Город Итиль, столица Хазарского каганата, расположен на двух островах. На самом большом теснится глинобитный старый Итиль, с пыльными кривыми улочками, – его называют Хазаран. На другом, значительно меньшем, возвышаются белые стены из обожженного кирпича, покрашенные известью, и башни Саркела, что значит Белая крепость. В этой крепости находится резиденция кагана Хазарского и дворец каганбека, царя Иосифа. В Хазаране издавна селились и мусульмане, и язычники, и христиане, и иудеи. Все это люд торговый, ремесленный и военный. Кварталы степенных хорезмийцев, говорливых арабов, сумрачных, обросших волосом армян, тихих и недоверчивых бритоголовых булгар, заносчивых бородатых персов, горячих дейлемитов соседствуют с кварталами иудеев, мечети с синагогами, церкви с языческими капищами. Раньше здесь было много христианских церквей, осталась же едва половина, и то самых маленьких, а все прочие, когда окончательно утвердилась в Итиле власть иудеев, либо были разрушены, либо их превратили в синагоги. И все это случилось в ту пору, когда из Византии бежало множество соплеменников хазарских иудеев, которых басилевс Романус пытался силой склонить в веру христианскую.

Весна в 6473 году от сотворения Мира выдалась ранней, многоводной. Итиль разлился широко, захватив огромные пространства, отрезав столицу каганата от остального мира, подтопив глиняные домишки и землянки ремесленников и всякого иного люда, который на зиму скапливается в Хазаране, а едва спадет большая вода, растворяется в низовьях реки среди множества протоков, заросших камышом. Над этими протоками склоняются шатры могучих ив, а над ними там и сям вздымаются невысокие бугры, протянувшиеся на сотни и тысячи шагов, – обиталище оседлых хазар. Эти жители камышовых пространств, с весны до осени наполненных тучами комаров и мошки, давно оставили свои кочевья, никому не подчиняются, кроме своих старейшин, ловят рыбу, выращивают виноград, яблоки и сливы, арбузы и дыни, давят из винограда вино, из слив получают напиток более крепкий, от которого перехватывает дух, занимаются огородничеством, все лишнее везут в Итиль, продают, покупая за вырученные деньги самое необходимое. Они знают реку и ее протоки, как свою ладонь, привыкли к назойливым комарам и мошке, и ни одно войско не решится искать обитателей песчано-глинистых бугров среди безбрежного моря камыша и краснотала.

Великое прошлое не тревожит воображение потомков некогда могущественных родов, они вполне довольны своей жизнью и не ищут другой. Даже рассказы седобородых старцев, повествующие о прошлых походах и битвах, о подвигах богатырей хазарских не заставляют глаза отроков загораться желанием что-то изменить в однообразной жизни, испытать себя на новом поприще. Они хорошо стреляют из луков, попадая в летящую птицу, бьют острогой белорыбицу, загоняют в ловушки кабанов – им и этого довольно.

– Не тот пошел народ, нет, не тот, – вздыхают старики, хотя и сами в молодости были такими же, но им кажется, что если бы в их молодости кто-то позвал их куда-то, то они бы пошли, не раздумывая. Но никто их не позвал, а самим отрываться от тихой и спокойной жизни не было охоты.

Горят вечерние костры, женщины готовят ужин, молодежь, взявшись за руки, водит хороводы под звуки бубнов и камышовых свирелей, и кажется, что так было всегда и будет продолжаться вечно.