— Подождите! — окликиваю его я. Хочу что-то спросить, но что именно — не понимаю. Слова не идут наружу: лишь застревают в горле вишневыми косточками. Выведать бы хоть крупицу информации об этом страшном мире.

— Лучше не надо, — его пальцы соскальзывают с позолоты, и он ныряет в темноту коридора. — Прощай, Элен.

— Вы правда оборотень? — срывается с языка, и я давлюсь словами. Как же глупо сама себя подставляю!

Роан оборачивается и вглядывается в мое лицо, будто сканирует.

— Никогда человека-волка не видела? — говорит он с характерной хрипотцой.

А я и взгляд оторвать не могу. Падка на чужую доброту, знаю за собой такую слабость. Именно вера в людей меня медленно уничтожает.

— Только в кино, — говорю я, и все внутри сжимается до размера булавочной головки. Почему не думаю наперед?! Опять ведь ересь сказала!

— В «Кино»? — мужчина заинтересованно поворачивается и даже возвращается на порог комнаты.

Кусаю губы, и морозная вишня тает на языке. А вместе с ней — вкус его поцелуя. Никто и никогда не целовал меня так искренне. Ни от одного из прошлых поцелуев у меня так не ехала крыша.

— В театральных постановках, — поправляюсь я. — Они там все злые и кровожадные. Вы совсем на них не похожи.

— А на кого же я похож? — мягкая улыбка появляется на его лице и гаснет, стоит ему опустить взгляд на мое декольте. — Мне стоит уйти. Это глупо, но совсем не хочется.

— На недолюбленного человека, — заявляю я со всей непосредственностью. — У которого украли кусок сердца, и который отчаянно хочет заполнить эту пустоту, но не знает, как.

Михаэль прищуривается, почти спрятав под ресницами разноцветные радужки.

— Проницательна, — он отпускает дверь и позволяет ей закрыться за спиной. — Интересно, что ты, будто человек брошенный жизнью в жернова. Почему ты здесь? Ведь не похожа на женщину легкого поведения.

— Я и сама не знаю, почему, — пожимаю плечом и предусмотрительно поправляю декольте. Стягиваю тесемки корсета, удивляясь размеру платья. Прежняя Лена ни за что бы в него не влезла. — Однажды я проснулась и обнаружила себя здесь. А то, что было до этого, как будто бы кто-то стер.

Михаэль возвращается в комнату, смотрит на меня какое-то время, а потом продвигается к столу. Пальто швыряет на постель, смятую от наших ласк. Я чувствую, как по щекам разливается пожар. Какой ужас, до чего я опустилась — с незнакомцем зажиматься! После Олега думала, что вообще мужчину к себе не подпущу никогда, а тут…

— Расскажи все, может, я смогу помочь, — говорит он, наполняя бокалы вином. — У тебя очень странный говор, не местный. Ты из Заграничья? — протягивает мне напиток и согревает добродушным взглядом.

Смотрю в его глаза — обжигающие, но добрые — и не знаю, довериться или нет. Принимаю из его рук бокал, и запах льдистых ягод снова бередит рассудок. Бескомпромиссная уверенность, что сквозит в каждом движении роана Азара, убеждает — он сможет помочь. Но нет ли у него за пазухой камня, как у Эли?

Наваливаюсь на подоконник и глотаю вино. Я не позволю себе проколоться еще раз — жизнь кое-чему меня научила. Нужно быть осторожной.

— Уже десять лет я… — судорожно вспоминаю слова Олега о географии Империи, — живу в Красногорске, за кольцевым объездом.

— В Красногорье? — брови роана ползут вверх. — Там же лес сплошной и трущобы.

Киваю, а самой провалиться сквозь землю хочется. Прямо работаю на репутацию бедняжки-неудачницы, которую нужно приголубить и пожалеть. Стыдобище какое. Осталось заплакать, чтобы спектакль состоялся.

— Я приехала туда из Са… — заминаюсь, вспомнив, что нет такого города в Империи. — Издалека. С братом. У него большие долги, и я… — Господи, до чего противно притворяться доброй самаритянкой! — Я отрабатываю их тут по контракту. Вот.

Долгий разноцветный взгляд ковыряет меня. Михаэль не пьет, а лишь качает свой бокал, заставляя жидкость волноваться и морщиться.

— Ты сказала, что проснулась здесь и ничего не помнишь, — усмехается хитро. — Говори уж правду, не выдам. Я или смогу помочь, или уйду, и мы вряд ли еще встретимся, — он опускает взгляд в бокал и делает осторожный глоток.

— Да вы меня за умалишенную примете, — я пытаюсь выдавить из себя улыбку. Но по-прежнему смотрю в его глаза: распахнутые, честные. И взгляд отвести не могу.

— Не исключено, — он облизывает вино на губах и ставит пустой бокал на столик. — Я и сейчас думаю, что ты немного сумасшедшая.

