3 октября 1977 года
Йовилль, Йоханнесбург, Южная Африка
– Значит, – заключила я, – я должна найти Номсу и привести ее к Бьюти.
Мы с Морри сидели у него в спальне на полу. Я только что посвятила его во все, рассказала правду о том, как стала причиной сердечного приступа Бьюти, и в подробностях описала день, когда приходила Номса.
Морри бережно держал на коленях письмо Номсы и фотографию, которую сделал в тот день, – доказательства моего предательства. Подвеску со святым Христофором я повесила на новую цепочку, потому что не сумела починить цепочку Бьюти. Подвеска висела рядом с медальоном-сердечком, который Бьюти подарила мне на Рождество, – тем самым, с фотографиями моих родителей, – и от этого мне казалось, что все самое важное я всегда ношу у сердца. Это чувство придавало мне смелости.
Пока я говорила, Морри молчал. У него только глаза все округлялись с каждым новым моим признанием.
– Скажи что-нибудь! – взмолилась я, взяла фотографию и уставилась на нее, чтобы не видеть потрясения на его лице. Захочет ли он и дальше быть моим парнем, ведь теперь он знает, какой я ужасный человек?
– Как ты собираешься найти Номсу, если Бьюти, Мэгги и Вилли все вместе искали ее больше года – и не нашли? – спросил Морри.
– Не знаю, – вздохнула я. – Но я не могу сидеть сложа руки.
Я смотрела на фотографию, всей душой желая, чтобы можно было вернуться в тот день и прожить его заново. Если бы только я могла сделать все по-другому! Как стыдно было смотреть на себя и Номсу – Морри словно поймал один из худших моментов моей жизни и пришпилил его к фотографии навеки как доказательство того, какое я чудовище.
– Кто-то же знает, где она. Может, Мэгги?
– Может быть. – В голосе Морри было сомнение.
Я все еще не решалась посмотреть на него, мой взгляд приклеился к фотографии. Всматриваться в Номсу я тоже не имела сил, поэтому изучала все вокруг на снимке: огромный дуб, мой школьный ранец, подъемные краны вдали, а в глубине фотографии – черная женщина в бликах солнца.
– Я думаю, тебе больше повезет с письмом, – предположил Морри. – Готов поспорить, оно подскажет нам, где Номса.
– Хм-м. – Я сосредоточенно всматривалась в женщину на фотографии, даже поднесла снимок к глазам, чтобы получше рассмотреть. Пятна, которые я приняла за блики солнца, взялись непонятно откуда – женщина ведь стояла в тени.
– Нам просто надо найти кого-нибудь, кто знает коса, пусть переведет письмо. – Морри продолжал говорить о записке.
– Хм-м. – И тут я поняла, что за отметины вижу. – Смотри, Морри! – завопила я, тыча в снимок. – Я только заметила! Видишь девушку в сторонке, с пятнами солнца на лице?
– Это называется “блики”, а не “пятна”, но да, вижу. А что с ней?
– Это не солнце, это белое родимое пятно. Может, не родимое, какое-то другое. Девушка из того шалмана! Подруга Номсы.
– Та, что сказала, что не знает, где Номса? – Морри внимательнее уставился на фотографию.
– Да. Но она была с Номсой в парке, так что наверняка знает, где Номса сейчас.
– А с чего бы ей говорить правду тебе, если она соврала Бьюти?
Ну да, Морри прав. С чего бы этой девушке говорить мне, где Номса, если она солгала Бьюти насчет того человека, Лихорадки? С чего бы…
Тут у меня в голове щелкнуло, и я наконец – наконец-то! – вспомнила, где видела эту девушку в первый раз. Знание, которое все это время оставалось недосягаемым, сверкнуло в мозгу чередой ярких образов: полицейский участок, полуголая девушка обхватила себя за плечи, изорванная мужская рубашка едва прикрывает ее, запах пота и дыма, белая рука протягивает плед, черная – берет.
– Может быть, она скажет мне, потому что, – я вскочила на ноги, – потому что однажды я сделала для нее кое-что хорошее, будем надеяться, что она помнит это и сделает что-нибудь хорошее для меня.
Я нашла Кинг Джорджа на обычном месте – в чулане, курящим сладкую сигарету.
– Куда маленький мисс хочет, чтобы Кинг Джордж ее отвозил?
– В Мидоулэндс, в Соуэто, – повторила я. – В шалман.
– В шалман? А маленький мисс не рановато шалманиться?
