В низовьях Дона было уже непривычно "пустынно". Царь с новобрачной убыл в Москву, вволю помахав здесь дрючком и отдав всем строжайшие ЦУ. Донцы били копытами, запоржцы и мазепинцы сучили от нетерпения подковами. "Новые" крымчане переживали, как бы "старые" не убежали слишком далеко, не дав себя ограбить.

В Азове, где командовал воевода Шеин, из наших за старших оставались Драп с Демоном, имея 40 дружинников, "Тортилу", "Иблис" и четыре "Ёжика", с достаточным колличеством топлива, сопутствующего, запчастей и боеприпасов. Им в подчинение передали 15000 донских козаков и два полка стрельцов. Они не стали размазывать кашу по столу. Договорившись с калмыками, сразу же стали рьяно гонять ногаев, тех, кто ещё не ушёл за Маныч.

Два полка уланов и полк драгун генерал (после прошлогодней компании) Репнин в сопровождении "Бобика", "Ёжика" и пяти дружинников обслуги своим ходом тыгыдычным алюром двинул на Тамань. Там их переправят в Керчь.

От побережья Азовского моря, проходящая конница всех местных пожгла и отогнала километров на 50. Связываться с ней из них никто не захотел, помня прошлогодний опыт. Впереди и слева от них, частым бреднем поперёк всей Кубани, двигались передовые орды ногаев, мало что оставлявшие после себя.

Другая половина донцов с 8-ью тысячами пехоты, прибывшими по весне из Московии, под командованием Гордона двинулись к Перекопу, выметая перед собой из степи всю нерусь. ИМ в помощь под командой Белонога Вити пошли 40 морпехов, "Тортила" и два "Ёжика" под прикрытием вертолёта.

Смирившись с неизбежным, самые мудрые и предусмотрительные крымчаки поспешили со своими табунами и отарами к Перекопу и подальше от него. Пока весенняя трава не успела пожухнуть, а речки не пересохли.

Перекоп обложили войсками с востока и севера, недвусмысленно предлагая татарам двигаться только на запад, вдоль моря. А дальше Мазепа и запорожцы их будут окормлять, окучивать и направлять, вплоть до Валахии. А мы сзади подпирать, чтоб не засиживались в одном месте.

… В Крыму за зиму погибло 6 дружинников, причём двое вне службы, в портовой таверне, в "кабацкой пьяной драке саданули под сердце" ножичком. Я ж говорю — староваты, так и остались в душе и по натуре казаками. В Черноморске мы уже выгрузили две самодельных "тачанки"-двуколки на литых резиновых колёсах и рессорах, с четырмя морпехами. Петровским войскам предстояло их опробовать в бою. Тамже высадили Толика-Доктора с десятью бойцами. А в Савастополе, где командовал князь Долгорукий, — Шороха с вертолётом и пятёркой технарей обслуги. Там уже была "Тортила" и "Ёжик" с запасными ремкомплектами, топливом и боеприпасами.

Все уже знали, что им делать и Главную Линию этой компании, и я почувствовал, что здесь лишний. Собрал по радио все нужды и пожелания оставанцев, угнездился на "Доминатор" и попросил Замка отвезти меня домой. "Котёнок" и "Щенок" базировались на Азов, "Мануша" на Черноморск, "Осётр" на Севостополь. Ну и фули здесь "Доминатору" делать?

В прошлогоднюю компанию постарались максимально сохранять все отстрелянные гильзы. Буквально за каждым нашим автоматчиком и стрелком тупо топали два московита, задача которых была только подбирать использованную латунь. Под вертолётами висели брезентовые мешки. На танкетках гильзы сбрасывались внутрь корпуса. На всех кораблях имелись гильзоприёмники. Процентов 80 от использованного этого добра было возвращено на Буян и там за зиму "видерладенно". Я забрал гильзы, отстрелянные за зиму.

Тем более, Сашу с его помощниками на лето ещё поднапрягли подумать о прядильных машинах и ткацких станах. России теперь требовалось очень много парусины и канатов. Вот и поработаем вместе, ведь недаром я был слесарем-наладчиком текстильно-трикотажного оборудования в "наше" время? Петряю кое-что.

Благо, образцы простейшего сельхозинвентаря на конной тяге на наших складах уже были и их образцы отправились в воронежскую школу вместе с десантом.

Конный плуг, бороны, сеялки, косилки-жатки, культиваторы и даже молотилки-веялки должны были пройти там опробацию "полем". Пока лето, местные пейзане освоят эту технику и приготовят пашню под озимые с расчётом прокорма человек 300–400.

… А в Стамбуле через Кудрю подсадили мы двух хлопчиков с дядькой на торговый караван до Киева. Дядькой был наш Киря из крымского набора. Мужик вполне остепенился, прижился на Фазенде и даже старшинствовал там в учебке. А хлопчики были подопечными Шороха и Замка и прихватили с собой в Киев мощненькую рацию с сопутствующими причиндалами и снайперку. Поселились под городом на береговой круче в отдельной избушке, обзавелись лодкой и занимались промыслом рыбачьим да извозом, сбывая добытое на киевском Подоле. Ну и смотрели-слушали вокруг.

Свои радиостанции у нас теперь были кроме Мальты, Стамбула и в Киеве, и в Севастополе, и в Черноморске, и в Азове, и в Ворнеже, и в Москве. На очереди были Вена, Венеция, Рим, Марсель и Лондон. С Петром договорились, что ещё в августе-сентябре он пришлёт в Ригу тайно своих людей, обговорили место встречи, опознавательные знаки и пароли. Пора готовить тайную базу для освоения Балтики. Не везти же их на "Бету".

Лето только начинается, можно успеть и на Балтику смотаться, и позагорать в Мадриде, да и Рим посетить — "Римские каникулы" попеть с Папой Римским.

