Лифт покормил и напоил их с похвальной стабильностью. Керк отметил, что сегодня шарики еды ещё даже крупнее, чем вчера. Он не удержался:

— Плохо.

— Что — плохо? Что шарики — крупнее обычного?

— Вот именно. Значит, и работать предстоит ещё больше. И — «круче».

— Почему — «круче»?

— Потому что нам действительно предстоит встреча с неисчислимыми полчищами крыс. (Жаль, я не Гамельнский крысолов, да и дудочки никакой нет. Извиняюсь. В следующий раз непременно закажу…) Потому что то, что я вижу в центре зала — ранцевые армейские огнемёты. Значит, на нас явно полезет кто-то мелкий, многочисленный, и боящийся только огня. Скорее всего как раз — крысы.

— Я… Крыс не люблю. Это если мягко. Они… Омерзительные!

— Да нет. Если разобраться, крыса — существо уникальное. Чистоплотное. Всеядное. И очень смелое. Во всяком случае, когда речь идёт о его жизни. Бесспорно — хитрое и умное. Иначе чем объяснить, что даже человек, с его интеллектом и богатейшим арсеналом средств борьбы так и не смог вывести их из больших городов. Да и не больших.

Ну что? Испробуем железяки в действии?

— Испробуем.

— Да. Нужно научиться. — хоть энтузиазма в голосах не наблюдалось, зато не наблюдалось и желающих отсидеться в «комнате для ночёвки».

— Так. Хорошо. Надеваем на спину. Застёгиваем ремни понадёжней. Попрыгали. Прекрасно. Теперь слушайте внимательно: вот это — горелка. Щёлкаем вот этой штукой, как на зажигалке, поджигаем малую форсунку. Теперь. Чтоб струя напалма под давлением пошла из сопла, нужно… — он объяснял подробно и чётко. Благо, конструкцию знал по работе. И знал, что агрегаты бывают до чёртиков капризны. И ненадёжны.

Но надеялся, что уж те, что дали «зелёные», проверены. И всё с ними будет в порядке.

Крысы обнаружились в полутёмных и извилистых ходах новой части Лабиринта, куда они попали впервые. И хорошо, что зверьки попёрли на них не сразу, а дали вначале сориентироваться и рассмотреть то место, куда попали, иначе им пришлось бы куда хуже!

— Рахель! Левый коридор. Полина. Вон тот, крайний правый. Мне — вот эти два!

Поливать огнём в округлые лазы тоннелей метрового диаметра было нетрудно. Но вот терпеть омерзительный запах палёной шерсти, горелого мяса, и слушать истерично-пронзительный визг…

Керк вынужден был признать, что «воевать» вот так, в полутьме, и с «противником», обладавшим, похоже, лишь одним желанием — добраться до них и сожрать! — приятного мало. Это — мягко говоря, как любит выражаться Полина. Но — надо!

Иначе им не пройти в очередные четыре тоннеля, имеющиеся в очередной комнате-перекрёстке.

Примерно через десять минут напор крыс ослабел: то ли кончился запал храбрости, то ли иссяк запас «пушечного мяса». Керк, смутно припоминая, что читал уже про похожий сюжет, кажется, в каком-то фантастическом боевике — «Метро — 2033», что ли? — утерая пот с разгоряченного лба, сказал своим:

— Похоже, отбились. Предлагаю начать снова с первого слева.

— Не возражаю.

— Согласна. Пошли?

— Пошли. Только…

— Да?

— Держитесь позади меня. Шагах в десяти. И если что — не стреляйте! Раненных я уж сам… добью. Чтоб нам не пожечь друг друга. Тоннель слишком тесный.

— Ага, понятно. Согласны. Пошли?

— Пошли.

Керк действительно вынужден был пару раз пускать впереди себя струи пламени, потому что вяло копошащийся впереди клубок начинал как-то слишком активно шевелиться и щериться оскаленными остриями зубов. Однако это помогло лишь отчасти: минут через пять, когда пробка из отвратительно расплывающихся под ногами тел вроде, кончилась, его укусили-таки за ступню.

— Ай! Чёрт!..

— Что? Что там?! — голоса женщин звучали гулко, как в бочке, да и идти приходилось согнувшись, чуть ли не на карачках.

