– Ужасно. – Дженни посмотрела на часы и поняла, что уже почти десять. – Столько всего нужно сделать. Нам все-таки придется встать.

– Что может быть важнее этого? – Алан, не желая шевелиться, поцеловал ее в макушку. – Заниматься любовью, наверстывать упущенное, снова узнавать друг друга…

– Звонить в полицию, – невозмутимо подхватила она.

– Что?

Дженни улыбнулась.

– Твое имя в списке пропавших без вести. Кто-то должен сообщить им, что ты нашелся.

– О боже. – Алан поморщился. – Позвони ты. Что, по-твоему, они сделают? Приедут и отругают меня за то, что я убежал, не оставив записки?

– Не имею ни малейшего представления, но позвонить все равно нужно. – Дженни выскользнула из кровати и взяла халат. – К тому же внизу Паула одна управляется в магазине. Она даже не знает, что я здесь. Если она услышит шаги, может решить, что это болгары.

– Почему? – прищурился Алан. – А где, по ее мнению, ты проводишь ночи? Кстати, – с растущим подозрением спросил он, – с кем это ты была вчера? Ты выпрыгнула из шикарной машины. Уверена, что ничего не хочешь мне сказать?

Дженни только сейчас вспомнила о Гае Кэссиди. Она запоздало поняла, что наверняка причинила ему массу неудобств. В семь утра он должен был лететь в Манчестер на фотосессию с известной и очень темпераментной супермоделью Валентиной ди Анджело. Она молилась, чтобы из-за нее ему не пришлось отменить съемку.

– Мне нечего рассказывать, – уверенно сказала она, памятуя о беспочвенных подозрениях, ускоривших исчезновение Алана. – Несколько месяцев назад вернулась Максин и нашла работу няни в Трезайль-Хаусе, но всю эту неделю она провела в Лондоне, снималась в рекламе. Я предложила присмотреть за детьми, пока ее нет, поэтому жила с ними в доме, а Паула распоряжалась в магазине. Все делали чью-то работу, – радостно сказала она. – Было весело.

– Ты всегда любила детей. – Алан нахмурился. – Это тоже меня пугало. Я знал, что ты мечтаешь их иметь, но боялся, что ты будешь любить их больше, чем меня.

Дженни с ужасом посмотрела на него.

– Все происходит совсем не так…

– Бывает и так. – В его голосе появились взволнованные нотки. – Слушай, солнышко. Я вернулся, и на этот раз у нас все получится, но я по-прежнему не обрадуюсь, если ты вдруг сообщишь мне, что беременна. Так что никаких маленьких неожиданностей. Никаких объявлений, вроде «сюрприз, дорогой, понятия не имею, как это могло случиться, но…». Потому что мне это не понравится. Хорошо?

– Никаких маленьких неожиданностей, – тупо повторила Дженни, потрясенная этим сообщением. Ей никогда не приходило в голову забеременеть без согласия Алана, но она и не подозревала, какое неприятие вызывает у него эта тема. Он определенно говорил серьезно.

Выложив эту информацию, Алан подобрел и заговорил о другом.

– Так ты говоришь, Максин работает няней? Господи, помоги этим бедным детям! Какая мамаша, будучи в здравом уме, могла нанять Максин?

Дженни взяла расческу и села перед зеркалом.

– Это не мать, а отец. Вдовец.

– Понятно. – Алан потянулся и зевнул. – Это все объясняет. Старый или молодой?

– Около тридцати. Думаю, ближе к тридцати пяти.

– Правда? – протянул он, глядя на ее отражение в зеркале. – И что же, симпатичный?

Дженни продолжала причесываться.

– Пожалуй, да. Для тех, кому нравится такой тип, – добавила она безразлично.

– А тебе нравится такой тип?

– Хватит. – Она так сжала расческу, что побелели костяшки пальцев. – Не пытайся выискать что-то в самой невинной ситуации. Я оказала Максин услугу, вот и все. Меня не интересует Гай, а я, разумеется, не интересую его.

– Почему? Он гей?

