надо бы в первую очередь разобраться с ними. Как бы чего не вышло. Уж слишком они активизировались в последнее время.

– Ты имеешь ввиду эту, недавно появившуюся шарашкину контору с громким названием «Perfect»? – Ломов презрительно скривился, пополоскав щеками, как если бы собирался сплюнуть. Будь он на улице, сплюнул бы, не задумываясь. Но пачкать здесь, в собственном кабинете было как-то несподручно.

– Ее самую.

– Ну так разберитесь. Да так, чтобы я о них больше не слышал. И заруби на своем угрястом носу: здесь я решаю, что более важно, а что менее. Ступай. И не забудь – срок три дня.

Катя стала владелицей уникальной недвижимости, за капитальный ремонт которой взялась без промедления, под чутким руководством и при поддержке Семен Семеновича. Как минимум раз в день она появлялась на тихой купеческой улочке, чтобы лично проверить, как идут работы. Бригадир – он же прораб, инженер, архитектор и дизайнер в одном лице, руководивший бригадой исполнителей, постоянно был с ней на связи, уточняя детали, стоимость дополнительных работ, обсуждая попутно возникающие сложности, нехватку тех или иных материалов и прочее, прочее.

Все эти хлопоты доставляли ей тщеславное удовольствие, внося свежую струю в ее замкнутую, по-прежнему безрадостную жизнь. Но она ни на минуту не забывала о том, что месть ее еще слишком далека от завершения, что остался самый сложный, самый трудноосуществимый и самый ответственный этап. Она знала, что не сможет спокойно есть, спать и вообще жить до тех пор, пока не расквитается сполна за мать, пока главный виновник случившегося процветает и здравствует. Катя начала со слежки. Ей необходимо было знать каждый шаг Ломова – где он бывает помимо работы, с кем общается, в каких местах и в какое время остается без опеки своих телохранителей. О том, что он сменил охрану, она узнала в первый же день, наблюдая за подъездом дома, в котором располагался его офис.

«Оно и понятно, – прикидывала Катя, – один сгорел в адском пламени, от другого ему уже было мало толку. Небось с утра до вечера скулил о своей дочке, да шефа попрекал.»

Похоже, Ломов даже усилил охрану. У него появился новый шофер – плотно сбитый мужик лет тридцати, узколобый, с подбородком ящиком, который забыли задвинуть. Помимо него, у подъезда часто толклись три бугая с накаченными бицепсами и пудовыми кулачищами, с однобоко оттопыренной под пиджаком задницей. Двоих из них она и видела в тот день у бывшего своего дома.

Меняя машину, парики и общий имидж, Катя сопровождала Ломова домой, в рестораны, на квартиру к любовнице, в баню и в казино, отмечая в специальном блокнотике его распорядок дня, адреса облюбованных мест, периодичность и продолжительность их посещений. Однажды она увидела как Ломов подъехал к многоэтажному дому на Кутузовском проспекте, вошел в подъезд и через четверть часа вышел, ведя подруку старика – сухонького, сгорбленного, белого как одуванчик.

«Y-yes! – оттянув кулак вниз, выкрикнула Катя, наблюдавшая за ними сквозь затемненные стекла своей машины. – Наконец-то! Значит, вот где обитает твой папаша. Ну теперь держись.»

Подождав, пока они отъедут – скорее всего Ломов повез отца к врачу – Катя подошла к подъезду, делая вид, что копается в сумочке. Как на зло, никто не появлялся у снабженной домофоном двери. Наконец, она услышала глухие шаги, приближавшиеся изнутри, и к тому моменту, когда дверь распахнулась, сделала вид, что тянется к домофону. Молоденькая девушка, выпорхнув из подъезда, придержала для нее дверь, скользнув по незнакомке равнодушно-рассеянным взглядом. Катя улыбнулась ей, как улыбаются соседям, и скользнула в подъезд.

На стене, у почтовых ящиков был прикреплен металлический лист со списком жильцов. Зайцев И.Е., согласно списку, проживал в квартире № 66. Катя не сомневалась, что все отлично запомнила, но, на всякий случай, аккуратно записала адрес в блокнот, а затем проехала на лифте до последнего этажа и, спускаясь пешком, выяснила, что интересующая ее квартира находится на четвертом этаже.

Постояв перед дверью, она нажала на звонок. Сначала за дверью было тихо, потом послышались шаркающие шаги и надтреснутый женский голос спросил:

– Кто там?

– Простите, Звягинцева Марина здесь живет? – Катя назвала первое, пришедшее ей на ум имя.

– Нет тут никаких Звягинцевых, – ответили ей сердито.