— Да цапнули меня за ногу… Отойдите-ка снова назад: «продизенфицирую» тоннель.

Он отошёл на три шага назад, и начав с пола прямо перед собой, выпустил вперёд огненный факел, с удовлетворением констатировав, что визг быстро заглох, и наступившая тишина показалась успокаивающим бальзамом для сердца.

— Порядок. Теперь подождите ещё: попробую продизенфицировать… — он сунул место укуса в струю запала, и не удержался: заорал.

— Ну, как ощущения?

— Он хотел сказать Рахель всё, что думает по поводу «ощущений», но понял, что та как всегда пытается «поднять им боевой дух» с помощью оптимистичного юмора.

— Идём. — наступать на укушенную и обожжённую ногу было больно. Но он молчал и только досадливо морщился: не до жиру, быть бы живу!

Примерно через ещё полчаса они пришли в очередную комнату-перекрёсток. Здесь никого не было. Впрочем, не имелось и лотка и пипок.

— Блинн… Не угадали. Придётся возвращаться.

— Придётся. Но вначале я посмотрю на свою ногу. — Керк, последние несколько минут уже с трудом сдерживавший стоны, и начавший прихрамывать, опустился на пол, и обеими руками приблизил укушенную ступню к глазам.

Осмотр его никоим образом не устроил:

— Проклятье. Похоже на газовую гангрену.

— Как?! Но… Так быстро?! Ведь на заражение и гангрену нужно… По крайней мере несколько часов?!

— Так это там — дома. А здесь… Короче: быстрее назад, и в следующий тоннель! Нам нужно скорее найти выход, и вернуться таким образом в наш «предспальный» зал. Чтобы эффекты от очередной иллюзии рассеялись. Иначе я рискую остаться без ноги!

— Керк… — беспокойства в голосе не заметить было невозможно! — Ты и правда думаешь… Что это поможет?!

— Да. Да. Должен же человек, как ты говоришь, во что-то верить!..

На возвращение и поход в следующий тоннель ушло больше часа: к его концу Керка уже почти волокли на руках женщины. Керка тошнило, и температура поднялась так, что спутницы начали ругаться, причитать и плакать.

Это дело он пресёк, доходчиво объяснив им, что чем тратить силы на истерики, лучше постараться сохранить ему жизнь, двигаясь, пусть молча — но быстрее!

На возвращение и поход в третий тоннель ушло ещё два часа. Керк уже не помнил, как это происходило: к концу похода почти отключился от боли и головокружения. Нога пылала адским пламенем, и тело ниже пояса не реагировало на попытки пошевелить хоть чем-то…

Мысль преследовала только одна: если в третьем зале не окажется выхода — ему конец!

Очнулся на полу, лёжа на спине. В глаза бил ослепительный привычный свет плафонов любимого «предлифтового» зала. Он застонал.

— Ну слава Богу! Очнулся! Наконец-то! — два голоса прозвучали почти одновременно. Он автоматически отметил, что в обеих — неподдельное облегчение.

Керк поморгал, попробовал сесть. Это удалось. Быстро придвинувшиеся к нему женщины поторопились помочь, он невольно ощутил радость от прикосновения их тёплых мягких тел. Рахель утёрла слёзы, Полина попыталась сквозь свои — улыбнуться:

— Вот блин! Сработал твой чёртов план! Стоило нам вернуться в этот зал, как пропали и огнемёты, и твоя рана! И нога снова стала из чёрно-синей — нормальной! Да и жара, — она потрогала рукой его лоб, — никакого больше нет. А то даже дотрагиваться было страшно!

— Да уж. Словно тащим не мужчину, а раскалённую головешку. Ещё и матерящуюся.

— Я… Матерился?!

— Да. И ещё… Признавался в любви.

— Что, правда?!

— Нет, конечно. Но если бы попризнавался, нам было бы приятно.

— Ну так я признаюсь! И ещё — хочу поблагодарить. Я — мальчик не слишком лёгкий, и волочить меня по полу, покрытому поджаренными крысами, наверное, было…

— Да уж. Вот именно. Ничего. Справились. Нам же очень хочется сохранить живым нашего мужа и в качестве мужа, и в качестве командира. Поэтому уж старались — не за страх, как говорится, а за совесть!..

