Осторожно ступая, чтобы не упасть, если из-под ноги сорвется какой-нибудь непрочно вросший в землю камень, Тесса спустилась с крутого склона по едва различимой тропинке к пляжу. Пусть защищенная с трех сторон скалами бухта Перрин-Коув и маленькая, но она стоит этих усилий. Отлив обнажил полумесяц темного золотистого песка, гипнотически медленно колыхался прибой, а завораживающая синева моря уходила вдаль и там сливалась с безоблачным небом.

И — о чудо! — Тесса обнаружила, что здесь, кроме нее, больше никого нет.

В Сент-Ивзе Доминик жил уже четыре года. Ему очень нравился этот переполненный людьми город. Доминик наслаждался тем, что он его житель, а не турист, и он получал огромное удовольствие от насыщенной событиями беспутной жизни, которую здесь себе устроил. Тут всегда были коллеги-художники, с которыми можно вместе выпить, вместе посокрушаться, когда работы не продаются, и вместе отпраздновать, когда дела идут хорошо. И стоит ли говорить, что спрос на красивых девушек удовлетворялся неограниченным предложением.

Но в то время как Доминик жаждал компании, Тесса стремилась к одиночеству. Бесконечные неформальные вечеринки не приносили ей никакой пользы, хотя она прекрасно понимала, что из них по крайней мере половина устраивается ради нее. Доминик пытался создать Тессе новый круг общения, знакомил ее со всеми своими друзьями, чтобы она поскорее забыла травмирующие переживания недавнего прошлого.

К сожалению, хотя это и не удивительно, пока что все его усилия тратились впустую. Тесса не подавала признаков «выздоровления».

Однако Доминик не оставлял попыток, этим утром он присматривал за Оливией, так что у Тессы было целых три часа, чтобы подумать о себе. Добравшись до подножия скал, она сняла свои светлые простенькие тапочки и пошевелила пальцами ног в теплом сухом песке. Тесса намеревалась погулять, подумать и исследовать заводи в скалах, но жара лишила ее энергии. Теперь, когда она уже была здесь, более разумным казалось быстренько искупаться, а потом отдохнуть, просто погреться на солнце и насладиться безмятежностью окружавшего ее пейзажа.

Но менее чем через двадцать минут тишина была нарушена: похоже, школьников вывели на экскурсию. Тесса, лежа на спине, приоткрыла глаза и увидела с десяток детей и несколько ярко одетых взрослых, которые, пользуясь отливом, высыпали на пустой пляж и шли вдоль скал.

Надеясь, что они тут не останутся, Тесса снова закрыла глаза и заставила себя вернуться мыслями к более важным темам. Несмотря на постоянные уверения Доминика в том, что они с Оливией могут жить у него столько, сколько захотят, она понимала, что им не стоит задерживаться в его доме. Потому что это ничего не решает. Ей необходимо собственное жилье, надежный дом для Оливии, что-нибудь вроде того домика на окраине Бата…

Менее чем через час Тессу разбудила струйка песка, сыплющаяся на ее голый живот. Закрыв рукой глаза от солнца, Тесса посмотрела на Доминика, который с посаженной в рюкзачок-кенгуру Оливией на груди был очень похож на папашу, и сказала:

— Ну, как я, дистрофик весом сорок пять килограммов?

— Если бы так, — сухо заметил он. За последние недели она слишком много потеряла в весе.

— Что ты вообще тут делаешь? — спросила Тесса, еще не очухавшись от сна.

Доминик осторожно опустился рядом с ней на песок.

— У нас с Оливией состоялся серьезный разговор.

— Правда?

— Честное скаутское, — заверил ее Доминик.

Тесса подняла брови.

— Я поражена. Не думала, что ты способен на серьезные разговоры.

— Ну, я бросил несколько фраз, — сказал он с улыбкой, — но Оливия вскоре поставила меня на место. Ведь так, милая?

В знак согласия Оливия щедро выдула пузыри.

— Понятно. — Тесса задумалась: просто так Доминик не стал бы проделывать этот трудный путь к Перрин-Коув. Он здесь с какой-то целью. — И о чем именно вы говорили? Если надеешься, что я позволю тебе нарисовать мою дочь в голом виде, то забудь об этом.

Но сейчас Доминик был серьезен.

