Вернувшись на большую Поляну, Андрей решил не идти сразу к костру и палаткам, а сходить к ручью и напиться воды, а потом сел в тени деревьев на небольшом бревнышке, с которого хорошо обозревалась вся поляна. Вскоре, по-видимому, ожидался очередной Магнит: большой «вечевой» колокол уже прозвонил.

Вскоре показался Гера, ходивший в поселок за хлебом. Он молча присел на бревно рядом с Андреем, затем достал буханку хлеба, угостил им, отломив от него здоровущий кусок, Андрея и стал потихоньку отщипывать от буханки кусочки и жевать.

— Что? Представление начинается? Расположимся на галёрке? — спросил он.

— Да, что-то на этот раз хочу глянуть на Магнит со стороны, — ответил Андрей. Он достал из своей холщовой сумки два яблока и протянул одно из них Гере.

— А правда, что с Р-россии начнется новый, особый путь духовного возрождения? — с места в карьер спросил у Андрея Гера, — Как утверждают тут все эзотерики?

— Ох! — вздохнул тот, — неужели, мы похожи на ту страну, в которой благоденствие пора на экспорт предлагать? Я что-то не заметил. А когда сюда как-то приезжали летающие йоги, то они с трудом могли подняться лишь на несколько сантиметров. И тут же падали, больно ударяясь… Очень больная, загрязнённая и страшная страна. Все духовно развитые люди с Востока об этом говорят, если они сюда попадают.

— Подумаешь, йоги! А у нас здесь зато, только что, недавно, и все хором, очень даже далеко улетали… Крышей, — выдержав небольшую паузу, информировал Гера, — В поисках ключей знаний.

— По-моему, единственный ценный духовный опыт, который можно в наше время в нашей стране приобрести, несмотря ни на что — это чувство юмора. Только оно иногда и спасает, — заметил Андрей.

— Только что-то наш юмор — я имею в виду юмор в нашей стране — по б-большей части, чем дальше, тем становится чернее. Ну, а если г-говорить не о вечном, а о делах кухонных, то у костра здесь мой юмор только что совсем не оценили. Спел я там одну из м-моих невинных песенок — а м-меня обозвали праздношатающимся недоумком. И даже чуть не п-побили. Я решил за хлебом сходить в итоге, — признался Гера.

— А меня вчера вечером упрекнули в том, что я ем здесь даровую кашу, — ответно поделился Андрей.

— По-моему, это называется «наезд», — подытожил Гера.

— И он только начинается, — «обнадежил» Андрей.

— А что в-вообще, всё-таки, происходит здесь в М-магнитах, хотел бы я знать? — спросил Гера после некоторого молчания.

— Вообще-то, я не отношу себя к существам, всё постигшим в этом бесконечном мире. Тем более что постижение — это штука совершенно бесконечная и совершенно личностная. Вряд ли я могу выдать по этому поводу конкретную справку.

— Но есть же в этом мире вещи простые, материальные и вполне объективные? — спросил Гера.

— Быть может. Но о том, каковы они, мы можем только гадать. Потому что наше восприятие этих объективных вещей — всегда субъективно. И трудность состоит именно в том, что мы делимся друг с другом субъективными представлениями объективных вещей. И смысл наших слов другой может понять только в силу своих собственных субъективных представлений, которые неравнозначны нашим.

— И всё-таки, можно попытаться изложить разнообразные представления о сути Магнитов. Я, поскольку попал на Поляну, коллекционирую эти разнообразные п-представления разных людей.

— Неплохо для начала. А каково твоё собственное мнение о Магнитах?

— Назовём п-просто: гипотеза номер один. Мнение — это слишком громко сказано. А г-гипотеза заключается в том, что Магнит — это большая тусовка, придуманная кем-то и когда-то, причем сами эти люди, в большинстве своем, уже сюда не ездят, и нужна эта т-тусовка большинству для знакомств, встреч и обмена информацией.

— Хорошо! Пять с плюсом. А суть гипотезы номер два такова… Изложу её в виде притчи о Магнитах. Некогда, в стародавние времена, а может, и не слишком в давние, а даже и во времена нашей так называемой «советской действительности», существовали люди, умевшие добиваться того, чтобы к ним шел энергетический поток, вызывающий у присутствующих почти что озаренное состояние, в котором им можно было работать. Назовем этих людей для простоты магами. Для того, чтобы люди лучше воспринимали поток, маги вначале работали с их сознанием, используя различные ментальные техники и другие действия.

