Еврейство и Христианство
Каковы были ближайшие следствия Пятидесятницы?
Быстро росла числом вновь созданная Церковь. Скоро вслед за тремя тысячами, которые обратились в день Пятидесятницы (Деян. 2, 41), обратились, после исцеления хромого, еще пять тысяч (Деян. 4, 4). Но помимо этого, «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви». Ибо поистине «великая благодать была на всех» верующих (Деян. 2, 47; 4, 33). Она настолько очевидно и обильно себя проявила, что, когда синедрион стал запрещать учить о Воскресшем Господе Иисусе, апостолы не усомнились сказать: «Свидетели Ему в сем мы и Дух Святой, Которого Бог дал повинующимся Ему» (Деян. 5, 32). Дух Святой, пребывая в верующих и среди верующих, являл Себя в поразительных знамениях и чудесах и в не менее поразительном перерождении всего существа и жизни обращавшихся к Церкви (Деян. 2, 41, 47 и 4, 32–35).
Знамения и чудеса были поразительны: хромой от рождения, доживший до 40 лет с лишним, по слову апостола Петра и поднятии его рукою, вскочил и начал ходить и скакать, хваля Бога, и это на глазах народа, много лет знавшего его беспомощность (хромого всегда носили посторонние) (Деян. 3, 2—10). Сам синедрион, враждебный христианам, признавал это: «Что нам делать с этими людьми? Ибо всем живущим в Иерусалиме известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего» (Деян. 4, 16).
А вслед за этим первым чудом, привлекшим к Церкви пять тысяч вновь уверовавших, «руками же Апостолов совершались… многие (иные) знамения и чудеса» (Деян. 5, 12). Так что уже из окрестных городов стали сходиться в Иерусалим, «неся больных и нечистыми духами одержимых, которые и исцелялись все» (Деян. 5, 16). Апостолы «всякий день в храме и по домам не переставали учить и благовествовать об Иисусе Христе» и Его Воскресении (Деян. 5, 42).
Воскресший Христос озарил светом Своего Воскресения всю жизнь первых христиан. Поистине достигло земли Царствие Божие (Мф. 12, 28) — Дух Святой посредством апостолов (Мф. 12, 28) исцелял тела и души верующих. Исцеление душ было не менее поразительно, чем чудесное врачевание болезней телесных. Вчера еще равнодушная и грешная, толпа мгновенно воспламенялась новою жизнью Духа. Род строптивый и развращенный (Втор. 32, 5), предавший и распявший Христа, уверовав силою и помощью нисшедшего Духа, не только продавал имения и всякую собственность, приносил добровольно к ногам апостолов свое достояние, которое распределялось всем, смотря по нужде каждого, но обрел единое, веселое и простое, сердце, единую душу (Деян. 4, 32–35). Ибо вчерашние грешники каялись и получали прощение грехов, уходили из-под власти греха и сатаны и в крещении получали единую и новую жизнь: исполнялись Духа Святого, служа Богу день и ночь. Чуждые и посторонние друг другу, очищенные воспринятою благодатью, делались между собою ближе родных. Вот почему «у множества верующих было одно сердце и одна душа» (Деян. 4, 32). Единый Дух, воспринятый ими в крещении, собирал их в один организм Истины и Любви под руководством апостолов, под главенство Христово.
Со вне, особенно первые годы, в общей массе они мало чем отличались от окружающих их иудеев, даже были особыми ревнителями закона Моисеева. Никто ревностнее их не посещал храм, где они собирались ежедневно. Кто был усерднее их в служении Богу день и ночь, соблюдая закон? Лет через двадцать после основания Церкви апостол Иаков говорил апостолу Павлу: «Видишь, брат, сколько тысяч уверовавших из иудеев, и все они ревнители закона» (Деян. 21, 20). Сами фарисеи почитали главу иерусалимских христиан, апостола Иакова, как исключительного и видного представителя своей веры и строгого блюстителя своих обычаев (Егизипп, у Евсевия 11, 23; ср. Иосифа Флавия). Но когда обращенные приносили в общем для всех иудеев храме свои единодушные молитвы, никто из посторонних «не смел пристать к ним» (Деян. 5,13), ибо и они чувствовали, что в этих людей влилась какая-то новая жизнь.
