Сердце привычно пошаливало. Условившись о встрече с Леной, Валерий шел по улицам Вест Энда, которые избороздил за последнее время вдоль и поперек. Сегодня Черкасов не выискивал среди туристов на Трафальгарской площади соотечественников, лишь по обыкновению отметил «дежурного по красной куртке» перед монументальными колоннами Британского Музея. Во время прогулок, помогающих думать, Валерий обратил внимание на то, что в черно-сине-коричневой массе взгляд обязательно натыкался на красное пятно. И хорошо, без него под низко нависшими облаками было бы совсем тоскливо.
В городском антураже красные телефонные будки и двухэтажные автобусы вносили жизненно необходимое вкрапление яркости в серость улиц и площадей, где каменные стены зданий, за века пропитавшиеся туманами, давно утратили однотонность.
Биг-Бэн пробил полдень, можно было не торопиться. Но Валерий не сбавил шаг, в надежде поскорее увидеть лицо из простой, некогда будничной российской жизни и хоть с кем-то почувствовать себя «своим».
Среди британцев, улыбающихся наружно, Валерий был чужим, как инопланетянин из любимой «Кин-Дза-Дзы», запутавшийся, в какой он, собственно, «тентуре» и галактике. Эх, нажать бы на нужную кнопку!
Засигналил автомобиль, Черкасов перебежал через узкую улочку и вздрогнул — в магазинчик заходила девушка с длинной русой косой. Нет, это была не Варя.
Просто она виделась ему в каждой стройной блондинке интеллигентного вида. Мир издевался над ним, не позволяя забыть: то подсовывая листовки с занятиями по йоге, то рекламу нового гаджета для слепых, то отравляя ночи кошмарами, то случайно выпадала онлайн новостишка, напоминающая о том, что он сделал. Мир топил преступника в чувстве вины и почти всегда удачно.
Невидимая, незрячая Варя поселилась в мыслях Валерия, внезапно став критерием «хорошего» и «плохого». Хотя откуда ему было знать, что бы она подумала? Разве они разговаривали с ней? Делились мнениями, рассказывали друг другу истории из жизни? В реальности — нет, в уме — постоянно. Скептик в душе бесился, романтик страдал.
В книжных магазинах Черкасов листал томики о реинкарнациях, злился на свой английский и однажды, черт его знает зачем, купил огромную красочную «Древнюю Индию» с приятными на ощупь страницами. В антикварных лавках Вест Энда Валерий пристрастно рассматривал вещи, гадая, какая могла быть у него в прошлой жизни, хоть все это и ерунда, конечно. Он трогал статуэтки, подсвечники, костяных слоников, расписные вазы, пытаясь ощутить знакомый флёр, но попусту.
Только однажды в ювелирном отделе наткнулся на вещицу, заставившую его дурное сердце ёкнуть и провалиться куда-то. Каплей ограненный рубин, свисающий на золотой цепочке необычного плетения, показался живым и что-то тактильно шепчущим, пытающимся загипнотизировать его через подушечки пальцев. Валерий отшвырнул его на прилавок и бросился прочь из лавки, не дослушав старого еврея в бархатной жилетке о том, что это древнейшая вещь, привезенная из Индии в Англию еще в первые годы колонизации.
На следующее утро Черкасов вернулся. Потому что всю ночь ему снились шелковые занавеси на маленьком, решетчатом, без стекла окне, жара, обрывочный, бешеный секс и этот рубин, касающийся голого тела или качающийся в воздухе, будто маятник для гипноза.
Когда Валерий принес колье домой, он выложил его на стол и долго смотрел, боясь прикоснуться. Холодный камень, с парой крупных царапин высокомерно взирал в ответ, словно не он был размером с ноготь нового хозяина, а наоборот.
Игра «в гляделки» продолжалась до тех пор, пока Черкасов, наконец, не успокоился. Он взял рубин в руки и ощутил что-то знакомое. Правильное, как точное попадание голосом в сложную ноту. Страх мистического исчез. Стало смешно — чего было бояться? Вот он — реальный камень, стоящий реальные деньги, с реальными царапинами, реально существующий как минимум тысячу лет. И в голову пришла мысль: стоит носить его с собой, как талисман, как напоминание о реальности. Что Валерий и сделал, подсознательно программируя себя на то, что даже смертельно пьяный, он не выпустит наружу собственного монстра. Теперь рубин на цепочке покоился в кармане джинсов, как старинные часы, и почти с той же функцией — напоминать о «сейчас».
