Я не должен был признаваться, что она мне запала в душу. Слишком рано. Растопчет же. Ведь неизвестно сколько у Элен за пазухой тайн. Да и Сказочница она. Вот же в сети попал, глупец.

Утром проснулся раньше нее и долго не мог пошевелиться. Смотрел на ее светлое лицо и думал о том, что безумно хочу, но… брать все равно боюсь. Сомнения, сомнения, сомнения… Будто нитками намертво прошили душу и не пускают меня к счастью. Она говорила, что осталась бы со мной. Что бросила бы без раздумий тот мир… Но что будет в будущем? Как и… даже имя не хочу вспоминать, клялась, что я для нее один и единственный, а затем в койку к лучшему другу прыгнула. Тварь… До сих пор колотит от воспоминаний.

Замечаю, что стиснул между пальцами светлые локоны Элен, отчего они заскрипели. Нет, она другая. Чистая. Настоящая. Так хочется влюбится, но я себе не позволяю. Рано. Слишком рано.

Элен открывает один глаз и ласково щурится. В уголке ее рта просыпается улыбка, и так хочется припечатать ее своими губами и раскатать ее вкус на языке!

— Ты не исчез, — говорит она сонно.

— Я же не пар, чтобы в воздухе раствориться, — говорю и убираю ее волосы за ухо.

— Но так похож на иллюзию, — отвечает Элен и снова закрывает глаза.

— А ты на сказку. Или сон.

— На страшную? — Элен снова приоткрывает один глаз и заливисто смеется.

— Желанную.

Она вытягивает из-под одеяла руку и робко касается моей щеки.

— А ты пошел бы со мной в мой мир?

Я не знаю, что ответить. Мне кажется, я пошел бы куда угодно, если б был уверен, что за вереницей лет у дверей меня не поджидает предательство. Старые раны делают меня холодным и отчужденным, коробят и терзают изнутри, будто скарабеи под кожей.

Встряхиваюсь, прогоняя мрак из мыслей, наклоняюсь и шепчу Элен в губы:

— Ты только позови.

Она лениво тянется ко мне. Тянется, чтобы робко коснуться моих губ своими и тут же отстраниться. Так, будто она обожглась. Или дразнит, лишая самого лучшего лакомства.

— А если не позовешь, превращусь в волка и буду под окнами завывать серенады, — касаюсь языком и толкаюсь в рот. Не могу больше ждать. Я должен почувствовать ее жар и страсть.

Она принимает поцелуй со стоном и обвивает меня руками. Прижимает так, что я чувствую жар ее кожи, и царапает плечи ноготками. Пьет меня так, что я не могу отдышаться. Кровь накаляется до предела: под кожей струится чистый кипяток. И я не в силах больше терпеть.

— Хочу тебя, — говорю, отстраняясь. Поднимаю тонкую ткань ее сорочки и комкаю грудь. Элен выгибается навстречу, но я жду… Жду разрешения и согласия.

Элен кивает и касается моих губ кончиком языка. А потом страстно обвивает меня ногами и тянет на себя. И вздрагивает, почувствовав животом мое желание: то ли от страха, то ли от вожделения.

Я пытаюсь вспомнить, было ли у меня вот так остро, и не могу свести мысли в кучу. Тело подрагивает, подаюсь навстречу, чувствуя, как приятное тепло передается мне от Элен. Она запрокидывает голову и стонет, а я впиваюсь губами в ее шею и отпускаю свой голод.

— Почему ты не встретился мне раньше? — шепчет она и осторожно двигается мне навстречу. Но обвивает ногами все крепче и от наслаждения выгибает шею.

— А ты мне? — много хочется сказать, но слова комкаются и рассыпаются стонами.

Элен сжимает меня так, что я молю, чтобы она успела. Жгучее дыхание превращается в ее сдавленный крик, а тонкие пальцы стискивают плечи и тянут на себя. Моя девочка, моя жажда… Как долго искал, ждал, хотел. Будто жизнь в этот миг, в эти дни, перевернулась: стерлось прошлое, и новое будущее раскрылось белым и чистым полотном. Как снежное искристое поле за окном. И теперь, куда идти дальше, только нам двоим решать.

Перед тем, как взорваться, чудом вспоминаю о нежелательной беременности, потому отстраняюсь и, наваливаясь на Элен, шепчу: «Прости-и-и».

А она лишь с пониманием прикрывает глаза и ведет ладонью по моей щеке:

— Ничего прекраснее в моей жизни не было.

— Елена-а-а, — шепчу еле слышно. Меня втягивает в приятную негу, глаза закрываются, и хочется еще подремать. Перебираю шелковые волосы Элен, дышу ее телом и страстью. Говорю, наслаждаясь цветной темнотой: — Ты голодна… Я слышу, как урчит живот, — смеюсь и, не глядя, нахожу ее губы.

— Ого! — тянет она смущенно. — Ты даже это слышишь? Я теперь в уборную буду бояться ходить!

— Он так мило завывает, будто там маленький волчонок спрятался, — приоткрываю глаз и кусаю Элен за нос. Не хочется вставать — совершенно! Но есть тоже хочу, как голодный зверь. Что поделаешь, когда я и есть зверь?

Элен приподнимает бровь, а я прячу лицо под ладонью.

— Я снова говорю мысли вслух.

— Угу.

Элен зарывается в мои волосы и прижимает к себе. А у меня мурашки бегут от ритмичного стука ее сердца. И знаю: то же самое чувствует.

— Пора вставать, — Элен с неохотой приподнимается. — У нас сегодня много дел. Хоть и не хочется назад, кое-что узнать от Вольпия не помешает.

— Да, ты права, — ворчу и сползаю с кровати.

День уже разгулялся, яркое солнце пробралось сквозь шторы и ударило по крышам: капель завела ритмичную песнь за окном. Тепло сегодня будет.