Первоначально эта жизнь вызывала прославление и любовь народа, и эта любовь сдерживала преследование синедриона и особенно враждебных христианам саддукеев, с ненавистью увидевших в них прежде всего проповедников упорно отвергаемого ими Воскресения. Ненависть эта прорывалась лишь временами и вспышками: в запрещении апостолам проповедовать после первого чуда над хромым (Деян. 4, 17–18; ср. 5, 40); в однодневном заключении их в темницу (5, 17–18); в угрозах, в телесном наказании (5, 40); в убийстве архидиакона Стефана и последующем кратковременном, но жестоком гонении, связанном с именем Савла (будущего апостола Павла) (6, 12 — 8, 3), когда на время Церковь Иерусалимская, за исключением апостолов, рассеялась по окрестным странам, и других нападениях.
Но в общем органически, как ребенок от матери, вырастало христианство из еврейства; хотя рождение это было не безболезненно, но болезнь эта обращалась для христиан в радость новой жизни Духа (ср. Ин. 16, 20). Новость этой жизни была вместе исконной радостью лучших сынов Израиля, их вековым чаянием, их самой дорогой надеждой. «За надежду Израилеву обложен я этими узами», — говорил апостол Павел евреям (Деян. 28, 20).
Новость этой жизни была прежде всего та, что христиане обрели в Иисусе Христе Мессию, Которого всегда ждал и продолжал ждать еврейский народ.
В Христе евреи обрели большее, чем ожидали от Мессии. Ибо мало кто из евреев предчувствовал и ожидал, что Мессия будет Сам Господь, Творец неба и земли, пришедший на землю к людям и соединивший в Себе их сердца: это предносилось лишь исключительным сынам — пророкам Израиля. И не легко было обычному еврею, твердо знавшему Единого, Невидимого Бога, поверить, что Христос Иисус, среди них рожденный и распятый, есть Сын Божий и Бог.
Но вместе с тем и меньше обретало во Христе еврейство, ибо оно ждало Мессию — Царя мира, воцаряющего Себя и весь Израиль явно и чувственно над всем языческим миром. Нелегко было понять и принять Царствие Христово — Царствие Божие — как Царствие благодати и истины, Царство не от мира сего; Царство, хотя действительное (реальное), достигшее землю, но незримое обычными очами; в котором победа над миром, хотя не призрачная, но преимущественно в душе и в духе — лишь предначинательно в Теле Воскресшего Христа.
До сих пор еще большая часть человечества не хочет примириться, что на земле до Второго Пришествия Христос царствует в теле бичуемом, умерщвляемом, при внешнем торжестве зла; до сих пор еще привлекает радость Апостолов, но отвращает то, как они ее обретали и в чем видели свою победу. Радовались они не мало — чище, совершеннее (Деян. 2, 28, 46; 8, 8, 39; 9, 31 и пр.), ярче, чем кто бы то ни было на земле. Тела их были бичуемы, а они радость свою обретали в бесчестии. Их победа была победа Распятого, Чье Воскресение узрели лишь избранные.
Но хотя христиане не спешили создавать новые формы богопочитания, не стремились обособляться в богослужении и продолжали чувствовать себя подлинным истинным Израилем, но их зрение Бога во Христе, сознание, что они искуплены от суетной жизни отцов кровию Христовою, ставшее краеугольным камнем их жизни, неизбежно повлекло их к выделению из старой иудейской народной среды (1 Пет. 1, 18–20).
Они молились Единому Богу, приносили жертвы и совершали очищения в общем с иудеями храме, но в этой молитве раскрывалась уже новая жизнь, неизвестная дотоле иудейству.
