После пира началась грандиозная праздничная программа в честь короля. На этот раз своими талантами собирались похвалиться простые мускарийцы. Первым выступал Аманитус, и его декламация имела большой успех. Одна Тарани заметила, какой вымученной была его улыбка и чего ему стоило сохранять жизнерадостный вид.

— Ну, кто следующий? — крикнул церемониймейстер и хлопнул в ладоши. — Выходите и покажите, на что вы способны! Посвятите свое выступление его величеству! Каждый из нас должен сделать всё возможное, чтобы порадовать короля!!!

Какой-то шут взобрался на помост и продемонстрировал, как он умеет шевелить ушами. Потом на сцену вспрыгнул другой и прошелся колесом. Король расхохотался как ребенок и захлопал в ладоши. Его доброе лицо от смеха сморщилось, будто печеное яблоко.

«Наверное, он слишком много смеется, — подумала Тарани. — Хотя обычно морщины появляются у тех, кто часто волнуется и переживает».

— Как все-таки приятно повеселиться от души, — прошептала Вилл, согнувшись пополам от хохота.

На помост снова взошла придворная певица.

— А сейчас настал черед конкурса песен! — провозгласила она. — Я надеюсь увидеть на сцене немало юных талантов. Именно так я сама когда-то начала карьеру оперной дивы. Возможно, многие из вас еще помнят, как я получила первый приз на музыкальном фестивале!

Перед публикой выступила застенчивая девушка в фиолетовой шляпе. Она пела тоненьким дрожащим голоском. Зрители, разумеется, наградили исполнительницу аплодисментами, но улыбка придворной певицы была не более чем снисходительной. Затем в конкурсе принял участие какой-то парнишка, а потом на сцену вышла девочка в бурой шляпе.

— Это Ирма! — прошептала Вилл. — Что же такое творится?!

— О нет!!! — прошипел Аманитус. — Нельзя привлекать к себе внимание!

Но они уже ничего не могли поделать. Ирма поклонилась и набрала в легкие побольше воздуха. Пела она хорошо, и девочки отлично знали эту мелодию. Она выбрала песенку, которая была очень популярна дома, в Америке.

— Ее манера сильно отличается от прочих, — шепнула Корнелия. — Гораздо современнее, я бы сказала.

— Наверняка они не слышали ничего подобного, — кивнула Тарани.

Ирма закончила выступление, и ненадолго воцарилась мертвая тишина. А потом публика разразилась такими овациями, что все сразу поняли, кто выиграл конкурс! Сияя от счастья, девочка раскланивалась направо и налево. Какие-то ребята восхищенно засвистели и крикнули: «Еще!» Ирма повторила последний куплет и получила новую порцию аплодисментов. Аманитус схватился за голову и вздохнул. К счастью, этого не заметил никто, кроме Тарани.

«Он прав, — подумала огненная чародейка. — Совсем ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Мы должны отыскать Пламя Чистоты — вот что важно! Ох, бедная глупенькая Ирма…»

Следующим в программе шло выступление музыкантов, и первое место единодушно отдали пареньку, здорово игравшему на флейте. Затем наступила очередь танцевального соревнования и, наконец, конкурса красоты. Придворная певица в третий раз поднялась на сцену.

— Я и сама в прошлом неоднократно побеждала в конкурсах красоты, — произнесла она. — Но сейчас я достигла зрелости, когда понимаешь, что истинная красота — внутри человека.

Публика захлопала, и певица снова продемонстрировала ослепительную улыбку, а потом энергично взмахнула рукой.

— Что ж, вперед, девочки!

К сцене со всех сторон устремилась дюжина молоденьких девушек. Они улыбались, кокетливо поворачивали головки и расхаживали вдоль сцены. Взгляд придворной певицы блуждал по сидящим за столами зрителям.

— Нам нужно больше участниц! — воскликнула она. — Ты, в желтой шляпе, и ты, в бурой, а ну-ка, поднимайтесь сюда!

Корнелия побледнела и надвинула шляпу пониже. Неужели певица имела в виду ее? Девочка съежилась, стараясь казаться незаметной, однако это не помогло. Придворная певица прищелкнула пальцами:

— Эй, ты там, давай же, скорей иди сюда! Сразу отыскавшиеся доброжелатели помогли бедняжке Корнелии протолкаться сквозь толпу и взобраться на помост. Высоченная толстая певица фамильярно обняла девочку за плечи.

— Дорогое дитя, — произнесла она сильным, властным голосом. — Мои милые конкурсантки! Вы все так красивы! — И примадонна заставила девочек по очереди пройтись по сцене. Когда настала очередь Корнелии, зрители зааплодировали громче.

Несколько часов спустя Аманитус захлопнул за собой дверь своей хижины и со вздохом опустился на сиденье из листьев. Он снял шляпу и запустил руки в волосы, отчего прическа приняла еще более запущенный вид.

— О-хо-хо, — пробормотал он. — Плохо всё это, очень плохо. Что же нам теперь делать?

Вилл и Тарани уселись рядом с ним. Они обе утомились после насыщенного событиями дня, к тому же девочки сытно пообедали и их клонило ко сну. Чародейки до того устали, что едва могли соображать.

Корнелия, Ирма и Хай Лин остались в замке, с остальными победителями всевозможных состязаний. Корнелия все-таки выиграла конкурс красоты, а Хай Лин получила приз за то, что искусно украсила двор к празднику. А призом оказалась ночь в замке! Церемониймейстер объяснил всем, что это означает:

— Занявшие первые места будут спать на мягчайших перинах в самых прекрасных комнатах. Их ждет роскошный завтрак, поданный на посуде из чистого золота, затем великолепная ванна с благовониями и чудная новая одежда!

После чего счастливых победителей препроводили в апартаменты с высокими потолками. Глашатаи приветствовали их фанфарами, а публика — оглушительными аплодисментами. У чародеек не было никакой возможности переброситься с подругами хоть парой слов. Ирма взошла по лестнице первой, сияя широкой улыбкой. Кажется, она чувствовала себя как рыба в воде. За ней проследовала не менее счастливая Хай Лин. И только Корнелия встревоженно озиралась по сторонам.

— Волосы! — вдруг вскрикнула Тарани, подскочив. — Когда они станут принимать ванну, им придется снять шляпы, и все увидят их волосы! Ведь у нас они гораздо мягче, чем у мускарийцев!

— Ты права, — кивнула Вилл. — Это самое главное отличие, оно сразу бросится в глаза. Придется нам пойти в замок и вывести оттуда девчонок! Сегодня уже темно, вряд ли кто-то заметит их прически, но завтра их непременно раскусят!

Аманитус покачал головой:

— Мне очень жаль, но в этом деле я вам не помощник.