– Дженни, я так рада за тебя! – Максин обхватила сестру за плечи и закружила в танце прямо в узеньком холле, топча воскресные газеты, выскользнувшие из щели почтового ящика. – Я принесла шампанское, чтобы отпраздновать. Алан еще в постели? Скажи, пусть сейчас же идет сюда и обнимет свояченицу после долгой разлуки!

Дженни, отложив скомканные газеты, поднялась наверх вслед за ней.

– Вы разминулись. Он уехал в серфинг-клуб. Вернется около полудня.

Не скрывая облегчения, Максин сжала плечо Дженни.

– Ну, ничего страшного. В другой раз. Может, так даже лучше: поболтаем как следует и сами выпьем все шампанское. Захвати куртку и пару бокалов, закатимся на пляж.

Было холодно, но солнечно, начался отлив. Они остановились у кромки воды, Дженни держала наготове бокалы, а Максин выдернула пробку из бутылки и зашвырнула ее в сверкающее бирюзовое море.

– За тебя и за Алана, – сказала она, наполнив бокалы. – Пусть ваша жизнь всегда будет счастливой. Твое здоровье!

– Твое здоровье, – ответила Дженни с покорной улыбкой. Ей было приятно, что Максин радуется, хотя это стало для нее сюрпризом. Она готовилась услышать критические замечания, подозрения и миллион вопросов, приправленных фирменным сарказмом Максин. Шампанское на пляже и сердечные поздравления явились для нее полной неожиданностью.

– Между прочим, это от Гая. – Максин помахала бутылкой. – Он передает тебе наилучшие пожелания. И еще кое-что. – Порывшись во внутреннем кармане своей потертой кожаной летной куртки, она извлекла мятый чек. – Твое жалованье за последнюю неделю.

Дженни едва не отказалась от чека. Получать деньги за то, что даже не напоминало работу, было как-то странно. Но еще более странно было бы не брать этих денег, и она засунула листок в задний карман джинсов.

– Спасибо, я отлично провела время.

– Они тоже. – Максин посмотрела на нее с шутливым упреком. – Хотя я начинаю серьезно сожалеть, что послала тебя туда. Теперь Джош и Элла требуют, чтобы я пекла печенье. И речь о настоящем печенье, – хмуро добавила она, – с мукой и всем остальным. А не об этом, из пакетов, которое делала ты.

Дженни с любопытством следила, сколько продержится Максин. Она явно делала героические усилия, чтобы не сорваться и не засыпать Дженни вопросами. Подозревая, что Гай провел с ней воспитательную беседу, Дженни заключила сама с собой пари, что Максин сломается где-то между пещерой контрабандистов и прудами в скалах.

До пещеры контрабандистов оставалось еще ярдов двести, когда Максин, увлеченно расписывавшая отвратительного ребенка, с которым она снималась в рекламе, неожиданно встала как вкопанная и сорвала солнцезащитные очки.

– Довольно, – заявила она, пригвоздив Дженни взглядом. – Ты повеселилась от души, но это уже жестоко. Пусть Гай мать его Кэссиди требовал не устраивать тебе допрос третьей степени, но я, в конце концов, твоя сестра. Так что перестань прикидываться, будто тебя интересует моя звездная карьера, и выкладывай все.

Дженни посмотрела на часы. Целых девять минут; кто бы мог подумать, что Максин сможет так долго держать себя в руках?

– Все, что тебе хочется знать? – невинно сказала она. – Хорошо. Сначала нужно просеять муку. Не забудь добавить щепотку соли. Затем ты…

– Прекрати немедленно! – Максин подняла влажный, скользкий ком морских водорослей и медленно направилась к ней. – А ну рассказывай сейчас же про Алана!.. Почему он исчез, почему вернулся, чем занимался? Что ты собираешься делать?

Когда Дженни закончила свой рассказ, Максин готова была пожалеть, что так допытывалась.

Прежде всего, не поддавался логическому осмыслению сам факт, что Дженни действительно верит в эту несусветную чушь, которую вкручивает ей ее ублюдок муженек. Максин могла поклясться, что это просто бред сивой кобылы.