— Вы… Молодцы. Я чертовски… — Керк от нахлынувших чувств не мог никак подобрать слов, чтоб в достаточной степени выразили его радость и благодарность, чувствовал, как подступившие вдруг слёзы заставили его замолчать! — Спасибо!

— Да ладно уж. Для себя же старались!

— Точно. А то кто бы нам рассказал сказку на ночь?

— И массаж сделал?

— И шикарный секс предоставил?

— Хватит, госпожа старшая жена. Идите лучше сюда! — он привлёк их к себе, сжал что было сил.

Слёзы так и брызнули из глаз!

Что удивительно, после этого у него на груди оказалось две рыдающих в полный голос женщины, и он сам смог порыдать «вволю», иногда только прерываясь на то, чтоб рассмеяться: громко и счастливо.

Да, он именно — ощущал то, что зовётся счастьем, и не стыдился радоваться этому.

Они — живы.

И они — снова боевая команда!

А раз так — никто и ничто им не страшно!

Лифт исправно выдал им по шарику. Но когда Керк начал пить воду, его порция оказалась явно больше, чем обычно.

— А-а, это, наверное, для восстановления потери крови и сил. — проворчала Рахель, когда он сказал об этом.

— Крови?

— Ну да. Ты бы посмотрел, какой в конце, уже перед самым выходом, за тобой тянулся кровавый след! А как там, ну, в ране, всё пузырилось! И нога распухла вдвое против обычного… Словом — тот ещё фильм-ужас! Хорошо, что только фильм…

— Да уж. Вот именно. И кто знает — не принеси вы меня в зал, может, кошмар стал бы явью. Вот и думаю сейчас: какой я идиот. Нужно было не париться, и просто жечь через каждые десять шагов!

— Ну, тогда бы пришлось ждать, когда остынут стены и пол… Но… В следующий раз разрешаем так и сделать.

— Согласен, Полина.

Они уже привычным движением «впрыгнули» в спальню, и Керк сходу прошёл и рухнул на кровать:

— Я с вашего разрешения всё же полежу немного. Что-то я… Обессилел.

— Ладно. Полежи, полежи… Но имей в виду: если не встанешь, когда мы домоемся, мы сами тебе переволочём в ванную. Нам тут грязный и пропотевший вонючон не нужен!

Спали в бешенном «отрубоне».

Керк, конечно, встал и вымылся сам, но слабость чувствовал жуткую.

Вот гады эти инопланетяне! Пусть всё это — только симулятор, но, похоже, он действует на подсознание, как гипноз! А в гипнозе так: если погружённому в транс говорят, что прижгут руку сигаретой, то даже если коснулись руки на самом деле — пёрышком, возникает ожог! Работа подсознания, будь оно неладно!..

Он не стал рассказывать о своих рассуждениях своим напарницам: зачем лишние слова?

Им достаточно было посмотреть, как он мгновенно «излечился», чтоб понять механизм действия суперсимулятора: рационалистки же!..

Да и хорошо: всё меньше ненужных рассусоливаний.

Вот и сейчас: нужно не корить себя за дурь, а спать. Чтоб набраться новых сил.

Он наконец провалился в спасительную темноту сна.

Спал без сновидений.

Утром проснулся сам: от еле слышного шёпота.

Ага — это жёны разговаривают. Его жёны. А приятно называть их так.

Он повернулся на бок, невольно закряхтел: занемевшее от долгого лежания в одной позе тело отдалось ломотой. Надо же. А он-то думал, что теперь всегда будет в отличной форме!.. Он спросил:

— Долго я спал?

— Долго. Мы уже часа три тут точим лясы, — Рахель хмыкнула, — Но мы рады. Выспавшийся ты куда лучше будешь соображать, да и действовать… С гарантией!

— Ну так!.. Учёный же теперь! И вообще, как говорили мои друзья, за одного битого двух небитых дают! — Керк невесело усмехнулся, переваливая ноги через край кровати. Сев, взъерошил жёсткий ёжик почерневших и чуть отросших волос:

— Ну что? Умываюсь, да двигаем?

— Да, Керк. Ждать да тянуть смысла нет.

— Согласен, Полина. Иду.

В ванной он довольно долго думал, почему ему не приходится бриться, а ещё — почему им не повесили на стене хотя бы маленького зеркала. Может, в зеркале что-то выглядело бы не так, как они видят, осматривая себя сами снаружи?

