Глава 1

Бытовые происшествия

Сидя за рабочим столом, Владимир торопливо читал рапорт о вчерашнем происшествии в девятиэтажном доме по улице Танкистов. Первый день после отпуска — и на тебе, новый рабочий год начинается с необычного происшествия: маньяк, которому надо оторвать уши, садится на двухместном самолете на крышу жилого здания, ломает люк и спускается в подъезд. Заходит в гости к молодому парню — служебная собака указала на квартиру, где тот жил — и улетает, напоследок сломав часть кирпичного бортика. Жильца квартиры после этого никто живым не видел, и теперь Владимиру предстояло определить — связано ли исчезновение парня с появлением воздушного хулигана?

«И надо ему было взлететь именно над этим подъездом?» — сердито подумал Владимир: кирпичи, выбитые колесами самолета из бортика, не попали по головам старушек, а жаль. До глубины души возмущенные действиями пилота, старушки и сами были не лыком шиты: любовью к промыванию косточек всему сущему, включая «несправедливого Создателя», они вызывали немалую головную боль у молодых соседей и участкового инспектора. Тот не раз предлагал старушкам возглавить местное отделение желтой газеты «Рентгеновский взгляд», в котором работали такие же злобные балаболки, но старушки в ответ куксились и обзывали журналистов зажравшимися профанами.

Владимир отметил, что из квартиры не утащили ничего «популярного». Несмотря на взломанный замок, на месте осталась небольшая денежная сумма, компьютер и новый телевизор.

Опергруппа следов наркотиков не обнаружила, зато получила свидетельские показания от тех же старушек, что в подъезд в тот же день заглянули трое в белых очках, а один из вошедших держал в руке алюминиевый чемоданчик — «точь-в-точь из голливудских боевиков». Минут через десять неизвестные вышли из подъезда и уехали на ничем не примечательном «Москвиче». Никто из соседей не признался, что троица пришла именно к ним, и старушки решили, что гости заявились по душу Григория.

Считать подобные визиты совпадением было бы глупо: настолько кучно по времени они произошли. Да и старушки заявили, что никогда ранее не ни один самолет не совершал посадку на крышу здания и никакие люди в белых очках и одним дипломатом на всех в остальные подъезды не заходили.

Он выхватил из папки чистый лист бумаги и нарисовал на нем схематическое изображение — «палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек» — что в данном случае обозначало пропавшего Григория. Пририсовал справа пилота двухместного самолета, а слева — троицу с дипломатом.

Вырисовывается сюжет: Григорий тайком от общественности занимается бизнесом, о котором нежелательно распространяться. Не наркотики, но что-то прибыльное — иначе люди с чемоданчиком «из голливудских боевиков» и пилот самолета к нему не заглянули бы.

«Нелегальное копирование и распространение секретных материалов? — подумал Владимир. — Возможно. Бизнес мелкий и опасный, но приносящий определенный доход».

Прилетевший к Григорию пилот торопился, иначе не стал бы опускаться на крышу, а приземлился бы у подъезда и оставил самолет под охраной тех же старушек.

Вопрос: почему торопился пилот?

Версия первая: он хотел предупредить Григория о нежелательных гостях.

Версия вторая: люди в белых очках хотели предупредить Григория о появлении пилота, но не успели.

Иначе говоря, кто из гостей Григорию друг, а кто враг? Ведь как и троица с чемоданчиком, пилот мог желать смерти парня. И если пилот — враг, то соседи должны были услышать ругань или звуки драки. Если друг — тогда понятно, почему Григорий исчез тихо и незаметно. Но в любом случае, парень улетел: старушки видели, как он входил в дом, но не видели, как он выходил.

Владимир вспоминал соседей Григория по этажу. Четыре квартиры, слева от парня живет девушка, появляющаяся дома ближе к восьми вечера и потому понятия не имеющая о появлении в гостях Григория пилота и людей с чемоданчиками. Напротив ее квартиры — семья из двух алкоголиков, живущих от бутылки до бутылки, а напротив квартиры парня — старушка лет семидесяти, которая ничего не может сказать относительно поломки люка и исчезновения Григория, потому что уехала на две недели в деревню к родственникам.

«Странная старушка, — подумал Владимир, — обычно родственники приезжают к старшему поколению в деревню, а тут… Неважно».

Во время появления пилота из вышеперечисленных жильцов дома могли быть алкоголики или их приятели — кодовый замок в подъезде не установлен, и к ним часто заглядывали дворовые выпивохи. Владимир хорошо запомнил жильцов как раз из-за алкоголиков — случалось приезжать и разбираться с их друзьями по поллитровому интересу.

Придется снова заглянуть к ним в гости и узнать, не помнят ли они, как пилот сломал люк — сделать это бесшумно невозможно. Понятное дело, что алкоголики не станут мешать взломщику — да и как ему помешать, если он ломает люк с противоположной стороны?

«В принципе, — подумал следователь, — эти алкоголики вообще ничего защищать не станут — силы не те, да и к чему воевать за общую (а стало быть, ничью) собственность? Для них — пусть весь мир рухнет, лишь бы чего выпить на поминках цивилизации осталось».

Владимир нажал на кнопку селектора.

— Кристина, проверь данные: упоминается ли где в рапортах троица с алюминиевым чемоданчиком? Эти дела — мне на стол.

— Хорошо, Владимир Федорович, — Кристину, девушку лет семнадцати, на время каникул устроили сюда по знакомству, и ее работа заключалась в посильной помощи следователям.

Владимир закрыл папку и откинулся на спинку сиденья, пытаясь понять, каким делам Григория обязано появление троицы в очках и пилота-экстримала. В квартире полный порядок, вещи на месте, деньги на месте. Эксперты обнаружили в компьютере закодированные файлы, но после расшифровки данных оказалось, что в них — не секретные послания от ЦРУ или ФБР, а жуткая графомань о тяжелой жизни современного молодого человека в диком средневековье. Оно и понятно: из Григория — хакер, как из него же — балерина. Взломать сервер спецслужб он сумеет только в том случае, если подойдет к нему с кувалдой или монтировкой.

Рука следователя сама собой выводила бессмысленные черточки и кривые линии на бумаге — привычку черкать ручкой по бумаге он приобрел в школе, раздумывая над решением задач. Учителя пытались отучить его от вредной привычки, но тщетно. Привычка укреплялась из вредности, и со школьных пор до сегодняшнего дня а вычерчивание бессмысленных линий ушли сотни листков. Владимир знал, что набирающая силу партия зеленых убила бы его за варварское отношение к бумаге, но ничего не мог с собой поделать, и в оправдание порче бумаги мог сказать, что каждый год сажал по два деревца в парке.

Записав в блокноте о том, что завтра поутру нужно зайти к алкоголикам и выяснить, что к чему, Владимир отложил дело о пропавшем жильце и, вздохнув, взялся за следующую папку: работы с каждым годом становилось все больше и больше.

Алкоголики не обрадовались визиту старого знакомого. Скуксившись, они пригласили его в квартиру, но Владимир предпочел остаться в коридоре: по стенам в прихожей ползали тараканы, и он опасался, что несколько паразитов заберутся на него. Лови потом расплодившихся потомков в своем доме и на рабочем месте…

— Похоже, вы в курсе, зачем я пришел? — на всякий случай спросил Владимир, увидев, как помрачнели алкоголики. Те не стали отпираться и добровольно признались, что вернут украденные деньги, как только получат зарплату.

Владимир умело сохранил на лице беспристрастное выражение и отреагировал на чистосердечное признание алкоголиков так, словно заранее знал об их правонарушении. И хотя мелкие шалости выпивох его мало интересовали в данный момент, пришлось выслушать их исповедь.

Как оказалось, не зря. Украденные — по словам алкоголиков «взятые в долг» — пятьсот рублей оставил на сломанном люке тот самый пилот с банданой, одетый в черную куртку с подмигивающим черепом.

«Броская примета, — подумал следователь, — никогда не встречал кожанок с подмигивающими черепами. Самоделка?»

Узнав, что неизвестный положил деньги на сломанный люк, Владимир испытал чувство, близкое к потрясению: до чего вежливые вандалы пошли — оплачивают поломки из собственного кармана. Прямо как в славные средневековые времена, когда дерущиеся в кабаках оплачивали разгром. Обычно вандалы разрушали чужое имущество безвозмездно.

Следователь записал данные и, подняв голову, посмотрел на люк. Тот успели починить и обить дополнительным слоем оцинкованного железа — на всякий случай.

По словам свидетелей выходило, что Григорий ушел вместе с пилотом.

— А на голове у него была каска и какой-то шлем или очки, хрен поймешь этих… геймеров, — добавил алкоголик.

— Вот как, — произнес следователь: получается, что друг Григория — это пилот. Иначе говоря, Григорий жив, но скрывается. Вопрос: от кого и почему? — А он точно ушел с пилотом добровольно?

Ответ алкоголика ошарашил следователя.

— Не знаю. Он был без сознания, и тут фиг разберешь — добровольно он это сделал или нет?

— Так… — пробормотал следователь. — Давай-ка с самого начала и с мельчайшими подробностями.

— А выпить есть? — привычно отозвался алкоголик. Владимир мысленно чертыхнулся: кто о чем, а этот — о выпивке. Теперь, когда алкоголик перешел из обвиняемых в свидетели, он мог диктовать условия, но не должен превышать меру.

— У меня с собой из жидкого — только синяя паста в гелевой ручке, — честно ответил следователь. — Будешь?

Алкоголик скривился.

— На фиг, — с отвращением отказался он. — В ней спирта нет.

— Еще маркер есть, — вспомнил Владимир. — Он точно спиртовый.

— Ну, ты изверг! — изумился алкоголик. — Там того спирта — полторы капли на квадратный километр! Как его пить буду?

— Это нюхательный спирт.

Алкоголик посмотрел на следователя, пытаясь понять: шутит тот или издевается? Владимир тем временем приготовился записывать подробную историю случившегося.

— Зачем мне нюхательный спирт? — спросил алкоголик.

Владимир пожал плечами:

— Не хочешь — не надо. Рассказывай, что произошло, пока твои дружки втихую не выпили твой неприкосновенный запас самогонки. А чтобы тебе стало легче, предлагаю обмен: ты рассказываешь мне все, что знаешь о пилоте и Григории, а я забываю, что ты украл пятьсот рублей.

Алкоголик с грустью поглядел на следователя: вот, стараешься с людьми по-человечески, а они тебя в твои же прегрешения носом тыкают. Где справедливость?

Пилот самолета, как пояснил алкоголик, ничего не забирал из квартиры (за исключением жильца), а поначалу даже принес в нее уйму приборов, и где-то часа через два-три забрал принесенное вместе с бесчувственным Григорием.

А вскоре после ухода пилота в квартиру нагрянула троица с чемоданчиком.

— Взломщики мастерские! — воскликнул алкоголик. — Они открыли дверь, словно не ней никаких замков нет!

Что троица делала в квартире, он не знал: страх пересилил любопытство, и по-тихому заглянуть в гости и разузнать, что к чему, алкоголик не решился.

Вернувшись в коридор, троица осмотрела разбитый люк, просверлила дырки в стене, вложила в отверстия продолговатые капсулы и замазала дырки герметиком из пластиковой колбы.

— М-да? Где? — озадаченный Владимир посмотрел на стены.

— А вон! — указал алкоголик на едва заметное пятнышко чуть более светлых белил с крохотной черной точкой в центре.

— Забавно… — расковыряв ручкой заделанную дырку, Владимир подхватил выпавшую из отверстия вместе с кусочком шпаклевки прозрачную капсулу. На пол и костюм медленно оседали крохотные белые крошки. Следователь перехватил капсулу большим и указательным пальцами правой руки и повертел ее, разглядывая со всех сторон.

Прозрачный пластик, через который хорошо видно приборчик, напоминающий видеокамеру микроскопических размеров.

Напоминало разработку спецслужб.

— Ничего себе… — пробормотал следователь: не хватало еще переступить дорогу спецподразделениям. — Интересно мне знать, чем занимался Григорий, если здесь наставили дорогущие видеокамеры?

— Можно посмотреть? — алкоголик вытянул шею, стараясь получше разглядеть чудо современной шпионской техники.

— Не советую. — Следователь вернул микрокамеру на место, понимая, что теперь придется лично познакомиться с представителями данной спецслужбы: его изображение наверняка поступило на компьютеры, и вскоре в родную квартиру заглянут три человека в белых очках и алюминиевым чемоданчиком — выяснить причины, согласно которым возникла необходимость выковыривания служебного оборудования из специально созданного тайника. А вслед за этим (если троица не пристрелит следователя ради сохранения служебных тайн) останется получить приказ от непосредственного начальства прекратить расследование и забыть об увиденном. — Иначе троица придет за тобой, и я сомневаюсь, что пилот решит спасти твою проспиртованную душу.

Недовольный алкоголик буркнул три слова, но аппетиты любопытства поумерил.

— Слушай, — сказал следователь. — Если троица решит снова заглянуть в квартиру Григория — дай мне знать.

— А как? — спросил алкоголик. — У меня телефона нет, к соседям стучаться приходится или на телеграф бежать.

— Неважно, как ты это сделаешь, — пояснил Владимир, — для меня главное — чтобы ты сообщил, чем троица занимается в квартире и что из нее вынесет.

— Ну, это я сразу могу ответить: они вынесут чемоданчик. А что в нем — одному богу известно. — ухмыльнулся алкоголик. — В квартиру Гриши я не полезу — не хочу получить от троицы по лбу за все хорошее. Сам говоришь — они могут меня в круиз на тот свет отправить.

— Ты не забыл, что украл пятьсот рублей? — напомнил следователь. Алкоголик встрепенулся.

— Конечно, не забыл! Я буду помнить об этом, пока они не закончатся! — воскликнул он. — Но ты не думай, что из-за этой бумажки я полезу на рожон. За пятьсот рублей у нас теперь дают пятнадцать суток или пару раз по морде. Не больше.

Следователь слегка кивнул головой: несмотря ни на что, алкоголик прав. Богатые депутаты не считают воровство пятисот рублей у бедняков преступлением, а если троица на самом деле отправит алкоголика на тот свет, то лучше от этого станет только соседям.

«Что ж… придется ждать завтрашней смены, когда непосредственное начальство поставит точки над „и“» — решил Владимир.

