19 марта 1977 года

Соуэто, Йоханнесбург, Южная Африка

Глядя в окошко со своего наблюдательного пункта на бидоне, я увидела, как Бьюти схватила за руку одну из официанток. Девушка обернулась, и я заметила белую отметину, протянувшуюся от нижней губы по подбородку к шее. На миг вспыхнуло и погасло воспоминание.

Я уже видела эту девушку. Но где? И когда?

Поначалу девушка улыбалась Бьюти, но улыбка быстро увяла, девушка сделала шаг назад и помотала головой. Она настойчиво не соглашалась с тем, что говорила Бьюти.

Какой-то мужчина внезапно выскочил из-за стола, резко качнулся к Бьюти и махнул рукой прямо ей в лицо. Было похоже, что он кричит на нее. К счастью, другой мужчина, с которым Бьюти сидела, – наверное, тот самый Мфо – бросился ей на выручку и оттащил скандалиста. Во время этой неразберихи девушка ускользнула. Я видела, как она нырнула в боковую дверь. Что же такого сказала ей Бьюти, чем так напугала?

Не успела девушка исчезнуть, как на маленькую сцену в глубине помещения вышла настоящая гигантша, замотанная в яркую материю, голову ее венчал красный тюрбан. Ее появление встретили приветственными криками, клиенты наперебой звали ее к себе. Но исполинша лишь едва взмахнула рукой, все ее внимание было сосредоточено на Бьюти и двух мужчинах, рядом с ней.

После недолгой дискуссии Бьюти и Мфо вернулись за свой столик; женщина велела высоченному дылде выпроводить пьяного. Потом она принялась бродить по залу, останавливаясь у некоторых столиков, чтобы поболтать. Бьюти явно ждала возвращения девушки – она все поглядывала мимо Мфо, на дверь.

Я задумалась, нет ли на другой стороне дома еще одного окна, во вторую комнату. Я спрыгнула с бидона, надеясь, что мне не придется волочь его с собой. Завернула за угол и обнаружила целых два окна, смотревших на задний двор. И располагались они на нормальной высоте, так что бидон мне не понадобился. Пригнувшись, я перебежала двор и заглянула в первое окно.

Комната походила на бар – вдоль стен ящики с бутылками. Почти все помещение занимали два длинных стола; официантки то и дело подхватывали и уносили стаканы, которые проворно наполняли трое мужчин. Девушки с белой отметиной в комнате не было. Я прокралась ко второму окну. Девушка прислонилась к закрытой двери. В комнате она была не одна – рядом с ней стоял мужчина.

Я сразу узнала его. Это был тот высокий здоровяк, что заставил Бьюти завязать глаза, а потом посадил в свой фургон и увез. Мужчина держал девушку за руку выше локтя, как будто не давая ей уйти. Свет отражался от чего-то блестящего у него на боку. Пистолет в кобуре. Глаза у девушки были большие и круглые, словно от страха, у нее явно начиналась паника. Я судорожно соображала, что предпринять, как вдруг чья-то рука схватила меня сзади. Я развернулась – надо мной нависал черный великан, тот самый, что вывел пьяного.

– Ufuna ntoni? – рявкнул он.

Я вывернула ладонь, и моя перчатка осталась у него в руке. Мужчина смотрел на мою белую кожу, и на лице у него был написан ужас. Воспользовавшись моментом, я изо всех сил пнула его по голени и бросилась бежать так, словно за мной гнались все собаки преисподней. Хотя одна собака и в самом деле гналась – та самая шавка, что слопала всю мою тропку из хлебных крошек, а теперь явно желала выяснить, не припасено ли в моих карманах еще чего.

Я ухитрилась найти дорогу даже без крошек и пробралась в пикап без особых проблем. Избавиться от брехливой собаки оказалось сложнее. Собака лаяла не умолкая, и вскоре дверь дома открылась.