… Московский халявщик, не только Оленьку у меня увёл, но утащил и коллекцию пластинок с песнями Александра Малинина. Слава богу, Дидя догадался их сбросить на наш комп. Когда проверили, оказалось, что больше половины этой коллекции не было в наших загашниках. А вот песен И.Кобзона я у нас вообще не нашёл. Нонсенс… или акценты Истории?

А ещё он прихватил с собой с Буяна по несколько образцов наших монет разного номинала в качестве образцов для подражания. Однако, думаю обломится у него, такого качества не выйдет.

В Стамбул прибыли совсем открыто, средь бела дня и под собственным флагом и моим личным вымпелом. Уплатили за рейдовую стоянку " Доминатора" таможенному мурзе один золотой, сказав, что простоим два дня, и получили от него соответствующий фирман. Ещё 5 месяцев назад я объяснил доверительно Великому Визирю наше правило: — " Один или тысяча". Один золотой мы платим добровольно с каждого корабля за стоянку в том или ином порту… А тысячу золотых платит любой порт любому нашему караблю, чтобы он не заходил в этот порт. Вполне понятная каждому арифметика. Через час после таможенника прибыл чиновник от Великого Визиря с предложением занять любое удобное для нас место в порту. Мы поблагодарили, но отказались. Заночевали на, уже поставленном, якоре. На следующее утро на шлюпке прибыл гонец, Визирь изьявлял желание посетить "Доминатор" и встретиться со мной лично. Мы ответили согласием и назначли время: — полдень этого же дня! А сами засели за сценарий предстоящего шоу. Из донного трюма яхты на дно отмели тихонечко скользнул "Дельфин". Подводный носитель наших "котиков", вполне правдоподобно имитирующий внешне живого дельфина. С непросматриваемого с берега борта приготовили к старту гигантского альботроса, очередную "страж-птицу" Эдюни. "Котик"-дружинник из команды Замка-Кныша в чешуе "Ихтиандра" и его прикиде присел в непосредственной близости от донного шлюза яхты. Приготовили и "Морского Змея". Еле всё успели.

При звуке полуденной пушки от дворцовой пристани отчалила раскошная посудина. Мы в бинокли внимательно наблюдали за ней. От берега нас отделяло около мили, но глубина была не более 15 метров. Отмель!

Однако, облом! За всеми этими балдахинами, опахалами и зонтиками мы не разглядели "Сиятельного Падишаха"!!! САМ прибыл, ссука! Стюард, после пинка капитанского протеза, рысью отправился готовить мороженое…

Опять "Славянка", опять парадный строй вдоль фальшборта. Наконец, встречаем Халифа всех правоверных на кормовом пандусе. По русскому, и восточному, кстати, обычаю троекратно лобызаем друг друга. Кэп-Замок выходит вперёд и предлагает гостям "Хлеб-соль" со здоровенной стопкой водки. Сиятельный мужественно её ковтает, а потом судорожно, с зажмуренными глазами отламывает от каравая почти половину и суёт её в рот.

" Первый тайм мы уже отыграли!.." Я приглашаю "Сияющего Светоча Веры" в салон. Дальше следует сытный обед, под адаптированные анекдоты про евреев, десерт из фруктов и мороженого и напитки под сигареты с ментолом.

А на экране Ихтиандр рьяно добывает жемчужины для Гутийеры. Оба турка глазом косятся туда. Я им облегчаю задачу:

— Ваше Величество! Сейчас принц морского народа, Ихтиандр, находится неподалёку от нас и мы можем его видеть, — кивнул я на монитор, — и даже позвать. — я встал и приглашающе махнул на верхнюю палубу. Поднялись туда.

— Вон та птица служит морскому народу и сейчас наблюдает за принцем и нами. — я показал на альбатроса, парящего над волнами. Взял в руки металлический рупор и трижды прокричал в сторону моря:

— Ихтиандр! Ихтиандр! Ихтиандр!

Через минуту в 300-х метрах от яхты появился блескучий кракозябр, верхом на дельфине. В 50-ти метрах он соскочил со своего "коня" и отправил его под воду. Даже я, видавший этого "Человека-амфибию" не раз, не заметил между ними разницы.

"Ихтиандр" молчал, но осмысленно махал руками в воде, я тоже зажестикулировал, изображая глухонемого. Наконец, мы договорились, и принц нырнул в глубину. Через несколько секунд вынырнул возле самого пандуса, высыпал на его палубу горсть жемчужин и скрылся в глубине. Вскоре промчался на дельфине в 400-х метрах от яхты и протрубил в раковину. Больше мы его не видели. Матрос собрал перлы и принёс нам на верхнюю палубу. Девять сияющих на солнце шариков величиной с вишню. У турок глазки поквадратнели.

— Когда морские люди плавают в море, мы не можем слышать друг друга, — с сожалением промолвил я.

Турки опизденели!!! А я подозвал рукой "альбатроса".

— Эти люди — мои союзники. Присмотри за ними, Страж!

Альбатрос спикировал на яхту, сверкнул глазами и пророкотал:

— Слушаюсь и повинуюсь, хозяин! — и взмыл в небо.

На закате, вполне окосевших турков, отправили на берег. И в заключениие подвергли их психику ещё одному испытанию. В сотне метров от их лодии из воды вырвался наш Ихтиандр, опираясь на водомётные струи и тянущееся за ним змеиное тело, постоял пару десятков секунд, покачиваясь туда-сюда на высоте нескольких метров, и пошёл выписывать кренделя у самой поверхности. Потом направился в сторону яхты и скрылся за ней от бусурманей.

Я подумал, что теперь у турок долго будет о чём посудачить. Да и жемчуг тот я им подарил.

А мы на рассвете отправились втихаря на Буянию.