Камнем этой новой жизни пренебрегли руководители народа. Апостолы с упреком и вместе с торжеством свидетельствовали об этом перед первосвященниками и всем синедрионом: «Да будет известно всем вам и всему народу израильскому, что… [Христос Воскресший] есть камень, пренебреженный вами (отвергнутый и распятый. — С. М.), но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения» (Деян. 4, 10–11; ср. 1 Пет. 2, 3–7).
Эта связь с Христом, спасение и жизнь во Христе стали немедленно проявляться в разнообразных, дотоле неизвестных евреям, формах; и эти новые формы богообщения, веры, жизни, выросшие первоначально наряду с прежними, еврейскими, постепенно и органически сменяли и вытесняли Закон Моисеев и отеческие обычаи. Этот процесс завершился со вне мученической смертью апостола Иакова — столпа христиан, исполнителей закона, и гибелью храма Иерусалимского, а идейно (догматически) — Посланием апостола Павла к Евреям.
Обычаи, обряды еврейские и особенно Закон Моисеев и пророки давали много христианам. Во всем они видели и чувствовали служение Богу и предощущение Христа. Поэтому ничто в подлинном еврействе им не было чуждо, но многое сделалось бесполезным и еще большего недоставало. Это евреи-христиане не все сразу и в одинаковой степени осознали: руководители — раньше, а затем постепенно и вся Церковь. Отсюда многие трудности и некоторые недоразумения, отмеченные в книге Деяний и в Посланиях апостола Павла. Но одно было ясно каждому: эти обычаи и это богослужение ничего не говорили о пришедшем Христе, спасшем от греха и диавола, распятом и воскресшем Господе Иисусе; все только о Грядущем. Но ведь Он пришел!
Наряду с храмом, христиане стали собираться по домам; наряду с прежними обычаями — очищениями и жертвами иудейскими — стали совершаться новые обряды и обычаи: крещения и жертвы Евхаристические, спасительные. А по мере жизненного и благодатного опыта самый Закон Моисеев все яснее сознавался лишь как приготовление к Евангелию, как тень будущих и теперь наступающих Христовых благ. Эти блага, которые только предчувствовали пророки и закон, каждый обретал через веру и общение с Воскресшим Господом (1 Пет. 1, 7—12; 2, 3—10). Чем более они укреплялись и укоренялись в «познании Господа Иисуса» (2 Пет. 1, 8), чем теснее примыкали под руководством апостолов «к Нему, Камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному» (1 Пет. 2, 4), тем более отходило для них в «тень» «прежнее служение скинии ветхой» (см. Евр. 8, 5—13), богослужение еврейское и святилище земное.
Из ревнителей буквы закона под руководством благодати Христовой, возрастая в ней, неизбежно зрели ревнители Его Духа. Некоторые, как апостол Павел и др., прошли этот путь почти мгновенно, другие медленнее и болезненней. Но путь был один — и по нему постепенно, но определенно под руководством апостолов шла вся Церковь: на смену ветхому храму вырастал дом духовный, из камней живых — Церковь, тело Христово; на смену левитскому священству — «священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1 Пет. 2, 5; ср. Евр. 7, 1–6). На смену Завету Ветхому с обетованиями плотскими приходил Новый, законы которого писались не на скрижалях каменных, а Самим Богом — нисшедшим Духом Святым — в сердцах и мыслях верующих, с обетованиями вечными, небесными (Евр. 8, 10–12; 10, 15–16).
На смену Моисею пришел Воскресший Христос (Евр. 10, 21).
Это коренным образом перестраивало и внутренне и внешне жизнь каждого уверовавшего, не только эллина, но и еврея.
Из кого же собралась Церковь в Иерусалиме?
То была, прежде всего, Пречистая Матерь Господа, апостолы и другие ближайшие, окружавшие Господа Христа, ученики Его; наконец, родные Его по плоти, которые теперь, после Воскресения, уже были в числе уверовавших.
В общем, эта основа Церкви собиралась еще прежде Пятидесятницы в числе около ста двадцати человек (Деян. 1, 16). Апостол Павел знает, что более пятисот учеников видели Воскресшего Господа, но, вероятно, некоторые из них были вне Иерусалима (1 Кор. 15, 6).
