Вечеринки, где полно незнакомых людей, наводили на Тессу ужасную тоску.

— Нет, на эту ты обязательно пойдешь, — раздраженно заявила Холли. — Ты уже несколько недель никуда не выходила, а там будет просто здорово. Да туда все идут! И только подумай, если правильно выложишь свои карты… чуть покажешь ножку… дашь взглянуть на ложбинку между грудей… тогда и ты найдешь себе мужа, как я!

Тесса вытерла руки об уже измазанную краской кофту и взяла бутылку невозможно дорогого шардоне: Холли всегда убеждала покупать именно это вино, потому что ей нравилась этикетка, хотя обе они так и не разобрали его вкус. Тесса налила себе полкружки, поморщилась, оттого что вино было леденяще сухим, и сказала:

— У меня между грудей нет ложбинки.

— То, чего не дал бог, можно сделать при помощи прозрачной липкой ленты, — заявила Холли. — Как это делается, показывали по телевизору в детской передаче.

— И я уже несколько недель никуда не выходила, — сказала Тесса, подражая интонации Холли, — потому что работала. Мне нужно работать, чтобы платить за жилье. А иногда это даже дает мне возможность поесть. Я просто не могу позволить себе вращаться среди людей твоего круга.

— Ты не можешь позволить себе не вращаться, — возразила Холли. — Это как раз те люди, которые заказывают нищим художникам слащавые портреты своих отвратительных детей.

— Кроме того, — продолжала Тесса, разглядывая стоящее перед ней почти законченное полотно и начиная понимать, что на этот раз Холли не даст ей так просто отвертеться, — ты же не замужем.

Холли широко улыбнулась и щедрой рукой плеснула себе в кружку вина.

— А! Я ведь не сказала, что у меня есть муж. Я сказала, что нашла кандидата. Теперь остается только деликатно надавить.

— И, я полагаю, он там сегодня будет.

— Есть такая вероятность, — самодовольно призналась Холли. — В конце концов, ведь это он устраивает вечеринку.

…………………………………………..

Из окна гостиной своего крошечного домика, примостившегося на склоне одного из холмов, что огибали с севера живописный город Бат, Тесса могла разглядеть вдалеке не менее живописный отель «Мыза Чаррингтон».

Если бы даже Холли не работала в «Мызе» последние два месяца и не потчевала бесконечно Тессу рассказами об этом отеле, Тесса все равно узнала бы о его существовании. Все знали об отеле, принадлежавшем братьям Монаган, которые им и управляли. За последние пятнадцать лет они из ничего — или почти из ничего — превратили «Чаррингтон» в один из лучших отелей Англии. Изящное здание, первоначально являвшееся загородной резиденцией королей Георгов, располагалось на самой вершине одного из холмов, огибавших Бат с юга. Из окон дворца открывался захватывающий вид на город. Сорок лет в этом доме жила престарелая тетка Монаган, эксцентричная старая дева. За это время строение пришло в совершенный упадок, и к тому моменту, когда тетка Монаган наконец умерла, крыша здания полностью прохудилась, по стенам грациозно пропорциональных залов расползлась сырость, и несколько сотен всюду гадивших кошек, которые были великой страстью выжившей из ума старухи, заполонили дворец.

Пресловутые братья Росс и Макс Монаган сумели-таки собрать капитал, приведя в действие все доступные им рычаги, и превратили старое разваливающееся здание в шикарный отель, рассчитанный на самую богатую публику.

Пресса в то время только об этом и писала. Даже сама мысль о том, что мрачный и непредсказуемый Макс Монаган и его брат Росс, широко известный своими попойками, хулиганским поведением и способностью разбивать сердца, могли выкинуть такой трюк, казалась до смешного нелепой. Макс был старше Росса на два года. Его выгнали из Оксфорда — он неудачно подшутил над посетившим университет профсоюзным лидером, переодев проститутку монашкой, — после чего Монаган-старший быстро сделался успешным брокером на фондовой бирже. Прошло полгода, ему исполнился двадцать один год, и буквально на следующий день после этого события Макс бросает свою блестящую карьеру и уезжает на полтора года на какой-то остров в Карибском море, откуда возвращается с готовыми рукописями не одного, а целых двух объемных романов. В его триллерах удачно сочетались секс, насилие, занимательность и остроумие, потому они имели большой успех. Однако, несмотря на это, Макс сомневался, захочется ли ему снова писать книги. Его позабавило, что он оказался способен на такое, но настоящей работой писательство он не считал.