* * *
У входа в ресторанчик напротив отеля, где остановилась Лена, Валерий ощутил волнение и прибавил шаг. Она уже ждала за столиком у окна. Теплое, родное чувство узнавания пролилось в груди Черкасова. Почудилось, что вокруг не мебель из темного дерева с синей обивкой, а приемная его офиса. Потому что, как прежде, улыбалась при виде него миловидная, аккуратная Лена, уже не девушка, но молодая женщина лет тридцати, с тщательно уложенными каштановыми волосами, с французским маникюром, в элегантном костюме нежно-кремового цвета, словно модель с картинки «Идеальный офисный работник». Лена встала из-за стола и шагнула навстречу. Черкасов совершенно растрогался и по-дружески обнял ее.
— Хорошо долетела?
— Да. — Она сияла. — Валерий Михалыч, как же я рада вас видеть!
— Я тоже.
— Как вы тут, освоились?
— Нормально, — кивнул Валерий. — Я — гость. Не слишком званный, но британцы — хозяева вежливые.
— Надеюсь, вы привыкнете.
— Да нет, даже через двадцать лет я останусь здесь только гостем. Дом ничего не заменит. Вроде на улице запросто можно Стинга встретить, а слушать хочется только Цоя и «Пикник». Знаешь, — со вздохом сказал Черкасов, — я очень ценю, что ты согласилась бросить работу, всё, и приняла мое предложение. Но на самом деле, у тебя не будет необходимости находиться в Лондоне постоянно. Какие-то дела можно будет вести из дома, из России. Особенно если надоест вся эта англо-саксонская чопорность.
— Мне интересно будет пожить в Лондоне, — мягко ответила Лена, добавляя глазами «рядом с вами». — С удовольствием помогу не только с Фондом, но и в бизнесе. Вы ведь откроете что-нибудь?
— Не знаю, — он развел руками. — Пока я бездельник. На днях повторное слушание. Возможно, британцы вообще выдадут меня России, и мой «бизнес» будет где-нибудь в Магадане в сфере лесозаготовок.
— Ну что вы говорите, Валерий Михалыч! — испугалась Лена. — Уверена, все решится благополучно.
Черкасов закусил губу и пристально взглянул на экс-секретаршу.
— Скажи, только честно, почему ты согласилась? Ты же видела, в чем меня обвиняют. Не страшно?
Она растерялась, отвела глаза. Но тут же подняла их снова, взгляды встретились.
— Не страшно. Я не верю, я вас знаю больше шести лет. Может, вы и бываете жестким, как начальник, но… Я считаю, что дело против вас сфабриковали нарочно.
Теперь уже была очередь Черкасова смотреть в сторону — так и подмывало напугать Леночку правдой и посмотреть на реакцию. Но, видимо желая перевести тему, молодая женщина наклонилась и выложила на стол сверток.
— Это вам. Сюрприз.
— Что там? — нетерпеливо, как мальчишка, Черкасов полез в пакет и с удивлением обнаружил полпалки Докторской и батон. — Лена-а-а, да ты же… Как ты узнала, что я тут умираю без нормальной еды?! Да я… Дай я тебя расцелую! — радовался он громко, пугая официанта, принесшего кофе, и немногочисленных посетителей.
— Я все про вас знаю, — хитро улыбнулась Лена. — Почти. Не помните, сколько я вам бутербродов наделала? Особенно, когда вы нервничали…
Черкасов окончательно растаял, и разговор, пронизанный ностальгией, потек сам собой: о бывших сотрудниках, о компании, о погоде в Москве. А потом уже собеседники переключились на дела нынешние, Черкасов рассказал о Фонде, о Джули — его первой бенефициантке и выложил на стол увесистую папку с документами.
Восхищаясь начинаниями шефа, Лена попросила показать офис, и Черкасов на такси отвез ее в пустое, неустроенное помещение, по дороге расписывая и показывая достопримечательности Лондона. Пожалуй, он никогда не был так разговорчив со своей помощницей!
Она внимательно слушала, а Валерий наслаждался выговариванием русских, а не английских фраз. Он дал Лене карт-бланш в обстановке офиса и выборе дизайна, набросал приблизительный план работы Фонда.
— Доверенность у тебя будет почти на всё, — огорошил Черкасов Лену, открывая перед ней дверь в банк. — Сейчас заполнишь банковские документы, и ты полноправный директор. Ты прекрасно справлялась с благотворительностью в Дримсети, тут все будет даже проще.
