Утром в воскресенье 12 октября Валландер проснулся в девять. Спал он всего-навсего шесть часов, однако чувствовал себя вполне отдохнувшим. Прежде чем идти в управление, полчасика погулял. Дождя не было - чудесный погожий осенний день. Потеплело: плюс девять градусов. В четверть одиннадцатого комиссар вошел в управление и для начала заглянул в дежурную часть, спросил, как прошла ночь. Если не считать, что в церковь Девы Марии проникли воры, а сработавшая сигнализация обратила их в бегство, то все было на редкость спокойно. Патрули в штатском, дежурившие на Апельбергсгатан и Руннерстрёмсторг, опять же ничего особенного не заметили.
Валландер поинтересовался, кто из его коллег уже на месте.
- Мартинссон здесь. Ханссон за кем-то поехал. Анн-Бритт я пока не видел.
- Я тоже здесь, - послышалось за спиной. Валландер обернулся, а Анн-Бритт продолжала: - Я что-то упустила?
- Нет, - ответил комиссар. - Пошли ко мне.
- Сейчас. Куртку сниму и приду.
Валландер сказал дежурному, что надо послать машину в Лёдеруп и к двенадцати доставить сюда Роберта Myдина, объяснил дорогу и добавил:
- Машина должна быть гражданская. Это важно.
Он прошел к себе, а через несколько минут появилась Анн-Бритт. Выглядела она менее усталой, чем в последние дни. Надо бы спросить, как дела у нее дома, но, по обыкновению, он не был уверен, уместно ли задавать такие вопросы. Вместо этого сообщил, что Ханссон поехал за свидетельницей. И рассказал про парнишку из Лёдерупа, который, вероятно, поможет им добраться до содержимого фальковского компьютера.
- Я его помню, - сказала Анн-Бритт.
- По его словам, сюда приезжали ребята из Главного управления. Интересно, почему?
- Надо думать, в Стокгольме занервничали. Шутка ли, шведский гражданин сидит себе дома за компьютером и читает секреты американского министерства обороны.
- Странно, что я ничегошеньки не слыхал.
- Может, в отпуске был?
- И все-таки странно.
- Мне кажется, важные события мимо тебя не проходят.
Валландер вспомнил вчерашнее ощущение, что Ханссон что-то от него утаил, и хотел было спросить, но раздумал. Он не питал иллюзий. Как раз сейчас сопливая девчонка и ее мамаша обвиняют его в жестоком обращении. Обычно полицейские поддерживают друг друга. Но с другой стороны, если коллега сам создает себе проблему, все могут мигом от него отвернуться.
- Значит, ты думаешь, разгадка в этом компьютере? - спросила Анн-Бритт.
- Ничего я не думаю. Просто необходимо выяснить, чем занимался Тиннес Фальк. Похоже, в наши дни люди начинают создавать себе виртуальную личность.
Затем он рассказал о свидетельнице, за которой поехал Ханссон.
- Пожалуй, это первый человек, который хоть что-то видел, - заметила Анн-Бритт.
Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Эта привычка появилась у нее недавно. Раньше, заходя к нему, она всегда садилась в кресло.
- Вчера вечером я попыталась поразмыслить. Сидела перед телевизором. Передавали какую-то развлекательную программу. Но сосредоточиться так и не сумела. Хотя мальчики спали.
- А твой муж?
- Бывший муж. Он в Йемене. Кажется. В общем, телевизор я выключила, пошла на кухню, налила себе бокальчик вина. И попробовала обдумать все случившееся. По самой простой схеме. Без лишних подробностей.
- Невыполнимая задача, - вставил Валландер. - Неизвестно ведь, что важно, а что нет.
- Ты сам учил меня пробовать снова и снова, нащупывая, что важно, а что не очень.
- И к чему ты пришла?
- Некоторые вещи можно считать неоспоримыми. Во-первых, не подлежит сомнению, что между Тиннесом Фальком и Соней Хёкберг существует связь. Решающее значение тут имеет электромагнитное реле. Вместе с тем хронология событий указывает на возможность, которой мы не учли.
- А именно?
- Может статься, Тиннес Фальк и Соня Хёкберг прямого касательства друг к другу не имели.
Валландер понял ее мысль. Это в самом деле может быть важно.