– …вот и все. – Дженни вылила в свой бокал остатки «Боллинджера». Искоса взглянув на Максин, она с вызовом сказала: – Давай, теперь твоя очередь. У тебя наверняка уже есть свое мнение.

Ее мнение об Алане Синклере трудно передать словами, подумала Максин. Но еще она поняла, что была права – Дженни не примет никакой критики. Одно неверное слово, и она кинется защищать Алана. Не стоит даже заикаться о своих подозрениях.

Но она, слава богу, актриса и способна переиграть даже своего неподражаемого зятя. Пусть Дженни сама узнает правду, когда придет время.

Всю прошедшую неделю Максин оттачивала свой драматический талант, повторяя доверительным тоном: «Выбирая „Бебисофт", вы выбираете лучшее». Теперь, прислонившись спиной к холодной скале в дальнем конце пляжа, она решила замахнуться на большее и сказала:

– Дженни, а что, по-твоему, я могу сказать? Ты счастлива, и для меня этого достаточно. Я рада, что он вернулся.

Они уже повернули к дому, и тут Дженни без всякой задней мысли наконец задала тот самый вопрос:

– Ну, а как там в Лондоне? Чем ты еще занималась? Наверняка ходила на вечеринки. Познакомилась с симпатичными парнями?

Дженни несла бокалы. Максин, с пустой бутылкой из-под шампанского в кармане, запускала по волнам блинчики. Последний камешек взлетел над волной и скрылся из виду. Порыв ветра растрепал ей волосы, она поправила прическу.

– Я ходила на вечеринку, – сказала она в конце концов, – и встретила симпатичного парня.

– Теперь моя очередь сгорать от нетерпения? Продолжай, не стесняйся! Рассказывай! И чтоб до мельчайших подробностей.

– Я немного знала его до этого. – Максин вздохнула, пожалев, что не выклянчила у Гая вторую бутылку. Пара глотков придали бы ей храбрости. – Но до той вечеринки я не знала, что он мне нравится. Ты тоже его знаешь. Даже очень хорошо. И думаю, ты не особенно обрадуешься, когда я скажу, кто он.

Дженни задумалась. Растерянно пожав плечами, она сказала:

– Пожалуй, ты меня поймала. Но если он актер… – Ее глаза изумленно расширились, и она прижала руки к груди. – Но это ведь не… Мел?

– Послушай, он любит меня, а я люблю его, – быстро сказала Максин. – Это серьезно. Я знаю, что ты его ненавидишь, но ты должна мне верить… Первый раз в жизни я на самом деле…

– Мел Гибсон?! – закричала Дженни, и несколько чаек в панике взвились в небо.

– Бруно. – Максин вжала голову в плечи. Вот, она сказала это. Теперь остается молить Бога, чтобы Дженни не залилась слезами.

Но Дженни рассмеялась.

– Это шутка? Макс, так нечестно. Ну хватит, я ведь все тебе рассказала!

– А теперь я тебе рассказываю. Это никакая не шутка. – Максин несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Он появился на вечеринке в пятницу вечером и практически похитил меня. Правда, я и не сопротивлялась. – От воспоминания о той ночи у нее приятно защекотало в животе. – Он хочет жениться на мне. Он уходит от Нины. Дженни, для меня это было полной неожиданностью, как и для тебя, но это уже случилось! Я даже не могу описать, что я чувствую…

– Да-а-а… – сказала Дженни. Чайки все еще испуганно кружили над их головами. – Я потрясена.

– Мне жаль.

– Жаль, что я потрясена, или ты о Бруно?

– Ты знаешь, о чем я. – Максин покусала верхнюю губу. – Я до смерти боялась тебе говорить. Ты очень меня ненавидишь?