— Но я думала, — растерялась Лена, — что вы, Валерий Михалыч, тоже будете участвовать…
— Пока планирую. Но ты сама знаешь: суд. Никто не знает, что со мной будет завтра. Надо же сделать хоть что-то хорошее.
— Как бы мне хотелось вам помочь! — вздохнула Лена.
Им навстречу вышел банковский клерк, и она надела привычную улыбку в ответ.
Черкасов слушал ее идеальный английский, наблюдал за деловой уверенностью, нужными вопросами, часто дотошными, но всегда к месту, и думал, что он ее слишком недооценивал.
С другой стороны, она протоколировала их собрания, через нее проходили все документы, почти не было вопроса в компании, на который она бы с присущей ей сдержанностью и скромностью не могла дать ответа. Возможно, он был хорошим учителем? Сама собой откуда-то появилась гордость.
За окном уже начало смеркаться, когда банковские процедуры были окончены. Черкасов и Лена вышли через помпезный холл на улицу. Можно было бы отметить начинание, но, переобщавшись, Валерий чувствовал себя как-то странно рядом с бывшей помощницей.
Не нравилось, что она заглядывает ему в глаза — не по-щенячьи, как Джули, а подобострастно; что улыбается чересчур ласково, будто больному… Понимание, что она ждет от него чего-то большего, внушало дискомфорт.
«Вот так всегда, — с грустью думал Черкасов, — ждешь натурального сока, а получаешь Юппи».
Коря себя за то, что так и не научился ценить преданность в людях, Валерий провожал Лену до гостиницы. Они уже почти дошли, когда он вдруг спросил:
— Лен, скажи, тебе никогда не приходило в голову, кто из наших общих знакомых хотел бы мне навредить?
— Вы не знаете? — кажется, удивилась она.
— Есть кое-какие догадки. А у тебя? Расскажи, пожалуйста.
— Хорошо. Помните Лию Скворцову? Вы год назад с ней расстались, — неохотно заговорила Лена, словно ей было неудобно лезть в чужие дела. — Так получилось, что она уезжала на ваш день рождения и попросила меня положить вам на стол утром подарок — документы от мини-вертолета…
— Ого!
Лена смутилась.
— Кажется, она ждала от вас предложения… Кхм… извините…
«Не только ждала, но и сделала. Вполне по-деловому, по скайпу. Со списком прибылей и убытков», — подумал Черкасов, но вслух сказал:
— Не важно. А почему ты решила, что мне вредит она?
— Вы расстались за день до вашего дня рождения, и Лия Николаевна потребовала, чтобы по ее возвращению я вернула ей подарок лично в руки. Когда я приехала в офис медиа-группы, мне пришлось подождать. Секретарь понесла ей кофе и через приоткрытую дверь я такое услышала! Она очень злая женщина, правда.
— Что конкретно? — напрягся Черкасов.
— Она кричала по телефону, что вы…
— Говори.
— Извините. Кхм… что вы — подлец, негодяй, остальное можно я не буду повторять? Что вы никого не любите… И еще она сказала, что лишит вас самого главного, чем вы так гордитесь. Простите, я в тот момент не думала, что она говорит про компанию…
— А что ты подумала? — усмехнулся Валерий. Лена густо покраснела, и он добавил: — Вполне возможно, что она как раз имела в виду то самое.
— Нет. Еще до того, как все случилось, я ее видела в городе вместе с мужчиной, холеным таким, на Свидригайлова похож. Гораздо позже, когда вы продали компанию, он приходил в офис «Дримсети», и выяснилось, что это следователь. Фамилия у него запоминающаяся — Мидоря.
У Черкасова пересохло во рту. Значит, все-таки Лия?! В голове поднялся рой мыслей. Конечно, кто, как не она — красавица с мужским складом ума и характером, черноглазая, черноволосая, в постели хищница и в жизни тоже. Ему сначала нравилась их связь непредсказуемостью, страстью и возможностью пощекотать нервишки. Но переводить игру в брак Валерий не собирался. Когда он объявил любовнице об этом, Лия сузила глаза и зло сказала, что он еще пожалеет.
Черкасов не сомневался, что это она позаботилась о шумихе и о том, чтобы российская пресса и онлайн медиа постоянно напоминали о его преступлении. Но, получается, акция «затрави Черкасова» была куда более тщательно спланированной. Лия не ошиблась в объекте мести — он действительно больше всех своих женщин любил компанию.
Валерий облизнул губы и подумал, что знать врага в лицо лучше, чем тыкаться о стены вслепую… Теперь нужно было решить, что делать с Лией.