— Спасибо за помощь! — сказал он на прощание. Алкоголик изрядно удивился и даже немного протрезвел от вежливых слов. — Надеюсь больше не увидеться с тобой в моем кабинете.

— Я тоже надеюсь! — отозвался алкоголик. — И это легко устроить: не хватайте меня больше, и я не стану вам докучать.

— А ты не давай нам повод тебя хватать, — отпарировал Владимир.

Алкоголик мрачно усмехнулся:

— Вам не нужен повод, чтобы кого-то схватить.

— Не скажи, — следователь покачал перед ним указательным пальцем. — Где доказательства?

— Готовь камеру, сейчас продемонстрирую! — уверенно ответил алкоголик. — Только напьюсь для храбрости и выйду на улицу. И даю слово — через двадцать минут я окажусь в вытрезвителе.

— Но повод-то есть: милиция хватает всех, кого штормит в ясную погоду.

— Вот… нашли, до чего докопаться… А если у меня ностальгия по штормам? Я, может, о море скучаю, — философски заметил алкоголик. — В мире столько проблем, а вы тратите драгоценное время на перевозку поклонников Бахуса. За что?!

— Выходи трезвым — тебя ни одна собака не тронет, — возразил Владимир.

— Тронет, — воскликнул алкоголик. — По привычке.

— Тебя не переспоришь… — отмахнулся Владимир. — Так и быть, путешествуй к своему циррозу печени, а мне пора.

— И тебе удачного путешествия к нервному срыву!

Владимир пристально посмотрел на алкоголика.

— Скажешь, нет? — возразил тот. — Я цирроз заработаю, но мне хоть приятно пить. А ты получаешь удовольствие от работы?

Владимир не нашелся, что ответить.

Алкоголик закрыл дверь, раздавив одного таракана, а следователь поспешил к выходу: из квартиры настолько несло перегаром, что требовалось срочно чем-нибудь закусить, а то начальство устроит взбучку за пьянку во время работы.

На следующий день Владимир отправился на работу, полный надежд на встречу с представителями спецслужб — и пусть они запретят заниматься делом об исчезновении жильца, но он точно будет знать, что к чему, и с чистой совестью передаст им собранные материалы.

До обеда следователь терпеливо ждал, когда его вызовут на ковер по данному поводу, но никто и словом не обмолвился о произошедшем, словно действия Владимира совершенно не затрагивали интересы спецслужб. Он отлично понимал, что спецслужбы не оставляют без внимания выковыривание подотчетных средств наблюдения. Так не бывает.

— Надо было забрать видеокамеру себе, — сердито пробормотал следователь, — тогда они точно заявились бы.

И когда начальство вызвало его на разговор, следователь почувствовал заметное облегчение: пусть его сейчас пропесочат, но зато пояснят, какими делами занимался пропавший Григорий.

Но начальство (вот сволочи!) не сказало о парне и спецслужбах ни слова, а заговорило о других проблемах. Владимир почувствовал себя уязвленным: спецслужбы его проигнорировали, посчитали мелкой сошкой, не стоящей их драгоценного времени!

«Или не сволочи? — подумал он, выходя из кабинета начальства в коридор. — Может, поняли, что я сам обо всем догадаюсь и сделаю правильные выводы? Или молчат, потому что они — не наши спецслужбы?.. Твою мать… Не хватало еще в эту дрянь влипнуть!»

Перед глазами прошли видения о международных заговорах и секретных агентах с лицензией на убийство. Владимир сглотнул и крайне медленно открыл дверь в свой кабинет — вдруг успели заминировать?

Обошлось.

Сев за стол, Владимир запоздало сообразил, что в доме напротив может сидеть киллер, и его сердце сжалось от ужаса. Он уставился на настенные часы и в прострации стал следить за секундной стрелкой в ожидании рокового выстрела.

Но стрелка совершила круг, совершила два, три, четыре, а киллер все не стрелял.

«Либо он не может прицелиться, либо никакого киллера там нет, — пронеслась мысль, и Владимир облегченно выдохнул. — При такой работе мнительным стать — что раз плюнуть… А вдруг киллер спрятал в кабинете замаскированную бомбу?!»

Он внимательно осмотрел кабинет, лихорадочно вспоминая, как стояли предметы до его ухода к начальству. Заодно стало ясно, почему начальство ни словом не обмолвилось о спецслужбах. Его самого запугали и приказали вызвать следователя для банального разговора, чтобы в это время навести в его кабинете свой порядок и ликвидировать Владимира вскоре после его возвращения.

«Вроде бы ничего не изменилось… — подумал он и ахнул: бомба замаскирована под часы! — Я тут сижу, ерундой маюсь, а таймер отсчитывает последние секунды!»

Владимир вскочил и бросился к часам. Рывком сорвал их и перевернул задней стороной к лицу.

Шестеренки крутятся, пружина дергается — все, как всегда.

Батарейка.

Большая какая-то…

Идеальное место для пластиковой взрывчатки.

Часы затикали громче обычного, и разом вспотевший следователь рывком открыл окно и со всей силы швырнул часы на улицу. А когда они улетели за бетонный забор, и с той стороны раздался взрыв. Взрыв ярости, выраженный многоэтажными фразами: часы упали на голову мужику с собакой, вздумавшему прогуляться в хорошую погоду.

Разбитые часы полетели в обратном направлении, но до этажа, где располагался кабинет Владимира, не долетели и попали в окно на втором этаже. Раздался звон битого стекла, и уже оттуда донеслись отзвуки нового взрыва эмоций.

— Это бомба, но не той системы, — задумчиво проговорил следователь, перефразировав крылатую фразу из знаменитого фильма. После пережитого у него появилась уверенность, что он недооценил спецслужбы: зачем взрывать следователя и ставить на уши милицию города, если достаточно устроить за ним слежку и выяснить, не сболтнет ли он лишнего?

Владимир хмыкнул и уверенным жестом приблизил к себе телефон: стоит проверить, не появились ли в его конструкции дополнительные детали?

Так и есть — пломба сорвана — кто-то ковырялся в телефоне, пока следователь разъезжал по городу в поисках преступников. Владимир разобрал трубку и корпус, и оказалось, что ковырялись в приборе не те мастера, на которых он подумал в первую очередь: в телефоне не добавилось, а уменьшилось количество положенных деталей.

— То-то я думаю, почему телефон так тихо звонит… — догадался следователь. — Ну, коллеги… узнаю, кто из вас выкрутил детали…

Угроза осталась невысказанной: Владимир так и не придумал, какую месть он совершит в ответ.

«Разве что телефон обменять на нормальный… — решил он, — пока хитрые коллеги сами уедут на расследование».

С другой стороны, спецслужбы могут не только прослушивать следователя, но и банально его отравить… и списать на бытовые реалии: мол, купил человек еду и ненароком отравился — дело житейское, в нынешнее время широкого выбора поддельных товаров даже следователи могут наткнуться на испорченный продукт.

«Интересно, — подумал Владимир, — сколько времени человек протянет без еды? А сбросить лишние килограммы — это очень даже полезно… м-да… а еще полезнее записаться на прием к психиатру — пока я сам себя не угробил. Вдруг спецслужбы именно это и задумали — чтобы я перестал есть и пить, и в конце концов помер от истощения?»

Он закрыл глаза и заставил себя не думать о Григории и спецслужбах. Но подлое подсознание каждую минуту напоминало о…

— Черт бы вас побрал! — воскликнул следователь. Придется вышибить клин клином — заставить себя думать только о спецслужбах и похищенном пилотом Григории.

Двадцать минут он только о них и думал, придумывая новые версии и гадая, каким способом его могут уморить? Чистая школьная тетрадь в клеточку заполнилась шестьюдесятью способами дистанционных убийств, и Владимир поразился тому, насколько он хорошо осведомлен в киллерском деле. Хоть сейчас бросай работу и подавайся в наемные убийцы. При подобных фантазиях за год можно стать богаче крупного олигарха.

Через двадцать минут он понял, что больше не хочет думать ни о Григории, ни о киллерах, ни о спецслужбах. Если им так надо, то пусть они сами и волнуются.

«А у меня и так дел хватает!» — мысленно сказал он воображаемым секретным агентам и взялся за работу.

Но все же Владимир еще несколько дней терпеливо ожидал реакции спецслужб на выковыривание микрокамеры. И когда ему домой принесли подарок от неизвестной фирмы — новый кухонный телевизор, — следователь понял, что час настал: скоро подарок взорвется и разнесет к такой-то матери треть подъезда.

Вручивший подарок грузчик популярно и доходчиво объяснил, что телевизор выдали в честь десятилетнего юбилея фирмы «Белоочи», по данному случаю разыгравшей среди жильцов города тысячи призов.

Владимир поставил подпись в документах о вручении, поблагодарил грузчика и после его ухода побежал за ножом. Не открывая ящик, он прорезал в нем дыру и посветил внутрь коробки фонариком. Увидел заднюю панель телевизора, обернутого в мягкую упаковку и постучал по ней пальцем.

Звуки, как звуки.

За десять минут он прорезал восемь дырок в коробке, но так и не обнаружил тонких проводков, цепляющихся одним концом за откидной верх, а вторым — за спрятанный в телевизоре заряд, и присел на стульчик, недовольный: судя по всему, телевизор оказался вполне обычным. И хотя Владимир не верил в щедрость никаких фирм — бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — в этот раз пришлось поверить в существование одной честной компании, на самом деле делающей подарки.

Но из предосторожности он задвинул изрезанную коробку в кладовку — до поры, до времени.

Дело о пропаже Григория уверенно переходило в так называемый «висяк» — нераскрытое преступление, ставившее на мундире милиции крохотное грязное пятнышко. Правда, в последние годы не меньше подобных пятнышек набралось из-за нерадивых сотрудников, пришедших работать в милицию только ради того, чтобы ежечасно всеми возможными способами пятнать честь мундира.

«Антинародные мстители, — выругался Владимир. Крайне не хотелось оказаться записанным в число подобных деятелей, но начальство не посмотрит на обстоятельства дела, а потребует конкретных результатов во что бы то ни стало: почему-то именно это расследование взяли под контроль высокие инстанции. — М-да… ситуация обстоит — хуже некуда».

Но ровно через неделю на стол Владимиру положили папку с очередным делом, на первый взгляд совершенно не связанным с пропажей Григория: в жилом доме по улице Енисейской произошел взрыв.

Первыми на место взрыва нагрянули те самые спецслужбы, на чей счет Владимир и списывал появление микрокамер. Жильцов временно попросили покинуть здание, пока еще чего не громыхнуло, и приступили к поискам взрывчатого вещества. Специалисты быстро определили, что терактом не пахнет даже отдаленно, и передали дело в районный отдел милиции как бытовое происшествие. По предварительным данным, взрыв произошел из-за утечки газа, хотя, как признался один из экспертов, на бытовой взрыв случившееся тоже не особо походило: в ходе следственного эксперимента установили, что бетонную плиту вышибло из здания направленным взрывом импортного телевизора, куски которого обнаружились в квартире и на улице по траектории взрыва. На этом этапе расследования и начались сложности, ведь любой грамотный человек знал, что в телевизоре нет деталей, взрывающихся с эквивалентом в несколько килограммов тротила: наличие взрывчатых веществ в бытовой технике противоречило ее безопасности, и поэтому взрыв телевизора без использования вспомогательных веществ невозможен в принципе.

Случившееся озадачивало.

Эксперт, которого Владимир начинал выводить из терпения частыми звонками, сам готовился взорваться от ярости и разнести кабинет в пух и прах: ни одна проба не показала наличия в квартире и подъезде взрывоопасных веществ.

— Вы определили, что там бабахнуло? — в который раз за сутки спросил Владимир. Эксперт Анатолий, сдерживая нарастающую ярость, ответил моментально:

— Определили: это телевизор. Подозреваю, что он не выдержал накала страстей в студии, поэтому и рванул.

— Глупость.

— Не скажи. Если швабра раз в год стреляет, то и телевизор имеет право время от времени взрываться. Поверь мне.

— Хорошо. Поверю, когда увижу выстрелившую швабру, — Владимир перелистнул страничку дела двухгодичной давности и наткнулся на сканированную картинку, случайно оставленную в папке забывчивым сотрудником. На рисунке маленький мальчик играл с большими игрушками, и надпись под картинкой уточняла его действия: «Целованный мальчик играет с боевыми роботами Ктулху». В памяти всплыли события двухлетней давности, но сейчас Владимиру было не до глупостей, и он отложил бумажку в стол. — А пока метелки и телевизоры не числятся у военных в качестве боевых устройств повышенной мощности и не применяются при бомбардировке вражеской территории, не пудри мне мозги! Твой ответ не убеждает. И точка.

— Думаешь, меня этот ответ убеждает? — рявкнул Анатолий. — Не больше твоего, между прочим! Но ничего существенного я сообщить не могу.

— Жаль. Я так надеялся.

— Сочувствую, — ответил Анатолий. — И в качестве дружеской помощи советую тебе обратиться к уфологам или экстрасенсам. Они от нечего делать сотни версий взрыва настрогают — от появления в телевизоре искусственной черной дыры и заканчивая пробоиной в четырехмерном пространственно-временном континууме.

— Им я тоже не поверю, пока швабра не выстрелит, — ответил Владимир.

— Какой недоверчивый… слушай, если я что-то обнаружу, то первым тебе сообщу. Только не звони мне больше насчет телевизоров!

— Ладно, не буду. Кстати, Толя, а ты мой телефон не трогал?

— Что? — изумился Анатолий. — У тебя телефон украли?

— Частично, — уточнил Владимир.

— Трубку оторвали, что ли? — предположил эксперт.

— А как я, по-твоему, сейчас с тобой разговариваю?

— С соседского телефона.

— Находчиво, но неправильно.

— Да и шут с ним. А ты обратись в Службу Внутренних Расследований. Глядишь, помогут, чем могут.

— И до них дойдет. Ладно, пока! — Владимир положил трубку и задумался: предложение эксперта пришлось ему по душе. Не по поводу телефона, а на счет обращения к специалистам особого профиля. Но идти к экстрасенсам и уфологам следователь не собирался: Владимир вспомнил, что несколько лет назад записал адрес и телефон профессора Антонова. Тот занимался изучением паранормального, но при этом крепко стоял на земле и не поддавался на хитрые уловки или топорный обман любителей потустороннего. Владимир не исключал, что профессор сталкивался со взрывами бытовой техники и знал, благодаря чему приборы становятся источником разрушительной силы.