— А что здесь делают с сумасшедшими? — срывается с губ. Вздрагиваю, как от удара током. Ничему тебя, Ленка, грабли не учат. Снова подставила себя. На этот раз окончательно и бесповоротно.

— Откуда ты? — говорит роан Азар настойчиво и словно не замечает мой вопрос. — Какая у тебя родовая особенность? — приподнимается и подходит ближе. — Ты не волчица, но и не простолюдинка. От тебя идет странная вибрация. Маг? Да только это немыслимо, чтобы маг в борделе оказался. Говори правду, Элен.

— Родовая особенность? — я фыркаю. — Ну, родинка на… на спине внизу! Какие еще они могут быть? Там, где я была до сегодняшнего утра, нет ни магов, ни оборотней. Когда вы говорите о таких вещах, это похоже на розыгрыш какой-то! И Москва у меня другая. И страна… Империя, то бишь!

— Москва-а-а, — странно тянет Михаэль, будто на язык пробует. — Московия? — он все сильнее прищуривается и, кажется, его доверие ко мне тает с каждым словом. — Какая-то другая страна? У нас их всего две. Третья, Заокеания, считается враждебной, ее даже страной не называют.

— Российская Федерация, — бормочу я растерянно.

— Элен, — говорит он серьезно и не моргает, — нет такой страны в нашем мире.

— Но ведь мир, в котором я жила, не мог поменяться на другой? — говорю с сомнением, потому что уже знаю ответ. Мог. И уже поменялся.

— Смотря, что с тобой случилось. Вдруг, и правда, крыша сорвалась и уже падает… — Михаэль трет подбородок и сочувственно качает головой. — Пожалуй, мне пора. С этим я точно не помощник, обратись к знахарю. Аврора не станет препятствовать, если тебе худо, а брат — мужик или нет, сам за себя постоит. Где это видано сестре долги отдавать?

Он идет к двери, прихватив пальто, и через плечо бросает:

— Может, кто-то отравил тебя, оттого я и чувствую колебания магии. Проверься. Я могу с Авророй поговорить, если хочешь.

Мотаю головой:

— Нет, роан. Не говорите ничего о том, что услышали. Ни Авроре, ни кому бы то ни было. Я сама разберусь со своей головой и с тем, что творится вокруг. Лишь один вопрос напоследок, если позволите.

Михаэль поворачивает спину, кивает коротко и смотрит на меня отрешенно, будто сквозь. А я до сих про не верю, что могут быть такие глаза на самом деле.

— Вы знаете, какой завод производит это вино? — поднимаю бутыль и показываю на сияющую гравировку.

— Элен, — он, хмурясь, идет вперед, но будто сомневается и отступает снова к двери. — Этот завод все в Империи знают.

— Ладно, — понимаю, что сказала лишнего. — Благодарю вас.

— Нет, так не пойдет, — говорит он со смехом и в два шага оказывается рядом. — Я в конце концов оплатил время, — приподнимает мой подбородок пальцами и наклоняется.

Мороз пробирает от его разноглазого взгляда. И от первобытного страха: неужели снова повалит на кровать, и мне придется бороться с ним и выкрутасами предающего тела? Я перехватываю руку роана Азара, и тепло его кожи щекочет пальцы. Да, он пришелся бы мне по нраву, если бы не обстоятельства. И не чужой мир, сомкнувший вокруг меня щупальца.

— Не бойся, — говорит он, приближаясь. — Я не стану требовать большего у загнанного кролика. Но поцелуй возьму.

— Вы мысли мои читаете? — у меня перехватывает дыхание. Откуда он знает, о чем я только что подумала?

— Слышу, как сердце колотится, — говорит и скользит по губам горячим дыханием. — Странная ты, Элен, — касается языком уголка рта, дразнит, а затем запускает пальцы в волосы на затылке и тянет на себя. Бутылка выскальзывает из моих пальцев и с грохотом летит на пол.

Рубиновые брызги, так похожие на кровь, окропляют подол. Синее стекло звенит, разбиваясь острыми осколками. Они между нами: выставляют острые шипы, словно показывая, как мы далеки друг от друга.

— Не сейчас, роан Азар, — шепчу я ему в губы, но сил стиснуть зубы не хватает.

Он улыбается, да так коварно, что у меня стынет кровь в жилах.

— Я не стану заставлять, — слегка касается сухими губами моих губ и ждет. А когда я не отвечаю, стремительно отстраняется.

Отпускаю его руку и замечаю разочарование во взгляде. Но точно знаю одно: я поступила правильно. Кто знает, к чему может привести случайный поцелуй, когда тебе некуда бежать? Сегодня позволила поцеловать себя, завтра разрешу под платье залезть, а послезавтра мне уже будет все равно, кого развлекать… Не хочу так!

Осколки синего стекла под нашими ногами переливаются в солнечных лучах. Сегодня мне повезло. Улыбнется ли удача завтра?

— Прощай, Элен, — сипло говорит Михаэль, опускает голову и, не оборачиваясь, уходит из комнаты.