– Извините. – И, чтобы ее не изучали в глазок, она сбежала вниз по лестнице.

Скоро Катя узнала, что казино – самая постоянная, самая большая страсть Ломова. Два раза в неделю – по субботам и средам, как правило в сопровождении любовницы, он заходил поздно вечером в одно и то же казино под названием «А вдруг!» и выходил оттуда только под утро. Кате не составило труда навести справки и о его новой пассии – через его электронную переписку и просто следя за их перемещениями в свободное от работы время. Она узнала, что особу эту зовут Алефтиной Сурковой, что ей 27 лет, что она манекенщица, рвущаяся сниматься в кино, что она коренная москвичка, живущая отдельно от родителей на квартире, которую купил для нее Ломов.

Катя заглянула в свой блокнот-дневник. Четверг. У Ломова днем совещание, после которого он на несколько часов смоется к своей Алефтине. Затем до девяти проторчит в офисе, откуда прямиком направится домой, сытый и виноватый, коротать остаток дня в кругу семьи.

Она выбрала из гардероба дорогое летнее платье от Валентина, сумочку и туфли «Гермес Г.», на шею повязала воздушный шарфик расцветки «Сафари», а волосы прихватила гранатовой заколкой. Но драгоценности надевать не решилась. Зачем дразнить московскую шпану. Подкатив к облюбованному Ломовым казино с его многообещающим, искрящимся бегущими цветными огнями «А вдруг!», она остановила свою «Ауди» у самого подъезда и гарцующей походкой вошла в зал, заполненный рядами игральных автоматов. Взгляды работников казино, сопро-вождавшие ее через стекло уже от машины, тут же приклеились к состоятельной, незнакомой особе, зорко и подозрительно следя за каждым ее движением. Они напоминали ей псов, которые только ждали команды, чтобы наброситься на нее.

В этот час посетителей в казино было совсем немного, каких-нибудь несколько человек, на что Катя и рассчитывала. Она неспеша прошлась вдоль аппаратов, изучая их красочные экраны и испытывая терпение соглядатаев, затем обернулась к последним, остановив свой выбор на самом симпатичном, и поманила его темно- бордовым, накладным ноготком.

Тот тотчас подскочил к ней:

– Слушаю вас, сударыня.

– Как тебя зовут?

– Виктор. К вашим услугам.

– Я хотела бы поразвлечься здесь пару часиков.

– Сожалею, сударыня, но наше казино, в некотором роде, заведение закрытое. Нас посещают только члены клуба.

– Так примите меня в свой клуб.

– Право, не знаю, как вам получше объяснить. Для этого вы, скажем, должны быть как минимум хозяйкой собственного бизнеса…

– Мальчик мой, у меня их целых три. Только не здесь, а в Париже. Вас это устроит?

– Для иностранки вы слишком хорошо говорите по-русски, – без лишней застенчивости выказал недоверие Виктор.

– А тебе хотелось бы, чтобы я разговаривала с тобой по-французски? – переходя на французский, с иронией спросила Катя. – Я – эмигрантка, мон шер ами, увы, как многие бывшие россияне. Но в Москву по делам бизнеса наведываюсь частенько. И в свободное от дел время желала бы найти себе приятное место для развлечений. Впрочем, если я не соответствую вашему заведению, мне будет совсем несложно подыскать что-нибудь другое.

– Не обижайтесь, ради Бога! Подождите одну минутку, я переговорю с шефом.

Молодой человек скрылся за какой-то дверью минут на десять. Катя со скучающим видом стояла у окна, разглядывая прохожих. Наконец, он появился в сопровождении хозяина – беспородного, совсем еще молодого, но успевшего обзавестись округлым брюшком и надменным видом субъекта.

Едва кивнув Кате, он сказал:

– Мой работник передал мне ваши пожелания, мадемуазель…?

– Swab. Cindy Swab, – подсказала гостья.

– Пожалуй я мог бы пойти вам навстречу, – окидывая оценивающим взглядом ее туалет, изрек хозяин казино. – Но для этого вам надо вступить в наш клуб с выполнением соответствующих формальностей.

– Нет возражений.

– Хорошо. Могу я ознакомиться с вашим ID?

Щелкнув замочком висевшей на ее плече 300-долларовой сумочки, Катя протянула ему свой французский паспорт. Владелец казино оскорбительно долго изучал его. В любом другом случае Катя просто вырвала бы из рук этого индюка свой паспорт и ушла, хлопнув дверью. Но сейчас она не могла позволить себе такую роскошь, а потому терпеливо ждала, с иронической улыбкой наблюдая за ним.