Вскоре число учеников возросло сперва до трех, потом до пяти тысяч. Через несколько лет апостол Иаков и пресвитеры насчитывают в Иерусалиме многие тысячи верующих (Деян. 21, 20).
Эти многие тысячи были по своему происхождению из очень разных слоев народа. Преобладали здесь ремесленники, рыбаки, скинотворцы, но были и люди состоятельные, владеющие домами (Иоанн-Марк), имениями (Варнава), даже придворные (жена управляющего двором царя Ирода) и члены синедриона (Иосиф и Никодим); люди большого образования (апостол Павел), красноречивые (как Аполлос) наряду с «некнижными и простыми» (как апостолы Петр и Иоанн).
Во исполнение пророчества, «лев здесь пасся с ягненком», ненавистные сборщики податей (мытари) — наряду с теми, кого они прежде обирали и обижали.
Но руководящее положение в основании Церкви принадлежало не тем, кому, казалось бы, по прежнему значению своему естественно было стать во главе Иерусалимской Церкви. Хотя книга Деяний и отмечает, что «из священников очень многие покорились вере» (6, 7), но во главе Церкви стали не они. В числе двенадцати апостолов, которые возглавляли Церковь, были ремесленники, рыбаки, был мытарь, но не видно еврейских священников. Самыми восприимчивыми и способными носителями новой благодати и проповедниками во вселенной оказались в большинстве люди простые и некнижные, чтобы посрамить забывших Бога мудрых и сильных мира сего, как объяснил апостол Павел.
Известно, что и язык первых христианских памятников (Евангелия, Посланий Апостольских), по новейшим исследованиям, был не литературный (искусственный), а коренной народный. Не язык напряженной мысли, а слово самой жизни. Христианство было делом «Начальника жизни», Который творил и претворял эту жизнь в целом и в ее основаниях. Эта новая жизнь открывалась искренним сердцам, кто имел не двоящиеся мысли. Коренная почва первохристианства — глубина жизни народа, а не отвлеченной мысли.
Каково прошлое призванных к новой жизни Церкви? Нам знакомы окружавшие Господа. Фарисеи жаловались, что в числе их было слишком много «мытарей» и грешников: Господь привлекал не только простых и чистых (говоря по-человечески — ибо кто чист перед Богом?), но и больных телом и душою. Он пришел всех призвать на покаяние и новую жизнь. Евангелие не описывает в подробностях прошлую жизнь обращенных ко Христу, но достаточно говорит, чтобы понять, что для многих она была прежде обычная греховная.
Несколько подробнее описывают Послания Апостольские, кого и от какой жизни призывают они ко спасению: «Довольно, что вы в прошедшее время жизни поступали по воле языческой, предаваясь нечистым похотям… помыслам, пьянству, излишеству в пище и питии» (1 Пет. 3, 21).
К людям, которые в своей душе носили всякую злобу, всякое коварство, лицемерие и зависть, чьи уста знали всякое злословие, всю обычную грешную и пошлую действительность, — вот к кому обращались апостолы (1 Пет. 4, 3).
Этим грешным, обычным людям возвещалось, что явился, воскрес Христос, что грех и смерть Им побеждены, что можно загладить, очистить свои грехи, получить в них прощение силою Воскресшего; возвещалось, что вера и обещание в крещении доброй совести спасает не святых, а грешных Воскресением Иисуса Христа (ср.: 1 Пет. 2, 1); что отныне сила Божия и благодать Духа через веру соблюдает ко спасению приступающих ко Христу (1 Пет. 1, 5).
«Благословен Бог, Отец Господа нашего Иисуса Христа, по великой Своей милости возродивший нас Воскресением Иисуса Христа из мертвых (или от мертвых дел. — С. М.) к упованию живому» (1 Пет. 1, 3): ибо отныне в Сионе положен Камень краеугольный, избранный, драгоценный, и верующий в Него и к Нему приступающий не постыдится. Камень этот — Христос — невидимое Основание и Глава Церкви. Такова была проповедь апостолов.