- Иначе говоря, по-твоему, они связаны косвенно. Через третье лицо?
- Возможно, мотив кроется совсем в другом месте. Потому что, когда Соня Хёкберг сгорела, Тиннес Фальк был уже мертв. Но тот, кто убил Соню, мог и похитить труп Тиннеса Фалька.
- Все равно мы не знаем, что ищем, - вздохнул Валландер. - Нет у нас связующего мотива. Нет общего знаменателя. Разве что все сидели в темноте, когда вырубилось электричество.
- Случайно или не случайно авария произошла как раз на самой важной трансформаторной подстанции?
Валландер кивнул на карту, пришпиленную к стене:
- Она ближе всего от Истада, откуда и отправилась Соня Хёкберг.
- Но мы ведь однозначно пришли к выводу, что она с кем-то связывалась. И уже этот кто-то отвез ее на подстанцию.
- Возможно, по ее просьбе, - негромко заметил Валландер. - Такой вариант тоже не исключен.
Оба молча смотрели на карту.
- Я вот думаю, не стоит ли начать с Лундберга, с таксиста, - сказала Анн-Бритт.
- Мы что-нибудь на него накопали?
- В наших базах данных он не числится. Кроме того, я побеседовала с его коллегами. И с вдовой. Никто слова дурного о нем не сказал. Водил такси, свободное время посвящал семье. Обыкновенный добропорядочный швед, чья жизнь оборвалась столь трагично. Вчера ночью, когда я размышляла об этом, мне вдруг показалось, что его жизнь прямо-таки чересчур добропорядочна. Ни единого пятнышка. Если не возражаешь, я еще покопаю насчет Лундберга.
- Согласен. Действуй. Нам непременно надо добраться до сути, до ядра, оно же наверняка существует. Дети у Лундберга есть?
- Двое сыновей. Один живет в Мальмё, другой - здесь, в Истаде. Я хотела сегодня повидать его.
- Правильно. Если мы сумеем точно установить, что Лундберг - жертва обыкновенного убийства с целью грабежа, это уже хорошо.
- Совещаться сегодня будем?
- В случае чего я дам знать.
Анн-Бритт ушла. Некоторое время Валландер обдумывал ее соображения. Потом сходил в кафетерий за кофе. На одном из столиков лежала газета. Он прихватил ее с собой в кабинет, рассеянно полистал. Неожиданно кое-что привлекло его внимание. Бюро знакомств с незатейливым названием «Виртуальная встреча» расхваливало себя и свои услуги. Валландер прочел рекламу. А затем без колебаний включил компьютер и составил объявление. Хорошо понимая, что если не сделает этого сейчас, то не сделает никогда. И никто не должен об этом узнать. Он сохранит анонимность сколько захочет. Ответы - если таковые будут - должны приходить на дом, причем без указания отправителя. Объявление комиссар постарался сформулировать как можно проще. «Полицейский, 50 лет, разведен, отец взрослой дочери, желает познакомиться, не ради женитьбы, но ради любви. Подпись: Лабрадор» (Старого Пса он забраковал). Один экземпляр он распечатал, а текст сохранил в компьютере. Отыскал в верхнем ящике стола конверт и марку. Надписал адрес, заклеил. Сунул конверт в карман куртки. А закончив, поневоле признал, что вообще-то здорово разволновался. Ответов он наверняка не получит. Или получит, но такие, какие впору только порвать в клочки. Однако волнение не унималось. Что да, то да.
В дверях появился Ханссон.
- Она здесь, - доложил он. - Альма Хёгстрём, зубной врач на пенсии. Наша свидетельница.
Валландер встал и следом за Ханссоном прошел в одну из небольших комнат для совещаний. Альма Хёгстрём сидела на стуле, на полу рядом с нею лежала овчарка, настороженно наблюдала за происходящим. Комиссар поздоровался. Ему показалось, что ради визита в полицию пенсионерка принарядилась.
- Очень рад, что вы нашли время зайти к нам, - сказал он, - хотя сегодня воскресенье.
Н-да, после стольких лет в полиции он по-прежнему выражается крайне церемонно.
- Если полиции нужна от гражданина информация, он конечно же обязан исполнить свой долг.
