Не прошло и пяти минут, а Валландер уже был на Руннерстрёмсторг. Поднявшись в мансарду, он сразу увидел Нюберга: тот стоял на лестничной площадке, курил. Да, криминалист в самом деле жутко устал, потому что курил, только доработавшись до полного изнеможения. Последний раз Валландер видел его с сигаретой несколько лет назад, во время сложного расследования, которое закончилось поимкой Стефана Фредмана. Нюберг тогда стоял на причале у озера, откуда только что вытащили труп. И вдруг рухнул ничком. Комиссар подумал, что с ним случился инфаркт и он умер. Но через секунду-другую Нюберг открыл глаза. Потом попросил сигарету и молча курил. А затем, не говоря ни слова, продолжил осмотр места преступления.

Нюберг затоптал сигарету и кивком позвал Валландера за собой.

- Я начал осматривать стены, - сказал он. - Что-то у меня не сходилось. Со старыми домами так бывает. Когда производят перепланировку, нарушающую первоначальный замысел архитектора. На всякий случай я решил все обмерить. И вот что обнаружил.

Нюберг провел Валландера в один из коридоров, к нише, где раньше, вероятно, был дымоход.

- Я простучал стену. Судя по звуку, за ней пустота. А потом нашел вот это.

Нюберг показал на плинтус. Валландер присел на корточки. Действительно, еле заметный стык. И в стене щелка, заклеенная скотчем и слегка закрашенная.

- Ты посмотрел, что там? - спросил комиссар.

- Нет, ждал тебя.

- Действуй.

Криминалист осторожно удалил скотч - перед ними была небольшая дверца, примерно полтора метра в высоту. Затем он шагнул в сторону. Валландер толкнул дверцу, которая бесшумно открылась. Нюберг посветил фонариком внутрь.

Помещение оказалось просторнее, чем думал комиссар. Интересно, знает ли о нем Сеттерквист? Он взял у Нюберга фонарик, посветил по стенам. Ага, вот и выключатель.

Приблизительно восьмиметровая комната. Без окон. Но с вентиляционной отдушиной. Никакой мебели, кроме стола, напоминающего алтарь. На столе два подсвечника. За ними на стене портрет Тиннеса Фалька. Валландеру показалось, что фотография и сделана в этой комнате. Он попросил Нюберга подержать фонарь, а сам присмотрелся к снимку. Тиннес Фальк глядел прямо в объектив, с серьезным видом.

- Что это у него в руке? - спросил Нюберг.

Валландер достал очки, наклонился поближе.

- Не знаю, как по-твоему, - сказал он, выпрямившись, - но на мой взгляд, в руке у него дистанционный пульт.

Они поменялись местами. Нюберг в конце концов с ним согласился. В руке у Тиннеса Фалька действительно был обыкновенный дистанционный пульт.

- Только не спрашивай, что это значит, - сказал Валландер. - Я понимаю не больше, чем ты.

- Он что, сам себе поклонялся? Крыша у мужика поехала?

- Не знаю.

Они отошли от алтаря, снова огляделись. Ничего. Только этот маленький алтарь. Валландер надел пластиковые перчатки, которые принес Нюберг, осторожно снял портрет со стены, глянул на обратную сторону - надписи нет. Передал фотографию Нюбергу:

- Посмотри повнимательней.

- Может, это помещение - часть некой системы, - неуверенно предположил Нюберг. - Как китайские шкатулки. Нашли одну потайную комнату, так, может, найдем еще?

Они вместе обошли помещение, но никаких потайных дверей больше не обнаружили.

- Ты вообще что-нибудь нашел? - спросил Валландер.

- Нет. Такое впечатление, будто здесь недавно все хорошенько прибрали.

- Тиннес Фальк очень пекся о чистоте. - Валландеру вспомнились запись в журнале и слова Сив Эрикссон.

- Думаю, сегодня мне тут больше нечего делать, - сказал Нюберг. - Но завтра с утра, конечно, продолжим работу.

- Завтра мы доставим сюда Мартинссона. Я хочу знать, что у Фалька в компьютере.

Комиссар помог Нюбергу собраться.

- Как, черт побери, можно поклоняться себе самому? - недоуменно воскликнул криминалист, когда они приготовились уходить.

- Примеров тому сколько угодно, - отозвался Валландер.

- Через несколько лет я от них избавлюсь. От психов, сооружающих алтари и возносящих молитвы перед собственным портретом.