– Это срочно, Кинг Джордж. Прошу тебя. Бьюти в больнице, она может умереть, надо найти ее дочь, чтобы Бьюти поправилась, и… – В страхе я начала бессвязно бормотать.
Я сунула руку в ранец, пошарила между дневником Бьюти и всем, что я туда напихала, и вытащила горсть купюр; это были последние деньги из тех, что Эдит оставила нам в банке из-под печенья, когда уезжала, и я взяла их все. Еще я разломала собственную свинью-копилку и натрясла полную косметичку монет.
– Вот, – сказала я и сунула деньги Кинг Джорджу, – у меня есть деньги. Я тебе заплачу. Ну пожалуйста, отвези меня туда.
Кинг Джордж взглянул на деньги, лежавшие у него в ладони, и присвистнул.
– Джиззуз! Откуда у маленький мисс столько денег? Она ограбил банк?
Я помотала головой, но, прежде чем успела что-нибудь ответить, Кинг Джордж пихнул деньги мне в руку. Мне хотелось завопить от отчаяния и злости: он отказывался помочь.
– Придержи баксы, маленький мисс.
Я заскулила и повернулась к выходу. Как я отыщу Номсу, если не могу даже добраться до Соуэто? Вилли ни за что на свете не повезет меня в тот кабак, а мистер Голдман не захотел даже посидеть в комнате ожидания в больнице, так что в Соуэто он точно не поедет. Мэгги и ее муж бежали в Лондон после того, как полиция снова явилась к ним в дом с обыском. Автобусы для белых в Соуэто не ходили, и Кинг Джордж был моей единственной надеждой добраться туда.
Когда мои пальцы уже коснулись дверной ручки, Кинг Джордж сказал:
– Погоди! Куда идет маленький мисс?
– Ты сказал, что не станешь мне помогать, и мне надо придумать другой план.
– Кинг Джордж не говорил, что не помогать маленький мисс. Он сказал не брать денег. Маленький мисс не нужно платить Кинг Джордж. Друзья mos помогать друзьям в трудную минуту.
– Так ты отвезешь меня туда? – спросила я с надеждой.
– Ja, если это mos так много значит для маленький мисс.
– Спасибо! Спасибо, спасибо тебе большущее! – Я бросилась к нему и обняла изо всех сил.
– Jinne, теперь ты заставляешь ou пожалеть, что он на неделе не намыл себя мылом.
– А маленький мисс на сто процентов уверен, что никто не посылает копов за Кинг Джордж, искать маленький мисс?
Я высунула голову из-под наброшенного на меня покрывала – я пряталась на заднем сиденье.
– Не волнуйся. Морри меня прикрывает.
Мы сказали Голдманам, что я неважно себя чувствую и хочу пораньше лечь спать. Миссис Голдман весь день была занята подготовкой к Суккоту, так что ей было не до нас. По плану Морри должен был дождаться, когда я выскользну из дома, а потом напихать подушек под одеяло и выключить свет. Когда родители вернутся из синагоги, он станет “проведывать меня” каждый час, так что подозрений у миссис Голдман не возникнет.
– Хаарашо. В какой шалман едет Кинг Джордж?
– “Жирняга Бум Бум”.
– Jinne, да, маленький мисс, Кинг Джордж знать этот шалман, когда бывать jong! Кинг Джодж smaaks заведение Мамы Жирняги. Такой большой женщина. Lekker vettetje! Кинг Джордж не сможет обнять целиком эту therrie, Кинг Джордж такой нравится.
Я снова сунула голову под грязное одеяло, оставив дырочку, чтобы дышать. Дышала я ртом – одеяло было такое вонючее, что в горле бурлило, как при рвоте. Фонари уже зажглись, и над головой проносились тошнотворно желтые вспышки. Кинг Джордж включил радио, оно зашипело помехами. Кинг Джордж несколько раз шлепнул по нему, но радио так и не заработало.
– Ag, ладно. Кинг Джордж тогда sommer споет. Маленький мисс smaaks. Вот слушай. – Он несколько раз прочистил горло, сделал паузу, еще раз откашлялся и очень громко затянул какую-то дикую песню.
Я минуту или две слушала исключительно из вежливости, но в конце концов не выдержала.
– Хватит! Хватит шуметь!
– Шуметь? Jinne, Кинг Джордж не шумит. Кинг Джордж поет опера. Маленький мисс не нравится?
Я не знала, что такое опера, но если эти вопли мартовского кота были оперой, то она мне не понравилась.