Но всегда находились люди, желавшие занять место мага, получить власть и силу, при этом не владея никакими особыми дарами — а потому ни за что изначально не отвечавшие и не бравшие на себя никакой ответственности за происходящее. Эти ложные маги добивались своего положения только ловкостью и хитростью, а также порой с помощью мощного импульса воли. Кроме того, иногда существовал затухающий поток, оставленный ушедшим магом, а новый владеющий дарами отсутствовал. Люди же хотят чудес и божественных откровений. И ложные маги умудрялись дать их. Используя ритуалы и описания ментальных техник. Так возникли представления, что важен сам ритуал.

Людьми, возобновившими старые ритуалы, было замечено, что, если простую земную энергию участников закручивать по кругу, создаётся общее вихревое поле, по форме похожее на смерч и направленное вверх, которое затем возвращается обратно по противоположно вращающейся спирали. При желании и умении человек, стоящий в центре, может «захватить» на себя эту энергию. Хватает тот, кто сильнее, а использовать он её может по-разному. К тому же, возникает общая полевая структура и привязанность людей к другим членам группы и к своему лидеру. Хотя и замкнутая, в общем-то, сама на себя и являющаяся просто общим энергетическим котлом, такая система работает долгое время безотказно.

Но вдруг среди участников появляются те, кто, хотя и не был никем обучен этому, но всё же могут действительно стихийно пробить реальный канал и провести энергии, идущие сверху. Они — действительные проводники. Более того, в Магните также оказываются люди, способные закрутить энергию вверх и создать мощную энергетическую воронку. Получается, в результате, реальный поток. Сверху. На конкретном, закреплённом месте. Те же, кто всё это затевал, вовсе не верили в реальность этого потока, а рассчитывали на легкий гипноз и легкое самозомбирование паствы. А те из паствы, кто оказался гораздо способнее руководителей от природы, надеялись на знания и честность тех, кто заваривал кашу. В результате — есть поток, но он неуправляем и непредсказуем. Им заинтересовываются самые различные силы. А разрешения на работу «сверху» никто не давал. И никто не защищает участников.

— М-да, дела, — подытожил Гера.

— Только это — присказка. Не сказка. Сказка будет впереди. Сегодня сидим в галёрке — и смотрим. Если вмешиваться — сам знаешь, что будет. То же, что и с тобой сегодня у костра, — добавил Гера.

— М-морду набьют, — уточнил Гера.

Вскоре Гера отошел к ближайшему ручейку набрать в бутылку воды, а Андрей остался сидеть один на краю поляны. Магнит уже закончился.

Вдруг к Андрею со стороны поляны медленно приблизилась Диана, величественная и строгая.

— Добрый день! — сказала она, — Можно присесть?

— Пожалуйста! — разрешил Андрей.

— Я хочу Вас спросить… Что-то Вы в последнее время редко участвуете в Магнитах. Зачем тогда Вы здесь остановились? Могли бы лучше на море сходить.

— На море сейчас жарко, я люблю бархатный сезон. И мне нравятся эти места, — ответил Андрей.

— А то, что здесь происходит, вам нравится?

— Не всегда, — уклончиво ответил Андрей.

— Но… Вы могли бы своим участием повлиять на события. Улучшить состояние дел, вдохновить начинания. Вы не похожи на человека, ничего не умеющего. Какими практиками вы занимаетесь? Вы — экстрасенс?

— Нет. Я — методолог.

Диана помолчала. Потом неожиданно лицо у неё перекосилось, а в голосе послышались железные нотки.

— Вы же призваны работать на объединение, не так ли? — спросила она, — Нам необходимо, всем, что-то умеющим, людям, объединяться, строить звёздную сеть… Так это, кажется, называется? Здесь и сейчас находится много людей, которые хотят работать. И с ними надо работать, их надо объединять. От того, что происходит на духовном плане здесь и сейчас, зависит в дальнейшем многое. Мы все призваны создавать единую сеть сердец, единую сеть Магнитов. Кто не работает на объединение, тот — вне эволюции.

— О каком объединении вы говорите? — спросил Андрей.

— Об объединении сил света, конечно. Которое происходит под контролем высших сущностей из Шамбалы. Которым возрастет и возвеличится Россия!

— А вы уверены, что объединение действительно необходимо? И что оно идёт именно из Шамбалы? — спросил Андрей.

