Удивительно, я такого не мог спланировать. Эта глупая баба добровольно прыгает в реку, кишащую крокодилами, чтобы достать свою кожаную сумку! Разве это не доказательство того, что там находится цель моих желаний? И затем она бросает сумку мне на колени, а сама остается в воде, к тому же она еще и ранена. Я видел, как ее кровь смешалась с зеленой водой этой прекрасной, жаждущей мести реки.

И, хвала Небесам, за плотом я увидел их: они прятали свои пасти и бронированные тела под водой и смотрели на меня своими темными стеклянными глазами, будто знали о моей мольбе. Они плыли вперед очень медленно, беззвучно. Господь услышал меня и не позволил мне самому взять грех на душу.

Что было бы справедливо, учитывая, какой вред нанесла нашей семье Матильда, как она отблагодарила за помощь. Но если бы я пошел под суд за убийство, я не смог бы восстановить все то, что мой отец потерял из-за этой ведьмы. Это несомненно, но мысль о том зрелище, которое вот-вот предстанет у меня перед глазами, — ее тощее тело, прокушенное огромными клыками этих чудовищ, — скорее приводит меня в ужас, чем приносит удовольствие.

— Мы уже ничего не можем сделать, — сказал я остальным и постарался, чтобы мой голос прозвучал с тревогой. Затем я как бы случайно наклонился и поднял ее сумку.

Остальные смотрели то на заднюю часть плота, где крокодилы уже приготовились к трапезе, то вперед, где госпожа Келлерманн истекала кровью, просила о помощи, хрипела. Я хотел догадаться, что у них на уме, но не мог ничего понять по их лицам. Кажется, только ребенок понимал, что происходит, потому что он кричал без умолку, а никто не обращал на него внимания.

Позже мы скажем, что мы были парализованы страхом, и я не уверен, что я единственный, кому нравится этот невероятный соблазн.