Она еще церемоннее, чем я, устало подумал Валландер. Диалог точь-в-точь как в старых фильмах.
Они не торопясь расспросили Альму Хёгстрём о том, что она видела. Вопросы задавал Ханссон, Валландер слушал, делал заметки. Свидетельница оказалась женщиной светлого ума, отвечала четко и ясно. Если была не уверена, так и говорила. А главное, хорошо помнила, в котором часу имел место тот или иной эпизод.
Темный автофургон она видела в половине двенадцатого. А время запомнила потому, что буквально секундой раньше посмотрела на часы.
- Давняя привычка, ~- сокрушенно сказала она. - И совершенно неистребимая. В кресле пациент под наркозом, а за дверью еще куча народу. Время вечно летело слишком быстро.
Ханссон попробовал показать ей фотографии разных автофургонов - вдруг она узнает машину? - и притащил с собой альбом, собственноручно составленный несколько лет назад, даже с приложением цветовой палитры из магазина красок. Теперь все это есть в соответствующих базах данных. Но Ханссон, как и Валландер, с трудом отказывался от давних привычек.
Потихоньку-полегоньку выяснили, что предположительно это был «мерседес». То ли черный, то ли темно-синий.
На номер она не обратила внимания. И не заметила, сидел ли кто-нибудь впереди. Зато видела какую-то тень за фургоном.
- Вообще-то ее заметила не я. А Честный, собака моя. Он навострил уши и уставился на машину.
- Тень, понятно, описать трудно, - сказал Ханссон. - Но может, вы все-таки что-нибудь вспомните? Например, кто это был - мужчина или женщина?
Альма Хёгстрём надолго задумалась, потом наконец ответила:
- Тень точно была не в юбке. И мне показалось, это мужчина. Хотя я, конечно, не уверена.
- Может, вы что-нибудь слышали? - вмешался Валландер. - Звуки какие-нибудь?
- Нет. Помнится, как раз тогда по шоссе проехало несколько автомобилей.
- А что произошло дальше? - спросил Ханссон.
- Мы продолжили прогулку. Обычным маршрутом.
Ханссон разложил на столе план города, и она показала свой маршрут.
- Значит, на обратном пути вы еще раз прошли мимо торгового центра? И фургона там уже не было?
- Да, не было.
- В котором часу вы там оказались?
- Приблизительно минут десять первого.
- Откуда вы знаете?
- Домой мы вернулись в двадцать пять первого. А от торгового центра до моего дома примерно пятнадцать минут ходу.
Она показала на карте свой дом. Валландер и Ханссон согласились с ней. Насчет времени она не ошибается.
- Однако тела на асфальте вы не увидели? - сказал Ханссон. - И собака не занервничала?
- Нет.
Ханссон обернулся к Валландеру:
- Странно как-то, а?
- Тело держали в морозильнике, - сказал комиссар. - Вероятно, поэтому запаха не было. Можно спросить у Нюберга. Или у кого-нибудь из кинологов.
- А я рада, что ничего не видела, - решительно объявила Альма Хёгстрём. - Подумать страшно: ездят тут всякие с трупами среди ночи.
Ханссон спросил, не видала ли она возле банкомата других людей. Но кроме нее, никого там не было.
Дальше разговор пошел о ее предшествующих встречах с Тиннесом Фальком.
Валландер с ходу спросил:
- Вы знали, что мужчину, которого регулярно видели, гуляя с собакой, звали Фальк?
Ответ его удивил:
- В свое время он приходил ко мне на прием. Зубы у него были здоровые, и приходил он редко. Но у меня хорошая память на лица и имена.
- Стало быть, вечерами он имел привычку прогуливаться? - спросил Ханссон.
- Я встречала его несколько раз в неделю.
- Одного? Или за компанию с кем-нибудь?
- Он всегда гулял в одиночестве.
- Вы разговаривали друг с другом?
- Раз-другой я поздоровалась. Но он не выказал желания пообщаться.
Ханссон исчерпал свои вопросы, посмотрел на Валландера, и тот взял инициативу в свои руки:
- Последнее время вы не замечали за ним ничего особенного?
- Что вы имеете в виду?
Валландер и сам толком не знал, как поставить вопрос.
- Он казался испуганным? Оглядывался по сторонам?