Перед апостолами стояла толпа, которая еще так недавно предала Его, отреклась, убила Его, Святого и Праведного, Начальника Жизни. Но и ей возвещалось, что если она обратится, покается, то загладятся и простятся грехи ее и придут времена отрады (Деян. 3, 12–20).
Пусть приступают грешники, принося веру и плоды покаяния, на какое способны. Даруется все потребное для жизни и благочестия как дар «от Божественной силы» Призвавшего (2 Пет. 1, 3). Тогда уже дело христиан — помощью дарованного Духа восходить от силы в силу…
Вот путь первых христиан: поверить, покаяться, креститься во Имя Иисуса Христа и получить дар Святого Духа.
Дар Святого Духа, о котором говорит в своей первой проповеди в Иерусалиме апостол Петр, — это, прежде всего, способность «спасаться от развращенного рода» (Деян. 2, 40), жить свято, жить с Богом и для Бога, то есть служить Богу и друг другу «каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией» (1 Пет. 4, 10).
Заметим, что апостол все время говорит о дарах благодати, дарах Святого Духа, о чем-то даруемом, о милости, «подарке» тем, кто приступает ко Христу (1 Пет. 1, 3).
Мы сейчас не решаем сложный вопрос о взаимоотношении свободы человеческой и благодати Божией, а берем исторический факт — образование первоначальной Церкви, как он дан в книге Деяний и Посланиях Апостольских.
Люди грешные, обычные, погрязшие в грехах, через веру и покаяние, через «обещание в крещении Богу доброй совести» (1 Пет. 3, 21) получили дар — прощение грехов, получили благодать Святого Духа, которою созидали свою дальнейшую жизнь. Христианство явилось, прежде всего, радостною вестью и плодом победы Воскресшего Христа, победы над грехом, дьяволом, дотоле князем мира сего, и смертию, — а не только призывом к борьбе с ними (1 Пет. 1; 2 Пет. 1, 3).
Борьбу знало человечество от начала грехопадения. И кто к этой борьбе со злом не призывал (хотя каждый по-своему)?
Во Христе же возвещалась победа уже одержанная, общая, полная: держись сколько есть сил Господа искренним сердцем, как учил вновь обратившихся апостол Варнава (Деян. И, 23), и разделишь плоды Его победы, не по своей, а по Его силе — таков смысл великой милости Креста и плод Воскресения Христова (1 Пет. 1, 11–13, 18–21; 2, 24; 3, 18–21; Ефес. 4, 7–8 и далее).
Поэтому нет ни в ком ином спасения, и тот, кто Его призовет, спасается; призовет, конечно, не одними устами, а искренним сердцем и целой жизнью. Поэтому грешные и мытари предваряют праведных фарисеев в Царствии Божием, ибо они раньше их приходят к сознанию немощи человеческой, ищут Краеугольного Камня, в Котором Одном победа и спасение, и «ранами Его» исцеляются (Деян. 4, 11; 2, 21; [1 Пет. 2, 24]).
Так на основании Апостольских Посланий можно разъяснить то, что в книге Деяний передано так сдержанно, так сжато, двумя-тремя фразами, о первых слушателях проповеди апостольской и их обращении к Богу.
Сказано: «Они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, — и получите дар Святого Духа… И другими многими словами (не переданными в книге Деяний, — С. М.) он свидетельствовал и увещевал, говоря: спасайтесь от рода сего развращенного» (Деян. 2, 37–38, 40).
Они крестились. И вот уже мы видим их крещенных и достигших высоты христианской жизни: единодушных в жизни, в постоянном общении таинств, молитвах, в постоянном учении Апостолов. Так они спасались Воскресением и силою Иисуса Христа.
Сделаем попытку уяснить и самую жизнь того времени, как она строилась.
Главная особенность вновь возникшей Церкви была та, что Основание и Краеугольный Камень этого нового строения уходили куда-то вне пределов земли.
Живые камни его были здесь, в Иерусалиме, или даже разбросаны по всей вселенной, но все же здесь на земле, но Основание — вне поля обычного зрения.