— О тебе, Тесса. От того, что ты здесь прячешься, нет никакой пользы. Ради бога, это ведь не твой стиль. Что ты собираешься делать… провести остаток лета, скрываясь на каком-нибудь пляже и говоря: «Я хочу побыть одна»?

— Не знаю, — ответила Тесса, что было наполовину правдой. — Я как раз задавала себе тот же вопрос. Я думаю, что хочу вернуться в Бат, — там ведь все-таки мои друзья, — но из-за этого могут возникнуть всякие недоразумения. Росс не из тех, кто привык к тому, чтобы его публично унижали, а как раз это я, кажется, и сделала. Так что ему может быть неприятно мое возвращение.

— И он ничем не заслужил это унижение? — спросил Доминик, раздраженный тем, что она даже сейчас о чувствах Росса Монагана беспокоится больше, чем о своих собственных. — Милая, он ведь знает, почему ты его оставила. Черт с ним! Ты можешь делать все, что захочешь, и если он начнет тебе мешать, просто скажи ему, чтобы шел куда подальше. Ты и Оливия живете в Бате, и у вас столько же прав находиться там, сколько и у него.

…………………………………………..

Максу что-то не давало покоя, и это что-то было очень похоже на угрызения совести. Не привыкший чувствовать себя виноватым, он тем более остро ощущал, что не просто грубо обошелся с Холли, но поступил с ней очень несправедливо.

Вот поэтому, узнав — слишком поздно, — что Кэролайн Мортимер все-таки не сможет в пятницу приехать из Лондона на Бал Безумного Шляпника, Макс решил загладить свою вину и вместо Кэролайн пригласил Холли.

— Погадай мне на чаинках, пожалуйста, погадай мне на чаинках, — возбужденно упрашивала Холли Розу Полоновски, загнав польку в угол кухни. — Господи, у меня трясутся руки, в какую сторону надо крутить чашку? Черт, у меня же пакетик! Роза, нам придется заварить еще… Марко, где нормальный чай? Ты ведь пять минут сможешь обойтись без Розы? Она собирается открыть мне судьбу, а это важнее, чем помыть несколько кастрюль!

— А! Я вижу тебя с высоким симпатичным мужчиной, — говорила Роза пять минут спустя, внимательно разглядывая содержимое чашки Холли и задумчиво поджимая губы. — На тебе красное платье, очень шикарное, очень красивое.

«Так, — решительно сказала про себя Холли. — Сразу после работы помчусь в город и куплю себе что-нибудь такое».

— И ты смеешься и веселишься со своим симпатичным мужчиной, и этот вечер ты запомнишь на всю жизнь.

— Он в меня влюблен? — тихо спросила Холли, глаза ее блестели, и она пыталась прочитать ответ по выражению лица Розы. Если она узнает, что Макс действительно ее любит, то это намного все облегчит… можно будет обойтись без всяких глупых, отнимающих время формальностей…

Но Роза медленно покачала головой, словно это был тяжелый маятник.

— Ах, нет. Не влюблен. Но существует сильное влечение, которое может привести к любви. Это ведь только начало. И это сильное влечение очень хороший знак, моя дорогая. И не забывай об этом в минуту отчаяния.

— Роза, ты просто чудо! — облегченно вздохнув, проговорила Холли, у которой от восторга при мысли о пятнице даже пальцы на ногах сводило. — И не беспокойся. Минут отчаяния не будет. Теперь, когда я знаю что к чему, я буду полностью владеть ситуацией. Ой, как мне только дождаться конца недели!..

…………………………………………..

«Сколько времени уходит на то, чтобы подготовиться к лучшему вечеру в жизни», — счастливо думала про себя Холли четыре дня спустя, под чувственные мелодии Дайдо нежась в пенной, ароматизированной фрезией ванне и томно намыливая свои груди.

Она даже составила расписание: ванна в четыре часа, увлажняющий крем для всего тела в четыре тридцать, прическа в пять, красить ногти в шесть, макияж в шесть тридцать, одеться в семь пятнадцать и, наконец, часик поприхорашиваться, пока в восемь тридцать не явится Макс. «И надо будет заставить себя съесть один или два сэндвича», — напомнила себе с грустной улыбкой Холли. Она не собирается выпить на голодный желудок и снова вырубиться при Максе. Сегодня будет все, как надо.