— А как же! Мы ведь используем только дающиеся иерархией света мантры, молитвы, веления, а также портреты Учителей. Устремляемся сами к свету. Главное ведь — устремление! — заявила Диана восторженно.

— А что, если объединение в России не удалось, причём ещё много лет тому назад, и в Шамбале давно уже оставили эту идею? — спросил Андрей.

— А как же необходимость создания звёздной сети? Непрерывность в передаче знания? — спросила Диана.

— А вы уверены, что здесь вообще передаются какие-либо знания?

— Ну… Главное вначале — объединение. Создание сети как таковой. Централизация её, наконец. Сейчас всё идет к объединению! Должно произойти и объединение всех религий, и ментальное объединение! Мы готовим для него почву.

— Почва была подготовлена давно, но, к сожалению, посевы не дали нужных всходов. И, к тому же, любое объединение предполагает центр. Вокруг чего? Или — кого? Вокруг Эль Мории, к примеру? Вы с ним знакомы лично? Вы в курсе, что сотворили на этой почве с настоящими учителями — без всякого Эль? И большой буквы в этом слове? А потому, центров у будущей вероятной сети нет. Нет тех, вокруг кого мыслилось бы концентрировать людей, нет точек, в которых бы кипела жизнь. И это уже не звёздная сеть получится, а звёздная паутина. Разрешение на её работу никакие светлые силы не давали. В центрах этих паутин — а они многочисленны — рано или поздно появляются большие жирные пауки. Свято место пусто не бывает. А заниматься такая сеть будет распространением якобы эзотерических знаний за умеренную плату. Посвящая в духовную практику, которой надо заниматься двадцать минут утром и двадцать минут вечером: большее нашу цивилизацию утомляет. В общем, сложится один из видов духовности на коммерческой основе, для всех и каждого: по определенным расценкам и с приложением прейскуранта.

— Ну и что? Всё в мире нынче имеет коммерческую основу. Не надо бояться того, что духовные знания могут стать товаром, продаваться и покупаться… Всё — товар, и это — неизбежно! Почему Вы боитесь нашего объединения?

— Потому, что этот описываемый вами мир — это всего лишь звенья паучьей паутины. И не стоит именовать подобные структуры ячейками духовности, островками спасения, звёздной сетью — и всяким подобным образом. В них даже просто жизни нет по определению.

— Но ведь духовно развитый человек может и должен распространять знания дальше. И как же быть с этим? Легче и проще всего это сделать внутри готовой системы, встроившись в неё. Быть приглашенным — и читать лекции, вести группы, заниматься экстрасенсорным лечением… Кстати, и существовать за счет этого — не дворником же идти работать! Как же иначе? Система даст реальную возможность для распространения знаний, для проведения сеансов — и для элементарного выживания, даст возможность встроиться в социум!

— Человека, решившего реально распространять знания, несомненно, сожрут пауки. Они эти вещи нутром чуют: не свой, мол. И тоже кушать хотят. И, между прочим, весьма по-крупному. А знания бывают разные. И в области духа они в особенности невесомы. Можно сказать, что их иногда приносит ветер или навевают сны… Я — методолог. Я многое видел, потому что специально изучал. Я видел людей, достойных называться учителями, но живущих в деревне натуральным хозяйством. И учеников, которые их всё-таки находили, приезжали к ним за тысячи километров. Видел я и учителей, вещающих с трибуны с глубокомысленным видом всякую чушь, которым аплодировали толпы. У меня есть свое мнение о знаниях и способах их передачи. Честнее быть кем угодно, только не признанным Учителем.

— А всё-таки: вот Вы лично, не хотели бы хоть немного поработать… хотя бы недолго, вместе со мной? Если я бы устроила для Вас такую возможность, решила бы все ваши официальные вопросы? Мы бы вместе проводили лечебные сеансы, читали лекции. У меня система уже отработана! Это бы дало вам, хоть на время, положение в обществе, и жили бы вы потом — с машиной, крышей над головой… Даже, если бы потом оставили эту практику! Кроме того, вы наверняка любите путешествовать?

— Да, у меня нет дома. И никто меня не «крышует». Но мне всегда находится, где жить, у кого остановиться, где провести лечебный сеанс. И ученики тоже всегда находятся. Не все, правда, из них об этом ученичестве знают и помнят.

— Но вы всё-таки подумайте над моими словами.

