На "Доминаторе", под песенку про "Черного Кота", льющейся из репродуктора, когда плыли в Крым, я подсунул Алексеичу фотографию Земли из космоса:

— Ну как, царь-батюшка? Нравится ли тебе наша Земля?

Он сперва не понял. Я пояснил:

— Алексеич, это фотография! Так выглядит наша планета, на которой мы с тобой живём, если на неё взглянуть, скажем, с Луны. — я ехидно посмотрел ему прямо в глаза.

— Князь, не уж-то ты и на Луне уже побывал? — охнул изумлённо Петруша.

— Я нет, молод тогда ещё был. Но мои соотечественники и родственники там бывали, оттуда и эти фотографии привезли. И нашу Землю не раз облетели и из космоса сфотографировали, вот и карты, которые я тебе показывал, тоже от них. Ты уж и из фильмов, виденных у нас, мог судить, что моя родина лет на триста обогнала Европу в своём развитии, в своей науке, искустве и промышленности. Видел наши дороги, автомобили, поезда, корабли и самолёты, заводы и пашни. Мы с братьями сумели спасти и сохранить накопленные основные знания…, но страна та погибла от глобального катаклизма и её не вернуть. И впредь наша Земля не защищена от подобных напастей, толи Луна или какой астероид, размером с гору, рухнет на неё, толи здоровенный вулкан на ней рванёт — результат один: — ничего живого на нашем земном шаре не останется. Было уже так на земле и не раз в стародавние времена. Про библейский-то Потоп и Ноев ковчег-то знаешь? И в любую минуту это может повториться. Это Вселенная, необьятная и бесконечная, А наш шарик меньше песчинки в ней. И все люди, живущие на ней, не более чем плесень, живущая на яблоке.

Вот теперь самодержец действительно испугался. А я ему для пущей жути рассказал миф добиблейский, древнегреческий о Фаэтоне и носящемся с тех пор в солнечной системе поясе астероидов. Астрономию он уже знал достаточно.

Попугал, конечно. Но это позволяло в будущем избежать с его стороны и со стороны его подданых "неудобных" вопросов.

— Вот поэтому-то ты и нужен нам, и твоя Россия. Сам видел, сколько нас на Буянии, "грамотных и умелых". А для того, чтобы построить, хотя бы только этот "Доминатор", — я хлопнул ладонью по борту. — нужны тысячи, десятки тысяч таких людей. Чтоб и нужную руду могли найти, металл из неё получить, и обработать тот металл, и двигатели с приборами сделать.

— Хотим мы, чтобы лет через сто-двести, Русь была такой же сильной, богатой и умелой, как наша прежняя держава и, даже сильнее. Так же могла бы и земли обживать, и океаны бороздить, и по небу летать, и на Луне поплясать. Сами на Буянии мы этого не осилим, ввиду малоземельства и скудолюдства своего, у тебя же, государь, земли бескрайние и обильные, люди миллионами исчисляемые. Вот и осваивай свои просторы, накорми народ, обустрой, обучи, и с ним можно будет любые горы свернуть. Такая задача по силам только великим царям и императорам, по ней и честь им будет в Истории! — отлил я пилюлю лести.

Царь-батюшка, явно зоглотил сладкую наживку и задумался.

К нам подсел, изучавший ранее свой планшет у штурвала, Эдюня:

— Сдаётся мне, Антоша, что без вонючего кипиша и большеорной социальной революции у нашего "кормильца" ничего не получится. — подпустил скепсиса МИД. — Почти все российские земли и население похолопленны. Кто под самим государем-надёжей, кто под боярами, а остальные под прочими разными дворянами и их "детьми".

Я понимающе покивал головой.

Пётр непонимающе выплыл из своих раздумий:

— О чем это вы?

— Алексеич, а что ты особо отметил на наших островах, окромя княжны Ольги, халявных Метаксы и флота? — глумливо вопросил его я.