Интересная мысль. А, может, их, как вампиров, и прочую «нежить», в зеркалах не видно?..

Он отогнал эту мысль, как глупую. В том, что обе его напарницы-соратницы живы и вполне себе материальны, у него была возможность убедиться. Нет, исходить надо из предпосылки, что они-то вполне материальны… И не совсем и не всегда материальны лишь задания-полигоны, что им тут предоставляют.

Интересно, что это будет на этот раз?

— Я тут высказала предположение, что на этот раз это будет что-то интеллектуальное. — Рахель, стоило ему показаться на пороге ванной, сразу доказала, что они с Полиной если и не читают ещё его мысли, то уж параллельно думают — запросто!

Керк широко улыбнулся:

— Ох, твоими бы устами — да мёд пить! Как я хочу спокойной, в стерильных условиях, и чтоб никуда не бегать — интеллектуальной задачки!..

Спустя три часа он уже так не думал. А уж что при этом говорил!..

После традиционного завтрака, во время которого они убедились, что шарики и порция воды сегодня почему-то меньше, им и правда предоставили «интеллектуальную задачу». Посередине очередного белого зала без отверстий тоннелей, стояла странная конструкция. Больше всего она Керку напомнила двойную схематичную звезду, что торчала раньше перед штаб-квартирой НАТО в Брюсселе. Только эта «радовала» глаз не суровым чёрным, а этаким жизнерадостно-весёленьким салатным цветом.

Сделана конструкция в его рост была, как казалось на ощупь, из такого же пластика, что и стены, и гладкость призм и граней обманчиво приятно чувствовалась и пальцами, и остальными частями тела, когда они пробовали залезать на неё со всех сторон.

То, что это — какая-то головоломка, которую им предстоит не то — разобрать на составляющие, не то — трансформировать в какую-то другую форму, сомнений ни у кого из их команды не вызвало.

Вот только все их усилия «трансформировать» шестнадцатилучевую «чёртову хреновину», как высказалась спустя три часа пропотевшая насквозь и обозлённая — дальше некуда, Рахель, окончились полной неудачей. «Облом», как коротко охарактеризовала ситуацию Полина.

— Ну, облом — не облом, а что-то с этой штуковиной нам сделать так и так придётся, — Керк сам пропотел, в тщетных попытках вытащить одну из пирамидок вбок или вверх, — Потому что иначе рискуем просто остаться здесь, в этом милом и уютном помещении, навсегда!

— Вот это-то меня и бесит сильнее всего! — Рахель присела на пол прямо под неподатливой «звездой», оперевшись об одну из граней спиной, — Хоть бы каких других развлечений подбросили! А то от этой сволочной звезды меня уже тошнит! Да и пальцы я все постирала!..

— Плохо, что у нас нет никаких орудий. Вот, кстати, хотела спросить: Керк. Ты свои вставные челюсти куда дел?

— Блинн… Оставил там, в спальной комнате. — Керк постучал себя по лбу костяшками пальцев, затем с самым сокрушённым видом покачал головой, — Под матрацем. Но если честно, — он постарался принять самый серьёзный вид, — не думаю, что они нам как-нибудь помогли бы. Эти гады рассчитывают точно. И наш айкью, уж можете быть уверены, высчитали до сотых долей после запятой. Так что давайте. Шевелите извилинами.

— Не знаю, куда уж тут шевелить, — Полина однако снова залезла на верхушку звезды, — Если эта сволочь разбирается, и держится, как ты предположил, на одном трении, то мы можем, теоретически, найти места сочленения деталей, и разобрать. Но…

Но если эти гады всё сделали так, как делают обычно — то есть, скрупулёзно, аккуратно, и точно, боюсь, что даже если мы и заметим щели — а до сих пор нам этого не удалось! — такие детали мы всё равно не сможем выдернуть!

— Это ещё почему?