— А вы — над моими. Вы же знаете, что люди иногда играют в очень странные игры… И я предлагаю вам пройти у меня небольшое обучение. Ведь я могу вас обучить нескольким приемам диагностики. Здесь, на Поляне.

— Зачем это вам?

— Ради дружбы. Так вы согласны?

— Я подумаю, — заколебалась Диана.

— Подумайте. Но времени осталось мало. Никто из нас здесь долго не задержится.

— Чушь, я собираюсь остаться ещё минимум на две недели. А сейчас — мне пора к своим. Они, наверное, заждались уже, — Диана улыбнулась, приподнимаясь с бревна.

— Ещё увидимся, — сказал Андрей.

Когда Диана удалилась, неожиданно откуда-то из-за кустов тут же вынырнул Гера с пластиковой бутылкой, полной воды. Он подошел к Андрею, присел рядом на бревно, открутил на бутылке крышку и сделал несколько глотков.

— Подслушивать невежливо, — бросил в его сторону Андрей.

— Я н-не специально. У меня здесь, н-на Поляне, так само собой выходит, что я вечно чужие разговоры слышу. Впрочем, слышать-то я слышал, но ничего не понял.

— Ставки сделаны. Начинается игра, — пояснил Андрей.

— И какова ставка? — поинтересовался Гера.

— Мне предложили продать душу.

— Ну и, какова цена такого предмета в наше время?

— В данном конкретном предложении — потянет на квартиру.

— А на что предполагается обречь душу? — спросил Гера.

— На пожизненное сотрудничество в области экстрасенсорики и прочего… Только, туда только сунь коготок, так и всей птичке увязть. Как ты думаешь, есть в наше время стукачи?

Гера счел вопрос риторическим, и потому повисло затянувшееся молчание. Затем Гера стал потихоньку бренчать на гитаре, еле слышно бормоча что-то себе под нос. И, наконец, не выдержал и произнес:

— Экспромт! Пес-сня!

И проникновенным голосом запел:

* * *

Когда Гера и Андрей вместе приблизились к большому лагерному костру, у костра сидел Евграфий, рядом с вернувшийся после «индивидуальной работы» Эльмирой, и пил чай с печеньем и конфетами.

— Чтобы я мог получать необходимые, конкретные и четкие послания и вести большую вселенскую работу, в лагере должна быть тишина. Здесь стало слишком шумно и грязно. Мне приходится постоянно куда-то уходить! Нет никакой культуры общественной жизни, никакой дисциплины! А ведь Учителя говорят, что надо работать над собой постоянно, в каждой мелочи добиваться совершенства! — возмущался Евграфий.

— Абсолютно правильно! — вторил ему Владимир Сергеевич.

Доедая последнюю из поднесенных ему кем-то из вновь прибывших шоколадную конфету, Евграфий затем обратился к восторженно внимавшей ему Матушке Марии:

— Самое важное, как я уже указывал неоднократно, на теперешнем этапе работы — это достижение ментального плана. Нас постоянно к этому подводят. Астрал мы уже взяли. Поскольку мы выходим на работу с менталом, надо свой индивидуальный ментал каждому дисциплинировать, а потому в группе между Магнитами не должно быть никаких посторонних разговоров, никаких вольных шатаний! Я сейчас с большим усилием добился примирения между возникшими группировками на Поляне. Его надо закрепить всеобщим, большим примирительным ночным Магнитом. Перессорились все, как дети малые!

Я всё проконтролировать не могу. А потому, за главного, кто будет следить за порядком в лагере, я назначаю Владимира Сергеевича. Его должны все слушаться. А вы, Матушка Мария, будете ему помогать. Он, как строгий батюшка, пускай указывает на нерадивых и наказывает их, и даже волен будет выгнать из лагеря за плохую дисциплину тех, кого пожелает. Он будет в моё отсутствие решать такие дела сам. В Магнит мы должны допускать всех, так как работать в Магните должен каждый, кто хочет. Пусть очищаются духовно! Но в лагере должен быть строгий порядок. Мы с Владимиром Сергеевичем это уже обсудили. А вам, Матушка Мария, я предлагаю стать, как и в прошлые годы, нашей матушкой: мягкой, гостеприимной, принимающей новичков с объятиями. Но — тоже иногда и строгой. Предстоит самая важная работа, и силы Света за нами наблюдают. Если вы согласны, то у меня пока всё. И я отправляюсь готовиться к Магниту.