Принято говорить, что в основу первохристианства легла вера в Воскресшего Христа. Но этого мало сказать, особенно если под верой разуметь отвлеченное убеждение. Строилась жизнь, а не отвлеченная система мысли, строилась так, чтобы жизненно примыкать к этому Краеугольному Камню, прильнуть к Нему, не когда-нибудь там, после общего Воскресения, а сейчас, здесь, на земле. «Приступая к Нему, Камню Живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни», христиане должны были устроять из себя «дом духовный» сейчас, здесь, на земле (1 Пет. 2, 4–5).
Эта коренная особенность Церкви наложила яркий отпечаток на всю жизнь христиан Иерусалима. Их жизнь уходила корнями в какую-то дотоле сокровенную глубину, откуда они черпали силу и свет, просвещающий и преображающий.
Путем новым и живым шли к Богу христиане Иерусалима. И не в том он заключался, что на смену храму Иерусалимскому и синагоге пришли сперва дома, позднее храмы христианские; что священство еврейское сменили апостолы и их преемники; что обряды еврейские заменились, постепенно, обрядами и таинствами христианскими, и не в том даже, что заповеди Моисеевы углублены были заповедями Евангельскими.
Это были более или менее внешние признаки внутреннего коренного изменения.
О нем по книге Деяний мы можем несколько дать себе отчет, собрав воедино разрозненные черты христианской жизни, смысл которых становится яснее при сопоставлении их с Посланиями Апостольскими. Ибо книга Деяний передает по преимуществу внешнюю обстановку проповеди и самую проповедь апостолов почти исключительно ко внешним — к толпе еще не верующих евреев, к язычникам, впервые слышащим слово Божие. Не то в Посланиях. В них выражено руководство и строение самой христианской жизни. Отрывая Деяния от Посланий, как это обычно делается, мы закрываем себе доступ и теряем ключ к событиям первохристианской жизни. Но некоторые проявления этой жизни как бы пронизывают всю книгу Деяний: это прежде всего молитва, таинства и исполнение и проявления Духа Святого — эта особая, новая близость Бога к собранным в Церковь; наряду с этим единодушие — новая любовь между людьми, единодушие и единомыслие, частично иногда нарушаемое, потом вновь обретаемое помощью и силою Духа, посредством руководителей Церкви и прежде всего апостолов, которые неустанно, день и ночь учат и руководят верующих.
Черты ати свойственны всей Церкви, но впервые с особенной силой и своеобразием раскрылись они в Иерусалимской Церкви.
Если мы всмотримся в жизнь христиан Иерусалима, то мы заметим, что утром, днем и вечером и даже ночью события застают их за молитвой. Молитва как воздух облекает всю их жизнь.
В 3 часа утра (в 9 утра по нашему счету) они собраны на молитву в день Пятидесятницы (Деян. 2, 15), около шестого часа (в 12 часов дня по-нашему) молится апостол Петр и приходит в исступление (Деян. 10, 9); в 9 часов дня (в 15 часов по-нашему) идут апостолы Петр и Иоанн в храм на молитву (Деян. 3, 1); и ночью застает христиан на молитве в доме Иоанна-Марка освобожденный Ангелом Петр (Деян. 12, 12). Словом, во всякое время христиане бодрствуют и молятся по указанию своего Спасителя.
Говоря словами самих Деяний, они «постоянно пребывали… в молитвах» (2, 42; ср. 6, 4).
Все события христианской жизни дают повод раскрыться и укрепиться в плодотворной непрерывной молитве: всякое собрание христианское (Деян. 1, 14; 4, 31 и т. д.), трапеза (2, 46–47), выборы и поставление должностных лиц (6, 4; ср. 13, 3), страдания (Иак. 5, 13; ср. Деян. 7, 59), смерть (7, 60), исцеление (Иак. 5, 14–15; Деян. 9, 40), заключение в темницу (Деян. 12, 5), столкновение с властями (4, 31), радости и грехи ближних (11, 18; 8, 24; ср. 7, 60) — словом, все, что бы ни случалось с христианами, обнаруживало в них молитвенный дух. Вся их жизнь пронизана и овеяна молитвой.