В поисках старой записной книжки Владимир перевернул содержимое ящиков рабочего стола вверх дном. Отыскав книжку, следователь клятвенно пообещал навести порядок в столе, задвинул ящики и тут же забыл о данном обещании — до их следующего выдвижения.

До конца рабочего дня оставалось не больше получаса, и Владимир не знал, удастся ли застать профессора в институте — это настолько шустрая личность, что может быть где угодно.

Но оказалось, что позднее время — это полбеды. Еще полбеды добавилось от барахлившей телефонной подстанции: семь раз Владимир попадал не туда, куда надо, и на восьмой раз вынужденный собеседник решил взять ситуацию в свои руки и разрешить вопрос с неправильным набором номера.

— Иначе будете мне до полуночи звонить, — пояснил он, — а мне такое счастье и даром не упало.

Он записал номера телефонов Владимира и профессора, позвонил последнему и сообщил ему о звонке первого. И через три минуты профессор Антонов уже звонил следователю, но тоже попадал на чужой номер и перезванивал четыре раза подряд.

Владимир договорился о встрече на следующий день, коротко обрисовав ситуацию и попросил консультацию по данному поводу. Профессор охотно поговорил о странностях с телевизорами и, к изумлению следователя, подтвердил тот факт, что телевизоры в последнее время начали странно себя вести.

Как оказалось — днем профессору звонил знакомый священник. Он и сообщил о странном телевизоре, показывающем то ли чертей, то ли представителей другого мира — что называется, без поллитры и энциклопедии Галактических существ не разберешь. Но насчет взрываемости телевизоров профессор ничего конкретного сказать не смог.

— Я не сталкивался с подобными случаями и никогда не слышал, чтобы телевизоры применяли вместо динамита, — признался он. — Я опрошу коллег — вдруг им что-то известно, но на положительный ответ не надеюсь. Ведь вы не меньше моего знаете о скорости распространения слухов.

— Простите, это вы к чему?

— К тому, что взорвись хоть один телевизор в стране — последняя старушка-балаболка узнает об этом спустя считанные дни и потребует у родных немедленно выбросить телевизоры из дома.

— М-да… А ведь вы правы, — согласился Владимир. — Но все же поинтересуйтесь — возможно, мы стали первыми очевидцами взрывной эпидемии среди современной техники. Как по-вашему, может пластмасса, из которой делают телевизоры, при определенном воздействии изменить химическую структуру и превратиться в аналог пластиковой взрывчатки?

Профессор беззлобно рассмеялся: идея хорошая, в духе советского анекдота о мирных комбайнах с вертикальным взлетом и тракторах-истребителях.

— Вы знаете, — заметил он. — Если это и возможно, то данное свойство пластмассы является глубоко засекреченной военной тайной, ведь перспективы военного использования свойства пластмассы невероятно широки. В России практически не осталось собственных телевизоров, и если импортные способны взорваться, получив специальную команду, то в случае начала третьей мировой войны нам, извиняюсь за выражение, кирдык: на воздух взлетит все, что только можно.

— Жуть, — поддакнул Владимир. — Что ж, не буду больше вас задерживать.

— Я перезвоню утром или ближе к обеду, — пообещал профессор. — Желаю вам удачи, мой друг.

— И вам того же.

Владимир положил трубку на телефон, тот тихонько звякнул, и в этот момент в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Кристина. Владимир увидел в ее руках кипу папок и ужаснулся: не дай бог, новые дела на расследование. Разбираться с подобным объемом преступлений и врагу не пожелаешь.

— Владимир Федорович, это не вам, — пояснила Кристина, увидев расширившиеся глаза Владимира.

— Не мне? — протянул он. — Спасибо, Кристина! Что случилось?

— В коридоре сидит человек, он утверждает, что является свидетелем взрыва. Он живет в доме напротив, и как раз снимал с балкона, как его сын играет на детской площадке.

— Так, зови его скорее! — воскликнул Владимир.

В кабинет протиснулся мужчина лет двадцати семи с полиэтиленовым пакетом в руке.

— Здравствуйте! — он нерешительно потоптался у входа и внезапно быстрым шагом направился к стулу для посетителей. Тот жалобно скрипнул, когда на него уселись, а Владимир с гордостью отметил, что стул продержится еще какое-то время. По его собственным предположениям, старый стул сумеет выдержать вес еще тридцати семи посетителей, после чего сломается и отправится в мусорный бак, а в кабинете наконец-то появится хоть что-то новое.

— И вам добрый вечер, — ответил он. — Слушаю вас, э-э-э…

— Меня зовут Юрий, — представился посетитель.

— Владимир. Итак?

Посетитель не стал отнимать много времени на вступительные речи и сразу приступил к цели визита.

— Вам стоит на это посмотреть, — Юрий достал из пакета видеокамеру и включил ее в режиме просмотра. Владимир заглянул в окуляр и нажал на проигрывание — с камерами он умел работать, и не боялся, что они внезапно взорвутся, если он нажмет не на ту кнопку. Проскочила невнятная мысль о том, что в новые телевизоры начали-таки встраивать системы самоуничтожения — на случай попытки фирм-конкурентов или мастеров-самоучек открыть крышку и разобраться со схемами модели. Или же телевизоры настроили на самоуничтожение при попытке их украсть.

На экранчике крупным планом появился мальчишка лет пяти, игравший в песочнице с пластмассовыми фигурками-формочками. Неподалеку на скамейке сидела его мама, обсуждая с подругой им одним известные проблемы. Владимир не умел читать по губам, хотя много раз пытался научиться, смотря, что говорят герои фильмов. И даже понимал, о чем речь, если звук не был отключен. Но результат чтения по губам ухудшался пропорционально громкости телевизора: чем тише становился звук, тем непонятнее становилось движение губ. В конце концов Владимир плюнул на бесполезное занятие и занялся более важными вещами.

Крупный план сменился общим, и буквально в это же время в левой стороне экранчика появился мотоциклист. Дорогой мотоцикл моментально привлек к себе внимание Юрия, и он переключился со съемок жены и сына на съемку спортивной техники. Владимир отнесся к этому с пониманием: сам такой. Семья всегда рядом, а увидеть такой мотоцикл — дело случая.

Байкер носил оригинальный костюм — сзади на кожанке был вышит подмигивающий череп, и Владимир не сдержался, чтобы не подмигнуть в ответ.

— Ага, — подметил Юрий. — Я сделал то же самое.

Владимир улыбнулся:

— Да, трудно удержаться.

Байкер вошел в подъезд, а спустя минуту к мотоциклу уверенным шагом подошел молодой паренек и как бы невзначай попытался откатить мотоцикл в сторону от дороги. Знал бы парень, что его действия снимают на видеокамеру — зарекся бы подходить к машинам без черных очков или натянутых на голову черных чулкок. Мотоцикл не сдвинулся с места ни на миллиметр, и парень решил завести мотоцикл на месте.

И все бы ничего, но гулявшие поблизости мальчишки окружили парня и набросились на него с просьбами прокатиться. Владимир не мог услышать, что они говорили, но сразу понял, что они хотят: что еще могут попросить мальчишки у человека с мотоциклом?

Парень кивал головой и похлопывал себя по карманам в поисках якобы потерявшихся ключей. Отыскал вместо ключей отмычку и заковырялся в замке.

В этот момент из подъезда вышел байкер вместе с исчезнувшим владельцем квартиры. Владимир напрягся: байкер мог стать как минимум свидетелем исчезновения жильца, а как максимум — его убийцей.

Незадачливый воришка получил по заслугам и позорно ретировался с места событий, а мотоциклист с пассажиром разогнали мальчишек и напоследок показали каскадерский трюк: перелетели через гаражи.

Юрий, несмотря ни на что, продолжал снимать. Он правильно определил, что самое интересное еще не закончилось. И когда увидел, как байкер указывает на подъезд рукой, направил камеру на дом.

К подъезду подъехала ничем не примечательная легковушка, а из нее вышли — Владимир напрягся еще больше — три белочкарика, один из которых нес алюминиевый дипломат.

— Твою мать, — пробормотал он, испытывая чувство наподобие дежа вю.

Ребенок играл в песочнице, его мама вела нескончаемую дискуссию, но Юрий совершенно забыл о съемках семьи на прогулке. Он ждал продолжения истории и чувствовал, что намечается нечто захватывающее. Но даже он не мог представить, что произойдет спустя считанные минуты.

Люди в белых очках вышли из подъезда и уехали, а вскоре грянул взрыв. У Владимира отвисла челюсть: он воочию увидел последствия взрыва телевизора. И если спецслужбы на самом деле в этом не участвуют, то что здесь происходит? Сцепились между собой бандиты или тайные общества уничтожают адептов-отступников?

— Что вы намерены сделать с пленкой? — поинтересовался Владимир, когда запись закончилась. Далее пошли недостертые записи чьего-то дня рождения, но это Владимира уже не интересовало, и он выключил камеру.

— Странный вопрос… — ответил Юрий, принимая переданную Владимиром камеру. — Конечно, продать запись на телевидение: там такое любят.

Следователь едва заметно кивнул: он сам поступил бы аналогичным способом — за ценный материал телекомпании выложат немалую сумму.

— Давайте договоримся, — предложил он. — Я сделаю служебную копию, а вы отправите пленку на телевидение после того, как мы закончим дело.

Юрий запротестовал: он уже позвонил на телевидение и предложил им сенсационный материал.

— Редактор обещал купить пленку как только наберет нужную сумму, — пояснил он. — А вам какая разница, покажут ее во время или после расследования?

— Понимаете, Юрий, — ответил Владимир. — Не все так просто, как кажется.

— Это конечно, — согласился Юрий. — За кажущейся простотой постоянно скрывается уйма сложностей.

— Я не об этом, — уточнил Владимир. Пришлось объяснить Юрию элементарные вещи: он снял на пленку лица основных участников и тем самым подставил себя под удар: бандиты вряд ли обрадуются показу их работы по центральным каналам. — Ради вашей же безопасности предлагаю дождаться, пока мы не поймаем организаторов взрыва. Они могут вам отомстить.

— За что? Они сами виноваты, — ответил Юрий.

— Не думаю, что они поймут свою ошибку и раскаются в содеянном. Скорее, они сделают так, что в содеянном раскаетесь вы. Вы понимаете меня, Юрий? Вы сделаете их известными, а они не любят огласки.

Посетитель нахмурился, достал из видеокамеры кассету и покрутил ее в руке.

— Слушайте, а если я продам запись вам? — воскликнул он. — Я слышал, что вы тоже практикуете покупку информации.

Владимир постучал пальцами по столу и перевел взгляд с собеседника на стену. Висевшая на ней картина — пейзаж в обрамлении оконной рамы — создавала впечатление, что за стеной не соседний кабинет, а спокойный мир, полный лесов, полей и рек. Мир без криминала, о котором остается мечтать, разгребая сотни уголовных дел. С каждым годом Владимир все чаще думал о том, что реально избавиться от бандитов можно одним-единственным способом — усыпить их, но помалкивал, понимая, что подобные настроения официально никто из начальства не одобрит. Да, на кухонных посиделках начальство само предлагало кардинальные методы ликвидации преступности, но понимало, что между фантазией и реальностью пролегала непреодолимая пропасть.

Предложение Юрия прозвучало в духе времени: зачем отдавать пленку за так, если ее можно выгодно продать? Но платить столько, сколько он пожелает, Владимир не мог — лучше потратить эти тысячи на покупку новой мебели. У телевидения намного больше шансов получить эксклюзивный материал, чем у ничем не примечательного отделения милиции.

— А если мы возьмем пленку в аренду? — спросил Владимир. — Скажем, минут на двадцать, пока не скопируем пленку для собственных нужд?

— Нет.

«Что ж, этого стоило ожидать…» — подумал Владимир. Но все же его предупреждения дошли до мозга посетителя, и он понял, что следователь не станет напрасно пугать картинками кошмарного будущего.

— Как долго продлится ваше следствие?

— Я не могу дать конкретный ответ, — пояснил следователь. — Если бы преступность работала по заранее составленным и одобренным в высших преступных кругах планам и разнарядке, то мы точно знали бы — где, кого и на сколько лет ловить, и для ответа я просто посмотрел бы на дату поимки данных преступников. Но, к сожалению, таких планов не существует: бандиты работают спонтанно. А в данном случае мы столкнулись с необычным делом, и оно может затянуться на длительное время.

— Мне это не годится, — ответил Юрий. — У меня небольшая зарплата, вещи и мебель стареют, а гонорар за этот материал составит несколько тысяч долларов.

Владимир пожал плечами. Возразить нечего, собеседник прав — телекомпании не поскупятся средствами: потраченное вернется им за счет надоевшей любому зрителю рекламы.

— В таком случае, — ответил он, — отправляйте пленку, куда хотите, но оставьте нам служебную копию. И съездите в отпуск или на деревню к дедушке. У вас есть родственники в деревне?

— Есть.

— Вот и отлично, — обрадовался следователь. — А в случае таинственных звонков или явных угроз немедленно звоните мне — я постараюсь обеспечить вам посильную защиту.

Юрий ушел вместе с Кристиной переписывать отснятый материал на кассету — Владимир сначала не понял, почему Юрий сам не догадался сделать копию, но потом до него дошло — кассета стоит денег. А поскольку Юрий изначально пришел с требованием денег за материал, то заниматься благотворительностью он точно не станет.

— Елки-моталки, — в сердцах бросил следователь, — когда же людям станут платить такую зарплату, чтобы они перестали крохоборствовать?

В кабинет вошел коллега Владимира — Эдуард. Услышав последние слова, он истолковал их по-своему.

— Кстати, насчет крохоборства, — заметил он, — я тут на днях разбирался с двумя боровшимися крохами… боровы те еще, крошили все подряд. И представляешь, пока крушили окна и били в двери — были боровами, а как их поймали, моментально стали крохами. Мамочку позвали, она скандал на половину отделения устроила… отпустили пока что. Мамочку, я имею в виду. А этим ремня всыпали и выписали счет на ремонт сломанных окон и выбитых дверей.