После своей речи Евграфий удалился медитировать на «Шамбалу». А к Матушке Марии приблизились только что возвратившиеся на большую Поляну с вещами Василь и Виктор и присели рядом на лавочку.

— Ну вот, это мы! Окончательно к вам присоединяемся, — сообщил Виктор.

— Ну и как, Витя, значит, понравилась тебе вчера наша работа? Эльмирочка, подай мне чайку, — попросила Матушка Мария, вся расцветая от предчувствия интересной беседы.

— Что мне всегда в вас нравилось — так это ваш энтузиазм. Это, пожалуй, самое главное в жизни. Вы проводите колоссальную работу, привлекаете массу людей… Самое главное — это чтобы многие мыслить начали. Пускай, каждый по-своему. Задумались — значит, всё было не зря, начался духовный поиск. Все мы, в общем, не знаем, как именно работать, чего мы хотим… Но главное, что все мы делаем первый шаг в сторону неизвестного. А различные группы — это звенья, дающие многим первый толчок к поиску, к началу собственного пути, который индивидуален. Мы с вами в одном, уж точно, поступаем одинаково: и вы, и я. Мы даём людям первый толчок. Толчок в неизвестное.

— Виктор! Ты — просто замечательный человек! Самый умный из всех, кого я встречала, самый грамотный эзотерически. Но я всегда говорила, и сейчас скажу, чего тебе не хватает. Души, сердечности, раскрытости, принятия мира! Всё идет по плану Творца. Всё оправданно. Всё должно быть легким, радостным, искрящимся! Вечный поиск — это хорошо. Но он должен быть легким, как полет! Мы все должны стоять вместе — и радоваться! И тогда благодать изольется. Все мы — дети Бога. А сколько интересных миров вокруг нас, сколько Вселенных! Я их вижу, мне — дано, благодарение Господу! Но — можно и просто в них верить, никогда и не видя их. Как Надежда, как Галина Константиновна: открыться миру — и вместить его в себя. Ведь мы и есть этот мир. Вся Вселенная — в нас, и мы — в ней. Это сердцем надо почувствовать! Не зря сказал Господь: возлюби ближнего своего как самого себя. А это означает, что и себя надо любить. А как же иначе? Только тогда человек сможет понять и полюбить и то, что вокруг него, других людей.

— Но — как? Как полюбить человеку, который не знает любви? И как рассказать ему, что такое любовь? — допытывался Виктор, — И вообще, как говорится, человечество любить легко, соседа полюбить — сложней. В Магните, конечно, всё просто, стоят здесь все — чистые, открытые… А как потом, в жизни?

— А ты, Витя, сначала — в Магните. Это — первый опыт. Он необходим, как воздух. Здесь проще. Почувствовать единство, сплоченность, общность работы. И любовь, которой, конечно, пропитаны все миры. Ощутишь её — выйдешь на канал Отца-Творца. Мы все — работники духа. И от нас, здесь и сейчас, зависит, какой будет наша Земля. Как создадим на тонком плане — так проявится и на материальном!

* * *

— Володя, подойди ко мне, — скомандовал, продолжая стоять рядом со своей палаткой, которая находилась вблизи костра, Владимир Сергеевич, только что ставший «батюшкой» Поляны, — Мне нужно с тобой поговорить. Мне идет о тебе информация.

Володя робко приблизился.

— Я хочу тебе сказать, что у тебя — большие способности. Может быть, даже некая харизма. Конечно, тебе нужно ещё много работать над собой, но я чувствую в тебе большой потенциал. Главное — чаще обращайся к Учителям. Они будут вести тебя по жизни. И не отвлекайся на всякие глупости. В тебе ничего не должно быть личного. Все чувства должны быть подчинены одной великой идее, созданию великого общего братства, всеобщего планетарного единства, Иерархии Света. Ты действуешь на сознание других людей, и действие твоё — сильное действие, у тебя много психической энергии. Но чем больше ты будешь осознанно работать с массами, с народом, тем больше будет тебе в дальнейшем дано и позволено. Укрепятся твои силы. Ты будешь, передавая другим от Учителей, и сам накапливать мощную энергию. Ты станешь земным Учителем. Ведь что такое толпа? Овцы. Их надо пасти. В библии как сказано? Стадо! А ты станешь пастырем. Это, безусловно, ответственная и тяжкая миссия, но миссия почётная. И ты, в свою очередь, тоже подчинишь своё тело и душу ещё более опытному руководству…

Володя слушал Владимира Сергеевича, внимая его словам спокойно, и постепенно наполнялся уважением к себе и большой гордостью. Пока не почувствовал вдруг, будто проваливается куда-то. Вдруг всё поплыло у него перед глазами. И Володя внезапно увидел мысленным взором стройные ряды людей, марширующих под бравую мелодию. Он понял, что это были ряды фашистов. Настоящих. Парад в гитлеровской Германии… Он стоял сбоку, среди людей, наблюдающих парад. Ему в этой толпе стало плохо, и он чуть не потерял сознание, чуть не упал — но тут кто-то вдруг подхватил его и поддержал сзади, ухватив под локти. Обернувшись, он узнал человека в штатском. Это был Сергей.