Они загрузили Нюберговы причиндалы в машину. Ветер усилился. Валландер на прощание кивнул криминалисту, тот сел за руль и покатил прочь. На часах почти пол-одиннадцатого. Комиссар проголодался. Ехать домой и заниматься стряпней ему совершенно не хотелось. Он сел в машину и двинул в гриль-бар на Мальмёвеген. Несколько юнцов громыхали игровым автоматом. У Валландера язык чесался прицыкнуть на них, но он смолчал. Украдкой глянул на газетные анонсы - о нем как будто бы ничего. Но полистать газеты не рискнул. Незачем. Наверняка что-нибудь да тиснули. Может, фотограф не один кадр щелкнул. Или мамаша Эвы Перссон нового вранья наплела.

Взяв с собой сосиски и порцию картофельного пюре, он вернулся в машину. Откусил сосиску и немедля обкапал горчицей мартинссоновскую куртку. Первым побуждением было открыть дверцу и выкинуть все к чертовой матери. Но он сделал над собой усилие, успокоился.

Покончив с едой, Валландер задумался: куда поехать - домой или в управление? Конечно, хорошо бы поспать. Но беспокойство не отступало ни на миг, и он поехал в управление. В кафетерии безлюдно. Кофеварку починили. Однако кто-то пришпилил рядом сердитую записку, что незачем со всей силы дергать рычаги.

Какие рычаги? - подумал комиссар. Единственное, что нужно сделать, - подставить чашку под краник и нажать на кнопку. Никаких рычагов тут отродясь не бывало. Взял с собой чашку кофе, пошел в кабинет. В коридоре ни души. Сколько одиноких вечеров он провел в кабинете за долгие годы службы, даже сосчитать невозможно.

Когда-то - они с Моной еще не расстались, а Линда была совсем маленькая - разъяренная Мона однажды вечером явилась к нему с ультиматумом: мол, выбирай - или работа, или семья! В тот раз он безропотно пошел с ней домой. Но во многих других случаях наотрез отказывался.

С курткой Мартинссона Валландер наведался в туалет, попробовал отчистить пятна - увы, безуспешно. Вернулся в кабинет, подвинул к себе блокнот и следующие полчаса пытался по памяти записать все, о чем говорил с Сив Эрикссон. Закончив, положил ручку и широко зевнул. Полдвенадцатого уже. Не грех и домой поехать. И если получится, поспать. Но прежде он заставил себя перечитать написанное. А потом сидел, размышляя о странной натуре Тиннеса Фалька. О потайной комнате, где стоял алтарь с собственным портретом Фалька вместо иконы. О том, что никто знать не знает, на какой адрес поступает его корреспонденция. И об одном замечании Сив Эрикссон, которое врезалось ему в память.

Тиннес Фальк не принимал выгодных предложений, которые получал. Потому что ему-де они не нужны.

Он глянул на часы. Без двадцати двенадцать. Звонить поздновато. Но что-то говорило ему, что Марианна Фальк еще не спит. Покопавшись в бумагах, нашел ее номер. После пятого гудка, когда он уже готов был примириться с тем, что она таки спит, трубку сняли. Валландер назвался, попросил прощения за поздний звонок.

- Я никогда не ложусь раньше часу, - сказала Марианна Фальк. - Хотя, конечно, звонят в эту пору редко.

- Есть вопрос. Тиннес Фальк оставил завещание?

- Насколько я знаю, нет.

- А может быть так, что завещание существует, просто вы о нем не знаете?

- Конечно. Но по-моему, вряд ли.

- Почему вы так думаете?

- Раздел имущества при разводе оказался для меня необычайно выгодным. Словно аванс в счет наследства, на которое у меня никогда не будет прав. Его состояние автоматически отходит нашим детям.

- Это все, что я хотел узнать.

- Его тело нашли?

- Пока нет.

- А того, кто стрелял?

- Тоже нет. У нас нет словесного портрета. Мы даже не вполне уверены, что это был мужчина. Хотя и вы и я полагаем его таковым.

- Сожалею, что от меня мало помощи.

- Мы, разумеется, проверим, может быть, завещание все-таки существует.

- Я получила много денег, - неожиданно сказала Марианна Фальк. - Несколько миллионов. Дети тоже рассчитывают на крупную сумму.

- Значит, Тиннес был богат?

- Для меня явилось полнейшей неожиданностью, что при разводе он обеспечил мне такое щедрое содержание.

- Как он объяснил происхождение столь крупного состояния?

- Сказал, что имел очень выгодные контракты в США. Но это неправда.

- Почему?

- Он никогда не бывал в США.