Царь не спешил мне ответить, чувствуя в вопросе какой-то подвох. Ему пришёл на помощь Эдик:

— Главное, кормилец, что у нас на Буянии нет холопов! Совсем нет! Слуги есть, которые за свою службу получают плату. Хотят — служат, хотят — нет! Есть арендующие, которые арендуют земли Владетеля Буянии, работают на ней, получают с этого доход и, частью этого дохода, расплачиваются с Князем за пользование его землёй. Но абсолютно все они свободны. И, если им не понравиться на Буянии, они могут в любую минуту покинуть нас вместе со своими домочадцами, имуществом и скотом. И поискать себе другое место для жизни под этим Солнцем, хоть в Англии, хоть в Московии, хоть у чёрта в преисподней! Они не холопы, они свободные! Но у нас, кто не работает — тот не ест.

Пётр, явно не врубался и непонятливо лупал глазами.

— Твоё Величество, мы, когда попали в Эгейское море, тоже долго ломали головы, какую социальную модель нам выбрать для хозяйствования. — поспешил я ему на помощь. — В конце концов, остановились на следующей схеме: — Сам Буян объявили, как бы усадьбой нашего Монастыря. А всех живущих на Острове своей " дворней" этой усадьбы. Но холопы нам в дворне были не нужны. И их решили просто нанимать за деньги. Наняли поварих, скотников, садовников, дворников, рыбаков, горничных и прочих… Предоставили им работу, жильё, плату и возможность относительного роста по социальной лестнице. Кого наши условия не устраивают, могут расчитаться и покинуть Остров. Мы не препятствуем. Вся земля на Острове и вся недвижимость принадлежит мне. И наёмные слуги пользуются ими только, пока исполняют свои служебные обязанности. Всё заработанное ими имущество и накопления являются неотъемлемыми и могут покинуть остров вместе с ними.

— Для Фазенды избрали несколько другую схему. Там тоже вся земля, прибрежье и шельф являются собственностью Владетеля. Но всё это сдаётся Владетелем в Аренду!!! Кроме предоставленного арендодателем участка земли и жилья, арендатор имеет право и возможность выкупить у владельца участок земли в 6 соток, (на котором он вправе творить всё, что хочет) для собственной усадьбы, с правом передачи его по наследству. Но этот участок арендующий и его наследники не вправе продать (по заранее оговоренной цене) или передать никому, кроме Владетеля Буянии. Арендаторы обязаны в оплату полученного участка земли, жилья, сельхозинвентаря, семян и других профитов (электроэнергия, водопровод, канализация, удобрения и пр.), отдавать арендодателю треть своего урожая, приплода и других доходов. Арендующий же, в случае, если его не устраивают условия аренды или сам арендодатель, имеет право покинуть в любое время арендуемые земли и жильё, погасив существующие долги перед арендатором.

— А ещё, если ты заметил, Твоё Величество, у нас все обязанны работать и приносить пользу Буянии. — подхватил опять у меня эстафету министр.

— Трудится Владетель, управляя всем княжеством, трудится каждый из "братьев", трудятся все "сёстры" из Дома, получая за свои труды соответствующую плату, матросы, дружинники, пейзане. Даже малышня помогает по мере своих сил при уборке урожая или бегая на подхвате. И все за это получают плату. Хорошо работают — получают больше, плохо — меньше. А кто совсем нерадив и ленив — изгоняются из Буянии.

— Да, вижу я всё, други мои. И нахожу это всё здравомысленно и лепо. — Пётр заиграл желваками и ощерил зубы. — Но мне-то что делать? Эта жадная и вороватая свора сожрёт меня с потрохами, коли замахнусь на их вотчины и похолопленные души. Так бы и пнул сапогом!