Альма Хёгстрём опять надолго задумалась:
- Пожалуй, я бы сказала наоборот.
- В каком смысле?
- В смысле испуга. По моему впечатлению, последнее время он был в хорошем настроении и полон энергии. Раньше, как мне казалось, он двигался тяжеловесно, даже как-то уныло.
Валландер наморщил лоб:
- Вы уверены?
- Как можно быть уверенным в том, что происходит в душе другого человека? Я говорю только о своих впечатлениях.
Валландер кивнул.
- Ну что ж, - сказал он, - большое вам спасибо. Возможно, мы снова свяжемся с вами. А если вспомните еще что-нибудь, не откажите в любезности, сразу же сообщите. Мы будем чрезвычайно признательны.
Ханссон пошел проводить свидетельницу. Валландер остался. Он размышлял о том, что она сказала напоследок. Итак, незадолго до смерти Тиннес Фальк был как будто в весьма хорошем расположении духа. Валландер покачал головой. Ничего не стыкуется, наоборот, разваливается.
Вернулся Ханссон:
- Я не ослышался? Собаку вправду зовут Честный?
- Да.
- Ну и имечко!
- Почему? Честный пес. Я слыхал клички и похуже.
- Да разве можно называть пса Честным?
- Как видишь, можно. И ничего противозаконного тут нет.
Ханссон покачал головой.
- Черный или темно-синий «мерс»-фургон, - помолчав, сказал он. - Полагаю, надо искать среди машин, которые числятся в угоне.
Валландер кивнул:
- И потолкуй с кем-нибудь из кинологов насчет запаха. Так или иначе теперь нам точно известно время. А в нынешних обстоятельствах это уже немало.
Валландер вернулся к себе. Было без четверти двенадцать. Он позвонил Мартинссону, рассказал о ночных событиях. Мартинссон слушал, не говоря ни слова. Комиссар начал злиться, но взял себя в руки и попросил Мартинссона поехать на Руннерстрёмсторг встретить Роберта Мудина. Ключи Валландер передаст ему внизу, в холле.
- Пожалуй, будет небесполезно посмотреть, как мастер одолевает защиту, - заметил Мартинссон.
- Повторяю: всю ответственность я беру на себя, - сказал Валландер. - Но я не хочу, чтобы Роберт был там один.
Мартинссон сразу учуял в голосе Валландера легкую иронию и перешел к обороне:
- Не каждый может, как ты, плюнуть на служебные инструкции.
- Знаю, - нетерпеливо ответил Валландер. - Ты, разумеется, прав. И все-таки я не пойду за разрешением ни к прокурору, ни к Лизе.
Мартинссон отправился на Руннерстрёмсторг. А Валландер вдруг почувствовал, что проголодался. День выдался погожий, и он пешочком прогулялся до иштвановской пиццерии, где и пообедал. У Иштвана было полно работы, так что ни о Фу Чжэне, ни о поддельной карточке поговорить не удалось. На обратном пути Валландер зашел на почту и отправил письмо в бюро знакомств, а затем двинул в управление, нисколько не сомневаясь, что никаких ответов не будет.
Едва он вошел в кабинет, как зазвонил телефон. Нюберг. Комиссар спустился этажом ниже и, войдя в кабинет криминалиста, сразу увидел у него на столе молоток и нож - орудия убийства Лундберга.
- Сегодня аккурат сравнялось сорок лет, как я служу в полиции, - проворчал Нюберг. - И сей нелепый юбилей, разумеется, пришелся на воскресенье.
- Раз ты так устал, взял бы да подал в отставку прямо сейчас! - в сердцах бросил Валландер. Он сам удивился: раньше он никогда не вымещал на Нюберге свое дурное настроение. Напротив, в общении с криминалистом, который был мастером своего дела, но отличался взрывным темпераментом, неизменно соблюдал осторожность.
Впрочем, Нюберг как будто бы не обиделся. Только с любопытством посмотрел на него:
- Мне казалось, перепадам настроений тут подвержен один я.
- Извини, я не хотел, - пробормотал Валландер.
Нюберг вспылил:
- Не хотел! Черт побери, не понимаю, почему люди так боятся выпустить пар?! Вдобавок ты прав. Я ведь только и делаю, что брюзжу.