- Откуда вы знаете?

- Я видела его паспорт. Там нет ни виз, ни штампов.

Тем не менее он очень даже мог сотрудничать с американцами, подумал Валландер. Эрик Хёкберг сидит в своей квартире и зарабатывает деньги в дальних странах. С Тиннесом Фальком наверняка могло обстоять так же.

Валландер еще раз извинился и закончил разговор. Зевнул. На часах без двух минут двенадцать. Он надел куртку, погасил свет, а когда спустился в холл, из дежурной части выглянул работавший в ночную смену полицейский:

- Думаю, тут кое-что для вас.

Валландер резко зажмурился, горячо надеясь, что не случилось ничего из ряда вон выходящего и ему не придется бодрствовать всю ночь. Подошел к двери. Полицейский протянул ему телефонную трубку.

- Этот, который звонит, нашел труп, - сказал он.

Еще один? Только не это! - подумал Валландер. Сейчас нам нипочем не справиться.

Он взял трубку:

- Курт Валландер у телефона. Что там стряслось?

Человек на том конце линии был крайне возбужден и не говорил, а кричал. Валландер невольно отвел трубку от уха:

- Говорите медленно. Спокойно и медленно. Иначе мы ничего не сможем сделать.

- Мое имя - Нильс Йонссон. Тут на улице покойник.

- Где?

- В Истаде. Я об него споткнулся. Голый мертвец. Жуткое зрелище. Мне такие переживания ни к чему. Сердце у меня слабое.

- Медленно, - повторил Валландер. - Медленно и спокойно. Вы говорите, на улице лежит голый мертвец?

- Вы что, не слушаете?

- Слушаю, слушаю. На какой улице?

- Да не знаю я, черт побери, как называется эта парковка!

Валландер покачал головой:

- Значит, речь идет о парковке? А не об улице?

- Ну, тут вроде как и то и другое.

- Где конкретно вы находитесь?

- Я нездешний. Оказался в Истаде проездом из Треллеборга в Кристианстад. Хотел заправиться. А тут - он.

- Стало быть, автозаправка. Откуда вы звоните?

- Из машины.

У Валландера забрезжила надежда, что собеседник пьян и все это - плод больного воображения. С другой стороны, взволнован он вполне искренне.

- Что вы видите за окном?

- Какой-то универмаг.

- Как он называется?

- Мне не видно. Но у въезда я свернул.

- У какого въезда?

- У въезда в Истад, ясное дело.

- С треллеборгского шоссе?

- С мальмёского. Я ехал по большой магистрали.

Из валландеровского подсознания всплыла некая мысль, которая, правда, показалась ему совершенно невероятной.

- Банкомат вы в окно случайно не видите?

- Так он там и лежит. На асфальте возле банкомата.

У Валландера аж дух перехватило. Автомобилист продолжал что-то говорить, но комиссар отдал трубку дежурному, который все это время с любопытством прислушивался к переговорам.

- Место то же самое, где мы нашли Тиннеса Фалька, - сказал Валландер. - Вопрос в том, он ли нашелся там сейчас.

- Значит, высылаем большую бригаду?

Комиссар покачал головой:

- Вызывайте Мартинссона. И Нюберга. Думаю, он еще не спит. Сколько патрульных машин сейчас в городе?

- Две. Один экипаж в Хедескуге, утихомиривают семейный скандал. Отмечали день рождения, а в итоге разругались.

- А второй?

- В городе.

- Пусть срочно едут на Миссуннавеген. Я тоже буду там.

Валландер вышел из управления. Н-да, курточка тонковата, он поежился. Поездка заняла считаные минуты, и все это время комиссар гадал, что его ждет. Хотя в глубине души уже не сомневался: Тиннес Фальк вернулся на то место, где был найден мертвым.

Валландер и патрульный экипаж прибыли практически одновременно. Тотчас из красного «вольво», размахивая руками, выскочил какой-то мужчина. Нильс Йонссон из Треллеборга. Направляющийся в Кристианстад. Валландер вылез из машины. Йонссон, крича и все так же размахивая руками, кинулся к нему. Комиссар учуял дурной запах у него изо рта.

- Ждите здесь! - рявкнул он и направился к банкомату.

На асфальте лежал обнаженный труп. И был это Тиннес Фальк. Лежал ничком, прикрывая телом руки. Голова повернута влево. Валландер велел полицейским выставить ограждение и записать показания Нильса Йонссона. Сам он был не в состоянии. Да и ничего важного Нильс Йонссон наверняка не сообщит. Те или тот, кто оставил здесь труп, определенно улучили момент, когда вокруг не было ни души. Хотя тут регулярно проезжает ночная охрана. В первый раз Тиннеса Фалька обнаружил именно ночной охранник, который и поднял тревогу.