Владимир погрозил пальцем:

— Негуманно поступаете, товарищ коллега! — укоризненно сказал он. — Надо было их спать уложить и чаем накормить. А поутру с честью проводить до дома и написать в газету о славных парнях, благодаря которым жильцы дома купят новые стекла и замки, тем самым обеспечив полную занятость нашей промышленности.

— Вот я их уложу — не встанут… — проговорил Эдуард, потирая ладонью кулак. — Глядишь, меня еще и медалью наградят за ударную работу с молодежью. Ладно, но я чего зашел-то…

— Хотел отобрать у меня половину дел? — с надеждой в голосе спросил Владимир.

— Не совсем, — ответил Эдуард. — Я хотел добавить свои. Надеюсь, ты справишься — у тебя на столе всего тридцать папок, и у меня — двадцать семь. В сумме получится…

— В сумме ничего не получится, — прервал его Владимир.

— Почему это?

— Потому что я убью тебя и сдамся с повинной, — пригрозил Владимир.

Коллега потер подбородок.

— Значит, так и запишем, — он открыл блокнотик и вычеркнул фамилию Владимира, — что ты — бездушный работник правопорядка. Ты мне больше не коллега!

— И сколько у тебя коллег осталось? — едва сдерживая смех, спросил Владимир.

— Пока трое… Надеюсь, они согласятся забрать мои дела добровольно, иначе я останусь единственным следователем в отделе. А ваши фотографии повешу на стенд «Тамбовский волк им товарищ!»

— Хорош дурью маяться, иди работай, — предложил Владимир. — У тебя отпуск через две недели.

— Через две вечности… — со вздохом подметил Эдуард. — Ты представляешь, какое дело мне только что подсунули? Несчастный случай со священником из деревни Черемушки. По словам очевидцев, ему было под сорок нынешним утром, а врачи после вскрытия утверждают, что ему далеко за семьдесят и что умер он от старости. Свидетели говорят, что он изгонял злых духов из телевизора — целая деревня клянется, что так оно и было! И что прикажешь делать? Выдать ордер на арест потусторонней телевизионной силы?

— Запиши, что состава преступления нет, и успокойся, — предложил Владимир. Эдуард вздохнул, махнул рукой и вернулся в свой кабинет.

Этой ночью Владимир долго не мог уснуть. Ему снились кошмары со «специально приглашенными звездами» — троицей с чемоданчиком и байкером, гоняющим по крышам города на спортивном мотоцикле, время от времени трансформирующемся в двухместный самолет.

И когда раздался звонок в три часа ночи, проснувшийся Владимир не знал, что делать: поблагодарить звонившего за пробуждение от бредового кошмара или обматерить, чтобы не звонил в такое время — в другой раз он может прервать сон с куда более приятным содержанием. Он долго не вставал, уговаривая себя не обращать внимания на треньканье — мол, еще немного, и оно само пройдет, и тогда не придется выбирать между руганью и благодарностью.

Звонивший оказался упорным. Он не бросал трубку, а терпеливо ждал ответа, подсчитывая в уме, когда Владимир встанет, выругается по поводу ночных телефонных визитеров и дотянется до трубки, чтобы высказать в нее немало нелестного относительно манер невидимого собеседника.

Владимир подошел к телефону, намереваясь произнести короткую и угрожающую реплику, но когда поднес трубку к голове, предательский язык привычно выдал вежливое:

— Алло, я вас слушаю! — и выругаться пришлось мысленно: после такого приветствия обкладывать звонившего матом уже язык не повернется.

— Доброй ночи, господин Куликов.

— Вам тоже доброй ночи, — автоматически ответил Владимир. — И позвольте на дружеском обмене пожеланиями считать нашу беседу оконченной.

— Предложение не принимается, — вежливо, но твердо ответил незнакомец. — У меня есть сведения, где вы можете найти известного вам маньяка.

— Какого маньяка? — переспросил Владимир. Сон постепенно отходил на второй план, но был готов в любой момент вернуться.

— А разве их много?! Вот не знал… — изумился собеседник. — Сочувствую. Давайте, уточню.

— Давайте, только побыстрее, а то сейчас засну, — предупредил Владимир, с намеком зевая в телефонную трубку. Собеседник взял быка за рога.

— Маньяк, который ходит в кожаной куртке с подмигивающим черепом!

Сон моментально пропал, словно его и не было. Владимир вскочил и подхватил ручку с бумагой — они всегда лежали на столике ради подобных случаев.

— Рассказывайте! — потребовал он, нажимая на колпачок ручки. — Все, что вам о нем известно.

— Разумеется, Владимир, разумеется, — ответил незнакомец, — в данный момент он находится в гостях у алкоголика Бориса, намереваясь похитить его и взорвать его квартиру. Я уже сообщил об этом, и милиция выехала по адресу. Вам остается только последовать за ними и…

— Минутку… — прервал собеседника Владимир. — А причем здесь я? Я один погоды не сделаю. Вы сами говорите, что на поимку преступника отправились мои коллеги. Значит, завтра я в любом случае увижу его мертвым или живым.

«И в последнем случае, — подумал следователь, — ему придется ответить на вопросы о способах детонации импортных телевизоров».

— Для начала преступника нужно схватить… — возразил незнакомец.

— Но вы же сами сказали, что за ним отправился наряд милиции, — уточнил Владимир. — Чем я, сонный и уставший, могу помочь вышедшим в ночную смену?

— Так ведь, вам поручено это дело, — пояснил собеседник с некоторым недоумением в голосе.

Владимир зевнул.

— Возможно, вы не знаете, но в милиции тоже люди работают, и они имеют право на небольшой шестичасовой сон, — ответил он.

— Я считаю, что поимка преступника подобного уровня стоит небольшой бессонницы.

— А кто это — вы? — спохватился Владимир, сообразив, что до сих пор не знает имени собеседника. Тот уклонился от прямого ответа, объяснив, что это не так важно по сравнению с задержанием маньяка-убийцы.

— Дело в том, Владимир, что этот маньяк в любой момент может распоясаться и приступить к резне, в сравнении с которой проделки киношного Потрошителя покажутся детской забавой.

— Вы уверены?

— К сожалению, да. И я настойчиво советую вам участвовать в его захвате.

— И как, по-вашему, я его остановлю? — заинтересовался Владимир. — Вы, кстати, предупредили милицию о том, что преступник вооружен?

— Разумеется, — ответил незнакомец. — А можно задать вам отвлеченный вопрос. Вы включали новый телевизор, который вам подарили на днях?

Сердце следователя учащенно забилось: он понял, кто с ним разговаривает. С той стороны провода находился представитель той самой спецслужбы, агенты которой ходят тройками с одним чемоданчиком на всех и ловят байкера.

— Вы издеваетесь, да? — возмутился Владимир, не давая волнению сказаться на интонациях. — Какой телевизор, если я под собой ног не чую.

— Что ж, извините. Не будем Вас больше отвлекать, — сказал незнакомец и положил трубку прежде чем Владимир успел ответить. Тот посмотрел на трубку злым взглядом и положил ее на телефон.

— Что за «на хрен»? — грубо поинтересовался он. Вот, значит, что в спецслужбе решили: использовать следователя в своих целях! Не убивать, не травить, а заставить его выполнять работу спецслужб! — Озверели совсем… маньяк на маньяке сидит и маньяком добивает…. И чего он докопался до моего теле… Твою мать!!! Так и знал, что он с подвохом!

Владимир вскочил с кровати словно ошпаренный, рывком открыл окно и швырнул коробку с нераспечатанным телевизором на улицу.

«К чертям собачьим такие подарки! — подумал он. — Надо будет — сам куплю».

Коробка при ударе издала жалобный звук и открылась, и из нее на асфальт выпали запакованные в прозрачный полиэтилен белые очки.

Владимир этого не увидел. Он закрыл окно, задернул шторы и отправился досыпать. До подъема оставалось не больше трех часов, и он надеялся хоть немного выспаться. Утром, судя по словам незнакомца, ожидалось немало работы.

 

Глава 2

Доказательства

Ранним утром в городе началась паника.

Ночной и утренний расстрел горожан напрочь сломал размеренный график будничного дня, и люди только и делали, что обсуждали происшествие. Слухи ходили один другого хлеще: на город напали террористы, произошло столкновение двух бандитских группировок, в городе завелся отряд отморозков. А кто-то с пеной у рта доказывал, что ГАИ не поделило сферу влияния с милицией, и в борьбе за территории пострадало немало менее вооруженных автоинспекторов: мол, жезлы против автоматов не выстоят — мир-то не магический.

Ближе к девяти часам в милицию поступили два конверта с видеокассетами. На листках бумаги коротко пояснялось, что анонимы случайно оказались свидетелями расстрелов, и не желают, чтобы общественность узнала их имена — боятся мести убийц.

Похожесть записок озадачила дежурного, но он передал кассеты Владимиру, а тот с коллегами собрался в кабинете просмотреть отснятый материал.

Картинка с первой кассеты ужасала — сделать качественную запись мобильным телефоном пока еще невозможно, и напавших на гаишников людей невозможно было идентифицировать. Но когда один из нападавших повернулся к камере спиной, Владимир узнал искаженное изображение вышитой золотыми нитками черепушки.

Вспомнилось предупреждение ночного «телефоновизитера». Владимир гневно сжал губы: мало того, что выброшенный телевизор и не подумал взрываться, так поутру его и вовсе подобрали и унесли в неизвестном направлении. Следователь не знал, насколько падение и удар телевизора о землю отразились на его работоспособности — скорее всего, крайне отрицательно, — но чувство, что его обвели вокруг пальца, только усиливалось. Ругая себя за импульсивное решение избавиться от новой техники, Владимир поставил вторую кассету в видеомагнитофон и обомлел.

Качество картинки оказалось на два порядка лучше, и с наступлением рассвета опознать фигуру человека с оружием не стоило большого труда. Уже знакомый по прежде увиденным записям байкер в кожанке с черепом расстреливал машины, по неясной пока причине остановившиеся в данном месте. Владимир пытался понять, что заставило водителей создать пробку в ранний час? Возможно, думал он, байкер встал на дороге и не пропускал водителей, пока их не собралось то самое количество. А потом открыл стрельбу разрывными пулями — машины оказались слишком «порванными».

Когда съемка закончилась, начальник отдела приказал составить фоторобот преступника. Байкера объявили в федеральный розыск.

Владимир никак не мог определить, что ему не нравится в увиденном? Скороспелое решение начальника возражений не вызывало. Но пленки… чтобы сделать запись на кассету с сотового телефона, ее сначала надо скачать на компьютер, затем подключить компьютер к видеомагнитофону и сделать перезапись. А перед этим просто отойти от шока.

И такое желание предоставить материалы…

Вчерашний видеолюбитель был куда менее щедр на подарки, и в его жадность верилось, а к этим пленкам, несмотря ни на что, Владимир относился настороженно. Но против фактов не поспоришь — на пленках снят тот самый байкер, который увозил с собой пропавших жильцов.

«Почему он решил расстрелять милицию? — недоумевал Владимир. — На его прежние действия не похоже… И этот предупредительный звонок среди ночи…как будто они знали, что байкер… а если это не байкер?! Если это они сами сделали, чтобы избавиться от надоевшего врага?».

В кабинет влетел запыхавшийся коллега.

— Мне только что позвонили из института, — воскликнул он, — Это недалеко от того места, где расстреляли водителей с пассажирами! Там произошло что-то ужасное!

— Что может быть хуже массового расстрела?

Коллега кратко пересказал то, что знал. Звонивший отказывался объяснять, в чем дело, но судя по его голосу, случившееся его шокировало.

Владимир услышал название института, и его сердце екнуло: там работал профессор, занимавшийся изучением и разоблачением паранормального.

«Священник! — вспомнил следователь недавний разговор с Эдуардом. — Погиб от старости, изгоняя из телевизора злых духов… именно тот телевизор и перевезли к профессору, и теперь в институте творится невесть что… Неужели телевизор и вправду одержим? Вот черт, куда ни кинь — всюду телевизоры… Что за напасть?»

Он заставил себя временно забыть от телевизорах и переключиться на сегодняшние события.

«Выстроенная против байкера система, — думал он, — полностью сработает в том случае, если из нее исключить людей в белых очках. Но если их добавить, то появятся определенные неувязки и на свет выйдет совсем другая история: байкер увел из-под носа противников как минимум двух человек. За это разозлившиеся люди в белых очках устроили подставу, чтобы органы правопорядка основательно занялись уничтожением шустрого байкера. А сами — не хотят марать руки? Странная спецслужба. Но теперь понятно, почему байкер перешел от похищения людей к их уничтожению, и почему пленки с записью убийств так быстро очутились на столе начальства. Неужели они считают, что в милиции работают идиоты? Решили, что опасаясь новых массовых расстрелов мы сначала перестреляем подозреваемых, а потом начнем разбираться, кто из них кто? И почему тот парень, что звонил ночью, настойчиво предлагал мне присоединиться к погоне и перестал разговаривать, когда узнал, что я не смотрел телевизор? Что такого в этой технике? Она заставляет людей беспрекословно выполнять приказы? Каким образом? А что она делает с теми, кто не желает выполнять прика… — Владимир замер, не додумав мысль. — Вот в чем дело: тогда к ним приходит троица с белым чемоданчиком, и человек пропадает! Выходит, байкер спасал людей от смерти?»

По спине прошел холодок.

Что ни говори — версия фантастическая, если не сказать — бредовая, но почему-то именно в нее верилось больше всего.

«И если в течение ближайшего времени байкер будет пойман или убит, то… А что произойдет тогда? — растерялся Владимир. — Что задумали эти люди?»

Надо разобраться, что к чему.

Владимир еще раз просмотрел пленку, но в этот раз намного внимательнее разглядывал лица. И ждал, когда череп на кожанке сделает то, что может делать только этот череп: подмигнуть. Даже при плохом качестве съемки можно увидеть, как глаз на миг сверкнет или померкнет.

Он вглядывался в экран до боли в глазах.

Черепушка так и не подмигнула.

 

Глава 3

Новости

Возвращение Игоря из внутреннего мира белочкарика затягивалось. В ожидании этого момента Леснид читал ленту друзей в Интернет-дневнике ЖЖ. Сетевые друзья понятия не имели, кого они зафрендили на самом деле: Леснид использовал ничем не примечательный ник, избегал серьезных разговоров и ограничивался шуточными постами.