И тут Лена, оказавшаяся всего в шаге от него, сказала тихо, но так, что каждая фраза впечаталась молотком в мозг:
— Когда следователь вызвал меня на допрос, он сказал, что после пропажи первой девушки, в похищении которой подозревали вас, исчезла и вторая, ее подруга — прямо из аэропорта Домодедово… Как раз в тот момент, когда вы улетали из Москвы. Следователь назвал имя — Вероника Кандыба. Я запомнила, потому что у одноклассницы была такая же фамилия. Признаюсь, меня все происходящее сильно волновало, ведь не только ваша жизнь изменилась, у всех, кто работал в компании, тоже. Я поискала в Фейсбуке, нашла эту похищенную девушку, Невскую Варвару, и ее подругу. Это оказалось не сложно, от «Лиза Алерт» была масса репостов с фото. На страничке Вероники было отмечено, что она работает в медиа-группе Лии Скворцовой. Странное совпадение! Проанализировав все исходные данные, я уже не была уверена, совпадение ли… Хотела вам сказать, но, увы, дозвониться не удалось.
У Черкасова заломило в затылке, мысли заметались. Он взял себя в руки и кивнул:
— Спасибо, что поделилась, Лена. Всё это очень интересно и стоит детального рассмотрения. Уже поздно, тебе надо отдохнуть. Мы как раз дошли до гостиницы.
В быстро оседающих сумерках на лице Лены промелькнула тень разочарования и тут же сменилась благодарной улыбкой:
— Конечно. Как скажете.
* * *
Поймав кэб, Валерий сгреб пятерней шевелюру надо лбом, словно это хоть как-то помогало думать. Он увяз в гуще предположений. Все сходилось: Лия всегда была продуманной и коварной. Морозов бы просто послал киллеров, если бы решил отомстить и не возился бы с хитрыми схемами.
Первую мысль, что Варя тоже была подставной уткой, а видео с Шиманским — фальшивкой, Черкасов быстро отмел. Варина голова была на самом деле разбита, и, по словам Сергея, нападали на нее не шуточно. Действительно, если он применил огнестрел, значит, все было всерьез. Ларина на мякине не проведешь.
К тому же никто не мог знать, что он, Черкасов, так с ней поступит…
Кретин, боже, какой кретин… Сам себя закопал!
Шиманский слишком откровенно радовался, когда говорил о видео для шантажа. И потом убить Варю пытались, хотя… Нет, внутренне не получалось ее подозревать в чем-то. Да, Варя была странной, но продажные девицы не слепнут от потрясения, не ведут себя так…
Что-то ускользало от него. Важное. Черкасов нащупал рубин в кармане. По телу разлилось болезненное послевкусие обмана, нудящее в суставах, словно начинающийся грипп. Лжи вокруг было слишком много, она окутала, как смог. Но не время давать слабину.
Итак, Ника… Эта подруженция вполне могла притворяться, она слишком любит деньги. Не исключено, что больше, чем свою подругу. В хаосе предположений напрашивалось одно, самое страшное: Ника писала записку, Нику зафиксировали видеокамеры в аэропорту Тель-Авива, Нику по распознаванию лиц обнаружил Сергей во Вьетнаме. А Варю… видел ли хоть кто-нибудь Варю за эти три месяца? Она вообще жива? Прячется сама или ее держат где-нибудь в подвале, чтобы убить в нужное время в нужном месте?
В душе стало пусто. Остался только страх. Страх за неё. Черкасов напряг память и вспомнил телефон Лии.
— Алло, кто это? — ответил низкий женский голос.
— Если верить твоим дешевым копирайтерам, маньяк-насильник, — кипя от злости, сказал Валерий.
— А, Черкасов! Не ожидала. С чем пожаловал? Хочешь эксклюзив предложить? Выделю тебе на канале время в прайм-тайм, — ехидно улыбнулась Скворцова. — Только не обещаю быть ласковой.
— Чего ты добиваешься, Лия?! — зарычал он.
— У меня всегда одна цель — рейтинги, — ответила она почти томно.
— Тварь бессердечная!
— Я?! — она расхохоталась. — Слушай, Черкасов, ну если ты не стал маньяком, то точно умом тронулся. Я по сравнению с тобой мать Тереза.
— Слышишь, мать Тереза, — с напором сказал Валерий так, что водитель кэба в страхе обернулся, — если хоть один волос с ее головы упал или упадет, я сам тебя задушу. Лично!