Максу предложили огромные деньги, кроме того, работая над книгами, он имел свободный график, фактически был сам себе хозяином, а новые сюжеты придумывал без труда, в результате все это и победило. Максу Монагану писалось легко, а гонорары были такими, что не стоило ими пренебрегать. Он быстро сделался одним из тех немногих счастливых писателей, чьи книги читают все. С годами он стал более уравновешенным и теперь, обладая проницательным умом и беспощадной решимостью следовать от одной победы к другой, считался более трезвомыслящим, чем его брат. Отелем «Мыза Чаррингтон» братья владели совместно, и хотя Макс не был занят гостиничными делами полный рабочий день, он участвовал в принятии всех важных решений. Они с Россом по-прежнему жили в отеле. Сверхпопулярные романы оставались основным — и значительным — источником доходов Макса, но отель выступал в роли средства против одиночества, которое сопутствует писательскому труду, и так как Максу не надо было по восемь часов в день корпеть над компьютером — он слышал, что некоторым писателям приходится делать именно так, — у него оставалось много времени для удовольствий.

В отличие от своего старшего брата Росс Монаган посвятил удовольствиям всю свою жизнь. Тесса никогда особенно не интересовалась печатаемыми в газетах сплетнями, но даже она слышала о сомнительной репутации Росса. Сколько раз его выгоняли из школ, упомнить не мог никто. Его страсть к развлечениям была просто огромна; наделенный поразительно красивой внешностью, он обладал убийственным обаянием. Дольше двух недель в одном месте Росс усидеть не мог и, когда ему было чуть больше двадцати, слыл типичным плейбоем, а отчеты о его выходках почти каждую неделю попадали в газеты. Мужчины презирали Росса, но при этом завидовали ему. Женщины — кроме тех, чьи сердца он разбил, — его обожали.

Все очень удивились, когда Росс назначил себя менеджером отеля «Мыза Чаррингтон», но когда вдруг стало понятно, насколько он успешно справляется с этой должностью, все были поистине поражены.

И пятнадцать лет спустя Росс Монаган по-прежнему занимался тем же: руководил отелем с такой непринужденностью и щегольством, что казалось, для него это вообще не работа. Он всегда вращался в самых блестящих и скандальных кругах, так что превратил «Мызу Чаррингтон» в дом, открытый для всех, кто любил такой же образ жизни, как и он сам. Короче говоря, это был отель для тех, кто хотел приятно провести время и мог за это заплатить.

И, по словам Холли, Росс Монаган был просто губителен для женщин.

— Красавец, просто красавец! — сообщила Холли Тессе вскоре после того, как начала работать в отеле. — Но знакомиться с ним определенно опасно. Как только я его увидела, твердо поклялась не связываться.

— Но все-таки связалась, — догадалась Тесса, заметив, что ее подруга потупила взгляд.

Холли пожала плечами и улыбнулась.

— Связалась бы, если была бы хоть малейшая возможность, — призналась она. — Но эта скотина мной не интересуется. Черт побери, Тесса, он обращается со мной как с другом!

И теперь Холли решила относиться к нему как к деверю. Ее страстной любовью был Макс, только он об этом еще не знал. Тесса, которая обожала Холли, но иногда просто не знала, что с ней делать, подозревала, что все закончится слезами и что почти все эти слезы будут выплаканы на ее слабом плече.

Между тем Холли должна была вернуться менее чем через два часа и забрать ее на эту ужасную вечеринку. А у нее ведь совсем нечего надеть.