— Молекулярное сцепление. — Керк на это пояснение лишь кивнул: он сразу понял, о чём речь. И, если честно, такая мысль уже приходила в голову и ему, — Ну, я имею в виду, что если две очень хорошо отполированные детали плотно сцепить друг с другом, их молекулы будут притягиваться настолько сильно, что их …рен расцепишь! Поэтому во всяких там важных узлах и применяют смазку: разделить такие поверхности…

— Погоди-ка. Смазка, говоришь… Пусти-ка. Нет, лучше дай руку! — Рахель полезла тоже наверх, и принялась рассматривать места не то — соединения, не то — взаимопроникновения странных призм-пирамидок, — Керк, залезай тоже!

— Не иначе, ты что-то придумала! — от скепсиса в голос Керк не удержался: подпустил. Но залез, как ему было предложено, сразу.

— Ага. Вот: смотри — подходящая граница! Тут эти дурацкие хреновины явно соединены. Вот с этой и начнём. Давай.

— Чего — давать-то?!

— Чего-чего… Собирай, говорю, пот. С лица и тела. И капай его вот сюда!

Керк поразился: какая простая мысль! И как это он сам… Хм-м…

Может ведь и сработать!

Они минут пять тщательно «увлажняли» границу между предположительно вынимаемой пирамидкой и остальной поверхностью звезды. После чего Керку пришлось слезть, и попинать и потолкать противоположную сторону обрабатываемого фрагмента.

Когда слезла и присоединилась к нему и Рахель, их усилия вдруг оказались вознаграждены: Полина, помогавшая трясти и толкать сверху, заорала:

— Да! Сдвинулось! Чтоб мне провалиться — сдвинулось!

Керк залез снова наверх:

— Она права. Я вижу щель. Буквально — волосяную, но — щель! Рахель. — Керк уже собирал влагу с лица ладонями, и тщательно целился каплями в открывшуюся черноту ниточки разъёма, — Ты у нас самая «потопроизводительная». Особенно после толкания и пинания. Залезай: покапаем ещё!..

Сдвинуть обработанный «смазкой» луч звезды вниз оказалось гораздо легче, чем выпихнуть наверх, как они только что пытались. Рахель, толкнув ногой окончательно вывалившийся фрагмент, гордо взглянула на помощников:

— Учитесь, пока я жива! А то вы тут и до второго пришествия толкали бы и пихали!

— Ага. Точно. Это нам повезло с тобой. Раз так — сегодня и секс начинаем с тебя! Как бы в ознаменование нашей безмерной благода… — Полина замолчала, так как старшая жена невежливо пихнула её в бок остреньким локотком.

Керк не придумал ничего умнее, как заржать.

Рахель вздохнула:

— И с этими идиотами мне приходится работать! О-ох!.. Ладно уж, беру первый натиск нашего мужа на себя!

— Э, дамы, дамы!.. Вы ничего не забыли? Нам ещё эту хреновину нужно доразобрать!

— А, ерунда! Покапаем пота вон туда и вон туда — и всё будет в порядке. С этими объёмными головоломками всегда так: труднее всего обычно бывает вынуть только первую деталь! Остальные пойдут… Как по маслу.

Рахель оказалась права: на разъём и окончательное разрушение структуры звезды ушло не более пятнадцати минут: вскоре все лучи и призмы, составлявшие её, оказались уложены аккуратно, в ряд: в той очерёдности, в которой их отделили от целого.

— Надеюсь, нас не заставят собирать её обратно? — если беспокойство в голосе Рахель и было деланным, Керк этого не уловил. Очень даже конкретное беспокойство. Хотя сам-то как раз считал, что не заставят.

— Собирать — вряд ли. Но что-то ещё сделать явно надо: дверь же не открылась!

— Согласен, Полина. Но вот — что?

— Сама в раздумьях. Ума не приложу, какого … этим придуркам от нас ещё надо.

— Может, мы должны сообщить о том, что закончили?

— А мы точно — закончили?

— Хм-м… Сейчас глянем.

Они ещё раз придирчиво и внимательно осмотрели составляющие головоломки. Керк, видевший отлично только совсем уж с близкого расстояния, хотя зрение уже практически восстановилось до минус одного, подумал, что вот эта деталь, пожалуй…

— Рахель, подойди. Ты всё ещё в поту. Покапай вот сюда и сюда.

И точно. Спустя две минуты интенсивного пинания и колочения о поверхность пола, и ожесточённой игры в «кто кого перетянет», чёртова штуковина разнялась на две составляющие: и как это они не догадались раньше, что она составная! Керк, когда вторая деталь вдруг с чмоканьем выскочила, треснулся затылком о пол, поскольку тянул что было сил, пока женщины удерживали основание. Он же и первым обнаружил, что их усилия пропали не даром:

— Ф-фу… Порядок. Чёртова дверь открылась!