Горячка сидела в кресле у книжной полки и вдумчиво изучала энциклопедию алкогольных напитков. К ее удивлению, в книге отсутствовал раздел современной самопальной отравы.

— И почему составители не написали об отраве, которую пьют любители медленной и мучительной смерти, — недоуменно спросила она.

— А зачем? — Леснид оторвался от чтения новостей.

— Ради профессионального интереса. Ладно, не обращай внимания, это личное.

Леснид бегло прочитал ленту френдов, оставил несколько комментариев и написал пост о том, что встретился с человеком, носящим матовые очки белого цвета.

«В жизни не встречался с такими очками, — гласил текст. — А вы никогда не сталкивались с людьми, которые носят очки с белыми стеклами? Узнать бы, насколько широко распространена новая мода, и что в ней хорошего?»

Отправив запись в дневник, Леснид подождал несколько минут и проверил почтовый ящик. Новых сообщений не оказалось. Можно бы успокоиться — белочкарики пока еще малоизвестны, но отсутствие ответов не значило ровным счетом ничего. Некоторые френды прочитают запись вечером, а кто-то на самом деле не слышал о существовании белых очков или считал таковыми обычные очки для людей с ослабленным зрением.

Почта обновлялась раз в три минуты — не потому, что Лесниду требовалась скорость, а потом что он редко заглядывал в Интернет. Кто успеет ответить, с тем можно подискутировать, остальным придется ждать ответа довольно долго.

«Создатель телевизоров подкинул тварь не просто так, — размышлял Леснид. Интуиция подсказывала, что противник приступил к активным действиям, но что именно он задумал, оставалось неясным. — Он знает, что рокнафторн убивает всех подряд, а единственное, что способно утихомирить разбушевавшегося монстра — его смерть. Всеволод утверждал, что рокнафторн уничтожит только нас. Бедняга… он не подозревал о тотальной ненависти рокнафторна ко всему живому и до последнего момента считал, что опасность ему не угрожает. Но белочкарик погиб, а раненый рокнафторн устроил адскую заварушку на дороге. Вопрос: стал бы владелец телевизора выпускать эту тварь, не будь он уверен в моей способности ее уничтожить? Явно нет: тварь не выполняет ничьи приказы, и в случае победы надо мной разошлась бы на полную катушку. И тогда город — это как минимум, город — утонул бы в море крови. Не думаю, что создатель телевизоров стремился к такому результату. А что произойдет, когда эксперты получат трупик рокнафторна и поймут, что перед ними останки инопланетной твари? Засекретят данные, а журналистам наврут с три короба, чтобы ни один мудрец не понял, где правда, а где обман? И кого тогда сделают крайним?»

— Леснид! — в комнату вбежал Григорий. Он держал в руке кипу бумаг, а на его лице ясно читалось изумление, граничившее с испугом. — Гипнополе усиливается по всему городу, а белочкарики собираются большими группами и двигаются к нам!

Леснид оттолкнулся ногой от пола и крутанулся на компьютерном кресле.

Ярко-синий цвет кресла напоминал ему вечернее небо, но не это являлось основным пунктом при выборе мебели. Кресло могло передвигаться по комнате самостоятельно: к каждому из колес был присоединен крохотный, но мощный моторчик. Леснид редко пользовался передвижной функцией кресла, но иногда ради удовольствия накручивал круги по комнате, раздумывая над очередной проблемой.

— По всему городу? — переспросил он. — Откуда столько белочкариков, если раньше ты обнаруживал крохи то в одном, то в другой районе?

— Боюсь, что пленный белочкарик прав: создатель телевизоров с самого начала наблюдал за нашими действиями и на это время прекратил массовое управление «подчиненными».

— Не хотел спугнуть масштабностью? — предположил Леснид. — Неплохая идея.

— Он перехитрил нас, — сделал вывод Григорий. — Судя по рассказу Игоря о встрече в институте, мы давно у них под колпаком. А когда мы привезли сюда белочкарика, они узнали о месте нашего базирования. Но это мелочи.

— Правда?

— Ага. Ты смотрел новости? Нет? Посмотри! О кровавой бойне недалеко от института рассказывают даже в «EuroNews», и главным подозреваемым являешься ты!

— Стало быть, крайнего уже выбрали… Шустро! — Леснид подвел стрелку к иконке и нажал на нее. В правом верхнем углу монитора появился экранчик виртуального телевизора. Пробежав по каналам, Леснид остановился на «Евроновостях». Закадровый голос вещал о повышении цен на нефть и скором преодолении отметки в сто двадцать долларов за баррель. Латинская Америка все больше переходила на биотопливо, из-за чего снизились поставки сахара в Европу: топливо производили из сахарного тростника, и его изготовление приносило больше прибыли, нежели продажа сахара. К новостям о бойне он не успел.

— Мы хотели узнать, как становятся белочкариками, — говорил Григорий, — а их вербовщик хотел узнать, где мы находимся. Теперь мы обменялись данными друг о друге, и создатель телевизоров собирает войско для нашего уничтожения.

— Разумно, — ответил Леснид. — Но вряд ли он отдаст собственных агентов на растерзание: он вербовал их до того, как столкнулся с нами и вряд ли станет пускать их в расход ради нашего уничтожения. Они нужны ему для другой цели.

— «В расход»? — переспросил Григорий. — У нас есть возможность отразить полномасштабный штурм здания?

— Разумеется, — заметил Леснид, с нарастающей гордостью наблюдая за нарастающим изумлением Григория. — Ядерного чемоданчика у меня нет, но имеется приличный запас оружия.

— Круто! — пробормотал Григорий. — И много у тебя секретов, о которых мне предстоит узнать?

— Выше крыши, так что настраивайся… Значит, говоришь, меня обвиняют в убийстве? — сменил тему Леснид. — А остатки рокнафторна и следы его зубов на машинах эксперты проигнорировали? И почему они решили, что всему виной именно я?

— Кто-то снял на камеру, как ты расстреливаешь автоколонну гаишников и людей, которых до тебя успел убить рокнафторн, — пояснил Григорий. — Тебя подставили.

Леснид утвердительно кивнул:

— Это следовало ожидать.

— И как ты намерен оправдаться?

— Будущее покажет. Игорь вернулся из внутреннего мира белочкарика?

— Еще нет.

Включилась проверка почтового ящика, и один за другим появлялись комментарии на пост Леснида.

— Ладно, — сказал он. — Сообщай мне о передвижении белочкариков. Посмотрим, что они намереваются сделать.

Пятьдесят восемь комментариев из разных уголков мира пришли на почту, и большая часть российских френдов упоминала о людях в белых очках.

— Плохо наше дело, — заметил Григорий. — Мы схватились с противником, который нам не по зубам.

— Дело не хуже, чем раньше, — ответил Леснид. — Но воевать придется дольше, чем я думал. Такое количество белочкариков… он планирует крупное дело. Как по твоему, что ему нужно помимо выкачивания жизненной энергии из людей?

— Тебе лучше знать, — сказал Григорий, садясь в соседнее кресло. — Ты его лучше знаешь.

— Мы меняемся со временем.

— За сколько лет? Пять, десять или двадцать? Тебе же чуть больше тридцати, Леснид! Вы с ним в раннем детстве песочницу не поделили, или как?

— После скажу. Сначала ответь на вопрос, не взирая на мой возраст и не конкретизируя. Ответь в общем.

Григорий пожал плечами и посмотрел в окно. Солнечная погода, в последние месяцы часто сменявшаяся похолоданиями, вызывала в нем желание отыскать борцов со всемирным потеплением и набить им морду. А что еще можно сделать, когда тебе годы напролет твердят о потеплении, а за окном — июльская восьмиградусная жара?

— Возможно, ему нужна власть, — предположил Григорий. — На носу выборы, и если он станет Президентом при помощи белочкариков — даже выбранный обычным голосованием, то никто не помешает ему выкачивать из людей энергию в больших объемах. Одного не пойму: почему он выбрал именно нашу страну? Начал бы белочкарить США, например. Там народу в два раз больше, чем у нас.

На этот вопрос Леснид мог дать категоричный ответ.

— Скажу тебе по секрету, — сказал он, — американцы и так зомбированы по самое «не хочу». Правительство США пятьдесят лет назад заключило секретный договор с инопланетянами: в обмен на высокие технологии пришельцы получают в свое распоряжение рядовых американцев и могут делать с ними, что хотят.

— Откуда ты знаешь?

— Я каждую неделю смотрел документальный сериал «Секретные материалы»… Не хочешь, не верь, — ухмыльнулся Леснид. — Но запомни, что Америка давно продана пришельцам с потрохами.

В кабинет торопливой походкой вошли охранники.

— У нас проблемы! — воскликнули они. — Белочкарики окружают здание!

— Быстро они дошли, — Леснид ухватился руками за край стола и рывком придвинулся к клавиатуре. — Готовьтесь, господа, — воскликнул он. — Мы переходим в глухую защиту нашей частной собственности. И поторопите Игоря!

Он ввел команду в компьютер и нажал на ввод. Замигала красная лампочка, послышался неровный гул: на крыше дома открывались отверстия для пулеметов, а двери и окна закрывались непробиваемым прозрачным пластиком, выдерживающим прямое попадание двухсотмиллиметрового снаряда.

 

Глава 4

Подсказка

Владимир застыл на пороге институтской лаборатории, готовый поверить в то, что байкер на самом деле сошел с ума и устроил кровавую бойню: эксперты обнаружили среди останков две пары белых очков, а люди, носившие их, при жизни являлись врагами байкера.

Из-за некоторых трудностей при опознании директор института не мог определить, являлись ли погибшие охранниками, но его заместитель банально подсчитал количество убитых, сравнил их с количеством охранников и ответил, что убитые — именно Максим и Антон.

— Два охранника — два трупа, чего тут думать? — воскликнул он.

Следователя передернуло.

— А вот это как объяснишь? — Владимир указал на кровавые следы. Из лаборатории вышло пять человек, и следователь полагал, что в их числе могли оказаться и охранники.

— Ну, разумеется! — язвительно заметил заместитель директора. — На институт напала банда отморозков, но во время дележа награбленного они поругались, превратили двоих в отбивные и предложили охранникам занять освободившиеся места в банде.

Вместо ответа Владимир указал на раздавленные белые очки.

— Их носили охранники?

— Не исключаю.

— А зачем им в ночную смену солнцезащитные очки?

— Они луннозащитные, — отпарировал заместитель и нервно задергался: понял, что сейчас до него докопаются и докажут, что он порет чушь. — Вообще-то, мне ни к чему разбираться, зачем они носили очки. Это ваши проблемы, а не мои.

Заместитель ушел и утянул за собой директора, а Владимир вернулся в лабораторию. Эксперты заканчивали работу и торопились как можно скорее покинуть здание: от запаха крови, несмотря на открытые окна, их мутило.

Когда зазвонил сотовый телефон, Владимир вздрогнул от неожиданности.

— Слушаю Вас! — поздоровался он. Раздавшийся голос показался ему знакомым, и следователь быстро вспомнил, откуда: именно этот человек звонил в три ночи, из-за чего кухонный телевизор не пережил ночь и посмертно сменил владельца.

— Доброе утро, господин следователь! — ответил ночной собеседник. — Впрочем, в этот раз оно не настолько доброе, как нам хотелось бы. Не так ли?

— Так, — согласился Владимир. — Вы позвонили мне ради того, чтобы поделиться мрачными новостями? Увольте — я по горло в неприятностях, и дополнительные ужасы оптимизма не прибавят.

— Понимаю вас, господин следователь, — ответил незнакомец. — Но я снова хочу вам помочь. Сделайте одолжение — не бросайте трубку до тех пор, пока я не договорю.

— Говорите! — Владимир не стал упоминать о том, что фраза незнакомца вызвала в нем противоположное желание — бросить трубку и не отвечать на звонки в течении всего дня.

— Ночью вы мне не поверили, и наш разговор закончился ничем, — напомнил незнакомец. — Маньяк сбежал от преследователей… и, откровенно говоря, я даже рад, что вы не поехали вместе с ними — иначе быть вам среди погибших. Но теперь я точно могу сказать, где он находится. Я сам искал его много лет — когда-то он разрушил мою жизнь… но мстить самостоятельно не стану. Вы — профессионалы, вам лучше знать, как ловить бандитов. Я просто-напросто выследил его, и вот адрес, по которому живет убийца: «Тысячерублевское шоссе, дом один». У него — роскошный особняк, я полагаю, маньяк нынче — из обеспеченных.

— Как я понимаю, вы оповестили не только меня.

— Правильно.

— Понятно. Спасибо за информацию! — поблагодарил Владимир. Собеседник попрощался, пожелав удачи с поимкой преступника.

Использовав ноутбук директора института, следователь быстро обнаружил, где находится названное телефонным незнакомцем здание.

На улице с юморным названием располагался один-единственный дом. Тысячерублевское шоссе закончилось, едва начавшись: местные нувориши не решались выстроить дома на улице, низводящей название известной столичной до нищенского уровня. На строительство дома в этом районе мог пойти либо сумасшедший, либо настоящий маньяк, готовый противостоять натиску взбешенных столичных олигархов, поэтому Владимир не стал сомневаться, что в единственном доме по шоссе живет именно тот, кто ему нужен.

«Пришло время нанести маньяку визит вежливости, плавно переходящий в дружеский арест и пожизненное философское заключение в колонии строго режима. — подумал следователь. — И, главное, не дать его убить заинтересованным лицам. И тогда я докопаюсь до истины, будьте уверены!»

 

Глава 5

Старые знакомые

Спецназовцы оцепили территорию вокруг особняка.

Леснид молча смотрел, как толпы белочкариков и простых зевак выглядывают из-за кустов или деревьев парка, находившегося через дорогу. Со стороны любому человеку, знакомому с современными развлечениями, могло показаться, что толпа устроила необычный флеш-моб с ношением очков и сборищем напротив жилища какого-то нового русского.

Белочкарики периодически выкрикивали фразы, для ушей молодых людей не предназначенные, но явной агрессивности не проявляли. И он знал, почему: согласно плану создателя телевизоров главная роль в поимке и уничтожении Леснида отводилась ни о чем не подозревающим спецназовцам, а белочкарики исполняли роль сторонних наблюдателей.