– Нет, это ужас что такое. И смысла никакого. Таких слов не бывает.
– Ja, бывают. Это “Нессум Дорма”, mos очень знаменитый опера Пуччини. Шикарный kak на итальянском.
– А песен на нормальном языке ты не знаешь?
– Ja, маленький мисс. Кинг Джордж считает, что классическая музыка lekker, но он умеет петь и anner песни.
С этими словами он разразился собственной интерпретацией Pretty Belinda.
Он кромсал слова вдоль и поперек, и я завопила, поправляя:
– Не “водочный” сарай, а “лодочный” сарай.
– Лодочный сарай? Это что еще за kak?
– Сарай, в котором лодки.
– Nee, fok. Таких слов точно не бывает, маленький мисс. Зачем лодкам сарай.
– Это водочных сараев не бывает.
– Ja, бывает. Это сарай, где водки.
Кинг Джорджа было не убедить, так что я бросила свои попытки и стала тихонько подтягивать. На плаву меня держала мысль, что я наконец хоть как-то пытаюсь уменьшить вред, который причинила.
– Fokkit! – Песня Кинг Джорджа внезапно прервалась, ругательство прозвучало почти панически.
– Что? В чем дело?
– Заграждение на выезд. Гора копов. Быстро, на пол. Натяни одеяло на маленький мисс как следовает, хаарашо.
Я сделала, как велено, и, борясь с тошнотой, поплотнее укуталась в одеяло. Кинг Джордж протянул руку и наугад погладил мою голову, чтобы убедиться, что она закрыта. Потом он принялся бросать что попало с пассажирского сиденья на меня и заднее сиденье. Вскоре я была закидана мешаниной из бутылок, оберток, газет и прочего мусора, Кинг Джордж словно вознамерился превратить меня в живую помойку.
– Пусть маленький мисс сидит тихо-тихо. Маленький мисс находят в эта машина – и Кинг Джорджу будет moer-toe.
Продолжая ругаться, он сбросил скорость и, должно быть, закурил – я учуяла дым. Не сладкий, как от его всегдашних сигарет, пахло обычными сигаретами – вроде тех, что курила Эдит. Машина сначала медленно ползла, потом вовсе остановилась, заскрипело опускаемое окошко. Внутрь упал луч света – наверное, он был ярким, я различила его даже сквозь одеяло.
– Добрый вечер, сэр, как у вас сегодня дела?
– Съезжай на обочину и жди там.
– Слушаюсь, сэр. Кинг Джордж сделает, как ему сказали.
Кинг Джордж обращался к полицейскому тошнотворно сиропным голосом, но, как только мы отъехали, снова принялся ругаться. Я услышала в его голосе страх, и мне самой сделалось страшно. Различила я и другие звуки: отрывистые голоса, шорох проносящихся по шоссе машин, автомобильные гудки и вой сирен, лай собак. Прошло несколько минут; ничего не происходило. Я с трудом держалась, изнывая от желания узнать, что там снаружи.
– Что там…
– Ш-ш!
Через несколько секунд чей-то голос велел Кинг Джорджу выйти из машины. Дверца скрипнула, открываясь, и хлопнула, закрываясь. Через окрытое окно мне был слышен последовавший затем диалог.
– Добрый вечер, сэр.
– Где твой пропуск?
– Э-э, сэр. Цветным mos не нужен пропуск. Jinne, они же не такие низкие, как негритосы.
– А ты цветной?
– Да, сэр, цветной. Разве сэр никода не видели цветного? Кинг Джордж знает, что в старом добром Трансваале не так много klonkies, птмушта они все живут в Кейпе. Сэр ездили в Кейп? Lekker горы и kwaai пляжи, но про пляжи Кинг Джордж точно не знает, птмушта klonkies нельзя садиться на blerrie песок ихними коричневыми gatte. Только белым. Но сэру тама mos понравится. Сэр умеете плавать?
– Доказательства, что ты цветной?
– Доказательства, сэр? Разве сэр не видите кожу Кинг Джорджа? Он как жидкий кофе с много молоко, разве сэр не видите? Где фонарик? Кинг Джордж может посветить на свой кожа, чтобы сэр lekker увидели.
– Чья машина?
– Это машина Кинг Джордж. Сэр нравится? Ей всего двадцать лет. Девяносто тыщ на спидометре, но он обнуляется на ста тыщ. Обнулялось уже три раза. Skadonk, но она возит Кинг Джорджа, куда ему нужно.