— Хорошо. Пошли скорее, пить охота — сил нет.

— Ну тыть!.. Ты столько сил и смазки потратила!.. Даже похудела — прямо очаровательная газель. Килограмм семидесяти.

— Молчи, несчастная! Иначе мужа в ближайшие три дня не увидишь: буду отгонять тебя веником!

Лифт честно выдал им по литру воды, хотя Керк в этом больше особого смысла не видел: когда им хотелось пить, они теперь просто пили прямо из-под крана холодной воды. С другой стороны, разные микроэлементы и соли, и всякие омолаживающие энзимы могли до сих пор подаваться именно так. Поэтому действовали традиционно: «выдаивали» всё до капли.

В комнате и правда вначале отлёживались минут двадцать на постели: устали хуже, чем на «сафари» с динозаврами.

Рахель проворчала:

— Если такими будут и остальные «интеллектуальные» задачи — я — пас! Пусть лучше дают ещё тварюг — пострелять! Я согласна даже на крокодилов. Или птеродактилей. Кстати: вот, хорошо, что вспомнила. Керк. Проверь-ка: на месте твоя челюсть?

Керк запустил руку под матрац, представлявший собой банальный кусок чего-то вроде поролона, обтянутого гибким пластиком:

— Нет. Чёрт возьми. И здесь нет.

— Ну значит, мои подозрения оправдались.

— Какие именно?

— Ну, те, которые говорили мне, что мы не возвращаемся каждый раз в одну и ту же комнату. А попадаем в разные. Просто они, наверное, очень одинаковые. Но находятся на… Как бы разных Уровнях. Уровнях сложности.

— Да, такая мысль и мне в голову приходила, — Керк покряхтел, укладываясь поудобней. — Но тогда получается, что этот Лабиринт очень… Здоровый. Огромный. Я исходил из принципа наименьших затрат. То есть — лифт — универсальное транспортное средство, и подвозит нас каждый раз, именно, как ты говоришь — к разным Уровням. Вернее, это я раньше так думал. Пока мы все не убедились, что большая комната за лифтом — просто лаборатория с суперсимулятором. И на самом деле мы никуда не попадаем — ни на какие Уровни.

— А я как раз в этом не уверена, — Полина нахмурила чётко очерченные смоляные брови, — симулятор-симулятором, а вот то, что чёртова звезда была настоящей, я абсолютно уверена!

— Это почему же?

— Вот. — женщина торжественно развернула к ним запястье правой руки, — Я оцарапалась. И эта хрень и не подумала пропасть, когда мы попали: что в дверь лифта, что — сюда!

Керк нахмурился: действительно, покрасневшая ранка длиной в пару дюймов с уже подсохшей корочкой струпа, красовалась, никуда не исчезая.

Он поднял голову к потолку, тон сделал испуганный:

— Э-э, уважаемые! Если не обработать эту рану, она может загноиться! Не знаю, как там это организовано у вас, инопланетных, но у нас, землян, внутри каждого организма есть куча вредоносных тварюшек — называются микробы и бактерии. А тех микробов, что живут снаружи внутрь тела допускать в наше тело нельзя — это называется заражение крови! Если дать таким гадам возможность — они сожрут руку, а затем и всю бедную девушку! Быстро нам в ванную комнату — мазь типа Левомиколя!

Рахель, поджав губы и сопя, встала и проследовала в ванную. Донёсся крик:

— Твою ж мать!.. Есть!

Когда женщина вышла из комнатки, в руке её действительно имелся тюбик. И написано на нём действительно было: «Левомиколь».

Керк снова поднял голову к потолку:

— Спасибо! Уважаю! — и даже показал потолку большой палец.

После чего они с Полиной прошли в ванную.

Там он, пока женщина шипела и морщилась, обмыл руку, и удалил свежеобразовавшуюся корку на ране. Затем выдавил сукровицу и уже появившийся гной. После чего щедро наложил мази, и полез в настенный, неизвестно откуда взявшийся, шкафчик.

— Чего ты там собираешься найти?