И после смерти Леснида и его команды создателю телевизоров никто не помешает выкачивать энергию из людей: несмотря на заявления проходимцев, лишь у него и Леснида имелось оборудование, способное определять уровень мощности человеческого биополя. Убивая Леснида, создатель телевизоров мог жить спокойно: ни один мудрец не догадается, что внезапные смерти молодых людей связаны с наличием в их квартирах новых телевизоров.

«Узнать бы, как он выжил после нашей последней встречи?» — думал Леснид. С момента последнего сражения с врагом прошли века, и до последнего дня тот не давал повода вспомнить о себе. Спрятался, затаился в ожидании удобного момента, и теперь ловко проворачивает операцию по уничтожению Леснида.

К решетчатым воротам подошел белочкарик с алюминиевым чемоданчиком и позвонил.

— Давайте, я выйду! — вызвался Максим. — Давно хотел такой чемоданчик.

— Может, лучше мне? — поинтересовалась Горячка, нежно поглаживая рукоять косы. Она дочитала энциклопедию и теперь подумывала выйти в самостоятельный бой против изготовителей отравы — ей надоедало ходить в двойниках Смерти.

— Твое время еще не пришло, — отказал Леснид. — Я сам схожу.

Белочкарик призывно помахал руками в камеру наружного наблюдения и снова позвонил.

— Еще чего — тебя пристрелят! — воскликнул Максим.

— Не в этой жизни! — отмахнулся Леснид, но Максим уже направился к выходу. Леснид покачал головой, Горячка философски заметила:

— Молодежь. Кровь кипит, энергии через край…

— Как бы не закоротило…

— Что нужно? — спросил Максим, подходя в решетке и не спуская с белочкарика глаз. Тот дернул за ручку и вопросительно посмотрел на охранника. Максим развел руками: входить нельзя. — Передать что-то нужно — это и на словах несложно сделать.

— У меня важная новость для… — белочкарик на мгновение запнулся, — для Леснида.

— Бомба, что ли? — по-своему понял Максим.

— Сам ты бомба! — презрительно ответил белочкарик: что за грязные намеки? — Здесь — ноутбук, с помощью которого Леснид может поговорить с директором компании «Белоочи».

— К чему Лесниду вести разговоры с каким-то директором?

— Они — старые враги.

— Да-а-а? Как интересно… А когда разговор закончится, ноутбук по старой вражде не взорвется?

— А зачем ему? — вопросом на вопрос ответил белочкарик. — Проверьте сами, ноутбук безопасен. В нем даже кнопки самоуничтожения нет. Передай ноутбук, и Леснид будет доволен, можешь мне поверить. Здесь нет ни бомбы, ни вирусов, ни бактерий — ноутбук полностью безопасен. Мы даже лицензионный антивирус установили с последними обновлениями, раз на то пошло.

— Если ты обманываешь, — пригрозил Максим, — то мы расстреляем тебя и толпу твоих приспешников!

— Моих кого? — насмешливо фыркнул белочкарик. — Ты где таких слов нахватался?

Максим не ответил. Он молча взял просунутый через решетку ноутбук и понес его к дому. Новая модель из сверкающего черного корпуса вызывала в нем острое чувство ненависти к тем, кто может себе позволить подобные товары, но делает все, чтобы их не могли приобрести люди достатком пониже.

— Хрен ты его обратно получишь! — вполголоса заметил Максим. — Было ваше — стало наше.

Окружившие здание спецназовцы проверяли данные каждого, кто выходил из особняка или пытался в него попасть. Среди последний в основном были безбашенные тележурналисты, но зевак и прочих посторонних быстро отогнали в парк, чтобы не мешались и не лезли под пули.

Когда из особняка вышел Максим, его фото моментально оказалось в компьютере, и через семь секунд на мониторе появилось его досье: кто такой, где родился, учился и работал. Человек в маске пробежал глазами по списку: ничего необычного, стандартный «жизненный набор» россиянина не особо высокого «пошиба». Зацепиться не за что.

Фотография белочкарика, раздаривающего ноутбуки, тоже поступила в компьютер — исключительно для протокола: командир спецназовцев лично пропустил белочкарика через кордон. Но и его досье оказалось немногим интереснее: учился в высшем учебном заведении, организовал собственное частное предприятие, прилично зарабатывает. Такой же среднестатистический представитель россиян, но с повышенным уровнем благосостояния.

— С тобой желают поговорить, — сказал Максим, протягивая ноутбук Лесниду.

Тот открыл ноутбук, и на мониторе появилась стандартная картинка операционной системы, и единственным ярлыком на рабочем столе оказалась иконка с подписью «Вызов» — захочешь, мимо не пройдешь. Леснид нажал на нее, и через несколько секунд появилось окошко-экран. Встроенная в корпус микрокамера передавала изображение Леснида на монитор создателя телевизоров, а лицо последнего появилось на мониторе ноутбука Леснида.

Несколько секунд они оценивающе смотрели друг на друга, затем создатель телевизоров произнес:

— Ну, что… Привет, Кащей! Давно не виделись.

После недолгой паузы Леснид ответил:

— Привет, к'Ощей! Ты прав — давненько… — и поднял голову, услышав удивленные возгласы. — Это клички такие.

К'Ощей хихикнул:

— Что, Кащей, никому не рассказывал о том, кто ты на самом деле?

— Кто бы говорил, недобитое насекомое! — отпарировал Леснид. К'Ощей гневно поджал губы, но не ответил на грубость грубостью — еще не пришло время.

— Ты украл мое имя! — сказал он.

— Я не виноват, что меня так называли, — отпарировал Леснид. — И наши имена не совпадают, приятель. Меня народ называл Кащеем, а тебя — Кощеем. Разницу ощущаешь?

— Она минимальна.

— А почему тебя так назвали, не помнишь? — спросил Леснид.

События далеких времен пронеслись в их памяти за доли секунды, и сердце Леснида на мгновение сжалось от того, что больше не свидеться с друзьями, помогавшими ему в борьбе с насекомоподобным пришельцем из соседней галактики. Насекомое-переросток строением отдаленно напоминало человека, и народ немедля окрестил инопланетное чудище Кощеем — от слова «кощть», что означало — «сухой, тощий или худой телом». Но самое забавное заключалось в том, что настоящее имя пришельца оказалось почти аналогичным прозвищу — к'Ощей.

— Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о наших именах, — стальным голосом ответил к'Ощей. — Я много веков ждал и готовился к мести. Ведь ты не забыл, что сотворил со мной, Леснид-Кащей?!

— Такое не забывается, — по лицу Леснида расплылась довольная улыбка, и к'Ощей заскрежетал зубами от ярости. — Я вижу, ты теперь в человеческом теле. У кого стащил?

— Сам создал! — глаза к'Ощея метали молнии. — После того, что ты сотворил со мной, я не смог полностью восстановиться! Мне пришлось потратить сотни лет на создание этого тела, но зато теперь я неотличим от любого из вас. А теперь я нашел тебя, и вскоре посмеюсь последним.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — подметил Леснид. — иначе это плохо кончится.

— Я уже перепрыгнул, к твоему сведению, — оскалился к'Ощей. — И в этот раз ты не уничтожишь мою армию.

— А что мне помешает?

— К сожалению, я, — в дверях появился Игорь. Леснид повернул голову и посмотрел на помощника. Тот стоял у самого входа, а из-за его спины выглядывал озадаченный Григорий. — Уничтожать белочкариков бесполезно: они понятия не имеют, что служат этому маньяку. Мы уничтожим невинных людей, и спасибо нам не скажут.

— То есть?

К'Ощей торжествующе улыбался.

— Воздействие телевизоров? — спросил Леснид. — В этом дело?

Игорь кивнул.

— Белочкарики попадают в зависимость от телевизора, но из них не выкачивают энергию, а используют в качестве бесплатной рабочей силы, — пояснил он. — Они не помнят о том, что вытворяют, пока находятся под гипнозом. И уничтожая их, ты не сделаешь хуже врагу.

— Парень дело говорит, Леснид! — поддакнул к'Ощей, хорошо слышавший слова Игоря. — Я не забыл твои методы уничтожения врагов, и устроил так, что теперь твои удары меня не заденут, а ты превратишься в настоящего маньяка. Поздравляю, кстати: с нынешнего утра ты возглавляешь список серийных убийц — и все благодаря моим стараниям. Спецназ прибыл сюда тоже благодаря мне: я сообщил, где ты живешь. Я знаю, что ты создал философский камень и прожил сотни лет, но от современных пуль алхимия не спасет. И мне даже нет нужды уничтожать тебя лично, — довольный к'Ощей захихикал. — Ирония судьбы: тебя уничтожат потомки спасенных тобой людей. И я наконец-то сделаю то, что должен был сделать еще в средние века! И теперь люди добровольно отдадут мне то, что я хотел отобрать у них силой. Воздействие телевидения — великая вещь: она магнитит зрителей, и мне остается самая малость: отбирать для себя лучших из лучших. Твой друг правильно подметил: ты можешь перебить армию белочкариков, но я соберу новую. Сражаясь со мной, тебе придется полностью уничтожить человечество. Готов ли ты стереть людей в порошок ради их собственной пользы? — в голосе к'Ощея вновь зазвучали торжественные нотки.

Леснид потер подбородок, собираясь с мыслями.

— Я вижу, ты основательно подготовился, к'Ощей — заметил он.

— Все ради тебя, мой враг, все ради тебя!

— Но ты уверен, что не ошибся, посчитав меня хорошим парнем? — переспросил Леснид. — Иногда я крайне мрачный тип, с которым не каждый гопник решится столкнуться в темном углу.

— Хорош бравировать, — оборвал его к'Ощей. — Ты уже проиграл, и не надо напоследок строить из себя невесть что. Прими смерть со смирением — пришло твое время.

— А почему ты ее не принял со смирением в свое время? — ехидно заметил Леснид.

— По кочану, — буркнул к'Ощей. — Жить охота была. В общем, прощай, Леснид: я уже слышу звуки твоей смерти. А ты? Ты их слышишь, или малость оглох за прошедшие века?

Леснид прислушался. И правда: поначалу едва слышный и неприятный гул усиливался с каждой секундой. Леснид нахмурился и внезапно для всех хлопнул ладонями.

— Это что ли моя смерть? — спросил он, большим и указательным пальцами поднимая с ладони трупик мухи.

— Сюда едут военные, дубина!!! — рявкнул к'Ощей. — С настоящим — он выделил последнее слово, — оружием. С минуты на минуту произойдет большой пиф-паф, и тебе крышка, парень. Большая могильная крышка.

Леснид ловко метнул убитую муху, и та прилипла к объективу камеры.

Когда изображение на мониторе к'Ощея сфокусировалось, он скривился: нет ничего приятного в том, когда перед глазами висит убитое насекомое — сверхдальний и инопланетный, но все-таки родственник.

— В таком случае, пора заканчивать наш разговор, — объявил Леснид. — Мне надо завещание написать и заверить его у нотариуса, пока есть время. До скорой встречи на том свете, приятель!

— Поздно уже по юристам метаться! — успел выкрикнуть к'Ощей, прежде чем Леснид открыл окно, подхватил ноутбук и швырнул его далеко в сторону парка. Ноутбук пролетел метров сорок, приземлился на асфальт и разлетелся на кусочки.

Максим жалобно ахнул и негодующе воскликнул:

— А что, команда «format с» уже не в моде, да? Надо было непременно разбить ноутбук?

Леснид закрыл окно, и отъехавшая в сторону непробиваемая броня снова закрыло его с уличной стороны.

— Что ты хочешь? — спросил он.

— Ноутбук хочу! Это моя мечта с самого детства!

— Время для игрушек закончилось, Максим. — сказал Леснид, — Господа, у меня для вас две новости. Одна хорошая, вторая плохая. С какой начнем?

— С плохой, — предложил Игорь. — Нам не привыкать.

— Нас убьют.

— Хм… а хорошая?

— Потусторонний мир существует — я точно это знаю.

В кабинете повисла тишина.

 

Глава 6

Предпоследние минуты тишины

Верхние этажи особняка хорошо просматривались через высокий забор из красного кирпича. Кованая решетка на заборе и воротах выглядела прочно, но Владимир был уверен, что перед натиском спецслужб она не устоит. А вот само здание следователя крайне озадачило: поначалу особняк отдаленно напоминал средневековые замки, хотя и выглядел не в пример проще, но с появлением спецподразделений дом как по мановению волшебной палочки закрылся бронированным стеклом и превратился в нечто невообразимо-стильное, но далеко не средневековое. Подобные шедевры архитектуры среди коттеджей новых русских попадались ему впервые.

Появление следователя перед зданием сопровождалось дружным вздохом толпы, выглядывающей из-за кустов и деревьев городского парка и увидев, как из окна на втором этаже вылетел черный предмет прямоугольной формы. Ударившись об асфальт, предмет разлетелся на части и оказался обычным ноутбуком.

— Проиграл в Half-life? — вслух подумал следователь.

— Похоже, — отозвались из-за кустов, и на Владимира уставились десятки пар белых очков — их носили практически все зеваки. Следователь на мгновение вытаращил глаза, но быстро совладал с изумлением — не до того сейчас.

— Теперь он от нас никуда не денется! — обсуждали происходящее зеваки. Человек с бородкой «а-ля инженер Гарин» поминутно косился на спецназовцев, окруживших территорию и высматривающих, что где находится, и нет ли в здании скрытого от глаз оружия. — А если милиция не арестует его, мы разнесем дом по кирпичику!

— Да-да! — поддакивал его собеседник, с белыми очками. — Совсем озверели маньяки — из собственной квартиры страшно выйти — вдруг за углом или в лифте прячется серийный убийца. Ничего… у нас ОМОН хороший: только скажи — одним махом асфальт о морду раскрошит!

«Хорошо подготовились» — уважительно подумал Владимир. Он все больше убеждался, что звонивший ему «доброжелатель» преследует собственные цели, и попавший в окружение байкер обязательно получит причитающиеся девять грамм свинца.

— Куда направляетесь? — перед следователем появился спецназовец. — Здесь вам нечего делать.

Владимир показал удостоверение.