— Ого, Черкасов! — в голосе бывшей любовницы послышалось неподдельное удивление. — Тебе кто-то не безразличен?! С ума сойти! Видно, сильно тебя приложили, жаль не я… Только я не пойму, ты о ком: о маме или о проститутке своей? Расшифруй, чьи мне волосы беречь. Куплю ей шапочку для душа. Или даже каску.
— Ты прекрасно знаешь, о ком, — не поддался Валерий. — Ладно я. Но зачем тебе она? Что тебе нужно?!
Лия расхохоталась зло и обиженно.
— Я делаю новости, Черкасов. Пипл хавает истории про русского олигарха и рыженькую проститутку как у нас, так и у вас, на родине Шекспира. Ничего личного, Черкасов. Читай и наслаждайся.
В трубке послышались короткие гудки, и Валерий недоуменно посмотрел на смартфон. О чем говорила Лия?
Когда кэб остановился у крыльца его дома, стало ясно, о чем. На ступенях сидел несчастная, скукожившаяся от холода Джули и размазывала по щекам слезы. Рядом с ней Валерий заметил чемодан, рюкзак и пару коробок.
— Что случилось? — подскочил к ней Черкасов.
— Меня теперь никуда не возьмут учиться-а-а-а, — завыла она. — А если возьмут, буду посмешищем для всех, у-у-у…
— Почему?
Продолжая рыдать, Джули вытащила из кармана сложенную газету и ткнула ей в Валерия.
— Вот. И здесь. И в Интернете. И в соцсетях. Везде. Меня хозяйка выгнала-а-а. Говорит, иначе другие жильцы съедут.
Предчувствуя ведро помоев на свою голову, Валерий развернул газету, и его залило ими по самое горло.
« Преступник или благотворитель?
Валерий Черкасов, русский миллионер и бывшей владелец крупнейшей в России сети компьютерной техники и средств мобильной связи, подался в благотворительность. Основание им Фонда помощи талантливой молодежи на первый взгляд, кажется, благим актом. Но способен ли человек, обвиняемый в насилии и похищении, творить добро?!
Как стало известно из достоверных источников, преступлениям Валерия Черкасова есть неопровержимые доказательства. Они недостаточны для того, чтобы суд вынес обвинительный приговор, но только из-за процессуальных неточностей. Однако этих доказательств хватит с лихвой, чтобы любой разумный человек понял, с кем имеет дело. Возможно, основав фонд, мистер Черкасов пытается замаливать грехи? Но так же не исключено, что фонд для него — лишь прикрытие, необходимое для растления молодежи Британии. Кто более беспомощен, чем подростки, оказавшиеся на улице? Задумайтесь!
Напомним, на днях Черкасова видели с едва достигшей совершеннолетия проституткой. Не известно, жива ли она будет завтра? Похищенную им в России девушку до сих пор не нашли. Вероятнее всего, она давно мертва. Повторный ДНК тест крови и пряди, обнаруженных в Израильском доме Черкасова, оказался положительным. В ближайшее время к делу вновь подключится Интерпол.
Стоит ли доверять жизни юношей и девушек такому меценату?
Возможно, при повторном слушании Вестминстерский суд не откажется экстрадировать преступника… Это было бы лучшим ответом на заданные нами вопросы. Напомним, слушание состоится через пару дней».
Валерий стиснул зубы. Перед глазами поплыл фотоколлаж: он и Джули, выходящие из его дома, ее пикантные фотографии с заштрихованными интимными местами. Изрыгая проклятия в адрес Лии и всех журналистов вместе взятых, Черкасов порвал на мелкие кусочки газету.
— В интернете то же самое, — жалобно добавила Джули.
— Плевать, — бросил он. — Через месяц все забудут. Нечего тут рассиживаться, пошли в дом. Переночуешь у меня.
Он помог ей втащить вещи и пока Джули пыхтела над ними в гостиной, думал. Ушел на второй этаж, вернулся и сказал твердо:
— Ты летишь в Америку. Там не читают европейские новости. У моего друга колледж, пару недель освоишься, потом будешь ходить на факультативы. С сентября начнешь заниматься. На случай, если Фонд прикроют, у тебя будет резервный счет.
— А ты? — подняла голову Джули от чемодана.
— У меня все будет хорошо, — сдержанно улыбнулся он. — Я же олигарх.
Джули поднялась, подбежала и обняла его совсем по-детски. У Валерия зашлось сердце: с рыжим щенком было жаль расставаться. Но надо, обязательно надо, потому что с общественным мнением и умело поднятой волной против него в новостях вряд ли на этот раз в экстрадиции будет отказано.