— Пойдем, — прошептал он Володе, — пойдем поскорее отсюда…

И Володя вновь, по-прежнему, оказался на Поляне.

— Массы людей хотели бы, чтобы ими управляли, — продолжал Владимир Сергеевич властным тоном, — Большинство из них — роботы. Ими всегда надо руководить! Психическая энергия может всё! И её нужно накапливать! А для того, чтобы её накопить, полезен опыт работы с группой. Находясь в группе, ты почувствуешь прилив энергии, если будешь концентрировать общее поле группы на себе, создавая и поддерживая канал связи с Учителями, мысленно их призывая. Они помогут в самой сложной работе. Подскажут правильные мысли, слова и действия. И тогда управлять группой будет легко. Подумай над моими словами, — и Владимир Сергеевич гордо удалился.

Немного погодя, у реки, у самой воды, Володя долго сидел, любуясь на закатное солнце. Он смотрел на реку, слушал её журчание и наблюдал повсюду лёгкие светящиеся частички праны. Было тихо, лишь изредка налетающий ветерок шелестел листьями деревьев.

Володю приволок сюда Гера, который и сам теперь уединился неподалеку и выдавал свое присутствие лишь легким бренчаньем на гитаре. Гера подошел к Володе и предложил ему прогуляться. Сразу после речи Владимира Сергеевича, которую случайно услышал из палатки. Он понял, что Володя был почему-то не в себе, ощущал странное смятение чувств после той странной беседы. Когда Гера закончил бренчать, он стал бросать в воду камни, безуспешно пытаясь «печь блины». А потом подошел и присел рядом с Володей. Немного помолчав, он сказал:

— Ушли все мои блины под воду, с громким плюхом. Не получаются они у меня. И потому, хочешь, я лучше задам тебе коан?

— Валяй, — на всё согласился Володя.

— Н-ну, знаешь, есть какая-то побасенка, то ли про м-мышку, то ли про лягушку, которая попала в ёмкость с молоком, и вылезла оттуда только благодаря тому, что сбила его в масло?

— Ну?

— Это хорошо, когда вокруг — молоко… А если — дерьмо жидкое? Что в этом случае произойдёт? Полезно ли будет трепыхаться?

Володя не выдержал — и засмеялся. Но потом задумался и сказал важно:

— Шутки — это, конечно, весело. Но важнее этого — духовная работа, получение канала. Времени осталось мало. Скоро — снова в город. Мне нужно ещё многое успеть, о многом подумать…

— А все-таки, я тебя, как ассенизатор ассенизатора спрашиваю: можно ли сбить дерьмо во что-то хорошее? А главное — выбираться как будем?

— Мне правда не до шуток. Мне одно предложение надо срочно обдумать. Серьезно.

— А это и не была шутка. Коан такой. Впрочем, что ж, ты д-думай, а я пока песенку спою, — грустно ответил Гера. О м-мыслях, о времени, о себе. В общем, экспромт. И — начал, задумчиво:

— По-моему, я к твоим песням уже начинаю привыкать, — сказал через некоторое время Володя, — Только вот уж не знаю, хорошо это или плохо.

— О, смотри! А вот — и Андрей! — воскликнул Гера.

Действительно, со стороны дороги показался Андрей, пришедший тоже сюда, на берег реки. Он подошел к Гере и Володе.

— Андрей, мне недавно пришла в голову идея трёхмерных шахмат! — выпалил Гера, — Как ты думаешь, такое возможно?

— Ну, что ж! Сама идея неоднократно встречается у фантастов, но вот конкретные разработки… Скорее всего, возможно большое количество вариантов: разное количество фигур, условия перехода с уровня на уровень, ходы, всяческие там рокировки… Дерзай! Думаю, что на эту тему есть множество идей, но каждая из них не похожа на другие.

