Мы выходим через час. Снаружи похолодало: в небе пузырятся сизые тучи, а воздух набит снегом. Его так много, что следы от наших ботинок тут же превращаются в пологие вмятины.

Снегоход занесло. И, пока Евжин чистит его и заводит, я поворачиваюсь к Михаэлю:

— Тебя что-то расстроило?

Он смотрит в глаза, будто хочет что-то сказать, но потом резко отворачивается и, подняв ворот пальто, надевает печатки. Еще одну пару протягивает мне:

— Замерзнут руки. Разве тут найдешь спокойствие, Элен? — говорит Михаэль и знакомо поджимает губы. — Я буду спокоен тогда, когда ты будешь в безопасности.

— Может быть, этого никогда и не случится? — истерический смех подступает к горлу, и я едва его сдерживаю. — Может, Контора раздавит нас?

Михаэль вздрагивает и мрачнеет. Подходит ближе и перекрывает собой слепящие глаза снежинки.

— Я не позволю. Слышишь? И, если будет опасно, ты послушаешь меня и переместишься в свой мир. Поняла, Элен? Потому что я твоей жизнью рисковать не стану. И ты не будешь меня обманывать, если поймешь, как телепортироваться. Так ведь? — он нависает и хмурится. — Потому что ложь от правды я умею отличить.

— Я думала, мы закрыли эту тему! — отвечаю так резко, что снежинки вокруг начинают таять. — Без тебя я не пойду в свой мир, и здесь шагу не ступлю! Это не оговаривается! Хоть что делай: прогоняй, проклинай, рви живьем — все равно останусь рядом! Как не поймешь?!

— Ладно, — Михаэль отступает, но я вижу, как гневается. В разноцветных глазах пляшет ярость. — Позже поговорим об этом, — сквозь зубы говорит он и подает руку. — Садись.

Забираюсь в снегоход. Кожу колет от холодности Михаэля. Он словно залез еще глубже, и впридачу выпустил ледяные колючки. И теперь ранит. Каждым прикосновением… А от колких взглядов хочется в снег закопаться!

Но что я сделала не так?

Мы едем медленней, чем Евжин, когда мы улепетывали от Конторы и Виктора. Машина пыхтит и грузнет в насте. Пар катится следом волнами и растворяется в холодном воздухе. Места мало: механик сидит спереди, загороженный тонкой прозрачной пластиной, а мы — позади, на узком сидении, но словно чужие — стараемся не касаться друг друга.

Пальцы и правда мерзнут. Даже в перчатках, и Михаэль в какой-то момент накрывает мои руки теплыми широкими ладонями и прячет их под полой своего пальто.

— Не упирайся, милая, я же просто спасти тебя хочу, — говорит Михаэль и, резко выдыхая, тянет к себе. — Если со мной что-то случится, ты не убежишь от них, не спрячешься, а я… — он внезапно запинается и подхватывает недостающий воздух губами. — Глупо ведь упираться. Просто пообещай, что спасешь себя, а я пообещаю сделать все, чтобы найти тебя в любом из миров.

— Ты и сам понимаешь, что это утопия, — я сжимаю его пальцы, а внутри разверзается бездонная пропасть. — Ты не сможешь перейти в другой мир. Разве что, Вольпий поможет, но ты его не поймаешь. Он растворится перед самым носом!

Михаэль опускает голову мне на плечо и целует в шею.

— Что мне сделать, чтобы сберечь тебя? Я не маг. Ты видела, какие они сильные? Я же умею только быстро бегать и кусаться, но что толку?

— Расскажи мне, как правильно использовать мои способности, — отвечаю я, погружая лицо в его меховой воротник. — В нашем мире магии никогда не было и нет.

— У нас хоть магия и есть, но ее не так много, как кажется, а использовать ее часто очень опасно, смертельно опасно. Для этого есть школы, гимназии, академии. Для этого есть целые научные палаты. Но это маги. Сказочник всегда держался в стороне, всегда сам по себе, я уже говорил тебе, что считал его мифом, — Михаэль замолкает и кусает губы, словно что-то вспомнил. — Рыжик, а твоя тетя, вроде, маг?

— Еще какой, — паренек выглядывает из-за плеча, но тут же возвращает взгляд на дорогу. — Магистр пятой степени. Она меня и недолюбливала из-за этого всегда, ведь я в семье выродок — пустой. А когда родителей не стало, вообще взъелась, решила из меня правильного человека сделать. Я потому и сбежал, — он прячет красные щеки за воротом кожаной куртки, отчего его слова глушатся. И мне кажется, что вовсе нет у него дефекта и путаницы «з» с буквой «ж».

— А она сможет мне помочь? — срывается с губ белым паром, и я тут же глотаю слова. Становится так неловко, что кажется, будто даже снежинки замедляют свое падение. Виснут в прозрачном воздухе, словно внутри стекла…

— Если вспомнит меня и пустит нас на порог, — улыбается Евжин вполоборота. Снегоход скользит по полю и нацеливается в тень высокого леса. Шапки снега качаются и просыпают на голову белую крошку.