– Извините. Таковы наши правила. Вас, как будущего члена нашего клуба, я думаю, они тоже должны устроить, поскольку направлены на то, чтобы обеспечить максимальную безопасность нашим посетителям.

– Да-да, конечно. Я понимаю. Я, знаете ли, впервые в нашем – отечественном, казино, – доверительно сообщила залетная пташка. – Монте Карло, Атланта, Лас Ве-гас, – там все просто, там я как дома. А здесь свои нюансы. Другие правила. Другие ставки. Даже аппараты другие. Не знаю, смогу ли самостоятельно разобраться, что к чему.

– Уверяю вас, ничего сложного. – Хозяин сконструировал на лице подобие улыбки и передал катин паспорт стоявшему тут же Виктору. – Помоги нашей гостье. Рад был с вами познакомиться, Синди. Удачи вам и приятных развлечений. – Он пожал ей руку – не пожал, а лишь вяло коснулся ее пальцев рыхлой ладонью, и удалился.

– Первое, что мы сделаем, это запишем вас в наш клуб, – деловито сказал Виктор, направляясь вместе с Катей к красиво оформленной стойке. – Вы сразу станете здесь своей среди своих, будете иметь право на льготы, на разного рода поощрения и участие в наших мероприятиях.

Два до приторности предупредительных сотрудника в считанные минуты выдали ей красочную пластиковую карточку члена Клуба игроков. Катя с любопытством наблюдала за тем как выкаблучиваются эти манекеноподобные, придушенные крахмальными воротничками и галстуками мальчики, как прячут они за искусственными улыбками колючую настороженность и готовность в любой момент пустить в ход кулаки и зубы, защищая вверенное им добро. Она без труда представила их себе разухабистыми, смачно матерящимися под пьянку. То есть такими, какими они были на самом деле. И выбранный ею в помощники парень не составлял исключения. Не ноздрями – порами ощущала Катя резкий запах криминала, исходивший от этого милого развлекательно-вымогательного заведения.

– Поздравляю. Теперь вы полноправный и желанный член нашего казино, – сказал Виктор. – Итак, справа автоматы одно-, двух- и пятикопеечные…

– Ви-итя! За кого ты меня принимаешь? – оскорбилась Катя.

– Это всего лишь в порядке ознакомительной экскурсии, – нашелся тот. – Слева – High Limit – рублевые и долларовые slot-машины. Карточные столы и рулетка у нас в соседнем зале. С чего вы предпочитаете начать?

– Покер, – небрежно бросила Катя.

– Круто, – одобрительно кивнул Виктор.

Он провел ее в просторную, обшитую дубовыми панелями комнату, интимно и таинственно подсвеченную замысловатыми светильниками. За полукруглыми зелеными столами с колодами карт наизготове стояли бездействующие банкометы. Лишь за одним столом шла сосредоточенная безмолвная игра.

Провожатый Кати подвел ее к пустому столу.

– Рустам, – обратился он к чернобровому, черноглазому крупье, – поднатаскай нашу гостью один на один. Она у нас впервые. Объясни здешние правила, нюансы… Ну в общем не мне тебе подсказывать.

Через полчаса совсем не сложной игры-тренировки с Рустамом, в которой, впрочем, ставки были настоящими, Катя заняла единственное пустовавшее место за столом покеристов и на равных просидела с ними несколько часов кряду, чувствуя как азарт исподволь завладевает ею. Не зря, видно, говорят, что новичкам всегда везет. Из-за стола она поднялась с выигрышем. Но решив, что ни коим образом не должна в свой первый заход огорчать владельцев казино, спустила его весь на долларовых slot-машинах. Несколько пар глаз зорко наблюдали за каждым ее движением. Пусть они считают, что заполучили богатую посетительницу, бездумно швыряющую деньгами. Пусть они ее хорошенько запомнят.

Катя покидала заведение, провожаемая лучезарными улыбками и напутстви-ями сотрудников с уговорами непременно посетить их еще раз.

– В следующую субботу, вечером мы устраиваем банкет для наших избранных клиентов, – сказал Кате Виктор уже в дверях. – Будем очень рады видеть и вас среди наших гостей.

– Спасибо, Витя, за гостеприимство и помощь, – обворожительно улыбнулась Катя, вложив ему в нагрудный карман, как платочек, зелененькую купюру. – Постараюсь не забыть. Вот только по вечерам я не хожу одна.

– Нет проблем, сударыня. Вы можете придти со своим другом или подругой. Так поступают все наши завсегдатаи.

– Заметано. – Катя по-свойски ему подмигнула. – Удач вам и побольше гостей! – крикнула она остальным, помахав им на прощание рукой. – До новых встреч.