У меня пред глазами чета счастливых влюбленных. Облеченные мраком таинственности, они предаются в молчании наслаждению друг друга любить; они, по-видимому, не имеют другой заботы, как нравиться друг другу, и им, занятым таким образом, достаточно самих себя.

Ее-то ты знаешь: прелестная Люцила. Я сейчас опишу тебе ее возлюбленного.

Он — молодой человек, среднего роста, но самой соблазнительной в мере наружности. При смуглом, жгучем цвете лица у него большее, прекрасно очерченные, полные живости и нежности глаза, зарождающиеся усы, словно обрисованный любовью рот, совершенно черные волосы, изящная нога и нежная, белая, мягкая рука.

Густав (его имя) — воплощенная грация, но у него нет легкомысленного, резкого, вызывающего вида, как у стольких молодых людей, и он этим только больше мне нравится.

По природе он — живой и чувствительный, но у него мало склонности к любовным похождениям. Он не создан для того, чтобы искать случая у женщин; не знаю, способен ли он даже воспользоваться тем, который представится ему сам.

Он мне кажется таким наивным; я прозакладывала бы все на свете, что он собирал еще только самые первые цветы любви.

Он так увлечен своей Люцилой, что никого и ничего не видит. Со всякой другой женщиной ему, по-видимому, не по себе и очень скучно; но когда он со своей милой, глаза его блещут божеским огнем, рот влюбленно улыбается, на лице оживают все грации, он очарователен и непринужденно весел.

Я обхожусь с ним довольно свободно и часто шучу, но он не понимает коварства.

Ты скажешь, может быть, что я влюблена. Не знаю, — но я не люблю быть долго без него, вижу его с удовольствием и по временам ищу его общества. Но не красота нравится мне в нем, — его вид наивный и невинный новичка имеет в себе что-то, сильно задевающее меня, а его холодность в моей близи затрагивает мое тщеславие.

Как было бы сладостно, Розетта, тронуть его сердце, дать ему первый урок наслаждения!

Замок Камин, близь Варзимова, 20 мая 1769 г.