Зрелище получилось коротким, ярким и, разумеется, произвело на стариков и окружение ярла ожидаемое впечатление, но реакция зрителей оказалась неоднозначной. Форинг с Сигурдом ухмылялись, оба деда морщились, леди Бригитта чуть скривила губы в усмешке, хольды свиты тоже либо давили улыбки, либо были, можно сказать, убийственно серьезны. Но интерес, судя по взглядам, ко мне появился. Что мне и требовалось.

Ко мне подошел один из хольдов Бьерна с просьбой забрать тело и приготовить к погребению. Меня несколько удивило отсутствие в его взгляде ненависти. Хотя в зале суда он не вытащил меч только оттого, что острие рогатины уперлось в его горло.

— Я-то тут при чем? — искренне удивился я подобному вопросу. — Забирайте.

— Доспехи и оружие, — напомнил он.

До меня дошло. Если в судебных поединках в провинции часто обусловливали заранее судьбу доспехов проигравшей стороны, поскольку комплект вооружения стоил очень больших денег и часто собирался всей семьей, даже иногда при участии друзей. Семья, конечно, не желала терять такую ценность. Но в больших боргах, тем более среди профессиональных, живущих мечом воинов этого придерживались редко. Тут действовал закон поля сражения — кто победил, тот и грабит. Точнее, забирает все с покойного. Тут тоже работала экономика. Доспехи и меч часто были единственным достойным внимания имуществом спорщиков, а вооружение победителя могло сильно пострадать в поединке.

Я задумался. Раздевать мертвеца мне не хотелось, равно как и унижать его этим перед толпой, тем более не хотелось пачкаться, наверняка под доспехами он был весь залит кровью.

— Устроит тебя, что вы сами его разденете? Не хочу покойного унижать у всех на глазах, — я обвел толпу рукой, — доспехи снимая. Или ты это как еще одно оскорбление воспримешь? Уже не хевдинга, а его дружины?

Воин явно удивился. Он не ожидал, что я проявлю уважение к павшему, в нашей ситуации это действительно было необычно. Он склонил голову:

— Спасибо. Куда их принести?

— Дружинники тебе покажут, — вмешался самый главный дед в наш разговор, попутно с интересом меня рассматривая.

С тела я забрал только оружие, хотя меч предварительно осмотрел Асмунд. Сняв с ремня кинжал, я встал над телом и коротко склонил голову. Мужика действительно было жалко, попал в ситуацию, откуда не было выхода, и самое страшное для него, не по своей вине. Хотя он меня и взбесил.

Поистине задумаешься о судьбе…

Толпа одобрительно зашумела. Даже воины Бьерна зашептались.

Потом меня пригласили в малую столовую, где дедушка, который ярл, начал на меня орать. Второй согласно кивал рядом. Посторонних на выволочку не пригласили.

Выпустив пар в виде мощного потока средневековых нецензурных выражений, дед успокоился и заговорил по существу:

— Ты хоть понял, как тебе сегодня повезло?

— Это в смысле причины, почему меня чуть не убили? — скучающим тоном уточнил я. Причины лежали на поверхности, самокритичности было вполне достаточно, чтобы понять: меня действительно сегодня чудом не прикончили.

— Да! — несколько сбился с темпа ярл. — Хочешь сказать, что понял? Тогда скажи.

— У меня были два меча, у него меч и щит. Щитом он мне мог только зубы выбить оковкой. Надо было не кружить и выжидать, а нападать прежде, чем атакует он. В атаке мои два меча опаснее его одного. А так напал Бьерн. Проруби достаточно глубоко наголенник — и я был бы трупом.

— Правильно, — на глазах успокоился дед. — Спасли тебя только доспехи. Да и, наверное, удар неудачный, раз поножи не прорубил.

— Судя по ощущениям, поножи он как раз пробил. — Я решил избежать дальнейших нотаций. — Что-то мокро на ноге. Другой вопрос, что недостаточно глубоко.

Дед заорал, вызывая слуг. Я отказался перевязываться на месте, заявив, что это вполне можно сделать и у меня в комнате, куда подниматься ярлу было несолидно, отчего воспитательный процесс откладывался на неопределенное время, а скорее всего, навсегда.

От сопровождения тоже отказался, хотя дедушка Ульф молча увязался за мной.

* * *

Дамы встретили меня с видимой радостью и любопытством. Я махнул им рукой, попросив подождать. Дед только покосился, явно недовольный. Меня это не впечатлило, даже если и согрешить, что тут такого: адреналин, разбушевавшиеся гормоны, отсутствующая рядом невеста. Угроза жизни, говорят, обостряет основной инстинкт. А чего невеста не знает, ей не повредит. Вообще, врачи говорят о полезности регулярной половой жизни.