— Я расследую дело о похищении людей владельцем этого дома и должен с ним поговорить.

— Не теряйте времени напрасно, — ответил спецназовец. — И он ни в чем не признается и вы до кучи потеряетесь.

— Я должен с ним поговорить, — повторил следователь. — Зовите ваше начальство.

— Оно там! — спецназовец указал на «Газель». — Но не надейтесь — вас все равно не пропустят.

Через три минуты Владимир стоял у ворот. Человек с алюминиевым чемоданчиком охотно уступил место и с интересом стал ждать, что швырнут в новоприбывшего из окон коттеджа. У Владимира создалось странное ощущение, что уступивший человек хорошо его знает, но проверять, так ли это, следователь не стал. Выхватив из кармана белый платок, следователь привязал его к ручке-указке и помахал, призывая Леснида обратить на него внимание.

— А это еще что за диво? — прокомментировал Леснид появление у ворот человека с платком. — Перечитал романов о парламентерах или решил выделиться среди очкариков белым платком?

— А ты пулемет высунь! У тебя есть, ты говорил, — предложил Максим, до этого споривший с Горячкой о том, что ноутбуки не виноваты в том, что ими пользуются подлые люди. — Праздно шатающиеся разбегутся и перестанут беспокоить. Останутся те, кому от нас на самом деле что-то нужно. Вот тут-то мы огонь откроем и угомоним белочкариков раз и навсегда! А?

— Белочкарики угомонятся в одном случае, — ответил Леснид, пропуская слова о стрельбе мимо ушей, — когда положат цветы на мою могилу. к'Ощей вознамерился отомстить по полной программе и не отступит, пока лично не убедится, что я погиб.

Максим развел руками: враг у Леснида попался тот еще.

— А что вы с ним не поделили? — спросил он. — Откуда такая злоба и желание отправить тебя на тот свет?

— Мы ничего не поделили, — ответил Леснид. — В этом вся проблема.

— Как информативно! — заметил Максим, но Леснид отказался продолжать разговор на эту тему. Он смотрел на изображение, передающееся с видеокамер наружного наблюдения. Человек с платком не желал отходить от калитки.

— Интересно, а ему-то что здесь понадобилось? — спросил Игорь. — Он не из стаи белочкариков.

— Предположим, — высказал версию Леснид, — это — последний честный человек на планете. Он принес оброненный кем-то из нас носовой платок. Ты в это поверишь?

— Нет.

— И я тоже. Сочиним другие версии или сходим спросим?

— Кто-то из нас чихнул, и он предлагает платок, чтобы высморкаться, — предложила свою версию Горячка. — Давайте, я схожу.

— Я сам пойду, — ответил Леснид.

— Не дури — тебя пристрелят! — взялся за старую песню Максим.

— Не пристрелят: я верну им пленника. А до кучи немного покрасуюсь — помирать, так с музыкой.

Леснид пробежал пальцами по клавиатуре. Замаскированные под лепнину ставни по периметру чердака разъехались, и на улицу выдвинулись станковые пулеметы. Двенадцать пулеметов на металлических держателях нацелились на стриженый газон у основания дома.

Толпа в парке значительно поредела.

Владимир почувствовал себя не в своей тарелке — дуло пулемета уставилось прямо на него. Вздумай байкер пострелять — и короткая и выматывающая жизнь следователя закончится в тот же миг, но почему-то именно сейчас фраза о долгожданном покое не вызывала у следователя положительных эмоций.

Спецназовцы внезапно обнаружили, что не только они целятся в здание, но и из здания целятся в них, а оружие противника несравнимо мощнее.

Командир спецназа потребовал срочное подкрепление.

— Внимание! — сказал Леснид в микрофон, и его голос раздался на улице из динамиков. — Я выйду, чтобы отдать вам пленника и поговорить с человеком, который машет белым платком. Я вижу, что меня держат на мушке и подозреваю, что пристрелят при первой же возможности. Поэтому заявляю: когда я выйду из дома и направлюсь к воротам, пулеметы начнут расстреливать территорию слева и справа от меня. Когда я остановлюсь, остановятся и пулеметы. Но если меня убьют, и я упаду, пулеметы не остановятся и расстреляют тех, кто прячется в парке. Во избежание массового кровопролития предлагаю спецназу: положите оружие на землю. Я ясно выразился?

Он подождал минуту, наблюдая, как спецназовцы опускают автоматы.

— Вы крайне любезны, господа, — заметил он. Встав с кресла, Леснид достал из шкафа и надел плащ с черепушкой, после чего обратился к друзьям. — После того, как я вернусь, вы узнаете, что вас ожидает в ближайшем будущем. А пока — готовьтесь к большим переменам.

И включил проигрывание музыкального файла.

Из динамиков загрохотала тревожная музыка Корнелюка из последней на данный момент экранизации «Мастера и Маргариты».

Пленный вышел на улицу первым. Белые очки восседали на его носу, и белочкарик подергивался от переизбытка эмоций и звучащей мелодии.

Он пытался избить Леснида, когда тот выпустил его из комнаты, но Леснид одним ударом в солнечное сплетение утихомирил бойца и повел его к выходу.

— Катись отсюда! — приказал он. Пленник недоверчиво глянул на Леснида, посмотрел на Владимира и сделал шаг вперед. Леснид повторил: — Не буксуй, катись! Дорога чистая.

Он вышел на крыльцо, и пулеметы — шесть слева и шесть справа открыли огонь. Пленник вздрогнул от испуга и сжался, когда комья расстреливаемого газона полетели на чистую дорожку.

— Поторопись! — приказал Леснид. Он приветливо помахал рукой спецназовцам и сделал шаг вслед за пленником. Опущенные вертикально вниз пулеметы сменили угол наклона, и участок расстрелянной земли увеличился на пятьдесят сантиметров. Гильзы дождевым потоком падали на землю и разлетались около стен по взрыхленной земле.

«Жаль, что здесь не поле чудес, — подумал Леснид со смешком, — На следующий год выросли бы гильзовые кустарники».

Он сделал еще шаг, пулеметы вновь сменили угол, и уже метр земли превратился в кладбище пуль.

Владимир не моргая смотрел, как вслед за приближающимся байкером растет полоса расстрелянной земли. Вкупе с музыкой и развивающимся на ветру плащом создавался необычайный эффект, и по телу от нарастающего страха прошла крупная дрожь.

До современного фонтана-скульптуры (юзер раскрывает пасть ноутбуку) осталось три метра… два метра… метр… и вот уже первые пули пронзили мраморные плитки, превращая их в мелкие осколки. На воде появились фонтанчики, вода заколыхалась, и основание памятника в считанные секунды превратилось в бесполезные обломки. Юзер наклонился, простреливаемый неумолимыми пулеметами и упал в бурлящую воду. Из центра фонтана забила пятиметровая струя воды, ежесекундно простреливаемая пулеметной очередью.

Байкер шагал как ни в чем не бывало, а пленник подбежал к воротам и задергал за решетку, словно пулеметы намеревались расстрелять именно его.

Леснид открыл ворота, и музыка стихла.

Пленник пулей выскочил за территорию и рванул прочь, но был перехвачен спецназовцами для выдачи успокоительного и дачи сведений о количестве людей в здании и расположении комнат.

— Прошу! — предложил Леснид. Владимир вошел на территорию особняка, а человек с белым чемоданчиком вопросительно посмотрел на байкера.

— Я так понимаю, что переговоры завершились неудачей? — уточнил он, показывая Лесниду на место, куда упал ноутбук.

— Именно так, — ответил Леснид. — Я не успел сказать самое главное: передай своему начальству, что я завещал ему три литра дихлофоса в хозяйственном магазине. Пусть выпьет за упокой моей души.

Оставив белочкарика в полном недоумении, он закрыл ворота и дважды провернул ключ. Белочкарик отправился к автомобилю звонить начальнику и передавать ему прощальный привет, а Леснид обратился к Владимиру:

— Поговорим здесь или войдете в дом?

— Лучше в дом, — попросил тот. — Здесь слишком шумно.

— Тоже вариант. Предпочитаете чай или кофе?

— Что? — вытаращился Владимир: как байкер может думать о подобном в такое время? С минуты на минуту здание возьмут штурмом, а он ведет себя так, словно здесь дружеская вечеринка!

Леснид ухмыльнулся и зашагал к зданию. Владимир поразился его беспечности, но быстро сообразил, что пулеметы все еще держат спецназовцев под прицелом. У стен здания скопилось приличное количество стреляных гильз, а земля оказалась полностью вспаханной. От дорогущего газона остались рваные комки земли, и только бетонная дорожка, по которой шагал Леснид, оставалась целой.

— И не жалко вам уничтожать такую красоту? — спросил Владимир, когда они прошли мимо разрушенного фонтана. Голова скульптуры наполовину торчала из воды и, казалось, выглядела удрученной. На дне фонтана осколки мрамора перемешались с пулями. — Не в обиду будет сказано, но эта стрельба под музыку выглядит так, словно вы желаете покрасоваться перед публикой.

— «The show must go on», — процитировал Леснид фразу из песни Меркюри, — А если честно, то не в этом дело. Я создал этот фонтан, мне его и уничтожать.

— А кто сказал, что они собираются его уничтожить?

— Суровая школа жизни. Во время штурма здесь снесут все, что только можно, а зеваки еще и декоративную плитку со стен поснимают. Входите.

Как только дверь за ними закрылась, пулеметы перестали стрелять, и на улице воцарилась полная тишина.

Дверь захлопнулась, и вышитая черепушка засветилась в коридорной темноте. Золотистый глаз подмигнул, когда Леснид зашагал вверх по лестнице.

— Вы не боитесь, что я выстрелю вам в спину? — спросил Владимир. Беспечность байкера доходила до невероятного уровня, словно ему глубоко безразлично, доживет ли он до того, как поднимется на второй этаж, или упадет, подло убитый ударом в спину.

— Вы пришли сюда не за этим, — ответил Леснид. — По глазам видно. Так что — не боюсь. К тому же, нынешним утром я проснулся знаменитым на весь мир. Это вы должны меня бояться.

— Я не верю записям, — признался Владимир. Леснид остановился и повернулся к следователю лицом.

— То есть?

— Я знаю, что вас решили подставить, но не могу понять, кто и почему, — сказал Владимир. — Поэтому я и пришел к вам.

Леснид захохотал.

— Да вы с ума сошли! — воскликнул он. — Вы вздумали прийти ко мне за расспросами в тот момент, когда особняк окружили спецназовцы и белочкарики, совместными усилиями намеревающиеся под завязку нашпиговать меня пулями?

— По-моему, это они сошли с ума, — Владимир указал в сторону ограды. — Я потрясен тем, что творится на улице: спецназ не убирает посторонних от здания, а зеваки смотрят и ничего не боятся. Это черт знает что! Я не понимаю, как меня вообще сюда пустили, не помешав и не потребовав документы!

— Я вам объясню, в чем хитрость. — Леснид провел следователя в рабочий кабинет и указал на пустующее кресло. Снял плащ и повесил его в шкаф.

Владимир поздоровался с присутствующими и остолбенел: перед ним стоял Григорий. Осунувшийся и неуловимо изменившийся с момента их последней мимоходной встречи, но живой и вроде бы здоровый.

— Ты жив! — воскликнул следователь.

— Конечно, жив, — неправильно понял возглас следователя Григорий. — А вы что-то имеете против? — он нахмурился и шагнул к следователю, но пригляделся, и на его лице появилась недоверчиво-дружеская улыбка. — Владимир Федорович, это вы?! Что вы здесь делаете?

— Хороший вопрос, Григорий, — ответил следователь. — Пялюсь на тебя, что еще?

— Вы знакомы? — удивился Леснид, закрывая дверцы шкафа. Следователь успел заметить, что на перекладине висело несколько плащей. — И кто говорил, что мир огромен? Куда ни кинь — всюду родные или знакомые лица.

— В некотором роде, — ответил Григорий. — Это — Владимир Федорович, он работает в милиции и время от времени посещает мой подъезд по служебной необходимости.

— Сейчас я веду расследование о твоем исчезновении, — пояснил Владимир. — И он — следователь указал на Леснида, — является главным подозреваемым. Алкоголики из соседней квартиры рассказали, как он забрал тебя с собой.

— А они не сказали, кто украл деньги на ремонт люка? — поинтересовался Леснид. У него время от времени возникало желание набить морду мелкому жулику.

— Они сами и украли, — ответил следователь, — но обещали вернуть.

— За вознаграждение? — уточнил Леснид.

— Да вы прямо ясновидящий! — восхитился Владимир. Байкер начинал ему нравиться. — Я обменял прекращение дела о воровстве на свидетельские показания о похищении Григория.

— И теперь вы решили применить знаменитый метод лейтенанта Коломбо: задолбать меня частыми визитами? — уточнил Леснид. — Сожалею, но мои враги не позволят мне остаться в живых. Я обречен, и вам не удастся довести меня до белого каления.

Следователь пожал плечами: здесь он ничего не мог сделать и надеялся на то, что спецназовцы не посмеют взять особняк штурмом, пока он внутри.

— Они танки пригнали, — воскликнул человек в черном балахоне. — к'Ощей не обманул: к нашему шоу присоединились военные!

Говоривший повернулся лицом к Лесниду, и на Владимира уставились пустые глазницы. Следователь сглотнул.

— Садитесь в кресло, Владимир, пока на пол не упали! — предложил Леснид. — И не бойтесь ее, ваше время уходить на тот свет еще не пришло.

Следователь на ватных ногах подошел к креслу и плюхнулся на мягкое сиденье, не отводя глаз от Горячки. Кресло жалобно скрипнуло.

— Теперь я готов поверить в любую бредятину, — хриплым голосом сказал он. — во взрывающиеся телевизоры и зеленых человечков. Скажите мне, что я брежу, и ничего этого не происходит.

— К сожалению, происходит. — Леснид сел в кресло напротив. — Привыкайте: скоро начнется такое, что мало не покажется никому. Я точно не могу сказать, что произойдет, но скучно не будет — это гарантировано моими врагами.

— Белочкариками? — переспросил Владимир. — Ведь вы так их назвали? Кто они?

— Гриша, расскажи следователю, что к чему, — попросил Леснид. — А я пока посмотрю, кто приехал на огонек.