– Ну разумеется, он не гей, – устало сказала Дженни. – У него женщины из ушей лезут. Он интересуется только шикарными красотками, ясно? Нужно пару раз сняться на обложку «Вог», прежде чем Гай Кэссиди вообще обратит на тебя внимание. Даже Максин не подошла, и это ее ужасно бесит.

– Фотограф Гай Кэссиди? Ты о нем говоришь? – Алан сел. Это явно произвело на него впечатление. – И за его детьми ты присматривала?

Дженни кивнула. А еще именно с ним она прошлой ночью вела себя ужасно грубо. Нужно позвонить и извиниться.

– Ну, тогда все в порядке. – Алан улыбнулся с облегчением. – А я уж решил, что у меня появился соперник. Теперь понятно, почему ты говорила о красотках. Он может получить кого пожелает.

И пусть это несомненно было так, Дженни почувствовала, что слегка опростоволосилась. Она высмеяла подозрения Алана и теперь должна была прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Да, но он держал меня за руку вчера вечером, и он меня поцеловал…»

Но это просто ребячество, и все равно это был шутливый поцелуй, а не настоящий. Вместо этого, чувствуя себя второсортным товаром, она сказала:

– Конечно, он может получить кого угодно. Так что вряд ли его заинтересую я.

– Это точно, – с жаром согласился Алан, но потом наклонился и утешительно похлопал ее по коленке. – Прости, дорогая, ты же поняла, что я хотел сказать. Он получает все, что есть лучшего на свете, везучий гад. Я даже слышал, что у него шашни с этой темноволосой моделью, Сереной Чарлтон. Боже! – Он закатил глаза. – Уж если она не шикарная красотка, то я не знаю кто.

Максин, смущенная и влюбленная, старалась не думать о грядущем дне.

– Не понимаю, что тебя так беспокоит, – сказал Бруно, когда их поезд подъезжал к станции «Трезайль». Он настоял, чтобы они возвращались вместе, и с каждой милей Максин нервничала все больше. – На тебя не похоже. Эй, хочешь допить?

Она взяла у него теплый джин с тоником, глотнула и скривилась.

– Да вообще все это на меня не похоже. Слушай, у меня, может, и случались раньше интрижки с женатыми мужчинами, но это было несерьезно. Никто не собирался из-за меня бросать жену. А если бы даже и захотел, то я бы не позволила.

Драгоценное платье «Алайя» вернулось в шкаф к Синди. В своих джинсах и вязаной кофте с поясом Максин казалась моложе и невиннее.

– Расслабься. Я сам разберусь с Ниной, – улыбнулся Бруно. – И сколько раз тебе повторять? Она мне не жена.

Максин уставилась в окно.

– Менее виноватой я себя от этого не чувствую. Это все равно будет ужасно.

– Но я того стою.

Она подумала о Дженни, о том, как может пострадать ее хрупкое самолюбие, и о том, с каким пренебрежением воспримет новость Гай. Даже те, кого она едва знает, будут ее осуждать. Но она на самом деле любит Бруно, а он любит ее. И кроме того, право выбора ей, похоже, больше не предоставляется.

– Надеюсь, ты и правда будешь стоить этого, – прошептала она, мысленно готовясь к схватке. – Очень надеюсь.

Когда она заходила в дом, пробило девять. Гай, как простой смертный, готовил на кухне. Захваченная зрелищем, Максин смотрела, как он раскладывает подгоревшую картошку и огромные говяжьи стейки на три тарелки. Элла, скривившись при виде крови, заныла:

– Фу, я ненавижу стейк. Почему мы не можем есть правильную еду?

– Я люблю стейк! – сообщила Максин с порога. – На меня хватит? И где Дженни?

Элла, почуяв, что спасение близко, подбежала к ней и обняла.

– Ура, вы вернулись. Если вы приготовите мне бургеры, можете забрать мой стейк. Дженни пошла домой после ярмарки вчера вечером. Она назвала палу ублюдком и выпрыгнула из машины, потому что хотела увидеть своего мужа. Вообще-то, я бы лучше съела рыбные палочки, а не бургеры, только не такие горелые, как картошка. Папа ужасно готовит. Я очень проголодалась, – похвасталась она, – потому что летала на вертолете в Манчестер.