– Я тебя не ненавижу. Я просто поражаюсь, что ты оказалась такой дурочкой, – вздохнула Дженни. – С какой стати мне ненавидеть тебя? Макс, когда мы гуляли здесь в прошлый раз, кто-то устроил мне настоящий разнос. Я не помню все дословно, но там говорилось, что нужно держаться подальше от Бруно Перри-Брента, потому что он беспринципный, сексуально озабоченный, дерьмовый ублюдок, который принесет мне только новые огорчения. Тебе это ничего не напоминает, или у нас есть сестра-близнец, о которой я не подозревала?

– Черт. – Максин стало неловко. Но она еще не сдавалась. – Слушай, я знаю, что я говорила все это, но в этом все и дело: тебя он действительно мог сделать несчастной. Ты хорошая и думаешь, что все остальные тоже хорошие. Ты доверчивая, честная, добрая; для таких, как Бруно, это просто приглашение поступать с тобой плохо. Они не могут устоять. И я это знаю, – страстно добавила она. – Потому что я сама Бруно. Я не доверяю мужчинам, я эгоистичная стерва и невозможная врунья. Неужели ты не видишь, Дженни? Мы с Бруно созданы друг для друга!

Дженни нахмурилась.

– Я думала, он тебя бесит.

– Так и было. – Максин виновато посмотрела на нее. – То есть я так думала. Но на самом деле меня бесило то, что я знала: в конце концов он тебя обидит. Я словно смотрела на себя и Мориса. Ты ведь меня знаешь. Я просто не выношу милых, надежных мужчин. Чем лучше они ко мне относятся, тем хуже я себя веду. Если мужчина хочет меня заинтересовать, он должен быть негодяем, с которым я могла бы сражаться. Не драться, конечно, – пояснила она в ответ на поднятые брови Дженни. – Никаких выбитых зубов. Просто я не должна до конца быть в нем уверена.

Максин говорила очень страстно. Странно, подумала Дженни, похоже, это действительно правда.

– Я знаю, это мазохизм. Я безнадежный случай. Но когда все просто, мне становится скучно…

Дженни, недовольно подумав, что просто повторяет то, что раньше говорила ей Максин, все же сказала:

– Но остается еще Нина. Ты сказала, Бруно собирается с ней расстаться. Почему ты думаешь, что он это сделает?

– Я не думаю. – Максин подавила желание швырнуть в галдящих чаек бутылкой из-под шампанского. Встретив взволнованный взгляд Дженни, она подумала о том, что сказал ей Бруно по телефону сегодня утром. – Я знаю. Он уже это сделал.

Они вышли на шоссе. Было уже около двенадцати.

– Алан будет дома с минуты на минуту, – сказала Дженни, роясь в карманах в поисках ключа. – Если останешься на ланч, мы будем очень рады. Или тебе нужно вернуться?

– Я получила особое дозволение, – ответила Максин, без особой нужды посмотрев на часы. Она уже договорилась встретиться с Бруно в двенадцать тридцать в баре «Дюна». Почему-то милые посиделки вчетвером ее не прельщали. – Гай отпустил меня до вечера; он повез детей на ланч к Мими Маргасон. Кажется, вы у нее с ним были? Я ее не видела, но, судя по рассказам, это нечто.

– Так и есть. – Дженни подумала, увидит ли она когда-нибудь Мими снова. Ее не оставляло тревожное чувство, что все мосты сожжены. И теперь она может встретить Гая и детей, только если они зайдут к ней в магазин. – Она совершенно безумная. Но очень, очень милая.

– Тогда она вряд ли мне понравится, – ответила Максин. – Как я уже говорила, милые люди меня нервируют. Кроме тебя, – добродушно добавила она. – Сестры не в счет.

– Так значит, ты останешься на ланч?

– Не могу. – Они уже подошли к магазину. Максин чмокнула Дженни в холодную щеку. – Я встречаюсь с Бруно. Странно, правда?

– Да уж, – улыбнулась Дженни.

– Мы обе счастливы, – сказала Максин, которой очень хотелось бы не чувствовать себя так виновато. – Мы обе встретили мужчин своей мечты. Осталось одно.

– И что же?

– Найти какую-нибудь бедняжку для Гая.