…………………………………………..

Два часа спустя Тесса, мрачно оглядев присутствовавших на вечеринке женщин, поняла, что ее опасения более чем оправдались.

— Я же тебе говорила, — прошипела Холли, схватив Тессу за локоть и пытаясь оттащить ее через стеклянную дверь назад на террасу. — Смотри, почти никто еще не заметил. Давай быстренько смотаемся ко мне и найдем тебе какое-нибудь приличное платье. Ты ведь не собираешься оставаться здесь в этой одежде!

— Не паникуй. — Тесса уперлась, сопротивляясь, точно собака, натянувшая поводок, и освободилась от Холли, державшей ее за локоть. — Я не собираюсь строить из себя невесть что. Если кто-нибудь что-нибудь скажет, я заявлю, что платья от дорогих кутюрье уже не в моде.

— Только не мое! — возразила Холли, ужаснувшись. Чтобы успокоить себя, она посмотрелась в висевшее рядом зеркало, полюбовалась своим платьем без бретелек — изумрудно-зеленым творением Фенди, подчеркивающим ее пышные груди (которым не нужна никакая липкая лента) и удачно скрывающим слегка полноватые пышные бедра, — и снова повернулась к Тессе. Хлопчатобумажное трикотажное платье подруги казалось ей совершенно невзрачным. По мнению Холли, строгий покрой совсем не шел Тессе; платье скрывало ее от шеи до колен, что мешало оценить завидную стройность фигуры. Еще хуже было то, что Тесса не надела никаких украшений, а ее ногти, хотя и отчищенные наконец от масляной краски, не были накрашены. Иногда Холли совершенно не понимала свою подругу.

— Ну, ладно, — сказала Тесса неуверенно, но с надеждой, — может быть, мне вообще лучше вернуться домой.

— Замолчи! — взвизгнула Холли так яростно, что груди под платьем заколыхались. — Я тебя сюда привела, и теперь ты не сбежишь. Неважно, из комиссионки твое платье или нет, ты остаешься.

Тесса заулыбалась.

— Откуда ты знаешь, что это платье из комиссионки?

Холли подняла брови.

— Дурочка, ты же в другие магазины не ходишь.

…………………………………………..

Росс Монаган занимался тем, что у него получалось лучше всего: расхаживал по залам, веселился и легкомысленно размышлял о том, кого в конце вечера ему затащить к себе в постель. Эта игра доставляла ему удовольствие, тем более что многие женщины свое желание выражали так явно. Стоящая неподалеку со своим богатым, но тупым женихом Дженифер Джонсон уже успела прижаться к Россу и пошептать страстные слова, чуть ли ни засунув язык ему в ухо. Салли Пэж-Латимер намекнула, что в Лондоне ей надо быть только завтра вечером, а эта тупая сучка Кларисса Фокс просто взяла его руку и засунула ее за вырез своего платья, чтобы он смог оценить — так сказать, собственноручно — сколь прекрасны ее новые силиконовые имплантанты.

Взяв бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта, Росс ослабил галстук-бабочку и направился в дальний конец зала, к камину. С этой стратегической позиции он мог прекрасно видеть все, что происходило и в танцевальном зале, и в расположенном за ним холле. Вечеринка протекала благополучно, и все складывалось удачно: гостей было сотни две и, судя по шуму и смеху, они приятно проводили время, Макс, в частности, явно неплохо веселился. Сейчас на него наседала Холли Кинг, разряженная почище новогодней елки, однако ее невероятно большие сиськи были явно не из силикона. Наблюдая за тем, как она в третий раз за последнюю минуту встряхнула своими не менее упругими, чем груди, золотисто-рыжими волосами и заговорила, положив руку Максу на плечо, Росс с удовольствием отметил, что его подозрения подтверждаются. Девица запала на его брата, а крупные, пышнотелые, рыжеволосые, разговорчивые женщины типа Холли меньше всего интересовали Макса.