Да уж, в краткости изложения Элле нет равных, подумала Максин. Абсолютно сбитая с толку, она посмотрела на Гая.

– Так что на самом деле произошло прошлой ночью? Вы с Дженни поругались, и она умчалась в гневе?

Гай бросил сковородку в мойку, и без того полную грязной посуды.

– Вернулся ее муж.

– Что?! – потрясенно посмотрела Максин. – Вы имеете в виду Алана? Вы уверены?

– Я уже говорила это, – пожаловалась Элла. Порывшись в холодильнике, она без предупреждения сунула три замороженные рыбные палочки Максин в руку. – Почему вы меня не слушаете? Рассказать вам про вертолет, пока вы будете делать мне чай?

– Он вернулся, – продолжил Гай. – Больше я ничего об этом не знаю. Мы проезжали мимо магазина, а он ждал на крыльце.

Максин, еще не придя в себя, спросила: – А о чем вы спорили?

– Я просил ее быть осторожнее, выяснить, почему он вдруг решил вернуться. – Он пожал плечами. – Может, я был недостаточно чуток. Ничего не вышло.

– Никак не могу поверить! – Максин плюхнулась на ближайший стул. – Боже, ну у парня и нервы! Бедная Дженни.

– Точно. Я хотел позвонить ей вечером, но не думаю, что мне очень обрадуются. – Гай взял пережаренный кусок картошки, пару секунд сверлил его взглядом и положил обратно. – Вы могли бы взять это на себя. Убедитесь, что все в порядке.

– Да как что-то может быть в порядке?! – Максин всегда недолюбливала Алана Синклера. – Если он вернулся? Хуже новость трудно представить.

Она поняла, что столкнулась с моральной дилеммой. С одной стороны, возвращение Алана существенно облегчало основную задачу – рассказать о них с Бруно будет гораздо проще, раз Дженни счастлива. Но с другой стороны, она собиралась сообщить Дженни, что, по ее мнению, Алан эгоист и сукин сын, который заслуживает хорошего пинка под зад, а это было совсем не просто.

– Вы еще не звонили? – В десять тридцать Гай зашел на кухню и увидел, что она сражается с горой грязной посуды.

– Я пыталась, – смалодушничала Максин. – Никто не брал трубку. Она, наверное, вышла. – Звонить ей совсем не хотелось.

– С ума она сошла. – Гай поднял с пола розового кролика – трофей с ярмарки – и посадил его на шкаф рядом с волосатой свиньей. – Боже, разве мало вреда он уже причинил?

– Вы так волнуетесь, – чуть насмешливо сказала она, – а ведь даже не знаете его.

– Я слышал достаточно. Между прочим, вы тоже не самая горячая его поклонница. Вы сами рассказали мне, каким он был ублюдком.

– Я знаю. Просто я кое-что придумала. – Максин поскребла тарелку. – Вы ведь знаете, какой Дженни бывает упрямой. Чем больше мы будем ругать Алана, тем сильнее она начнет его защищать. Думаю, лучше всего притвориться, что мы рады его возвращению. Тогда в свое время она сама все поймет, и ее гордость не пострадает.

Гай кивнул.

– Может, вы и правы.

– Конечно права. – Максин была довольна собой. – Я всегда права.

– И это делает вашу жизнь гораздо проще, – невинно продолжил он. – Какое счастливое совпадение.

Черт. Она подняла брови.

– Счастливое совпадение? Простите, я не понимаю.

– Всё вы понимаете, – сказал Гай. – Вы теперь с Бруно Перри-Брентом.

– Ох. – Максин сдалась. Значит, он все-таки узнал машину Бруно, когда тот ее подвозил.

«Не нужно защищаться, – сказал Бруно. – Не нужно скрываться». Ну вот, пожалуйста. Она вздернула подбородок.

– Да, я с Бруно. Я не была с ним, когда вы меня подозревали, но теперь мы вместе.

– Святой боже.

– А это проблема?

– Думаю, да, но, по крайней мере, не моя. Хочу только кое-что сказать о вас с Дженни.

– Что? – насторожилась Максин.

– Вам нравятся очень странные мужчины.