Со стороны дороги, и будто высматривая кого-то, показалась Люба. Наконец, она увидела собравшихся здесь — и двинула в этом направлении. Похоже, она ещё с поляны выследила, куда пошел Андрей. Приблизившись, Люба без всяких предисловий спросила:

— Это вы здесь Андрей будете? — и далее с пулемётной скоростью, без перерыва:

— Вас на Поляне как раз сейчас обсуждать у костра принялись. Евграфий давно вычислил, что это вы козни строите чёрные. Поэтому, общая работа и тормозится, вперед не продвигается. Они решили отрядить Владимира Сергеевича, с полномочиями вас урезонить. Вы подрываете здесь дисциплину и ведёте какую-то собственную игру. Это нехорошо. Что вы сюда, кашу чужую есть приехали, или учиться работать в Магните? Ваше поведение несерьёзно! Идите, собирайте свои вещи — и убирайтесь прочь от общего костра! Гуляйте где-нибудь в другом месте! — на этом вестница, как запрограммированная, заученно поклонилась, исполнив свой гражданский долг, и гордо удалилась обратно — в сторону Поляны. Оставшиеся молча переглянулись.

— Ч-что это было? — спросил Гера.

— А вот это — уже действительно наезд, и теперь в самом разгаре! — ответил Андрей.

* * *

Он специально пошел один в сторону лагеря, попросив Геру и Володю еще ненадолго остаться на берегу… Андрей уже знал, что сейчас последует — тем более, что его уже предупредила «посланница Учителей» в полосатой майке… Он уже рассчитывал паковать вещи и переселяться куда-нибудь подальше, пока не стемнело.

Действительно, на подходе к лагерю его поджидал Владимир Сергеевич, уполномоченный представитель Евграфия.

При приближении Андрея Владимир Сергеевич расправился, принял театральную позу, и, набрав в легкие побольше воздуха, возгласил не своим голосом, изредка поглаживая черную окладистую бороду:

— Я, призванный силами Света, вынужден вам указать на ваше недостойное поведение. Да, вам дано многое. Но вы оторвались от коллектива, не сливаетесь с ним в общей вселенской работе. Вы лишены божественной любви, и, хоть у вас и борода, но вы и не мужчина вовсе: ни дров лишний раз наколоть, ни воды принести! Бегаете всё, бегаете! В ногах — всё нет покоя. Человек, прочно и основательно стоящий на земле, не будет так бегать! Вы считаете, по-видимому, что здесь — клуб знакомств. А нам и не до знакомств вовсе. Надо работать! Знаки указывают: скоро будет Переход! Готовьтесь! Внимайте! Действуйте! А таким, как вы, нет места у нашего дружного костра! Вы разрушаете здесь дисциплину! Подрываете веру в авторитеты! Вносите диссонанс! В общем, поищите себе другое место для отдыха! Сейчас же! А мы вас изгоняем, как беса!

И, передернув плечами, Владимир Сергеевич гордо отвернулся и направился прочь. А Андрей продолжил путь к своей палатке и начал упаковывать вещи. Когда он вылез из палатки наружу с уже упакованной сумкой, подоспел и Гера — и тоже быстро собрал свои вещи. Затем они, всё так же молча, вместе собрали и палатку, и колышки.

Только выйдя из лагеря на край поляны, первым заговорил Гера:

— процитировал он громко.

— Макс Волошин — талантливейший из поэтов, — отозвался Андрей, — Знаешь, когда я был в Коктебеле, я своими глазами видел человека, который ходил в белом хитоне и плетеном венке из соломки и которого иностранцы принимали за хозяина, за Макса, и просили дать автограф на память. Ну, он и давал, конечно. Так и подписывался скромно: Макс Волошин, Коктебель…

— Прости, Андрей, а не ты был это? — спросил Гера, — А то — есть сходство, хотя и… у тебя борода светлая, а плотность фигуры отсутствует.

— Максом Волошиным? Я. Только — не тем, что автографы раздавал, а — настоящим. В прошлом своем воплощении, — пошутил Андрей.

— прочел вдруг Гера, — По-моему, это гениально. А?

— подхватил тему Андрей, — Вот человек, оставивший нам великую дхарму, — добавил он.

Всё это недолгое время они неспешно двигались по краю Ромашковой поляны в сторону грунтовки, уводящей отсюда вверх, и намереваясь добраться по ней до тропы на дольмен, с которой можно было, пройдя лесом, свернуть и на дорогу к морю. Однако, неожиданно навстречу им от ближайшего родника, того самого, неподалеку от которого они сидели недавно, вышла Диана.