Парень занял кресло, с которого он встал и приступил к истории, а Леснид подошел к окну и присвистнул: места в первом ряду занимали бойцы спецназа и Краповые Береты, а эти парни способны пройти даже сквозь стены — только дай приказ.

— Да уж… — прокомментировал он, — к'Ощей на меня крепко обиделся.

Командир беретов шагал рядом с начальником спецназовцев, и Леснид понял, как к'Ощею удалось переманить боевых профессионалов на свою сторону: руководство отрядов щеголяло в белых очках, а рядовые воины обязаны выполнять приказы командиров, их даже вербовать не обязательно.

Четыре танка нацелились на окна, и еще три мчались по дороге к особняку, безбожно ломая новый асфальт. Далеко-далеко среди кустов просматривались блестевшие в лучах солнца объективы фото— и видеокамер: кто-то в прямом эфире передавал сообщения с места событий.

Горячка включила жидко-кристаллический телевизор на стене и прошлась по каналам, пока не наткнулась на прямой эфир с места событий.

Сидевший в кустах журналист рассказывал о том, как спецслужбы окружили здание двойным кольцом и отправили на переговоры представителя местного отделения милиции.

— Вы у нас парламентер, оказывается, — объявил Леснид изумленному следователю.

— Вот черт… — воскликнул тот. — А мне опять не сообщили.

— Разумеется, — кивнул Леснид. — Вы для белочкариков — всего лишь очередная пешка. То, что вас свободно сюда пустили, означает, что каким-то образом они посчитали вас опасным и решили одним махом уничтожить всех нас. Признайтесь: вы не покупали телевизор в последнее время?

— Нет, не покупал, — ответил следователь. — Мне его подарили. Но я выбросил телевизор в окно, посчитав, что он взрывоопасен… для несведущих это прозвучит глупо, но после рассказа Григория понимаю, что оказался прав. И… я не понимаю: кто им позволит стрелять по дому, пока я здесь?

— Проблема в том, Владимир, что вы не сможете выйти отсюда, — пояснил Леснид. Следователь напрягся и посмотрел на собеседника пронзительным взглядом.

— Почему?

— Вы знаете, что я никого не убивал, но ваши показания будут противоречить показаниям белочкариков. Выйдете вы отсюда или нет — вас в любом случае убьют. Подстроят так, будто мы выстрелили вам в спину, и это даст им повод открыть по зданию массированный огонь.

— А если не выйду?

— Тогда они скажут, что я убил вас, и потребуют немедленной расправы, пока я не убил кого-нибудь еще. У моего врага сообразительные помощники.

— Так что, мы обречены?

— Именно! — поддакнул Леснид. — Максимум полчаса, и здание изрешетят.

— Вот черт!!! — рявкнул Владимир.

— Поэтому я предлагаю присоединиться к моей маленькой группе.

— А что это даст? — удивился следователь. — Мне осталось жить минимум времени, к чему эти союзы?

— Идем, я покажу, — вместо ответа сказал Леснид и направился к выходу из кабинета. Все последовали за ним. — Горячка, а тебя я попрошу остаться.

— Вообще-то, я — не Штирлиц, — заметила Горячка.

— Да и я как-то не Мюллер, — отпарировал Леснид. — Подожди здесь, ты скоро мне понадобишься. Идем, господа! — повторил он и проворно сбежал по ступенькам в подвал.

Они остановились напротив железной двери с кодовым замком.

— Как я уже говорил, — напомнил Леснид, — посмертная жизнь существует, и когда я открою дверь, мы окажемся в том самом тоннеле, в конце которого виден свет.

Сердце Владимира учащенно забилось. Он лихорадочно раздумывал: что же находится по сторону двери, не стоит ли покинуть мрачное подполье, пока не стало поздно? Следователь медленно попятился, и внезапно понял, что делает это далеко не один: почему-то испугались все.

Леснид провернул кодовую комбинацию на замке и потянул дверь. Она медленно отъехала в сторону, и присутствующим открылся коридор, уходящий в непроглядную тьму. Леснид обернулся и озадаченно нахмурился.

— Странно… мне казалось, что вы стояли на три шага ближе… — пробормотал он. — Ладно, неважно. Это — подземный тоннель длинной двадцать четыре километра. Идти долго, зато на выходе вас ждет новая жизнь.

— Тьфу ты, — облегченно выдохнул Григорий. — Так ты в этом смысле…

— М? — удивился Леснид. — А вы что подумали?

— Ну, э-э-э… — Григорий замялся, поднял глаза вверх и изобразил ладонями крылья ангела. Леснид поморгал, соображая, что означает эта пантомима.

— Ну, парни, вы даете! — усмехнулся он. — С вами точно не соскучишься… зачем мне вас убивать?

— Чтобы врагам не досталось, — предположил Владимир. — Как и фонтан.

— Не тот случай, мужики. — ответил Леснид. — Значит, так: через сто метров вы увидите на стене ящик с красной кнопкой и надписью «нажми». Выполните команду — и через минуту оставшийся позади тоннель завалит камнями. — Леснид пошарил в карманах и протянул связку ключей и запечатанный конверт. — Выход из тоннеля изнутри закрыт на амбарный замок. Там же стоит подержанная «Волга», на ней вы покинете город. В конверте деньги и карта, по которой вы найдете мой дом. Он стоит в лесу, и вас никто не побеспокоит. В доме — три миллиона рублей, можете поделить их между собой. А потом — смотрите новости и действуйте по обстоятельствам.

Григорий положил конверт во внутренний нагрудный карман. Максим хмуро заметил:

— Леснид, а почему «Волгу» поставили там, а не здесь?

— И как бы я ее сюда поставил? — возразил Леснид. — Проехался бы по ней по ступенькам и боком втащил в тоннель?

— Ну… — Максим растерялся, — извини, не подумал… по ступенькам на «Волге» не проехать… Эй! Хорош хохмить! Ты же мог приехать на ней с того конца тоннеля!

Вместо ответа Леснид нажал на выключатель, и в тоннеле зажглись лампы дневного света. То, что в темноте казалось просторными и необъятным, в реальности являлось высоким и узким.

— Еще вопросы есть? — улыбнулся он.

— А ты почему с нами не пойдешь?

— Я еще не закончил разговор с белочкариками. Не переживайте, мы с Горячкой им такого жару зададим — до самой смерти икаться будет. Вперед, парни, у вас мало времени!

Когда друзья скрылись за первым изгибом тоннеля, Леснид закрыл двери и зашагал наверх. Наступило время для финального номера.

 

Глава 7

Финал

Когда Леснид вернулся в кабинет, Горячка сидела за компьютером и с его помощью от нечего делать наводила пулеметы на спецназовцев. Те не уходили с выбранного места и, похоже, даже не волновались, полностью сосредоточившись на выполнении задания.

— Не станем продолжать комедию? — спросил Леснид.

— Хочешь первым открыть огонь? — удивилась Горячка. — На тебя не похоже.

— Ни в коем случае! — воскликнул Леснид. — Право первого хода в этот раз принадлежит к'Ощею. А тебе надо всего лишь превратить заднюю стену особняка в тринитротолуол. Пусть наша гибель будет эффектной, как в Голливуде.

Горячка помолчала.

— Скажи мне, Леснид, почему ты так быстро сдался?

— Чтобы сделать приятное врагу, — пояснил Леснид. — У него тоже должны быть приятные минуты — он столько лет мечтал о мести. А у меня в запасе есть несколько секретов, о которых никто не знает.

— Поделишься?

— Для тебя мои секреты бесполезны, — ответил Леснид. Он подошел к окну, наблюдая за действиями военных. Танков стало в три раза больше — как будто военные собрались брать штурмом город-крепость. — Они бы сюда еще и крейсер притащили! Время уходит… Горячка, превращай стену в динамит и выходи, тебе ни к чему здесь оставаться. Уверен, тебя не посмеют тронуть.

— Еще бы! — ухмыльнулась Горячка. — Попробуй тронь живую Смерть — моментально на том свете окажешься. Но ведь белочкарики знают обо мне.

— И что с того? Пока существуют алкоголики, тебя невозможно убить. Да и поймать тоже. Я прав?

— Угу. Поэтому я останусь здесь до конца — охота посмотреть на сражение изнутри.

— Как знаешь!

Поступил приказ взять особняк штурмом, но не успели спецназовцы перебраться через забор, как Леснид дал команду компьютеру, и пулеметы застрочили, расстреливая основание кирпичной кладки забора.

Здание тряхнуло — группа дошла до ящика с кнопкой и уничтожила часть тоннеля.

После этого спецназовцы отступили, зато танки выстроились в ряд и нацелились на окна.

— А теперь начинается самое интересное, — прокомментировал Леснид. — Ты превратила стены в динамит?

— Да. — Горячка вздохнула: ей было безумно жаль, что работа в паре с Леснидом закончилась так быстро. Тот навел пулеметы на танки, и пули десятками застучали по корпусам металлическим дождем.

А потом грянули выстрелы.

Как в замедленном кино, Леснид видел летевшие в сторону здания снаряды. Бронированное стекло оказалось слишком тонким для них и пошло трещинами. Снаряд влетел в кабинет и пролетел над головой Леснида. Вылетел в коридор, пробил дверь в соседний кабинет и вонзился в несущую стену с противоположной стороны здания.

Военные не успели опомниться, как здание задрожало и раздался взрыв. Взрывной волной выбило бронированные стекла, и облака огненными щупальцами протянулись над танками. В следующую секунду весь дом превратился в пыльно-огненное облако, и парк полностью лишился листвы.

Дом превратился в груду кирпичей, на землю посыпались мелкие и крупные обломки стройматериалов.

Тысячерублевское шоссе приказало долго жить.

Что произошло дальше, многие говорили шепотом в узком кругу проверенных знакомых. Говорили, что когда пыль улеглась, на вершине бесформенной кучи появилась фигура с косой на плече. Фигура молча стояла и смотрела в небо. А когда ветром с нее сдуло капюшон, присутствовавшим открылся череп.

Постояв немного, фигура медленно повернулась в сторону потрепанного парка и величаво скрылась среди деревьев.

Ее на самом деле не посмели тронуть.

 

Глава 8

The show must go on

— Дались ему эти завалы! — вполголоса ругались рабочие. Нанявший их работодатель заставлял их заниматься непривычной работой: до сих пор бригада строила новые дома, а не разбирала остатки старых. Но он обещал сделать им постоянную прописку в Москве, а это стоило того, чтобы работать днем и ночью за сущие копейки. Они хотели работать в столице России, но работать нелегально в последнее время становилось все труднее и накладнее, и они ухватились за щедрое предложение, как за спасительную соломинку.

Наступившая тишина озадачила их. Рабочие увидели, что работают вдвоем, а остальные столпились вокруг чего-то и испуганно притихли.

— Эй, что там? — спросили рабочие, подходя к группе. Увиденное потрясло их: среди обломков кирпичей лежал придавленный и обгоревший труп человека, одетого в черную кожаную куртку. Порванный череп подмигивал им половинкой глаза, и от этого становилось жутко.

— Почему встали? — подбежал мастер. Увидев погибшего, переменился в лице и достал из кармана простенький, потрепанный временем сотовый телефон. — Мы нашли его!.. Конечно, он мертв… Как, проверить?!.. Слушаюсь!

Мастер присел на корточки и ткнул мертвеца пальцем.

— Эй, ты жив?

Рабочие возмущенно загалдели.

— Он мертв, — проговорил мастер, вытирая ладонь о брюки оказавшегося рядом рабочего. — Да, я его проверил, даже спросил…. Что?… Конечно, он ничего не сказал — он же мертвый!

Через час на дорогой машине приехал работодатель. Водитель в белых очках презрительно посмотрел на рабочих, а работодатель вышел из машины и, не боясь испачкать или порвать новенький костюм, вскарабкался к месту, где лежал погибший. Лично убедился в его смерти, довольно улыбнулся, прошептал несколько слов, которых никто не понял, и вернулся обратно.

— Поехали, — приказал он, и машина уехала, поднимая за собой клубы пыли.

Еще через час погибшего увезли в морг.

* * *

Поздним вечером сторож морга прошел мимо тележек с умершими. На сегодня их оказалось немного, зимой количество увеличивалось в несколько раз: кто-то замерзал, кто-то неудачно поскальзывался и падал, чтобы больше не подняться. Сегодняшний погибший был знаменит — именно он расстрелял немало людей в недавней заварушке.

Сторож огляделся по сторонам и подошел к тележке, на которой лежал погибший, укрытый черной тканью. Осторожно приподнял кусок ткани и посмотрел на труп. Зрелище вызывало дрожь.

— Добро пожаловать в наш тихий уголок, — с нервным смешком поздоровался сторож. — Познакомься с соседями — вам теперь на одном кладбище лежать, привыкай.

Он опустил ткань и ушел в каморку: скоро начинался футбольный матч.

Когда его шаги стихли, ткань зашевелилась.

Раздался глубокий вдох, и прикрытый тканью труп поднялся и сел на тележке.

Ткань слетела с него, и вместе с ней на тележку и пол посыпались куски обгорелости.

Леснид еще раз вздохнул и провел по лицу ладонью. Комья черноты слетели, обнажая розовую свежую кожу. Леснид отряхнулся и слез с тележки на пол.

— Вот это номер, — произнес он, откручивая с большого пальца правой ноги бирку. — Костюм ни к черту, зато ботинки отобрали.

Беспокоить сторожа он не стал — конечно, хорошо, если утром количество трупов окажется прежним, но нет желания делать это за счет бедняги. Он ни в чем не виноват, и получать сердечный приступ ему незачем.

Главное — отыскать к'Ощея и сразиться с ним в третий и последний раз.

Леснид разложил на тележке кучу белья, создавая подобие человека, и укрыл его тканью. Не сдержался и оставил записку:

«Ушел недалеко, скоро вернусь»

Никто в жизни не подумает, что записку написал бывший мертвец, что морг пережил нашествие вандалов. И, скорее всего, не станут поднимать большой шум — ни к чему городу отрицательная слава.

— А теперь не стоит терять времени, — сказал он, прокравшись к выходу и выбираясь на свежий воздух. — Нынешний счет: один — один, и третья битва станет решающей.

В небе ярко светила луна.

И только она видела, как Леснид шагал прочь от морга.