Догнавшие нас обе девчонки из свиты леди Бригитты смерили пленниц полными превосходства взглядами, и те скрылись в своей комнате. К моменту перевязки появились Сигурд с Асмундом. Вся эта куча лекарей и консультантов перевязала мне рану на ноге, поколдовала над ней, внештатные медсестры вдобавок расстреляли меня глазками, как из КПВТ, — вместо наркоза, я так понимаю. Дед и колдуны их немного смущали, поэтому, перевязав меня, они тут же удалились.

Порции нравоучения от стариков избежать не удалось. Насилу вытерпел, приняв, как стихийное бедствие. Они успокоились и оставили меня одного, когда принесли ужин, на прощание пригрозив заняться моей магической подготовкой чуть ли не с утра.

Допить вино, причем неплохое, я не успел из-за стука в дверь.

— С кем из них дрался? — разумеется, Элениэль проявила любопытство первой. Из башни их не выпустила охрана, которую снять до моего возвращения не удосужились, площадки из окон видно не было, в подробности поединка тоже не посвящали.

— С ними? Это ты про пьянчуг? Ни с кем.

— А с кем тогда? — удивилась Бренна.

— С папашей одного из них. Язык сильно распустил на суде.

— А с ними самими что?

— А они мертвы, если повезло. Если нет, то умереть им очень хочется.

— Почему?

— Сидя на колу, трудно чего иного желать.

— Это из-за нас? — ахнула Элениэль.

— Отчего же? — честно удивился я. — Вы пленницы, даже свершившееся насилие над вами им ничем не грозило в обычных обстоятельствах, если не повлияло бы на выкуп. Мужчин-защитников у вас ведь нет? Были бы рабынями, так еще хуже, свободный мужчина за вас вообще не имел бы права отомстить. Что уж о суде говорить. А на кол они сели, поскольку ночью в чужие покои вломились, на хозяина оружие подняли и кровь его пролили.

— Поединок тогда с кем и почему? — удивилась Бренна.

— Папа язык распустил, говорю. Я и решил вопросы кровной мести надолго не откладывать.

— И что?

— Он мертв.

Взгляд Элениэль прилип к черному мечу покойного, валявшемуся на кровати.

Очень кстати появились гости, а именно воины Бьерна с доспехами, числом трое, солидный мужик и двое молодых, в сопровождении дедова дружинника.

Доспехи были даже отмыты от крови. Неприязненные взгляды на девиц я пресек предложением выпить винца, помянуть вождя. Благо кувшинчик был немаленький, кто-то громко выразил свое восхищение. Одновременно махнув рукой в угол с кучей доспехов, типа складывайте там. Старший замялся, видимо захотев отказаться, но пригляделся к доспехам в груде железа, даже подошел поближе, и неожиданно согласился. Молодых это явно удивило.

— Тебя как будто действительно его смерть печалит? — спросил он. Я все-таки подпустил шпильку, пригласив его воинов выпить со мной за упокой души убитого мною же их командира.

— А отчего нет? Он единственный, кто выбора почти не имел. Судьба, можно сказать. За сына вступился, тот по глупости отцу события приукрасил, в результате суд и решение ярла. Этим двоим колья, ему сталь. В чем его можно упрекнуть, так это в сыне-дураке. В остальном он все делал правильно, разве что узнать, кто его сына покалечил, не удосужился. Да и язык зря распустил.

Воин кивнул, соглашаясь, оба молодых смотрели исподлобья.

Налил и им. На всех сразу кружек не хватало.

— Эти доспехи откуда у тебя? — махнул рукой в сторону угла воин, его звали Гуннар.

— Трофеи.

Девушки навострили ушки.

— А где взял?

— В поход ходили, в Мертвые земли.

— Я слышал, у вас всего десять убитых, — проявил знания о моей персоне Гуннар. — А трофеев много. Врасплох взяли? И как перехватить-то удалось? Это же они твой борг вырезали?

Элениэль вздрогнула, Бренна растерянно взглянула на меня, потом на нее.

— Не они, те все в борге остались. Пленных там же взяли, уговорили их место сообщить.

Все четверо заухмылялись, я налил дружиннику и себе.

— Там был херад короткоухих и эльфы-коноводы, что от нашего борга бежать сумели. Всех вырезали в одну ночь, потом дождались второго отряда, что от дружины сумел уйти. Их тоже порубили в засаде на дороге. Но там где-то с пяток голов ушло.

— Что за второй отряд? Их разве два было?

— Ага. Душ по сорок пять. Один в верховья, второй в низовья пошли. Верхний отряд купца нашего корабль перехватил, а на следующий день драккар с нашими же воинами. Потом и борг решили штурмовать. Нижний тоже за кораблями охотился, пока дружина и воины из боргов на хвосте не повисли. Мы тем временем корабли в поход готовили…

Далее Гуннар искусно выпытал из меня подробности похода в Мертвые земли. К рассказу о штурме башен я успел слегка осоловеть, а один из молодых отправился за добавкой. В процессе общения пришлось показывать бригантину, включая дыры и следы ударов на ней. Замеченные следы от стрел и болта плавно перевели беседу на тему штурма городка во всех кровавых подробностях, хотя про свою удаль я предпочел не рассказывать, чтобы не прослыть хвастуном. Рассказ очень кстати подкрепился трофейным арбалетом, на который обратили внимание все мои гости, включая активно греющих уши девушек. Они, несмотря на неучастие в попойке, уходить явно не спешили. Неясно, по причинам безопасности или информационного голода. Чтобы не разбивать компанию, немного вина налил и им, отправив Бренну за кружками.