— Как — чего? Вату, мицеллярную бумагу, и бинт!

Разумеется, всё это там и нашлось.

Полина только головой покачала. Керк же довольно ухмылялся себе в усы.

Полина проворчала:

— Доволен, небось?

— С чего бы это? — он уже знал, что она скажет.

— Как — с чего? С того, что сегодня ты — в безраздельном пользовании старшей жены!

— Ну что ты, милая! Как ты можешь так говорить! Пусть она и старшая, но ты-то — любимая!

— Свинья! — ему дали тумака.

Керк отметил, что мышцы-то у его напарниц накачались до такой степени, что только уж очень наивный мог бы принять этот тумак и правда — за шутливый!

Неужели его младшая всё-таки ревнует?!

Он поспешил попытаться выправить ситуацию:

— Если это не против твоих принципов… И не против принципов Рахель, (я спрошу у неё!) ничего не имею и против группового варианта! Надумаешь — присоединяйся.

Рахель ничего не имела против «группового варианта». Она обозначила это так: «А чего нам терять-то?! Уж пользоваться молодостью — так пользоваться!»

И Керку пришлось постараться, чтоб не ударить в грязь лицом.

Он ласкал, массажировал, а затем и работал, не покладая тех органов тела, восстановлением функций которых особенно дорожил и гордился. Собственно, он никогда не скромничал ложно на свой счёт: он старался не только сейчас, но и тогда — в «прошлой» жизни. Когда женщины не то, чтобы кидались ему на шею буквально пучками… Но и не пренебрегали им.

Вначале он действительно занимался исключительно Рахелью. Когда к нему присоединилась Полина, Рахель было чуть напряглась — но не от неожиданности, а, скорее, от непривычности ситуации. Но спустя пару минут их совместных усилий замычала, а затем выдохнула и расслабилась — словно растеклась по матрацу: решила «отдаться» на милость победителей.

Керк массировал и целовал нежные бёдра, губами лаская кошечку, и мягко проникая языком туда, куда мог дотянуться, Полина взяла на себя губы и грудь: соски Рахель набухли и отвердели до такой степени, что Керку казались сделанными из стали! Он навалился на женщину и уверенно вошёл, потому что почуял всем нутром — пора!

Такого оргазма у его старшей жены ещё никогда не было! Его буквально сбросило с ходившего под ним ходуном тела, и Рахель содрогалась в экстазе ещё долго после того, как его красноголовый воин покинул её лоно. Наконец женщина, так и не открывшая глаз, глубоко выдохнула и засопела.

Керк присмотрелся: Рахель действительно отключилась.

— Ну всё, дорогой. Теперь тебе не отвертеться!

Керк отодвинулся чуть дальше, чтоб не задевать ту, что уже не могла участвовать в «групповых» игрищах. Тотчас верхом на нем оказалась прелестная наездница: руки Керка ощутили точённую упругую талию, как бы сами сомкнувшись на ней! М-м-м…

А возбуждает!

Впрочем, уж Полина-то знает, как именно его раскочегарить по-полной!..

Спустя несколько минут застонавшая, замотавшая головой со стиснутыми зубами, и изогнувшаяся так, что он всерьёз стал опасаться, не отвалится ли её голова, женщина тоже забилась в судорогах.

Когда они затихли, опустилась ему на грудь:

— Похотливая скотина!.. Иной раз я и правда думаю, что ты сам всё это «шоу» затеял! Чтобы потешить свой …! Да и нам, раз уж на то пошло, сделать приятное… Только вот… Как ты умудрился узнать, что именно у нас всё будет так… так…

— Хорошо. — он докончил за партнёршу, прижав ту покрепче, и стараясь расслабить мускулы торса.

Полина, опустившая ноги вдоль его тела, действительно поёрзала, словно устраиваясь на жёстком матраце, и положила головку ему на грудь. Пальчиком она водила теперь по его бицепсу, обрисовывая контур немаленьких мышц:

— Ну скажи, что всё-таки меня ты любишь больше!..

Керк поспешил уверить, что так оно, конечно, и есть, не забывая краешком глаза коситься на повернувшуюся на бок, так, что им теперь видна была только плотная широкая спина, и мирно сопящую, Рахель.

Показалось ему, или та действительно чуть дёрнула плечиком?!..