– Я хочу видеть твои документы и водительские права.
– Да, сэр. Кинг Джордж сейчас достанет их из машина.
Хруст гравия, и дверца снова скрипнула. Я услышала, как Кинг Джордж открывает бардачок, и понадеялась, что там все же поопрятнее, чем в остальной машине, иначе поиски будут длиться вечно. Пока Кинг Джордж рылся в бардачке, у меня над головой внезапно сверкнул яркий свет; светили прямо на одеяло, и я закрыла глаза. Полицейский водил фонариком по заднему сиденью.
– Это что за дерьмо навалено?
Я попыталась задержать дыхание, опасаясь, что коп увидит, как одеяло шевелится.
– Этот kak? Это же просто мусор. Кинг Джордж надо бы прибраться, но он vuilgat. Вот бумаги, сэр. Кинг Джордж нашел.
Свет мигнул, и я услышала, как шуршат документы в руках у полицейского.
– Куда направляешься?
– В Эльдорадо-Парк, там живет Кинг Джордж. Но сначала он быстро draai к одной леди, если сэр так уж надо знать правду. Но сэр пусть не беспокоится, эта therrie тоже klonkies! Кинг Джордж знает закон о защите нравственности, он не станет совать свою коричневую палку в белую или черную дырку. Кинг Джорджу надо навещать свою stukkie раз в неделю, с geld и подарками, иначе эта stukkie найдет себе другого мужчину. Сэр знает, каковы эти therries. Сэр такой приятный ou, наверняка имеет несколько stukkies у самого…
– Слушай, не неси мне тут всякую хрень. Я тебе не приятель, понял? Заткнись и делай, как велено. Открой багажник.
– Хаарашо, сэр. Извините, сэр.
Ключ повернулся, щелкнул замок. Багажник открылся.
– Как сэр видите, просто другой kak. Jammer за gemors…
– Еще раз повторять не стану. Заткнись.
– Хаарашо, сэр.
Я услышала кряхтение, вещи переворачивали. Наконец багажник закрыли.
– Это все, сэр? Кинг Джордж может ехать?
– Нет. Я хочу осмотреть заднее сиденье.
Я заледенела, от страха меня трясло так, что кровь зашумела в ушах.
– Заднее сиденье? Но Кинг Джордж говорил сэр, что там просто полно kak…
– Без разговоров! Я хочу осмотреть заднее сиденье. Уйди с дороги.
– Но…
– Еще раз тронешь меня – клянусь богом, я тебе все пальцы переломаю.
– Простите. Простите, сэр.
– Шаг назад.
Сердце у меня стучало так громко, что я была уверена – полицейский слышит его. Я попыталась замедлить дыхание и стала делать мелкие вдохи. Ручка возле моего уха застонала, и дверь открылась; внутрь хлынул благословенный прохладный воздух. Я ждала, что сейчас с меня сорвут одеяло, но все словно замерло. Наконец сиденье за моей головой вздохнуло под какой-то тяжестью, виниловая обшивка издала такой звук, словно кто-то пукнул.
Полицейский сидел так близко, что я чувствовала запах его воды после бритья, такой сильный, что даже сквозь вонь одеяла я чуяла странную смесь специй и мускуса. У меня засвербило в носу. Потом раздался стук, что-то жесткое опустилось рядом с моей головой, и я вздрогнула.
– Что это?
– Что, сэр?
– Вот это движение. Что-то пошевелилось.
– Правда? Fokkit, Кинг Джордж думал, что избавился.
– От чего?
– От вот такой большая крыса. Зубы длинный, как нож. Кинг Джордж проверял ее несколько раз, старался skop ее dood.
– Нет, не думаю. Что под этим…
Ночь вдруг разорвал звук выстрела, и полицейский выругался. Совсем рядом раздался крик “Стоять!”, потом новые выстрелы.
– Спустить собаку! – приказал кто-то.
Полицейский снова выругался, хлопнула дверца.
Началась неразбериха: кричали люди, лаяли собаки, визг шин, вой сирен. Судя по всему, кто-то сбежал, пытаясь уйти от преследователей через шоссе. Прежде чем я успела сообразить, что именно происходит, взревел мотор и мы попятились задним ходом.
– Господи, Кинг Джордж чуть не kakked в штаны.
Мы с ревом понеслись вперед. Похоже, у полиции и без погони за нами было полно хлопот. Я быстро вылезла из своего укрытия, страстно желая избавиться от крысы.