Молитву и служение слова апостолы поставили выше всего, выше благотворительной помощи ближним, переданной ими семи диаконам; ибо проповедь была призывом, а молитва — средоточием христианской жизни. «Нехорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах», — говорил апостол, — потому «братия, выберите из среды себя семь человек… их поставим на эту службу. А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6, 2–4).
Заповедь Христова (Лк. 18, 1) и апостольская (1 Фес. 5, 17) о непрестанной молитве и духовном бодрствовании была для христиан Иерусалима не отвлеченным пожеланием, а делом жизни. Почему это? Почему такое исключительное место в жизни первых христиан принадлежит молитве?
Это сделается понятным, если заметим, каковы плоды их молитвы, или что в молитве (и в таинствах, которые были видом молитвенного действия) они прежде всего приобретали.
В молитве они прежде всего соприкасались и соединяли свою жизнь со всей той областью Духа (Царства Божия), которая для них раскрылась со времени крещения Духом. Молитвою они прежде всего раскрывали, созидали, расширяли то напоение Духом, ту жизнь во Христе, во свете, благодати и истине, которую разные апостолы обозначали разными именами, но которые все говорили об одном, бесконечно богатом факте — о жизни в Боге и с Богом, раскрывшейся на земле. Но молитвою не только освящались и просвещались все проявления их земной жизни. В молитвах и в таинствах они обретали Самого Христа и Бога, исполнялись Духом Святым, слышали Его указания, исполнялись Его мудростью, светом, силой, любовью, всеми дарами благодати — словом, жизнью Христовою, вечною, и, наконец, Сам Господь Иисус давал им Себя видеть и слышать в непосредственном явлении (Деян. 1, 14; 2, 1–4; 4, 31; 8, 15–17; 10, 9-20 и т. д.; ср. Иак. 4, 8; 5,13–18; 1 Пет. 1, 13; 4, И, 14,19; 5, 7).
Молится апостол Петр и приходит в исступление, и ему открываются судьбы язычников, принимаемых отныне в Церковь. Молится апостол Павел в храме Иерусалимском и видит Господа Иисуса и беседует с Ним (Деян. 22, 17 и далее).
«Они исполнились Духа», «Дух Святой сказал», или: «они не были допущены Духом Святым проповедовать» — вот обычные выражения книги Деяний. Таковы близость и участие Божие в жизни Церкви.
Церковь не напрасно получила обетование Христово: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28, 20). Слова Христова Евангелия, что Господь посреди Двоих или троих, собранных во Имя Его, были хорошо знакомы Иерусалимской Церкви, ибо для евреев и по-еврейски Евангелие от Матфея было прежде всего написано.
Так в молитве и таинствах они соприкасались с Господом, среди них невидимо пребывающим Своей благодатию, со всем миром — духовным небом, Иерусалимом Небесным, святилищем нерукотворенным, «куда предтечею… вошел Иисус», сделавшись для новой Церкви «Первосвященником вовек» (Евр. 6, 20).
Эта близость Божия и руководство Христово со времени сошествия Святого Духа сказывались во всей жизни нового Израиля. Об этом говорит почти каждая страница книги Деяний. Дух Божий, Дух Христов исполнил и научил их, «некнижных и простых», с такой силой исповедовать Христову Истину, что они приводили в удивление и к молчанию мудрецов синедриона. «…Собрались в Иерусалим начальники их и старейшины и книжники, и Анна первосвященник, и Каиафа, и Иоанн, и Александр, и прочие из рода первосвященнического, и, поставивши их (апостолов. — С. М.) посреди, спрашивали: какою силою или каким именем вы сделали это? Тогда Петр, исполнившись Духа Святого, сказал им… Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись;…видя же исцеленного человека, стоящего с ними, ничего не могли сказать вопреки» (Деян. 4, 5–8,13–14).