На какое-то мгновение Россу даже стало жалко Холли, которая ему очень нравилась. Когда она попросила взять ее администратором в отель, Росс долго колебался, после того как просмотрел ее ужасающе пестрое резюме и понял, что она из богатой семьи и у нее нет необходимости работать. Почувствовав его сомнения, Холли заверила своего будущего босса, что будет работать «до седьмого пота». В тот момент она настолько напомнила Россу его самого, что он уступил. Он рискнул, и Холли его не подвела. За два месяца работы в «Мызе» она совершила несколько серьезных faux pas, но ее чувство юмора, ее пунктуальность и желание учиться с лихвой компенсировали допущенные ошибки. И клиентам Холли нравилась, несмотря на ее ужасную манеру одеваться.

Росс вдруг напрягся. К нему опять направлялась Кларисса Фокс со своими улучшенными формами, но сейчас он уже просто не мог видеть ее. Их. Во что бы то ни стало ему надо убраться.

Придав лицу деловое выражение, Росс резко свернул влево и вышел через стеклянную дверь на террасу. Парочки, всюду парочки. Если он не прибавит шагу, то Кларисса его догонит и под открытым небом вытворит что-нибудь еще более возмутительное. Вспомнив ее резкие духи и наглые пальцы, Росс почувствовал тошноту.

…………………………………………..

Тесса в одиночестве сидела на поросшем травой склоне за террасой. Она обнимала свои колени и размышляла о том, был ли этот вечер самым скучным в ее жизни, или бывало скучнее, только она об этом забыла. Вероятно, в ее характере чего-то недостает, пришла она к выводу, ничуть не смутившись от такой мысли. Если не считать чудесного раскинувшегося перед ней пейзажа, то Тесса вообще не могла придумать причины, даже самой банальной, почему ей следует здесь оставаться. Холли исчезла с Максом, а больше она тут никого не знала, и никто не изъявил ни малейшего желания вступить с ней в разговор. Если послушать Холли, то она должна без приглашения вламываться в чужие компании и с подходящей долей драматизма в голосе заявлять: «Я — художница! К тому же талантливая! Хочешь, напишу портрет твоей жены-мужа-деток-собачки?»

Но Тесса так не могла. Так что самым лучшим решением будет уйти прямо сейчас.

Тут на ее плечо легла рука, и Тесса подпрыгнула от неожиданности.

— Тсс, — произнес Росс. Он сел рядом с Тессой и обнял ее за талию. Сзади доносился невротический цокот высоченных каблуков Клариссы, обыскивавшей террасу. Росс пригнул голову к плечу Тессы и прошептал:

— Спасите меня.

— Я не ослышалась? — Она сразу узнала Росса и не смогла сдержать улыбку. — Хотя у меня сложилось впечатление, что ваши грехи уже не искупить.

В отместку Росс в шутку ущипнул ее за руку.

— Всё врут. Я не прикасался к женщинам с двенадцати лет. Кстати… — Свободной рукой он взял тонкие пальцы Тессы и поднес их к своим губам. — Мне кажется, я не имел удовольствия с вами… Вы?

— Я — гостья на дне рождения вашего брата, — сказала Тесса, невольно восхищаясь правильностью очертаний его губ. — А вы, мистер Монаган, — трепло. Предупреждаю, на пустой треп я не поддаюсь.

Росс рассмеялся. Звук шагов отчаявшейся Клариссы затих, но теперь это уже не имело значения. Эта девушка, эта гостья на дне рождения его брата, была довольно симпатичной. Кроме того, она была природной блондинкой с раскосыми зелеными глазами и темными шелковистыми ресницами, на ее лице вообще не было косметики, от нее не пахло резко духами, и на волосах не было этого отвратительного лака, которым многие женщины фиксируют свою прическу. Эта девушка в закрытом черном платье без узоров, с голыми загорелыми ногами в черных на низком каблуке туфельках, казалась более привлекательной, чем все эти полураздетые и накрашенные женщины, которых он сегодня видел.