— А ты вспомни опыт Ивана Васильевича, того, который "Грозный". Уж он-то своих бояр в узде держал, при нём они и пукнуть лишний раз боялись. — Эдик подошёл к бару и налил всем в бокалы морса, поставил перед нами. — Первым делом тебе новая тайная служба нужна. Не Тайный приказ, а контора, которая будет подчиняться только тебе, Пётр Алексеич. И отчитываться будет за свои дела только перед тобой. Вот пусть она и копает компромат на всех и доказательства ихней нелояльности к тебе и России собирает. Да и за остальными приказами присматривает, особливо за иноземцами. Пошлёшь на плаху или повесишь самых горластых, остальные-то и утихнут. Только надо, чтобы доказательства их вины были самые неопровержимые, поэтому в службу эту должны прийти люди кристально-честные, неподкупные и верные лично тебе, а бояре, да прочие родовитые с их ненасытной роднёй и местничеством, там не желательны. Заодно и со своими попами сможешь разобраться. Раскол церковный русскому государству только во вред и нужен только церковникам, возжаждущим власти и денег, вопреки заповедям христовым.

— Да знаю я. — вякнул Пётр. — беседовал как-то с вашим отцом Арсением. На многое в делах церковных он мне глаза раскрыл. Повезло вам с ним, зело здравомыслящий поп. Мне бы такого Патриарха!

— Но и без твоей тайной конторы я могу сказать, что твоя кукуйская Монсиха тебе скоро рога наставит. — припечатал я ехидно. — С французским посланником. Да и весь твой Кукуй рассадник шпионов и предателей! — Я намеренно пьяно заржал ему в лицо.

Пётр скривился, будто лимона откусил.

Вообще-то, всё было не совсем так: — Поскоку никакой внешней торговли у нас еще и в помине не было, а были лишь вульгарные и разорительные закордонные закупки и "гуманитарная помощь" царю-халявщику, то никаких прибылей мы с неё вообще не имели, и жили покудова за счёт накопленного "подкожного" со складов, ну и с военной добычи — "Пиратской", "Крымской" и прочих. Половина этих доходов уходила сразу в бюджет Буянии, треть оставшихся делилась между экипажами судов и дружинниками, принимавших участие в боевых действиях на долевой основе, а из последних двух третей выплачивалось жалование остальному населению.

Но, тем не менее, наши, работающие на Буяне пейзане получали по договору не менее одного серебряного рубля в месяц без учёта штрафов и премий. Девчонки из Гетерия (а все они где-нибудь работали) по два рубля. Дружинники по 2,50. Батюшка в церкви жил только на пожертвования прихожан, а в случае тотального голодания мог питаться с монастырской столовой. Скотницы-скотники, садовники, птичницы, рыбаки и прочие трудящиеся "умственного" труда — по 1.20 рублей. "Братья" получали по 25 золотых, Магистр — 50.

Фазендщики сперва были полностью на "гособоспечении" до первого урожая и приплода. Потом начинали отчислять 1/3 от доходов. Оставшийся урожай и приплод могли продавать тут же "Буянии" по ценам среднеэгейским, не забывая при этом, что и им чего-то кушать надо.

Внутри буянских расчётов уже вовсю ходили рубли и копейки "Банка Альфа", которые в любой момент можно было в кассе Буянии обменять на живое серебро или золото по номиналу. Свою "валюту" мы всеми силами стремились не выпустить в обращение за пределы Буянии и не принимали их к оплате от иностранцев, ну и сторожились по-первах, чтобы между "нашими" и иноземцами не завязывались махинации с ней. Хотя Канцлер уже всем плешь проел, настаивая на чеканке собственной монеты из уже имеющихся запасов золота и серебра. Никаких технических препятствий к этому не было, ибо образцы чеканов каждого номинала мы нашли во все тех же контейнерах, доставшихся нам от "Создателей". Но сообща решили не торопить события.

— Ты как со школой-то решил? — напомнил я.

— Ждёт вас школа. Особо с осени боярина Прозоровского ею озадачил. А уж тот-то, коль возьмётся, то обязательно дело до конца доведёт, не чета другим толстопузым.