- В конце концов, пожалуй, ничего другого и не остается, - тихо сказал Валландер.
Нюберг раздраженно придвинул к себе пластиковый пакет с ножом.
- Я получил заключение по отпечаткам пальцев. На ноже их оставили два человека.
Валландер тотчас заинтересовался:
- Эва Перссон и Соня Хёкберг?
- Совершенно верно.
- Значит, возможно, Перссон в этом пункте не лжет?
- Возможно.
- Ты полагаешь, стало быть, что насильственные действия осуществила Хёкберг?
- Ничего я не полагаю. Говорю, как есть: это возможно.
- А как насчет молотка?
- На нем только отпечатки Хёкберг. Других нет.
Валландер кивнул:
- Так, с этим ясно.
- Ясно и кое-что еще, - продолжал Нюберг, перебирая бумаги на столе. - Иной раз судебные медики способны превзойти самих себя. С почти стопроцентной вероятностью они сумели установить, что сначала в ход был пущен молоток, а затем - нож.
- Не наоборот?
- Нет. И не одновременно.
- Как же они ухитрились это установить?
- Я примерно могу себе представить. Но ты вряд ли поймешь мои объяснения.
- Выходит, Хёкберг могла поменять оружие?
- По крайней мере, я думаю, так оно и было. Нож, видимо, находился у Эвы Перссон в сумке. И когда он понадобился Хёкберг, она его получила.
- Прямо как в операционной, - мрачно сказал Валландер. - Хирургу подают нужный инструмент.
Некоторое время оба молчали, размышляя о зловещем сравнении. Затем Нюберг нарушил молчание:
- И еще одно. Не шла у меня из головы та сумка. Ну, которую нашли возле подстанции. Лежала она совершенно не на месте.
Валландер ждал продолжения. Хотя Нюберг в первую очередь умелый и дотошный криминалист, иной раз он выдвигал весьма неожиданные умозаключения.
- В общем, я съездил туда. Взял с собой сумку и попробовал бросить ее к забору, с разных позиций. Но безуспешно.
- Почему?
- Ты помнишь, как выглядит территория? Мачты высокого напряжения, колючая проволока, высокие бетонные опоры. Сумка все время где-нибудь застревала. Из двадцати пяти попыток удалась только одна.
- Значит, сумку специально отнесли к забору?
- Возможно. Только вот зачем?
- Естественно предположить, что сумку подбросили нарочно, чтобы ее нашли. Но может быть, не сразу.
- Выходит, расчет был на то, чтобы и труп опознали, но не сразу?
- Я тоже пришел к такому выводу. Но затем обратил внимание на весьма любопытный факт. Место, где лежала сумка, очень хорошо освещено. Один из тамошних прожекторов направлен аккурат туда.
Валландер уже сообразил, куда клонит Нюберг, но не стал его перебивать.
- Так вот, по-моему, сумка лежала там потому, что кто-то, стоя на свету, осматривал ее содержимое.
- И возможно, что-то нашел?
- Не исключено. Однако ж делать выводы - задача не моя, а твоя.
Валландер встал.
- Ну что ж, - сказал он. - Вполне возможно, ты прав.
Валландер поднялся по лестнице, заглянул к Анн-Бритт. Она сидела, склонившись над кипой документов.
- Будь добра, - попросил он, - свяжись с матерью Сони Хёкберг и узнай, известно ли ей, что Соня обычно носила с собой в сумке.
Он рассказал ей о разговоре с Нюбергом. Анн-Бритт кивнула и принялась искать телефон.
Комиссар не стал дожидаться. Его одолевало беспокойство, и он пошел к себе. Сколько же миль он отмерил по здешним коридорам за все эти годы? Из кабинета донесся телефонный звонок, и он ускорил шаги. Звонил Мартинссон:
- Думаю, тебе пора приехать сюда.
- Зачем?
- Роберт Мудин вправду сущий виртуоз.
- Что произошло?
- То, на что мы надеялись. Файлы открылись.
Валландер положил трубку.
Наконец-то дело идет к прорыву, думал он. Пришлось подождать. Но не зря.
Он взял куртку и вышел из управления.
Было без четверти два. Воскресенье, 12 октября.