Росс заметил на траве рядом с Тессой пустой бокал.

— Слушай, может, я за чем-нибудь для тебя схожу?

— За такси, если не трудно. — Тесса тоже слышала, как шаги преследовавшей Росса женщины удалились, и теперь решила встать. Встревоженный Росс усадил ее на место.

— Ты же это не всерьез! Нет еще и девяти, к тому же мы только что познакомились.

— А может, для меня здесь слишком шумно, — ответила Тесса с явной насмешкой. — Может, мне просто не терпится прибежать домой и записать в дневник все изумительные подробности. Может, мне просто не нравятся вечеринки.

— Может, тебе не нравлюсь я, — перебил ее Росс, чувствуя неловкость. Он не привык к тому, чтобы над ним насмехались, даже так мягко. И уж точно не мог представить, что найдется кто-нибудь, кто его отвергнет. Он понял, что эта девушка не кокетничает: она говорит серьезно.

Тесса пожала плечами:

— Я совсем тебя не знаю.

— Тогда дай мне, по крайней мере, шанс. — Росс встал, подняв за собой Тессу и продолжая крепко держать ее руку. Тесса не носила колец, и на ее коротко остриженных ногтях не было лака. — Для начала скажи, как тебя зовут.

— Куда мы идем? — перебила его Тесса. Росс шел так быстро, что ей приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним. — Если хочешь показать мне свои гравюры, то даже не думай об этом.

— За кого ты меня принимаешь? — Росс изобразил обиду, но тут же понял, что обида его не притворна, и потащил девушку в сторону оранжереи. — Мы собираемся узнать друг друга. Не в том библейском смысле, разумеется.

…………………………………………..

Три часа спустя Росс молча признал поражение. О девушке он знал не больше, чем тогда, когда только что ее увидел там, на склоне за террасой. Каждый его вопрос парировался, каждая попытка завязать знакомство решительно пресекалась. Как он ни старался, ничто не производило на нее впечатления. Он пересказал ей почти всю свою жизнь, а сам не узнал даже ее имени.

Еще никогда в жизни ни одну женщину ему не хотелось так сильно.

— Тебе, вообще-то, не следует быть здесь со мной, — сказала Тесса, не возражая против того, что Росс начал наполнять ее бокал из бутылки, которая оказалась спрятанной за каким-то огромным развесистым тропическим растением. Оранжерея со стеклянным куполом, с витражами и продуманной подсветкой теплых тонов походила на уголок джунглей. И так как Росс не забыл запереть дверь, их здесь никто не видел и никто им не мешал: их окружали лишь сочная листва и аромат экзотических растений. Издали доносился приглушенный шум веселья, вечеринка шла своим чередом. Росс откинулся на спинку белого металлического кресла, заваленного шелковыми подушками, и положил ноги на стол.

— Это почему?

— Гости будут беспокоиться, недоумевая, где ты.

Росс подмигнул.

— Это я устраиваю вечеринку и, если захочу, могу спрятаться. Я тебя что, утомил?

Чтобы не отвечать на этот вопрос, Тесса отпила вина. Несмотря на внешнее спокойствие, она вовсе не была так равнодушна, как думал Росс. Вначале, прекрасно зная о его репутации, она все его слова пропускала мимо ушей. И хотя она старалась поступать так и дальше, Росс все-таки постепенно начал завоевывать ее доверие. Стоило признать, что Росс умел очаровывать, быть веселым и располагать к себе людей, и этому очень трудно было противиться. «Особенно теперь, — с горечью подумала Тесса, — когда он умудряется наполнять мой бокал по крайней мере в два раза чаще, чем свой».

— Перестань отмалчиваться, — сказал Росс. Он отломал мягкую пушистую ветку и кончиком ее провел по тыльной стороне ладони Тессы. — Эй, слышишь. Я тебе надоел?

— До смерти. — Тесса улыбнулась и убрала свою руку, так что теперь до нее было не дотянуться. — Но не останавливайся. Пока.