Никогда комиссар не сталкивался с подобной ситуацией. Повторная смерть. Вернувшийся покойник.

Он терялся в догадках. Медленно обошел вокруг мертвого тела, словно ждал, что Тиннес Фальк вдруг восстанет из мертвых.

Собственно говоря, здесь лежит предмет поклонения, подумал он.

Ты сам себе поклонялся. И, по словам Сив Эрикссон, рассчитывал дожить до глубокой старости. А прожил даже меньше, чем я.

Подъехал Нюберг. Долго смотрел на труп, потом перевел взгляд на Валландера.

- Он ведь мертвый. Как же он в таком разе вернулся сюда? Он что, хочет быть похороненным возле банкомата?

Валландер не ответил. Не знал, что сказать. Подъехал Мартинссон, припарковался за одной из полицейских машин. Комиссар пошел ему навстречу.

Мартинссон, в тренировочном комбинезоне, вылез из автомобиля. Неодобрительно покосился на пятно, которым Валландер украсил его куртку, но промолчал.

- Что стряслось? - спросил он.

- Тиннес Фальк вернулся.

- Ты шутишь?

- С чего бы? Как есть, так и говорю. Тиннес Фальк лежит на том же месте, где умер.

Они прошли к банкомату. Нюберг разговаривал по телефону, будил кого-то из своих криминалистов. Валландер мрачно подумал, как бы Нюберг опять не рухнул в обморок от изнеможения.

- Есть важный вопрос, - сказал комиссар Мартинссону - Постарайся вспомнить, лежал ли труп точно так же, когда ты нашел его в первый раз.

Мартинссон кивнул, не спеша обошел вокруг покойника. Комиссар знал, что память у него хорошая, но Мартинссон отрицательно покачал головой:

- Он лежал дальше от банкомата. Подогнув одну ногу.

- Ты уверен?

- Да.

Валландер задумался, потом сказал:

- Вообще-то судебного медика ждать незачем. Смерть Фалька констатировали еще неделю назад. Поэтому можно перевернуть тело, не опасаясь обвинений в нарушении процедуры.

Мартинссон колебался. Но Валландер уже принял решение: ждать нет причин. Нюберг сделал несколько фотографий, и тело перевернули. Мартинссон отпрянул. Лишь через несколько секунд, присмотревшись, Валландер сообразил почему. На руках трупа недоставало пальцев: на правой - указательного, на левой - среднего. Он выпрямился.

- С кем же мы имеем дело? - простонал Мартинссон. - С осквернителями трупов?

- Не знаю. Но все это конечно же что-то означает. И похищение трупа, и его возвращение на первоначальное место.

Мартинссон побледнел. Валландер отвел его в сторону:

- Надо связаться с ночным охранником, который нашел его в первый раз. А еще выяснить их маршрут и расписание. В котором часу они здесь проезжают. Тогда можно будет установить, когда он очутился на этом месте.

- Кто обнаружил тело на сей раз?

- Некий Нильс Йонссон из Треллеборга.

- Он что, деньги снимал?

- Говорит, хотел заправиться. Вдобавок у него слабое сердце.

- Только бы он не умер тут сию минуту, - сказал Мартинссон. - Я этого не вынесу.

Валландер поговорил с полицейским, который опрашивал Нильса Йонссона. Как он и предполагал, тот ничего не заметил.

- Что с ним делать? - спросил полицейский.

- Отпустить. Он нам больше не нужен.

Нильс Йонссон сел за руль и с ревом сорвался с места. Провожая его взглядом, Валландер рассеянно подумал, доберется ли он до Кристианстада или сердце откажет по дороге.

Мартинссон меж тем успел связаться с охранным предприятием.

- Охранник проезжал здесь в одиннадцать, - сообщил он.

Сейчас было полпервого. Валландер запомнил, что сигнал поступил в полночь. А по словам Нильса Йонссона, он наткнулся на труп без четверти двенадцать. Все как будто бы сходится.

- Труп лежал здесь максимум час, - сказал комиссар. - И чутье недвусмысленно подсказывает, что те, кто его здесь оставил, прекрасно знали, когда проезжает охрана.

- Те?

- Один человек тут бы не справился, я уверен, - сказал Валландер.

- Как думаешь, свидетели найдутся?

