Как треснул стакан, не помню. Как уходил в темень — тоже. В голове будто лопнуло что-то. Так было больно представлять, как кто-то касался ее губ, тискал налитые груди и забирался под белье. Если бы девушка была где-то за стеной, в другой комнате, я бы разбил этот чертов стол. Ярость кипела ядовитым океаном в груди и мучила меня: выкручивала, но не убивала. Лучше бы сразу — наповал. Но нет, по капле, по чуть-чуть.

Элен еще не знает, что этот Олег и есть тот самый друг, что увел мою жену. Скотина! Порву его на клочки, как только увижу. Теперь жалею, что не перекусил ему шею, когда он драл мою…

— Тебе очень больно? — спрашивает Элен, подойдя ближе.

Горлом яд идет вместо слов:

— Пусть, — отвечаю и готов просто уйти, потому что ревность подкосила ноги. Еще секунда — и рухну, как бревно.

Она говорит, что нет повода для ревности, и рассказывает о прошлом. Меня накрывает злобой, но ревность притупляется. Это было в том мире, я должен это принять. Должен!

Преодолевая свои установки, обещания никогда не любить, никого не впускать в свое сердце, я признаюсь ей в чувствах. Говорю, что люблю. Не эмоционально, но как получается. Я не мастак лить сладкие речи, я могу только искренне чувствовать и быть преданным. Всего лишь.

Пока бродим закоулками кривой конструкторской комнаты в поисках кровати, ладонь заживает.

Я устал, но тело ноет и ниже пупка жмет от нерастраченной страсти, что успела за такой короткий срок скопиться. Чувствую, как от мыслей снова каменею и хочу Элен, как безумец. В одном из передвижных коридоров, где бронзовые трубы сплетаются над головой в люстру, я резко останавливаюсь и прижимаю девушку к стене. Она тихо ойкает и стискивает рубашку на моей груди. Прожигает и взглядом и прикосновением.

— Моя Элен…

Не могу сдержать порыв. Это как буран: вошел в раж и уже не остановить — сносит дома и города. Целую ее исступленно, шарю по телу в поисках покоя, но только распаляюсь.

— Не отдам, слышишь? Никому, — слова тают на языке, как капли воды на горячей плите, а я впиваюсь в рот Элен и толкаюсь языком внутрь. Глубоко, до томительной боли, до жжения и пламени по всему телу. Когда на миг отстраняюсь — целую тонкую шею, впитываю в себя раскрошенный стон девушки.

— Я твоя, — шепчет Элен мне в шею, и от ее горячего дыхания на коже рождаются мурашки. Вздыбливаются волоски, расширяются сосуды, нервы трещат от импульсов. И кажется, прикоснется еще раз — взорвусь! — Только твоя… Скажи, что не уйдешь. Что пойдешь за мной!

Она скользит языком по шее, выбивая из моей груди звериный рык, и легко прикусывает кожу. Гладит ладонями мою спину, легонько царапая. Никогда и ни с кем не взрывался так, не дышал так глубоко, не превращался в стекло — коснись, и лопнет!

Говорю, отрываясь от девушки, и не узнаю свой голос:

— Если мы не найдем кровать…

— Плевать на кровать, — отвечает она, сбиваясь, и расстегивает пуговицы на моей рубашке. Каждое ее прикосновение подобно ожогу. Элен скользит жаркими поцелуями по ключицам, заставляя меня рычать по-звериному и прижимать ее крепче. Пальцы путаются в ее мокрых волосах, манжеты намокают, но я ничего не могу с собой поделать. Над телом властвуют горячие волны наслаждения, мышцы генерируют мелкие спазмы. Я — словно паровой двигатель, работающий на пределе.

Элен опускается на колени, и пряжка моего ремня призывно звенит. Чувствую ее осторожные прикосновения на животе и готов взорваться миллионами осколков. А когда она спускается ниже, и ее губы рождают волну огня и приятной боли ниже пояса — перестаю контролировать себя.

Чувствую, что еще миг — и наступит предел. Тяну, не соображая, Элен вверх. Подхватываю за ягодицы, забрасываю изящные ноги себе за спину и толкаю девушку к стене. Не могу больше. Этот невыносимый огонь сломал мою крышу: она тихо и стремительно летит в пропасть.

— Люблю тебя, — выдавливаю на надрыве стона, и нежное тепло обволакивает до пронзительных колючек между лопатками. Будто там крылья прорезались.

Мне кажется, что это сумасшествие длится вечность, потому что я успеваю триста тысяч раз покрыться потом. Мышцы трещат и плавятся от напряжения, но я высвобождаю свой голод. Жру, как дикий зверь, впитывая жадное дыхание Элен. Глотая ее поцелуи и принимая острые прикосновения. Я переверну Вселенную, сломаю систему, но буду с ней. Потому что так хочу.

Она отвечает мне жадными прикосновениями, громкими стонами и каплями пота на горячей коже. Движется навстречу, увлекая меня в небытие все глубже. Ее поцелуи обжигают, как горячие угли. Как пламя, бушующее в моей груди, которое не залить и не забросать песком… Разве бывает так? Разве можно так долго ходить по грани?

Она взрывается первой. Приближается, сжимает бедра и отчаянно выгибает шею. А потом — кусает мое плечо: почти там, где обозначился рваным зигзагом шрам.

— Михаэль, — шепчет Элен, и ее дыхание касается моих волос, рождая волну мурашек. — Я люблю тебя.

Хочу ответить, но стрела экстаза рвет позвоночник, отчего я задираю голову в потолок и напираю еще больше. Мне кажется еще чуть-чуть, и захрустят кости Элен. Она дышит надорвано над ухом и стискивает пальцы на плечах. Обожаю ее скромную открытость и снежные глаза: в них столько страсти, столько нежности. Когда пульсация затихает, я ищу губами мягкие губы и упоительно благодарю за подаренное наслаждение. Я просто счастлив с ней, и больше ничего не нужно.

Элен опускает ноги и, вздрагивая, прижимается ко мне:

— Как ты мог подумать? Мне никто не нужен, кроме тебя. Никогда и ни во чью сторону я больше не буду смотреть. Не предам тебя.

— Малышка, — шепчу, путаясь пальцами в ее волосах. Знала бы она, как страшно верить. Ведь и раньше верил, и той дряни тоже, а она… Меня подбрасывает от дурных воспоминаний, прижимаю девушку к себе сильней и душу в зачатке свою старую боль. Неужели на пороге счастья смогу отвернуться от него? Нет, ни за что.

— А теперь мы должны найти кровать, — шепчет Элен. — Я не знаю, откуда у меня взялось столько сил, но сейчас они уже на исходе. Кажется, положу голову на подушку, и сразу засну.

Поправляю ее халат и сам застегиваюсь.

— Я найду, — поднимаю Элен на руки и наслаждаюсь ее запахом. Нашим запахом. Любовью и страстью. Гоню прочь сомнения и оставляю за спиной сумрак коридора и прошлого.

Три ступеньки выводят меня в комнату. Маленькую, но тихую и уютную. Кровать зазывает гладко застеленным покрывалом. Когда доношу девушку до постели, замечаю, что она уже уснула, прижав к щеке кулак. Ложусь рядом и обнимаю со спины. Дрожу от эмоций и глотаю подступившие слезы. Так хорошо сейчас, что слабо верится в реальность. Будто Завтра распахнет злые объятия и заберет у меня мое счастье.