Драп с Пиндосом за зиму постарались. Царская милость и благоволение дело, конечно, хорошее, но до бога высоко, а до царя далеко — не нами сказано. Стало быть, школа должна быть на самоокупаемости, а не на царёвых подачках и не на нашем иждивении. Вот они и призадумались и разродились станочком для изготовления напильников всяких разных и их насечке, приспособами для их закалки и цементации. Ну и оборудованием для изготовления различных свёрл. Товар этот на сегодняшней Руси всегда спрос найдёт. А ещё изготовили нехитрую механизьму для нарезки винтовочных стволов.

Юра Ладыгин ехал с Петром сразу до Москвы, прихватив с собой пять гавриков нашего "спецназа" с дальнобойной рацией и кучей причиндалов. Только под его багаж специально выделили "Котёнка" с экипажем из бывших донских казаков.

Юра-доктор, Вирич и Кузя на "Щенке" с таким же экипажем везли оборудование для ворнежской школы.

"Мануша", "Осётр" и четыре более-менее целых британских транспорта везли припасы, технику, топливо и боекомплекты в Крым и Азов. В тудой мы отправляли на транспортах ещё и сотню своих дружинников, наиболее заборзевших в технике. Ну и "Доминатор", как самый быстроходный и комфортный, тоже взяли. Будет посыльным судном.

А нам навстречу должен был выйти генерал-адмирал Лефорт с подготовленными за зиму экипажами для трофейного флота на Мальте. Встретиться мы должны были в Стамбуле.

Для охраны островов оставались "Монитор", "Шмендрик" и две уже переделанных и перевооружённых шебеки. А еще переделали самую большую захваченную галеру в вертолётоносец, вместо гребцов и парусов для движения, приспособили дизель и винт, и настелив сплошную палубу от носа до кормы. Эдакая авиаматка получилась с приличным радиусом действия.

Я флагманил попеременно на яхте и на шхуне, придержав при себе в её гостевой каюте "минхерца", а царя с остальными молодожёнами сплавил от греха на осетрину. И это не кончилось ничем хорошим. Царский любимчик не сдержал своей спеси и заехал за какую-то провинность одному из матросов в ухо. Всё бы ничего, матрос скорее всего просто бы утёрся и промолчал, чай не из панов. Но это случилось на глазах у Кныша. Пролетарская сущность казака взыграла. Коля не спеша подошёл к "выдвиженцу", взял его за руку и нежнэнько нажал куда надо, поставив раком:

— Ты чё, сучёнок творишь? — прошипел Мыкола. — Давно в чужих руках не обсирался? Так сейчас обсерешься! Слушай сюда, гнида. Сей момент подойдёшь к нашему матросу, поклонишься ему в пояс, попросишь у него прощения и подаришь золотой для возмещения физического и морального ущерба. А не сделаешь, прикажу ему выкинуть тебя за борт. — Кныш отпустил Алексашку и с видимым удовольствием пнул его в зад.

Вечером, когда уже стояли на рейде Стамбула, царь прискакал к нам на очередные посиделки и "любимчик" наябедничал ему. Царь подсел ко мне с вопросами. Я попросил стюарта найти Кныша. Через пару минут брат Мыкола подсел к столу.

— Братка, объясни государю-надёже, чего вы там с "минхерцом" не поделили?

Тот скупо, но с выражениями описал ситуацию. Через минуту "любимчик" уже плавал в по-весеннему холодных водах Золотого Рога, спасаясь от царской трости-дрючка.

Тем не менее, Султан, а может и Визирь, за два дня стоянки в Стамбуле мне на "Доминатор" сундучок с 10 000 серебряных монеток умудрились подогнать — "За сохранение Династии"! Однако, зря обвиняют всех "великих" в забывчивости и неблагодарности. Эти-то вот не забыли, кто им жизнь и здоровье спас!