– Кто здесь? – Это Вильгельмина вышла проверить, что за шум. Я забыла закрыть боковое окошко пикапа и теперь боялась, что Вилли его заметит.

С минуту или две ей никто не отвечал. Собака угомонилась – наверное, ее спугнул голос Вилли. Я надеялась, что Вилли вернется в дом и не станет подходить к машине, и тут появилась Бьюти. Вовремя я вернулась.

– Ты видела Мфо? – спросила Вилли.

– Да. Он…

Не успела Бьюти ответить, как из темноты донесся еще один голос.

Какая-то девушка, задыхаясь, говорила на коса. Я не могла разобрать слов, но голос звучал очень настойчиво.

– Фумла? – спросила Бьюти.

Девушка начала было говорить, но тут же замолчала.

– Это мой друг, Вильгельмина. Можешь говорить при ней. – Бьюти говорила по-английски, и девушка, к счастью, тоже переключилась на английский.

– Но она белая.

– Так что же, моя девочка? Я доверяю ей.

Возникла пауза, потом девушка снова заговорила:

– Прошу прощения за то, что произошло там, но Мама Жирняга не любит, когда мы называем себя настоящими именами, и запрещает отвлекаться на работе на личные дела. Мне нужна эта работа, я не хочу, чтобы меня уволили.

– Прошу тебя, моя девочка, скажи, что знаешь, где Номса. Мне известно, что много месяцев назад вы вместе с ней пересекли границу, чтобы вступить в Umkhonto we Sizwe, а теперь вернулись. Она вернулась с тобой?

– Нет, мама. Мы с Номсой действительно перебрались в Родезию вместе, чтобы поступить в военный лагерь, но через четыре месяца я поняла, что с меня довольно. Было слишком тяжело – вечно бег, муштра, мы мало спали. Я уставала, голодала. – Она помолчала, потом добавила потише: – Я оказалась слабой и решила уйти из лагеря. Мне разрешили вернуться.

– А Номса? – спросила Вилли.

– Номса сильная, намного сильнее меня. И храбрая как лев. Она хотела стать бойцом. Она не собиралась возвращаться.

– Она еще в Родезии?

– Не знаю. Мы больше не виделись, и никто из тех, кто прошел через лагерь, мне ничего не скажет, потому что не доверяют.

– А тот мужчина? – спросила Бьюти.

– Какой?

– Тот, высокий. По прозвищу Лихорадка. Ты знаешь, где он?

– Нет, мама. Я думаю, он в лагере, с Номсой и другими бойцами.

Пять минут спустя Бьюти и Вилли снова сидели в машине, мотор заурчал, и мы пустились в обратный путь.

Я не могла понять, почему Фумла солгала Бьюти насчет Лихорадки. Может, она просто боится его? Но ее ложь меня успокоила. Я не хотела, чтобы Бьюти приближалась к Лихорадке, от этого плохого человека лучше держаться подальше.

Наверное, я уснула, убаюканная тряской, потому что вдруг поняла – машина стоит возле нашего дома.

– Спасибо, Вильгельмина. Без тебя я бы не справилась, – говорила Бьюти.

– Ag, да ладно. Я рада, что мы не зря скатались туда.

– Пойдем выпьем кофе.

– Нет-нет. Не я же глушила пиво ночь напролет, – рассмеялась Вилли.

Бьюти тоже засмеялась.

– До Уэст-Рэнд путь неблизкий. Чашка кофе тебя взбодрит.

– Ну хорошо. Разве что одну чашку.

Когда они скрылись в подъезде, я выпрыгнула из машины и тихонько поднялась на третий этаж, к квартире Морри. Слава богу, он оставил дверь незапертой, как мы и договаривались; войдя, я заперла ее и на цыпочках прокралась в комнату. Морри спал на полу, одеяло на его узкой кровати было откинуто – ждало меня.

Наклонившись, я поцеловала Морри. Он не проснулся. Один есть, осталось девять.