— Ну, и куда вы теперь? — спросила она, приблизившись.

— Куда ветер дует, — ответил Андрей словами дзенской притчи.

— А может, он дует в мою сторону? Я ведь, если еще не знаете, стою отдельно, своим небольшим лагерем, поближе к Дедушке. Там, у нас — всего несколько палаток, и Владимир Сергеевич нам не указ. Заходите на чаек-костерок! Милости просим!

— А не боитесь гнева высших сил в лице Евграфия? — спросил Андрей.

— Он уже сломал об меня свои зубы, — улыбнулась Диана, — Да и профиль у нас разный. Я не Учитель. Я экстрасенс. И потому — мы не конкуренты. Помните, вы обещали показать мне некоторые приёмы диагностики… Ваше предложение еще в силе? Научите своим методам работы меня и мою группу?

* * *

Еще один виток судьбы… Только теперь — как отголосок, как малый повторный круг. Было гораздо хуже, когда действительно, вполне реально, просто прижали материально к стенке, не давая ни глотка воздуха — и тут же поступило новое предложение. Одновременно, конечно открыта была на тебя охота. Да и, намеревались использовать лишь ради забавы. И ты это знал. Внешне это выглядит обычно безобидно: как неожиданное предложение вести лекции, медитации, семинары, участвовать в курсах изучения методов диагностики и лечения биополем… И так далее. На деле — тебя запеленговали и взяли под глобальную опеку. Всё готовенькое — на тебе! Спортзал, стадион, лекционный зал — да пожалуйста! Только за этим всем — громадный шлейф контроля и полная подотчетность о деятельности и составе группы. Ведь ты, по их мнению, уже попался, и тебя в любое время можно РАЗДАВИТЬ. Ты предсказуем и превратил даденный тебе дар действительно в РАБОТУ. В рутину. И в деньги. Это — омут, из которого мало кто выходил живым. Ты открыт для всех структур со всех уровней, и они уже мысленно съели тебя с потрохами.

Учить? Нет уж, увольте! Тут смываться надо. Только об этом — никогда не говорить прямо. Опасно… Не делать резких движений! До срока…

Время учителей безвозвратно прошло. Легализация эзотерики привела к тому, что от «Учителей» просто тошнит. Существует двойная провокация: ведется слежка, чтобы запеленговать тех, кто хоть что-нибудь реально может, и вдобавок запускаются в группы подсадные утки с целью дисквалифицировать эзотерику в принципе. Создав профанацию, жалкое внешнее подобие на основе полученных сведений, псевдоучителей со лжеучениями. Контингент учеников в последние времена тоже поменялся. Вместо ищущих истину интеллектуалов группы наводнили чувственные полные женщины, жаждущие любви.

Уходить надо классически. Не прощаясь. В самый неожиданный момент. Когда никто не ждет твоего ухода. Даже не возвращаясь на съемную квартиру. В такой момент, когда тебя уже мысленно слопали по самые гланды. И ты уже предчувствуешь вокруг себя едкое, удушливое зловоние. Надо резко перекрывать все каналы и обрубать все связи. Бой идет давно не по правилам. Да и белые волки не живут в городах подолгу. Что им там делать? Людей учить? А кто ты такой, чтобы чему-то учить? М-мучитель чертов! Распорядилась судьба — и потянулось сердце навстречу сердцу. Это бывает стихийно — и без ваших правил и условий. Резко, красиво и больно. Дальше — пути в разные стороны. Обрыв связи. Мир достоин молчания. И — не поймешь, кто был ученик, а кто — учитель. Ученикам дальше придется прорываться самим. Правила игры сменились: «не засветись», а не «передай дальше» — первая заповедь. Перевес не на нашей стороне. Мы все — Дон Кихоты, сражающиеся с ветряными мельницами…

Ну вот, впрочем, снова: поиграем, господа! Пока, похоже, еще не пора сматываться. Вначале предстоит небольшая грязная работа. Поиграем, господа! В поддавки…

* * *

— Ну что ж, Диана! Большое спасибо за приглашение, — сказал Андрей, глядя прямо в глаза этой необычной, еще не старой, крепкой и сильной женщины, — Мы заглянем к вам на костерок, если приютите. Да и мое предложение действительно осталось в силе.