«Отнимется от вас Царствие Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21, 43).

Погибла Иудея; разорен храм; прекратились жертвы; не стало священников и левитов; умолкли пророки. Отнялось от евреев Царствие Божие.

Кому дано было отнятое Царство? Кто приносил плоды Его?

Если мы посмотрим на народы вселенной, на время, следующее за разрушением Иерусалима, то увидим, что нигде так обильно не процветали единомыслие и любовь, преданность заповедям Божиим (чего так ждал Христос Спаситель от народа Божия), как в Малой Азии и особенно в Ефесской Церкви.

Если не всем дано знать тайны Царствия Божия, а только достойным его, и не всех можно было возводить к совершенству, а только уже утвержденных в начатках христианской жизни, то где же было раскрывать тайны Божии, как не в Ефесе, и кому, как не ефесянам, было показывать «путь еще превосходнейший» (1 Кор. 12, 31), путь благодатной любви? Они подготовлены были к тому и долголетним руководством и учением апостола Павла. Им он раскрывал тайну своего служения. Здесь он нашел наиболее восприимчивых слушателей. О том же говорит и особенная близость и любовь, которая связывала ефесян со святым Игнатием Богоносцем. В Ефесе воспитался и дух святого Иустина Философа. Все, что было наиболее глубокого и славного в первой половине II в., все это связано с Ефесом.

Поэтому, если бы даже молчало предание, если бы Писания Апостольские не давали указаний на Малую Азию, мы по плодам могли бы судить о дереве: какая Церковь, как не Ефесская, должна была слышать то, что было в проповеди Христовой наиболее глубокого и о чем благовествовать должен был возлюбленный ученик Христов. Здесь были «христоносцы», «во всем украшенные заповедями Иисуса Христа»; здесь, по словам святого Игнатия Богоносца, были «истинные камни храма Отчего, уготованные в здание Бога Отца».

Это все делает понятным и вместе внутренне непререкаемо свидетельствует, что именно здесь дожил до времен Траяна, т. е. до II в., пережив лет на 30 или 40 остальных апостолов, и заканчивал свою жизнь последний апостол Иоанн Богослов. Жил здесь он не год и не два, а столько, что целое поколение христиан Ефеса и вокруг Ефеса воспитано было им в самых возвышенных догматах и жизненных путях христианства. Настолько долго жил здесь, что среди христиан казались правдоподобными толки, что он совсем не умрет до пришествия Спасителя. Стали ссылаться при этом и на слова Христовы, сказанные апостолу Петру. Потому-то, вероятно, апостол и счел нужным приписать в конце своего Евангелия: «Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» (Ин. 21,23).

Апостол Иоанн не пребыл на земле до Второго пришествия, по крайней мере, видимо для глаз человеческих, но что-то особенное было в его жизни, по сравнению с другими апостолами.

Все евангелисты ставят его в число трех особенно близких Спасителю учеников. Насколько он с братом своим Иаковом был выделяем, видно из того, что у их матери и у них самих явилась мысль попросить Спасителя дать им сесть по правую сторону и по левую в Славе Его, в Царствии Божием (Мф. 20, 21; Мр. 10, 37).

Что выделяем был апостол Петр, — это не удивительно. Новозаветные писатели единодушно отличают его особую ревность, первенство во всяком подвиге и служении Христу Господу. Труднее понять, почему так приближен был апостол Иаков. Но он первый из апостолов принял мученическую смерть — привлек внимание царя Ирода Агриппы (пострадал, мученически скончался). Видимо, его ревностные труды, проповедь сделали его особенно заметным даже врагам христианства. Наряду с ним был схвачен только апостол Петр, но чудесно спасен Ангелом (Деян. 12, 1 — 10).

Но апостол Иоанн? Два-три вопроса и поступка его отмечены в Евангелии. Ни одного слова, ни одной проповеди в Деяниях, только указание, что он сопутствует апостолу Петру в храм и на проповедь в Самарию — вот все почти, что мы узнаем об апостоле Иоанне от новозаветных писателей. Но при этом неизменно указывается у всех, что он в числе трех особо приближенных Господу учеников. Только они трое на Фаворе видят Преображение, они трое присутствуют при воскрешении дочери Иаира. Они — в Гефсиманском саду. И по книге Деяний, это он, апостол Иоанн — спутник апостола Петра, а не родной брат Петра — апостол Андрей. И по словам апостола Павла, он «знаменитый», один из трех «столпов» среди апостолов. Почему?

Только собственные его творения дают ясный и убедительный ответ — почему так выделен из всего мира и из среды апостольской этот молчаливый спутник апостола Петра.

Евангелисты, предшественники апостола Иоанна, ясно благовествовали как первую и наибольшую заповедь: «Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всею крепостию твоею и всем разумением твоим»; и вторую, подобную: «Возлюби и ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22, 36–40; Мр. 12, 28–34; Лк. 10, 25–28). Привели и слово Спасителя, что поступающий так будет жить жизнью вечной (Лк. 10, 25–28) и что только еще понявший ее значение — не далек от Царства Божия (Мр. 12, 28–34).

Но не им было дано раскрыть любовь во всем ее Божественном величии.

Нужно было, чтобы созрело церковное общество; созрел и тот, кому дано было благовествовать эти глубочайшие тайны Божии.

И он зрел около 30 лет, охраняя молитвенный покой Божией Матери, под Ее молитвенным покровом.

Он один был с Нею у креста. Ему было сказано: «се Матерь твоя»; Ей: «се сын Твой».

Он был возлюбленный ученик. Ему и через него было раскрыто с наибольшей полнотой учение о Боге, о Сыне — Слове Божием, об Утешителе — Духе Святом. Ему было дано раскрыть учение о Боге-Любви; научить людей свойствам жизни в Боге, в Духе, в любви, благодати, истине, свете… Больше этого, глубже этого никто не научил, не благовествовал — никто из апостолов: ни Петр, ни Павел, ни Иаков, никто из учеников Христовых, — никто в мире.

Итак, имея его творения, нам незачем спрашивать, почему из всех учеников Христовых выделен апостол Иоанн.

Не ясно ли и то, что он был тот ученик, который должен был пережить остальных, благовествовать после всех апостолов и евангелистов? Его проповедь должна была идти не наряду, а после других апостолов.

Без других евангелистов и апостолов, без апостола Иакова, Петра и Павла его бы не поняли или плохо поняли бы, как и теперь не понимают, отрывая его проповедь любви от того, с чем она необходимо связана, от учения остальных апостолов — от учения о покаянии, от борьбы со страстями, самоотвержения, подвига, молитвы, разрывая необходимую связь с учениями ветхозаветными о Христе-Мессии. Словом, превращая догмат о воплощении Бога-Слова и учение о благодатной любви — в «философскую систему» «рационалистического» и «гуманитарного» направления, или проще — отождествляя Божественное откровение с земными мыслями и чувствами…