Появившийся воин со здоровым кувшином вина только придал беседе вдохновения. Гости порадовали рассказами из своей богатой событиями кровавой практики. Расстались мы не друзьями, но явно без фиг в кармане, только когда вино кончилось и во втором кувшине.

После ухода гостей, переглянувшись, засобирались и гостьи. Я как ни в чем не бывало пожелал им спокойной ночи. Выходя, Элениэль остановилась:

— Прости меня за мои слова.

* * *

Сигурд утром уже был в курсе вечерней пьянки, ярл тоже. Тот даже вздохнул:

— Жаль, что ты так молод.

— Не понял? — удивился я его грусти.

— Был бы постарше и десяток бы своих воинов — мог бы его борг себе прибрать.

— С чего это? С каких пор имущество проигравшего судебный поединок стало доставаться победителю?

— А с тех пор, когда у победителя появляются верные ему воины. Бьерну лично принадлежали, строго говоря, только его дом, рабы и скот. Во всяком случае, не вдове с новым хевдингом, которому дружина присягнула, про это спорить. Воины его с тобой пили. Значит, зла на тебя у них нет, правоту твою признали, тем более что Гуннар — мертвого побратим. Осталось только убедить их присягнуть тебе. Что с моей дружиной и в моем городе не так сложно. Но ты чересчур молод, дружину в набеги не водил, даже править без войны не умеешь. Не примут тебя, и моя воля тут не сильно поможет. Либо младшему сыну Бьерна борг достанется, либо, что вероятнее, нового свободного хевдинга дружина выберет. Того же Гуннара, например. Бьерн не особо сильного рода, и сам не настолько был уважаем, чтобы воины ждали возмужания сыновей погибшего хевдинга. Старший ведь тоже мертв.

— Меня, если честно, то, что они со мной пили, самого удивило.

— А вот меня нет, — хмыкнул ярл. — Те из них, кто поумнее, видно, поняли, что ты им всем жизни спас. Теперь-то мне не надо от его воинов избавляться. А ранее, прежде чем до самого Бьерна добраться, нужно было его дружину вырезать. Говорю же, будь у тебя имя и опыт походов, легко мог под себя его борг взять.

Остаток дня я посвятил еще одному сеансу лечения, отработке навыков телекинеза как базового умения колдуна, знакомству с двумя моими тетями двух и трех лет от роду и флирту с девушками, как пленными, так и не очень. Тренироваться с мечами, несмотря на успехи магии и орочье здоровье, было рано, хотя, если сказать по правде, было немного лень, рана-то уже затянулась.

Сигурд вплотную занялся какими-то своими делами с ярлом, дед сумел за это время найти покупателя на корабль и большинство доспехов. Я продал свои буквально за пару суток — поединок оказался наилучшей рекламой.

Еще через несколько дней мы отбыли домой. Сигурд вез управляющего на свой хутор, с семейством и имуществом, включая пару рабов. Его звали Вольф, он приходился каким-то родственником Асмунду, потерял руку в неудачном набеге, попав вдобавок в плен. На выкуп семье пришлось основательно потратиться, отчего и пришлось ему наниматься к колдуну. Сам же Сигурд плацдарм для изысканий в окрестностях столицы терять не хотел. Однако, как он мне пояснил, наша экспедиция туда произойдет совсем не скоро. Судя по всему, старик ударился в политику.

В Тайнборге я забрал остававшиеся там трофеи и имущество, Сигурд ввел Вольфа в курс дел.

Пребывание в Кортборге было в известном смысле не лишено приятности, хотя свадьбу назначили в аккурат после возвращения из карательного рейда, к которому дед активно готовился. Попутно я заказал ему новую бригантину с двухмиллиметровыми пластинами, оставив свою как образец. Идея о ношении кольчуги поверх доспеха не выдержала проверки временем.

Готовился и ярл. Меня это особо не касалось, тренировки с оружием, в том числе и в строю дружинников, обучение у наших колдунов отнимали практически все время.

Хотя на девушек время нашлось. Мы с Элениэль оказались в одной постели примерно через неделю после моего возвращения. Она была приятной, неглупой, слегка циничной дамой сорока пяти лет от роду, можно сказать, почти дитя по меркам эльфов. Идеальная любовница по всем показателям, по крайней мере, на первое время. И в жены себя не предложит, что важно…