Я долго не видел Лёху. Зато дядя, который сидел высоко на большом красном автобусе, всё видел и говорил о том, что он видит, по радио, так чтобы слышно было всем.

– Со старта вперёд вышел гонщик под номером пять! – сообщил этот дядя по радио, которого называют комментатором… Не радио, конечно, а дядю. – Пятый номер – это… это у нас… – дядя пошуршал бумажками, нашёл Лёхин номер пять и назвал нашу фамилию. – Но, похоже, юному гонщику ещё не хватает опыта, чтобы удерживать лидерство, – говорил дядя дальше. – Его уже настиг и обошёл другой юный гонщик под номером тридцать четыре, признанный лидер этой возрастной группы. Итак, впереди номер тридцать четыре, за ним «пятерка». Но «пятерке» на хвост наступает «десятка» – тоже всем известный гонщик, лидер прошлогоднего сезона. Остальные явно отстают…

Я не удивился и не огорчился, что Лёху обошли и может обойти ещё кто-то. Ведь это не какие-то там региональные гонки, куда сильные гонщики могут и не приехать, а всероссийские. Тут собрались все самые-самые со всех концов страны.

И тут я увидел Лёху.

Действительно, он шёл вторым. Но всего в десяти метрах от «тридцатьчетвёрки». Вот они вышли на «стиральную доску». Лёха прошёл её по краю, где она была не так разбита, перепрыгнул сразу через две волны, а лидер недотянул, приземлился прямо на гребень, заёрзал, но всё-таки выровнялся, однако какие-то доли секунды потерял – Лёха в это время уже выходил на поворот.

– Похоже, – сказал дядя-комментатор, – лидер поменялся снова. Впереди опять «пятерка». Посмотрим, посмотрим, надолго ли её хватит.

Я тоже смотрел во все глаза и видел, что Лёха – вот чудеса! – уходит от чемпиона. Он пролетел через длинную пологую горку и опустился на противоположной стороне, а «тридцатьчетвёрка» опять недотянула.

– Лёха, давай! – заорал я, хотя и знал, что Лёха меня не услышит, даже если я буду орать ему в самые уши. Потому что на трассе уже ничего не слышишь и никого не видишь, кроме самой трассы, кроме мелькающей впереди спины лидера, а если его нет, если ты сам в лидерах… тогда одни подъёмы, спуски и повороты.

Ох, как я волновался за нашего Лёху! Я так за него волновался, что даже подпрыгивал на месте и размахивал руками. Лёха – лидер! Это ж ведь только подумать! Если бы он шёл вторым, даже третьим-четвёртым, даже десятым, я бы так за него не волновался. К тому же в отборочном заезде совсем не обязательно приходить первым. Может, «тридцатьчетверка» потому и не рвётся вперёд, что не считает это нужным. Может, ему тренер сказал, что не надо слишком напрягаться.

И всё-таки Лёха шёл первым! На таких гонках! Только подумать! Пусть всего лишь в отборочном заезде. Пусть все думают, что им придёт в голову, пусть берегут силы или чего-то там ещё, но Лёха силы беречь не умеет. Ему главное – быть впереди всех.

Я не знаю, когда это желание в нём появилось. Может, он родился с таким желанием. Почему бы и нет? Может, оно появилось на наших тренировках, которые в последнее время превратились в настоящие гонки. Даже когда мы с ним возимся, он злится, что я сильнее, и старается изо всех сил оказаться сверху. И я поддаюсь ему, потому что мне надоедает, а Лёхе – нет.

Но даже понимая всё, что происходит, я всё равно переживал за Лёху и волновался. Может быть, если бы он вчера не упал и не получил шок, всё было бы по-другому. Но получилось так, как получилось, и ничего с этим не поделаешь. Вот ведь, оказывается, как бывает: когда гоняешь сам, волнуешься меньше, чем когда «болеешь» за своего младшего брата.

Напрасно я так переживал: Лёха пришёл первым.

Откатала вторая группа «полтинников», и тут на старт вызвали нас, «шесяпяток».

Нет, на отборочных я решил не гнать. Но и не тянуться сзади. Более того, подумал я, лучше будет, если приеду в конце первой десятки. Для выхода в финал и этого хватит выше крыши. А мои соперники не станут обращать на меня внимания: ведь я раньше особыми успехами похвастаться не мог. Да и сейчас не чувствовал себя настолько уверенно, чтобы бороться за первое место. Папа так и сказал:

– Если ты придёшь четвёртым-пятым, будет очень хорошо. Просто здорово.

– Даже восьмым, – поправила папу мама. И пояснила: – Шутка ли – всероссийские гонки!

– Даже восьмым, – согласился папа. И добавил: – Но лучше третьим.

Я пришёл шестым.

Не могу сказать, что я не старался, но как-то так получалось, что… что не получалось вырваться вперёд. Не получалось – и всё тут. Я даже расстроился из-за этого. Забрался в машину и сидел там, расстроенный, и думал, что не выйдет из меня настоящего мотогонщика. Из Лёхи выйдет, а из меня нет, потому что, как говорит мама, не дано, потому что мне не хватает спортивной злости и азарта. Может, я учёным стану. Или инженером, как дедушка Валя. Или ещё кем. Не всем же быть мотогонщиками. Папа вот не стал – и ничего. И очень даже хорошо, потому что…

Но тут в машину заглянул Лёха и крикнул:

– Привет! – крикнул Лёха, будто мы с ним не виделись. – Хочешь орехов?

И высыпал на сиденье из кармана целую пригоршню орехов. И убежал. А я не побежал. Я стал грызть орехи и ни о чём не думать. Теперь я знаю: орехи очень помогают не думать, когда думать совсем не хочется.