- Маловероятно. Жилых домов поблизости нет, в окно никто ничего видеть не мог. А прохожим в этакую поздноту откуда взяться?

- Некоторые, между прочим, собак выгуливают.

- Н-да, разве что.

- Вот собачники-то вполне могли приметить какой-нибудь автомобиль. Они, как правило, гуляют одним и тем же маршрутом, в одно и то же время. И понятно, обращают внимание, если вдруг что не так, как всегда.

Валландер согласился: мысль разумная, стоит попробовать.

- Завтра вечером кого-нибудь сюда отрядим, - сказал он. - Пускай потолкует с собачниками. И с этими, которые трусцой бегают.

- Ханссон обожает собак, - заметил Мартинссон.

Я тоже, подумал Валландер. Но буду рад, если мне не придется слоняться тут завтра вечером.

Возле ограждения затормозил автомобиль, из которого вышел молодой человек в тренировочном комбинезоне, чем-то похожий на Мартинссона. Сплошные спортсмены вокруг, подумал комиссар.

- Это ночной охранник, который дежурил в воскресенье. Сегодня вечером он свободен, - сказал Мартинссон. - Пойду побеседую с ним.

Валландер вернулся к покойнику.

- Пальцы ему отрезали, - проворчал Нюберг. - Час от часу не легче.

Валландер кивнул:

- Ты, конечно, не медик. А почему сказал «отрезали»?

- Да поверхности резаные. Хотя, может быть, использованы и острые кусачки. Медик разберется. Она уже едет.

- Сюзанна Бекселль?

- Не знаю.

Судмедэксперт прибыла через полчаса. В самом деле Бекселль. Валландер обрисовал ей ситуацию. Одновременно подъехал кинолог с собакой, которого вызвал Нюберг: пусть поищут пальцы.

- Не пойму я, что мне тут делать, - сказала Сюзанна Бекселль, когда Валландер умолк. - Был мертвец, мертвецом и остался.

- Я хочу, чтобы ты осмотрела его руки. Два пальца отрезаны.

Нюберг опять закурил. Странно, что сам я чувствую себя более-менее сносно, подумал Валландер. Кинолог с собакой начали поиски. А комиссару вспомнилась другая собака, отыскавшая однажды палец негра. Когда это было? Он запамятовал. Лет пять назад, а может, и десять.

Судмедэксперт работала быстро.

- По-моему, пальцы срезаны кусачками, - сказала она. - Но произошло ли это здесь или в другом месте, я сказать не могу.

- Точно не здесь, - решительно бросил Нюберг.

Возражать никто не стал. Но никто и не спросил, откуда у него такая уверенность.

Сюзанна Бекселль закончила работу. Подъехала труповозка. Можно забирать тело.

- Мне бы очень не хотелось, чтобы оно снова пропало из морга, - сказал Валландер. - Хорошо бы его похоронить.

Судмедэксперт и труповозка уехали. Собака ничего не нашла.

- Будь пальцы здесь, она бы непременно их отыскала, - сказал кинолог.

- Все-таки завтра надо будет тщательно обшарить все вокруг, - решил Валландер, вспомнив про сумку Сони Хёкберг. - Их могли бросить подальше. Чтобы усложнить нам поиски.

На часах уже без четверти два. Охранник уехал домой.

- Он подтвердил, - сообщил Мартинссон. - Тело лежало иначе.

- Тут возможны минимум два варианта. Либо они вообще не собирались укладывать тело в той позе, в какой оно было найдено первый раз, либо просто не знали, как оно тогда лежало.

- Но почему? Почему его вернули на то же место?

- Не знаю. А оставаться нам тут, пожалуй, незачем. Поспать не мешало бы.

Нюберг сызнова собирал свои причиндалы, второй раз за вечер. Ограждение будет снято только завтра.

- Увидимся утром, в восемь, - сказал Валландер.

Засим они попрощались.

Комиссар поехал домой, заварил чаю. Выпил полчашки и лег в постель. Спину и ноги ломило. За окном качался фонарь.

Он уже погружался в дремоту, как вдруг рывком вынырнул из забытья. Даже не сразу понял, что его насторожило. Некоторое время вслушивался в темноту. Потом сообразил, что сигнал пришел изнутри.

Что-то связанное с отрезанными пальцами.

Он сел в постели. Двадцать минут третьего.

Надо выяснить прямо сейчас. Не могу я ждать до утра, подумал он.

Встал, пошел на кухню. Телефонный справочник лежал на столе.

Через несколько секунд он уже отыскал нужный номер.